Из дневников Босоногого мага

Глава десятая. Опасность реальная

«…я ᴨᴩ᧐ᴄᴛ᧐ нᴇнᴀʙижу ϶ᴛ᧐ чуʙᴄᴛʙ᧐! чуʙᴄᴛʙ᧐, ᴋ᧐ᴦдᴀ ᴛы нᴇ знᴀᴇɯь, чᴛ᧐ чуʙᴄᴛʙуᴇɯь»

из днᴇʙниᴋ᧐ʙ б᧐ᴄ᧐н᧐ᴦ᧐ᴦ᧐ ʍᴀᴦᴀ

Ма’Айю показалось, что они вернулись в город быстрее, чем добирались до дома Франов на виноградниках, однако, когда их повозка притормозила возле конюшен «Сказок русалок» уже сгущались сумерки. Ашран не стала спешить и подождала его, пока он распрягал лошадь. В таверну они вошли вместе.

— Мой столик свободен? — спросила Ашран.

«Каждый раз спрашивает, — подумал Ма’Ай. — И зачем? Ведь столик за ширмой всегда был свободен»

— Румпель здесь? — спросила Ашран у девушки принимавшей заказ о лёгких закусках.

— Господин Румпель? — задумалась девушка. — Спрошу у господина Кантора, минуту.

Она убежала, а вскоре вместо неё появился и владелец сего заведения. Он был взволнован, его взгляд метался с Ма’Айя на Ашран, в конце концов, он остановил свой взгляд на Ашран и спросил:

— Ашран, отец разве не с тобой?

В их углу за ширмой повисла тишина. Ма’Ай молчал удивленный тем, что Кантор сын Румпеля, а он и не знал. Кантор же ожидал ответа. Ашран молчала.

— Как давно нет Румпеля? — тихо спросила она, наконец, не глядя на Кантора.

Кантор не был бы сыном своего отца, если бы не догадался, о чем она умолчала. Он практически упал на стул около Ма’Айя:

— Три дня назад он сказал мне, что идёт к тебе. Никто из вас не появлялся и я подумал, что вы заняты какими-то делами. А сейчас ты приходишь и спрашиваешь моего отца.

— Румпель не появлялся у меня где-то неделю, — Ашран взглянула на Кантора. — Подумай, что происходило в тот день, прежде чем он ушёл, что-нибудь странное?

— Ничего не обычного… Отец был у себя, читал или подсушивал, как обычно, — протянул он и задумался. — Единственное, что могу припомнить, это мальчишку из приюта, что доставил записку отцу. Вскоре он собрался и пошёл к тебе.

— Я не отправляла записок, — сказала Ашран и резко встала: — Идемте! Нужно обыскать комнату Румпеля, и будем надеяться, что послание он не унёс с собой.

Они поднялись на второй этаж. Комнаты Румпеля состояли из двух и обе они были заставлены стопками книг почти до самого потолка, образуя широкие коридоры к столу, кровати, к шкафам и окнам.

— Нужно перетрясти книги, — указала Ашран. — Румпель с детства всё прячет в них.

— Все?! — воскликнул Ма’Ай.

— У нас в любом случае нет выбора, — ответила она, взяв одну из верхних книг в ближайшей от неё башне и перелистнула страницы.

Они распределились так: Ашран с Кантором разделили большую комнату, а ему досталась спальня меньшего размера, но с таким же огромным количеством книг. Время шло и близилось к ночи, свои находки Ма’Ай складывал на кровать: клочки бумажек, множество сигилов, куча записок от Холгуна и Ашран, пять перьевых ручек, золотая монета, пара расчёсок, несколько денежных бланков на крупную сумму.

Из очередной книги выпала перьевая ручка и закатилась под кровать. Ма’Ай вздохнул и отложил книгу в просмотренные, наклонился, заглядывая под кровать и наткнулся на одиноко лежащую книгу. Он подхватил её, и уже пытаясь открыть, понял, что она только выглядит как книга.

— Ашран! — прокричал он. — Я что-то нашёл!

Кантор с Ашран влетели почти вместе, задевая книжные стены и немного круша. Ашран повертела в руках найденную им книгу, внимательно осмотрев.

