Глава 16

Спустя несколько недель мы с Игорем глубокой ночью прибыли на капсуле в Апрат и без долгих церемоний приняли варваров запада под власть Тиса. Обязали послать посольство к трону короля Тиса и заставить охотников прекратить потребление людей в пищу. Кому интересно, скажу, что многие из охотников поселились в Апрате и стали восстанавливать его. Конечно, за наши деньги и с помощью наших материалов. Но своими силами. Через два года над городом поднялась башня богини Ролл. Скажу, что радужные перспективы Ролл, вкупе с нашими, не оправдались. Только треть из дикарей запада спустя несколько лет можно было с огромной натяжкой причислить к нашей цивилизации. Остальные продолжали потреблять человечину и спустя десятилетия. До похода сына Инты Второго, Играса. Он мечом и огнем уничтожал каннибалов. Ну, до этого было еще далеко.

А тот год, в общем-то, был больше неинтересен. Ну, новая торговля. Ну, возникновение на границе у нас нового малюсенького государства – Ордена Единого бога. Они были независимы от нас в определенной степени, и когда нам надо было пощекотать нервы северным варварам, мы их использовали. А что? Все неустроенные дворяне бывшей Пасской империи туда сбежали. За полгода Орден вырос до размеров хорошего трехтысячного отряда со своими структурами снабжения и обеспечения.


Следующий год я запомнил из-за исчезновения колонистов с архипелага Вернова. Просто в один прекрасный день пришел в Ристу корабль, и после доклада шкипера коменданту и магистрату в Тис был доставлен посланец под усиленной охраной, чтобы не болтал по дороге.

Мы были на месте уже через час после его прибытия. Обошли каждый метр главного острова, заглянули в каждую покинутую хату. Нигде ни крови, ни трупов. Все так, словно люди мгновенно исчезли, даже не оторвавшись от своей работы. Вот белье в корыте, уже сгнившее, стоит рядом с тряпками, которые полощутся на ветру. Вот еда в деревянных мисках на столе, испортившаяся. Вот местная курица, оставленная на плахе с перерубленной шеей. А вот и сети с повисшим безвольно челноком, с помощью которого обычно их ремонтировали.

Мы растерянно смотрели по сторонам и кругом видели следы незаконченной работы. Все это уже понемногу стало каким-то неживым. Так бывает, когда люди покидают дом. Оставленные вещи становятся как бы пустыми… А тут – весь остров.

Забравшись в капсулу, мы облетели все острова архипелага и нигде не увидели людей. Видели пустые лодки, прибившиеся к островам и выброшенные на пляж штормами. Видели буи сетей на мелководье и могли спорить, что они там уже недели. Сбились волнами в кучу поплавки, и только грузила на донном песке не давали сетям вырваться в море.

Снова посадили капсулу на главный остров и, уже чувствуя страх в душе, обыскали его, стремясь найти последние следы людей. Ходили по берегу с предположением, что все сошли с ума и утопились. Бродили в местах, удобных для посадки капсул, предполагая самое невозможное. Наконец, исползали песчаные пещерки, в которых колонисты черпали чистейший песок для своих нужд. Никого.

– Что ты помнишь из оружия, разлагающего органику? – спросил я у Игоря.

– Что такого нет, – уверенно сказал Игорь. – Да и курица вон дохлая валяется.

– Но ни одной живой…

– Вообще ничего живого, – обвел рукой Игорь. – Птиц и то не слышно.

– И что это может быть?

– Были бы трупы… – сказал хмуро Игорь.

– Было бы легче, – закончил я за него, дивясь доброте моего друга.

Мы сели на комингс люка капсулы, и он закурил.

– Да где ты все время сигареты берешь? – не выдержал я.

Игорь, выдувая дым, ответил:

– Я их никогда до конца не курю. На три-четыре раза растягиваю.

– Да уже восемь лет прошло!

– Я их тогда в схроне на Драконьих горах нашел.

– Врешь… – сказал я уверенно. – Там ничего, кроме моих вещей, не было.

Игорь только плечами пожал. Ну, не до сигарет сейчас.

– Что делать будем? – спросил он.

Я пожал плечами и ответил, что не знаю. Потом предложил:

– Ты дуй домой, а я здесь останусь. Может, выясню что…

– Нетушки, – сказал Игорь. – Исчезнешь, как эти, где тебя потом искать?

