Из багажника с любовью

1

— Поднимайтесь, ленивые засранцы! Поднимайте свои разжиревшие задницы с кровати и приветствуйте новый солнечный денек! Правда вот солнца-то и нет, потому что долбаное солнце еще не взошло! Все равно (би-и-ип) вставайте! И мне по… (би-и-ип), что сейчас суббота! Если я должен вставать, то и вы тоже! Звоните нам и заказывайте песенки, чтобы мы знали, что вы, ленивые засранцы, любите послушать! Давайте, берите уже эти (би-и-ип) …ные трубки!

Ребекка решила, что хуже диджея в эти выходные только то, что Гэри оставил будильник в другой части спальни. Он аргументировал это тем, что необходимость вставать с кровати, чтобы выключить будильник, позволит избежать бесконечной отсрочки сигнала, тогда как Ребекка была убеждена, что будильники с отсрочкой сигнала были правом, ниспосланным Богом всем тем дурням, которым приходилось вставать по утрам на работу.

Гэри поднялся, пробежал на цыпочках, стараясь как можно меньше касаться холодного дерева, до будильника и выключил его. Его трусы за ночь задрались и превратились в импровизированные стринги. Ребекка оценивающе присвистнула.

— Не смотри на меня как на кусок мяса, — заявил Гэри в притворном раздражении. — У меня ведь где-то там есть и личность.

— Личностью не наешься.

Он на цыпочках прокрался в гардероб.

— Зачем мы держим такой холод в доме?

— Потому что адекватные члены этого семейства остаются в выходные в кроватях. Присоединяйся.

— Если бы я мог отказаться, я бы так, наверное, и поступил. — Он взял полотенце с верхней полки. — Тебе оставить горячей воды?

Она фыркнула.

— Неужели похоже, что я собираюсь вставать?

— Я подумал, может, ты приготовишь мне завтрак, соберешь одежду, подгонишь машину…

— Отлично. Здоровая фантазия укрепляет брак.

Он ухмыльнулся и пробрался в ванную. Ребекка закопалась поглубже под одеяло. Ей нравились осенние утра, когда не нужно было вставать. А особенно она любила утра, когда им обоим не нужно было вставать, но почему-то Гэри стрельнуло в голову провести выходные на природе с парочкой приятелей. Она даже не могла назвать это временным помешательством, потому что они запланировали эти выходные больше месяца назад.

Чудики.

Она лежала в кровати, прислушиваясь к шуму душа. На мгновение ей захотелось прокрасться к нему туда, но, к сожалению, между ней и мужчиной, которого она обещала любить вечно, лежал ужасно холодный пол. С тем же успехом тут мог пролегать и Большой каньон. Она не собиралась никуда идти.

Минут через десять Гэри, с зачесанными волосами и полотенцем вокруг пояса, вышел из ванной. Он не побрился (возможно, предпочел брутальный образ путешественника), но все равно выглядел чертовски хорошо. Он был худощавым, но игра в ракетбол три раза в неделю позволяла ему оставаться в форме.

— Ни с места! Это полотенце незаконно, — строгим тоном проинформировала она его. — Бросьте его немедленно.

— Ни за что! Тут мороз. Я думал, ты сварганишь мне завтрак, достанешь одежду, подгонишь машину и все такое.

— Одеяло меня победило.

Гэри прошел к комоду, взял пару носков и чистое нижнее белье из верхнего ящика. Затем бросил полотенце.

Ребекка подчеркнуто втянула в себя воздух.

— О боже, что это за божественное зрелище перед моими глазами? — спросила она, изображая акцент красавицы-южанки. — Мне кажется, это задница моего дорогого мужа! Слава Иисусу!

Гэри натянул трусы.

— Что будешь делать в выходные?

— Ну, сначала я подумывала поспать часиков десять или пятнадцать. А потом прикинула, что встану и буду предаваться мечтаниям о возвращении в кровать. А потом я эти мечты воплощу.

— Знаешь, — произнес Гэри, присев на край кровати, — тебе стоит как-нибудь попробовать отдых в палатках — возможно, тебе понравится.

— Ты шутишь, да?

— Да. Ты все это люто возненавидишь.

— В любом случае ты бы не захотел, чтобы я мешала тебе и твоим приятелям заниматься там всеми вашими мужскими делишками. Рыгать, чесаться, харкать, мастурбировать и тому подобное. Женщинам там не место.

Гэри похлопал ее по ноге, или, точнее, по трем слоям одеял поверх ноги.

— Ты тут справишься одна?

Черт. Ну зачем он поднял эту тему?

Конечно, это был совершенно закономерный вопрос, но она явно не хотела думать об этом, лежа в теплой и уютной кровати. Она не хотела думать о выходных в одиночестве.

— Все будет нормально.

— Точно? Ты не будешь пугаться?

Трястись от ужаса…

— Мне двадцать восемь. Думаю, я смогу провести пару дней одна.

Она постаралась, чтобы голос не сорвался, но получилось не очень хорошо.

Он нахмурился.

— Ты уверена, что тебе не с кем побыть?

— Гэри, со мной все будет нормально. Я и раньше оставалась одна.

И подпрыгивала от каждого шороха, ни секунды не спала, и чуть не умирала от инфаркта при каждом телефонном звонке.

— Но не целые же выходные.

— Еще раз — двадцать восемь. Не шесть. Не беспокойся обо мне. Я хочу, чтобы ты отдохнул. — Она улыбнулась. — Давай одевайся побыстрее!

— Попробую позвонить тебе вечером. Если не смогу дозвониться из-за плохой связи, не беспокойся, но, надеюсь, мобильники будут работать как надо.

Он перелез через нее, поцеловал, затем выбрался из кровати и пошел доставать одежду из гардероба. Ребекка собиралась приятно провести выходные. Поспать, посмотреть телевизор, прочитать одну-две книжки и побыть полностью бесполезной для общества. Она была взрослым человеком, не верила в Бабая, и не было никаких проблем в том, чтобы остаться одной дома на два коротких денечка.

И одну ночь.

Боже, как она ненавидела темноту…

Пока Гэри складывал свое снаряжение, едва оставляя место бедолаге, который должен был ехать на заднем сиденье, Ребекка быстренько выбралась из кровати, прошмыгнула в холодную кухню и стала готовить тосты с виноградным желе. И пусть никто потом не говорит, что Ребекка Харпстер — женщина, не знающая слова «жертвовать».

Она взглянула в окно на наружный термометр. Тридцать два градуса. Обычное октябрьское утро Внутренней Аляски, а это означало, что нужно было быть совершенно чокнутым, чтобы хотеть идти в поход. Они с Гэри один раз уже перезимовали на Аляске, поэтому она знала, что будет гораздо холоднее, но внутри все еще была мерзлявой девчонкой из Флориды. Хорошо хоть снега еще не было.

Она протянула Гэри тост, когда тот вернулся.

— О, спасибо! — сказал он. — Я знал, что ты меня любишь.

— Да, люблю.

Она поцеловала его. Затем еще — на этот раз подольше и с язычком.

Он отстранился.

— После такого мне будет гораздо тяжелее ходить по лесу с парочкой уродливых мужиков.

Она снова поцеловала его.

— Точно?

— Ага. Коварная искусительница.

— Тогда спровадь их. Скажи им: твоя жена была так соблазнительна, что ты не устоял. Они тебя простят.

— Звучит заманчиво. Ну, может, по-быстренькому…

Она мягко оттолкнула его.

— Иди. Ты же не хочешь, чтобы твои друзья тебя ждали. Передавай привет Скотту и Дагу.

Гэри еще раз поцеловал ее, шлепнул перчаткой по заднице и вышел из дома.

Она видела в окно, как он сел в машину и уехал.

С ней все будет в порядке. В полном порядке.

На самом деле, все будет сказочно. Как часто ей выпадали выходные, когда можно ничего не делать? Не надо никуда бежать, не надо разбирать бумажки, не надо выполнять никаких социальных обязательств… Намечались совершенно райские выходные.

А когда стемнеет, ну, она включит весь свет, врубит фильм братьев Маркс2 и будет получать удовольствие. Она была замужем за Гэри уже пять лет, и уж если не могла обойтись без него одни выходные раз в пять лет, то у нее были серьезные проблемы.

Она зашла в ванную и посмотрела на себя в зеркало. Если уж кого и стоило на самом деле бояться в отсутствие Гэри, то это ее собственного отражения. Каштановые волосы выглядели так, словно кто-то поднес к ним электромиксер. Еще в уголке рта засохла слюна, и не мешало бы сбросить десяток фунтов (до того веса, про который специалисты в области здравоохранения говорили, что не мешало бы сбросить еще десяток фунтов, — и это вполне ее устраивало).

Ну, от слюны она избавилась, а вот ее жуткая прическа так и останется на все выходные. А если ей станет страшно, то она будет противостоять своим страхам, добавив пару фунтов к тому количеству, которое не мешало бы сбросить.

У нее не было никаких детских травм, в которых нужно было копаться, никаких шрамов на душе — просто она была самой обычной трусихой.

Слабонервная

Слабонервная

Слабонервная

2

Второй раз Ребекка проснулась около полдевятого. Она полежала в кровати минут десять, но над ней навис темный призрак вины — Боже, как же совесть раздражала, — и она неохотно встала. Увеличила мощность на термостате, постояла в душе подольше, почистила зубы и оделась в спортивные штаны и толстую футболку.

Затем забралась обратно в кровать, положила несколько подушек к изголовью и уселась читать непристойный любовный роман, который предвкушала последние пару месяцев. «Полин и портные». Хорошая вещь.

Когда только что лишенная девственности героиня тянулась к легендарным высотам распускающейся женственности, а член героя пульсировал (Гэри раньше утверждал, что ощущение пульсации в данной конкретной части тела было ненормальным и заставило бы его обратиться к врачу), Ребекка вновь начала испытывать чувство вины. Черт. Это было нечестно. У нее были целые выходные, чтобы совершенно ничего не делать, жить жизнью ленивой, пожирающей конфеты домохозяйки, а ее мозг не давал ей насладиться этим.

Может, ей стоило покрасить дом?

Нет, вероятно, нет.

Должна же быть золотая середина между покраской дома и чтением похабщины.

Может быть, ей нарисовать похабщину на доме? В конце концов, до ближайших соседей было добрых полмили, а дом скрыт от дороги деревьями. Никто бы не жаловался.

А может, ей стоило весь день развлекать себя подобными бессодержательными мысленными разговорами? Гэри приехал бы домой, поцеловал бы да отвез в местную психушку.

Может, если бы она смотрела какие-нибудь образовательные программы по телевизору, у нее получилось бы стать бесполезной лентяйкой без чувства вины по этому поводу.

В конце концов, «Народный суд» давал важные уроки по системе правосудия…

К одиннадцати она уже с ума сходила от скуки, так что отказалась от идеи сидеть дома все выходные и поехала за двадцать миль в Фэрбенкс за покупками. Она пообедала в мексиканском ресторанчике, который обожала, но после которого Гэри всегда минут по двадцать сидел в туалете, купила две новые блузки и пошла в картинную галерею в надежде, что хотя бы один из ее учеников окажется там и допустит, будто она обычно так и проводит выходные. Никого не оказалось, зато она увидела несколько очаровательных высокохудожественных изображений медуз, если, конечно, не подразумевалось, что это туалетные ершики.

Затем она пошла в кинотеатр на мелодраму, на которую никак не могла затащить Гэри, потому что он считал, что у актрисы, играющей главную роль, жуткие губы. Фильм оказался предсказуемым, но забавным, поэтому она вышла в хорошем настроении.

Когда в начале седьмого она вышла из закусочной, только-только начало темнеть. Она надеялась, что Гэри упивается отдыхом на природе и не упивается пивом. Единственный раз, когда он перепил, Гэри был в компании своих приятелей. По крайней мере, она была уверена, что они не шатаются с ружьями по лесу пьяными. Худшее, что могло быть, — это соревнование по громкости пердежа.

Она поехала домой, фальшиво подпевая старенькой рок-песне по радио. Нажала кнопку на пульте, чтобы открыть гаражные ворота, заехала внутрь…

…и внезапно на нее напало жуткое ощущение, что в доме кто-то есть.

Подобное чувство было ей не в новинку.

Не было никаких признаков того, что кто-то влез в дом. Не было вообще никаких признаков, что хоть что-то в доме не так, и Ребекка точно знала, что внутри ее никто не ждет. Ведь тогда бы сработала сигнализация.

А еще она знала, что следующие пятнадцать минут будет обыскивать дом и, возможно, волноваться всю ночь.

Не стоило ей никуда ездить.

Конечно, она бы так же сходила с ума, если бы просидела взаперти все это время, так что какая разница?

Может, Гэри приедет пораньше?

Она заглушила двигатель, закрыла гаражные ворота, вылезла из машины и приступила к проверке всех возможных мест, где чисто теоретически мог бы прятаться непрошеный гость. А затем все перепроверила еще раз.

Внутри никого не было.

Но легче ей не стало.

Она уже почти мечтала, чтобы у них с Гэри в доме было оружие. К несчастью, пушки ее пугали еще больше прячущихся незваных гостей.

Она включила телевизор и досмотрела концовку «Только ты» — одного из ее любимых фильмов, хоть большинство и не любило его. Правда, романтическая комедия не заставила ее перестать озираться каждые полминуты. Перестать проверять окна. Перестать съеживаться от любых шорохов, по большей части воображаемых.

Ей не стоило отпускать Гэри.

Нет! Вздор! С ней все будет в порядке. Если бы Гэри только знал, какая она трусиха… ну, тогда, возможно, он бы больше никогда не оставлял ее дома одну. И это, конечно, было бы прекрасно, но он же женился на ней не для того, чтобы быть ее нянькой. Ей бы не хотелось, чтобы он думал, что она какая-то пугливая и трусливая жена, которая не может позаботиться о себе.

Около девяти часов она почистила зубы и решила переодеться в удобную пижаму и почитать еще немного сладостной похабщины. Она расстегнула пуговицы на штанах, начала стягивать блузку, а потом засомневалась.

А что, если за ней кто-то следил?

О, бога ради, да в ванной даже чертовых окон нет!

Это не имело значения. Ей было все так же неуютно.

Голой она была бы более беззащитна.

Если кто-нибудь собирался напасть на нее, они могли сделать это в тот момент, когда она снимает блузку через голову.

Что, конечно же, было полнейшей нелепицей, но она всю жизнь страдала от этих нелепых страхов; и сколько бы раз она ни говорила себе не быть идиоткой, меньше бояться она не начинала.

Так и не сняв одежду, она забралась в кровать и возобновила чтение романа. Она была ничтожеством. Но были вещи в жизни и похуже.

А Гэри не пора было уже позвонить?

Ровно в десять, после того как Ребекка на протяжении часа старалась заставить себя не смотреть на часы через каждые полминуты, она набрала ему на мобильник. Через пять гудков включилась голосовая почта, поэтому она сбросила и набрала снова. Ответа не было.

Ерунда. То, что Гэри не ответил, могло иметь тысячу разных причин. Скорее всего, сотовая связь там была дерьмовая. Так часто бывало. Или они пошли на ночную рыбалку, и он оставил телефон в лагере. Батарейка могла сесть. Он мог уронить мобильник в озеро. Или даже случайно оставить его в машине.

Он бы никогда не забыл позвонить, но Гэри был в глуши и точно не мог сгонять до таксофона и сообщить ей, что в порядке.

Все было нормально.

Она снова набрала, и на этот раз оставила коротенькое сообщение: «Звоню-потому-что-подумала-о-тебе», стараясь, чтобы голос звучал жизнерадостно. Она выбралась из кровати, прошла в ванную, затем заперла дверь и только после этого переоделась в пижаму.

По крайней мере, никто не видел, насколько она ничтожна.

Она надеялась, что никто не видел.

Ребекка вернулась в кровать, забралась под одеяло и пролежала так всю ночь, не сомкнув глаз.

По крайней мере, совершенно бессонная ночь немного притупила чувство вины, и после холодной овсянки на завтрак Ребекка добила похабную книжку, которая закончилась хорошо: главные герои решили жить втроем. Затем она пошла в кабинет, включила лаптоп и около часа участвовала в оживленном онлайн-обсуждении типовых испытаний.

В конце концов, не в состоянии больше сдерживать зевоту, она прилегла на диван и закрыла глаза. Днем она, во всяком случае, могла поспать.

Ребекка проснулась через пять часов, незадолго до полудня, не особо отдохнувшей, но зато обрадованной, что не пришлось эти пять часов сидеть и волноваться. Она попыталась дозвониться до Гэри, но ответа снова не было. Ребекка подумала оставить ему еще одно сообщение, но решила, что не стоит. Она не хотела, чтобы Скотт и Даг потешались над ней.

На секунду Ребекка задумалась о том, чтобы позвонить в полицию, но тут же отвергла эту идею. Они бы смеялись над ней. Гэри же сказал, что связи может и не быть, и до вечера он не должен был вернуться домой, так что совершенно, абсолютно не стоило волноваться… Если, конечно, он появится вечером дома. А он появится. Они поцелуются, посмеются, займутся любовью, и она никогда даже не заикнется о том, как ей было страшно одной дома.

К девяти часам он так и не пришел домой.

Он не звонил и не отвечал на звонки.

Итак, он опаздывал. Нельзя распланировать турпоход с точностью до секунды. Его мобильный телефон не работал, и он прямо сейчас торопился обратно к машине, пока Скотт и Даг просили его идти помедленнее, потому что их рюкзаки были слишком тяжелыми.

Не о чем беспокоиться. Он не говорил ей, когда точно приедет домой, а просто сказал, что будет дома вечером.

Но был уже не вечер. А почти ночь.

Они потерялись?

А что, если, прости господи, они разрешили Дагу идти первым? Они так могли дойти и до горы Денали!

Она зажмурилась. Прекрати! Не будь параноиком. Он, вероятно, уже вернется к тому времени, когда она закончит с глажкой белья на завтра.

Ребекка гладила белье очень медленно, но он так и не показывался. Может, у них что-нибудь случилось с машиной. И они сейчас ловили попутку на дороге.

Да кто их таких подберет?

Раздался стук в дверь.

Несколько секунд Ребекка, застыв, стояла на месте. Затем двинулась через гостиную, ощущая легкое недомогание в желудке. Она посмотрела в дверной глазок и увидела мужчину, стоявшего на крыльце. Это был блондин лет тридцати пяти, в джинсах и коричневой куртке.

— Кто там? — спросила она.

Словно зная, что она смотрит на него, мужчина полез в карман куртки и вытащил значок. Поднес его к глазку.

— Полиция штата, мэм.

Легкое недомогание в желудке превратилось в полноценную тошноту.

— А в чем дело? — поинтересовалась она, стараясь, чтобы голос звучал уверенно.

— Вы миссис Харпстер?

— Да.

— Откройте, пожалуйста. Это по поводу вашего мужа.

3

— Что с ним? — спросила она.

Пока она задавала этот вопрос, с дюжину жутких сценариев промелькнуло в ее голове.

— Мэм, не стоит обсуждать это через закрытую дверь.

Она потянулась к дверной цепочке, но затем остановилась.

— Могу я узнать ваше имя и номер значка?

— Извините?

— Ваше имя и номер значка. Я не смогу прочитать через глазок.

— Меня зовут Филипп Марш. Номер моего значка — 0133.

— Спасибо. Я сейчас быстро его перепроверю и тут же вернусь.

— Мэм, это очень срочно. У вашего мужа может не быть столько времени.

Ребекка чувствовала себя так, словно ее сейчас стошнит. Она не позволяла никому, даже полиции штата в форме, не говоря уже о копах в штатском, заходить в ее дом, пока не узнает точно, кто это, но если Гэри сильно ранен…

Она потянулась к первому замку.

И все же почему-то этот сотрудник полиции штата выглядел неправильно. Даже с учетом того, что его лицо было искажено дверным глазком, было в нем что-то хищное.

Завязывай, ради бога, у тебя просто паранойя! Гэри, может, умирает сейчас!

Ребекка отперла первый замок.

Это что, тень улыбки?

Вместо того чтобы отпереть второй замок, она побежала на кухню и схватила трубку. Ей отчаянно нужно было знать, что с Гэри, но еще она хотела удостовериться, что у ее двери стоял настоящий полицейский.

Гудков не было.

Ребекка стукнула несколько раз по рычагу, чтобы убедиться.

Она же пыталась звонить Гэри пятнадцать минут назад. Телефон прекрасно работал все выходные, а теперь, как только на пороге появился странный мужчина, он выключился.

— Мэм, вынужден повторить, насколько важно меня впустить. Я понимаю, что вам необходимо принять меры предосторожности, и в других обстоятельствах я бы вас похвалил за такой подход, но Гэри очень серьезно ранен, и, пока мы тут разговариваем, он, возможно, умирает, а мне срочно нужно доставить вас в больницу.

— Я буду через минутку, — сообщила она. — Ждите меня в машине.

— Черт возьми, леди, ваш муж умирает!

Ребекка едва сдержала крик. Это был не коп.

Но он знал имя Гэри. Может, он даже убил его.

Перестань так думать!

Ее мобильник был в сумочке. Куда она его забросила, когда пришла домой? Долю секунды в голове царила пустота.

На кухонный стол. Прямо возле нее.

Мужчина стукнул по двери, но всего пару раз. Затем раздался грохот в гостиной. Разбилось стекло. Сработала сигнализация.

Ребекка схватила сумочку со стола, сорвала ключи с крючка, а затем открыла дверь в гараж, молясь про себя, чтобы псевдополицейский не услышал ее за ревом сигнализации и потерял время, ища в другом месте.

Она ворвалась в гараж, запрыгнула в машину, вставила ключ в замок зажигания и запустила двигатель. Простые действия, казалось, заняли целую вечность. Она нажала кнопку открывания гаражных ворот. В кино люди всегда проезжали прямо сквозь ворота, но в реальной жизни она бы просто разбила машину.

Ворота двинулись вверх так медленно, что на них было больно смотреть. Ребекка заблокировала двери в машине.

Дав задний ход, она крепко ухватилась за руль, ожидая, когда ворота откроются настолько, что она сможет под ними проехать.

Дверь кухни распахнулась.

Мужчина направил на нее пистолет.

Она как могла нагнулась и вжала педаль газа в пол. Машина рванула назад, проскребя крышей низ поднимающихся ворот.

Прогремел выстрел. Лобовое стекло не разлетелось в крошево, а из шеи не брызнула кровь, так что особого вреда псевдокоп, похоже, не причинил.

Но после второго выстрела машину повело. Он явно пробил шину.

Третий выстрел попал в другую шину, и автомобиль, дернувшись вправо, влетел боком в дерево. Сработала подушка безопасности. Ребекка лихорадочно перевела рычаг на «драйв» и вдавила педаль газа, но машина не сдвинулась с места.

