Избранник духа Тантры (том 1)

ДВА ДНЯ БЕЗ ПОТОКОВ

У Саши с матерью застыли в руках кусочки шоколадных рулетов после того как Рада с Грегорианом объявили, что им необходимо съездить на два дня в Симферополь.

Вы нас кинете? — обиженно заявила Анна.

Когда-нибудь мы же все равно от вас с Грегори уедем, — улыбаясь, мягко ответила Рада, радуясь, что хозяйка квартиры успела к ним привязаться, а точнее говоря, к потокам, идущим через них.

Как вы несправедливы, — продолжала мать, — вы можете здесь жить долго или мы вам уже надоели?

Нет, ну давайте смотреть трезво, мы же не можем снимать всю жизнь у вас комнату. Да и тесновато двум семьям в одной квартире, ведь после того как я сняла с тебя венец безбрачия, наверняка кому-то приглянешься, и вы будете жить вместе. Не знаю как ты, но я именно так выстраиваю дальнейшее развитие событий.

Анна романтично закатила глаза, по ее губам скользнула улыбка и, сдержав слезу, она замолчала. «Рада права, не могу же я жить со взрослым сыном в одной комнате», — подумала она.

— Давайте не будем ничего выстраивать наперед, — воодушевленно подхватил Радины речи Грегориан. — Мы погостим в столице два дня и приедем назад.

Взволнованный Саша не говорил ничего, только слушал и постоянно подливал себе чай, тщетно пытаясь протолкнуть напитком вставший комом на уровне груди кусок рулета. В голове никак не могло уложиться: — «И, действительно, как я потом буду без них жить, без общения, без всего Этого. Неужели они могут вот так взять и бросить меня. А как же путь по высшему?»

Что же ты молчишь, ученик, — обратилась к молчуну Рада, — или тебе все равно?

Поэтому и молчу, что не все равно, — пробубнил он.

Если не бросишь заниматься, значит будешь приезжать к нам, где бы мы ни были — поддержал его Грегориан. — Любишь путешествовать?

Очень, — загорелся Саша.

Ну вот и хорошо!

Правильно, сына, окончишь Бурсу, будешь зарабатывать денежку. А там пожалуйста, берешь билет на поезд или на автобус и к своему Учителю, на недельку-другую, — одобрительно и с пониманием отозвалась мать.

Вау, — воскликнул он, предвкушая грядущие приключения. — Я согласен!

Вот видите, выход есть из любого положения, — молвила Рада, — а сейчас не расслабляйтесь, мы уезжаем всего на два дня!!!

Последней фразой она всех рассмешила. Над столом кухни, давно ставшей круглым столом переговоров и дискуссий многих эзотериков городка, закрутилась энергия сплоченности и доверия. Гре-гориан открыл очередной том К. Кастанеды и продолжил читать до тех пор, пока у Саши с Анной не стали тяжелеть веки.

Был выходной. Рада с астрологом уехали самым ранним автобусом. Саша как обычно встал и пошел умываться. В квартире висела необъяснимая тяжесть, движения, казалось, что-то сковывало, грусть притягивала в сердце тоску и уныние. «Неужели Рада проспала», — думал он, тихонько стукая в дверь зала. Не дождавшись ответа, он бесшумно ее открыл и заглянул внутрь. Не было ни души. Глаза хаотично пробежали по окружающему интерьеру. Диван оказался строго и по-армейски застеленным. На журнальном столике возвышалась салфетка, обрисовывая силуэты Шивы, иконок и других предметов силы. На полке жались друг к другу книги с привлекательными загадочными названиями. Оглядев комнату, до него дошло, что «волшебники» уехали. Вещи, оставленные ими, согревали душу, это означало, что они не на совсем покинули его квартиру. Хотя Саша пока был и слабеньким магом, но из того, что он чувствовал, мог вынести четкое определение — Рада, уехав с Грегори, увезла с собой силу, которая разгуливала по дому только в ее присутствии. От этого тяжесть давила на голову, а в груди была неуютная пустота. Вспомнив наставления Мастера, он позанимался в зале хатха-йогой и тенсегрити. Упражнения дались с невероятной сложностью. Время, лишенное событийности, ползло, изматывая своей растянутостью до головной боли.

