История восточных славян. Монгольское нашествие на Русь

Глава I Историография вопроса и обзор источников

Изучение монгольского нашествия имеет многовековую историю. Оно началось с того далекого времени, когда летописцы — современники нашествия — описывали события «Батыева погрома» и пытались оценить обрушившееся на Русь бедствие. Все летописи, независимо от их идейной направленности, называют монгольское нашествие страшным бедствием для Русской земли, «злом христианам». Однако уже в первые десятилетия после «Батыева погрома» прослеживается особенность, характерная для последующей историографии этого вопроса: стремление подчинить освещение событий непосредственным политическим целям. При анализе записей о нашествии Батыя в различных летописных сводах заметно различное отношение летописцев к событиям. Если в южнорусской летописи всячески подчеркивались жестокость монголов и их вероломство, то суздальский летописец, отражавший примирительную по отношению к Орде политику северорусских князей, повествует о нашествии Батыя значительно более сдержанно и склонен видеть основную причину поражения русских князей в их «неодиначестве» и постоянных междоусобицах.

Новые тенденции в оценке монгольского нашествия начинают складываться в процессе борьбы с татарами в XIV–XV вв. В московском летописании утвердилось представление о разрушительном характере вторжения Батыя, о периоде монгольского господства как о времени угнетения, разжигания ордынскими ханами княжеских усобиц и «неустроения» Руси. Это время противопоставляется и домонгольской истории Руси, и времени объединения русских земель «под рукой» великого московского князя.

Первая попытка дать общую картину событий монгольского нашествия и оценить его роль в истории Руси относится к XVIII — началу XIX в. (В. Н. Татищев, И. Н. Болтин, М. М. Щербатов, Н. М. Карамзин). В «Истории Российской» В. Н. Татищева содержится подробное описание событий завоевательных походов Батыя, представляющее собой обширную сводку летописного материала. Научная добросовестность В. Н. Татищева дает возможность в ряде случаев использовать его сочинение как исторический источник, тем более что часть сообщаемых им сведений не сохранилась в других известных списках летописей. Появление «Истории Российской» во многом определило дальнейшее развитие историографии монгольского нашествия, предоставив в распоряжение историков ценнейший пласт фактического материала. Исследователи XVIII — начала XIX в. систематизировали летописные материалы по истории нашествия, поставили вопрос о влиянии монгольского завоевания на историческое развитие русских земель. Однако создать обобщающую концепцию по этому вопросу дворянские историки не смогли. Серьезным недостатком исследований В. Н. Татищева, М. М. Щербатова, Н. М. Карамзина и других была относительная узость источниковой базы: они опирались почти исключительно на сведения русских летописей. Восточные же источники (арабские, персидские, китайские) по истории монгольских завоеваний еще не были введены в научный оборот.

Дальнейшее развитие проблема монгольского нашествия получила в трудах известных российских историков XIX в. М. И. Иванина и С. М. Соловьева. Работа М. И. Иванина «О военном искусстве и завоеваниях монголов», в которой впервые была сделана попытка осмыслить события похода Батыя с точки зрения военного историка, явилась значительным вкладом в историографию данного вопроса. В книге содержится много интересных сведений об этапах монгольского нашествия на Русь, об особенностях тактики кочевников, о боевых качествах монгольской конницы и т. д. Книга М. И. Иванина в настоящий момент в значительной степени устарела, однако она заложила основы изучения военного искусства монголов в отечественной историографии. Что касается С. М. Соловьева, то его в основном интересовало внутреннее развитие русского общества накануне и после монгольского завоевания. Самому завоеванию С. М. Соловьев в «Истории России» не уделил достаточного внимания, оно, по его мнению, не прервало закономерного хода исторического развития Руси.

