Итоги № 49 (2013)

Умри — замри — воскресни / Парадокс

Умри — замри — воскресни

/ Парадокс

Наука все больше склоняется к тому, что смерти не существует

Мы выходим из подъезда и думаем, повернуть нам налево или направо. Слева — трамвай, справа — троллейбус. Поворачиваем направо. А в это время наш «двойник» идет налево в сторону трамвая. Еще один «двойник» отправляется пешком. Третий вообще остается дома. Таких «двойников» не счесть: согласно квантовой физике и весьма популярной сегодня гипотезе мультиверса мир состоит из бесконечного числа параллельных вселенных, а значит, наша физическая сущность, которая кажется нам единственной и неповторимой, — только одна из возможных реальностей. Исходя из этого предположения, Роберт Ланца, профессор Института регенеративной медицины в американском Университете Уэйк Форест и научный руководитель исследовательской компании Advanced Cell Technology, утверждает, что смерти как таковой не существует. Есть только «перезагрузка времен»…

Определяет сознание

«И если вы не живете, то вам и не умирать», — поется в известной песенке, которая могла бы стать гимном субъективного идеализма. Нет ничего объективного, есть лишь наши представления о реальности. Это провозгласил родоначальник данного направления философской мысли Джордж Беркли, а его многочисленные последователи, среди которых — Юм, Кант, Ницше и такие видные экзистенциалисты, как Сартр и Хайдеггер, — подхватили: нет ничего, что существовало бы независимо от наших сознания и воли. Материя первична, спорили с ними материалисты и, как известно, в этом споре одержали убедительную победу. Во всяком случае в отдельно взятой стране. Правда, методами отнюдь не научными, а политическими.

Но прошло время (которое, как утверждают сторонники Ланца, тоже плод нашего воображения), и спор возобновился. На подмогу философам пришла квантовая физика, рождением которой мы обязаны не менее известным именам — таким, как Альберт Эйнштейн, Поль Дирак и Макс Планк. На основе их идей Ланца построил свою теорию биоцентризма, согласно которой Вселенная существует только благодаря работе нашего сознания, а не наоборот.

Иначе говоря, если нет нас, нет и Вселенной. Ее структура якобы объяснима только через биоцентризм, где феномен сознания конкретного индивида — центральное звено, а пространство и время не являются объектом или вещью. Это лишь удобная форма нашего понимания мира, которую мы несем на себе, как черепаха панцирь. Таким образом, будто бы нет никакой абсолютной и существующей независимо от нас матрицы, в которой физические явления происходят на самом деле. А значит, все попытки пролить свет на природу Большого взрыва, выяснить, какой была Вселенная в начале своего существования и что с ней будет потом, лишены объективности. Все это мы можем узнать только через наше восприятие этих явлений. Как пример Ланца приводит особенности нашего цветового восприятия: измени что-то в структуре нейронов мозга, и красное станет зеленым, и наоборот.

Для подтверждения своей гипотезы профессор использует известный в физике «опыт Юнга», еще 200 лет назад ставший экспериментальным доказательством волновой теории света. В опыте пучок когерентного света направляется на непрозрачный экран-ширму с двумя параллельными прорезями, позади которого устанавливается проекционный экран. Особенность прорезей в том, что их ширина приблизительно равна длине волны излучаемого света. Если ученые смотрят за движением пучка, он ведет себя как пуля, проходящая через одну щель. В противном случае пучок проходит через прорези подобно волне. Таким образом, делает вывод Ланца, поведение фотонов меняется с помощью человеческого восприятия.

Свойство фотона быть одновременно частицей и волной — одно из самых парадоксальных в современной физике, однако именно оно, похоже, определяет жизнь Вселенной, где свет ведет себя как две разные сущности сразу. Но почему же только две? Таких сущностей, возможно, мириады, предполагает Роберт Ланца.