Я усмехнулся и сказал резонно:

– Мы и вместе можем исчезнуть.

Решили вернуться в Тис и прилететь завтра.

Когда об этом мы рассказали на совете, все отреагировали по-разному. Атаири удивился, сказал, что так не бывает. Королева и ее маленький сын, теперь присутствующий на заседаниях совета без права голоса, промолчали, вскинув синхронно брови. А вот Ролл явно испугалась и побледнела. Мы успокоили ее тем, что пообещали все выяснить. Решили отправить к берегам архипелага два боевых корабля. Пусть там покрасуются пока. Пароход и гребную галеру. Хорошая компания.

Ночью, уже заполночь, ко мне без стука, миновав охрану, ворвался Игорь и разбудил:

– Вставай.

– Что случилось? – спросил я спросонья.

– Моя… Она знает, что это за пропажа трех сотен человек. На совете не сказала, а сейчас в койке раскололась.

– Ну у тебя и жаргон!

– Вставай давай…

Мы пошли в беседку на башне бога, законченную только-только, и там состоялся наш разговор с Ролли.

– Ну, рассказывай, – потребовал Игорь у жены. – Все, что мне рассказала, то и рассказывай.

Ролл посмотрела на меня. Я заметил в ее глазах так и не прошедший со времени совета испуг.

– Я не знаю, что это, но я знаю, что такое уже было.

– Когда? – спросил я, разочаровавшись. Вот уж, подумал, что сейчас мне все и расскажут. И не останется загадки.

– Давно. И совсем недавно. Моя мама. Она тоже так исчезла. Я сказала, что она погибла. Но она пропала. А до этого на побережье океана исчезли десятки наших поселений. За двести лет – около сорока.

– Как это происходило?

– Так же. Ни следов, ни намека на то, что же произошло.

– А твоя мама?

– Она начала постройку крепости, чтобы обеспечить безопасность караванам с архипелага Роска, точнее Вернова, как вы его называете. На самом архипелаге никто не хотел строиться. С ним связано много нехорошего… И моя матушка только отправляла туда корабли за медью и другими металлами. Туда приходил корабль с рабочими. Они добывали полные трюмы и возвращались. Жить на островах архипелага было нельзя.

– Почему?

– Еще мой предок описал случай исчезновения экипажа корабля, оставшегося там на отдых. Потом большую галеру нашли на якоре возле одного из островов, а вот экипаж исчез. Было проведено расследование, которое ничего не дало. Лучшие следопыты обыскали остров и единодушно сказали моему прапрадеду, что экипаж не был убит. По крайней мере, не на острове. Что они просто все исчезли по воле Рога. Предок не стал сильно разбираться. Планета и на десятую часть не исследована. На ней и не такие чудеса могут быть. Потом, тоже еще при нем, был заложен город. В устье Иса. Город был назван Апрат.

– Не понял?

– Он хотел построить Апрат первоначально там. Чтобы будущая торговля и стратегические позиции автоматически давали Апрату доход. Но собранные вместе на постройку племена скоро разбежались кто куда. Через месяц после начала строительства начали пропадать люди. Десятками, если не сотнями. Просто: были – и нет.

Мы с Игорем молча переглянулись, а Ролли продолжила:

– Моя мама, вопреки запрету предка, тоже захотела иметь крепость в устье Иса, на берегу океана. Она и город заложить не успела. Просто исчезла вместе с тремя сотнями рабочих и гвардейцев. Армия, которая ее сопровождала, вернулась в Апрат. Я была коронована. Я решила провести расследование. Но войны с дикарями стали ожесточеннее. Нам так и не дали нормально изучить место исчезновения. Потом вы и Тис… Нам было уже не до этого.

– А может, есть легенды какие насчет таких вот исчезновений? – спросил я, хмурясь.

– Легенды есть. Но стоит ли вам придавать им значение? – пожала плечами Ролл и после моего кивка сказала: – Легенд много. Самые страшные – это про Единого на море и суше. Бога морского народа. Он якобы не пускает язычников заселять берег и острова.

– Чушь, – искренне возмутившись, сказал Игорь.

Я кивнул и сказал:

– Ксенолог со своими живет и не тужит.

– Кто? – спросила Ролл.

