Итальянская новелла Возрождения

VII Об одном подеста

Некий подеста, посланный во Флоренцию, в день своего приезда собрал почетных людей города в соборе и произнес им обычную речь, длинную и скучную. Чтобы поднять свое значение, он начал с того, что был сенатором в Риме. Все, что он там делал, все, что другие делали и говорили для его прославления, было очень пространно изложено. После этого он подробно рассказал о своем отъезде из Рима и о своей свите, о пути; что в первый день он доехал до Сутри, причем было передано очень подробно, что он там делал. Дальше следовало повествование день за днем, куда он приезжал, где его принимали, что им было совершено. Говорил он несколько часов и еще не добрался до Сьены. Все были в полном изнеможении от этого бесконечного и невыносимого перечисления. Конца не было видно, и казалось, что весь день пройдет в этих россказнях. Приближалась ночь. Тогда один из присутствующих, наклонившись к уху подеста, сказал ему шутки ради: «Господин, час поздний, ускорьте ваше путешествие. Ибо если сегодня вы не вступите во Флоренцию, вы потеряете должность, потому что вы должны приступить к исполнению ваших обязанностей сегодня». Услышав это, подеста, глупый и многоречивый, сказал наконец, что он прибыл во Флоренцию.

XI О священнике, который не знал дня Вербного воскресенья

Аэлло — одно из наиболее серых местечек в глуши наших Апеннинских гор. Был там священник, еще более грубый и невежественный, чем остальные жители. Так как он не знал ни дней, ни времен года, он даже не объявил своим прихожанам о посте. Но, побывав в Терранове на ярмарке, которая бывает накануне вербного воскресенья, он увидел, что духовенство готовит для следующего дня пальмовые и оливковые ветви. Он спросил, удивленный, что это означает, и понял свой промах, ибо пост прошел и не был соблюден его прихожанами. Вернувшись в свой городок, он и сам стал готовить пальмовые и оливковые ветви на следующий день и, созвав народ, сказал: «Сегодня день, в который согласно обычаю нужно раздавать оливковые и пальмовые ветви. Через неделю будет пасха. Значит, у нас остается восемь дней на то, чтобы предаваться покаянию. Наш пост будет короток в этом году, и вот тому причина. Масленица в этом году прешла медленно и поздно. Она опоздала из-за того, что снега и дурные дороги мешали ей перебраться через горы. Поэтому и пост подвигался затрудненным и медленным шагом и не мог привезти с собою больше одной недели: другие остались у него в дороге. Итак, в те немногие дни, что пост будет с вами, исповедуйтесь и предавайтесь покаянию все».

XII О крестьянах, которых спросили, хотят ли они Христа живого или мертвого

Из того же городка были отправлены в Ареццо люди, которым поручили купить деревянное распятие для местной церкви. Они пришли к мастеру, который, слушая их и видя, что имеет дело с людьми грубыми и бестолковыми, спросил у них смеха ради, какого они хотят Христа, живого или мертвого, на распятии. Они, поразмыслив некоторое время и посоветовавшись между собою тайком от мастера, объявили, что предпочитают, чтобы он был живой, потому что, если это не понравится народу, они его сейчас же убьют.

XVIII Жалоба, принесенная Фачино Кане по поводу грабежа

Некто принес жалобу Фачино Кане[116], который был человеком чрезвычайно жестоким и в то же время одним из лучших полководцев нашего времени, по поводу того, что один из солдат Фачино отнял у него на улице плащ. Фачино, посмотрев на него и увидев, что на нем надета очень хорошая куртка, спросил, был ли он в момент грабежа в этой одежде. Тот отвечал утвердительно. «Иди вон, — сказал Фачино, — тот, о ком ты говоришь, никак не может быть моим солдатом. Ибо ни один из моих не оставил бы на тебе такой хорошей куртки».