Развитие историографии нашествия Батыя в первой половине XIX в. характеризуется прежде всего дальнейшим расширением источниковой базы. К этому времени на русском языке были опубликованы обширные выдержки из «Истории монголов» французского востоковеда Д’Оссона, содержавшей много свидетельств восточных авторов. Ряд новых восточных источников было введено в научный оборот и И. Н. Березиным, который опубликовал их с подробными комментариями, объяснением исторических терминов и географических названий.

Российская историография второй половины XIX в. не внесла ничего принципиально нового в исследование монгольского нашествия на Русь. Для работ Н. И. Костомарова, Н. Г. Устрялова, В. О. Ключевского, Д. И. Троицкого характерно отсутствие новых идей в освещении событий похода Батыя и его последствий для русских княжеств, возвращение к уже известным фактам и оценкам.

Подводя итоги развития историографии монгольского нашествия в XVIII–XIX вв., можно отметить, что историки накопили значительный фактический материал о завоевании армией Батыя Руси, сделали ряд ценных наблюдений и интересных выводов по частным вопросам темы и анализу документов. Однако источниковая база была недостаточной: мало использовались восточные источники, почти не привлекался к исследованию археологический материал.

Взгляды советских историков на монгольское нашествие и его последствия для Руси складывались в процессе переработки накопленного предшественниками фактического материала в соответствии с новыми идеологическими установками. Важное значение придавалось «борьбе с теориями реакционных зарубежных историков» и критике взглядов эмигрантской исторической школы евразийцев, наиболее ярким представителем которой являлся профессор Г. В. Вернадский. Получил дальнейшее развитие поставленный еще в XIX в., но вызывающий до сих пор жаркие споры среди исследователей вопрос «о всемирно-историческом значении героической борьбы русского народа против татаро-монгольских завоевателей, спасшей страны Центральной и Западной Европы от разгрома кочевниками». Советская историография выработала единый взгляд на последствия монгольского нашествия как на страшное бедствие для русского народа, надолго задержавшее экономическое, политическое и культурное развитие Руси, поставила вопрос «об особенностях классовой борьбы в условиях иноземного ига и ее роли для сохранения русским народом возможностей самостоятельного исторического существования». Несмотря на определенную заидеологизированность, советская историография этого периода внесла много нового в изучение монгольского нашествия, существенно расширила источниковую базу исследований по данной проблематике. Советскими историками и востоковедами были выполнены и опубликованы переводы большого количества письменных источников, содержащих сведения о монгольском нашествии на Русь.

Послевоенный период развития советской историографии характеризовался прежде всего широким привлечением к исследованиям археологического материала, что позволило ученым решить многие вопросы, считавшиеся ранее дискуссионными. Археологами были воссозданы картины гибели ряда русских городов под ударами армии монголов, был показан на археологическом материале экономический и культурный упадок Руси после «Батыева погрома».

В целом же к середине 60-х гг. XX в. было издано большое количество научных и научно-популярных работ советских историков, в которых давался общий очерк нашествия и его оценка, содержалось много интересных наблюдений и выводов, основанных на привлечении археологических данных. Однако специального исследования о монгольском нашествии на Русь не было. Этот пробел был восполнен В. В. Каргаловым в его работах «Монголо-татарское нашествие на Русь» и «Внешнеполитические факторы развития феодальной Руси». Основываясь на критическом анализе всей суммы летописного материала, использовании восточных и западноевропейских источников, широком привлечении археологических данных, В. В. Каргалов сумел создать полномасштабную картину нашествия Батыя и убедительно ответить на ряд спорных и малоизученных вопросов. Исследования в этой области были продолжены советскими учеными в коллективном сборнике «Татаро-монголы в Азии и Европе», где монгольское нашествие на Русь впервые было рассмотрено на общем фоне завоевательной политики монголов в XIII в. Большое внимание в советской историографии традиционно уделялось и проблеме взаимоотношений Руси и Золотой Орды в XIII–XIV вв. В этой связи следует назвать исследования А. Н. Насонова, Б. Д. Грекова, A. Ю. Якубовского, М. Г. Сафаргалиева, М. Д. Полубояриновой, B. Л. Егорова и других исследователей.