— Это похоже на шкатулку, сделанную из книги, — сказала она. — Но она закрыта.

— Ну-к, дай мне, — протянул руку Кантор.

Кантор достал из-за пояса большой шеф нож, пригляделся и воткнул в промежуток на стыке двух половин, где-то в районе середине толщины книги и провернул, прилагая усилия. У него получилось. Шкатулка с недовольным щелчком открылась. Помимо упаковок табака взгляд Ма’Айя выхватил серый листок. Они втроем уставились в лист.

«Мне известно, где твоя мать»

— Не понимаю, — протянул Кантор.

— А я вот кое-что подозреваю, — сказала Ашран.

Она сходила к сумке и достала письма, предназначенные Кендре и послание на неизвестном языке, обнаруженном в доме Франов.

— Это дело рук одного человека, — объявила она. — Можно проверить почерк, но у меня нет сомнений, что выполнены они одной рукой и на бумаге из одной упаковки.

Ашран потёрла подбородок, ей была необходима ходьба, но комната не позволяла провернуть сей маневр, поэтому она подхватила сумку, сунула в неё листы.

— Кантор, я найду твоего отца, — сказала она и добавила, обращаясь к Ма’Айю: — Иди домой, уже поздно, встретимся завтра.

Ма’Ай был удивлён таким внезапным прощанием, но сделал, как она сказала. В доме к этому времени все спали, он прошел в свою комнату под светом светлячка и, не раздеваясь, завалился на кровать. Сон не шёл, напротив, в голову лезли тяжёлые мысли.

«Иди домой, уже поздно, встретимся завтра» — вспоминал он её слова.

Каким голосом она это сказала, её интонация. Ма’Ай видел, как она обманывает, говорит ложь ровным не дрогнувшим голосом. И в этот раз, её голос был лишён эмоций, будто пропажи Холгуна и Румпеля её вовсе не трогали. Она сказала это так, как если бы, отправляла его заварить чай, но он дрогнул на фразе «встретимся завтра»…

Ашран обещала Кантору отыскать отца, но как она собиралась это сделать? Письма Кендры были бесполезными. Как сказала Ашран, если это всё задумал один человек, то кто-то заранее знал о дружбе Анселя с Холгуном, и знал, что он обратится к нему за помощью. То, письмо на непонятном языке, не проясняло ситуацию, лишь последняя записка: «Мне известно, где твоя мать»

До сегодняшнего дня он практически ничего не знал о личной жизни Румпеля, он не знал ничего о матери Румпеля, но Ашран знала. Она поняла смысл этих пяти слов. Обычно, Ашран всегда поясняет ему все мелочи, что неизвестны ему, а в этот раз отправила домой…

«Она обманула его! Она не будет ждать его завтра» — осенило его.

Ма’Ай подскочил на кровати, натянул сапоги, схватил плащ и поспешил в лабораторию Ашран.

Ма’Ай не ошибся. Ашран и не думала спать, она собиралась. Около столов стоял уже знакомый Ма’Айю сундук, а Ашран сортировала колбочки и баночки.

— Ма’Ай? — удивилась она, когда он вошёл. — Я же сказала тебе идти домой.

— Ты меня обманула, — сказал он. — Мы не встретимся завтра.

— Что за глупости! С чего ты взял? — усмехнулась она, сложив руки под грудью, и посмотрела на него так, как смотрят на нашкодивших, но очень любимых детей. — Ты слишком перенервничал в последнее время. Тебе просто показалось.

Ма’Ай поджал губы, обдумывая обоснованные доводы своих подозрений.

— Зачем ты собираешь сундук? — спросил он.

— Собираю? Я просто навожу порядок, — улыбнулась она, будто насмехаясь над его пустячными переживаниями.

— Не относись ко мне как к ребенку! — вскричал Ма’Ай. — Холгун и Румпель кем-то похищены, а ты хочешь меня убедить, что ни капли не переживаешь за них? Я в это не верю! Я спать не могу, размышляя о том, что с ними случилось и где они. А ты решила просто навести порядок в сундуке?