XXIII О друге моем, который огорчался, что ему предпочитают людей менее достойных

В римской курии почти всегда царит Фортуна, и очень редко прокладывают себе путь талант или добродетель. Всего можно добиться настойчивостью или счастливым случаем, не говоря о деньгах, которые царят повсюду на земле. Один из моих друзей, видя с огорчением, что ему предпочитают людей, которые гораздо ниже его и по знаниям и по нравственным качествам, жаловался на это Анджелотто[117], который был кардиналом св. Марка. Он говорил, что никто не хочет обращать внимания на его достоинства и что людей, которые ни в коем отношении не могут с ним равняться, ставят выше его. Он вспоминал о своем учении и о трудах, на это учение положенных. Кардинал, который был скор на насмешку над пороками курии, сказал: «Здесь ни наука, ни ученость не помогают. Но потерпи и потрать некоторое время на то, чтобы разучиться тому, что ты знаешь, и научиться порокам. Тогда ты встретишь хороший прием у папы».

XXVI

Аббат из Сеттимо, человек грузный и толстый, ехал однажды вечером во Флоренцию. По дороге он спросил у одного крестьянина: «Как ты думаешь, проеду я в ворота?» Аббат подразумевал, что успеет ли он добраться до города прежде, чем ворота будут закрыты. Крестьянин, шутливо намекая на толщину аббата, ответил ему: «Ничего, телега с сеном проходит, проедете и вы».

XXXVI О священнике, который похоронил собачку

Был в Тоскане деревенский священник, очень богатый. Когда у него умерла любимая собачка, он похоронил ее на кладбище. Об этом услышал епископ и, покушаясь на деньги священника, вызвал его к себе, чтобы наказать его, как если бы он совершил большое преступление. Священник, который хорошо знал характер своего епископа, отправился к нему, захватив с собою пятьдесят золотых дукатов. Епископ, сурово упрекая его за то, что он похоронил собаку, приказал вести его в тюрьму. Но хитрый священник сказал епископу: «Отец, если бы вы знали, какая умная была моя собачка, вы бы не удивлялись, что она заслужила погребение среди людей. Ибо она обладала умом более чем человеческим как при жизни, так и в момент смерти». — «Что это значит?» — спросил епископ. «Под конец жизни, — сказал священник, — она составила завещание и, зная вашу нужду, отказала вам согласно этому завещанию пятьдесят золотых дукатов. Я их привез с собою». Тогда епископ, одобрив и завещание и погребение, принял деньги-и отпустил священника.

XLI О кривом бедняке, который хотел купить пшеницы

Однажды, когда во Флоренции был очень дорог хлеб, пришел на рынок бедный одноглазый человек, чтобы, как он говорил, купить несколько мер пшеницы. Когда он узнал о цене, подошел кто-то другой и стал спрашивать, что стоит мера зерна. «Стоит глаза человеческого», — сказал бедняк, желая этим показать, что хлеб дорог чрезмерно. Услышав это, шустрый маленький мальчик, вертевшийся тут, сказал: «Зачем же ты принес с собой такой большой мешок, раз ты не можешь купить больше одной меры?»

XLIV Проповедник, который предпочитал десять девушек одной замужней женщине

Один монах, не обращавший большого внимания на то, что он говорит, проповедовал перед народом в Тиволи. Суровыми словами громил он супружескую неверность и изображал ее самыми черными красками. Между прочий, он сказал, что это такой большой грех, что он предпочитал бы иметь дело с десятью девушками, чем с одной замужней женщиной. Многие из присутствующих были того же мнения.

XLVIII О нищенствующем монахе, который во время войны говорил о мире с Бернардо

Во время недавней воины флорентийцев последним герцогом миланским было постановлено, что если кто заговорит о мире, то лишится жизни. Бернардо Манетти, человек очень веселый, пришел на Старый рынок за какой-то покупкой. К нему подошел монах, один из тех нищенствующих братьев, которые бродят всюду и, стоя на перекрестках, просит подать им что-нибудь на их нужды. Прежде чем попросить, монах сказал: «Мир тебе». А Бернардо в ответ: «Как! Ты говоришь о мире? Разве ты не знаешь, что говорить о мире запрещено под страхом смерти? Я ухожу, чтобы кто-нибудь не счел меня соучастником вины». Сказав это, он ушел, отделавшись таким образом от приставаний нахала.

