Избранное в 2 томах. Том 2

Глава десятая

Вот что было.

Он прилетел в Голубые Холмы и разыскал Аркашку. Круглое Аркашкино лицо расплылось в улыбке.

— Ух ты! Антон! Ты насовсем или в гости?

— Я за тобой, — сказал Антошка. — Летим к ребятам. У меня самолет. Настоящий, честное слово!

Аркашка вроде бы не очень удивился.

— А откуда? В Доме пионеров построили? А у нас в техническом кружке роботов делают. Хочешь, покажу?

— Потом, — сказал Антон. — Аркашка… Ну, ты что? Давай скорее полетим к Тимке и Данилке.

Аркашка вздохнул:

— Понимаешь, у меня в два часа занятия в кружке.

— Аркашка… — тихо сказал Антон. — А как же Антарктида?

Аркашка еще раз вздохнул и посмотрел на часы.

— Знаешь что? Ты слетай сначала к Тимке. Договоришься с ним, а потом прилетите за мной.

— Ну что ж… — сказал Антон.

Тима играл на скрипке. Музыка доносилась из окна. Еще издалека слышно было, как хорошо Тима играет.

Он увидел в дверях Антона, опустил смычок и тихо спросил:

— Антошка… это по правде ты?

— Хочешь вернуться в Антарктиду? — сказал Антон. — У меня есть самолет. Честное слово.

Тима посмотрел на него, потом на скрипку.

— А ее можно взять с собой? С ней ничего не случится на высоте?

— Мы ее завернем. И я полечу осторожно, — сказал Антон.

И тут в комнату вошел знаменитый Тимин папа.

— Антоша, — сказал он, — я могу поговорить с тобой как мужчина с мужчиной? С глазу на глаз.

— Конечно, дядя Витя, — сказал Антошка.

Они вышли в коридор. Дядя Витя взволнованно поправил на круглом животе подтяжки и заговорил:

— Видишь ли… Я тоже понимаю, что такое дружба. Что такое любимые места, любимые игры и так далее. Да… Но Тима так увлечен музыкой. У него успехи. Он играл уже в настоящем концерте. Он не может отвлекаться. Занятия музыкой требуют ежедневного труда.

Антошке захотелось заплакать, но он сдержался и сказал:

— Ну что ж…

— Мы всегда будем рады тебя видеть! — крикнул вслед Тимин папа.

Антон посадил свой самолет на лужайке за деревенскими огородами. Расспросил мальчишек и нашел Данилкин дом.

Данилка сидел на крыльце и лепил из глины веселого большого крокодила. Антошка не успел ничего сказать. Данилка встал, быстро обернулся, будто его окликнули. Он улыбнулся только чуть-чуть, но глаза у него и даже веснушки просто засияли.

— Ну вот, — сказал он. — Я ведь всем говорил. Я знал, честное-честное слово, знал, что ты приедешь. Даже мама не верила, а я все равно знал… Ты на чем?

— На самолете… Нет, правда! Я не шучу, Данилка, не думай. Есть маленький самолет. Летим в Антарктиду!

Данилка все еще улыбался, но уже невесело.

— Если на самолете, мне нельзя, — сказал он. — Не разрешат.

— Но это совсем безопасный самолет!

— Не в этом дело. Врач не разрешит. Оказывается, у меня сердце… Ну, болезнь какая-то привязалась. Поэтому и в деревню переехали, здесь спокойней. Мне даже бегать не дают, а на высоту и совсем нельзя. Если буду режим нарушать, придется операцию делать. Я операции не боюсь, да мама ужасно беспокоится.

Что тут скажешь? Если остановится сердце, не поможет никакая сказка. И Антошка, изо всех сил стараясь улыбаться, сказал:

— Ты не горюй. Я буду прилетать. Часто…

Он прилетал. И к Данилке, и к Аркашке, и к Тиме. И все ему были рады. Но появились у ребят там, на новых местах, новые друзья — те, что всегда близко, рядом. А летчик Антошка Топольков долго быть рядом не мог. Потому что были на свете Особые Поручения.

— …Вот так и летаю, — сказал он Алешке. — Уже целый год. Заповедные леса, тридевятые царства…

— Интересно, да?

— Бывает интересно. Бывает даже страшно, а иногда весело… Только все равно…

— Что все равно?

— Ну, понимаешь… не нужны никакие волшебные страны, если ты один. Скучно в них одному.

— Почему же ты один? — возразил Алешка. — Ты же всегда летишь с пассажиром.