– Наш друг, – пояснил Игорь. Ролл не знала про ксенолога. И по нашей договоренности с Игорем не должна была знать. Трое – это и так уж слишком много землян на Ивери.

– Есть еще легенда про людей океана. Мол, есть племена, живущие далеко в океане. Они приходят, словно пираты, на берега и уводят жителей к себе.

– То же, что и про Единого. Чушь, – сказал я. – Остались бы следы. И не только их. А там… словно жители в один момент испарились.

– Есть еще легенды… – продолжила Ролл.

– Хватит, – остановил я ее мягко, стараясь не обидеть. – Хватит легенд. Надо самим разбираться.

– Как? – спросил Игорь.

– Утром придумаем, – сказал я и, пожелав им спокойной ночи, пошел к себе.

Утром, проведя внеочередной совет, мы постановили на нем четырьмя против одного прекратить все изыскания пропавших колонистов. Вернуть вышедшие дежурить корабли в устье Тиса и заняться океаном только в случае жизненной в том необходимости. Я был расстроен. Против меня оказались все. И Атаири, и королева, и Ролли. И самое обидное, что Игорь тоже меня убеждал, что не стоит сейчас распыляться. Я согласился с решением совета, а про себя решил, что все равно займусь втихаря этой проблемой.

Пока мои друзья занимались жизненно важными делами империи, я полетел к ксенологу.

– Да. Я знаю о таких исчезновениях, – сказал тот, угощая меня сахарной водой. – Нет. Я не знаю, как это происходит, но я знаю о них. У меня деревня исчезла целая лет пять назад. Я ноги сбил, расследуя это дело. Всех расспросил, кто что о таком знает.

– И?

– И ничего. Старожилы завалили меня древними сказками и сагами. Я все выслушал и ни хрена не понял. Потом даже на Орпеннов клеветал. Когда узнал от тебя, что они тут появляются. А так… Ну, абсолютно не разобраться.

– Мне тоже.

– Есть только одна более-менее здравая версия.

– Это ж какая?

– Океан. И в нем какая-то гадость.

– Не понял!

– Все исчезновения и у меня, и у вас происходят на берегах и островах. Словно сам океан пожирает людей. Я и подумал как-то, что есть микроорганизмы, передвигаемые течениями и прибоями… ветрами и так далее… Они, забираясь на сушу, атакуют живую органику и поглощают ее с кальцием и другими материалами… – заметив мою глупую улыбку, ксенолог осекся, но закончил: – Теория не ахти, конечно, но всяко лучше, чем про Единого.

– Ты ее проверял? – продолжая улыбаться, спросил я.

Ксенолог усмехнулся и спросил:

– Ну-ка расскажи, как я ее могу проверить? Сам голову в пасть сунуть? Или, может, у меня есть средства воздушного слежения? А может, ты мне одолжишь капсульный анализатор?

– Понял. Но теория не ахти. Ты прав. Такие микроорганизмы поглощали бы и другую органику. Траву, деревья, мертвые тела. А на архипелаге мы нашли дохлую курицу без следов поглощения чем-либо. Она, конечно, протухла и сгнила за тот срок, но мы определили, что погибла она от топора, а не от микроорганизмов.

– Ну и что? А вдруг у этих организмов целенаведение на электрические импульсы мышц? То же сердце рабочее их привлекает?

– Я не представляю себе механизма…

– Это оттого, что ты не биолог.

– Нет. Это оттого, что такое устройство целенаведения должно занимать немало места у организма. И притом… почему атака на суше, а не в море? Там же больше целей для нее.

– Это все теория. Ей нужно либо подтверждение, либо опровержение. Твои доводы на опровержение не тянут. Может, организмы передвигаются не по поверхности моря, а над ней… с воздушным потоком.

– Это мысль, конечно, но натянуто… – сказал я, чтобы не обижать его честным ответом.

– Я никогда не претендовал на то, что все знаю. Это возможно? Возможно. Вот ты и проверяй. Только скафандр не забывай закрывать.

Я усмехнулся, вспомнив, как на Омелле один из десантников не закрыл скафандр и провалился в пещеру в местной гигантской фауне. Чуть не захлебнулся в испражнениях и после такой экзекуции был постоянным предметом для насмешек. Я лично подумал, что в моем случае так безобидно это не кончится.