XLIX Рассказ Франческо Филельфо

Мы беседовали в дружеской компании о наказании для неверных жен. Бонифацио Салутати заметил, что, по его мнению, лучшим наказанием было те, которым один из его друзей, болонец, угрожал своей жене. На наш вопрос о том, какое это наказание, он сказал: «Этот болонец, человек малопочтенный, имел жену не очень строгих нравов, которая иногда была добра и ко мне. Когда однажды ночью я подошел к их дому, то, стоя на улице, я услышал, как они жестоко между собой препирались. Муж упрекал жену, обвиняя ее в бесстыдстве. Та, как все ей подобные, отрицала все и оправдывалась. Тогда муж стал ей кричать: «Джованна, Джованна, я не буду тебя бить, я не буду тебя колотить, но я тебя буду оплодотворять столько, что дом будет полон детей. Тогда я оставлю тебя одну с потомством и уйду». Мы все очень смеялись по поводу наказания, которое этот человек так хорошо придумал, чтобы отомстить жене за ее неверность.

LVII Изящный ответ Данте, флорентийского поэта

Данте Алигиери, наш флорентийский поэт, пользовался некоторое время в Вероне гостеприимством старшего Кане делла Скала[118], государя чрезвычайно великодушного. Был у Кане также и другой флорентиец, низкого происхождения, невежественный, нескладный, который годился только на то, чтобы скоморошничать и смеяться. Его глупости, потому что их нельзя назвать шутками, забавляли Кане, который осыпал его подарками. Данте, муж ученейший, образованный и скромный, презирал этого флорентийца — и по справедливости — как неразумное животное. «Как случилось, — спросил тот у Данте, — что ты, которого считают мудрым и ученым, находишься в бедности и нужде, а я, невежественный, блистаю богатством?» Данте ответил: «Когда я найду себе господина, похожего на меня, как это удалось тебе, то он обогатит и меня».

Серьезный и мудрый ответ, ибо власть имущие больше всего находят удовольствия в обществе тех, которые на них похожи.

LVIII Остроумный ответ того же поэта

Однажды Данте обедал, сидя между обоими Кане делла Скала, старшим и младшим. Чтобы насмеяться над поэтом, слуги того и другого потихоньку подбросили кости под ноги Данте. Когда убрали стол, все повернулись к Данте, удивленные, что только перед ним лежали кости. Тогда он, скорый на ответ, сказал: «Ничего удивительного, что собаки съели свои кости. А я ведь не собака»[119].

LX О человеке, который искал в реке утонувшую жену

Другой человек, у которого жена утонула в реке, шел вверх по течению в поисках трупа. Кто-то, удивленный, посоветовал ему искать ее, следуя по течению. «Нет, — отвечал тот, — этим способом я никогда ее не найду, ибо при жизни она была упряма и неуживчива и делала все наоборот, не так, как все люди. Поэтому после смерти она непременно поплыла вверх по реке».

LXXV О герцоге Анжуйском, который показал сокровище Ридольфо Камерино

Однажды в компании ученых людей порицали безумную страсть тех, кто тратит столько трудов и забот на поиски и на собирание драгоценных камней. И кто-то сказал: «Правильно Ридольфо ди Камерино уличил в глупости герцога Анжуйского, направлявшегося в Неаполитанское королевство[120]. Ридольфо прибыл в его лагерь, чтобы повидаться с ним, и герцог показал ему очень дорогие вещи, в том числе жемчуг, сапфиры, карбункулы и другие камни, имеющие большую ценность. Посмотрев на них, Ридольфо спросил, что стоят эти камни и какой они приносят доход. Герцог отвечал, что ценность их очень велика, но что дохода они не дают никакого. Тогда Ридольфо сказал ему: «Я вам могу показать два камня, которые стоят десять флоринов, но которые ежегодно приносят мне двести». И повел герцога, удивленного его словами, к своей мельнице, где показал ему два жернова и сказал, что эти два камня превосходят его драгоценности по — пользе и приносимому ими доходу».