— Ну и что? Пассажир долетит до места и уйдет. У каждого своя сказка, своя дорога. Я по чужим сказкам летаю, а своей у меня вроде бы и нет. Кончилась.

— Ты думаешь, кончилась?

— Конечно. Антарктиды уже нет, ребят я не собрал… А ведь самая хорошая сказка, когда находишь друга.

— Это верно, — сказал Алешка. — Знаешь что, Летчик? Тебе нужен второй пилот.

— Нет, — сказал Летчик. — Пилот ни к чему. Он второе кресло займет, а куда пассажира усаживать? Вот если бы такой человек был рядом, как Данилка… или как Тима… Ну, или вообще… такой человек, чтобы он рядом мог быть или даже в одном кресле… Нам бы тесно не было. Главное, чтобы вместе…

— Я понимаю, — сказал Алешка.

Он понимал. Но солнце стояло уже невысоко, а у Алешки была своя сказка, своя дорога. И чтобы напомнить об этом Летчику, он осторожно спросил:

— Обратно я тоже с тобой полечу? Или как?

— Обратно на поезде, — сказал Летчик. — Так полагается. Удобнее и проще получится, вот увидишь… Ну, поехали.

Они летели, пока солнце не ушло за горизонт. Небо оставалось еще светлым, а земля укрылась в сумерках.

Летчик посадил самолет в большом поле. Алешка выпрыгнул из кабины. Трава была с мягкими листьями и шелковистыми метелками. Пахло теплой землей, травяным соком и почему-то молоком.

На западе желтел над верхушками трав неяркий закат. Повыше заката в зеленоватой полоске неба висела половинка луны. Она была выпуклая, ноздреватая и, кажется, пахла, как свежая горбушка. Выше луны-горбушки небо становилось сиреневым, и в нем проглядывали звезды.

Летчик тоже прыгнул из кабины и встал рядом с Алешкой.

— Ну вот, — негромко сказал он. — Теперь уж совсем прилетели… Ты иди прямо на закат. Сначала будет просто трава, потом тропинка, а дальше — дорога. Пойдешь по ней и увидишь город. Это недалеко.

— Спасибо, Летчик, — сказал Алешка. Он почему-то чувствовал себя слегка виноватым и стеснялся взглянуть Антошке в лицо. Но все-таки взглянул.

В Антошкиных глазах золотыми точками отражались половинки луны.

— Прощай, Летчик, — тихо сказал Алешка и взял в руки маленькую Антошкину ладонь. Ладошка была твердая и теплая.

— Прощай… — сказал Летчик и опустил глаза.

Было неловко просто так уходить. Алешка вздохнул и спросил:

— Сейчас полетишь обратно?

Летчик покачал головой.

— Нет. Я здесь посижу. До утра.

Он отошел от самолета и сел у маленького колеса. Прислонился спиной к пухлой шине.

— Зачем? — встревоженно спросил Алешка.

— Ну, просто так. Вдруг кто-нибудь придет? Какой-нибудь пассажир.

— Тебя Диспетчер потеряет.

— Он не потеряет, он привык. Я не люблю летать один.

— Летчик… — нерешительно сказал Алешка. — А мне, значит, никак нельзя с тобой обратно лететь?

— Нет. Понимаешь, не нужно рисковать. Твой путь на этом самолете по Зеленому билету кончился. Если полетишь опять, закрутят, замотают нас всякие дела, неизвестные маршруты. Может, на неделю, может, на месяц, а может, и насовсем. А тебе ведь некогда, у тебя своя дорога.

— Да, — сказал Алешка и выпрямился. Он вспомнил. И произнес решительно: — Я пойду.

— Конечно. Пора, — сказал Летчик.

И все же Алешка еще не ушел. Спросил:

— А ничего, что ты здесь один? Ночь ведь.

— Ну, что ты, — сказал Летчик. — Ничего со мной не случится. Я под охраной Сказки.

— Сказка сказкой, а ночью все равно холодно, — ворчливо заметил Алешка. — Ты возьми-ка мою куртку. С ней хорошо, она походная.

— Да не надо! Тебе же дома влетит.

— Ни капельки мне не влетит, даже не думай!

Алешка скинул с плеча куртку и набросил на Летчика. Тот сидел, съежившись, и куртка накрыла его всего — от плеч до сандалий.

— Спасибо, — сказал Летчик. — Ну, ты уж иди. Скоро совсем стемнеет.

Он протянул из-под куртки руку. Алешка еще раз пожал его твердую ладошку, повернулся и пошел среди темной шелестящей травы. А когда оглянулся, за травой не видно было ни Летчика, ни самолета.