— Как же с тобой сложно, — вздохнула Ашран. — Этот сундук обладает таким же свойством, как и вход в мою лабораторию. Если закрыть его крышку, то ни сломать его, ни взломать, не разрушить магией или уничтожить не получится. Так что, всё самое ценное я храню в нём.

— Ты просто заговариваешь мне зубы, отвлекаешь внимание, — отбросил Ма’Ай. — Я знаю, ты врёшь мне.

— Вру?! — уточнила она, её глаза и волосы заблестели золотом гнева. — Ты просто мальчишка, который ничего не понимает в этом мире! Смеешь меня обвинять?

Ма’Ай тоже сложил руки подобно Ашран и упёрто произнес:

— Ты спасла меня, защищала, учила. Ты думаешь, я поверю тебе? Что ты можешь мне причинить вред?

Они какое-то время молчали, меряя друг друга взглядом, затем Ма’Ай примирительно произнес:

— Расскажи мне о матери Румпеля. Ты же о чем-то догадалась, что неизвестно мне.

Глаза Ашран потухли.

— Ну, что за глупый мальчишка, — вздохнула она и направилась к креслу. — Если уж ты тут, то организуй нам чай и поищи закуски. Помниться, мы так и не ужинали.

Ма’Ай улыбнулся, она сдалась.

— Значит, хочешь знать о матери Румпеля? — спросила она, когда он выполнил все условия.

Он кивнул, подтягивая второе кресло поближе.

— В семье Румпеля имеется суеверие, что мужчины их рода несут проклятие женщинам, — заметив в его глазах немой вопрос, пояснила: — Это просто череда совпадений, не более. Несколько поколений подряд в их семьях рождается лишь один мальчик, а жены погибают от несчастного случая. Мать Румпеля практически разорвала череду неудач. Но когда Румпелю было семнадцать, он тогда учился в известной тебе школе, она пропала. Я разыскивала её вместе с отцом Румпеля. Единственное, что удалась найти, это информацию о том, что она покончила с собой. В день её исчезновения был шторм. Она заплатила капитану одного небольшого судна баснословные деньги, чтобы он рискнул выйти в море, и когда они вышли, прыгнула за борт. Тело найти так и не удалось.

— Почему она это сделала?

Ашран пожала плечами.

— Я даже не могу предположить. Никаких намеков, на что либо, я в её вещах не обнаружила. С мужем они жили дружно и мирно, никогда не скандалили. Элоиза, так её звали, вообще, имела тихий, спокойный характер. К тому же, она выросла вместе с отцом Румпеля, и они были знакомы с детства, дружили.

Она замолчала, задумчиво потягивая чай.

— Ну, уж если я начала говорить, следует рассказать, как Элоиза попала в семью. Ещё раньше до всего рассказанного мной ранее, Фламин — дедушка Румпеля жил в двух днях пути от города на восток, там, где начинается равнина, разбросано множество поселений. Тогда и произошло шокирующее всех событие. Поселение Хуко, неподалёку от поселения Фламина, состоящее из тридцати домов было полностью уничтожено, выжили лишь дети возрастом до десяти лет. Картина того происшествия была ужасна. Людей и животных будто разорвали на куски, их внутренности висели на стенах их же домов, — она остановилась вспоминая. — Глава тех равнин когда-то проживал в Верлиоке, и попросил службу решения дел проверить, не могла бы это быть какая-то тварь. Откуда он о них знал…

Она прервалась, посмотрела на Ма’айя.

— Ты же тоже не знаешь, — вздохнула она. — Что я тебе сейчас сообщу, никогда не рассказывай никому. От этого может зависеть твоя жизнь и жизнь остальных.

Ма’Ай кивнул соглашаясь.

— Эльвиров ты встречал, но что они такое на самом деле, мне не известно самой. Запомни, никогда не доверяй эльвиру и никогда не ври ему. Не доверяй по причине того, что они ценят только тех людей в телах, которых живут. И не ври, потому что они видят эмоции и чувства человека. Обмануть их не получится. Они питаются эмоциями и чувствами. Весь город для них, как огромная ферма. Эльвиры сами разжигают конфликты в городе, а насытившись, просят службы разрешить эти проблемы. Разжигают конфликты они благодаря тварям, что проникают в человека, заставляя творить ужасные вещи. Вытравить эту тварь из человека или уничтожить практически невозможно, без согласия твари. Хочешь знать, почему семья Холгуна является начальником службы решения дел и почему они терпят меня?