На протяжении ряда лет выводы, сделанные В. В. Каргаловым относительно событий монгольского нашествия на Русь, считались весьма авторитетными и почти не подвергались критике в советской историографии. Однако в последнее время в научных трудах некоторых российских и зарубежных историков наметилась тенденция, направленная на пересмотр устоявшихся взглядов и выводов, были выдвинуты новые оригинальные концепции и идеи. Например, Л. Н. Гумилев поставил под сомнение не только вопрос о всемирно-историческом значении героической борьбы русского народа против монгольских завоевателей, но и сам факт этой борьбы. Однако идеи Л. Н. Гумилева не нашли отклика среди историков прежде всего из-за свойственной этому ученому некоторой публицистичности стиля и недостаточной научной корректности при аргументации своих построений. Более весомой представляется точка зрения Д. Феннела — признанного главы западноевропейских славистов, профессора Оксфордского университета. В своей книге «Кризис средневековой Руси» Д. Феннел критически рассмотрел сведения русских летописей о монгольском нашествии и выдвинул положение о том, что завоевательные походы монголов в 1237–1240 гг. оказали не такое разрушительное влияние на внутреннюю жизнь Руси, как принято считать. Критические работы Д. Феннела и некоторых других авторов заставили российских историков вновь обратиться к изучению истории монгольского нашествия на Русь.

В последнее время внимание исследователей было направлено не только на изучение истории монгольских завоеваний на Руси и в Восточной Европе, но и на историю Монгольской империи XIII в. в целом. В работах Е. И. Кычанова, Ю. С. Худякова, В. В. Трепавлова, Т. Д. Скрынниковой ставятся вопросы о генезисе монгольской государственности, причинах монгольской экспансии, организации монгольской армии и управления завоеванными территориями. Такой взгляд позволяет значительно более глубоко осмыслить феномен завоевательных походов монголов, по-новому осветить многие аспекты нашествия хана Батыя на Русь. Так, например, большого внимания заслуживает книга Ю. С. Худякова «Вооружение центральноазиатских кочевников в эпоху раннего и развитого средневековья», в которой военное дело монголов рассматривается в контексте развития военных традиций и военного искусства других народов Центральной Азии. Вышли и новые работы, посвященные отношениям Руси и Золотой Орды: Ю. В. Кривошеева, А. А. Горского и др.

Следует отметить и труды зарубежных авторов, прежде всего классические работы таких известных историков, как Р. Груссе, Б. Шпулер, М. Вайерс, П. Рачневский. В коллективном сборнике под редакцией М. Вайерса «Монголы» (на немецком языке) дается широкая картина истории монголов в средние века, анализируются предпосылки создания Монгольской империи и причины военной экспансии монголов, рассматривается история монгольских улусов, возникших после распада единой державы — империи Юань (Монголия и Китай), Чагатайского улуса (Средняя Азия), Ильханата (Иран) и Золотой Орды (Восточная Европа). К сожалению, до сих пор отсутствует как перевод этой и других книг вышеназванных авторов на русский язык, так и перевод наиболее значительных работ российских историков и востоковедов на иностранные языки. Данное обстоятельство существенно тормозит развитие исследований по монгольской проблематике.

Помимо научных трудов по истории монгольских завоеваний в последние годы опубликовано много научно-популярных или просто популярных работ, посвященных событиям монгольского нашествия на Русь. Зачастую подобные работы, рассчитанные на массового читателя, содержат малообоснованные предположения, не подкрепленные данными источников, и формируют у читателей искаженное представление о прошлом. Кроме того, не только работы популярного характера, но и научные труды историков по многим вопросам нашествия Батыя содержат различные, часто противоречащие друг другу точки зрения, а иногда и явно ошибочные выводы. Существует масса спорных и малоизученных вопросов, решение которых является первоочередной задачей для исследователей. Подводя итог сказанному, можно сделать вывод, что в современной историографии нет единого научно обоснованного взгляда на историю монгольского нашествия, а выработать его необходимо.