С ксенологом я расстался, имея на вооружении теорию пока еще без подтверждения. Проверить его мысль я не представлял возможным никак, иначе чем поселившись с небольшой группой на берегу океана. Но, подозревая, что это не так быстро произойдет, я решил отложить свои безжалостные к подопытным эксперименты.


Укрепляли Тис. Еще пять квадратных километров окружили стенами и заселили. Население города перевалило за десять тысяч. Само собой получилось, что вокруг Тиса теперь на несколько километров лес был вырублен и выкорчеван. Его рубили и на строительство и под поля, обеспечивающие пищей город. Я хотел запретить вырубку вообще, но Атаири сказал, что все равно надо еще увеличивать поля, и предложил ввести запрет только в будущем году. Пришлось согласиться.

Вообще, мы доверили давно и полностью управление сельским хозяйством Атаири и вмешиваться в его работу никто особым желанием не горел.

Единственное, что я предложил, это привезенных с севера несколько десятков млекопитающих размером с доброго быка оставить на разведение и со временем заменить ими выращиваемых ящеров. От замены тоже отказались, сказав, что будут выращиваться обе мясные породы. Нечего, мол, отказываться от проверенного животноводства. Я снова согласился, хотя с того момента из мяса ел только бордов. Так их звали северяне.

Постепенно Тис по праву стал называться столицей империи. За тот год мы полностью перестроили центр города. Все здания вокруг замка теперь стали каменными и трехэтажными. Выше при местном уровне строительства мы побоялись строить. Военная Академия ввиду нехватки жилья была перенесена в новую зону, где ей Атаири предоставил каменные казармы и даже площадь под стрельбище. Конюшни были пристроены к Академии, и мы избавились от отвратного запаха навоза под нашими окнами, с которым, кстати, не справлялся даже цветник, что создала Ролли, по внутреннему периметру стены.

В том же году начали и закончили постройку канализации и трубопровода в центре. Используя ручные насосы и рабский труд, мы накачивали из скважин резервуары у городской стены, откуда вода поступала по медным трубам в дома. Приобретая мерзкий окисленный вкус, она все же была чище, чем из городских колодцев. А уж канализация избавила нас от созерцания в центре телег с бочками откачанного из нужников дерьма. Я лично был доволен. А уж как были обрадованы несколько заводиков по производству селитры!

В тот же год мы стали регулярно ездить по железной дороге до Ристы и обратно. Одна колея давала, конечно, мало возможностей, но скорость усовершенствованного паровоза была приличной, и через двое суток, приведя дела в Ристе в норму, мы возвращались домой.

Отчего мы так часто стали посещать торговый центр империи? Да просто там мы заложили новую верфь, на которой уже полгода собирался наш первый броненосец. С таким флагманом мы намеревались начать войну с Наемом. Используя пехоту, заманить его войска в степь, а самим с тыла, совершив гигантский переход морем, десантироваться на побережье и, дойдя до столицы, вынудить сдаться всю империю Наема. Заверяя соседа в наших мирных отношениях, мы в то же время готовились к грядущей наступательной войне.

Беда была только одна. Не хватало войск. Но на эту беду мы уже управу почти нашли. Ведущиеся переговоры с шаманом и молодым вождем должны были поставить под наши знамена более пятидесяти тысяч охотников-дикарей. Не ахти что за армия, но для отвлечения армий Наема в степь должно хватить. С нашей стороны мы могли выставить только тридцать тысяч полностью обученных солдат. Я не буду говорить о том, как это было мало для войны с государством, имеющим население в два миллиона. Но мы готовились к войне.

Паровой броненосец был, конечно, невелик. Но даже его семидесяти метров хватило, чтобы привести в шок шамана. Он с пеной у рта доказывал, что металл плавать не умеет, а мы с Игорем только ухмылялись. И говорили, что металл и летать не умеет, а вот наш воздушный корабль летает. Шаман только руками разводил.

Приходилось изрядно потрудиться, чтобы доставить на место броневые листы из металла с примесью марганца. Сначала на телегах с запряженным в них десятком керов в Тис. Из столицы они уже по железке ползли в Ристу, где мастера, обученные Игорем, их приклепывали к каркасу. Увидев наше чудовище, а мы его не скрывали, послы северян и Наема были в шоке.