Вот у тебя было все, что тебе нравилось, и в один миг взяли все это и забрали. Не было Рады — не было настроения. За завтраком мать тоже об этом упомянула.

— Надо же, я даже не ожидала, что буду по ним скучать, — с грустью сказала она.

— Ты представляешь, мам, я тоже шокирован. Дом без них просто опустел.

Он закончил откровения, и мать сразу изменилась в лице. Видимо, говорить о таком было дозволено только ей.

— Но знаешь, сына, жили же мы без них. — В ее голосе послышались странные нотки. — Хорошо, что они нам встретились в жизни. Многому научили и еще научат, а потом, когда они уедут, будем жить вместе. Конечно, не будет все, как раньше, ты у меня изменился, я другая стала. Но, как говорит Радочка, карма у нас подчистилась, так что и жизнь будет лучше. Протянем — не помрем. Закончишь учиться, работать будешь, там я тебе невесту подыщу, внуков мне нарожаете. Загляну им в глазки, а там уже помереть с чистой душой можно будет.

Такой расклад жизни его не устраивал. Конечно, жену было бы неплохо иметь, во всех смыслах этого слова, ну и детей уж в придачу, куда без них, но прожить жизнь так, как предлагала она, на его хиленьком этапе развития уже не хотелось. Бывшие ценности некогда парнишки-наркомана под плотным лучом нагвальского света дали течь, теперь внутри его существа зарождались незыблемые ценности воина Духа.

— Ну что ты так, ты у меня проживешь долго! — успокаивал мать Саша, даже не думая вступать в спор, — еще богатой будешь!

Некоторое время они поговорили ни о чем, потом с бессмысленными выражениями лиц сыграли две партии в домино и, плюнув, разбрелись по своим углам.

Анна, по настоянию Рады, вот уже как несколько дней усердно практиковала технику перепросмотра своей жизни, писала списки, куда входили люди, с которыми была в тесной любовной, родственной и дружеской связи. Забравшись под стол с листами, она обхватила руками колени и положила на них голову.

Александр, чтобы не мешать ей, взял книгу Кастанеды и удалился в зал. Все-таки первый день грусти закончился, и Саша с удовольствием плюхнулся в постель, зная, что когда он проснется, уже будет утро. Встав намного поздней, чем вчера, Саша кое-как отзанимался и решил, что сегодня он будет бороться со скукой. Выкатив с балкона велосипед, он спустился на улицу и с удовольствием закрутил педалями. Покружив по небольшому безлюдному саду, где чарующе пахло листвой, он поехал к Гуронцу.

Раньше, заслышав звук мопеда, его друг всегда выбегал на улицу. Теперь, бесшумно подъехав на экологически чистом виде транспорта к знакомым воротам, ему пришлось позвонить. Гуронец раскатисто засмеялся, когда увидел Сашу на велосипеде. Корчась в дверном проеме от смеха, он отпустил несколько шуточек, касающихся дурацкого вида Александра. Восседающий на велосипеде друг тоже не смолчал. Обменявшись язвительными любезностями, они прошли в дом, где разговорились на тему магии. Как оказалось, его мать, побывав у Рады, не преминула отправить к ней и Гуронца. Он увлеченно рассказывал о необыкновенных ощущениях, пережитых на сеансах.

— Теперь я понял, почему ты так часто стал заседать дома, — по завершению беседы сказал друг.

— И почему же? — поинтересовался Саша.

— Рада оказалась красивой женщиной, — играя бровями и толкая его в бок, объяснил Гуронец. — Блондинка, отличная фигура, красивое личико.

Да ну тебя, — отмахнулся Саша, — она мой Учитель.

А что, в Учителя нельзя влюбиться?

Можно, просто между нами ничего не может быть, — выдал себя Саша.

А-а-а, ты в нее влюбился! — воскликнул тезка, — Поэтому и проводишь так долго времени с ней.

И так, и не так, — насупился Саша. — Да, она мне нравится, но это не причина моих домашних посиделок. Я правда хочу духовно развиваться.

Последний ответ послужил знаком к откровению. Гуронец поделился, что как женщина Рада тоже ему понравилась, и он был бы не прочь с ней позабавиться. Волны ревности поднялись откуда-то изнутри, Саша не ожидал от себя такой реакции. Старательно замаскировав свое настроение, он улыбнулся и продолжил общаться с другом. Гуронец донес Саше информацию о том, что однажды, когда его мать ходила к какой-то бабке в деревню, та предсказала, что ее сын может стать церковным батюшкой, у него к этой профессии очень хорошие данные и способности.

