Итоги № 9 (2012)

Нечто афганское / Искусство и культура / Художественный дневник / Книга

Нечто афганское

/ Искусство и культура / Художественный дневник / Книга

Вышла книга Олега Ермакова «Арифметика войны»

Парадоксальным образом в России — стране, пережившей за последний век беспрецедентное количество больших войн и локальных конфликтов, — сегодня война практически не попадает в фокус общественного внимания. Во всяком случае книжек про нее почти не пишут. «Патологии» Захара Прилепина, «Асан» Владимира Маканина и «Шалинский рейд» Германа Садулаева — вот, пожалуй, и все, что вспомнится за последние годы. Да и то с оговорками: в «Патологиях» едва ли не половина сюжета — любовная, «Асан» проходит скорее по ведомству философской прозы — война в нем крайне условна и приблизительна, да и «Шалинский рейд» — книга больше бытописательная и этнографичная, чем собственно военная.

В этом контексте Олег Ермаков с его классической прозой об Афгане выглядит белоснежнейшей из всех белых ворон. Афганская война, для большинства сегодня сводящаяся к куцему набору образов — цинковые гробы, инвалиды в камуфляже да нелепое, ни в один песенный размер не ложащееся словосочетание «воин-интернационалист», — у Ермакова становится поводом для нарочито «немодных» историй — в лучших традициях Редьярда Киплинга или Всеволода Иванова. Да и сам он фигура нетипичная: родился в Смоленске, юность провел на Байкале — лесником в заповеднике, потом служба в разведроте, а затем снова вернулся в Смоленск, где тихо живет и по сей день. В столицах бывает редко, на приемы к премьер-министру не ходит, книжки публикует по мере готовности, а не по издательскому плану — словом, ведет себя странно.

Сборник «Арифметика войны» — девять рассказов и одна повесть — объединили тексты Ермакова, написанные им за последние несколько лет. Рядовой срочной службы мечтает привезти дочке из Афганистана флейту — потому что ее звук точнее всего сможет передать самую сущность пережитого им на этой войне («Афганская флейта»). Держит клятву, данную над телом убитого товарища — пленных не брать, — командир разведроты Олехнович, и наблюдает за ним человек из совсем иного теста — лейтенант Мартыненко, приехавший в Афган с романтическими мечтами повторить путь освободителя Боливара («Арифметика войны»). Не может разорвать болезненную и сладкую связь с войной корреспондент провинциальной молодежной газеты Глинников (рассказ «Кашмир»). В каждом рассказе сборника — одна или несколько переплетенных историй, так или иначе выруливающих на афганскую тематику.

При этом Ермаков подчеркнуто дистанцируется от любых попыток оправдать цели и методы этой войны, заклеймить позором, воспеть или просто пожалеть ее участников. Афганская кампания не выглядит у него ни злодейством, ни геройством, ни даже дурным и тяжким сном, от которого хочется скорее очнуться. Она для Олега Ермакова — явление сродни погодным. Не случайно самум — пылевой вихрь, обычная вещь для иссушенных афганских степей, — служит автору универсальной метафорой, да и вообще описания военных действий больше всего напоминают описания природы в стиле рассказов Пришвина. И если поначалу эта манера вызывает протест (гибнут люди, льется кровь, а автора больше интересует накидка, волной взметнувшаяся за спиной выброшенного с вертолета пленного), то постепенно приходит осознание: война — явление вневременное и общечеловеческое, осуждать самый ее факт так же глупо, как превозносить, а зрелище военных действий так же испокон века приковывает взгляд, как извержение вулкана или цунами. Так что погодно-природная метафорика применительно к войне в самом деле уместна. Если, конечно, речь не идет об игрушечной войне в духе «Турецкого гамбита» Бориса Акунина или «Беллоны» — детища другого чхартишвилиевского альтер эго Анатолия Брусникина.