Историография монгольского нашествия на Русь весьма обширна. В рамках данного учебного пособия невозможно дать ее полное рассмотрение и анализ. Подобная информация имеется как в специальных работах историков, так и в соответствующих разделах общих исторических трудов. Целью данного учебного пособия является прежде всего рассмотрение спорных и нерешенных вопросов в историографии нашествия Батыя на русские земли (организация и численность монгольской армии перед ее вторжением в Восточную Европу, стратегические замыслы монгольских военачальников, датировка некоторых событий, ход боевых действий и т. д.) и прояснение, по возможности, исторической истины путем тщательного анализа имеющихся первоисточников и использования достижений современной исторической науки.

Как упоминалось выше, в историографии монгольского нашествия на Русь имеют место весьма спорные мнения, а также выводы и концепции, построенные на ошибочных предположениях или на фактах, достоверность которых можно поставить под сомнение. Только опираясь на достоверные факты и суждения, подкрепленные критическим анализом заслуживающих доверия источников, можно дать объективные оценки и сделать выводы, имеющие научную и познавательную ценность. Поэтому особое внимание ниже будет уделено состоянию источников по истории монгольских завоевательных походов. Подробный очерк источниковой базы призван помочь формированию у студентов представления о том объеме информации, которую необходимо учитывать при изучении истории монгольских завоеваний и оценке их последствий. Не лишним будет еще раз отметить, что достижению желаемого результата может способствовать только строгая научная фактология и скрупулезный анализ источников.

Источники, содержащие сведения о монгольском нашествии на Русь и завоевательных походах монголов в XIII в. в целом, достаточно многочисленны и разнообразны. О нашествии писали и русские летописцы, и персидские историки, и авторы западноевропейских хроник, и монахи-миссионеры, путешествовавшие в ставку великого хана Монгольской империи, и составители официальных китайских династических историй. Часто сведения источников отрывочны и фрагментарны, но, рассмотренные в комплексе, они дают довольно подробную картину монгольских завоеваний.

Известия русских летописей являются наиболее важным источником при изучении событий монгольского нашествия на Русь в XIII в. Они дают возможность проследить основные этапы монгольского вторжения и выяснить направление ударов завоевателей, характеризуют последствия нашествия для русских земель и рисуют подробную картину отношений русских княжеств и Золотой Орды в последующий период. Сравнительный анализ летописных сводов различной идейной направленности позволяет восстановить объективную картину нашествия Батыя, уточнить датировку событий. Использование русских летописей как основного источника исследования облегчается тем, что историческая наука накопила значительный опыт по критическому анализу летописных сводов, выделению из состава более поздних редакций первоначальных текстов, оценке достоверности их известий.

Летописные источники по данной теме можно условно разбить на три основные группы. Во-первых, это летописные своды Владимиро-Суздальской Руси. Прежде всего в этой связи следует назвать Лаврентьевскую летопись [переписана монахом Лаврентием в 1377 г., откуда ее название; опубликована в Полном собрании русских летописей (ПСРЛ), т. I]. Летопись доведена до 1305 г., в описании событий XIII в. она основывается на официальной Владимирской великокняжеской летописи, местном летописании города Ростова и некоторых других известиях. Данная летопись дает наиболее развернутое и подробное описание событий монгольского нашествия на земли Северо-Восточной Руси и последующих взаимоотношений русских княжеств с татарами. Значительный интерес представляют и некоторые летописные своды Северо-Восточной Руси более позднего происхождения, в которых сохранились свидетельства ранних утраченных летописных памятников. Таковы Московско-академическая летопись XV в. (ПСРЛ, т. I, вып. 3), Московский свод конца XV в. (ПСРЛ, т. XXV), Никоновская летопись XVI в. (ПСРЛ, т. IX/X) и некоторые другие.