Неувядающий цветок

Приведем такой пример. Главный герой книги Карлоса Кастанеды попадает в племя индейцев, которые в своих психопрактиках используют галлюциногенные растения. Испробовав этот метод на себе, герой чувствует себя вороной, свободно летающей над миром людей. Придя в себя, он допрашивает старого индейца, было ли это на самом деле. Разговор не клеится. По мнению индейца, сознание первично: «Ты чувствовал себя вороной? Значит, ты был ею». Но европейца такая трактовка событий явно не устраивает, и он допытывается, где в это время находилось его тело. Индейцу, которому данный вопрос совершенно неинтересен, отвечает: «Тело? Если тебе это так важно, оно валялось в кустах».

Мы привыкли воспринимать подобные описания как безусловное подтверждение того, что все это герою привиделось. Это как сон, когда, совершая путешествие в иные реальности, мы только фантазируем, придумываем их, в то время как существует один-единственный мир нашей реальности.

Профессору Ланца кажется логичным вывод о том, что иные реальности — повсюду. Вот и наше рождение — один из многочисленных инвариантов в многомерной Вселенной, а тот момент, когда мы умираем, по его мнению, «становится неувядающим цветком, который возвращается к вечному цветению». Многозначительная, но малопонятная фраза так понравилась блогерам, что ее тут же растащили на цитаты и объявили окончательным аргументом в пользу загробной жизни. Хотя с таким же успехом можно было бы объявить, что на самом деле нет жизни, а есть только смерть, вечная, как череда параллельных вселенных. Но, видимо, мысль о вечной жизни куда привлекательнее.

Развивая свою гипотезу, Ланца утверждает, что теория о пространстве и времени — не более чем ментальная конструкция, и поэтому смерть, как и бессмертие, существует в мире без пространственных или линейных границ. «Мы считаем, что жизнь заключается в активности углерода и соответствующих молекул, — рассуждает ученый. — Пока они активны, мы живем. На самом деле смерть — это только то, что мы привыкли понимать под этим термином. Все, что мы видим, не может существовать вне нашего сознания. Иначе говоря, если не думать о смерти как о конце жизни, то ее и не будет». Это покажется удивительным, но у Ланца найдется немало единомышленников.

Данное в ощущение

Лауреат Нобелевской премии по физике Фрэнк Вильчек писал: «Нас преследует сознание того, что бесконечное количество чуть-чуть отличающихся от нас копий нас самих живет своими параллельными жизнями, а также того, что в каждый момент еще больше двойников начинают свое существование, занимая место в одном из наших возможных вариантов будущего». И действительно, как гласит теория Хью Эверетта, каждое мгновение Вселенная расщепляется на невообразимо большое количество параллельных реальностей. Число, которым можно было бы описать количество таких реальностей, составило бы цифру, близкую к бесконечности. Если Эверетт прав, то где-то должна осуществиться буквально каждая возможность. А это значит, что могут существовать и такие вселенные, в которых уже решена проблема вечной жизни. И вообще каждый человек, который когда-либо жил, должен продолжать свое существование в версиях других вселенных.

Российские физики Анатолий Акимов и Владимир Бинги полагают, что индивидуальное сознание способно как бессознательно, так и усилием мысли производить изменение структуры пространства — времени. Ученые считают, что многомерный мир предшествует физической Вселенной, порождая ее. По их мнению, существует бесконечное число вселенных с различными вариациями людей и ситуаций, и все, что может случиться, обязательно происходит в тех или иных версиях. Приверженцы этих предположений делают смелый вывод: если есть вселенные, где воплощаются все без исключения возможности, значит, могут быть и такие, где мы живы, в то время как здесь уже умерли. И наоборот. Таким образом, жизнь — это вечный процесс, который, заканчиваясь в одном месте, продолжается в другом.