Ма’Ай снова кивнул, ожидая продолжения.

— Холгун, как и его предки умеет контролировать тварей и заставлять подчиняться, на это не способны даже сами эльвиры, создающие их. Холгун удобный инструмент, а я им не мешаю. Что-то я отошла от основной ветки рассказа, — улыбнулась Ашран. — Глава того округа откуда-то знал о тварях, и в дальнейшем эльвиры заставили его за это знание поплатиться, но сейчас не об этом. Он обратился с тем, что на равнинах завелась одна из тварей эльвиров. Мы выехали на место, и сразу стало понятно, почему их магический совет ничего не заметил. То поселение было уничтожено некромантом с уровнем магии превышающим магические способности каких-то равнинных колдунов. Над всем поселением висело заклинание, которое мне пришлось разрушить. В одном из домов в погребе за тайной стеной скрывалась Элоиза с остальными детьми. У всех детей, обнаружились родственники, что забрали их в семьи, кроме Элоизы. Фламин взял девочку к себе на воспитание, и они всей семье переехали в город, купив здесь таверну. Они ничем её не обделяли, заботились, как о родной, и растили вместе со своим сыном. Детьми они были очень дружны, оба просто одержимые чтением и наукой, а повзрослев, образовали семейный союз, как мне когда-то казалось, довольно успешный.

Ашран прервалась, поглощая нарезку сыров и орешков. Ма’Айю казалось, что она хочет сказать что-то еще, и она сказала:

— Мне надо съездить в поселение Хоку.

— Я поеду с тобой, — не раздумывая ни минуты, заявил он.

— А вот этого я не хочу, — возразила Ашран.

— Почему?

— Понимаешь, всё это выглядит как ловушка. Попались и Холгун, и Румпель, но им отведена роль приманки. Эта ловушка предназначена мне. Кто-то хотел, чтобы я поехала на виноградники Франов, нашла там записку и поехала к Румпелю, а теперь этот кто-то хочет, чтобы я посетила то поселение Хоку, — пояснила она и добавила. — Я не знаю кто это. Кто столько может знать о нас? Кто, вообще, знает обо мне? Но знаю одно, этот кто-то очень опасен. И учитывая то, что ему удалось провести этих двоих, для тебя это крайне опасно. Я не уверена, что смогу тебя защитить.

После этого признания Ашран замолчала.

— Я в любом случае поеду с тобой! — упёрто повторил Ма’Ай. — Возможно, я не силен в магии, но в последний раз я оказался полезным.

— Очень, — улыбнулась Ашран. — Я не имею ни малейшего представления, что меня ждёт там. Я очень не хочу, чтобы с тобой что-нибудь произошло.

Ма’Ай встал, прошёлся к сундуку, заглянул в него и выдвинул новый аргумент.

— Дорога туда занимает два дня, так? — спросил Ма’Ай.

Настала очередь кивать Ашран.

— Ты же концентрируешь свою силу во время медитации?

Ещё кивок.

— Ты же не думаешь, управлять повозкой одна?

Она нахмурилась, всегда такая догадливая Ашран, не понимала, к чему он ведёт.

— Пока ты будешь медитировать, а я буду управлять повозкой. Это лучший вариант из возможных, чтобы мне быть полезным тебе, — пояснил он, вызывая улыбку. — Между прочим, мы повозку оставили в «Сказках русалках»

— Ох, я совсем об этом забыла.

— А это нормально забыть о таком в такой ситуации, — подтвердил Ма’Ай.

— Опять повторяешь чьи-то слова? — спросила она улыбаясь.

Он улыбнулся в ответ, соглашаясь и попросил:

— Обещай мне, что возьмёшь меня с собой.

Она вздохнула.

— Обещаю. А ты обещай мне, если что-то пойдёт не так и я скажу тебе убегать — убежишь.

Ма’Ай насупился, ему не хотелось обещать такое, но выбора не было.

— Обещаю, — выдавил он из себя.