Из дневников Босоногого мага

Глава тринадцатая. Только кажется страшноватой

«чᴛ᧐ ᧐ᴛᴧичᴀᴇᴛ нᴀᴄᴛ᧐ящих ʍужчин ᧐ᴛ ᴛᴩуᴄ᧐ʙ? хищниᴋ᧐ʙ ᧐ᴛ жᴇᴩᴛʙ? ᴄᴛᴩᴀх. хищниᴋи ᴇᴦ᧐ чуюᴛ. ᴇᴄᴧи ᴄᴛᴩᴀх ᴛᴇбᴇ нᴇ ʙᴇд᧐ʍ, ᧐ни ᧐ᴛᴄᴛуᴨᴀюᴛ. ᧐дниʍи ʍ᧐ᴧиᴛʙᴀʍи нᴇ ᴄᴨᴀᴄᴛиᴄь. я нᴇ х᧐чу ниᴋ᧐ʍу ʍ᧐ᴧиᴛьᴄя. я ᴦ᧐ᴛ᧐ʙ б᧐ᴩ᧐ᴛьᴄя ᴄ ᴧюбыʍ зᴧ᧐ʍ»

из днᴇʙниᴋ᧐ʙ б᧐ᴄ᧐н᧐ᴦ᧐ᴦ᧐ ʍᴀᴦᴀ

Они обернулись. За их спинами стоял человек, и больше ничего нельзя было сказать по нему. Его внешность и вся фигура словно дрожала и расплывалась, как воздух в пустынях Белого королевства, не давая возможности глазу ни за что зацепится. В руках он держал арбалет — новое достижение оружейников Империи.

— Без лишних движений, — предупредил неизвестный. — Наконечники стрел из квебрита.

По телу Ма’Айя прошла нервная дрожь. Вторя его настроениям погода начала хмуриться, как в прошлую ночь. Подул сильный ветер. Вдалеке раздавался раскатистый гром.

— Мне нужна ты, Ашран. Если пойдёшь со мной добровольно, остальных отпущу, — предложил неизвестный.

— Хорошо, — без раздумий согласилась Ашран. — Это ведь ты, тот некромант, кто поручил Ангусу изготовить кровавый камень? Для этого ты используешь арбалет, чтобы скрыть свою магию тьмы. Для чего? Если я принимаю твои условия игры, может пора развеять иллюзии?

Незнакомец молчал. Ветер с завыванием трепал его плащ. Ма’ай почувствовал, как Румпель напрягся, затем собрался и отказался от поддержки. Ма’Ай посмотрел на Румпеля и краем глаза заметил, что видит через иллюзию незнакомца. Он затаил дыхание, приглядываясь, и сумел разглядеть лицо. Оно было знакомо ему. В спальне Румпеля на стене висела большая картина. Ма’Ай долго рассматривал её, восхищаясь. Он был из простых людей и такие художества видал редко. На картине были изображены трое: Румпель, как он догадался, ещё в молодом возрасте парнишкой, мужчина, очень похожий на сына, и женщина. Женщина интересного типажа, во внешности которой проявлялись как мужские черты, так и женские. Единственным отличием являлось то, что на картине у неё были длинные волосы, а сейчас волосы коротко стрижены…

— Одного никак не пойму, откуда тебе известно обо мне и кто ты? — спросила Ашран.

— Элоиза, — тихо ответил Ма’Ай.

— Элоиза? — переспросила Ашран, но уже обращаясь к незнакомцу.

— В уме тебе не откажешь, — отозвался незнакомец и быстрым движением сорвал кулон с груди. Являя реальную внешность. Слышно было, как Румпель судорожно вздохнул.

— А ты совсем не изменилась, — заметила Ашран.

— Я же маг. Внешность всего лишь обман. Так ты говорила, как мне помниться, объясняя свою вечную молодость, — усмехнулась Элоиза.

— Зачем тебе это? — нахмурилась Ашран.

— Почему ты так поступила?! — воскликнул Румпель, сделав несколько шагов вперед. — Я бессмысленно страдал, лишившись матери и не понимая, почему она покончила с собой. У нас была прекрасная семья, отец любил тебя! Почему ты бросила меня? Я твой сын!