Правда, при этом могут быть и такие версии, где мы вообще не родились. А есть и такие, где нет места человечеству. Трудно назвать их параллельными. Об этих весьма противоречивых возможностях сторонники данных гипотез скромно умалчивают. Не поднимают они и такой темный вопрос, как возможность где-то разместиться всем этим бесконечным мирам. Как-никак для этого требуется ну очень много места, и даже столь бездонная субстанция, как темная материя (если ее существование будет окончательно доказано), вряд ли сможет вместить всех возможных «двойников». А «квартирный вопрос», что ни говори, может испортить жизнь в любой вселенной.

Вечное ничто

И тем не менее существуют феномены, от которых отмахнуться никак не получается. Академик Наталья Бехтерева, которая много лет возглавляла Институт мозга человека РАН, в автобиографической книге «Зазеркалье» описывала эпизоды своего общения с призраком умершего мужа, который давал ей важные советы и предостерегал от возможных ошибок. Постаравшись разобраться в этом феномене как ученый, Бехтерева приходит к выводу абсолютной реальности данных событий — однако реальности другой, нами пока не понятой, пережитой ею в «измененном состоянии сознания». Парадоксально, что человек, посвятивший всю жизнь изучению мозга, в конце пути пришел к выводу, что наш мозг — тайна за семью печатями.

«Как бы ни развивались пути наших будущих концепций, исследование внешнего мира приводит к выводу, что содержание сознания является конечной реальностью», — вторит ей Юджин Вигнер, лауреат Нобелевской премии по физике. И Ланца, как может, пытается исследовать эту реальность.

По его мнению, то, что мы называем смертью, — это «перезагрузка времени», когда то, что мы называем временем, не связано с нашим сознанием. По мнению Ланца, тайны жизни и смерти нельзя постичь, пристально всматриваясь в микроскоп или в телескоп. Они покоятся глубже, поскольку включают в себя нас самих. Вот почему для ученых тайны сознания оказались куда сложнее, чем самые непостижимые загадки звездного неба. «Мы пробуждаемся и обнаруживаем себя в настоящем моменте, как будто существует лестница, по которой мы уже поднялись; и есть лестница вверх, в необозримое будущее, — рассуждает Ланца в книге «Вселенная в вашей голове». — Но разум стоит у двери, через которую мы только что вошли, и снабжает нас воспоминаниями, которые будут сопровождать нас весь день».

Однако если из пространства убрать все, то что останется? Ничего, полагает Ланца. С ним не согласны другие ученые, которые считают, что убрать все невозможно, так как само пространство уже структурировано и составляет часть мироздания. Поэтому, с их точки зрения, такие рассуждения не более чем метафизика, лишенная практического смысла.

Но это не останавливает профессора. По теории биоцентризма пространство и время не являются объектами — они только инструменты для нашего ума. «Различие между прошлым, настоящим и будущим — только настойчивая иллюзия, — говорит Ланца. — Теория относительности Эйнштейна показала, что пространство и время относительны наблюдателя. Квантовая теория положила конец классическим представлениям о том, что частицы существуют, даже если мы их и не наблюдаем. Но если мир — творение наблюдающего, нас не должно удивлять и то, что он разрушится вместе с уходом каждого из нас. Как и то, что вместе со всеми ньютоновскими концепциями порядка и прогнозирования исчезнут пространство и время». Действительно, как можно удивиться тому, чего мы уже не сможем наблюдать?

Итак, по версии Ланца после смерти сознание уйдет и «прервется связь времен». Но далее, как считает профессор, каждому из нас придется подняться по лестнице в вечность, и «эта лестница может быть где угодно». Довольно призрачная перспектива. Однако для многих куда более заманчивая, чем гипотетическое ничто, которое гарантирует нам пресловутый диалектический материализм. Пусть ученые еще не разобрались, что будет после смерти, однако они не исключают возможности, что за неведомым порогом будет нечто новое, не менее насыщенное и интересное, чем то, что мы называем жизнью. Если не вдаваться в подробности, как-то успокаивает.