Во-вторых, большое значение для изучения монгольских завоеваний на Руси и событий XIII в. в целом имеет новгородское летописание, прежде всего Новгородская первая летопись (НПЛ). Старшая редакция этой летописи, представленная Синодальным списком конца XIII — начала XIV в., является древнейшей дошедшей до нас русской летописной рукописью. В составе НПЛ содержатся чрезвычайно ценные сведения о битве на реке Калке, о нашествии Батыя на земли Северо-Восточной Руси (исследователи предполагают, что в этой части летописи сохранились сведения, восходящие к не дошедшему до нас рязанскому летописанию), о политике монголов в отношении русских княжеств в 50 –60-е гг. XIII в., в частности, о проводимой монголами в 1257 и 1259 гг. переписи населения в русских землях.

В-третьих, значительный интерес представляет южнорусская летописная традиция, которая отразилась в Ипатьевском летописном своде (список начала XV в., ПСРЛ, т. II), в составе которого выделяется Галицко-Волынская летопись, содержащая описание событий в Галицком и Волынском княжествах с 1201 г. по 1292 г. В этой своей части сведения Ипатьевской летописи представляют большой интерес, так как летопись написана современниками событий, близкими к князю Даниилу Романовичу Галицкому и его потомкам. Она подробно повествует о первом столкновении с монголами на реке Калке, о разорении Батыем южнорусских городов, о политической ситуации в южных землях Древней Руси в 40-е и 50-е гг. XIII в., о попытках князя Даниила организовать сопротивление монголам и его взаимоотношениях с ханом Батыем и монгольскими наместниками Кавгадыем и Бурундаем. Ипатьевская летопись является выдающимся памятником древнерусской литературы, она богата подробностями и реалистичными описаниями событий, восходящими, как можно предположить, к свидетельствам очевидцев.

Кроме летописей, свидетельства о монгольском нашествии и политике Золотой Орды на Руси содержат и некоторые другие произведения древнерусской литературы XIII в.: «Слово о погибели Русской земли», «Житие Александра Невского», «Сказание об убиении в Орде князя Михаила Черниговского и его боярина Феодора», поучения епископа Владимирского Серапиона. Данные этих источников существенно дополняют летописные известия и позволяют реконструировать восприятие монгольского нашествия в общественно-политической мысли Руси того времени.

Важные сведения по истории монгольских завоеваний в XIII в. содержат немногочисленные собственно монгольские источники. В первую очередь следует указать на «Сокровенное сказание» (другое название — «Тайная история»), единственный памятник монгольской литературы того времени. Этот ценнейший источник был обнаружен и введен в научный оборот русским исследователем Палладием Кафаровым в XIX в. На русском языке полный текст «Сокровенного сказания» был впервые издан в 1941 г. С. А. Козиным. Необходимо отметить то обстоятельство, что «Сокровенное сказание» сохранилось лишь в записи на монгольском языке в транскрипции китайскими иероглифами. Это существенно осложняет работу с источником: от реконструкции оригинального монгольского текста, которая еще не завершена, зависит как точное понимание содержания памятника, так и его перевод на другие языки. Таким образом, анализ данных «Сокровенного сказания» требует учета различных вариантов перевода и предлагаемых исследователями семантических уточнений.

По мнению большинства исследователей, данный памятник был составлен около 1240 г. в ставке великого хана Угедея. «Секретной», или «тайной», историей он был назван потому, что предназначался лишь для членов ханского рода и узкого круга высшей монгольской знати. «Сокровенное сказание» содержит бесценные сведения по истории возникновения Монгольской империи, по биографии Чингис-хана и его государственным и военным установлениям, об организации монгольской армии, о ходе завоевательных походов монголов, о политике по отношению к покоренным народам и т. д. «Сокровенное сказание» дает сведения и о курултае 1235 г., где было принято решение о монгольском походе на Запад, во время которого нашествию подверглись и русские земли.