К концу сезона дождей броненосец спустили на воду. Собралась уйма народу из разных стран, чтобы посмотреть, как он утонет – немедленно, только коснувшись воды. А мы с Игорем, уставшие и выдохшиеся, только улыбались.

Всю неделю до этого мы изучали с помощью ультразвука корпус и пришли к выводу, что если тот и утонет, то не сразу. В воду броненосец съезжал по рельсам с ужасающим грохотом. Именно такой грохот должны будут производить его новые орудия главного калибра. Специально для него и в будущем для армии мы создали пушки, что уже заряжались с казенной части и не порохом с ядрами, а реальными гильзовыми снарядами. Залп такого орудия посылал снаряд на десять километров, позволяя вести огневую поддержку десанта.

А теперь представьте гавань Ристы, где между деревянными галерами ворочается наше семидесятиметровое чудовище. Представили? Ничего, кроме улыбки, вызвать не может. Четыре паровые машины, проверенные ранее на станках, исправно вывели пароход в воды Иса, и он отсалютовал всем из своего главного калибра. Зрители были наполовину напуганы, а наполовину восхищены.

Мы принимали поздравления, пока Игорь не послал с берега сигнал на корабль. И тогда «Император Инта» дал залп из нашего чудо-оружия. Первая твердотопливная ракета сорвалась с направляющей в воздух и умчалась к горизонту. Зрители, наблюдая тающий след, недоумевали, что же это произошло. Им было невдомек, что за двадцатикилометровой отметкой снаряд, упав на землю, взорвался, и на месте взрыва мы с Игорем обнаружили воронку – десять метров в поперечнике. Хорошая вещь «Катюша». Испытанная в горах Рола, она принесет еще славу и нашей армии, и нашему государству. Не имея людских резервов, которыми обладал Наем и северяне, мы готовились к технической войне.

И конечно, наш первый танк, показанный там же, в Ристе, после того как «Император Инта» ушел на ходовые испытания к Воротам Иса, произвел ужаса даже больше, чем железный корабль. Махина высотой с небольшой дом, на восьми стальных литых колесах, с паровой машиной внутри и запасным силовым приводом для экипажа, ползла по полигону со скоростью три километра в час.

Скажете – мало? Вы бы видели лица послов и представителей из провинций! Танк, вопреки нашей задумке, не нес тяжелой артиллерии. Он и так еле с места сдвигался. Экипажу приходилось, прежде чем запустить паровой привод, сдвигать его с помощью ручной, а точнее ножной, силы. Зато он нес в себе десять гвардейцев с мушкетами и представлял собой маленькую неприступную крепость со своим пороховым складом и складом провианта.

Запас хода у танка был невелик. После двух километров в него было необходимо заливать воду. Зациклить выделение пара мы не смогли. Одна камера для охлаждения отработанного пара и слива конденсата в котел занимала столько места, что от нее отказались. Легче в обозе иметь несколько бочек с пресной водой. А уж сколько он жрал дерева и каменного угля, поставляемого исключительно из Рола, я даже приводить не буду.

Но машина имела и ряд преимуществ. Когда она передвигалась в составе армии, в нее запрягалось восемь – десять керов, и котел не насиловался. К недостаткам этого монстра можно отнести то, что он фактически нес на себе только защиту от пуль. Испытанная на полигоне броня показала разрыв при попадании ядра из нашего орудия. Нет, именно разрыв, а не пробоину. Так что был реальный шанс уцелеть экипажу при обстреле несколькими орудиями. Но если по нему начать вести огонь целой батареей…

Короче, решили использовать эту махину в грядущей войне только для прорыва пехотных позиций. Заранее скажу, что это чудовище никак и никогда не использовалось. Мы его так и сдали в неофициальный музей интересных, но ненужных вещей.

Оружие изменялось. Изменялась и тактика боя. Что-то около десятка торканов, пройдя обучение в Академии, дезертировали в Наем и там теперь обучали армию нашего потенциального противника. Мы плевались от злости, а потом вдруг успокоились. Пусть… Свою тактику мы знаем: и ее плюсы, и ее недостатки. Правда, гильзовые снаряды и новые орудия, скорее всего, появятся сразу после показа вооружения в Ристе. А они могут свести на нет наше преимущество в технике.

Кроме танка, в Ристе мы продемонстрировали вполне гражданскую технику: паровой автомобиль и паровой лифт. И то и другое вызвало восхищение у наблюдавших. Приняли даже несколько заказов. Два лифта для дворца императора Наема по тридцать тысяч интов за штуку и три автомобиля по пятьдесят тысяч.