Ребекка вздрогнула от громкого стука по окну водительской двери. Там, направив на нее пистолет, стоял этот мужчина.

— Заглуши, — потребовал он.

Она снова вжала педаль газа, но машина так никуда и не поехала, поэтому Ребекка, скрепя сердце, убрала ногу с педали и заглушила двигатель.

Черт…

— Открой дверь, — произнес он. Он говорил очень медленно и осторожно, словно боялся, что его ярость вырвется из-под контроля.

Раз уж он и сам мог выстрелить в стекло и открыть дверь, она ее открыла.

— Вылезай из машины. Быстро.

— Не бейте меня, пожалуйста. Я…

— Быстро! Ты и так много времени потратила! Молись, чтобы твои соседи не объявились.

Не сводя глаз с мужчины, она выбралась из машины. Он тоже уставился на нее своими налитыми кровью и полными бешенства глазами.

— Как заткнуть сигнализацию?

— Не знаю.

— Еще раз соврешь, и я тебе все зубы к чертям вышибу. Как ее вырубить?

— Нужно ввести код.

— Ну так давай.

Он грубо ее подтолкнул, и она побежала в гараж, к стене, где висел пульт управления сигнализацией. Как только Ребекка оказалась около него, ей в затылок уперлось дуло пистолета.

— Слушай меня, — сказал он громко, стараясь перекричать рев сигнализации. — Если ты вобьешь не тот код, я тебе мозги вышибу. Ясно?

Поколебавшись, Ребекка вбила нужные цифры, и сигнализация стихла.

— Я искренне надеюсь, что ты сделала все правильно, — произнес мужчина. — Сучка тупая. Я оборжусь, если твой муженек на самом деле сдохнет до того, как тебя увидит.

Ребекка испуганно взглянула на него.

— Гэри и вправду ранен?

Мужчина ухмыльнулся.

— О-о-о да. Серьезно так ранен.

— Где он?

— Ты можешь этого и не узнать. Из-за твоих тупых выкрутасов спокойно поговорить, как я хотел, у нас не получится. Теперь. Ты ввела этот код — кто-нибудь приедет на сигнал?

Ребекка покачала головой.

— Нет.

К сожалению, это была правда.

— Надеюсь, что так. Увижу копа — начну стрелять, даже если он соберется выписать мне штрафной талон. Где твоя мобила?

— В сумочке.

— А где сумочка?

— В машине.

— Двигай.

Направляя на нее пистолет, мужчина прошел за ней до машины. Он залез внутрь, взял сумочку с пассажирского сиденья и вытащил мобильный телефон.

— Не дай бог найду в исходящих 911. Нам обоим будет плохо.

Он нажал пару кнопок на телефоне и затем кивнул, видимо удовлетворившись. Он положил телефон в карман и махнул пистолетом.

— Моя машина в конце твоей подъездной дорожки. Давай двигай. Будь моя воля, я бы тебя просто так завалил. Так что не давай мне повода сорваться.

Ребекка заплакала. Она отчаянно хотела сдержать текущие слезы, не хотела, чтобы он радовался ее слабости, но все, что Ребекка могла сделать, — это не разрыдаться по-настоящему. Она вся тряслась от холода и страха.

Они двинулись по дорожке, которая извивалась так, что, пока они не дошли до ее конца, дороги видно не было. Машина оказалась битой и ржавой синей развалюхой, которая, судя по виду, едва могла выдержать их вес, не говоря уж о том, чтобы куда-то ехать. Мужчина обошел ее, достал связку ключей и отпер багажник.

— Понимаешь, сначала я думал подвезти тебя с комфортом, но теперь я слегка беспокоюсь, что тебя могут увидеть. Так что угадай, где ты поедешь, солнышко? Надеюсь, ты не насадишь себя на монтажку. — Он распахнул крышку багажника и снова направил на Ребекку пистолет. — Поторапливайся.

Она подумала было поддаться соблазну просить и умолять его на коленях. Не потому, что от этого мог быть какой-то толк, а потому, что, возможно, она смогла бы отвлечь его и застать врасплох. Особых шансов победить его в обычной драке у нее не было, но ведь должна же она была попробовать хоть что-то сделать!

Нет, плохая идея. Соседи могли не обратить внимания на выстрелы (стрельба по мишеням в этих местах была делом нередким), а, с другой стороны, могли и решить зайти, чтобы разузнать, в чем дело. И она очень сильно сомневалась, что мужчина блефовал: он, казалось, был бы рад убить любого, кто зайдет посмотреть, что происходит. И если она не поедет с ним, то может никогда не узнать, что случилось с Гэри.

Ребекка забралась в багажник, свернувшись возле холодного и сырого мусорного мешка.

— Извини за запах, — произнес мужчина. — Постоянно забываю остановиться у мусорных баков.

Он ухмыльнулся, козырнул ей, а затем с размаху захлопнул крышку багажника.

4

Алан испытывал соблазн нарочно проехать по нескольким кочкам и рытвинам, просто чтобы немножечко потрясти свою пленницу, но он не был уверен, что колымага, на которой он ехал, выдержит это. Да и Стивен потом бы истерил по поводу машины, а Алан, признаться, сейчас не был в настроении выслушивать это дерьмо.

Просто катастрофа. Все должно было быть предельно просто: притвориться копом и схватить ее, когда она откроет дверь. Допустим, что развод получился бы лучше, если бы этот жлоб Стивен выделил денег на настоящую полицейскую машину или хотя бы на сраную форму полиции штата, и все же он никак не ожидал, что она не откроет дверь копу, принесшему новости о ее муже.

К счастью, сигнализация и выстрелы никак ему не аукнутся. Конечно, он не собирался рассказывать Стивену о возникших сложностях, но этот ублюдок считает каждую пулю.

Он чуть ли не наяву слышал прокуренный голос Стивена, требующий объяснить, как Алан мог быть таким беспечным. А что еще он мог сделать, кроме как разбить окно в гостиной? Стоять снаружи и ждать, пока она схватит мобильник и вызовет помощь?

Мобильники стали настоящим геморроем в его работе и развлечениях. Несомненно, был способ их глушить, но технологии Алана не сильно интересовали. Вот перерезать провод — это по нему.

Но если Стивен, сучонок, перегнет палку, тут же получит ножом промеж глаз — Алан мог в этом поклясться. Он уже достаточно натерпелся от этого психопата. Алан до сих пор еще бесился из-за того, что произошло три недели назад, когда ему пришлось стоять и утирать слюни Стивена с лица, пока тот орал на него так, что, наверное, у мужика полопалась куча кровеносных сосудов.

Хотя, если по-честному, Алан это заслужил. Похищение Марты Ирвинг, смазливой сорокалетней дамочки, шло просто идеально, но она была чертовски соблазнительна на переднем пассажирском сиденье, со связанными руками и размазанной от слез тушью. Он старался контролировать себя, всего лишь несколько раз ударив ее, чтобы она поняла его методы, но это не сработало. Алан заехал на площадку для отдыха, выволок Марту из машины в лес и целых двадцать минут потешался, обрабатывая ее своим ножом. Сопротивлялась она минуты три.

Стивен, разумеется, взбесился, особенно когда увидел сувениры Алана. Алан принял словесную порку, не протестуя и не извиняясь… В конце концов, он действительно повел себя несдержанно. Но теперь Стивен прикапывался постоянно, и Алану это надоело. Если Стивен устроит истерику по поводу проблем с Ребеккой, то этот козел, любящий покомандовать, может попасть под его нож не на двадцать минут, а на гораздо более долгое время.

Впереди была огромная яма, но Алан устоял перед соблазном. С его-то везухой она и вправду насадит себя на монтажку, и затем ему придется…

— Твою ж мать!

Алан выкрутил руль вправо, едва объехав белого кота посередине дороги. Правые колеса съехали на обочину, задняя шина лопнула, и машина потеряла управление. Он ударил по тормозам и вильнул влево, стараясь не угодить в кювет. Оставшиеся шины издали ужасный визг, и машина встала.

Алан бросил взгляд в зеркало заднего вида и увидел, как невредимая кошка скачет через дорогу. Он хмыкнул, не веря своим глазам. Однажды он медленно душил молодую женщину кожаным ремнем, пока ее жених беспомощно смотрел сквозь прозрачный полиэтиленовый пакет на голове, а теперь Алан испортил машину Стивена, чтобы не сбить какую-то кошку.

Ну и ладно. Зато будет хорошая карма. Ему сейчас нужна была вся возможная удача.

Он заглушил двигатель и вылез из машины. Нужно было как можно быстрее поменять колесо, желательно до того, как кто-нибудь проедет мимо. У Стивена от крика горло будет болеть.

Алан подошел к багажнику и три раза стукнул по нему рукояткой пистолета.

— Я открываю багажник. Если не хочешь сдохнуть, веди себя тихо и не рыпайся.

Он вставил ключ и приготовился. У нее была монтажка, но недостаточно места для маневра. Если она попробует напасть на него, он просто опустит крышку обратно ей на голову.

Алан повернул ключ и открыл багажник. Ребекка лежала в позе эмбриона, обвив руками ноги и зажмурив глаза. Ее лицо опухло от слез. Он ткнул в нее дулом пистолета.

— Поднимайся.

Она не шевелилась.

— Сколько ни прикидывайся, что меня тут нет, я не исчезну, — сообщил он ей. — Это меня только разозлит. А когда я злюсь, я рву на куски.

Эта фраза ему пришла в голову пару лет назад, и он использовал ее, когда только мог.

Она открыла глаза.

— Сядь и достань запаску. И пошустрей.

— У меня руки не двигаются, — сказала она.

— Ну, сама виновата, что вышла без пальто. Советую побыстрее разогнать кровь.

Он стоял, направив на нее пистолет, пока она убирала с пути мусорный пакет и ставила запаску на бок.

— Выталкивай ее оттуда, — приказал он.

Ребекка явно слишком замерзла, чтобы что-то провернуть, но Алан не собирался рисковать.

Она перекатила колесо через край багажника — запаска ударилась о бампер и упала на землю. Алан удивился, что бампер у этой колымаги не отвалился.

— Теперь домкрат, — сказал он. — Не бросай его.

Она достала домкрат и опустила на землю.

— Чудесно. Теперь свернись, как и была. Ты так мило смотрелась.

Ребекка нырнула обратно, и он снова захлопнул крышку.

Алан поменял колесо, не увидев ни единой чужой машины и не уронив свою себе на ногу. Вот так вот, хорошая карма за то, что не размазал по асфальту кошку.

Ребекка сдерживала слезы (снова, по крайней мере) первые несколько минут затворничества, но какой в этом был смысл? Ей требовалась разрядка. От вони сгнившего мусора выворачивало, но она очень старалась избежать этого конкретного способа разрядки, так как не знала, как долго пробудет в багажнике.

Она рыдала и рыдала, пока машина не потеряла управление. А когда мужчина открыл багажник, давая ей потенциальный (но крайне маленький) шанс сбежать, она ничего не сделала. Ничегошеньки. Она даже глаза не открыла, пока он ее не заставил.

Ей конец. Как и Гэри.

Конечно, когда на тебя направлен пистолет, мало что можно предпринять, но она даже не попыталась что-нибудь сделать. Даже плана не набросала. Ребекка не просто испугалась. Она была трусихой.

И заслужила смерть в этом холодном, темном багажнике.

Но Гэри смерти не заслуживал. Ей нужно было быть сильной ради него. Протянуть до того, как она найдет выход из всего этого.

Ребекка осторожно подула на пальцы, стараясь немного согреть их.

Машина снова остановилась. Ребекка не имела понятия, сколько времени она провела в багажнике, но слез уже не осталось, и ей до боли хотелось в туалет.

Кто-то постучал по багажнику.

— Ты там жива? — спросил похититель.

— Да.

— Тогда закрой глаза. Если они будут открытыми, когда я подниму крышку, ты их лишишься.

Ребекка закрыла глаза. Крышка багажника открылась, напустив еще больше холода.

Заговорил другой мужчина, с глубоким, хриплым голосом.

— А чего она без пальто? И ты до сих пор мусор не выбросил?

— Да забыл я про него.

— Приятно осознавать, что я кому-то плачу деньги за внимание к деталям, — произнес второй мужчина, пренебрежительно фыркнув. — Вытаскивай ее и заводи внутрь, пока она тут не околела.

— Как скажете, хозяин.

— Не надо расистских шуточек. Это не остроумно.

— Пофиг.

Ребекка почувствовала, как ей на голову надели тканевый мешок.

— Я направил на твою черепушку пистолет, — сказал похитивший ее мужчина, ткнув стволом ей в лоб. — Так что веди себя хорошо, Бекки.

Он взял ее за руку и помог выбраться из багажника. Она потеряла равновесие из-за замерзших ног, но он поддержал ее прежде, чем она упала.

— Ого, боже, как же она пропахла! — сказал второй. — Эта хрень даже на морозе воняет. Видишь, что бывает, когда забываешь про детали? Видишь?

— Я серьезно, мужик, я тебя застрелю. Клянусь.

Голос второго мужчины сделался совершенно серьезным.

— Не угрожай мне. Даже в шутку.

— Ага, ага, как скажешь.

Первый мужчина завел ее внутрь, где было гораздо теплее. Более того, судя по ощущениям, они топили здесь по полной. Он повел ее по деревянному полу, а затем осторожно усадил на диван. Первый мужчина сел рядом с ней и вдавил ей в бок пистолет.

— Добро пожаловать, Ребекка, — сказал второй. — Надеюсь, этот идиот не доставил тебе неудобств.

Она не шевелилась и ничего не говорила.

— Хочешь посмотреть, где ты?

Через секунду сидящий рядом мужчина сильнее вдавил пистолет ей в бок — так, что она охнула.

— Он задал тебе вопрос.

— Поаккуратнее, — произнес второй. — Не порань ее. Ребекка, хочешь взглянуть? Ты должна пообещать, что будешь вести себя хорошо, и тогда мы покажем тебе. Хочешь?

Она кивнула. Мешок стянули с головы, и она тут же зажмурилась от слепящего света.

— Тебе чего-нибудь хочется? Может, попить? Могу разогреть немного пиццы, если хочешь.

— Туалет, — прошептала она.

— Конечно. Алан, отведи ее в сортир.

— Никаких проблем, Стивен. Думаю, если Стивен просит отвести ее в сортир, то я сделаю, что хочет Стивен.

— Хорошо. Тогда делай.

Алан ткнул Ребекку в плечо.

— Э, Бекки, тебе вроде как глаза для этого понадобятся.

Ребекка медленно открыла глаза. Свет после такого долгого сидения в полнейшей темноте жег глаза, но она все же смогла рассмотреть, что находится в небольшой хижине, практически без мебели, если не считать дивана и деревянного стула, на котором сидел второй мужчина.

Он был большим, мускулистым, с каштановыми волосами и шрамами от прыщей. На нем была черная кожаная куртка и толстые очки, выглядевшие почти комично.

Почти.

А затем Ребекка чуть не рухнула на колени от внезапного озарения. Она только что увидела обоих похитителей. Увидела изнутри их хижину. Они называли друг друга по именам. Они ни в коем разе не собирались отпускать ее живой.

— Где Гэри? — спросила она дрожащим голосом.

— Сначала туалет, — сказал Стивен. — Потом все объясним.

5

Алан вывел ее наружу и повел вокруг хижины. Они были где-то в лесу, но это абсолютно не помогало определить ее конкретное местоположение.

— Извольте, — сказал он, указав жестом на шаткий сортир, словно метрдотель в пятизвездочном ресторане — на стол. — Надеюсь, удобства придутся вам по вкусу. На случай, если изволите бежать через отверстие, должен уведомить вас, мадам, что я бы не рекомендовал. Давай быстро!

Ребекка открыла дверь и зашла внутрь. На двери не было замка, так что пришлось держать ее одной рукой, пока второй она развязывала шнурок на пижамных штанах.

Она ненавидела сортиры даже в более благоприятных условиях. В домашнем туалете страх, что на тебя заползет жук, был иррационален; здесь же это была скорее вероятность. Пауки, муравьи, жуки — кто угодно мог забраться на сиденье унитаза прямо сейчас. Если не считать того, что вместо сиденья здесь была дыра в деревянном полу.

В редких случаях, когда она в прошлом пользовалась сортиром, Ребекка всегда нависала над сиденьем. А с учетом того, что нужно держать дверь, это было непросто.

Она мысленно отругала себя за беспокойство из-за таких мелочей в то время, как ее муж был в серьезной опасности.

Может быть, даже мертв.

Нет, не мертв, Гэри не мог быть мертвым, но у него явно были более существенные проблемы, чем необходимость волноваться из-за похитителя, подглядывающего за тем, как он писает.

Чтобы отвлечься, Ребекка подумала об истории, которую в детстве считала очень смешной. Она не знала, произошло ли это на самом деле или нет, но одни ее друзья утверждали, что установили динамик под сортиром. Они прятались с микрофоном, ждали, пока кто-нибудь не заходил, давали ему возможность приступить к делу, а потом кричали: «Эй, тут внизу работают вообще-то!» — и затихали, пока жертва не выскакивала из сортира со спущенными штанами.

В школе несколько раз она попадала в неприятности, начиная вспоминать эту историю в самые неподходящие моменты, но сейчас лучше ей не стало.

Она старалась как могла, затем натянула штаны и вышла из сортира. Алан ее ждал.

— Все прошло хорошо?

Ребекка не обратила внимания на его комментарий. Алан усмехнулся и повел ее обратно в хижину.

Когда она опять уселась на диван, Стивен протянул ей чашку.

— Вот, держи горячий шоколад, — сказал он. — Один придурок забыл купить зефирок, но хотя бы согреешься.

— Спасибо, — сказала Ребекка.

Благодарить похитителя за чашку горячего какао было нелепо, но это была нерушимая привычка. Она, наверное, и Адольфа Гитлера бы поблагодарила за шапочку для душа.

— Ну, Ребекка, скучаешь по мужу? — спросил Стивен.

— Конечно, скучаю.

— Счастливый брак? Никаких планов о разводе?

Она покачала головой.

— Хорошо. Рад, что он тебе нравится. Давай-ка я отвечу на вопросы, которые, наверное, у тебя накопились. Да, он жив, и да, ты можешь снова встретиться с ним.

Она чуть не разрыдалась от облегчения. Ей было плевать, какой они хотят выкуп, — она бы нашла способ заплатить.

— Вот в чем дело, — сказал Стивен, наклонившись вперед. — Ты должна доказать, что достойна того, чтобы снова встретиться с ним.

— Как я должна это доказать?

— Гэри и его дружки испытали настоящий кошмар. Страшные вещи. Конечно, все делалось намеренно, но даже мы не ожидали, что зайдет так далеко. Но твой муженек показал, чего стоит. Если честно, он меня чертовски впечатлил. Его дружки тоже неплохо держались, по крайней мере один из них, хотя под конец… Ну, пока не буду раскрывать все секреты. Но Гэри, как мы его ни мучали, беспокоился только об одном — вернуться к тебе.

— Офигеть, правда? — спросил Алан.

Стивен пристально посмотрел на него, а затем снова обернулся к Ребекке.

— Меня в жизни много раз умоляли. Черт, да иногда мольба — это самое приятное. Знаешь, что я обычно делаю? Я прикидываюсь, что согласился, даю проблеск надежды на то, что они нашли мою слабую сторону, а затем смеюсь им в лицо. Одна женщина все глаза выплакала, рассказывая, что у нее дома шестимесячный малыш, которому нужна мама, а я, если честно, не испытывал ни малейших угрызений совести. И из-за этого было гораздо забавнее наблюдать за Аланом с его ножовкой.

— Ты не пьешь свой горячий шоколад, — заметил Алан.

Ребекка отхлебнула, ошпарив язык.

— Поэтому, когда Гэри сказал, что ему нужно вернуться к тебе, это, конечно, не было чем-то новым, но то, как он это сказал, задело меня за живое. Я никогда ничего более странного не испытывал. Люди много разглагольствуют обо всех этих розовых соплях, но этот парень действительно любит тебя. Он достоин тебя. Поверь мне, он тебя достоин. Вопрос в том, сможешь ли ты доказать, что достойна его?

Ребекка лихорадочно закивала.

— Да, я сделаю все что угодно.

Стивен откинулся на своем месте, хрустнул костяшками пальцев и удовлетворенно улыбнулся.

— Хорошее начало. На самом деле, все просто. Тебе лишь нужно полностью пережить его кошмар, шаг за шагом, минуту за минутой. Пройти везде, где ходил он. Увидеть все, что видел он. Сделать все, что делал он. И выжить.

Ребекка уставилась на него. Он что, серьезно?

— Я не понимаю… Я не могу…

— Ну-ну, не надо портить такое хорошее начало. Гэри бы не использовал слова «не могу». Гэри бы сказал: да, все что угодно ради моей любимой жены, где поставить подпись? Я уже говорил, что он умрет очень медленной и мучительной смертью, если ты не пройдешь через все это?

Ноги Ребекки задрожали.

— Откуда мне знать, что он еще жив? — спросила она.

— Ниоткуда. Просто поверь. Гэри бы поверил, я уверен. Научишься в процессе. Просто думай об этом как об игре. При правильном настрое тебе даже может понравиться.

Ребекка ошеломленно уставилась на того, что покрупнее. Как они могли ожидать, что она переживет то суровое испытание, которое Гэри едва вынес? И то, которое Скотт и Даг, по-видимому, вообще не пережили. Это было просто невозможно.

— Вы его не отпустите, — произнесла она. — Я видела, как вы выглядите. Я видела ваш дом.

Стивен удивленно рассмеялся.

— Поверь мне. Эта хибара — не мой дом. И да, ты видела, как мы выглядим, но это не имеет значения, потому что мы рвем из страны. Считай это нашей прощальной вечеринкой.

— Я вам не верю.

— Тогда топай отсюда. Прямо сейчас. Но вот что я тебе скажу: в ближайшем будущем его не найдут. А когда найдут, будут блевать без остановки, пока запихивают в мешок для трупов. Хотя могу предложить тебе сделку. Если ты пройдешь первую часть утреннего задания — легкую часть, — мы сделаем тебе уступку. Как тебе такое?

Ребекка покачала головой.

— Доказательства мне нужны сейчас.

— Ну, сейчас ты их не получишь. Либо доверишься, либо он сдохнет. Но я буду рад предъявить тебе доказательства, когда он будет мертв. Как думаешь, ты сможешь опознать одно из его ребер?

Ребекка посмотрела ему в глаза. Стивен не шутил. Он и вправду намеревался устроить ей выходные Гэри.

И возможно, она не переживет их.

Но, судя по всему, Ребекка не могла отказаться.

— Хорошо, — произнесла она. — Я сделаю это.