Следует назвать и некоторые памятники монгольской документальной письменности: письмо великого хана Гуюка римскому папе Иннокентию IV в 1247 г.; ярлык хана Золотой Орды Менгу-Тимура русской митрополии, выданный в 1267 г. и сохранившийся в древнерусском переводе; письма иранских ильханов Абаки, Аргуна, Газана и Олджейту западноевропейским властителям в конце XIII — начале XIV в. Наибольший интерес среди этих документов представляет письмо Гуюка, участника походов в Восточную Европу, в котором отчетливо сформулирована претензия монгольских ханов на мировое господство.

Важнейшим источником по монгольской истории является официальная хроника правившей в Китае монгольской династии Юань — «Юань ши». Этот коллективный труд был создан в 1368–1369 гг. и охватывает период от 1206 г., года объединения монгольских племен Чингис-ханом и создания Монгольской империи, до изгнания монголов из Китая в 1368 г. Важной составляющей частью «Юань ши» являются жизнеописания монгольских военачальников и сподвижников Чингис-хана, в том числе Субедей-багатура, организатора похода на Русь. К сожалению, полный перевод «Юань ши» на русский язык до настоящего времени отсутствует, и данные этого источника при изучении истории монгольских завоеваний привлекаются лишь фрагментарно.

Чрезвычайно ценными источниками являются известия о монголах китайских послов Чжао Хуна (1221 г., сочинение Чжао Хуна «Мэн-да бэй-лу», т. е. «Полное описание монголо-татар», первое историческое произведение, посвященное монголам), Пэн Да-я (1233 г.) и Сюй Тина (1235–1236 гг.). Эти путешественники дали описание монгольской государственности и монгольской армии незадолго до монгольского вторжения в Восточную Европу. Большой интерес представляют их сведения о вооружении и тактике монгольских воинов, об осаде монголами городов и принципах планирования военных кампаний и т. п. Немаловажным представляется то обстоятельство, что некоторые китайские авторы столкнулись с монголами не как с завоевателями (до 1234 г. южнокитайская империя Сун находилась в союзнических отношениях с монголами), а потому смогли дать объективное и свободное от эмоциональных оценок описание монгольских реалий.

Значительное место в источниковой базе по теме монгольского нашествия на Русь занимают восточные источники: персидские, арабские и армянские. Важнейшим из них является «Сборник летописей» Рашид ад-Дина, созданный в начале XIV в. по поручению монгольского правителя Ирана ильхана Газана. В своей работе Рашид ад-Дин (а точнее — работавший под его руководством коллектив авторов) использовал как официальные документы из канцелярии ильханов, так и иные письменные источники и устную информацию самого разного характера. «Сборник летописей» содержит подробное описание монгольских походов на Русь и подчинения монголами других народов Восточной Европы — волжских булгар, половцев, аланов и др. Многие сведения Рашид ад-Дина носят уникальный характер, например, известие о гибели под русским городом Коломной сына Чингис-хана Кулькана, о восстаниях против монголов покоренных народов и т. д.

Одним из источников хроники Рашид ад-Дина является «История завоевателя мира» Ала ад-Дина Джувейни, написанная около 1260 г. Данный источник содержит краткие, но важные сведения о битве на реке Калке и походах на Русь в 1237–1240 гг., об обложении данью завоеванных русских земель и т. д. Сочинение Джувейни было сравнительно поздно введено в научный оборот и до настоящего времени часто оказывается за пределами внимания исследователей.