Женщина рассмеялась неприятным злым смехом.

— Сын? Любил? А я нет! — крикнула она самые жестокие слова, что можно услышать от матери. — Что вы вообще знаете обо мне? Я жила с вами потому, что так мне велел он. А ребёнок получился по моей глупости и неопытности.

Никто её не прерывал и она продолжала:

— Разве кого-нибудь интересовало, что происходит в поселении Хоку до тех пор, пока его всё не вырезали? Нет, конечно! Ты же была тут, Ашран, неужели не заметила никаких странностей? Хоку всегда было пристанищем поклонников некромантов. Каждая семья в этом проклятом поселении исповедовали тёмный путь. Успехов у них было немного, все как один — бездарности! Сейчас, обдумывая, я понимаю, что это больше походило на культ, — она прервалась и обратилась к Румпелю: — Сын, хочешь знать извращённость моего происхождения? Рассказать? Я даже удивлена, что это не проявилось в твоей крови. Эти бездари поселения Хоку нашли где-то старый обряд для призыва голоса тьмы и всем поселениям окунулись в его исполнение. Я родилась от связи моего деда с моей матерью, его собственной дочери. А так названый отец любил меня каждой воскресенье на алтаре при всех жителях.

Она указала кивком, имея в виду дом за спиной. Тот самый, с несколькими башенками на крыше.

— Вот в этом доме, тогда называемым храмом. Я была не одна. Эти люди использовали детей, как подопытных кроликов. Матери не жалели своих детей, да ещё и смели изображать видимость семьи и заботы. Вам будет интересно узнать, что у них получилось. Тьма пришла. И тогда на голос тьмы пришёл Он.

Последнее слово она сказала с благоговением и восхищением, влюблённой женщины.

«Кто этот он о котором, она говорит?» — подумал Ма’Ай и заметил какое-то движение за спиной Элоизы.

Ма’Ай с удивлением понял, что это Холгун. Он перевёл взгляд на второго Холгуна, что стоял рядом с ним. А гроза в это время набирала обороты. Молнии сверкали то тут, то там.

— Я, как и другие обречённые дети…

— Ты хочешь сказать, поселение Хоку уничтожили дети? — прервала её повествование Ашран.

Она рассмеялась:

— Ты не представляешь, какую силу дарит тьма, если её принять. Боль обжигает, последней попыткой освободиться надеюсь, но тщетно, и умолкаю, сраженная пыткой, и затихаю желаньем заветным, — на распев произнесла Элоиза с безумной улыбкой.

Холгун, что был за спиной Элоизы, сделав быстрый рывок, произвел захват за шею и приставил нож к горлу:

— Не рекомендую делать резких движений, — сказал Холгун. — Этот нож тоже квебритовый. Опусти арбалет.

— Доппельгангер, — заметила Элоиза с усмешкой, но сделала, как он сказал.

Она опустила руки. Развернув свободную от арбалета руку, она прикоснулась ладонью к ноге Холгуна за спиной. По его телу пробежал сноп иск, похожих на мелкие молнии. Холгун выронил нож, корчась от боли, а потом его откинуло назад от неё. Кулон на шее Ма’Айя засветился.

— Бегите! — крикнула Ашран.

— Пусть бегут, а ты стой! — приказала Элоиза, поднимая арбалет.

Ма’Ай помог скрыться Румпелю за колодцем. Холгун возле них, пропал, после того, как она ударила молнией второго Холгуна рядом с ней. Видимо, первый и был доппельгангером, как назвала Элоиза.

— Думаю, прострелю тебе ноги, чтобы ты не сбежала, — заявила Элоиза, поднимая арбалет.

«Почему? Почему Ашран стоит и не двигается?» — с замирающим сердцем думал Ма’Ай.

— Но для начала покажу настоящую тьму, — заявила Элоиза и топнула ногой по земле.

Вокруг неё образовался светящийся красным круг с собирающимися в нём знаками.

— Эфраит! — воскликнула Ашран.

— Ты же не думала, что это сработает, правда же? — заметила противница.