— Прекрасно! — воскликнул Стивен — Значит, нам не придется убивать тебя прямо здесь. Так, нам еще многое надо сделать, так что мне и моему напарнику предстоит напряженная ночка. А тебе, с другой стороны, нужно немного отдохнуть, так что мы отведем тебя в гостевую спальню. Заранее извиняюсь за качество матраса и за то, что придется тебя запереть, но с этим ничего не поделаешь.

В комнате, кроме кровати, ничего не было — даже окна. Дерево выглядело хорошим и крепким — способа прорваться через него она не находила. Снаружи на двери было несколько замков, и Ребекка слышала, как их все закрыли, так что никакого шанса выбраться таким способом.

Раздались крики, хотя она не смогла разобрать слов, а затем услышала, как отъехала машина. Ребекка все еще слышала редкие шаги. Даже если бы она прорвалась через дверь, было явно невозможно сделать это настолько тихо, чтобы ее не поймал оставшийся в хижине похититель.

Самым разумным сейчас было забраться в постель, постараться выбросить из головы всю эту ужасную ситуацию и попытаться поспать. Ребекка не знала, что произойдет с ней завтра, но она наверняка будет лучше подготовлена к этому, если полноценно отдохнет ночью.

Ребекка забралась в кровать под одеяло, пахнущее плесенью, и закрыла глаза. Плакать она уже не могла, а мысли так сильно путались, что это изводило ее.

Она заснула.

6

Во сне Ребекка расталкивала растянувшегося на их кровати мертвого мужа, из глаз которого текла кровь.

— Гэри, пора вставать, — говорила она, тряся его за плечо. — Гэри? Гэри?..

— Гэри?.. — повторил Алан, легонько хлопнув ее по щеке. — Гэри, ты опоздаешь в поход.

Она открыла глаза. Алан склонился над ней, раскачивая переносным будильником, который показывал шесть тридцать.

— Давай, Гэри, пора вставать. Ты же не хочешь, чтобы Скотт и Даг ждали?

Прошло несколько секунд, прежде чем она окончательно проснулась и поняла, о чем он говорит. Это была какая-то дикость. Он же не всерьез?

Алан ухмыльнулся.

— Шучу. Настолько далеко мы не зайдем. Но у тебя все же есть график, и его надо придерживаться, так что поднимайся и погнали. Вот тебе одежда. — Он указал на джинсы и красную кофту. — С тебя должок.

— Спасибо, — сказала Ребекка.

— Одевайся. Через пять минут принесу тебе тост с виноградным желе. И помни: как сказал Стивен, думай об этом как об игре. Это убережет тебя от психушки, хотя, наверное, не убережет от кладбища.

Больше всего она сейчас хотела выпустить пар и ударить этого самодовольного ублюдка. Если бы она застала его врасплох, то, возможно, смогла бы повалить на землю, несколько раз ударить его головой об пол и заставить сказать, где они держат Гэри.

Или нет.

Алан вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. Она встала и быстро оделась, затем села на край кровати и стала ждать. Если бы в комнате было хоть что-нибудь, все что угодно, что можно бы было использовать как оружие. Но что бы она сделала? Одолела их своими шлепанцами?

Снова стук в дверь, и на этот раз в комнату вошел Стивен, держа тарелку с тостом. Он поправил очки и окинул ее взглядом.

— Выспалась?

Ребекка пожала плечами.

— Не особо разговорчивая, да? Ну, наверное, это не твоя вина. — Он протянул ей тарелку. — Вот завтрак.

Она совершенно не хотела есть, но все равно встала и взяла у него тарелку. Стивен жестом указал ей, чтобы она села на кровать.

— Я не из тех, кому нравится придумывать кучу правил и инструкций, — объяснял Стивен, стоя посередине комнаты. — Поэтому все будет просто. Как я уже сказал, это будет что-то вроде обучения по ходу дела. Ты можешь свалить, когда захочешь, — единственным наказанием будет мучительная, жуткая, скверная, позорная, грязная смерть твоего мужа. Что-то не так с тостом?

— Нет, — ответила Ребекка, тряхнув головой.

— Тогда доедай. Тебе понадобится энергия.

Она заставила себя откусить. Даже со слоем виноградного желе тост во рту казался сухим.

— Так что есть одно главное правило, — сказал Стивен. — Никакой полиции. Если вмешается полиция, значит, ты уже не следуешь по стопам Гэри, и значит, ты проиграла. Если ты намеренно вовлечешь других людей, которых не должна вовлекать, это тоже будет стоить Гэри жизни. Поняла?

Ребекка кивнула, пытаясь проглотить первый кусок тоста.

— Скажи: «Я поняла». Так ты больше похожа на человека.

— Я поняла.

— Гораздо лучше. Давай поторапливайся, заканчивай с едой. Машина укомплектована и готова ехать.

Машина Гэри стояла перед хижиной. Когда они вышли, Стивен передал ей комплект ключей Гэри, который было легко узнать по брелоку с Гомером Симпсоном. Еще ей выдали пару кроссовок и кожаную куртку. Она не была такой теплой, как хотелось бы, но в ней точно можно было немного согреться.

— Как только выедешь на автостраду, открой бардачок, — сказал ей Стивен.

— Раньше не смотри, — вставил Алан.

— Верно. Пойми, мы будем слушать и смотреть, и мы не одни участвуем в этой маленькой игре. Так что подумай об этом, прежде чем попытаешься сделать что-нибудь такое, чего не сделал бы твой муженек.

— Когда я смогу поговорить с ним? — спросила Ребекка.

— А я и не говорил, что сможешь, — сказал Стивен.

— Говорил!

— Нет. Я сказал: мы докажем, что он жив. Это может подразумевать разговор с ним, а может и не подразумевать — не хочу портить тебе сюрприз. — Стивен похлопал ее по плечу. — Если ты проберешься достаточно далеко, то получишь подтверждение, которое тебе понадобится, чтобы двигаться дальше, обещаю.

Обещание психопата вроде Стивена не много значило для Ребекки, но она ничего не сказала. Они подвели ее к машине, и Алан при этом насвистывал веселый мотивчик. На заднем сиденье Ребекка заметила снаряжение Гэри, и ей снова пришлось бороться со слезами.

Она попыталась убедить себя в том, что все это было шуткой, что Гэри был способен устроить такой подлый, отвратительный розыгрыш и что он выскочит с заднего сиденья и закричит: «Сюрприз!» — как только она залезет в машину. Она отдала бы прямо сейчас все на свете, чтобы избить его до полусмерти за нечто столь жестокое.

Но это была не шутка.

Она залезла в машину и закрыла дверь. Запустила двигатель, включила заднюю передачу и начала сдавать назад. Алан подошел, постучал в окно и жестом приказал ей опустить стекло.

— Не забудь про ремень безопасности, — произнес он. — Это не просто хорошая идея, это — закон.

Слова «Да пошел ты» чуть было не сорвались с ее губ, но вместо этого она сжала зубы, пристегнула ремень безопасности и подняла стекло.

Ребекка отъехала от хижины.

Она почувствовала невероятное облегчение, когда двинулась по грунтовой дороге прочь от Алана и Стивена. Несмотря на все их разговорчики по поводу игры, в которую ей предстояло играть, она все еще ожидала, что в любой момент ее застрелят или зарежут.

Почему они с самого начала не предъявили доказательства, что Гэри все еще жив?

Был ли он еще жив?

Да. Он просто обязан быть живым.

А почему бы просто не подъехать к ближайшему телефону и не вызвать полицию? Может быть, они блефовали по поводу подслушивания?

Может быть. Но возможно, не так уж и сложно было установить в машине скрытую веб-камеру. В любом случае пока ей нужно было следовать их инструкциям.

Она взглянула на бардачок. Ребекка умирала от любопытства, что там внутри, но еще ей нужно было верить, что они выполнят угрозу убить Гэри, если она нарушит правила.

Она могла подождать еще несколько минут, или сколько там осталось, до автострады.

И тут на нее вновь навалилось все происходящее. Даже если она будет следовать правилам, как она вообще могла выиграть? Как она могла пережить то же, что пережил Гэри, и сделать это лучше? Она вообще ничего не знала о турпоходах… она, наверное, умрет, даже не успев встретиться с другими опасностями!

Нет. Ей стоило перестать так думать.

Ребекка должна была быть сильной. Она же не какая-то обеспеченная, избалованная девочка, которая никогда не покидала папочкиного дома. Она смогла, работая полный рабочий день, учиться в колледже, при этом целый год ухаживала за умирающей матерью. Она могла с этим справиться.

Ага, продолжай себя обманывать — и ты все это без проблем переживешь.

Она притормозила, доехав до поворота на Фронтир-роуд. Дорога тянулась на добрые шестьдесят миль, и Ребекка до сих пор точно не знала, где находится, но, по крайней мере, теперь она ориентировалась немного лучше. Даг жил возле этой дороги, и Гэри должен был быть тут, когда заезжал за ним.

Ребекка потянулась к бардачку и открыла его.

Вместе с регистрационными документами, руководством по эксплуатации и разнообразными накопившимися бумажками лежали три желтых конверта. Верхний был с дюйм толщиной, а остальные два — тонкие, словно внутри было пусто.

Она вытащила верхний. На нем голубым маркером было написано: «Меня открывать первым!»

Вспотевшими руками она разорвала его.

7

Выпуклость оказалась бумажником Гэри. Кроме него, в конверте лежали еще две маленькие свернутые бумажки.

Она развернула их и прочла первую.

Магазинчик «Джей энд Эйч». Десять миль на юг по Фронтир-роуд. Заправь бак.

Вторая гласила:

Список покупок:

Четыре упаковки пива.

Чипсы — рифленые.

Одна карта Аляски.

Одна бутылка антифриза.

Одна бутылка моторного масла.

Один хот-дог, который лежал на стойке еще задолго до того, как ты потеряла девственность. Залей все это горчицей так, чтобы не было видно переработанной свинины. Съешь эту гадость.

Плати наличкой.

Ничего не забудь. Мы не шутим.

Не открывай конверт № 2, пока все не выполнишь. Тут мы тоже не шутим.

Ребекка нахмурилась. И это все? Список покупок?

Она не знала, вздохнуть ли ей с облегчением или впасть в панику. Может быть, дела пошли плохо, пока Гэри, Скотт и Даг докупали припасы в магазине. Или сразу после.

Его бумажник казался нетронутым. В нем все еще лежали водительские права, три двадцатидолларовые банкноты, десятка и шесть по доллару. И ее фотография — единственная хорошая фотография за последние три года. Кредиток не было. Гэри оплачивал бы картой, так что похоже, что они не собирались точно воспроизводить события, чтобы нельзя было отследить платежи.

Ребекка взглянула на оставшиеся два конверта. Были ли они такими же простыми, как список покупок, или чем-то похуже?

Действительно ли они узнают, если она взглянет украдкой раньше времени?

Она закрыла бардачок от греха подальше, затем положила в карман бумажник Гэри и повернула направо на Фронтир-роуд.

Машин на этой дороге всегда было мало. По сути, если кто-то собирался устроить засаду, это место подошло бы как нельзя лучше.

Добрался ли Гэри до магазина?

Если бы не добрался, они бы не дали ей список покупок, верно? В списке были вещи, которые купили бы мужчины, а хот-дог с неимоверным количеством горчицы на завтрак был явно в стиле Гэри. Как минимум, Гэри, Даг и Скотт добрались досюда.

Но она недостаточно хорошо знала «игру» или Алана со Стивеном, чтобы предполагать, что все пойдет так просто.

Она должна была быть готова к засаде.

Как бы сильно Ребекка ни хотела послушать фоном успокаивающую музыку, она не посмела включить радио. Необходимо было максимально контролировать окружение.

Ребекка взглянула на одометр. Она проехала уже милю. Бак был заполнен наполовину. Гэри ехал в Блесер, который был в восьмидесяти милях отсюда, так что на путь туда и обратно понадобилось как раз полбака.

Две мили.

По встречке пронеслась фура. Ребекка почти что ждала, что грузовик неожиданно вильнет и смахнет ее с дороги, но, естественно, этого не произошло.

Три мили. Четыре. Пять.

Она немного расслабилась. Не сильно, но достаточно, чтобы чуть ослабла хватка на руле и кровь поступала к пальцам.

Шесть миль.

Возле дороги стоял человек: ссутуленные плечи и опущенная голова. Когда она приблизилась, он нерешительно поднял вверх большой палец.

Ребекка глубоко вдохнула.

Она не видела его лица, но заметила густую черную бороду. Это вполне могла быть маскировка, только вот никто из похитителей не мог добраться сюда раньше нее, если только на сельской Аляске не проложили подземную транспортную систему, не проинформировав об этом Ребекку.

Стивен говорил, что участвуют не только он и Алан.

Она прибавила скорости и переместилась на встречную полосу. Автостопщик даже не поднял голову, когда Ребекка пронеслась мимо.

Она продолжала смотреть на него в зеркало заднего вида, ожидая, что тот достанет пистолет и откроет огонь.

Ребекка чуть не потеряла управление, когда увидела, что автостопщик поднял голову.

Но он ничего не сделал. Просто смотрел на нее, все уменьшаясь и уменьшаясь в зеркале, пока, наконец, не исчез полностью, когда дорога постепенно ушла влево.

Обычный автостопщик. Ничего больше.

Он мог перерезать ей горло и украсть машину, если бы она подобрала его, но он совершенно точно не устраивал ей засаду.

Может быть, он мог бы помочь. Ребекка подбросила бы его до города, а он взамен помог бы ей со спасением мужа от жуткой смерти. Жаль, что это было против правил.

Пару минут спустя она свернула на парковку возле магазинчика «Джей энд Эйч» и остановилась возле единственной бензоколонки. Здесь стояли еще две машины, что было неудивительно для магазинчика в такой глуши даже при условии, что семь пятнадцать — не самое хорошее время для кофе.

Она вошла внутрь. Парень лет, может, двадцати пяти стоял за прилавком и читал экземпляр «Дейли Ньюз Майнер». Он положил газету и дружелюбно поприветствовал Ребекку улыбкой. Она попыталась ответить тем же, но не смогла.

Сначала пиво. Ребекка прошла в дальний конец магазина, в котором было всего четыре небольших прохода, и открыла раздвижную дверь холодильника. В списке покупок ничего не говорилось о марке пива, а так как ей было плевать на его вкус, она вытащила две упаковки «Будвайзер», любимого пива Гэри.

— Вот это я понимаю! — воскликнул кассир, когда она поставила их на прилавок.

— Я возьму еще две, — сказала Ребекка.

— Идет. Это скрасит утреннюю хандру в понедельник.

Она взяла недостающее пиво, большой пакет «Раффлз», моторное масло, антифриз и карту. Выкладывая все это на прилавок, Ребекка гадала, почему на парковке было две машины, помимо ее собственной, если в магазине никого, кроме нее и кассира, не было.

— Надеюсь, вас не затруднит показать мне какой-нибудь удостоверяющий личность документ? — спросил кассир. — Это, конечно, морока, но мне приходится это делать.

— Вовсе не морока, — сказала Ребекка и внезапно поняла, что у нее не свои документы, а Гэри. — Знаете, я их дома оставила. Но мне двадцать восемь.

— Забавно, но вы выглядите не старше двадцати семи, — сказал кассир. — Шучу. Не то чтобы вы выглядели старше, просто… Простите, но без удостоверения я не смогу вам продать пиво. У меня будут проблемы.

— Какие у вас будут проблемы? Мне гораздо больше двадцати одного.

— Я знаю, но мне положено проверять удостоверение личности, если вы выглядите младше тридцати. — Он показал себе за плечо и беззвучно произнес одними губами: — Сзади мой босс.

В этот момент из двери позади кассира вышел высокий лысеющий мужчина с планшетом для бумаги. Он вежливо кивнул Ребекке и прошел по проходу к холодильнику.

— Еще мне нужно заправить бак, — сказала Ребекка, стараясь говорить непринужденно, и вытащила бумажник Гэри.

— Хорошо, но мне все же нужно увидеть удостоверение, — настоял кассир.

Черт! Ребекка могла купить алкоголь, когда училась в колледже и была недостаточно взрослой, почему же она не могла этого сделать сейчас, когда была совершеннолетней?

Или кассир был с ними заодно?

Ребекка вытащила водительские права Гэри и одну двадцатку. Все это она подвинула в сторону кассира.

— Вот.

Он взглянул на водительские права и, казалось, на мгновение пришел в замешательство, а затем отодвинул их обратно.

— Не-а. Ни в коем случае.

— Я просто хочу сделать покупки, пожалуйста, — сказала она, убирая в карман водительские права.

— Может быть, вы коп под прикрытием.

— Нет, клянусь вам.

— В чем проблема? — спросил менеджер, подходя к прилавку.

— Нет удостоверения личности, — ответил кассир.

Менеджер внимательно посмотрел на Ребекку.

— Извините, мэм. Нет удостоверения — нет алкоголя. Это закон.

Что еще ей оставалось сказать? Что они непременно, безусловно должны продать ей это пиво, потому что на кону была жизнь ее мужа?

Может быть, новая тактика была целесообразна?

— Я на семь лет старше, чем нужно, — произнесла она. — Вы это знаете, и я это знаю, и это просто глупая формальность. Вы действительно хотите, чтобы я поехала домой за своим удостоверением? Потому что если это так, то я совершенно точно не остановлюсь здесь на обратном пути. Вы не единственное место, где продается пиво.

— Мы извиняемся за доставленные неудобства, но, к сожалению, в нашей политике нет исключений, — сказал менеджер. — Вы будете брать остальное?

Она пожала плечами.

— Мне нужно заправиться. Неэтилированный, пожалуйста.

— У нас предоплата, — сказал ей менеджер.

Она положила двадцатку на прилавок, развернулась и вышла из магазина. За многие годы ее жизнь, конечно, проделывала странные зигзаги, но Ребекка никогда бы не предположила, что будет участвовать в борьбе не на жизнь, а на смерть, чтобы купить чертово пиво без удостоверения личности.

Пока она заправлялась, в голове возник новый план, но он мог сработать, только если бы менеджер вышел. Ну, возможно, он и тогда мог не сработать, но она должна была попробовать. В конце концов, Ребекка, конечно, не похожа на кинозвезду, но и не дурнушка.

Когда она вернулась, менеджера нигде не было.

— Пробивайте все остальное тоже, — сказала она. Ребекка подумала похлопать ресницами, но быстро решила, что будет выглядеть смехотворно. — Знаете, если бы вы купили мне пиво, мы могли бы разделить его.

— Да?

— Когда вы заканчиваете?

— Не раньше четырех.

— А есть перерыв на обед?

— В полдень.

— Не желаете немного пива на обед?

— Вы замужем? — спросил он, взглянув на кольцо.

— Мы об этом никому не скажем.

— Хорошо. Возвращайтесь к полудню, пиво будет вас ждать.

— Может, лучше, чтобы у меня была фора?

Кассир внезапно рассмеялся.

— Леди, это всего лишь пиво! Господи, ваше сестринство угрожало исключить вас, если вы его не доставите на вечеринку, или типа того?

— Нет, я просто хочу иметь возможность купить то, за чем приехала. Я специально сюда ехала.

— Вот мой совет. Езжайте «специально» в Общество анонимных алкоголиков. Вступайте в программу двенадцати шагов. Сделайте хоть что-нибудь, потому что выглядите вы ужасно.

— Отлично. — Она подняла упаковки с пивом. — Я положу их на место.

— Не беспокойтесь, я все сделаю.

— Нет, нет, я бы не хотела вас беспокоить.

Она подумывала сбежать, но это была бы ужасная затея.

Неужели Стивен и Алан на самом деле узнают, если она не возьмет пиво?

Ребекка раскрыла холодильник, поставила «Будвайзер» и чуть не закричала от радости, увидев решение своих проблем.

Безалкогольное пиво.

«О’Доулс» технически был пивом, так ведь? А в списке покупок не уточнялось, какую марку покупать. Это не было нарушением правил, или, по крайней мере, было не тем нарушением, по поводу которого нельзя поспорить.

Она взяла две упаковки по двенадцать штук и перенесла их в переднюю часть магазина. Прежде чем кассир смог хоть что-то ответить, Ребекка схватила вторые две упаковки «Будвайзер», отнесла их в холодильник и тоже обменяла.

— Знаете, — сказал кассир, когда она вернулась, — вообще-то, я не должен даже… а, неважно, на двадцать один вы выглядите.

— Спасибо, — сказала она, когда он пробил покупки. Затем вспомнила кое-что. — И еще один хот-дог.

Сосиска к тому моменту больше напоминала свернутую вяленую говядину, но съесть подобную мерзость было не самой большой проблемой. Кассир положил сосиску на булочку и подал ей.

Ребекка поблагодарила его и прошла туда, где стояли приправы. Она поливала хот-дог горчицей слой за слоем, пока, согласно инструкции, все не исчезло в желтом болоте.

— Вы не против, если я покушаю здесь?

— Делайте что хотите, леди.

Ребекка поставила на пассажирское сиденье два пакета с продуктами, открыла бардачок и вынула второй конверт.

Хорошо, что она любила горчицу, но, если у нее возникло столько проблем с простым списком покупок, было страшно подумать, во что ее мог втянуть следующий шаг.

8

Во втором конверте лежала карта, или, точнее, оторванный от нее кусок. Городок Блесер был обведен красным. Больше в конверте ничего не оказалось.

Значит, Гэри добрался по меньшей мере туда.

Точнее, Гэри добрался туда, если верить в то, что Стивен и Алан играют честно. Если же нет, Гэри уже мог лежать в багажнике, порубленный на куски.

Боже, Ребекка, зачем ты с собой это вытворяешь? Он не в багажнике! Он жив и ждет, пока ты не перестанешь жалеть себя и спасешь его!

Она выбралась из машины и проверила багажник.

Естественно, там его не оказалось, но она знала, что, если бы не посмотрела, мысль о нашинкованном Гэри сзади не оставила бы ее.

Хотя она, возможно, и сейчас ее не оставит.

Ребекка вернулась в машину и начала путешествие.

Примерно через пять миль Ребекка включила радио. Витание в собственных мыслях отвлекало куда больше, чем музыка. Она бегло пролистала станции, пока не нашла легкую, успокаивающую музыку.

Интересно, упоминали ли ее и Гэри на какой-нибудь радиостанции, искал ли их хоть кто-нибудь. В конце концов, они не появились на работе, а Скотт и Даг не вернулись домой к своим семьям. Ей пришлось стараться не превышать скорость или не нарушать другие правила дорожного движения и надеяться, что машину Гэри не объявили в розыск.

А не было бы лучше, если бы ее остановил коп? Может быть, игра по их правилам гарантировала, что Гэри погибнет. Может быть, лучшим способом выбраться из всего этого было жать педаль газа в пол и петлять с полосы на полосу, удерживая открытую банку пива на носу.

