ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ


Маленет смотрела на мир сквозь багровую пелену. Местечко исчезло, сменившись железными равнинами Хлама-Разлива. Готрек тоже был здесь. Он стоял к ней спиной, глядя куда-то вдаль, но его массивный мускулистый силуэт было не спутать ни с чем. Но почему всё было цвета крови? Она даже чувствовала её вкус у себя во рту и ощущала, как та давит ей на барабанные перепонки. Маленет попросту тонула в ней.

— Две души? — произнёс приглушённый голос.

«Церура, — подумала она, а его голос вызвал из памяти всё, что случилось на Жирноболоте. — Я тону. Что ты наделал?»

«Интересно, — произнесла её госпожа. — Похоже ты присоединилась ко мне в моём собственном аду».

Ужас охватил Маленет, когда она поняла, что это действительно было так. Она глядела на мир изнутри флакона с кровью. Она оказалась заточена внутри амулета.

«Церура! Что ты натворил?»

«О, какая ирония. Угодить в тюрьму собственного приготовления, — Маленет ощутила, как разум её госпожи прижимается к её разуму, заключая её в непристойно интимные объятия. — Ох, и повеселимся же мы».

Церура прошептал какие-то слова, и свет снова хлынул в глаза Маленет, а воздух ворвался в её лёгкие. Она закашлялась и расплевалась, пытаясь избавиться от крови, но никакой крови у неё во рту не оказалось. Маленет села, обнаружив прямо перед собой вытянутую и скорбную физиономию Церуры.

— Что это за амулет у тебя? Там внутри есть дух, — нахмурился он.

Она сердито глянула на него и попыталась встать, однако от такого движения острая боль пронзила её бок, и она упала бы на землю, если бы Церура не подхватил её. После чего аккуратно уложил её обратно на тёплый металл.

— Ты спасла его, — произнёс он, кивнув на Истребителя. — Отдав ему последнее зёрнышко, ты его спасла.

Маленет сплюнула, чем вызвала новый приступ боли, и раздражённо посмотрела на Церуру.

Никогда не напоминай мне об этом.

На лице колдуна отразилось замешательство, но гнев в её взгляде остановил его вопрос, и он сменил тему.

— Одно из твоих ранений серьёзное. Лучшее, что я смог сделать, это извлечь наконечник стрелы и прижечь рану. Несколько мышц у тебя в животе разорваны. И если они не срастутся правильно, ты до конца своих дней будешь кособочить, как старуха.

— Я дочь Кхаина! Мы не кособочим.

— Значит ты должна отдыхать. Несколько недель. И даже в этом случае мышцы могут срастись неправильно, но по-другому просто нельзя.

— Отдыхать? — эта мысль показалась Маленет такой же противной, как и кособокость. Она аккуратно откинулась назад и уставилась на облака в небе. — Свет выглядит по-другому.

— Кризис миновал. Зловещая Луна убывает.

— А что с боровом?

— Каким боровом?

— С Истребителем. Наверняка уже пьянствует, пытаясь забыть своё собственное имя.

— Трезв как стёклышко, — сказал Готрек, опускаясь рядом с ней на землю.

Церура отошёл в сторону, чтобы они могли поговорить.

Свет из груди Готрека пропал, и сам он выглядел хмурым. Приступ, в котором он разрушал Жирноболото, прошёл. Истребитель казался старым и уставшим. Он постучал пальцем по руне. Кожа вокруг неё потемнела от синяков и ожогов, и Маленет подумалось, не бил ли он по ней снова.

— Она крепко держит меня, Ведьмин Клинок. Мне никак от неё не уйти. Она сильнее всего, с чем я когда-либо сталкивался.

— А я думала, что ты хотел её вытащить?

— Это было бы трусостью. Теперь я это понял, — он смотрел на неё невидящим взглядом. — Если я хочу жить с честью, быть достойным своим предков, я должен сохранить её. И найти способ использовать.

Маленет в замешательстве покачала головой.

— Я должен, — сказал он. — Любой другой выбор будет просто бегством. Я должен принять её. Принять и покорить. Трахос страшился того, чем становится, но всё равно продолжал сражаться. И в конце дрался с честью. Потому что всё ещё помнил, что значит поступать правильно.

— И умер, — сказала Маленет, вспомним события на «Ангаз-Каре».