LXXIX Петух и лисица

Однажды лисица, проголодавшись, решила обманом завладеть курами, которые под предводительством петуха взобрались на вершину высокого дерева. Лисица не могла на него взлезть. Поэтому она с ласковым видом подошла к петуху, любезно его приветствовала и спросила: «Что ты там делаешь на верхушке? Разве ты не слышал свежих новостей, столь приятных для нас?» — «Нет, не слышал, — отвечал петух. — Расскажи нам о них». — «Я торопилась прийти сюда, чтобы тебе их сообщить. Состоялся совет всех животных, на котором было решено, что будет заключен постоянный мир между ними. Отныне никто из животных не должен бояться других. Должны прекратиться взаимные козни и обиды. Все должны наслаждаться миром и согласием. Всякий может идти в полной безопасности, куда хочет, хотя бы один. Поэтому спускайтесь вниз и отпразднуем торжественный день». Петух понял коварные замыслы лисицы. «Ты приносишь, — сказал он, — благую весть, приятную для меня». И, вытянув шею, он поднялся на ногах, делая вид, что ему хочется видеть дальше, и притворяясь удивленным. «Что ты высматриваешь?» — спросила лисица. «Я вижу, — отвечал петух, — двух собак, которые несутся сюда во весь дух, с разинутой пастью». Тогда лисица сказала, дрожа: «Прощайте, мне нужно бежать, пока они не подоспели». И пустилась в бегство. «Чего же ты бежишь? — спросил петух. — Разве ты боишься? Ведь мир заключен. Страшиться нечего». — «Я не уверена, — ответила лисица, — что собакам известно постановление о мире». Так обману был противопоставлен обман.

LXXXVIII Сравнение Пьетро де Эги[121]

Во Флоренции во время одной из городских смут, когда среди граждан шел бой из-за формы правления и сторонник одной из партий был убит противниками среди страшного шума, некто, стоявший в отдалении, видя обнаженные мечи и людей, бегающих во все стороны, спросил у соседей, в чем тут дело. Один из них по имени Пьетро де Эги сказал: «Тут распределяются городские должности и службы». — «Очень дорого они стоят, — заметил тот, — и не хочу я их». И сейчас же ушел.

CIV История одного нотариуса, рассказанная Карло из Болоньи

В папском дворце обедало несколько человек, в том числе и секретари. Речь зашла о невежестве тех, чье знание и ученость покоятся на писаных формулах, которые не вникают в существо, а лишь говорят, что так написано в документах, оставшихся от предков. Карло из Болоньи, человек очень остроумный, сказал по этому поводу: «Эти люди очень похожи на одного нотариуса, моего земляка (он сказал и имя). Однажды к нему пришли двое клиентов для заключения договора о продаже. Он взял перо и начал писать, спросив, как их зовут. Один сказал, что его имя Джованни, другой — что Филиппо. Тогда нотариус сейчас же отвечал, что инструмент (так у них называется нотариальный акт) не может быть совершен между ними. Когда они спросили почему, он ответил: «Нужно, чтобы продавец звался Коррадо, а покупатель Тито (ибо только эти имена он нашел в своих формулах), иначе контракт не может быть заключен и не получит законной силы». Когда они начали ему говорить, что они не могут переменить свои имена, он продолжал настаивать на своем отказе, ибо в формулах его было так написано. Так как они не захотели менять имена, он их прогнал. Оставив этого глупца, который счел бы себя виновным в подлоге, если бы изменил имена, значившиеся в его формулах, они пошли искать другого нотариуса».