Нет, это уже было позади. Ей необходимо было подчиняться инструкциям похитителей. Она бы поговорила с Гэри в ближайшее время (ну или каким-то другим способом убедилась, что он жив), а затем уже решила бы, как действовать дальше.

Как она ни старалась, в пути Ребекка не могла избавиться от бесконечного потока ужасных картинок в голове. Гэри рубят на кусочки. Гэри утопает в собственной крови. Гэри скармливают его же… Ей нужно было перестать думать об этом, иначе она могла впасть в ступор.

Проехав знак, сообщающий, что до Блесера осталось всего семь миль, Ребекка зевнула. Ей очень нужен был кофеин, а еще хороший, чистый туалет, но она не хотела отступать от графика.

Ребекка не знала точно, когда ей можно будет открыть третий конверт, поэтому дождалась, когда минует выцветший знак «Добро пожаловать в Блесер!» — и свернула на парковку «Макдоналдса».

Она вытащила конверт из бардачка и надорвала его. Первый клочок бумаги гласил:

Я знаю, пришлось нелегко.

Соберись, до конца далеко.

На окраине есть бар один.

Туда поезжай, не жалей своих шин.

Но сперва ты пойми, наконец:

Эти рифмы полнейший трындец.

Ладно, хватит этой хрени. Найди бар. Выпей, если захочешь. Все, что тебе нужно, — это устроить драку с одним из клиентов из-за футбольной игры. Драка на кулаках. Которую ты проиграешь. Бой не должен быть затяжным, но нужен как минимум один удар, чтобы свалить тебя на пол. Когда закончишь, проверь багажник для дальнейших инструкций. Удачи.

Ребекка не могла в это поверить. Драка на кулаках? Она? Ребекка никогда в жизни не дралась. А все, что она знала о футболе, — это что все лучшие рекламные ролики показывали во время Суперкубка.

Бессмыслица какая-то. Гэри был не из тех, кто влезает в потасовки в барах. Он, конечно, был более разнузданным в окружении своих друзей, но даже в самом беспардонном виде не был жестоким. И футбол он любил, как и любой парень, но явно не настолько сильно, чтобы из-за этого лезть в драку.

Похитители жульничали. Если бы Гэри и участвовал в драке в баре из-за футбола, то он бы явно ее не начал. Или какой-нибудь пьяный идиот поставил бы его в такое положение, что пришлось бы драться, или она исполняла еще и роли Скотта и Дага.

А Скотт и Даг были мертвы, так ведь?

Этого она не знала. И чтобы сохранить, насколько это возможно, рассудок, Ребекка пока что остановилась на теории «пьяного идиота».

Второй предмет в конверте оказался очередной небольшой картой, которая вела ее через весь Блесер в захолустье на выезде из города. Добравшись наконец до бара, она прикинула, что последнее построенное человеком здание было как минимум миль пять назад.

Ребекка встала на парковке рядом с еще тремя машинами. У бара даже названия не было, по крайней мере на вывеске, хотя многочисленные неоновые логотипы пивных марок в окнах вносили ясность относительно предназначения данного заведения. Здание выглядело так, словно последний косметический ремонт делали сразу после золотой лихорадки.

Было чуть больше девяти часов утра понедельника. Что тут могли делать машины?

Она заглушила двигатель и вошла внутрь. Бармен взглянул на нее, двое других посетителей, сидевших за разными столиками и смотревших ESPN по телевизору над дверью, сделали так же. Один из них был большим парнем с бородой, по которой плакали ножницы, и огромным пузом, второй — мужчиной постарше, лет шестидесяти, в красной бейсболке и с сигаретой в зубах.

Кто из этих троих был связан с похищением?

Или никто не был? Может быть, ей и драться-то не стоило. Возможно, она могла сама просто треснуть себя в лицо и выйти из бара.

И может быть, пока она была тут, Гэри где-то истекал кровью.

— Что вам подать? — спросил бармен.

— Сначала туалет.

Бармен махнул головой в сторону двери прямо под телевизором. Чудесно. Ничего не бывает лучше, чем парочка жутковатых парней, пялящихся в ее сторону, пока она идет в туалет. По крайней мере, это получше, чем сортир.

Она вышла через пару минут, тоскуя по старому доброму туалету. Но удобство уборной было мелочью по сравнению с тем, что ей предстояло сделать.

Ребекка села за свободный столик, пытаясь сообразить, с чего начать. С кем ей затеять конфликт? Судя по виду, удар старика был бы менее болезненным, но ей было все равно, ведь, чтобы спасти Гэри, она бы с радостью приняла и удар грилем от Джорджа Формана3, если бы он того пожелал. Вопрос в том, кто из этих двоих мужчин с большей вероятностью ударит женщину в споре о футболе.

Вероятно, тот, что побольше.

У нее было ощущение, что она отрывается от собственного тела, но Ребекка заставила себя встать и пересесть за его столик. Очевидно не привыкший к интересу со стороны женщин, он немного удивленно взглянул на нее.

— Смотрел вчера игру? — спросила она.

— Какую?

— Футбол.

— Не-а, пропустил. А кто играл?

— Это ты мне скажи, жирдяй.

Она запиналась, но заставляла себя смотреть ему в глаза.

Мужчина моргнул.

— А?

— Я говорю, ты мне скажи, жирдяй. Что такое? Зассал обсуждать футбол с девчонкой?

Мужчина посмотрел на бармена, призывая того на помощь.

— Я думаю, ты не с тем разговариваешь.

Лицо Ребекки горело, и она знала, что оно сейчас ярко-красного цвета, хотя кто скажет наверняка в тусклом свете бара?

— Я разговариваю с тобой, — произнесла она.

Мужчина встал, отодвинув стул.

— Извини, мне пора двигать. Много дел.

Ребекка тоже встала, схватив его за руку.

— Мы, кажется, не закончили.

— Мать, ты, кажется, больная на голову. — Мужчина вырвал свою руку и указал на Ребекку бармену. — Боже, Фрэнк, кого ты к себе пускаешь?

Ребекка хотела снова схватить мужчину за руку, но промахнулась. Что теперь было делать? Плюнуть и докопаться до старика? Или до бармена?

Мужчина двинулся было вокруг стола, но она сместилась вправо, преграждая ему путь.

— Спорю на пятьдесят баксов, что ты не сможешь меня вырубить, — сказала она.

— Мать, возвращайся в психушку. Тебе таблеточек надо и эту… электрическую штуковину для психов.

— Мэм, я вынужден попросить вас уйти, — сказал бармен. — Не заставляйте меня вызывать полицию.

Ребекка сжала кулаки и посмотрела бородатому мужчине в глаза.

— Сотня баксов.

— Я не собираюсь с тобой драться, мать!

— Ссыкло.

— Да, ты права. Я ссыкло. Так что топай куда-нибудь уже, хорошо?

Он явно не собирался бить первым, да она и не ожидала этого, на самом деле. Поэтому сделала шаг вперед и попыталась ударить его по челюсти. Он с легкостью отразил удар Ребекки, шлепнув ее по кулаку. Она замахнулась еще раз, и на этот раз он поймал ее кулак рукой.

— Фрэнк, может, ты уже сделаешь что-нибудь? — потребовал он.

Ребекка попыталась вырвать руку, но мужчина не отпускал. Свободной рукой она схватила его за запястье. А затем дернула его руку вперед как можно сильнее, ударив его кулаком себе по лицу. Она вскрикнула от резкой боли и упала на землю.

— Я ее не бил! — закричал бородатый мужчина. — Вы же все видели! Она ткнула моей рукой себе в лицо! Я ничего не делал!

— Не волнуйся, мы все это видели, — сообщил бармен, выбегая из-за стойки.

Ребекка села, пытаясь сдержать слезы. Она не думала, что будет так больно, а ведь она сама это сделала.

— Все хорошо. Хорошо, — произнесла она. — Я в порядке. Извините.

— Блин, да что с тобой, мать? — спросил бородатый мужчина.

— Ничего. Я просто… Я в порядке. — Она оперлась на стул, чтобы подняться на ноги, и потерла место, куда пришелся удар. — Извините.

— Может быть, нам позвать кого-нибудь? — спросил бармен.

— Нет, нет, мне нужно идти.

— Дать пакет со льдом?

Она кивнула. Бармен пошел за льдом, пока бородатый мужчина смотрел на нее.

— Извините, — снова произнесла она.

Бородатый мужчина не ответил. Он посмотрел на свой кулак, а затем молча сел обратно за столик.

Хоть она и не была уверена, но ей показалось, что старик спрятал улыбку. То ли его просто повеселила нелепая ситуация, то ли он точно знал, для чего она тут появилась.

9

Ребекка подошла к машине, держа пакет со льдом у лица. Она не могла представить, насколько было бы больно, если мужчина захотел бы ее ударить. Она совершенно не подходила для жестокости.

И все же Ребекка выполнила первые три задания и теперь должна была получить подтверждение того, что Гэри все еще жив.

(Пожалуйста!)

Она открыла багажник. Сначала Ребекка подумала, что там не было ничего, кроме всякого накопленного Гэри барахла, но после быстрого осмотра обнаружила конверт, приклеенный клейкой лентой к внутренней стороне крышки багажника. Она разорвала его и прочитала послание.

Ну, либо ты жульничаешь, либо делаешь успехи. Если жульничаешь, то мы уже знаем об этом и уже распотрошили твоего муженька, устроив жуткий беспорядок, который придется убирать какому-нибудь горемыке, если, конечно, Гэри просто не впитается в землю. Если же делаешь успехи, то тогда пришло время для небольшого перерыва. И у нас для тебя подарок. Езжай вниз по тому же шоссе. Через две мили увидишь узкую грунтовую дорогу, помеченную крестом. Сверни на нее, держись левее и, когда доедешь до конца, остановись и жди.

Ребекка вернулась к «Чеви» и отъехала от бара. Руки тряслись, но настроение стало лучше, чем было все утро. Это ни о чем не говорило, и она не верила, что ей действительно позволят увидеть Гэри, но даже простое знание, что он все еще жив, было бы невероятным облегчением для нее.

Спустя примерно две мили она увидела маленький деревянный крест и свернула на ухабистую грунтовку, которая вынудила ее ехать аккуратно, чтобы машина не скреблась обоими бортами о выступающие ветви деревьев. Дорога разветвлялась три раза — Ребекка все время держалась левее, и к тому времени, когда она доехала до конца дороги, на одометре добавилось три мили. Вокруг высился лес, но настолько редкий, что сквозь ветви проникало достаточно много солнечного света.

Ребекка заглушила двигатель и стала ждать.

Она терпеливо просидела минут пять. Потом начала волноваться.

А что, если на нее кто-нибудь нападет?

В записке говорилось, что это должен был быть перерыв. Конечно, у Гэри, Скотта и Дага совершенно не было причин ехать по этой дорожке, так что это не могло быть частью теста, так ведь?

Так. Поэтому пока что она была в безопасности.

Ребекка промаялась еще пять минут.

В записке ничего не говорилось о том, что она не может выходить из машины и гулять по округе, но Ребекка решила этого не делать. Лучше уж было нервничать в машине, чем случайно столкнуться с кем-то, кто не ожидает встретить ее снаружи.

Прошло еще десять минут.

А она точно была в нужном месте?

Да, конечно, в нужном. Инструкции были несложными. Ей просто нужно было ждать.

Может, они в этот самый момент волокли Гэри через лес.

Навряд ли.

Может, они в этот самый момент волокли окровавленный труп Гэри через лес.

Или его половину.

Прекрати!

Она попыталась отвлечь себя, начав громко считать. Один… два… три… четыре…

…восемьдесят семь… восемьдесят восемь… восемьдесят девять…

Нож погружается в грудь Гэри еще и еще…

…девяносто… девяносто один… девяносто два…

А затем из леса с красочно упакованным подарком в руке появился Алан. Он улыбнулся и помахал ей, а затем жестом приказал опустить окно.

— Рад тебя снова видеть! — воскликнул он, подходя к машине. — Выглядишь гораздо лучше, чем в нашу последнюю встречу. Ты похудела?

— Где Гэри? — спросила Ребекка.

— Не знаю. Где-то, наверное, есть. Я тебе подарок принес. — Он потряс им и ухмыльнулся. — Он тебе понравится.

Ребекка посмотрела на упаковку. Она была украшена ярко-розовой и фиолетовой упаковочной бумагой с огромным белым бантом наверху. Упаковка была размером с…

Шар для боулинга. Она была размером с шар для боулинга.

— Здесь холодно, — сказал Алан. — Не против, если я залезу в машину?

Ребекка тряхнула головой и убрала продуктовые пакеты на заднее сиденье. Алан открыл пассажирскую дверь, влез внутрь и так сильно хлопнул дверью, что автомобиль затрясся. Он положил подарок себе на колени и потер руки, согреваясь.

— Развлекаешься? — спросил он.

— А ты как думаешь?

Алан пожал плечами.

— Откуда мне знать? Ты же училка начальных классов. Может, ты всю жизнь ждала такой развлекухи. Может, она утоляет твою неуемную жажду приключений.

— Мне не нужны приключения.

— Да ну, всем нужны приключения. Это человеческая природа. — Он покачал коленями вверх-вниз. — Не хочешь узнать, что тут у меня?

Она потянулась к подарку, но Алан шлепнул ее по руке.

— Это был вопрос, а не приглашение. Сперва я хотел узнать, как, по-твоему, проходит игра. Какие-нибудь полезные предложения? Что-нибудь, что можно улучшить? Почерк в записках достаточно аккуратный?

Ребекка уставилась на него. Он это серьезно?

Внезапно Алан схватил ее за волосы и дернул голову вниз, заставив поморщиться от боли.

— Послушай, солнышко, я стараюсь как могу, так что ты могла бы пойти мне навстречу. — В его голосе не осталось и следа от прежнего легкомыслия. — Я даже не желаю этим заниматься. Я бы с большим удовольствием выпотрошил тебя прямо здесь. Как по мне, все это — пустая трата времени.

Ребекка затылком почувствовала холодную сталь. Острую сталь. Алан чуть надавил, и она снова поморщилась.

— Так что сделай одолжение — давай чуть посмелей, хорошо? Соберись. Я не прошу тебя танцевать и хихикать, но, ради бога, хотя бы не веди себя как манекен. Понимаешь?

— Да!

— Не верю.

— Да! — закричала она.

Алан подержал лезвие еще несколько секунд, а затем убрал его и отпустил ее волосы.

— Хорошо. Это все, что я хотел услышать.

Ребекка подняла голову и убрала волосы с глаз. У Алана на лбу блеснула тонкая струйка пота. Ребекка даже не сопротивлялась. Неужели он вспотел от такого небольшого действия?

— Я… я думаю, ты прекрасно ведешь игру, — сказала Ребекка.

— А, мне плевать, че ты там думаешь. Я просто тебя подкалывал. Ну что, хочешь открыть подарок?

Ребекка кивнула.

— А волшебное слово?

— Пожалуйста.

— Попробуй такое: «Пожалуйста, о красавчик, на котором я бы с радостью прыгала часами, если бы не была так счастлива в браке».

— Пошел ты в жопу, — проговорила Ребекка.

У нее перехватило дыхание. Откуда это взялось? Она не собиралась этого говорить. Ребекка крепко сжала челюсти, готовая к тому, что он снова схватит ее за волосы или, быть может, воткнет ей нож в горло.

Вместо этого Алан рассмеялся.

— Очень хорошо. Вот это смело. Держи.

Алан отдал ей подарок.

Он был тяжелым. Слишком тяжелым для головы. Если, конечно, помимо головы там не лежало еще что-нибудь…

Нет, предполагалось — это доказательство того, что он все еще жив. Во всем этом не было смысла, если в коробке была голова. Это никак не могла быть его голова.

Она сняла бант.

— Постарайся поаккуратней с бумагой, — посоветовал Алан. — Может, мы сможем ее еще раз использовать для следующего подарка.

Не уверенная в том, шутит он на этот раз или нет, она очень медленно и аккуратно начала снимать обертку с коробки. Содержимое немного сдвинулось, когда она повернула коробку на бок, но все так же было непонятно, что внутри.

Ребекка сложила упаковочную бумагу и отложила ее в сторону, затем провела пальцами по крышке, приклеенной к коробке клейкой лентой.

— Одолжишь нож?

Алан фыркнул.

— Ага, конечно.

Она поддела ногтем край ленты и одним рывком оторвала ее. Приготовившись открыть коробку, она засомневалась.

— Это не бомба или что-то в этом роде, — заверил ее Алан. — Я бы тут не сидел.

Ребекка подняла крышку.

Внутри были сотни, нет, тысячи пауков.

Фальшивые. Крошечные пластмассовые игрушки. Она в замешательстве посмотрела на Алана.

— Наверное, ты должна раскопать свой подарок, — сказал он.

Ребекка знала, что у нее было чрезмерное, даже нелепое, количество фобий, но пауков, особенно пластмассовых, среди них не числилось. Она погрузила руку в коробку почти по локоть, не сообразив, что внутри может быть мышеловка или что-то типа того.

Нет. Мышеловка уже бы сработала.

Значит, бритвенное лезвие.

Она стала рыться осторожнее. Алан смотрел на нее с самодовольной ухмылкой, из-за которой ей хотелось затолкать всех этих пауков ему в глотку.

Хорошо. Очень хорошо. Враждебность в этой ситуации гораздо лучше, чем страх.

Ее пальцы добрались до дна коробки, и она осторожно двинула руку по кругу. Это было нелегко, но, к счастью, уже через несколько дюймов ее указательный палец коснулся чего-то твердого. Она схватила это, и вытащила аудиокассету.

Алан хлопнул в ладони.

— Очко в пользу Бекки! Трудно поверить, что кто-то еще использует эти штуковины, а?

Она повернула ключ, включая аккумулятор, затем вставила кассету в проигрыватель и прибавила звук.

Секунд пятнадцать стояла тишина. А затем появился отчетливый голос Стивена.

— Говори, черт тебя дери. Скажи что-нибудь! Покажи ей, что ты в норме.

— Я в норме, Ребекка, — услышала она голос Гэри. Несмотря на слабый, испуганный голос, это определенно был он. — Я живой.

Как бы Ребекка ни хотела, чтобы Алан не видел ее слез, она не смогла сдержаться и заплакала от облегчения.

— Скажи, что ты ее любишь, говнюк, — сказал Стивен на пленке.

— Я тебя люблю. Но, пожалуйста, не…

Раздался звук удара и болезненное мычание Гэри.

— Можно я его тоже ударю? — прозвучал голос Алана на заднем плане.

— Заткнись. А теперь читай.

Тем же испуганным голосом, прерываемым болезненным оханьем, Гэри зачитал несколько предложений газетной статьи о пустом аэростате, приземлившемся на задний двор одной семьи. Пока Гэри на пленке говорил, Алан полез в карман куртки и достал газету. Он развернул ее, указал на дату — сегодняшнюю, — а затем ткнул пальцем в статью на первой странице, которую читал Гэри.

— Хорошо, хватит, — сказал Стивен на пленке.

Кассета резко переключилась на песню Элиса Купера. Алан принялся покачиваться в такт, засовывая газету обратно в карман куртки.

— Ну вот, твой муженек цел и невредим. Ты счастлива?

Ребекка попыталась ответить, но не смогла произнести и слова.

Алан пожал плечами. Он извлек пленку и положил в карман к газете.

— Ну, думаю, перерыв почти закончился. Теперь будет интереснее. И под «интереснее» я, естественно, подразумеваю «опаснее» и «по-настоящему кровопролитно».

Он снова полез в карман куртки.

— В этой игре слишком много реквизита, как по мне, — сказал он, вытаскивая клочок бумаги и передавая его Ребекке. — Эта карта приведет тебя к месту привала. Поезжай туда. Разбивай лагерь. Твой муж и его дружки весь день только и делали, что зависали возле палаток, вот и ты делай то же самое. Думаю, у твоего мужа было преимущество перед тобой, так как у него опыта в разбивке лагеря побольше, но и у тебя есть преимущество перед ним, потому что я тебя много раз предостерегал: ожидай, что произойдет что-то очень плохое.

Алан открыл пассажирскую дверь и выбрался из машины. Он помахал рукой и улыбнулся, как и при встрече, и направился в сторону леса. Дойдя до края поляны, он обернулся и выкрикнул:

— Хорошо тебе отдохнуть, Ребекка! Пауков можешь оставить себе.

10

Убедившись, что его не видно, Алан облокотился на ствол дерева, наклонился вперед, и его вырвало. Сердце бешено колотилось, в ушах звенело, а внутренности, казалось, полыхали.

Когда тебе хочется расчленить кого-нибудь так же сильно, как наркоману — вмазаться, изображать небрежность и говорливость — истинное мучение. Когда он потерял контроль и приставил нож к ее шее… Ну, ему стоило нечеловеческих усилий, чтобы не довести дело до конца.

Он хотел колоть ее ножом. Хотел причинить ей боль. Хотел срезать ее лицо и носить как маску. Хотел втыкать свой нож в ее тело, пока не заболят мышцы, а от нее останется только изрубленное мясо и сломанные кости.

Но Алан собой гордился. Он сдержал себя. Алан знал, что, если еще раз проштрафится, Стивен, скорее всего, застрелит его. Стивена он, конечно, не боялся, но ему точно был нужен этот парень. У Стивена хватало терпения подстерегать жертву, преследовать ее, выбирать идеальный момент для удара, и еще он отлично знал, как потом заметать следы. Алан был слишком нетерпелив (он знал это и без постоянных напоминаний Стивена) и без помощи своего напарника уже наверняка был бы в тюрьме.

Как бы то ни было, свою работу он выполнил, и на девчонке не осталось ни единой царапины, так что Стивену не из-за чего было крыситься. Алан все еще считал, что вся эта затея тупая, но, с другой стороны, он был вынужден признать, что скучно ему не было. И естественно, он собирался компенсировать себе то, что не смог изрубить Ребекку в машине. О да.

Насвистывая, он продолжил прогулку длиной в милю через лес. Если ему повезет, он поймает и разорвет белку.

Иди в полицию.

Ребекка никак не могла выбросить из головы мысль, что она должна просто развернуться, поехать в полицейский участок, рассказать копам обо всем произошедшем и позволить решить вопрос людям, которые имеют хоть какое-то представление о том, что делают.

Может быть, она подвергала жизнь Гэри риску, играя в эту игру. Даже если не обращать внимание на то, что Ребекка почти наверняка не сможет выиграть, неужели она ожидала, что они просто отдадут ей Гэри, если она все же выиграет?

Как бы не так.

Более вероятно, что они оба погибнут, а потом эти психопаты уедут и сделают то же самое с очередной парой.

Если бы полиция окружила Алана и Стивена, они бы могли оставить Гэри в живых, чтобы скостить себе срок.

Правда, они уже убили Скотта и Дага.

Или нет?