Круг сжался и побежал по земле, расширяясь. Ма’Ай едва не подпрыгнул, когда он пронесся под ним.

«Не переживай, Ма’Ай, сегодня тебя ждёт чудесный денек» — сказал голос.

Ма’Ай открыл глаза и с удивлением обнаружил себя на кровати в их доме-кузне. На нём были его любимые красные праздничные шаровары и белая рубаха. Не совсем понимая, как здесь оказался, Ма’Ай выглянул в окно на улицу. Море на горизонте было спокойным, небо ясным, а солнце щедро одаривало своим теплом город, обещая прекрасный день.

Он опасливо выглянул за дверь комнаты. Снизу доносились голоса Ста’Арха и Ма’Рты. Он вышел и направился к ним. Около лестницы голоса стали разборчивее.

— Он дома, — донеслись до него слова Ста’Арха. — Спит в кровати.

— Явился хоть вчера, — отвечала ему Ма’Рта. — Он ночует вне дома и много времени проводит с этой эльфийкой. Что можно делать с эльфом по ночам?

— Помнишь, он говорил, что видел как они оживляли мертвеца?

— Ты думаешь, он занялся некромантией? — голос За’Ар.

— Чем же еще? — спросила Ма’Рта.

— Сколько помню, от него всю жизнь одни проблемы, — добавил Ста’Арх.

«Они тебя ненавидят. Ты испортил их жизни, особенно подпортил жизнь Ма’Рты» — голос раздался так внезапно, что Ма’Ай аж подпрыгнул. Рядом никого не было.

— Ты проснулся? — спросила Ма’Рта, заглядывая наверх. — Проходи к столу.

Ма’Ай спустился, все уже сидели за столом.

— Ма’Ай, ты самый жалкий маг из всех возможных, — сказала Шива.

Ма’Ай опешил от такой прямоты.

— Да… — растерянно протянул он в ответ.

«А она тебя презирает, — будто забавляясь, шепнул голос. В душе Ма’Айя поднимал свою голову страх. — Боишься? Правильно, бойся их»

— Я не хочу есть! — воскликнул Ма’Ай.

Он хотел поспешить выйти и отправиться к Ашран, но на его дороге встал Куран:

— Ты никуда не пойдешь.

— Да что с вами?! — отчаянно воскликнул он.

— С нами? — с издевкой сказала За’Ар. — А как ты думаешь, мы должны реагировать на некроманта? Ты некромант!

— Я не некромант, — возразил он.

«Кого ты обманываешь?» — спросил голос. Ма’Ай схватился за голову, в попытке избавиться от голоса в голове.

— Пошёл прочь! — крикнул Ма’Ай обращаясь к голосу в его голове.

В дверь постучали. Куран открыл, впуская представителей магического совета.

«Они тебя сдали, — сообщил голос. — Беги!»

Не зная почему, но он послушался голоса и побежал. Он рванул к двери конюшни, что вела в кузню. Едва он открыл дверь, как сильный поток воздуха ударил в спину. Кто-то из магов воспользовался силой. Он кувырком залетел внутрь. В конюшне поднимался на ноги минотавр Мирорх, его глаза наливались кровью.

«Он прихлопнет тебя, как муху» — заметил голос.

Ма’Ай подскочил как ужаленный и рванул прочь. Он бежал по улице, не разбирая дороги. За спиной под топот копыт минотавра разносились крики:

— Некромант! Держите его!

Сердце колотилось в сумасшедшем ритме, перекачивая кровь в его жилах. Ма’Ай и не помнил, когда ему приходилось так удирать. Повезло, что он хорошо знал город, ему удалось оторваться в закоулках торговых кварталов.

«Они тебя найдут, найдут и бьют» — подхихикивал голос.

«Это сон. Мне это снится. Нужно проснуться» — подумал Ма’Ай.

«Ой, ли, — прокомментировал голос. — Посмотрим, что ты заговоришь, когда с тебя снимут кожу»

Как бы он себя не убеждал, но сон был уж слишком реальным.