CV О флорентийском юристе, который, будучи послом у королевы, просил ее о любви

После этого стали разговаривать, продолжая шутить, о глупости некоторых лиц, которых отправляют послами к государям. Когда было названо несколько имен, Антонио Лоски сказал смеясь: «Не слышали ли вы о дерзости флорентийца (и он посмотрел на меня), которого народ флорентийский отправил недавно послом к Джованне, королеве неаполитанской. Его звали Франческо, и был он доктором прав, хотя чрезвычайно невежественным. Он изложил перед королевой предмет своей миссии и получил от нее приглашение прийти к ней на другой день. За это время он услышал, что королева не пренебрегает мужчинами, особенно красивыми, и когда пришел к ней на следующий день, то, поговорив о многих различных вещах, под конец сказал, что ему нужно побеседовать с ней о делах секретных. Королева, думая, что у него есть такие к ней сообщения, которые не могут быть изложены в присутствии многих людей, пригласила его в отдельную комнату. Там этот глупец, который был очень высокого мнения о своей наружности, стал просить, чтобы королева ему отдалась. Она, нисколько не смутившись, посмотрела на него и спросила: «Это тоже одно из предложений, которые флорентийцы поручили вам мне передать?» Посол стоял молча и весь красный. Королева сказала ему, чтобы он представил полномочия для этого дела, и отпустила его, нисколько не рассердившись».

CXXIV Шутка одного человека над перуджинским послом

В ту пору, когда флорентийцы вели войну с папой Григорием[122], послы Перуджии, которая отложилась от папы, прибыли во Флоренцию просить помощи. Один из них, доктор, начиная длинную речь, в виде вступления произнес слова: «Дайте нам вашего масла». Его товарищ, остроумный человек, который терпеть не мог словесных излияний, перебил его: «Какое такое масло?! Ты просишь масла, когда нам нужны солдаты. Разве ты забыл, что мы пришли сюда просить военной помощи, а не масла?» Тот заметил, что приведенные им слова взяты из священного писания. «Хорошее дело! — отвечал другой. — Мы враги церкви, а ты обращаешься за помощью к священному писанию». Всех рассмешила эта шутка, которая оборвала бесполезные словоизвержения доктора и позволила приступить непосредственно к делу.

CXXXVII О женщине, которая, желая закрыть голову, открыла зад

Одна женщина вследствие болезни кожи должна была обрить себе голову. Однажды соседка вызвала ее на улицу по очень нужному делу, и она, забыв второпях закрыть голову, вышла из дому на зов. Соседка, увидя ее, стала стыдить, что она вышла на люди с голой и безобразной головой. Тогда бритая, чтобы закрыть голову, подняла сзади юбку и, желая спрятать голое темя, обнажила зад. Присутствовавшие стали смеяться над женщиной, которая, чтобы избежать маленького срама, наделала большого. Это относится к тем, которые стараются прикрыть легкий проступок тяжелым преступлением.

CXLI Рассказ Цуккаро о женщине, просившей лекарство у священника

Цуккаро, милейший человек, любил рассказывать такую историю: одна женщина, его соседка, собою довольно красивая, страдая бесплодием, часто спрашивала у священника, своего духовника, не знает ли он средства для того, чтобы иметь детей. Священник в конце концов сказал, что такое средство у него есть, и пригласил ее прийти к нему в четверг, день для такого дела особенно благоприятный. В назначенный срок женщина, чаявшая иметь детей, пришла в жилище священника. Он ей сказал: «Я пущу в ход особые чары, порождающие всякого рода ложные ощущения, так что призрачное будет казаться действительным. Чтобы наше дело удалось, нужны спокойствие и твердость духа. Вам будет казаться, что я вас трогаю, что я вас целую, что я вас обнимаю и делаю вещи еще более сокровенные, такие, которые постоянно бывают у вас с мужем. Ничего этого не будет происходить на самом деле, но так будет казаться благодаря силе заклинаний, которые я пущу в ход. Эта сила так велика, что кажется происходящим в действительности то, что не происходит». Женщина согласилась, поверив словам священника и сказав, что она не обращает внимания на такие колдовские вещи. Священник стал делать множество всяких знаков, шептать ей на ухо кабалистические слова, потом ее целовать и повалил на постель. Женщина, вся дрожа, подняла крик: «Что вы делаете?» — «Разве я вас не предупреждал, — ответил священник, — что вы будете принимать за действительность то, чего нет?» Так, воспользовавшись легковерием женщины и не переставая уверять ее, что не происходит решительно ничего, священник дважды удовлетворил свою похоть, а женщина вернулась домой, убежденная, что стала жертвою наваждения.