Значительный интерес представляют сборники переводов персидских и арабских авторов, выполненные В. Г. Тизенгаузеном. Два тома этих материалов, содержащие выдержки из сочинений сорока одного автора, являются исключительным по своей ценности сборником фактического материала для изучения нашествия монголов на Восточную Европу и истории Золотой Орды (именуемой в восточной традиции Улусом Джучи). Наиболее интересный материал приводят арабские историки Ибн ал-Асир, Ибн Василь и некоторые другие. Многочисленные выдержки из современных нашествию восточных (а частично и западноевропейских) источников были опубликованы и в сборнике «История Татарии в документах и материалах», вышедшем в 1937 г.

Сообщения армянских авторов XIII в. (Смбата Спарапета, епископа Степаноса, армянского католикоса Константина, Мхитара Айриванеци и др.), изданные на русском языке в сборнике «Армянские источники о монголах», рисуют картину монгольских завоеваний в кавказском регионе, заполняя географический и тематический пробелы между известиями русских и арабо-персидских современников нашествия.

Следующую группу источников представляют записки западноевропейских путешественников и миссионеров XIII в. и западноевропейские хроники. О положении в Восточной Европе накануне нашествия Батыя повествует венгерский монах-доминиканец Юлиан. Во время своего путешествия, осенью 1237 г., Юлиан, находившийся на территории Северо-Восточной Руси, получил известие о разгроме монголами Волжской Булгарии. Юлиан отправил послания венгерскому королю Беле IV и германскому императору Фридриху II, в которых предостерегал о грозящей христианскому миру опасности и сообщал собранные им сведения о монголах. Послания Юлиана свидетельствуют о том, что монгольское нашествие не было неожиданным и информация о его подготовке просачивалась в русские земли и другие государства Восточной Европы.

Монах-францисканец Иоанн де Плано Карпини совершил путешествие к монголам в 1245–1247 гг. как посланец римского папы Иннокентия IV. В своей «Истории монголов» Плано Карпини дал систематическое изложение собранных им материалов о географическом положении Монголии и государственном устройстве Монгольской империи, об истории, обычаях, религиозных представлениях и военном искусстве монголов. На своем пути в Каракорум он посетил Киев, встречался с русскими князьями Даниилом Романовичем Галицким и великим князем владимирским Ярославом Всеволодовичем и собрал чрезвычайно ценные сведения о состоянии русских земель после нашествия монголов, политических отношениях русских князей и монгольских ханов и т. д. Можно утверждать, что Плано Карпини впервые познакомил Европу с масштабами и реальной картиной монгольских завоеваний.

Францисканский монах Вильгельм (Гийом) де Рубрук совершил дипломатическую поездку к монголам по поручению французского короля Людовика IX в 1253–1255 гг. Рубрук посетил ставки хана Батыя, его сына Сартака и, наконец, великого хана Менгу в Каракоруме. Записки Рубрука («Путешествие в Восточные страны») менее систематичны, чем «История» Плано Карпини, и больше напоминают путевой дневник. Сочинение Рубрука содержит ценнейший материал о быте и нравах монголов в середине XIII в., о положении дел в разных улусах Монгольской империи и их правителях, о судьбе угнанных монголами в Центральную Азию пленников — русских, венгров, немцев и т. д.

Произведение венецианского купца Марко Поло «О разнообразии мира», более известное как «Книга Марко Поло», в отличие от записок вышеперечисленных путешественников содержит сравнительно немного сведений по истории монгольских завоевательных походов вообще и в Восточную Европу в частности. Основное достоинство «Книги» — описание монгольских государств в конце XIII в. и прежде всего империи Юань в Центральной Монголии и Китае, где Марко Поло провел 17 лет на службе у монгольского императора Хубилая.