«Ашран, — мелькнуло в его голове. — Она ему поможет»

Добираться ему пришлось перебежками. Все люди, встречавшиеся ему на пути, пытались к нему придраться, задеть. Еще два раза ему пришлось скрываться бегством. Наконец, он добрался до входа в лабораторию Ашран, но кирпичная стена его не пропустила.

«Только я тебе помогу, — не унимался голос в его голове. — Боги умерли в этом мире. Тебе не стоит беспокоиться, я сделаю ТЕБЯ богом! Или ты хочешь так, и остаться ничтожеством? Будь я таким, как ты, давно бы покончил с собой»

— Что ты такое? — спросил Ма’Ай.

В его голове возникла целая какофония детских голосов. Они смеялись, хлопали в ладоши, кто-то произносил, кривляясь, какую-то неразборчивую белиберду. А затем резко опустилась тишина. И в его голове, и в городе. Даже движение воздуха прекратилось. Тишина была таковой, что звенит. Следом огромным потоком на него хлынули волны мыслей всех жителей города, случайных прохожих на площади. Он слышал, как мыслит его сестра Ма’Рта, официантка в ближайшем пабе и много кого ещё. Такое чувство, словно он проталкивался через толпу и слышал случайные обрывки фраз. Все говорили о нём: осуждали, плели заговоры, обсуждали, как лучше подставить, разрушить его жизнь и казнить. Из-за поворота вышла его мать и направилась к нему.

Ма’Ай в оцепенении следил за тем, как она приближается. Даже голоса посторонних поутихли на фоне этой картины. Это была она, его мать. Среднего роста, невысокая и очень стройная, как травинка. Она сумела сохранить фигуру, несмотря на возраст и пятерых детей. Тёмные волосы длиною до плеч слегка кучерявились, глаза тёмные, как сама ночь, на щеке до боли знакомая родинка. Чтобы ни случилось, она всегда улыбалась, как сейчас. А когда она смеялась, на щеках её появлялись ямочки. Её руки всегда нежные, тёплые, ласковые. А ещё эти руки умеют всё приготовить вкусный ужин, пирог, сшить рубашку. Их семья никогда не жила зажиточно, чтобы часто покупать наряды, но мама всегда выглядела прекрасно.

На его глаза навернулись слёзы. Как он соскучился, как истосковался по матери. Она подошла и сказала:

— Обрати свой взор к небу! Ты должен обрести силу.

Он посмотрел на небо, и небо посмотрело на него большим глазом. Ма’Ай закричал. Когда крик его заглох, мать исчезла.

«Прими мою силу, — предложил голос. — Молись мне, и ты сможешь всё»

«Нет, — подумал Ма’Ай. — Ашран бы никогда его не бросила. Это ложь. Всё ложь. Ничего этого нет. Мне кажется»

Он крепко зажмурил глаза, сжимая веки до слёз, и чтобы перекрыть голоса в голове, отчаянно закричал на пределе возможностей:

— Ашраааан!

И тут же почувствовал, как его тело падает вперед, Ма’Ай распахнул глаза, подставляя руки. Он вновь был в поселении Хоку и из всего происходящего с ним реальным был только его крик имени Ашран.

Элоиза и Ашран обернулись и посмотрели на него, пока он стоял на четвереньках.

— Занятный малыш, — заметила Элоиза, заинтересованно глядя на него. — Ты смог выбраться? Да так быстро…

Он не знал, выбрался он или нет, но заметил, Холгуна и Румпеля застывших в остолбенении.

Элоиза хотела ещё что-то сказать, но с неба ударила молния, оставив после себя мужскую фигуру в плаще с длинными белыми волосами, которые тут же подхватил ветер. Его плащ двигался против порывов бесноватого ветра, колыхался и двигался, окружая мужчину, словно живой. Мужчина посмотрел на Элоизу, затем на Ашран, его глаза светились в темноте красным. У Ма’Айя возникло ощущение, будто он нырнул в ледяную воду, он задрожал, как от холода.

— Господин, — упала на землю Элоиза.

— Разве я поручал тебе что-то такое? — ласковым, нежным голосом поинтересовался мужчина. Так разговаривает отец со своей дочерью.

— Нет, господин, — сокрушенно призналась Элоиза.