CLII Веселый ответ бедняка богатому, которому было холодно

Некий богач, закутанный в теплые одежды, зимою шел в Болонью. В горах он встретил крестьянина, на котором был один-единственный плащ, да и тот очень подержанный. Богач удивился, как в такой холод — ибо был ветер и шел снег — человек может не зябнуть. Он спросил у крестьянина, неужели ему не холодно. «Нисколько», — отвечал тот с веселым лицом. Богач, удивленный, воскликнул: «Как! Я дрожу в мехах, а ты почти голый и не чувствуешь холода?» — «И ты бы не мерз, — отвечал крестьянин, — если бы на тебе была надета, как на мне сейчас, вся одежда, какая у тебя есть».

CLIV О горце, который хотел жениться на молодой девушке

Один горец из городка Перголы хотел жениться на молоденькой дочке своего соседа. Когда он увидел ее, она ему показалась слишком юной и хрупкой. Но отец ее, который был очень глуп, сказал горцу: «Она зрелее, чем ты думаешь: у нее «было уже три ребенка от клирика нашего священника».

CLVI О враче, который изнасиловал больную жену портного

Один портной из Флоренции пригласил к больной жене знакомого врача. Врач пришел к ней в отсутствие мужа и, несмотря на ее сопротивление, изнасиловал ее. Уходя, доктор встретил мужа, которому сказал, что лечение идет хорошо. Но, придя к жене, муж застал ее вне себя и в слезах. Узнав, в чем дело, он ничего никому не сказал, а через восемь дней, захватив с собою тонкой дорогой материи, отправился к жене доктора и сказал ей, что муж ее заказал ему сшить ей рубашку. Для того чтобы снять мерку, нужно было, чтобы женщина — она была очень красивая — сняла с себя почти всю одежду. Когда она разделась, портной, воспользовавшись тем, что при этом никого не было, изнасиловал ее и отплатил таким образом врачу его же монетой. Позднее он ему в этом признался.

CLVIII О ростовщике из Виченцы

В Виченце один ростовщик много раз просил некоего монаха, пользовавшегося очень большим влиянием и постоянно произносившего проповеди о нравах, выступить со всей силою против ростовщиков, чтобы заклеймить как можно красноречивее этот порок, сильно распространенный в городе. Он повторял эту просьбу с такой настойчивостью, что это уже становилось монаху в тягость. Когда кто-то стал выражать удивление, что он так упорно настаивает на осуждении того промысла, которым он сам существует, и спросил, почему он так часто об этом напоминает, ростовщик ответил: «В нашем городе много людей, которые дают деньги в рост. Поэтому ко мне приходят немногие и я ничего не зарабатываю. Если проповедь убедит других оставить занятие ростовщичеством, заработай всех остальных попадут ко мне». Об этом монах потом сам мне рассказывал, смеясь.

CLXXVII О человеке, который подговорил друга хвалить его родителям невесты

Некто, здоровьем слабый и отнюдь не богатый, задумал жениться. Приглашенный родителями невесты к ужину в летний день, он привел с собою друга, которого просил всякий раз прибавлять что-нибудь к тому, что сам он будет говорить о себе. Будущая теща похвалила его плащ. Он заметил, что у него есть другой гораздо лучше. Друг прибавил, что есть и третий, еще вдвое роскошнее. Тесть спросил, есть ли у него именье. Жених ответил, что у него есть поместье за городом, которое вполне его обеспечивает. Друг сейчас же присовокупил: «А что же, забыл ты разве о другом своем поместье, которое обширнее этого и приносит тебе столько дохода?» И всякий раз, когда жених чем-нибудь хвалился, друг прибавлял вдвое. Наконец, когда тесть, видя, что он ест мало, стал его угощать и жених заметил, что летом он чувствует себя не совсем хорошо, друг прибавил, чтобы не упустить случая усугубить похвальбу: «Больше того: он и летом хворает, а зимою гораздо хуже». Эти слова вызвали всеобщий смех. Стало ясно, что человек легкомысленно похвалялся, чтобы снискать незаслуженное одобрение. И поплатился за свою глупость.