— Спасая тебя, между прочим. Как бы сильно он не изменился, как бы много не претерпел, он всё равно поступил правильно.

Маленет оглядела рубцы на груди Готрека, где руна опалила его кожу.

— Почему это для тебя так важно? — спросила она с неподдельным интересом. — Ты ведь один из тех немногих во всех Владениях, кто может позволить себе жить так, как только пожелает. Ничто, похоже, не может тебе помешать. Так почему же ты так заморачиваешься тем, как ты себя ведёшь? Ты мог бы отправиться со мной в Азир, передать руну и жить как всеми почитаемый герой.

Готрек продолжал смотреть в пространство мимо неё. Эмоции сменялись на её угловатом лице.

— А значешь, Маленет, что я увижу, если всё-таки заявлюсь в Азир?

— В каком это смысле? Это же Владение Небес. Ты увидишь чудеса, сотворённые Зигмаром. Увидишь великий Азирхейм — Вечный Город, бледными подобиями которого являются все остальные Вольные города. А над ним висящий подобно немеркнущей звезде ты увидишь Зигмарон — дом самого Бога-Царя, где он сотворил…

— Я увижу свой позор, — Готрек перевёл свой мрачный взгляд прямо на неё.

— Ты о чём это?

— Ты знаешь, Маленет, что он хранит там наверху? Рядом со своими красивенькими да сверкающими дворцами? Он хранит там труп. Останки моего прошлого. Жалкий, изуродованный кусок того, что когда-то было моим домом. Он называет его Маллусом. Труп Старого Света. Изломанный и жалкий, оставленный мной, а он ковыряется в нём, словно это просто какая-то падаль. Я никогда не взгляну на него. Я готов встретиться с чем угодно, кроме этого.

Маленет никогда раньше не слышала, чтобы Готрек говорил таким тихим и подавленным голосом.

Они оба замолчали, и повисла многозначительная пауза. Ни он, ни она не смотрели друг другу в глаза, но Маленет знала, что их гложет одна и та же мысль. Готрек поделился с ней своими самыми сокровенными мыслями. Он также бросил все свои планы, пробился в самое сердце Местечка и едва не погиб, пытаясь её спасти. А она, имея выбор, отдала ему последнее зёрнышко, чтобы спасти его вместо себя. Это должно было их сблизить, но ощущалось как бремя. Или рана. Она презирала его больше, чем кого-либо ещё из всех, с кем ей доводилось встречаться. И знала, что он терпеть её не может. И теперь они были связаны. Привязаны друг к другу так, как она даже подумать себе не могла.

Готрек наклонился к ней поближе, осматривая её своим суровым взглядом. Затем легонько постучал пальцем по её животу.

— Как это по-альвийски. Падать в обморок из-за пустяков. Да у меня от парковых кустов царапины глубже бывали.

Маленет закатила глаза и запрокинула голову назад, гадая, что может лучше ей было оставаться до конца своих дней поганкой.


Ваши Небесные Высочества,

Я пишу вам, всё ещё мучаясь лихорадкой, поэтому прошу простить бессвязный характер этого послания. Мне неожиданно пришлось задержаться в Барак-Урбазе. После того, как мы вернулись в харадронский небесный порт, Готрек оказался втянутым в противостояние с племенами Лунакланов, господствовавшими на большей части Айады. И по своему обыкновению он тут же отбросил все свои планы, ради которых сюда явился, и, следуя капризу, ввязался в абсолютно спонтанное предприятие.

Он присоединился к бестолковой попытке напасть на зеленокожих в их собственной крепости — заросшем грибами подземном мире под названием Местечко. Я говорю «бестолковой», потому что предводитель нашего отряда, невыносимо жизнерадостный болван, прозываемый капитаном Солмундссоном, был убит, вместе с половиной своей команды и грозорождённым вечным Трахосом. Нам с Готреком удалось вернуться в Барак-Урбаз на борту «Ангаз-Кара» — небесного корабля Солмундссона, но я была ранена, и из-за инфекции оказалась прикованной к постели на несколько недель. Местный врач влил в меня столько всяких микстур, что я одну половину времени лежу просто пьяная, а другую — вообще ничего не соображаю. В голове всё путается, и я могу с трудом следить за сменой дней.