Было пугающе страшно от того, что мужчина не обращал на них никакого внимания, словно можно и не принимать их в расчет.

— И? — протянул мужчина.

— Они помешали изготовлению камня и разрушили школу, — оправдывалась Элоиза. — Я осталась без ничего. А она… она, полукровка. Незапечатанная кровь.

— Я разве говорил, что мне нужна незапечатанная кровь?

— Нет, господин. Простите меня за моё своеволие ради тьмы, — Элоиза приподняла голову и посмотрела наверх, её взор пылал преданностью и покорностью.

— Хорошо.

Мужчина отвернулся от Элоизы.

— Мы покинем вас. Вы против? — спросил он, обращаясь к Ашран.

Пола его плаща закрывала половину лица, оставляя открытыми лишь красные глаза.

— Нет, — ответила Ашран.

Он кивнул, подошёл к Элоизе и накрыл её своим плащом. С неба ударила молния прямо в мужчину, и они оба исчезли. Румпель с Холгуном пришли в себя. Румпель осел на землю, по его лицу текли слёзы, а Холгун выглядел слегка дезориентированным, но быстро пришёл в себя:

— Что… что произошло?

— Я думаю, нас посетил Адалстан, — ответила она.

— Ты его отпустила?! — воскликнул Холгун.

Ашран стояла с опущенной головой и молчала. Румпель утёр слёзы и подал руку Ма’Айю, прося помощь подняться.

— Ашран с ним не справиться, — сказал Румпель. — Изучая информацию о том, что имеется на его счёт у меня большие подозрения, что Адалстан — демон инкубного типа, от того, все его последователи, женщины.

— Демонов же не существует?

— Как и полукровок теперь, — заметил Румпель. — Ашран поступила умно, иначе нам всем было не выжить.

— Румпель прав, — с чувством вины в голосе призналась Ашран. — К тому же вас могла захватить тьма.

Ма’Ай не знал, что за кошмар переживал Холгун, но его передернуло от воспоминаний.

— Ладно, мы все целы, поехали домой, — подвёл итог Холгун.

Ма’Ай подошёл к Ашран и тронул за руку.

— Ты не должна отвечать за всё одна, — сказал Ма’Ай. — Я научусь. Обязательно научусь.

— Ещё бы, — улыбнулась она. — Я в тебе и не сомневаюсь. Ты разорвал путы тёмного сна и даже не понял как, да?

Позже, когда они остановились в ближайшем жилом поселении на ночь, где привели в порядок одежду и потчевались вчерашним ужином от Кантора. Посвежевший Румпель заметил:

— Я тут припомнил, перстень на руке того, кого мы считаем Адалстаном.

Все заинтересованно посмотрели на него.

— Я видел этот перстень и ранее, — сказал он. — На учителе-огневике в высшей школы магии, что мы посещали недавно. Вроде тот учитель как бы погиб во время пожара. Имя не вспомню. Я учился в другом отделении.

— Мне тоже, показалось странным, что заклинание огненной стены не сняли и не придали ему значения при расследовании, — заметила Ашран.

— Это может означать лишь одно, — протянул Холгун.

— Совет магов с ним за одно, — закончила за него Ашран. — Цели Адалстана предположить мне сложно в этом союзе, но маги… Это заговор.

— Но против кого? — задумчиво произнес Румпель.

— Единственные против кого могут быть маги — это эльвиры. В Империи лишь в регионе Верлиоки власть не принадлежит магическим советам, — заключила Ашран.

— Надо сообщить это эльвирам, — сказал Холгун.

«Всё-таки он им предан» — подумал Ма’Ай.

— Вот ты и сообщи, — сказала Ашран. — Что-то мне подсказывает, что мы ещё встретимся с Адалстаном. Возможно, не скоро, но судя по размаху, они никуда не торопятся. Время у нас ещё есть подготовиться.

— Тоже обратил внимание на время, — добавил Румпель. — Если их не беспокоит конечность жизни. Совет магов принадлежит тьме? Они, как и моя мать не меняются…

Голос Румпеля всё-таки дрогнул на слове «мать», напомнив присутствующим, как глубоко пущены корни зла.