CLXXIX О докторе, который говорил по-латыни при ловле птиц

Некий миланский доктор, человек без образования и без сообразительности, попросил птицелова, который собирался охотиться на птиц с совою, взять и его на охоту, которую ему хотелось посмотреть. Птицелов согласился. Он укрыл его вместе с совой под листвою и строго наказал не проронить ни слова, чтобы не спугнуть птиц. Но этот болван, когда птицы слетелись, сейчас же стал кричать, что птиц много и что пора дергать сеть. При звуках его голоса птицы улетели. Птицелов крепко его выбранил, и он обещал молчать. Птицы собрались еще раз, и глупец снова воскликнул, но на латинском языке: «Птиц очень много», думая, что, если он будет говорить по-латыни, птицы его не поймут. Птиц опять как не бывало. Ловля была испорчена, и охотник еще более резко стал корить доктора за то, что он заговорил. А он в ответ: «Неужели же птицы знают по-латыни?» Этот странный ученый был убежден, что птицы разлетелись не потому, что их испугал звук его голоса, а потому, что они поняли то, что он сказал;

СС Об одном проповеднике

В праздник св. Христофора некий проповедник, обращаясь к народу, красноречиво восхвалял святого за то, что он носил на своих плечах Христа, и беспрестанно вопрошал: «Кто на земле сподобился такого избрания, чтобы носить на себе спасителя?» И когда он назойливо повторял, неизвестно в который раз: «Кто сподобился такой милости?» — одному веселому человеку в толпе это надоело, и он воскликнул: «Осел, который нес на себе мать и младенца».

CCVIII Подобная же[123] шутка по поводу обета св. Кириаку

Подобным же образом одни купец из Анконы пошутил насчет св. Кириака (этого святого, изображаемого с большой бородою, Анкона чтит как патрона города). Купец этот тоже попал в большую бурю и, боясь быть погребенным в волнах, обещал принести в дар св. Кириаку целый дом в течение известного срока. Когда срок прошел, купец покаялся в этом на исповеди своему приходскому священнику. Священник, почуяв выгоду, принялся убеждать его исполнить обет, и купец обещал, что он постарается снять со своей совести эту тяжесть. Но священник стал часто и с горьким упреком ставить ему на вид, что нельзя откладывать без конца исполнение обета. Назойливые ли приставания священника или вспыхнувшее в нем нечестие вырвали наконец у купца такие слова: «Не надоедайте мне больше с этим делом, потому что мне случалось обмануть бороды подлиннее, чем у Кириака».

ССХ О монахе, от которого забеременела настоятельница

Один монах францисканского ордена ухаживал за моей знакомой, настоятельницей монастыря в Риме, и все просил, чтобы она уступила его желаниям. Но она отвергла его настояния, боясь забеременеть и подвергнуться за это наказанию. Тогда монах обещал дать ей ладанку, которая, если она будет носить ее на шее на шелковой нитке, предохранит ее от зачатия и позволит ей отдаваться, кому захочет, не боясь ничего.

Настоятельница поверила и уступила, ибо это отвечало ее собственным желаниям. Через три месяца она убедилась, что беременна. Монах скрылся, заметив, что дело неладно. Настоятельница поняла, что она обманута, развернула и вскрыла ладанку, чтобы посмотреть, что там написано. Там оказались итальянские слова: «Asca imbarasca, non facias te supponi et non implebis tascam»[124]. Превосходное заклинание против беременности.