У нее не было доказательств, что хоть кто-то был мертв. Никаких, кроме слов Алана и Стивена. Может быть, все трое были живы. Может быть, жены Скотта и Дага сейчас делали то же самое, что и она.

Фантастичная мысль, но не невероятная, так ведь?

Иди в полицию.

Нет. Она не могла так поступить. Ребекка не так много времени провела с похитителями, но она верила, что, если нарушит правила, они убьют Гэри и уедут из страны. Алан бы уж точно убил. В этом Ребекка не сомневалась. Она бы могла привести полицию в хижину, но Гэри бы там уже не было. Конечно же, они предвидели возможность, что она побежит прямо к властям, поэтому должны были хорошо его спрятать.

Пойдя к копам, она бы убила своего мужа.

Лучше играть. По крайней мере, так у нее оставался шанс спасти его, каким бы ничтожным он ни был.

Она отчаянно хотела вернуть Гэри, но знала, что как минимум частично ее стремление вовлечь полицию диктовалось желанием выйти из игры самой. Чтобы не проходить через тот же кошмар. Чтобы не рисковать жизнью и, возможно, умереть.

Наверняка умереть.

Она наверняка должна была умереть в эти выходные. Ужасной смертью. Может быть, еще и долгой и мучительной. Кто знал, когда они похитили Гэри и что они с ним делали все это время? Может быть, пережить его приключение означало быть привязанной к столу, пока они ножовкой отрезают по кусочку пальцы рук и ног. Может быть, Гэри читал газету только одним глазом.

Ребекка могла поехать прямо в бар и вызвать полицию.

Но она не собиралась этого делать. Ей было плевать, насколько сильно она была напугана или насколько сильно рисковала лично — она собиралась сделать все возможное, чтобы спасти Гэри. Нестерпимая боль во время убийства будет менее мучительной, чем необходимость жить в мире наедине с собой, если она бросит мужа.

Дорога до точки на карте заняла около сорока пяти минут езды, пятнадцать из которых — по разбитым грунтовкам. Дорога просто закончилась посередине леса, так что она припарковала машину и вышла. Согласно карте, место привала было в полумиле впереди от конца дороги, и она должна была узнать его, когда доберется туда.

Ребекка понимала, что ей придется несколько раз возвращаться к машине, чтобы разбить лагерь, но она не хотела тащить вещи, пока не выяснит, где находится место привала. Если ей было суждено заблудиться, то она не хотела при этом еще волочить палатку.

Вообще-то нет, кое-что Ребекка собиралась с собой взять. Она открыла пассажирскую дверь и извлекла из машины картонную коробку. У Гензеля и Гретель были хлебные крошки, а у нее — пластмассовые пауки. В худшем случае она могла найти обратный путь, идя по следу мертвых птичек, подавившихся ими.

Почва была относительно ровная, а деревья довольно быстро поредели, поэтому Ребекка двигалась достаточно быстро. Примерно минут через пятнадцать она выбралась из леса и оказалась на краю большого красивого озера.

Оно раскинулось, казалось, на сотню ярдов в ширину, хотя на дальнем берегу трава была достаточно высокой и нельзя было точно сказать, где заканчивается вода. Оно тянулось ярдов на пятьдесят вправо от нее и еще на сотню ярдов — влево, пока не сворачивало, огибая лес.

Ребекка подошла к самой кромке воды и, присев, зачерпнула руками воду. Вода была невероятно холодная, но казалась свежей и приятной на вкус.

Пару минут Ребекка осматривала местность. Она увидела круг из выложенных камней с золой в центре и тремя поленьями вокруг, что подтверждало: ребята, или, по крайней мере, хоть кто-то, сидели вокруг костра. Еще тут была куча веток, которые явно использовались в качестве дров, и пара пивных банок в золе, но больше никакого мусора не осталось.

Несмотря на то, что ей хотелось разузнать побольше, Ребекка решила, что будет лучше сначала принести на место все снаряжение. Они хотели, чтобы Ребекка разбила лагерь, и она это сделает. Ребекка не хотела, чтобы не установленная вовремя палатка послужила поводом к убийству Гэри.

Несмотря на холод, Ребекка, пока тащила мешок с палаткой до места привала, вся взмокла, только пальцы замерзли и онемели. Хорошо хоть ветра не было. Тяжело дыша, она на несколько минут присела на одно из поленьев. Лицо все еще болело от удара мужчины в баре, легкие горели. Ребекка просто не была создана для ручного труда. Как и для работы на открытом воздухе. Как и для холодной погоды.

Но ведь Ребекка не была создана и для кровавого насилия, и если уж она оказалась в состоянии столкнуться с ним, то, конечно, могла справиться и с ручным трудом, и с трудом на открытом воздухе, и с холодной погодой.

Остальные вещи она перенесла за два захода. Поначалу Ребекка хотела взять только то, что, как ей казалось, было необходимо, но передумала. В любом случае, когда станет по-настоящему холодно, она будет рада, что у нее есть запасная одежда Гэри.

Ребекка снова села на полено, совершенно изнуренная, и передыхала минут десять. Поднялся небольшой ветерок, и от холода у нее застучали зубы. Но все будет хорошо. Она разведет костер, поставит палатку, а затем расслабится, насколько возможно.

Ну, может, все же отдохнет. О расслаблении и речи не шло.

Должно было произойти что-то плохое. У Гэри и его друзей, по крайней мере, было время выпить по паре банок пива и развести костер, так что до этого ничего не произошло, так ведь?

Правда, они, скорее всего, могли все перенести за один заход.

Но она-то была одна. Нельзя же было равнять ее с тремя мужчинами. Было бы несправедливо заново проигрывать события выходных до того, как она сможет нагнать их, так ведь?

И с чего, скажи-ка на милость, ты решила, что эти джентльмены собираются играть честно?

Она сложила на месте старого костра хворост, затем облила его жидкостью для розжига из одного из мешков Гэри. Зажгла спичку и бросила ее на ветки, отчего огонь моментально вспыхнул. Хорошо, что ей не пришлось тереть палки друг о друга, чтобы высечь искру.

Хоть она и хотела как можно скорее поставить палатку, все же сейчас было важнее поддерживать огонь, а веток почти не осталось. Ребекка вернулась и стала бродить по опушке леса, собирая с земли хворост. Его было в достатке, поэтому она быстро вернулась к костру и добавила веток к уже имеющимся. Так как это должно было помочь ей продержаться некоторое время, она решила, что, наверное, лучше набрать побольше. Со временем должно было становиться все опаснее, и было бы гораздо лучше, если она сможет избежать похода в лес, где так много мест, в которых можно устроить ей засаду.

Собрав четвертую охапку, Ребекка заметила красное пятнышко на одном из листьев. Она пригляделась.

Просто божья коровка.

Наконец она набрала достаточно дров, чтобы пережить ночь. Возможно, достаточно, чтобы пережить и все три, но Ребекка не была туристом и не знала, как быстро они прогорят. Она уселась на полено поудобней и стала рассматривать озеро.

Быть может, при других обстоятельствах Ребекка оценила бы его красоту. Конечно, большую часть времени она из-за холода чувствовала себя плохо — и все же наслаждалась этими несколькими минутами неги, просто глядя на озеро. Подобное место подошло бы для чудесного выездного мероприятия с ее учениками.

Ей нужно было поставить палатку, но прежде — посидеть пару минут, чтобы успокоиться, собраться с мыслями. Для выживания необходимо было быть настороже и одновременно сохранять спокойствие и не поддаваться паранойе. Ребекка встала и не спеша пошла по краю озера.

Они собирались поймать ее во время прогулки.

Нет, не собирались. И прогулка была ей необходима.

Ребекка заставила себя дышать глубоко — вдох, выдох, — пытаясь прогнать плохие мысли хотя бы на несколько секунд. Просто смотреть на озеро. Смотреть на мелкую рябь на чистой воде. Смотреть на…

Она прижала ладонь ко рту, чтобы подавить крик.

Вода на этой стороне озера была все еще чистой. Все еще спокойной. Все еще прекрасной.

Но камни на краю были покрыты кровью.

11

Она была скорее безжизненно-коричневой, чем зловеще красной, но перепутать эти брызги с чем-то, кроме крови, было невозможно. И ее было много. Она покрывала камни не только возле ног Ребекки, но и на несколько футов вокруг.

Ребекка присела и, все еще сдерживая крик, пригляделась к камням. Да, глупо было впадать в панику, когда она уже знала, что здесь произошло что-то ужасное, но ведь это было доказательством. Может быть, никто и не умер, но пролилось много крови.

И на одном из камней была пара сухих красных ошметков размером с пятицентовые монетки.

Конечно, это могло остаться от животных. А может, Гэри и его приятели поймали рыбу и почистили ее здесь.

Ага, а может, они почистили рыбу и разбрызгали кровь вокруг, так, для потехи. Точно.

В желудке бурлило, но она все же наклонилась еще ближе к камню с сухим мясом, или что это было. К одному из них прилип крошечный осколок кости, не больше занозы.

Затем Ребекка уловила металлический блеск на воде. Несколько секунд она всматривалась в воду, пытаясь определить, что это, и увидела, как что-то металлическое торчит из-под маленьких камешков в воде. Стараясь не потревожить водную гладь, она потянулась, чтобы достать предмет.

Когда ее рука дотронулась до дна, поднялась муть, моментально сделав воду непрозрачной, и Ребекке пришлось не шевелить рукой в холодной воде до тех пор, пока та снова не просветлела.

Блеск пропал.

Она принялась перебирать руками гальку, пытаясь поймать еще один отблеск. Ей пришлось предпринять несколько попыток, каждый раз ожидая, пока не просветлеет вода, прежде чем удалось схватить предмет и вытащить из воды.

Это был зуб. Коренной. Несомненно, человеческий, если, конечно, кто-то не решил поставить своему питомцу металлическую пломбу.

Она представила, как кого-то бьют лицом о камни, а затем этого человека тащат в озеро, пачкая камни кровью, и разделывают в ледяной воде.

Чувствуя, что сейчас ее вывернет наизнанку, Ребекка вскочила на ноги и побежала в сторону костра. Она могла представить себе, как Алан вспарывает Скотту или Дагу брюхо, словно рыбе, при этом смеясь, и рассыпая остротами, и, возможно, даже спрашивая Стивена, достаточно ли рыбешка большая, чтобы оставить ее.

Ребекка гадала, были ли в этом озере останки друзей Гэри. Может быть, на другой стороне плавала кисть или нога дожидалась момента, чтобы попасться на крючок рыбака.

Она зажмурилась. Эти мысли ей точно сейчас были не нужны. Ребекка уже знала, что здесь произошли страшные вещи, и находка ничего не меняла. Положение Ребекки не стало от этого хуже. Ей нужно было успокоиться и установить палатку.

И если уж на то пошло, она, слава богу, знала, что у Гэри в жизни не было ни единой дырки в зубах.

Ребекка всегда искренне верила в силу юмора. Она редко пыталась донести это до своих учеников, потому что у пятиклассников и так было над чем посмеяться и без ее поощрения. Но Ребекка слышала истории о людях, которые чудесным образом выздоравливали, просто смотря комедийные видеоролики, фактически высмеивая свою болезнь, и она им верила.

И хотя Ребекка продолжала верить в подобный подход, ее собственных похожих на фарс ужимок при попытках установить палатку, по-видимому, было недостаточно для того, чтобы заработала его целительная сила. Возможно, раковый больной, смотрящий на нее, и получил бы какую-нибудь пользу, но для нее это было сплошное расстройство. К палатке, конечно, прилагалась инструкция, но все же это была работа для двоих, а не задание для того, кто не спал в палатке с самого детства.

И все же, если Ребекка переживет все это и вернет Гэри, кошмары пройдут, а она выйдет из сумасшедшего дома, будет вспоминать свои злоключения при постановке палатки и смеяться. Пытаясь разбить палатку, Ребекка становилась похожа на Лорела и Харди. На одного из них наверняка, хотя, если переживания сохранятся на этом уровне, очень скоро у нее в голове появятся голоса, и она сможет исполнять роли обоих. Если ничего не случится, очень скоро Ребекка будет исполнять знаменитое нытье Стэна Лорела.

Палаточный шест, который она силилась поставить на место, кувыркнулся, ударив ее по виску. Да уж, после этой мясорубки ей будет над чем посмеяться.

Наконец Ребекка поставила палатку. Выглядела она дерьмово, но откуда Ребекке было знать, что палатка Гэри не выглядела так же. Итак, у нее была палатка и костер: она официально разбила лагерь.

Ей ужасно хотелось пить, и, хотя Ребекка и ненавидела вкус пива, пить больше было нечего. Снова пить из озера она не собиралась.

Ребекка схватила одну банку псевдопива, села возле костра, открыла ее и одним глотком опустошила на треть. Вкус оказался отвратительным, но Ребекка предположила, что большинство из живущих на планете людей были бы благодарны за холодное псевдопиво в подобном положении, так что она решила мужественно перенести это испытание. Ребекка допила пиво, швырнула банку в огонь и приготовилась к своему следующему заданию.

Оружие.

Похитители не оставили карманный ножик Гэри, который, она была в этом уверена, он захватил с собой, так что они играли не до конца честно. Жаль, что это была не настольная игра, в которой можно было оспаривать правила. Прежде чем начать устанавливать палатку, Ребекка собрала несколько камней размером с кулак и пару ветвей, обломав их так, чтобы кончики были острыми, и теперь пришло время для более тщательной подготовки.

Она просмотрела свое снаряжение. Колышки могли бы быть полезными, но, к несчастью, они были пластиковыми, а не металлическими, так что Ребекка использовала их по прямому назначению. В коробке для снастей Гэри было полно крючков. Да, маленьких, но даже маленькие крючки могли нанести серьезное повреждение, попав в глаз.

«Вот бы соорудить какую-нибудь ловушку», — думала Ребекка, но, похоже, у нее не было ничего подходящего, а если бы и было, то она, скорее всего, не знала бы, что с этим делать. Лучшее, что она смогла придумать, — выкопать небольшие ямки, накрыть их бумажными тарелками или чем-нибудь подобным и надеяться, что Алан или Стивен наступят на один из этих капканов. Слабовато. Было бы лучше сосредоточиться на заточке палок. С шершавым камнем вместо ножа дело продвигалось медленно, но, в конце концов, это более или менее работало.

Ребекка связала вместе несколько ветвей рыболовной леской, а затем сверху привязала одну из рубашек Гэри. Если она услышит что-нибудь подозрительное, то обольет верхушку жидкостью для розжига, засунет ее в огонь и получит приличное оружие. Она была далеко не героем, но, несомненно, собиралась давать отпор.

Сделав из шести ветвей короткие копья или что-то похожее на них, Ребекка взялась за крючки. Даже самый большой был всего с дюйм длиной, но их нужно было использовать. Она взяла еще одну рубашку Гэри — его любимую, которую вообще-то не стоило брать в турпоход, — и начала протыкать ее крючками. Воткнув все двадцать или около того, она махнула ею для проверки. Пара крючков вывалилась, но в любом случае, если этой штуковиной ударить кого-нибудь из них по лицу, они, возможно, еще раз подумают, стоит ли заниматься похищением людей.

Итак, у нее были острые палки, камни, утыканная крючками рубашка, факел и множество пивных банок в качестве снарядов. Если она будет начеку и не застынет от ужаса при первом признаке опасности, то сможет протянуть ночь.

Ребекка осматривала территорию, но в голову не приходило, как еще можно подготовиться. На данный момент лучше всего было тихо сидеть, ждать и слушать.

Ребекка сидела на полене и, держа копья на коленях, грела руки у огня. Было почти три часа дня, так что до заката оставалась еще пара часов. У нее ужасно болела голова, но Ребекка подозревала, что это от голода, так как после всего проделанного она должна была проголодаться, даже при том, что ее сильно подташнивало. Была она голодной или нет, но ей нужно было поесть, чтобы у нее были силы, поэтому Ребекка вытащила парочку хот-догов и пакет с булочками из холодильника, нанизала один хот-дог на палку и принялась обжаривать его на огне.

Когда он хорошенько обжарился, она бросила его на булочку и проглотила. Второй прикончила в рекордные сроки, а затем извлекла третий вместе с картофельными чипсами. Подташнивало ее или нет, но хот-доги с костра были восхитительны.

Наевшись, она положила булочки для хот-догов и чипсы обратно и снова уселась ждать. С легким удовольствием она отметила, что ей в конце концов удалось посидеть, ничего не делая, как она и хотела, — без чувства вины за то, что она бесполезна для общества.

Ребекка так и сидела, когда солнце опустилось к горизонту. Стало труднее наблюдать за лесом. Кто угодно мог пробраться прямо к опушке, и она его, возможно, и не заметила бы.

Время от времени Ребекка вставала и прогуливалась вокруг костра, чтобы размять ноги, но в основном оставалась на месте, слушая и ожидая.

А затем наступила темнота, и без фонаря Гэри она ничего не видела уже в нескольких футах от костра, и казалось, что доносившиеся из леса шорохи никогда не смолкнут.

12

Сидеть всю ночь в одиночестве оказалось жутким занятием и без угрозы нападения.

Глубоко внутри Ребекка знала, что здесь особо некому причинять ей вред. Если бы появился медведь, у нее были бы определенные сложности, да и волки — нежелательные гости, но вероятность, что они ее побеспокоят, была минимальной. Большинство лесных звуков, как среди деревьев, так и на земле, были безобидны. Белки. Кролики. Куропатки. Может быть, даже лось, олень или карибу. Ничего опасного. На Аляске не было скорпионов или ползающих тут и там ядовитых змей.

А что насчет привидений и гоблинов?

Она была взрослой, зрелой женщиной и знала, что таких вещей не существует. Но, сидя здесь, в свете костра, очень легко было убедить себя, что они могут существовать. Что привидение может начать, стеная, произносить ее имя.

Ребекка-а-а-а-а…

Я тебя вижу…

Я иду за тобой…

Шорох в лесу не прекращался.

Я прямо за твоей спиной, Ребекка…

Жаль, что здесь не было ее старшего брата Рэнди. Он бы изрядно повеселился, издавая в ночи потусторонние звуки и хватая ее за руку с громким «Бу!». Он, наверное, даже помахал бы рубашкой с крючками прямо у нее перед лицом, чтобы она заорала.

Ну, повеселился бы, будь им снова семь и девять. Но не сейчас.

Боже, как же ей было страшно.

Ребекка вспомнила все истории о привидениях, которые Рэнди рассказывал ей, когда она была маленькой. По большей части они были беспросветно тупыми: про существ, которым только и нужно было, что помочиться на тебя или сожрать тебя, но сколь абсурдными бы эти истории ни были, Бекки всегда слушала с вытаращенными от страха глазами. И ей всегда снились кошмары. Оглядываясь назад, она, конечно, смеялась над ними, но будучи ребенком боялась, например, жуткого Сопливища не меньше, чем акулу или каннибала. Я смотрю на тебя, Ребекка!

Она закатила глаза от собственной глупости. У нее сейчас и без боязни привидений проблем было полно, уж будьте уверены.

Что-то зашуршало в лесу. Что-то большое.

Ребекка тут же схватила обеими руками одно из копий, готовая к действию.

Тишина.

Еще шорох, но на этот раз что-то поменьше, на деревьях. Явно не человек.

Она уставилась туда, откуда раздавался шорох, лихорадочно высматривая любые намеки на движение, любые намеки на то, что Алан или Стивен подкарауливают ее, хотя в такой темноте не было видно даже деревьев.

Ничего.

Она подняла фонарь, включила его и посветила в том направлении. Луч едва достиг деревьев и ничего не обнаружил.

И все же, пока Ребекка не заснула, им будет довольно сложно застать ее врасплох. Пока они дойдут до костра, у нее будет множество возможностей заметить их. Это не означает, что она сможет выжить, но, по крайней мере, на их стороне не будет фактора внезапности.

Если у них нет пистолета, конечно. Но Ребекка не думала, что они прошли через все эти сложности, чтобы просто-напросто застрелить ее.

Конечно, если они решат, что весь план слишком рискованный, то захотят избавиться от нее, так ведь?

Ну, она не могла волноваться еще и о том, что они могут сделать, если решат упразднить план. Хватало и мыслей о том, что они собираются довести его до конца.

Ребекка пробежалась лучом фонаря по участку, откуда донесся громкий шорох. Ни единого признака движения. И больше никаких звуков.

Она держала фонарь еще целых пять минут, затем выключила его и положила обратно на землю. В руке у нее оставалось копье. Возможно, там все же кто-то был, но двигаться бесшумно он не мог, если, конечно, не был ниндзя. Может быть, в голове у нее сейчас и была каша, но она отлично видела и слышала, и никто не вышел бы из леса без ее ведома.

Еще через пятнадцать минут Ребекка заставила себя расслабиться. Немного. Она изнуряла себя уже тем, что была так напряжена. Ребекка сделала несколько дыхательных упражнений и попыталась думать о счастливых временах с Гэри.

Например, об их встрече в супермаркете, когда они проехали мимо друг друга на эскалаторах в разных направлениях, а он так засмотрелся на нее, что забыл сойти с лестницы внизу и приземлился на лицо.

Например, об их медовом месяце в Европе, где они намеревались посмотреть удивительные достопримечательности и проникнуться другой культурой, но каким-то образом так до всего этого и не добрались.

Например, о дне, когда ей предложили постоянную работу учителем вместо временной и они пошли праздновать в ресторан-фондю. На десерт они кормили друг друга клубникой в шоколаде. Это до сих пор оставалось самым вкусным блюдом в ее жизни.

Ребекка-а-а, я дышу тебе в затылок…

— Черт! Прекрати! — закричала она.

Ну вот, чудесно. Теперь она орет сама на себя за то, что слышит призраков. Ребекка полным ходом двигалась к полноценному нервному срыву.

Она попыталась думать о других счастливых моментах с Гэри, но бросила эту затею, когда не смогла перестать рисовать в своем воображении Гэри на садовых качелях, жизнерадостно улыбающегося, несмотря на то что его только что выпотрошили.

Ребекка посмотрела на часы. Чуть больше двух часов ночи. Ничего не произошло, а напряжение уже доконало ее. Она была полностью истощена.

Конечно, Ребекка не могла заснуть. Если она заберется в палатку и отключится до утра, шансы, что она вообще проснется, будут невелики. Или она проснется, но тут же пожалеет об этом.

Но она так устала. По крайней мере, Гэри, Даг и Скотт могли дежурить посменно.

Может быть, похитители, прежде чем сделать следующий ход, ждали, когда она заснет. Если так, то ждать им придется долго. Ребекка не собиралась ложиться, несмотря ни на что. Однажды она оставалась на ногах полных три дня, готовясь к выпускным экзаменам, а сейчас повод был гораздо важнее, чем экзамен по истории.