Я был несказанно удивлен, когда одним из покупателей автомобиля оказался купец из той же Ристы. Я пожал руку купцу и втихаря сказал ему, что автомобиль ему и всем согражданам будет обходиться в тридцать тысяч. А если он предложит такую покупку своим коллегам, то с каждой проданной единицы в его кошелек пойдет тысяча интов.

Поверьте, мы только для Ристы произвели в Роле девять автомобилей. Учитывая его себестоимость в шесть тысяч, мы неплохо пополнили казну. И не надо говорить, что мы наживались на своем народе. На ком-то же надо было наживаться перед грядущей войной.

В том же году мы провели перепись населения и повышение зарплат. Мы только куксились, когда перепись дала шестьсот тысяч граждан и двести тысяч ущемленных в правах и просто рабов. Война сделала свое дело и у нас, и на территории бывшей империи пассов. Королевой была предложена и нами всеми одобрена выплата семье за рождение каждого ребенка. За первого постановили выплачивать сто серебряных интов, за второго – двести и так далее. Время показало, что наши инициативы принесли плоды уже через несколько лет. Прямо-таки бэби-бум прошел. Прошел, потрепав казну и сделав профессию акушера самой почетной. Вы просто не догадываетесь, с какой поразительной быстротой размножаются дикари.

Что касается заработной платы, то с ней было не все так гладко. Нашим мастерам мы положили по сотне интов в месяц. Но лучших у нас, как и раньше, правдами и неправдами перекупали в другие города. Купцы для своих предприятий нанимали наших чуть ли не за пять сотен в месяц.

Мириться с оттоком кадров мы не хотели. Но сделать что-либо, кроме как еще повысить заработную плату, мы не могли. Повышать мы ее не стали. Это привело бы к закономерной девальвации валюты. Вместо этого мы ввели купцам налог на заработную плату. Платишь ты ему пять сотен? Замечательно. Сотню нам в карман! Вот такие мы скоты. Душим частный бизнес. А что? У нас завод паровых машин так и остался неукомплектованным. А в Ристе и Горге открылись целых четыре таких частных завода. Мы, естественно, бесились.

Многое изменилось в тот год реформы. К нам повалили из соседних стран. Дешевая рабочая сила. Будущие воины в войне за господство на материке. Приходили даже из тех стран, о которых мы ничегошеньки не знали. Из империи Марука пришел в Тис и осел под его стенами целый клан. Что-то чуть меньше тысячи людей. Все дикие и страшные. Мы от таких за несколько лет уже отвыкли.

Мы уже забыли, что можно воевать с дротиками, луками и мечами. На стрельбищах шли постоянные тренировки с уже вполне сносными винтовками. Их было мало еще. Триста или триста пятьдесят штук. Вооружали ими, понятно, только тех, кто закончил Академию. Это было расточительно для бюджета – вооружать ими всю армию. Десять патронов нам обходились в пять монет. А теперь представьте, что по правилам Академии человек считался готов к стрельбе после тысячи выстрелов за год с соответствующими результатами. На армию мы выгребали сундуки дочиста и снова заполняли их за счет налогов и торговли с Наемом и северянами.

Население увеличивалось не по дням, а по часам. Именно в тот год Тис практически удвоился, достигнув двадцати тысяч населения. Пришлось строить еще школы и больницы. А это деньги немалые, если учесть, что непонятно каким образом мы вышли в капитализм.

Я проклял то, что мы пропустили этот момента перехода. Мы оказались к нему не готовы. Элементарный пример: паровые машины нам стало выгоднее покупать в Горге, чем производить самим.

Скоро мы вообще перестали понимать, что происходит вокруг. Пороховое оружие производили все кому не лень. Первый пулемет сделали не мы, а некий кузнец из Рола в своей частной кузне. Мы только головами качали. Первую подводную лодку спроектировал мастеровой с нашей верфи броненосцев. Ввиду полной неизвестности в смысле ее использования мы дали разрешение только на три такие лодки. Две утонули через год после постройки. Одна сохранилась в музее ВМФ в Ристе вместе с целой галерой, произведенной за пять лет до выпуска этой подводной лодки.

Загрузка...