Кроме записок вышеперечисленных путешественников следует назвать такие источники XIII в., как «Великопольская хроника», «История салонских и сплитских архиепископов» Фомы Сплитского, «Великая хроника» Матфея Парижского и др. Эти сочинения содержат многочисленные сведения о монголах, их походах на земли Руси, Польши и Венгрии, политике монголов в отношении покоренного населения и т. д. Исследователи неоднократно высказывали предположение, что информаторами европейских авторов могли быть выходцы из русских земель, бежавшие от монголов (подобные игумену Петру Акеровичу, настоятелю монастыря Спаса на Берестове под Киевом, который выступил с сообщением о монголах на Лионском соборе в 1245 г.; рассказ Петра сохранился в хронике Матфея Парижского). К сожалению, многие хроники и иные документы, посвященные монгольскому нашествию в Восточную Европу (например, послания венгерского короля Белы IV, императора «Священной Римской империи» Фридриха II, римских пап Григория IX и Иннокентия IV и др.), до сих пор не переведены на русский язык.

Кроме письменных источников для изучения монгольского нашествия на Русь могут быть привлечены данные смежных исторических дисциплин. Археологические исследования дают возможность уточнить и расширить сложившееся на основе анализа письменных источников представление о характере и масштабах монгольских походов на Русь в 1237–1240 гг. Работы М. К. Каргера, А. Л. Монгайта, Б. А. Рыбакова и других исследователей наглядно воссоздают картину катастрофы, постигшей русские земли в середине XIII в. На археологическом материале подробно документирована гибель Рязани, Торжка, Киева, Владимира Волынского и множества более мелких городов. В классической работе Б. А. Рыбакова «Ремесло Древней Руси» на основе анализа археологических данных сделан вывод об исчезновении многих видов ремесел и регрессе ремесленного производства на Руси в целом в результате монгольского погрома. Материалы раскопок золотоордынских городов, возникших в середине — второй половине XIII в., подтверждают данные письменных источников о массовом угоне русского населения в Орду. Большое значение имели археологические исследования в Монголии и Забайкалье, в частности, раскопки столицы Монгольской империи Каракорума, которые дали возможность исследователям получить более детальное представление о монгольском обществе и государстве в эпоху завоевательных походов. Таким образом, в свете археологических данных становится более ясным характер монгольского нашествия и его последствий для развития русских земель.

В последнее время предметом внимания исследователей все чаще становятся изобразительные материалы, относящиеся к истории монгольских завоеваний XIII в. В вышедшей недавно работе А. В. Мартынюка («Монголы в изображениях», на немецком языке) систематизированы данные восточных (иранских и среднеазиатских), западноевропейских и русских памятников средневековой книжной иллюстрации и миниатюры. Обращение к изобразительным источникам позволяет осветить такие вопросы, как вооружение и тактика монгольских воинов, этапы монгольских завоеваний (в частности, монгольских походов 1236–1242 гг.), придворный церемониал и функционирование ставки монгольских ханов эпохи становления и расцвета Монгольской империи XIII в. Изобразительные памятники существенно дополняют данные, полученные в результате анализа иных групп источников — письменных, археологических и др.

В целом можно сделать вывод, что в распоряжении исследователей монгольского нашествия на Русь и монгольских походов в Восточную Европу имеется довольно обширный и разнообразный материал, который позволяет дать развернутую и комплексную картину завоевательных походов монголов. Однако необходимо отметить, что в отечественной историографии господствует некоторый консерватизм при изучении этого вопроса: история монгольских завоеваний в Восточной Европе освещается обычно лишь на основе анализа русских летописей и выборочного цитирования других источников, главным образом хроники Рашид ад-Дина и сообщений Иоанна де Плано Карпини и Вильгельма де Рубрука. За пределами внимания исследователей оказываются многие важные письменные источники — монгольские, китайские, арабо-персидские и западноевропейские. Изучение данного вопроса затрудняет и отсутствие современных переводов на русский язык многих письменных источников. Чтобы несколько восполнить этот пробел и познакомить отечественных исследователей с характером информации, содержащейся в малодоступных на данный момент памятниках, в приложении к учебному пособию опубликованы жизнеописания Субедей-багатура и некоторых других монгольских полководцев из китайской хроники «Юань ши».