Конечно, тогда она была моложе. И не таскала большую часть дня тяжелые сумки по лесу. И в ее организме было около восемнадцати чашек кофе. Нечего было и сравнивать.

Ребекка едва поспала прошлой ночью. Если они соберутся напасть сейчас, она будет почти беспомощна в схватке, возможно даже заснет и упадет прямо на топор или еще что-нибудь. Но она должна была бодрствовать. Встретить их в истощенном состоянии было предпочтительней, чем в бессознательном.

Она не позволила себе отключиться и возобновила дежурство.

Ребекка так резко привстала, что боль едва не отдалась во всем теле. Она что, спала? Сколько?

Ребекка посмотрела на часы. Нет, только без десяти три. Пламя костра не стало слабее. Если она и заснула, то буквально на секунду.

Она сильно хлопнула себя по лицу. Место предыдущего удара почти перестало о себе напоминать, но теперь боль вспыхнула с новой силой. Ребекке нужно было бодрствовать, несмотря ни на что.

Она моргнула и с трудом опять раскрыла глаза. Ей ничего больше не было нужно — только теплую, мягкую кровать со взбитыми подушками и толстым пуховым одеялом…

Ребекка снова встрепенулась, просыпаясь. Черт! Она могла умереть лишь из-за того, что не может справиться с таким простым делом — не засыпать. Ребекка влепила себе еще одну пощечину, но поняла, что это не поможет. Пришло время серьезных мер.

Она подняла ветку и подержала ее в костре, пока та не загорелась. Она поднесла ее ко рту, задула пламя, затем приблизила ее к тыльной стороне ладони и… не смогла этого сделать.

Черт, да что с ней такое? Тут уже приходилось выбирать: либо обжечь руку, либо заснуть и умереть!

Ребекка положила ветку в костер и повторила процесс. На этот раз она не колебалась. Раздалось шипение, когда ветка прижалась к тыльной стороне ладони, и Ребекка вздрогнула от боли.

Это ее разбудило.

Если придется, она станет жечь себе лицо. Да что угодно. Она не заснет.

У Ребекки было уже четыре ожога, по два на каждой руке, и, хоть они все еще болели, этого было недостаточно. И ожогов на лице могло быть недостаточно.

Она откатила свое полено от костра. Если она заснет, то, по крайней мере, приняв меры предосторожности, чтобы не свалиться в огонь.

Четыре часа. Еще как минимум два часа темноты.

Она проснулась от боли в лице. Насколько Ребекка поняла, она упала вперед и ударилась о холодную землю. Очень хорошо, что она отодвинулась от огня. Ребекка знала, что нужно встать, но даже на такой холодной земле было очень, очень удобно — она поспит всего ничего, минут пятнадцать, а они, возможно, и не смотрят, а если и смотрят, Ребекка все равно проснется, когда они подойдут, так ведь?

Ее рассудок пытался возражать, но в последние секунды, когда она еще оставалась в сознании, он сдался.

13

Ребекка открыла глаза. Наступил день, и все ее тело ломило. Она медленно, неуверенно села. Костер потух, но, к ее неимоверному облегчению и удивлению, она лежала в том же положении, в котором заснула… не очень удобном, но это, определенно, было лучше, чем проснуться привязанной к дереву или в мешке.

И тут она заметила записку, приклеенную клейкой лентой к ее туфле.

Ребекка поспешно оторвала ее и раскрыла. Ей потребовалась пара секунд, чтобы сфокусировать зрение, а затем она прочитала:

Надеюсь, ты спала хорошо. Ты выглядела такой умиротворенной, что мы просто не смогли позволить себе разбудить тебя. В любом случае извини, если тебя разочаровал недостаток действий, но твой муж провел спокойную ночь, и ты — соответственно.

Больше такого не повторится.

Так что пошатайся сегодня немного, порыбачь, пообщайся с природой. Не выпускай из виду озеро. И не забывай правила. Если скажешь кому-нибудь, что происходит, останешься вдовой. Увидимся.

Еще один день, чтобы сидеть без дела и сходить с ума.

Ребекка снова разожгла огонь и просидела несколько минут, просто пытаясь согреться. Она несколько раз кашлянула. Чудесно. Судя по всему, ей грозило воспаление легких, если, конечно, у нее еще не было гипотермии.

Было почти восемь утра, и, раз уж она была жива, Ребекка порадовалась, что смогла поспать эти четыре часа. Гэри с друзьями не захватили по пути ничего для завтрака, поэтому она съела еще два хот-дога, немного чипсов и выпила банку пива. Отличная ретроспектива ее студенческих денечков.

Поев, она снова спустилась к озеру, стараясь не смотреть в направлении испачканных кровью камней. Озеро было спокойным и приветливым, но, даже если бы она и готова была искупаться в воде, где могли таиться жестокие сюрпризы, оно все равно было ледяным.

Что ж, ей нужно было чем-то заняться. У нее было достаточно оружия, а попытка установить капканы казалась пустой тратой времени. Так что какого черта? Она пойдет рыбачить.

Ребекка собрала удочку Гэри, затем порылась в его коробке для снастей в поисках хорошей блесны. Конечно, она не знала, какая блесна должна быть хорошей, и ни один из этих ярко раскрашенных экспонатов не походил на рыб, которых она видела в своей жизни. Она выбрала неоново-зеленую и привязала ее к концу лески, а затем пошла к озеру. Ребекка сделала всего один неудачный заброс, а затем закинула леску в воду и стала медленно сматывать ее.

Вот. Она рыбачила. Гэри бы ей гордился.

Ребекка дотянула леску до конца и забросила снова.

Да уж, она отлично рыбачила. Как увлекательно.

Но, она была вынуждена признать, размышления на тему скучности этого занятия довольно неплохо отвлекали ее от других проблем.

Леска зацепилась за что-то, но быстрый рывок высвободил ее. Скорее всего, это была не рыба.

Ребекка сделала еще несколько безуспешных забросов. Она еще не видела, чтобы рыба плескалась у поверхности, поэтому вполне возможно, что ловить было нечего. В любом случае это было неважно, так как она все равно собиралась отпустить то, что поймает. У нее все еще оставались хот-доги и картофельные чипсы.

Леска снова за что-то зацепилась и на этот раз не сорвалась. Ребекка потянула ее несколько раз, а затем попробовала отойти назад, но это могло привести к обрыву лески. Она вздохнула. Зацеп был достаточно близко, и она, наверное, могла дойти вброд и высвободить леску, если бы хоть немного беспокоилась о неоново-зеленой блесне, но она не беспокоилась.

Еще один рывок, и леска высвободилась. Ну, не совсем высвободилась: катушка скручивала леску, но на крючке ощущалось что-то тяжелое. Возможно, это была крайне ленивая рыба.

Ребекка продолжала сматывать леску. Может быть, она поймала традиционную шину или ботинок, или что там еще по обычаю вылавливают плохие рыбаки.

Может быть, это ботинок Дага…

Она вытащила леску из воды. Блесна зацепила большой пучок травы и грязи. С небольшим усилием Ребекка высвободила крючок и бросила пучок обратно в воду. Затем, быстро осмотрев территорию и убедившись, что она все еще одна, она снова забросила леску.

Жаль, что в списке покупок не было каких-нибудь материалов для чтения.

Ну, хорошо. Ребекка вынуждена была признать, что это занятие все же немного успокаивало. Конечно, она явно не чувствовала себя так же расслабленно, как если бы лежала на покрывале на солнечном пляже, а накаченные официанты в одних стрингах подавали ей «Пина коладу», но уровень ее напряжения снизился на один или два процента.

Леска снова за что-то зацепилась.

Она резко дернула, и на этот раз блесна легко высвободилась. Так легко, что выскочила из воды и полетела ей прямо в лицо. Ребекка сделала шаг влево, едва избежав встречи с крючком, и задалась вопросом, сталкиваются ли нормальные рыбаки с подобной хренью.

Но останавливаться Ребекка не собиралась. Если она хотела спасти Гэри от садистов-похитителей, в первую очередь должна была доказать самой себе, что может просто половить рыбку, чтобы ее при этом не убили.

Ребекка забросила и вытащила блесну еще три раза, не поймав ничего, включая рыбу. На четвертый раз леска оказалась на земле у нее за спиной, но все было отлично: Ребекка справлялась гораздо лучше, чем сама ожидала. Пятый оказался самым идеальным ее забросом. Если когда и должна была клюнуть рыба, то именно в этот заброс.

Она стала сматывать леску, и на крючке действительно что-то было.

Но не рыба.

Опять что-то тяжелое. Собственно, оно очень походило на тот пучок грязи, который она поймала до этого. Но чем черт не шутит… Это могла быть мертвая рыба, что технически с ее стороны было бы победой.

Ребекка продолжала медленно сматывать леску, но затем леска остановилась совсем. Ребекка очень осторожно дернула, приготовившись увернуться от летящей блесны. А затем дернула еще раз, чуть сильнее. Что-то — она не знала, что именно, — поддалось, и она стала сматывать леску с тем, что попалось на блесну.

Теперь, по мере приближения, улов казался тяжелее, чем ком грязи. Она уловила на поверхности металлический блеск и охнула, спрашивая себя, а не очередная ли это зубная пломба. Или, может, обручальное кольцо.

Ребекка стала сматывать быстрее, стараясь рассмотреть, что она вытягивает на берег. Наконец она подняла предмет из-под воды.

Всего лишь очередной ком из грязи и травы.

С запутавшейся в нем серебристой блесной.

Может даже, блесной Гэри, Дага или Скотта. Из них рыбаки были не лучше, чем из нее.

— Хороший улов, — раздался у нее за спиной голос.

14

Ребекка охнула и выронила удочку, ощущая себя так, словно у нее случился инфаркт. Она обернулась и увидела двух мужчин, выходящих из леса. Оба выглядели лет на пятьдесят и были одеты в толстые куртки, с рюкзаками на плечах.

Не раздумывая, Ребекка схватила копье у своих ног и угрожающе выставила перед собой.

— Вы кто, черт возьми, такие? — резко спросила она.

Один из мужчин выставил перед собой руки, показывая, что они пустые.

— Ого, спокойно. Мы не собираемся причинять вам вред.

— Я спросила, кто вы такие, — произнесла Ребекка, медленно двигаясь в сторону костра. Мужчины опасными не выглядели, но ведь и Алан на первый взгляд тоже.

— Меня зовут Николас Барретт, — произнес первый мужчина, опуская руки.

— Тодд Норт, — сказал второй.

— Что вам надо? — спросила Ребекка, поднимая второе копье.

— Мы просто пришли немного порыбачить, — сообщил Николас. — Вот и все. Мы никому не собирались причинять вред.

— Рыбачьте в другом месте, — сказала Ребекка, удивляясь, что вообще способна произнести хоть слово, не говоря уж о том, насколько властно звучал ее голос, хотя она была испугана.

— Ага, хорошо, мы, конечно, можем и так, но я владелец этой земли, — сказал Николас. — Так что, наверное, не я должен идти рыбачить в другое место.

Ребекка уставилась на них. Они выглядели достаточно дружелюбными, но при этом казались и взволнованными. Конечно, странная сумасшедшая женщина, тычущая в них самодельным копьем, могла этому поспособствовать, и все же каковы были шансы, что они тут появятся? Озеро же не находилось прямо возле автострады.

— Вы должны уйти, — произнесла она.

— Еще раз говорю, мы не причиним…

— Сейчас же, черт возьми!

Николас покачал головой.

— Мы не можем оставить такую прелестную девушку, как вы, одну, когда ей так очевидно нужна помощь. Почему бы нам не усесться вокруг того милого теплого костерка и не обсудить это?

— Послушайте, — сказала Ребекка. — Я серьезно. Вы и ваш друг должны уйти отсюда прямо сейчас. Объяснить не могу. Просто уходите!

Николас пожал плечами.

— Если вы так хотите, то мы уйдем. Но я должен предупредить, что мы тут же вернемся с полицией, не успеете и глазом моргнуть.

Ребекка чертыхнулась про себя. И что теперь? Если эти ребята были связаны с Аланом и Стивеном, тогда они останутся в любом случае. Если их поставили в то же положение, что и ее, тогда они тоже никуда не уйдут. А если это было совпадение, если они действительно владеют этим озером и просто остановились тут порыбачить… ну тогда она не могла позволить им пообщаться с властями.

Все варианты были плохими, но, если это все же был третий, она не могла позволить им остаться и быть убитыми.

— Я не могу сказать вам, что происходит, — сказала она, — но не ходите в полицию, пожалуйста. Не знаю, как вас в этом убедить, но, пожалуйста, поверьте мне, если вы приведете полицию, это повлечет за собой непоправимый вред.

Мужчины обменялись взглядами.

— Не понимаю, как это может быть правдой, — сказал Николас, — но, если вы так хотите, пусть так и будет. Мы не будем вовлекать закон. Но мы никуда не уйдем. Видно, что вам нужна помощь, а я никогда не отказываю в помощи женщине в беде.

— Я не прошу вас о помощи.

— В любом случае она вам нужна, и мы остаемся.

Третий вариант теперь был слишком неправдоподобен. Николас был чересчур настойчив. Все, что им требовалось, — пообещать, что никому о ней не скажут, уйти, а потом все равно вызвать полицию.

Так что либо они были с похитителями заодно, либо их заставили это сделать. Если они были с похитителями заодно, они запросто могли получить указание попытаться убить ее, проверить, сможет ли она удрать от них. Выжить при нападении, как Гэри. Если их заставили это сделать, не значило ли это, что они играют роли Дага и Скотта?

Не будет ли Николас следующим, чья кровь прольется на камни?

Знают ли они вообще, в какой опасности находятся?

Если они были невинными жертвами, тогда, быть может, она могла бы их предупредить. Они могли бы разработать какой-нибудь план и увеличить свои шансы выбраться отсюда живыми.

Но если они не были невинны, а она хотя бы частично расскажет им о собственном безвыходном положении, Ребекка больше никогда не увидит Гэри живым.

— Вы рискуете своими жизнями, если остаетесь, — предупредила она.

— Мы рискнем, — сказал Николас. — Не против, если мы подсядем к костру? Тут достаточно холодно.

Ребекка чуть было не сказала: «Конечно», но спохватилась. Сейчас было не время для учтивостей. Она не могла позволить себе расслабиться на случай, если они окажутся подельниками Алана и Стивена.

— Разведите свой, — сказала она им.

— Как это жестоко, — сказал Николас. — Мы же просто пытаемся помочь вам.

Ребекка не ответила. Мужчины посмотрели друг на друга, затем принялись собирать ветви для собственного костра. Она неотрывно следила за ними, ожидая, что они в любую секунду рванут в ее направлении; они же разбили свою палатку в тридцати футах от нее без каких-либо происшествий.

Когда они закончили укладывать ветки в кучу, Николас сделал несколько шагов в ее сторону.

— Не возражаете, если мы одолжим немного огонька?

— Вы не взяли с собой спички?

— Наверное, мы оставили их в машине.

Они явно не были опытными туристами. Ребекка хотела отказать, но, с другой стороны, лучше было выудить из этих ребят как можно больше информации, особенно если они окажутся невинными жертвами.

И все же копья из рук Ребекка не выпускала.

— Хорошо, — произнесла она. — Несите палку.

Николас поднял ветку и подошел к ее костру. Он сунул палку в огонь и дружелюбно, но в то же время нервно улыбнулся.

— Как вы сюда попали? — спросил он.

— Я не хочу говорить об этом.

Он кивнул, при этом выглядя так, словно хотел сказать что-то еще, но не стал. Он постоял несколько секунд.

— Похоже, моя палка загорелась.

— Похоже на то.

Он вытащил палку из огня и вернулся на свое место. Ребекка осторожно проследила за тем, как он засунул горящую палку под кучу веток, разжигая хворост.

Николас, естественно, мог работать на Алана и Стивена, но она была убеждена, что его заставили делать это, как и ее. У него был вид человека, который отчаянно хочет разболтать секрет, но не решается, и он точно не походил на того, кто ждет удобного момента для атаки.

А что насчет Тодда? Эти двое мужчин вообще знают друг друга?

Вот что нужно было выяснить. Если Николас и Тодд оба были жертвами, тогда, возможно, она могла их как-то предупредить. Она должна была быть осторожна, потому что кто-то все еще мог следить за ними из леса, а на мужчинах, возможно, были «жучки» (черт, да на ней самой могли быть «жучки»).

Если Тодд был одним из преступников, тогда ей следовало быть вдвойне осторожной.

Она сидела на своем полене, некоторое время наблюдая за ними, пока их костер не разгорелся. Они оба присели возле костра, грея руки.

— Эй, — позвала Ребекка, привлекая их внимание. — Можете взять эти два полена, если хотите. Мне они не нужны.

— Спасибо, — произнес Николас и двинулся к ней. Тодд последовал за ним. Ребекка крепче сжала копье, все еще отчасти ожидая, что они набросятся на нее, но мужчины взяли по полену и вернулись к своему лагерю. Ее поблагодарил только Николас.

Некоторое время они сидели каждый у своего костра. Мужчины тихо переговаривались. Ребекка не слышала, что они говорили, но жестикуляция Тодда несла скорее оттенок беспокойства, чем угрозы, по крайней мере, насколько она могла судить.

Она посмотрела в лес. Никого не было видно.

А что, если Николас и Тодд даже не подозревали, что они в опасности?

Ребекка больше всего на свете хотела, чтобы Гэри вернулся, но сможет ли она жить с мыслью о том, что этих двоих мужчин жестоко убили, потому что она их никак не предупредила?

Это была ужасная дилемма. Стоил ли риск, что ее подловят на нарушении правил, того, чтобы этих двоих убили?

Она уставилась на огонь, размышляя.

Пока Ребекка не была более уверена насчет Тодда, она не собиралась рисковать. Если она решит, что ему можно доверять, она просто будет действовать по обстоятельствам. Ребекка не поставит крест на Гэри, нарушив правила. В конце концов, ей все еще предстояло пережить ночь, если она хотела освободить его, и у нее было бы гораздо больше шансов сделать это, будь Николас и Тодд на ее стороне.

Копий хватало на всех.

Ребекка подумала об игре. Если она должна была повторять действия Гэри как можно точнее, то само собой разумелось, что оба мужчины должны были быть на ее стороне. Чтобы соответствовать оригинальным событиям, им требовались Гэри, Даг и Скотт.

К сожалению, на это рассчитывать она не могла. В баре она была одна, несмотря на то что в первый раз они должны были быть все втроем. По крайней мере, это было наиболее разумно. И она не могла представить, чтобы кто-то из них начал драку из-за футбола, поэтому кто-то в баре должен был быть зачинщиком, и это означало, что похитители не так уж сильно рвали задницы насчет точного дублирования событий.

Хорошо, даже если кто-то из них начал драку, это явно был не Гэри. Так что она исполняла роль Дага или Скотта.

Она и сейчас могла исполнять роль одного из них.

Она могла быть тем, чья кровь покрывала камни. Может быть, Николас пытался спасти свою жену.

Ребекка заставила себя перестать анализировать ситуацию. Это лишь сбивало с толку. Все, что ей нужно было сделать, — это выяснить, можно ли доверять Тодду, и уже потом отталкиваться от этого.

Ребекка снова уставилась на огонь, прежде чем приняла решение. Она ослабит хватку — пойдет и поговорит с ними. А там увидит, что удастся выяснить. Узнает их поближе. Если они втроем собирались пережить те ужасы, с которыми им предстояло столкнуться, они должны были как минимум начать выстраивать хоть какое-то доверие.

Но, конечно же, она возьмет копья с собой.

Ребекка сунула два под мышку, затем подняла свое полено и пошла к их костру.

— Вы не против, если я присоединюсь?

— Нет, конечно, присаживайтесь, — сказал Николас.

Она положила полено возле огня, но все же вне досягаемости мужчин. Некоторое время они сидели в неуютной тишине, а затем, наконец, Ребекка заговорила.

— Если вы здесь, чтобы помочь мне, то сильно не поможете, просто сидя тут.

Николас бросил взгляд на Тодда, затем снова посмотрел на нее.

— Вы правы. Мы просто думали, ну, знаете, что вам не стоит оставаться одной…

— Что ж, спасибо.

Николас прикусил нижнюю губу и уставился в сторону деревьев. Он явно не был злоумышленником, и, если бы только им удалось поговорить наедине…

— Ну и как давно вы знакомы? — спросила она Тодда.

Тодд пожал плечами.

— Думаю, лет двадцать.

— Да, все правильно, двадцать, — сказал Николас.

— Как вы встретились?

— Наши дети избили друг друга.

— Вообще-то, — поправил Николас, — мой сын избил твоего.

— Ага, битой. Очень честная драка.

— Это же была дешевая пластиковая бита.

— Мы это уже сотню раз проходили. Даже дешевая пластиковая бита причиняет боль, когда ты лупишь ей кого-нибудь по голове. Если бы у твоего сына был нормальный отец, он бы знал, как драться честно.

Николас усмехнулся, и Ребекка невольно улыбнулась. У этих двоих, казалось, была искренняя привязанность друг к другу. Она не собиралась метаться в своих суждениях, но подозревала, что их обоих заставили делать это. Они были Дагом и Скоттом.

Они должны были умереть.

Она еще поговорит с ними, чтобы сформировать более четкое мнение, но в ближайшее время ей придется рискнуть и попытаться обсудить их положение. Может быть, план они и не разработают, но им было необходимо знать, в какой опасности они находились.

Еще несколько минут они болтали о всяких пустяках. Ребекка все больше укреплялась в своем мнении. Эти мужчины были либо старыми друзьями, либо прекрасными актерами.

— Так что, Николас, вы любите рыбачить? — спросила она.

— Конечно.

— Я нашла отличное место, — сказала она, указывая в сторону запятнанных камней. — Возьмите мою удочку, закиньте пару раз — улов вас удивит.

— Да? Может, чуть позже попробую.

— А почему не сейчас? Один-два заброса. Тут шикарно клюет.

Николас кивнул и встал на ноги.

— Я думал, что знаю все хорошие места на этом озере, — сказал он, словно внезапно вспомнил о своей легенде.

Он двинулся к озеру, прихватив удочку Ребекки. Подошел к камням, постоял в тишине несколько секунд, затем забросил леску и вытянул ее обратно. Он вернулся к костру, оставив удочку, и снова уселся на полено с бледным лицом.

— Наверное, вы правы, — проговорил он еле слышно. — Кто-то выпотрошил там кучу рыбы.

15

В компании время шло быстрее, хоть они не разговаривали ни о чем важном и делали огромные паузы в беседах. Ребекка все надеялась, что кто-нибудь из них возьмет на себя инициативу и попытается обсудить, почему они все оказались на этом озере, но никто так этого и не сделал, несмотря на то что она время от времени делала тонкие намеки.