CCXI Удивительный ответ мальчика кардиналу Анджелотто

Анджелотто, кардинал римский, человек злой на язык и насмешливый, был говорлив, но не всегда благоразумен. Когда папа Евгений был во Флоренции, к Анджелотто пришел, чтобы навестить его, очень шустрый десятилетний мальчик и приветствовал его коротко, но необыкновенно изящно. Анджелотто подивился серьезности мальчика и его уменью говорить. Он задал ему несколько вопросов, на которые тот ответил вполне складно. Тогда, обращаясь к присутствующим, Анджелотто сказал: «Дети, одаренные таким умом и столь образованные с малых лет, глупеют с годами и к старости становятся совсем слабоумными». Мальчик сейчас же ответил: «Должно быть, в детстве вы были самым образованным и самым умным из всех ваших сверстников». Кардинал был очень смущен быстрым и остроумным ответом того, кого он считал ребенком и кто, однако, уличил в глупости его самого.

CCXIV Что угоднее богу — слово или дело

Один остроумный человек, мой знакомый, спросил у монаха, что угоднее богу — слово или дело. Монах ответил, что дело. «Значит, — заметил тот, — больше заслуги перед богом у того, кто делает четки, чем у того, кто их перебирает, творя молитву»[125].

CCXXV О ревнивце, который оскопил себя, чтобы испытать верность жены

Один обитатель Губбио по имени Джованни, человек чрезвычайно ревнивый, все думал, как лучше всего узнать, изменяет ли ему с кем-нибудь жена. В конце концов он придумал хитрое средство, достойное ревнивца. Он оскопил себя с той целью, что если после этого жена его забеременеет, то это будет доказательством ее измены.

CCXXVII О священнике, который во время проповеди ошибся в числах

А вот случай с другим священником. Он объяснял народу евангелие и, рассказывая, как наш спаситель накормил пятью хлебами пять тысяч человек, оговорился и сказал не «пять тысяч», а «пятьсот». Его причетник тихо заметил ему, что он ошибся в числе и что евангелие говорит о пяти тысячах. «Молчи, дурак, — зашипел на него священник. — Хорошо будет, если они поверят и тому числу, которое я сказал».

CCXXVIII Мудрый ответ кардинала Авиньонского королю Франции

Мне хочется среди этих наших рассказиков припомнить остроумные слова кардинала Авиньонского, человека очень умного. Когда папы имели пребывание в Авиньоне[126], перед ними, чтобы придать больше пышности их выходу, вели много лошадей без всадников, в богатом убранстве. Французский король с негодованием спросил у кардинала, сопровождало ли когда-нибудь такое великолепие апостолов. «Конечно, нет, — отвечал кардинал. — Но ведь апостолы жили в те времена, когда и у королей были другие нравы, ибо они были пастухами и сторожами стад».

ССХХХ Как был посрамлен проповедник, громко кричавший

Один монах, который часто проповедовал народу, имел, как все глупые люди, привычку кричать очень громко, и одна из женщин, бывших в церкви, плакала, слушая его крики, переходившие в рев. Монах несколько раз заметил это и, думая, что женщина растрогана его словами, которые будят в ней любовь к богу и голос совести, призвал ее к себе и спросил, почему она плачет и не его ли слова растрогали ее душу и заставили проливать эти благочестивые — так он думал — слезы. Женщина отвечала что ее действительно очень трогают и больно сокрушают его громкий голос и его крики. Она вдова, и от мужа ей остался ослик, благодаря которому она зарабатывала себе на пропитание. Этот ослик имел привычку часто, днем и ночью, реветь, совсем так, как монах. Теперь ослик околел, она осталась без всякой поддержки в жизни. И когда она слушает громкие восклицания проповедника, они ей кажутся похожими на голос ее ослика; ослик приходит ей на память, и она невольно бывает растрогана до слез. Так этот глупец, скорее крикун, чем проповедник, ушел, увидев свою глупость посрамленной.

CCLXII Шутливый ответ относительно малочисленности друзей у бога

К одному нашему земляку, очень веселому человеку, который долго был болен тяжелым недугом, пришел монах, чтобы укрепить его дух. Утешая его, он сказал, между прочим, что бог обыкновенно наказывает таким образом и обременяет невзгодами тех, кого любит. «Не удивительно тогда, — заметил больной, — что у него так мало друзей. Если он будет так же обращаться с ними и впредь, их у него будет еще меньше».