— Интересно получается, — размышлял вслух Саша. — Ведь раньше ты об этом мне не рассказывал?

Нет.

Хм., стыдно было или может неудобно?

И то, и другое, — пожал он плечами.

— Смотри что получается. Мы, люди, постоянно сталкиваемся в своих мыслях и в своей жизни с какими-то феноменами, свидетельствующими о духовных энергиях и других реальных планах или мирах. Но при всем при этом мы боимся друг с другом об этом поговорить. И чем старше мы становимся, тем сильней скрываем это, разделяя себя на несколько частей. Почему? Кто нам мешает говорить и размышлять о духовности вслух? Неужто это кому-то выгодно?

В окно резко подул ветер. Что-то неприятное было в этом порыве воздуха. Недостаточно закрепленный велосипед, облокоченный о стену, качнулся рулем и сполз вниз по стене. Тихо скрипнула форточка, и легкий холодок проник в комнату, пошевелив несколько волосков на Сашиной голове. По спине пробежали мурашки, а в шее появилось тянущее дискомфортное чувство.

— Не знаю, — потупил взор Гуронец, — наверное, не было повода или только сейчас вспомнил об этом.

Глаза друга были туманными и, казалось, если продолжить говорить на тему эзотерики — он уснет.

Саша задумался. Сознание извлекало опыт из сложившейся ситуации. Было жалко, что Сила выбрала только его одного. Как было бы хорошо, если бы с ним еще кто-то из друзей вместе стал обучаться у Рады. Тогда б веселей шагалось по пути, тогда б не было места грусти, которая почему-то время от времени накатывала, так широко и до слез открывая на все глаза.

Услышав звонок, наперегонки, будто являлись преданными псами, ждущими своих хозяев, из разных сторон дома Анна и Александр помчались открывать дверь вернувшимся из Симферополя «волшебникам».

С визгом и почестями они встретили полюбившихся и ставших такими родными Раду и Грегориана. Они сдержали свое обещание и к вечеру третьего дня приехали, рассеяв печально тянущееся время. Вновь их появление внесло тепло, красоту и веселье. Все наладилось и, как обычно, они все вместе стали пить чай и общаться на тему нетленных духовных ценностей.

Александр с явным возбуждением влетел в квартиру. Не успев закрыть дверь, он набросился на Раду с новостями.

Рада, — выкрикнул Саша, увидев идущего мимо Мастера, — предсказание сошлось!!!

Какое? — спросила она, улыбнувшись парню, потонувшему в своих эмоциях.

Как и предсказывал Грегориан, «в период с пятого по восьмое возможна мелкая кража»! Кража случилась! У Сашки Гуронца увели мопед, представляешь!

— Теперь вы оба без мопедов, — усмехнувшись, тихо шепнула Рада. Саша рассмеялся и махнул рукой.

Я не знала, что Грегориан писал предсказательную на твоего друга.

Нет, предсказательную для себя заказывал отец Гуронца. Они ломали головы над тем как оно может выплыть, его отец даже в гараж отвез прицеп от своего «камаза», который обычно стоял под забором. Но все равно планеты сработали!

Сработали аспекты, реализовав созревающую карму, — поправила она.

Извиняюсь. Ну настолько четко, — размахивал руками ученик, — главное, что в карте отца кража действительно мелкая, она прямо же не коснулась его и проявилась в том, что у Саньки сперли мопед!

Хватит понтовитыми словами кидаться. Если хочешь сместить свое восприятие в новое положение, исключи из своего лексикона слова-паразиты. Они тоже способствуют удерживанию точки сборки в старой позиции, — между прочим вставила Рада и вернулась к теме разговора — Ну да, — рассмеялась она, — наверное в карте Саши Гуронца кража мопеда видна как страшное проклятие небес.

Извинившись за первое сказанное Радой, Саша хохотнул из-за второго.

А как ты видишь, к чему эта кража, что Сила этим хочет ему сказать?

К тому, что он может тоже начать заниматься, конечно, не так как ты, но тем не менее, — она быстро ответила, казалось даже не задумываясь.