Тодд тоже сходил проверить «отличное место» и вернулся еще бледнее, чем его друг. Они оба выглядели обеспокоенными, но не удивленными. Ребекка не была уверена в том, как много они знают о предстоящем аттракционе, но они оба явно ожидали увидеть кровь.

Она уже была почти готова написать им сообщение на земле одним из копий, но в последний момент не смогла заставить себя сделать это. Если бы кто-нибудь следил за ними из леса, это бы выглядело слишком явной попыткой нарушить правила.

Поэтому они просто ждали.

А потом снова наступила темнота.

— Это животное?

— Да, — сказала Ребекка.

— Это млекопитающее?

— Да.

Николас задумался на минутку.

— Оно родом с Аляски?

— Да.

— Сколько уже вопросов?

— Всего три.

— Хорошо. У него есть волосы?

— У всех млекопитающих есть волосы, — вставил Тодд.

— Ты разве играешь? — спросил Николас. — Я, вообще-то, уверен, что нет, но, если я ошибаюсь, прошу, поправь меня.

— Ну хорошо. Хочешь выставлять себя дураком перед дамой, валяй.

— Спасибо. — Николас вернулся к Ребекке. — Вопрос про волосы не считается, правильно?

— Правильно.

— Хорошо. У него есть мех?

— Подождите-ка, — произнес Тодд, показав жестом, чтобы они замолчали. — Вы слышали?

Они затихли. Из леса доносилось тихое шуршание, но оно не отличалось от того, которое они слушали весь вечер.

— Очередная белка, — сказал Николас.

Тодд еще секунду прислушивался, потом кивнул.

— Да, наверное, ты прав.

— Может, нам пока не разговаривать? — предложила Ребекка. — Тихо посидим, чтобы убедиться, что ничего не упустили.

— Нет, от разговоров вреда не будет, — сказал Николас. — В этом же вся суть костра — сидеть вокруг него и болтать.

— Верно, — сказал Тодд.

— Может и так, — согласилась Ребекка, — но сейчас не самые обычные условия.

— Конечно, обычные. Теперь-то мы все уже друзья, да? Сидим вокруг костра, наслаждаемся милой болтовней. — Николас взглянул на часы. — Собственно, сейчас как раз время для страшилок у костра, что думаете? Вы слышали про «Крюка»?

— Сто раз, — сказал Тодд. — Но можешь рассказать, если так хочется.

— В общем, парень и девушка сидят в машине и явно кое-чем собираются заняться. А по радио в этот момент говорят…

В лесу раздался треск — гораздо громче, чем все остальные. Он продолжался целых десять секунд, словно кто-то тряс дерево.

— Пойду проверю, — произнес Тодд.

— Нет! — воскликнула Ребекка. — Не ходите никуда.

— Да я быстренько. Все будет в порядке.

Тодд учащенно дышал, и Николас положил руку ему на плечо.

— Нет, останьтесь здесь, — настаивала Ребекка. — Это, наверное… наверное, медведь или что-нибудь типа того.

— Не думаю, что это медведь. Уверен, что там ничего нет. Я вернусь через секунду.

Тодд встал.

— Пожалуйста, не делайте этого! — Ребекка встала. — Останьтесь у костра. Не ходите туда.

— Да все будет нормально. — Тодд выдавил улыбку. — Мужчины для того и существуют, чтобы исследовать источники странных звуков.

Ребекка шагнула к нему и схватила за руку.

— Не делайте этого.

— Я должен, — сказал Тодд, резко вырвав свою руку.

— Пусть делает то, что должен, — произнес Николас с беспокойством.

— Вы же не знаете, что там! — настаивала Ребекка.

— Поэтому и иду.

Тодд сделал глубокий вдох и двинулся в сторону леса.

— Нет, подождите, возьмите хотя бы это, — сказала Ребекка, протягивая копье.

Тодд кивнул, и она перекинула копье ему. Он двинулся дальше.

Ребекка подняла еще одно копье и набитую крючками рубашку и встала в полнейшем ужасе.

— О боже… О боже… О боже… — шептала она еле слышно.

Снова раздался треск и продолжался еще десять секунд.

Николас сел на полено, прижав ладонь ко рту. Одно его колено тряслось.

— Будь осторожен, — проговорил он, но так тихо, что Тодд его не услышал.

Тодд был в пятнадцати футах от леса. Он на секунду остановился, словно бы набираясь смелости, а затем продолжил движение.

Мышцы Ребекки были так сильно напряжены, что, казалось, вот-вот порвутся.

Тодд уже был почти возле деревьев, от которых шел треск.

Раздался жуткий вопль.

Животный, кровожадный вопль.

А затем из леса с охотничьими ножами в обеих разведенных в стороны руках выскочил Алан.

16

Ребекка закричала.

Один из ножей вонзился Тодду в плечо, а другой рассек грудную клетку поперек. Тодд закричал от боли, выронил самодельное копье и развернулся, выставляя напоказ свои кровоточащие раны и застрявший в плече нож. Алан схватил его сзади за воротник в тот момент, когда Николас вскочил на ноги и побежал вперед.

Стивен выскочил из леса в нескольких футах от того места, где появился Алан. Он держал в руках двуствольное ружье.

— Никому не двигаться! — закричал он, наставляя оружие сначала на Николаса, потом на Ребекку.

Николас остановился, а Алан выдернул нож из плеча Тодда и толкнул того на землю. Николас поднял копье, словно собирался метнуть его, но, видимо, понял бессмысленность этого действия и вернулся к костру. Ребекка так и стояла на том же месте.

— Давай, поднимайся! — приказал Алан, пнув Тодда в бок. — Я тебя не так уж сильно порезал! Вставай, черт тебя подери!

Стивен двинулся к Ребекке и Николасу, все еще направляя на них свою двустволку, и остановился футах в десяти от костра.

— Давайте то, что должно произойти, произойдет, и вы проживете еще несколько минут.

— Минут? — спросил Алан. Он снова безжалостно пнул Тодда, опрокинув того на спину. — Я думал, часы, дни, недели, месяцы, годы! Мировой рекорд по продолжительности пыток! Ага! — Из его рта в разные стороны разлетались слюни. — Да ори, сколько влезет, сука! Никто тебя здесь не услышит!

— У тебя есть только минуты, — сообщил ему Стивен.

Алан нежно ткнул носком ботинка Тодда в лицо.

— Давай, вставай, ты же его слышал, у нас только минуты!

Тодд застонал и сделал слабую попытку перевернуться на бок. Алан еще несколько раз нежно ткнул его в лицо, потом принялся тыкать в раненое плечо, а затем перестал быть нежным. Тодд закричал от боли и замахнулся рукой.

— Эй, нет, нет, нет… никакого сопротивления, — проговорил Алан. — Я думаю, эту шаловливую ручонку нужно проучить. Я думаю, шаловливую ручку придется сломать.

Он ногой перевернул Тодда обратно на спину, а затем поднял пятку над его кистью.

Ребекка зажмурилась и отвернулась.

— Думаю, тебе стоит посмотреть, — сказал Стивен. — Гэри смотрел.

Ребекка не открыла глаза. Она чувствовала, что сейчас ее вырвет, она упадет в обморок и умрет от инфаркта одновременно.

Раздался ужасный хруст.

Крик Тодда.

Смех Алана.

Плач Николаса.

— Я серьезно. Думаю, тебе стоит посмотреть, — сказал Стивен Ребекке. — Если прямо сейчас глаза не откроешь, вышибу к черту мозги.

Ребекка открыла глаза и повернула голову. Словно сквозь туман она увидела, как Алан размалывает ботинком кисть воющего от ужасной боли Тодда.

Алан начал выть, передразнивая его.

— Хватит возиться с этим говном, — сказал Стивен.

Алан сделал шаг назад и вытер ботинок о землю, очищая его.

— Не желаешь филе? — спросил он Стивена. — Ммм, мягкое, нежное филе.

Алан присел возле Тодда и перевернул его на живот.

Затем он стал обрабатывать его спину своим ножом.

Тело Ребекки сотрясалось от рыданий. Она не могла этого вынести. Гэри умрет, и она тоже.

— Клянусь, я вас обоих убью, — проговорил Николас дрожащим от злости и ужаса голосом.

— Да, конечно, убьешь, — сказал ему Стивен.

Алан продолжал резать.

Тело Ребекки онемело, словно она находилась в наркотическом дурмане, ее взгляд казался затуманенным. Если Алан будет обрабатывать своим охотничьим ножом ее спину, она, возможно, ничего и не почувствует.

А вот Тодд определенно много чего чувствовал.

— Убери их с дороги, — сказал Алан, проведя указательным пальцем по одной из ран на спине Тодда и намазав свои губы кровью, словно помадой. Он посмотрел на Ребекку и сложил губы бантиком. — Я готов к следующему шагу.

Стивен кивнул.

— Вы двое, отошли отсюда, — приказал он Ребекке и Николасу. — Ему нужен огонь.

О боже…

Угол зрения Ребекки сменился, словно она двигалась назад. Ее ноги, хоть она их и не чувствовала, получали команды от мозга.

Николас остался на месте.

— Отойди, — предупредил Стивен.

Николас не сдвинулся с места. Он выглядел так, словно готов был броситься на Стивена в любую секунду. Стивен медленно покачал головой.

— Я еще раз подчеркиваю, что тебе лучше отойти от огня, — сказал он, едва не крича, чтобы его было слышно за воплями Тодда. — Если из-за тебя мы отступим от плана, мы тебя на ремни порежем!

— Вы уже отступили от плана! — прокричал Николас и указал на Ребекку. — Она должна была умереть, а не Тодд!

Стивен пожал плечами и ухмыльнулся.

— Ну, тебе дали немного другой вариант программы. Извини уж.

— А что насчет моего сына? — спросил Николас.

— Если не сдвинешься, то так и не узнаешь. Но сдается мне, ты с этим разберешься.

Николас отошел от костра футов на десять, туда, где стояла Ребекка.

Алан зажал один нож в зубах, второй всадил в раненое плечо Тодда для сохранности, а затем схватил Тодда под руки и поволок его к костру.

— Пожалуйста… пожалуйста, не надо, — умолял Тодд.

— Раньше нужно было просить, — сообщил ему Алан.

Положив Тодда возле огня, Алан присел рядом и поднял его здоровую руку за кисть.

— Готов поспорить, ты думал, что хуже раздавленной руки ничего не будет, а? — спросил Алан, засовывая руку Тодда в огонь.

Внезапно к Ребекке вернулись все чувства, словно она получила разряд при электрошоковой терапии. Она наклонилась вперед, и ее вырвало.

— Перестань извиваться, — сказал Алан и ударил Тодда кулаком в лицо.

Ребекка упала на колени, кашляя и сотрясаясь от приступов тошноты. Она посмотрела в сторону костра и увидела, как Тодд бешено отбивается и извивается с такой силой, что Алану с трудом удается держать его кисть в огне.

— Черт, этот парень посуетливее Дага будет! — выпалил Алан, ударяя Тодда лицом о землю. — В этом старике до хрена энергии! Нелегко его будет тащить до озера!

— Забей тогда. Просто убей его.

— Нет! — закричал Николас.

— Идет, — сказал Алан. — Думаю, мы упустили кучу возможностей, когда просто разбили лицо Дага о камни.

Он схватил Тодда за затылок и сунул его лицом в огонь.

Ребекка прижала руку ко рту. Она чувствовала, что сходит с ума. Прямо сейчас. Ее разум будет распадаться, пока от него ничего не останется.

— Ух, твою ж мать!

Алан выдернул свою руку из огня, но быстро оправился и засунул голову Тодда обратно в пламя. Волосы Тодда полностью объял огонь, и Ребекка видела, как пузырится и чернеет кожа.

— Заканчивай, — произнес Стивен.

Алан воткнул охотничий нож Тодду в затылок. Он повернул его, и тело Тодда обмякло.

— Бедный Тодд, — произнес Стивен. — И бедный Даг.

Алан оттащил Тодда от огня. Он выпрямился, а затем пнул его несколько раз по голове, чтобы погасить огонь.

— Я вас убью, — проговорил Николас.

— Кажется, мы это уже слышали, — сказал Стивен. — Нет, Николас, скорее всего, ты нас не убьешь. А теперь не желаешь узнать, что случилось с твоим сыном?

Николас кивнул.

— Я снял с него скальп, — сказал Алан. — Качественно снял. Хочешь взглянуть?

— Хватит, — сказал Стивен. — Твой сын в порядке. Мы его не трогали. Откуда все эти ужасные убедительные детали, что я тебе предоставил? Мы следили за ним, как за потенциальной жертвой, но нам представилась возможность получше, и мы ею воспользовались.

— Ощущаешь себя придурком? — спросил Алан. — Позволил убить своего дружка, а твоему сыну ничего и не угрожало. Полная жесть.

Выражение лица Николаса было невозможно разобрать.

— В любом случае, Николас, — сказал Стивен, — позволь по-быстрому ввести тебя в курс дела. Муж Ребекки Гэри поехал в турпоход со своими двумя друзьями Дагом и Скоттом, и сейчас мы восстанавливаем события той роковой ночи. Как видишь, Даг умер ужасной смертью — не точно так же, но достаточно близко. Угадай, что случилось потом?

Николас ничего не ответил.

— Ну давай, угадай. Ты тоже, Ребекка. Скажи мне, что, по-твоему, потом произошло?

Ребекка удивилась, что способна говорить.

— Вы убили Скотта?

— Ух ты. Это ужасно. Как считаешь, Николас?

Николас просто покачал головой и промолчал.

— Если не хочешь играть, ничего страшного. Это на самом деле игра Ребекки. Во всяком случае, нет, мы на тот момент еще не убили Скотта. Вместо этого Алан плескался с трупом Дага, и, должен признать, я немного отвлекся, а потом вдруг Гэри и Скотт попытались сбежать. И нам пришлось преследовать их по лесу в сторону их машины. Гэри достиг своей цели. Давайте посмотрим, сможете ли вы.

Он опустил ружье.

— Машина вон там, — сказал он, показав направление. — Бегите. У вас фора в десять секунд.

17

Ребекка рванула в сторону лесной тьмы.

Через секунду она услышала, что Николас бежит за ней.

Несмотря на то, что она давно не позволяла себе думать об этом как о каком-то извращенном розыгрыше, все же ее, вне всяких сомнений, потрясло, что опасность оказалась реальной. Они убили Тодда прямо у нее на глазах.

Она бежала как могла. Бежала почти вслепую и в любой момент рисковала наткнуться на ветку, упасть на землю и расколоть коленную чашечку, но она должна была двигаться. Должна была прибежать к машине быстрее, чем Стивен и Алан. Должна была добраться до следующего уровня этой безумной игры.

Она слышала, как позади нее Алан громко считает. Он был на пяти.

— …четыре… три… два…

Теоретически Ребекка не должна была бежать к машине. Она могла бежать в совершенно другом направлении и попытаться спастись, унести ноги от этих маньяков, вызвать копов, как, наверное, и следовало сделать с самого начала.

Но этого не произойдет. Ни за что. Она не собиралась бросать своего мужа. Если это означало, что они должны будут погибнуть оба, что ж, пусть так и будет, но ни за что на свете Ребекка не оставит Гэри на произвол такой же судьбы, какая постигла его друга.

— …один…

Она побежала еще быстрее. Всего миля. Она могла справиться.

— Кто не спрятался — я не виноват!

Луч фонаря пробежал по деревьям.

Черт! У них были карманные фонари. Она, конечно, не ожидала, что они будут прорываться в темноте, но все же… было бы чудесно…

Николас был прямо за ее спиной, задыхаясь от бега.

Ему нужно было бежать в другом направлении. Все указывало на то, что Скотт умер невыносимо мучительной смертью, возможно, даже худшей, чем смерть Дага, и, если Николас будет бежать за ней к машине, он будет мучиться так же. Если он свернет в лес, то, как минимум, у него появится шанс.

— Не беги за… — проговорила Ребекка, и в этот момент грязь поехала под ее левой ногой. Всего ничего, не больше дюйма, но этого оказалось достаточно, чтобы она нырнула вперед прямо на землю. Она приземлилась жестко — боль прострелила одновременно и лодыжку, и кисть.

Николас пробежал мимо, потом остановился.

— Беги! — закричала она. — Сваливай отсюда!

Он перевел взгляд с Ребекки на луч от фонаря, выругался и побежал.

Внезапно она поняла, почему ее кисть так сильно болит: в кулаке она сжимала рубашку, и, когда упала, крючки воткнулись ей в ладонь. Один из них прошел насквозь через плоть между большим и указательным пальцами.

Вскочив на ноги, она почувствовала, как волна боли пробежала по ее правой ноге.

Нет. Она не могла вывихнуть лодыжку. Только не сейчас. Ребекка попыталась бежать, но чуть не потеряла равновесие, и ей пришлось упереть копье в землю, чтобы не опрокинуться.

Один луч от карманного фонаря остановился точно на ней. Нет, не карманного — у Алана на голове был налобный фонарь. Он перестал бежать и двинулся к ней почти не спеша. Самодовольный ублюдок широко ухмылялся, держа перед собой окровавленный охотничий нож.

— Гэри не спотыкался, — произнес он. — Жаль, что ты споткнулась.

Ребекка ударила его по лицу.

Было ужасно больно, словно ей оторвало ладонь, но Алан не ожидал такого хода, и удар получился хорошим — прямо по левой щеке. Он вскрикнул и схватился за лицо.

И что теперь? Бежать или броситься на него с копьем?

К ее великому удивлению, ее первым порывом было броситься на эту скотину с копьем. Она целила в глаз, но и близко не попала. Копье ткнуло его в плечо, но не пробило куртку. Но, хоть кровь и не потекла, удар все же был хороший. Алан потерял равновесие и упал на землю. Его налобный фонарь слетел с головы.

Ребекка занесла копье над головой. В правилах ничего не говорилось о том, что она не может вогнать острую палку ему в черепушку. Ведь останется еще Стивен, чтобы отвести ее к Гэри.

— Брось! — крикнул Стивен.

Ребекка подняла взгляд и увидела его в двадцати футах от нее. У него тоже был налобный фонарь, позволявший ему обеими руками держать направленное на нее ружье.

Когда Алан сел, Стивен опустил оружие и покачал головой с выражением отвращения на лице.

— Да ну вас на хрен. Разбирайтесь сами. Я за Николасом.

Он пробежал мимо них.

Алан вытер кровь с лица и выставил перед собой нож.

— Даю тебе еще десять секунд форы, — сказал он без намека на садистскую игривость, которую показывал раньше. — Ты думала, что победишь меня этой палкой?

Нет. Не думала.

А еще она не могла убежать от него с поврежденной ногой.

Ребекка снова взмахнула палкой, на этот раз — как клюшкой для гольфа. Та хрустнула, попав ему в висок, а затем разломилась надвое.

Алан заорал безо всякого стыда, когда палка сломалась о его левое ухо. Он не знал, почему больнее, когда кожа холодная, но ощущал себя так, словно по его замерзшему уху съездили хлыстом.

Эта сучка дважды застала его врасплох за сколько — за пятнадцать секунд?

Его просчет был очевиден: он полагал, что она будет вести себя как трусиха. А ей явно хватило смелости напасть на него, что было безумием! Неужели она и вправду думала, что такая пухлая, бесформенная баба сможет победить его? Расцарапать немного лицо и ударить по уху было недостаточно, чтобы вывести его из строя. Его это только взбесило. Очень сильно взбесило.

Ему приходилось идти на нее с семьюдесятью пятью процентами своей обычной силы, но плевать. Если уж она была такой крутой, пусть докажет это в полноценном бою.

Раздался выстрел из двустволки.

Николас заорал. В крике было много боли. Стивен, должно быть, выстрелил ему в руку или ногу.

Еще выстрел.

Алан махнул ножом, но промахнулся, а она схватила его налобный фонарь и сорвалась с места. Черт! Он поднялся на ноги и двинулся за ней.

Стопа Ребекки очень сильно болела, но повреждена была не настолько, чтобы невозможно было бежать, поэтому Ребекка вполне могла и пережить эту ситуацию. Вероятно, план Алана и Стивена не предполагал, что она завладеет источником света. Конечно, Алану будет хорошо видно, где Ребекка, но она думала, что даже с поврежденной ногой сможет опередить его, если он не будет видеть тропинку или ветви. Она держала фонарь перед собой, освещая землю под ногами.

Николас вопил. Ребекка видела свет Стивена — он был в пятидесяти футах впереди, но ей показалось, что они сошли с тропинки.

— Пожалуйста! — кричал Николас. — Пожалуйста, не надо!

Что Ребекка могла поделать? У Стивена была двустволка. А у нее уже и палки-то не было.

Продолжая бежать, она увидела, как Стивен встал над Николасом, засовывая в двустволку еще два патрона. Он, казалось, удивился, увидев ее с налобным фонарем. А еще он выглядел… обрадованным? Стивен осветил ей путь, а затем защелкнул ствол и направил ружье вниз, на Николаса.

Она не могла спасти его.

Никак.

Ребекка всхлипнула, продолжая бежать.

— Помогите! — кричал Николас. — Кто-нибудь, помогите!

Его крик оборвал третий выстрел из ружья.

Не думай об этом, сказала себе Ребекка. Это не твоя вина. Ты ничего не могла поделать. Они не собирались оставлять его в живых.

Так ли? Скотта они тоже убили из двустволки?

— Я иду за тобой! — прокричал Алан позади нее. — На лоскуты тебя порежу!

Ее сердце сжалось, но Ребекка не ускорилась. Ей нельзя было спотыкаться. Пусть лучше он споткнется, если так хочет бежать в темноте. На тропинке было множество препятствий.

Что-то просвистело возле ее головы.

— Твою ж мать! — закричал Алан.

Он бросил нож и промахнулся.

Взять нож или бежать дальше? Взять нож или бежать дальше? Выбирай быстрее, выбирай быстрее, выбирай быстрее…

Она побежала дальше. Машина была не так уж далеко, а Алан потеряет драгоценные секунды, чтобы найти нож.

Луч света осветил тропинку перед ней. Стивен тоже шел следом.

Он же не застрелит ее из двустволки, так ведь?

Ее здоровая нога опустилась на толстый корень, но она не споткнулась. Легкие горели, и становилось тяжело дышать — Ребекка не особо много бегала в своей обыденной жизни, — но темп не снизила. Она была в состоянии это сделать. Она не собиралась останавливаться.

— Я башку тебе отрежу! — кричал Алан. — Я насажу твое горло себе на руку и буду использовать тебя как сраную куклу чревовещателя!

Он психовал. Хорошо.

Подняв голову, она увидела машину. Она должна была добежать, как Гэри!

Фонарь Стивена продолжал освещать тропинку перед ней, хоть сам он и не появлялся из-за деревьев. Она не сомневалась, что он мог обогнать ее на ровной поверхности, но тот двигался по пересеченной местности, и если бы она могла продержаться еще секунд тридцать…

— Ты труп!