Несмотря на наше позорное возвращение, Готрек каким-то образом снова оказался победителем. Скорее по чистой случайности, нежели какому-то плану, его похождения в Местечке сорвали наступление зеленокожих как раз, когда луна, которой они поклоняются, становилась полной. Это в самый важный момент смешало их планы. И в результате местные харадронские флотилии смогли вернуть под свой контроль многие из ранее утраченных торговых путей.

Отцом нашего погибшего капитана является адмирал по имени Солмунд, один из магнатов Барак-Урбаза. И я ожидала, что он будет зол на Готрека за то, что тот привёл его сына к смерти, и возможно даже попытается наказать Истребителя. Но события приняли неожиданный поворот, который я, конечно, должна была бы предвидеть, и лорд-адмирал вместо всего этого усыновил Готрека как своего приёмного сына. И эти двое теперь просто неразлучны.

Готрек, похоже, пережил своего рода перерождение. Он всё ещё носится с идеей жить по чести, жить так, чтобы оправдать ожидания своих давным-давно почивших предков, но после нашего возвращения в Барак-Урбаз он решил, что лучшим способом достичь этого сможет, помогая харадронцам. Особой любви к ним у него не появилось, но его дружба с Солмундом стала такой крепкой, что он долгие часы проводит в его обществе, выпивая и беседуя. Что-то в Готреке заставило Солмунда переосмыслить цель своего существования. И они теперь вдвоём считают, что могут использовать имеющиеся в их распоряжении силы «на благо Владений». Я понятия не имею, что они имеют в виду, и между своими приступами умопомрачения предприму усилия, чтобы разузнать их планы.

Я добилась определённых успехов в другой области. После сражения в Местечке Готрек раскрыл мне часть своих причин, по которым старается избегать Азира. Они столь же нелогичны, как и всё его мышление, но теперь я понимаю его лучше и смогу найти способ повлиять на него. Я верю, что я ближе, чем когда-либо, к достижению нашей цели по доставке руны в Азирхейм.

Я уже собиралась послать вам свой отчёт, когда события приняли тревожный поворот. Несмотря на предложения адмирала мы остановились в квартале Штромез, в тех же крохотных номерах, что снимали, когда впервые прибыли в Барак-Урбаз. Сознаюсь, это в основном потому, что мне нравится мучить хозяина, самодовольного дурака по имени Бриор, но ещё и потому, что я не могу выслушивать бесконечные застольные песни, звучащие во дворце Солмунда. Теснота комнат, конечно, несколько унизительна, но позволяет мне внимательно следить за поведением Готрека. И я глубоко встревожена тем, что вижу.

Готрек считает меня спящей чаще, чем это бывает на самом деле, и не заботится о том, чтобы уходить и приходить незаметно, и у него при этом такой тяжёлый взгляд, какого я ещё никогда прежде не видела. Он часто приводит в наши номера лорда-адмирала Солмунда и ведёт с ним тайные беседы. Они долгие часы проводят вместе, сидя над ветхими текстами из библиотеки магната. Пока я лежу в лихорадке, и мой разум то и дело погружается в бред, я мельком вижу двух дуардинов с суровыми лицами, склонившихся над книгами и делающих пометки на полях. Готрек одержим какой-то идеей и, похоже, заразил ею и лорда-адмирала. Я всё ещё слишком слаба, чтобы покидать постель, но я чувствую, что Готрек готов отправиться в ещё одно из своих безрассудных предприятий. Я видала его таким и раньше, но раньше у него не было поддержки кого-то вроде Солмунда. В распоряжении Солмундсской Компании находятся мощный флот и практически бесконечные ресурсы. Если Готрек с Солмундом начнут идейный воинственный поход, то мы потеряем руну навсегда.

Всё это может звучать, как горячечный бред, но мне очень не нравится это его новое поведение. Посреди ночи, когда боли вырывают меня из объятий сна, я вижу, как он меряет в потьмах комнату шагами, приложив руку к руне и бромоча что-то о «достойной гибели».

Прошу простить моё паясничество, но, несмотря на предыдущие требования оставить меня в покое, теперь я прошу о помощи. Истребитель готовится к новому делу. И, судя по его взгляду, я считаю, что это что-то катастрофическое: для него, меня или даже целого Владения. Готрек, которого я знала, исчезает. И его место занимает что-то ещё более странное. Умоляю, свяжитесь со мной здесь так быстро, как только сможете.


Ваша самая преданная и верная служительница,

Маленет Ведьмин Клинок.

Загрузка...