Хм… — Саша почесал голову. — Могу ли я ему об этом сказать?

Мог бы сказать в том случае, если бы не спросил у меня. А теперь — нет, — ответила Рада, завершив диалог и удалившись в комнату.

Слава о Раде разошлась по городку. Люди записывались к ней на сеансы и занятия на неделю-две вперед. Появились новые ученики, в том числе Юра. Этот молодой человек был немного старше Александра и хватал все на лету. Высокий блондин спортивного телосложения, умеющий общаться, бросаясь красноречивыми словами, оказался серьезным соперником. Больше всего раздражала Сашу его самостоятельность — он свободно оплачивал недешевые на то время занятия. Настойчивый он смог быстро приблизиться к Раде и уже ревность не давала Александру нормально настраиваться и отпускать себя, когда в тантрической динамической медитации Юра то и дело тянулся всем телом к Мастеру. Саша не мог с собой ничего поделать, внимательно следил за каждым движением рук нового «ученичка». На радость Саше, Рада кроме плавных движений сплетенных ладоней рук больше не допускала никаких обостряющих его воспаленное чувство ревности импровизаций. Юра обращался с ним довольно почтительно, прислушиваясь и всячески подхваливая его, что не давало Саше открыто на него злиться.

Иногда, когда они собирались вчетвером — Рада, Саша, Лиля и Юра — и занимались практиками, он отмечал, что энергии настолько сильно раскручиваются, что кажется все окружающее пространство вокруг гудит двигателями самолетов. Как Саша потом понял, Лешка, Шурик и другие не являлись учениками Рады, они были путниками, которые иногда догоняли стаю, идя рядом, а иногда отбивались, сворачивая в какую-нибудь другую сторону. Грегори-ан тоже не значился в учениках, скорее он был партнер и советник.

Хоть теперь и редко получалось оставаться с Радой наедине, Саша все равно был счастлив оттого, что он занимается среди единомышленников, радуясь одному лишь наблюдению за тем как преображаются в поле Мастера люди.

Как-то раз, когда Рада с Грегорианом пошли в гости к Валентину — там с ними очень хотел познакомиться один подводник, перечитавший всего К. Кастанеду, Саша с матерью остался в квартире один. Придя из вечерней школы, он обнаружил Анну лежащей в своей кровати на боку. Причиной столь раннего постельного режима была боль в животе, усмирившая мать до тихого монотонного всхлипывания.

Ты таблетку приняла? — с сочувствием спросил Саша.

Да, не помогает.

— Тогда будем действовать другими методами, — негромко произнес он, и приложил руки к ее животу.

Мать даже не подозревала, что Рада уже успела обучить своего ученика азам целительства. Удивленная, не желая нарушить действий сына, она перевернулась на спину. С интересом Анна наблюдала как он вытянул что-то невидимое через пупок и стал водить руками над брюшиной. Прошло несколько минут, и боль не оставила за собой и следа.

— Помогло, — прошептала она, ошарашенная результатом, — Что же Рада с тобой сделала?! Ты у меня совсем правильный стал. Какой же ты оказался у меня сильный.

Ее глаза блеснули, она видела в нем другого человека. Что-то ей подсказывало, что еще чуть-чуть и больше никогда она не сможет разглядеть в нем своего сына, пусть застенчивого, немного рассеянного и невежественного, но сына, вышедшего когда-то из ее утробы. Парадокс, но человека — извечную загадку творения, могут населять абсолютно противоположные качества и противоречащие, борющиеся между собой чувства и мысли. Так дело обстояло и с Анной: после приезда Рады она каждый день искренне стала заниматься зарядкой, медитацией, практиковала джапа медитацию и технику перепросмотра и вместе со всем этим ее не покидали мысли о скором исчезновении из их с сыном жизней тех же Рады и Грего-риана. Чем больше Сашу увлекал путь сердца, тем чаще и сильней ее одолевал человеческий страх, что Саша потеряет свою индивидуальность. Но на тот момент уму его матери было невозможно доказать, что индивидуальность зиждется на светлых творческих аспектах, а не на приобретенных вредностях характера и привычках. Создавалось впечатление, что Анна ждала поддержки со стороны. «В любом случае, — думала она, — то, что он умеет снимать боль, обязательно пригодится ему в жизни»…