Голос Алана прозвучал гораздо ближе, чем она ожидала. Какого черта он не мог просто споткнуться и сломать себе ногу?

Она продолжала бежать.

Теперь она видела, как прямо впереди Стивен двигается в сторону тропинки с поднятой двустволкой.

Она не собиралась позволить кому-либо из них обогнать ее. Ни в коем случае.

И что нужно будет делать, когда она добежит до машины? Просто дотронуться до нее и крикнуть: «Туки-туки»? Естественно, они не позволят ей залезть внутрь и уехать.

Стивен был уже почти на самой тропинке.

Казалось, они даже могли столкнуться.

Ребекка перешла на спринт, чего не делала с того времени, как бросила играть в футбол в старших классах. Стивен выбежал на тропинку, но опоздал. Она рванула на другую сторону поляны к машине Гэри.

Ребекка дернула дверную ручку. Заперто.

— Прекрасно, — произнес Стивен, выходя на поляну. Алан, дико взбешенный, вышел за ним несколько секунд спустя. — Гэри бы гордился тобой.

Ребекка прислонилась к машине, едва переводя дыхание.

— Что теперь?

— Теперь становись на колени.

— Зачем?

Стивен направил на нее ружье.

— Потому что я так сказал. Ты что, хочешь, чтобы я тебе голову снес?

Ребекка опустилась на колени. Стивен приблизился к ней и прижал дуло к ее лбу.

— Здесь мы собирались убить Гэри. Но, как я уже сказал, он так взмолился о пощаде, что тронул даже сердце такого социопата, как я. Теперь тебе предстоит то же. И ты уж постарайся.

18

Прикосновение дула ко лбу ощущалось как холодный ожог.

— Облажайся, — попросил Алан. — Пожалуйста, облажайся, чтобы я мог воспользоваться своим ножом.

— Заткнись, — сказал ему Стивен. — Давай, Ребекка. Порази меня.

Ребекка закрыла глаза. Если не видеть людей, не видеть ружья, возможно, удастся справиться со всем этим.

— Ты не можешь меня убить, — произнесла она. — Мы с Гэри нужны друг другу. Мне… мне нужен он, чтобы говорить, что я не выгляжу толстой, а ему нужна я, чтобы натирать ему плечи после игры в ракетбол. Мне нужен…

— Ты серьезно думаешь, что мне не плевать, что ты себя жирной считаешь? — спросил Стивен. — Попробуй подойти с другого конца.

— Я его люблю, — сказала Ребекка. — Думаю, я не смогла бы жить без него.

— Думаю, нормально бы ты жила. Может, он был мертв все эти выходные, а ты все еще жива.

— Ты облажа-а-а-алась, — протянул Алан.

Ребекка еще сильнее зажмурила глаза. Что они от нее хотели? Что Гэри такого мог сказать?

— Мы родственные души.

— Я не верю в родственные души.

— Пожалуйста, не убивай его. Умоляю тебя. — Ребекка вся дрожала и даже не пыталась остановить слезы. — Он для меня все. Я до сих пор делала все, что ты просил, и ты должен хотя бы позволить мне увидеть его последний раз. Всего один раз. Это все, о чем я прошу. Ты мне должен.

— Нет, — произнес Стивен. — Ни черта я тебе не должен. И ты молишь меня пощадить не ту жизнь, потому что прямо сейчас у меня желание забросать твоего муженька кусками твоей расчлененной плоти. Как тебе?

— Если хочешь убить меня, убивай. Но его не трогай.

— Открой глаза.

Ребекка открыла их.

— Повтори.

— Если хочешь убить меня, убивай. Но, пожалуйста, не трогай Гэри.

— Звучит искренне. Вот те на. Ты и вправду готова умереть вместо своего мужа?

— Да.

Стивен взглянул на Алана.

— Ты ей веришь?

— Похоже, что она говорит правду. Что делает ее долбанутой идиоткой, потому что, уверяю, через три секунды она захочет, чтобы вместо нее у меня под ножом был Гэри. Три секунды. Стоит это проверить.

— Стоит. Но мы не будем. — Стивен посмотрел вниз на Ребекку. — Значит, ты готова отдать свою жизнь вместо его, да? Достойно восхищения. К сожалению, это не то, что мне было нужно. Даю еще одну попытку. Если твой ответ не убедит меня в том, что ты должна остаться в живых, ну что ж, тогда ты и не останешься.

— Я… я не знаю, что тебе…

— Подумай хорошенько, прежде чем открывать рот.

Что ей было говорить? Что могло заставить Стивена передумать? Что он хотел услышать?

— Думай хорошенько, но побыстрее, — сказал Стивен. — Даю тебе десять секунд.

Когда он начал обратный отсчет, она внезапно поняла, что это должно было быть.

— Если ты убьешь меня, ты не дойдешь до конца игры.

— Твое убийство и закончило бы игру.

— Но вы спланировали развязку, так ведь? Если вы меня убьете здесь, то время, потраченное на ее подготовку, просто пропадет.

Стивен обдумал это.

— Ты права. Но это не то, чего я жду. Мы забудем, что ты это сказала, и дадим тебе еще один шанс.

— Эй, да ладно! — воскликнул Алан. — У меня уже яйца звенят!

— Я сказал, заткнись. Не думай, что я на тебя не направлю пушку. И да, Ребекка, концовку мы спланировали, но, уверяю, мы не будем рыдать в подушку, если придется отказаться от нее. Мы переживем это. Никаких больше дополнительных попыток. Убеди меня оставить тебе жизнь.

Она не имела понятия, чего он хочет. Что она могла сказать, чтобы парочка таких психопатов, как Стивен и Алан, поверили, что ее не нужно убивать? Что для них ценно? Им было все равно, что она и Гэри любят друг друга, и их не интересовали жертвы, на которые они ради друг друга шли. Что бы, по мнению этой парочки подлых подонков-убийц, исчезло, если бы ее или Гэри убили?

— У нас невероятный секс, — сказала она. — Пожалуйста, не забирайте его у нас. У меня больше никогда не будет такого.

Стивен убрал дуло от ее головы.

— Это я уважаю. Алан, отопри машину. Давай-ка отвезем ее к Гэри.

Они надели ей на голову тканевый мешок и усадили на заднее сиденье машины Гэри. Поездка длилась около пяти минут, но они выпустили ее только для того, чтобы препроводить в багажник машины, которую Алан использовал при похищении.

Эта поездка была гораздо дольше и холоднее.

Ребекка хотела почувствовать облегчение, но не могла. Она все же видела их лица. Знала их имена. А Гэри, вполне возможно, был уже несколько часов как мертв. Его тело могло лежать ничком в лесу, обглоданное медведями.

Но… здесь же закончилась ночь Гэри, так ведь? Он же убедил Стивена не убивать его? Она пережила все его приключения и выжила, и, если они играли по-честному, единственное, что оставалось, — привезти ее к мужу и освободить их обоих.

Может быть, они так и сделают. Может быть, все закончилось.

Было трудно ориентироваться во времени, но поездка длилась, должно быть, больше часа, прежде чем машина окончательно встала. Почти все это время она аккуратно извлекала крючки из кисти. Крышка багажника распахнулась, и ее приветствовал неприятный, но уже знакомый вид двустволки Стивена.

— Вылезай аккуратно, — сказал он. — Не ушибись.

Ребекка выбралась из багажника. Они все еще находились в лесу, и она узнала хижину — ту, в которой они уже были.

— Он внутри? — спросила она.

— Может, внутри. А может, и под ней. Не делай резких движений.

Она медленно двинулась в сторону хижины. Алан открыл перед ней дверь, а затем взмахом охотничьего ножа пригласил внутрь. Она вошла.

Главная комната была пуста.

— Снимай куртку и присаживайся, — произнес Алан, выдвигая деревянный стул на середину комнаты.

— Вы должны мне пообещать, что я увижу Гэри.

Алан пожал плечами.

— Пожалуйста. Обещаю.

Ребекка сняла куртку, бросила ее на пол и села на стул. Алан подошел к небольшой полочке и взял рулон клейкой ленты. Пока Стивен держал Ребекку на прицеле, Алан стал крутить ленту вокруг ее лодыжек, привязывая к ножкам стула, а потом сделал то же самое с кистями, примотав их к подлокотникам.

— Твой муж, — сказал Стивен, — в соседней комнате.

— Он… он жив?

Секунду Стивен смотрел на нее пустыми глазами, а потом кивнул.

— Да, жив. Поздравляю, Ребекка. У Гэри выдались ужасные выходные, и у тебя почти такие же. Я бы отдал победу Гэри из-за того, что он был более привязан к людям, которых мы убили, а еще потому, что мы его нехило отделали, и все же у вас двоих приключения были очень похожие.

— Ну так выведите его.

— Пока что не могу. Итак, я сказал, что ты должна пережить его приключение, увидеть то, что увидел он, сделать то, что сделал он, и выжить. Ты это сделала. Единственная проблема в том, что его приключение еще не закончилось.

— Не понимаю, — сказала Ребекка, хотя все она отлично понимала.

— Тебе кого отдать? — спросил Стивен Алана.

— Девчонку.

— Не сомневался. Смотри, Ребекка, я всегда был убежден, что лучший способ сделать пару как можно ближе — это зарезать их одновременно. Мы собираемся проверить эту теорию.

Стивен вышел из главной комнаты через дверь. Алан пошевелил бровями, глядя на Ребекку, и поцеловал лезвие своего ножа.

— Вытащил кляп? — спросил Алан.

— Нет еще.

— Давай побыстрее.

— Я и так быстро, говнюк. Все, вытащил.

— Ребекка!

Это был Гэри! У него был сдавленный голос, словно от ларингита, но он был жив!

— Гэри! Я тебя так люблю!

— Ты в порядке? Они причинили тебе?..

Раздался громкий удар, и Гэри замолчал.

— Не болтать! — закричал Стивен из другой комнаты. — Орать можешь, болтать — нет. Первый, кто скажет хоть одно слово, лишится глаза.

— Ну давай, — попросил Алан. — Скажи слово. Скажи хоть что-нибудь. Давай почистим эту глазницу.

— Ты готов, Алан? — спросил Стивен.

— Ага, а как же!

— Ну тогда начнем резать.

19

Алан задрал рукав Ребекки до локтя. Затем дотронулся кончиком ножа до задней части ее руки.

— Больно? — спросил он.

Ребекка не ответила.

— Тебя так просто не заставишь сказать слово, да? Не проблема. Так или иначе, но я этот глаз вытащу. А теперь…

Очень медленно он провел ножом по ее руке, разрезав кожу и оставив красную линию до самого запястья.

В другой комнате Гэри вскрикнул от боли.

— Кажется, Стивен режет чуть глубже, — сказал Алан. — Мы это исправим следующим надрезом.

— Ты все? — спросил Стивен.

— Ага. Переходим на вторую руку.

Алан задрал ей второй рукав, затем прижал свой указательный палец к ее рту, театральным жестом призывая к тишине.

— Никому не говори, — прошептал он, — но я хочу немного смошенничать.

Он положил свою ладонь на ее изодранную крючками кисть, подмигнул, а затем крепко сжал свои пальцы. Ребекка вскрикнула.

— Черт, Алан! Что ты там делаешь? — спросил Стивен.

— Ничего, ничего.

А потом принялся распарывать руку Ребекки так же, как и предыдущую, разве что на этот раз он действительно резал глубже. Ребекка сделала глубокий вдох через сжатые зубы, но не закричала.

Она могла это вытерпеть. Это была всего лишь физическая боль. Возможно, даже не больнее, чем при рождении ребенка, которого они стопроцентно сделают, если переживут это суровое испытание.

— Обе руки шикарно кровоточат, — сообщил Алан.

— Тогда переходим к шее.

— О-о-о, шея. — Алан прижал кончик ножа прямо под ухом Ребекки. — Я собираюсь разрезать тебя от уха до уха. Надеюсь, не перережу какие-нибудь важные вены или артерии, но многое зависит от тебя. Так что сиди очень-очень тихо. Не двигайся. У нас нет аптечки, чтобы помочь тебе, если кровь начнет хлестать из яремной вены, так что замри. Поняла?

Она смотрела прямо перед собой, сосредоточившись на маленькой точке посередине груди Алана, пока он медленно проводил лезвием по ее горлу. Он резал неглубоко, возможно это была всего лишь поверхностная рана, хотя Ребекка ощущала как минимум две струйки крови, побежавшей вниз по горлу.

Не шевелись… Не шевелись…

В ушах звенело, и ей хотелось откинуть голову назад и просто завопить, как животное, но она не стала. Она сидела замерев.

Алан остановился прямо посередине шеи.

— Больно?

Она не шевелилась.

Он продолжил резать.

Разум Ребекки находился в состоянии полной паники, она не могла дышать — даже носом, — но не поддавалась страху. Алан довел лезвие до второго уха и выставил его в руке перед Ребеккой, показывая окровавленное острие.

— Моя все еще жива, — сказал он Стивену.

— У меня тоже пока без трупов. Я его выведу.

Раздался громкий скрип, и через несколько секунд Стивен выволок из второй комнаты привязанного к стулу Гэри.

На шее и руках краснели кровавые полосы, а лицо было так сильно разбито, что его едва можно было узнать, но он был жив. Она снова обнимет его. Снова разделит с ним постель. Она это знала. Они выберутся.

— Угроза вырезать глаз на минуту отменяется, — произнес Стивен, глядя на часы на запястье. — Говорите, что хотели.

— Боже, Ребекка, мне так жаль! — проговорил Гэри. — Так жаль, что тебя втянули во все это.

— Ты не виноват. Я люблю тебя!

— И я тебя люблю!

— Я обещаю, мы выживем, — сказала Ребекка. — Мы вынесем все, через что они пытаются нас прогнать! Просто будь сильным! Мы не можем пройти через все это, чтобы просто умереть, поэтому обещай мне, что будешь сильным!

— Эта сраная минута еще не прошла? — спросил Алан.

Гэри всхлипнул.

— Не могу поверить, что ты все это сделала ради меня. Я тебя люблю.

Алан изобразил, что засовывает два пальца себе в рот.

— Стивен, ну хватит. Неохота слушать эту хрень.

Стивен смотрел на часы.

— У них все еще есть время.

Ребекке больше нечего было сказать. Не перед этими двумя. Она сохранит слова до того момента, как они останутся вдвоем. Она произнесла одними губами: «Я люблю тебя» — и замолчала.

— Все? — спросил Стивен. — Ну ладно, голубки. Рад, что вы закончили со своими последними словами. Говорят, что любовь слепа, и мы собираемся проверить, так ли это, поэтому сейчас и вправду выколем вам глаза. Оба.

Алан усмехнулся.

— А затем отрежем языки. Немногие могут целоваться по-французски из противоположных частей комнаты.

— Да уж, это точно, — произнес Стивен. — Давай теперь поменяемся.

— А?

— Поменяемся.

— Вот уж нет. Она моя.

— Нет, не твоя.

Алан, казалось, собрался спорить, но потом пожал плечами.

— Хорошо. Наверное, я могу выколоть и мужские глаза вместо женских. Но когда перейдем к соскам, поменяемся обратно.

Они поменялись местами. Стивен встал перед Ребеккой и зажал покрепче в кулаке свой нож.

— Вы же не отпустите нас живыми, да? — спросила она.

Стивен покачал головой.

— Не-а. Но знаешь, почему я поменялся?

— Нет.

— Потому что, хоть мой друган и изверг, обожающий мучения, я не такой. Я люблю поболтать. Поэтому Гэри будет страдать, а тебя я собираюсь избавить от мучений. Хочешь еще разочек признаться ему в любви?

— Только не перед вами.

— Это вполне понятно. — Он наклонился к ней поближе, его лицо было в нескольких дюймах от ее. — Я бы хотел, чтобы вы умерли вместе, но я не поклонник романтических финалов. Это не трагедия. Это хоррор. Гэри будет еще долго орать после того, как ты умрешь. Спокойной ночи.

Он ударил ее ножом в грудь.

Она едва это почувствовала.

20

Отрешиться от всех чувств, как это было в тот момент, когда Тодд попал в костер, казалось милостью, но тогда пришлось бы забыть про Гэри.

Она не могла бросить Гэри, пока не умерла.

А она не умерла.

Прямо сейчас, с ножом, торчащим из груди, и головой Стивена в нескольких дюймах от ее собственной, она была жива.

Она ударила лбом его в лицо как можно сильнее, не беспокоясь о том, что разобьет свой череп и раскидает по всей комнате кусочки мозга. Может, она и не могла выбраться отсюда живой, но, уж будьте уверены, могла сделать так, чтобы он пожалел, что похитил ее.

Стивен издал вопль, натуральный вопль, и отпрянул назад, брызгая кровью из носа. Он потянул за собой нож, но лезвие так и осталось на пару дюймов в ее груди.

— Чтоб тебя! — закричал он, закрывая руками нос.

Алан, вероятно, посчитал, что это до невозможности смешно. Он громко захохотал.

— Э, мужик, хорошо она тебе вломила. Полотенце нужно?

— Не нужно мне твое сраное полотенце! — Стивен двумя руками стер рубашкой кровь с лица. — Она мне его, по ходу, сломала.

— Столько кровищи — наверняка сломала.

Руки и ноги Ребекки были связаны, а вот туловище — нет, поэтому она несколько раз дернула им вперед-назад. Нож выпал из ее груди на колени. Грудь кровоточила, но далеко не так, как нос Стивена.

Гэри увидел, что она избавилась от ножа, и принялся биться о спинку стула, пытаясь опрокинуть его. Она точно знала, что он собирается сделать, — отвлечь.

— Какого хрена ты делаешь? — спросил Алан, зайдя к нему за спину и ударив по затылку.

Ребекка не могла высоко поднять колени, но этого оказалось достаточно. Она схватила нож за лезвие, развернула его пальцами и стала разрезать клейкую ленту, связывавшую запястья. Нож был хороший, острый.

Гэри дернулся в сторону, опрокинув стул. Стул не разломался, и ситуация Гэри не улучшилась, но Алан смотрел на него вместо того, чтобы смотреть на Ребекку.

Она разрезала ленту почти до конца, а затем, дернув руку в сторону, освободила ее.

Стивен все еще бродил по комнате, прижав руки к лицу и ревя от боли. Хотела бы она, чтобы кусок кости попал ему в мозг.

— Ты что, думаешь так сбежать от меня? — спросил Алан, пиная Гэри в грудь. — Так ты думаешь? Думаешь, сдохнешь не так мучительно?

Ребекка разрезала клейкую ленту, связывавшую ее опухшую окровавленную руку, в процессе порезав кожу, а затем принялась за ноги.

Алан пнул Гэри так сильно, что Ребекке показалось, будто она услышала треск ребер, а затем Алан понял, что Ребекка делает с ножом. Она как раз освободила левую ногу.

Алан двинулся по комнате в ее сторону, держа перед собой собственный нож. Проходя мимо Стивена, он сильно хлопнул его по плечу.

— Возьми себя в руки! Какого хрена, это же всего лишь сломанный нос!

Рука Ребекки дрожала так сильно, что она почти ощущала, как трещат кости, но все же разрезала последний кусок ленты.

Она вскочила со стула, как дикий зверь. Ей было плевать, что у Алана нож, — у нее он тоже был. Если она засомневается, если даже хоть немного испугается, она труп. Как и Гэри. Ее муж лежал там, в другой части комнаты, и, черт возьми, она собиралась забрать его с собой.

Ребекка бросилась на Алана с ножом точно в тот момент, когда он махнул своим в направлении ее лица.

Его лезвие полоснуло ее по груди.

Ее лезвие вошло ему в горло.

Алан схватился за шею и стал ловить ртом воздух, словно задыхаясь. Его глаза расширились, а из уголков рта засочилась кровь.

Ребекка подняла свой стул, который показался легким, как пушинка, и обрушила его на Алана, сбивая того с ног.

Стивен метнулся к ней.

Пока в ней бушевал адреналин, она опустила стул и на него. Стивен выставил перед собой руку для защиты. Сломанная кость прошла прямо через рукав куртки.

Следующий удар сломал челюсть.

Он рухнул.

Она обрушила на него стул еще раз, и он затих.

Времени расслабляться не было. Ребекка подняла нож Стивена, подбежала к Гэри и крепко поцеловала его в губы. Он сморщился от боли, но все же поцеловал ее в ответ.

Она высвободила одну руку, потом принялась за вторую, но он покачал головой.

— Нет, нет, я сам справлюсь. Найди телефон. У тебя очень сильное кровотечение.

Она опустила взгляд себе на грудь и поняла, что он прав. У нее была жуткая колотая рана. Но она не умрет от нее. Им обоим в будущем светила больница, но умирать они не собирались.

Хоть она и не хотела доходить до первобытной жестокости, еще меньше она хотела, чтобы Алан напал на нее, пока она ищет телефон. Три удара стулом исключили эту возможность. Стивен все еще дышал, но он был без сознания и угрозы не представлял. А если он будет представлять угрозу, то у нее оставался стул.

Она нашла мобильный телефон в его кармане. Сигнал был.

Она набрала 911.

Они решили, что лучше дождаться, когда полиция определит их местоположение по сигналу мобильного телефона, чем рисковать заблудиться, пытаясь выехать из леса, или потерять сознание за рулем автомобиля. Поэтому они уселись у стены, держась друг за друга.

— Вы на самом деле устроили драку в баре? — спросила она.

— Скотт устроил, — признался Гэри. — По-дурацки вышло. Мы клевали ему мозг всю дорогу до лагеря. — Он усмехнулся, а затем поморщился. — Надеюсь, легкое не прокололи.

— Скотт с Дагом мертвы?

Гэри с грустью кивнул.

— Ага. — Он вытер глаза. — Я не имел понятия, что нужно этим психопатам. Они мне задали кучу вопросов о том, что мы делали весь этот день, но они не сказали, зачем им это. Я все ждал, когда они убьют меня. Я просто… я был в полнейшей панике все это время. Не могу поверить, что ты меня спасла.

— И теперь никогда не позволю тебе уезжать от меня.

Он поцеловал ее в щеку.

— Никогда.

Они увидели проблесковые фонари «скорой помощи», а затем хижину заполнили медики и полицейские. Те подняли Ребекку на носилки, убеждая ее, что все будет в порядке.

Когда два копа подняли искалеченное тело Стивена, он открыл глаза и завопил от боли.

— Ты сука! — выдавил он. Казалось, он пытался кричать, но его голос не работал как надо. — Я тебя найду! Я выслежу тебя и… — Он закашлял кровью, а затем снова заорал, когда копы подняли его на носилки, не особо стараясь быть аккуратными. — Я найду тебя, — повторил он, а затем перешел на жалкое рыдание.

Ребекка посмотрела ему прямо в глаза и улыбнулась.

— Я тебя не боюсь.