Избранные произведения в одном томе

Глава 1

Когда все собрались, начальник экспедиции Гэрри, высокий и худощавый брюнет с мужественным лицом, встал и принялся пересчитывать людей. Никакие сквозняки не могли удалить из помещения мешанину ароматов, присущих всему Антарктическому лагерю. Запахи человеческого пота и лекарств, готовящейся пищи и псины, машинного масла и сохнущей одежды привлекли бы внимание любого постороннего человека, но все полярники уже настолько к ним привыкли, что попросту не замечали. Присутствовал тут и еще один запах, незнакомый и странный, но он был настолько слаб, что его чувствовал лишь биолог экспедиции Блэр. Он стоял рядом со столом, на котором лежал обернутый в брезент и обвязанный веревками предмет. Из-под брезента медленно капала вода, образуя на полу лужи.

Блэр нервно пошевелил ноздрями, развязал одну из веревок, откинул край ткани — под ней оказался кусок темного льда, — и тут же вернул брезент на место. Седой пушок на почти лысом черепе биолога создавал вокруг его головы некое подобие нимба. Взгляд Гэрри перестал скользить по рядам людей, набившихся в главный корпус, и начальник экспедиции подошел к столу.

— Тридцать семь, — сказал он. — Все здесь. — Низкий голос с командирскими интонациями вполне соответствовал характеру и положению говорившего. — Вы все уже знакомы с предысторией находки, — продолжал он. — Мы обсуждали ее судьбу с Мак-Реди, Норрисом, а также с Блэром и доктором Коппером. Мы еще не решили, что с нею делать. Есть несколько предложений. Однако поскольку это касается всех, то и решение мы должны принять вместе… Я хочу, чтобы Мак-Реди рассказал вам подробности происшедшего. Все были слишком заняты работой, чтобы углубляться в них. Прошу, Мак-Реди!

Мак-Реди встал и направился к столу. Он был похож на бронзовую статую — более двух метров ростом; огромная рыже-бронзовая борода, гармонирующая с тяжелыми волосами того же оттенка; загорелые, жилистые руки. Возраст Мак-Реди было трудно определить; мужественные, будто вылитые из металла черты его лица носили печать вечности.

Он подошел к столу и остановился, глядя в пространство под низкими потолочными балками. На нем был оранжевый водонепроницаемый жилет, который, несмотря на свои огромные размеры, не казался лишним, хотя здесь, глубоко подо льдом, в нем и не было необходимости.

Собравшись с мыслями, бронзовый гигант начал говорить, в его густом басе проскальзывали бархатные интонации.

— Мы действительно уже думали, как поступить с находкой. Мнения Норриса и Блэра совпадают в одном: найденное существо — неземного происхождения. Правда, Норрис считает, что оно может быть опасно, а Блэр с ним не согласен. — Мак-Реди обвел присутствующих внимательным взглядом. — История обнаружения существа такова. Одной из целей нашей экспедиции является изучение южного магнитного полюса. Наш лагерь находится прямо в точке полюса. Между тем измерения показали, что в ста милях к юго-западу отсюда находится магнитная аномалия. Чтобы исследовать это явление, туда была послана специальная экспедиция. Нет необходимости рассказывать все подробности. Нам удалось найти причину аномалии, однако это был не метеорит и не залежи железной руды, как считал Норрис. Для месторождения напряженность поля была слишком мала. Ни один земной магнитный материал не мог быть причиной такого эффекта. Ультразвуковое зондирование показало, что возможный источник магнитного излучения находится под поверхностью, на глубине десяти футов. — Мак-Реди взглянул на кусающего губы Блэра. — Думаю, следует сказать несколько слов о географии этого места. Там довольно обширное плато, тянущееся, как считает ван Вол, более чем на сто пятьдесят миль к югу от законсервированной на нынешний сезон Второй Полярной станции. Вдоль плато тянется горный хребет. Он защищает место, где мы обнаружили это существо, от надвигающихся с юга ледовых масс, но совершенно не препятствует ветру. Мы разбили лагерь в небольшой нише у основания горного хребта и простояли там двенадцать дней. Пришлось вкопаться в лед, что и помогло уцелеть лагерю, поскольку в течение этих двенадцати дней ветер дул в среднем со скоростью сорока пяти миль в час. Температура же держалась в пределах минус шестидесяти пяти градусов. С точки зрения метеорологии подобное невозможно, так как даже ветер в пять миль вызывает потепление до минус пятидесяти за счет трения воздуха о лед. Тем не менее там было на пятнадцать градусов холоднее, и это продолжалось в течение всех двенадцати дней и ночей. — Мак-Реди пожал плечами. — Мы попытались определить, к какому времени относится наша находка. Антарктика начала замерзать примерно двадцать миллионов лет назад. Плато, по нашим подсчетам, заледенело в тот же период. Ультразвуковое зондирование показало, что источник аномалии имеет сигарообразную форму, около трехсот футов длиной и около пятидесяти в самой широкой части. Мы считаем, что это космический корабль.

Раздались удивленные голоса:

— Космический корабль?

— Подо льдом?

— Вы уверены?

— Да, — сказал Мак-Реди. — Эта штука прилетела из космоса и потерпела катастрофу. По-видимому, ремонт оказался невозможен, а может быть, почти весь экипаж погиб при столкновении с поверхностью Земли. Однако одному из обитателей корабля, по-видимому, удалось уцелеть и выбраться наружу.

Мак-Реди замолк, и в наступившей тишине стало слышно отдаленное завывание ветра. Многие из слушателей поежились. Снаружи сейчас бушевал ураганный ветер. Поднятый им снег носился в воздухе, а затем опять ложился на землю, стирая границы спрятанного во льду лагеря. Если бы человек вышел из тоннелей, соединявших корпуса, он бы потерялся в десяти шагах.

Повар Киннер вздрогнул и потер шрам на лице. Он вспомнил, как пять дней назад вышел на поверхность, чтобы взять на продуктовом складе мясо. Он уже возвращался обратно, когда с юга на лагерь внезапно обрушился вот такой же штормовой ветер. Холодная белая смерть, стремительно несшаяся по земле, ослепила Киннера в двадцать секунд. Хорошо, Кларк хватился. И все равно спасатели, обвязавшись веревками, искали повара двадцать минут.

— Мы стали вгрызаться в лед, чтобы добраться до корабля, и наткнулись на замерзшее существо. — Голос Мак-Реди вернул мысли Киннера назад, к теплу и уюту. — Ледоруб Баркли воткнулся в его череп. Неизвестный космонавт, по-видимому, не был готов к суровому климату и замерз в десяти шагах от корабля. Когда мы увидели, что перед нами такое, Баркли стало плохо. Я позвал Блэра с доктором Коппером. Мы отнесли Баркли в снегоход и подогнали машину к туннелю. Потом вырезали кусок льда с найденным существом, завернули в брезент и перекантовали в грузовой отсек, чтобы привезти в лагерь. А затем попытались добраться до корабля. Докопавшись до его обшивки, мы обнаружили, что наши инструменты из немагнитного бериллиево-бронзового сплава не оставляют на ней даже царапин. У Баркли в снегоходе были кое-какие стальные инструменты, попробовали их, но результат оказался тем же. Мы пытались установить, из чего сделана обшивка, несколькими способами, пробовали даже кислоту, но все безрезультатно. Этот металл выплавлен каким-то неизвестным на Земле способом. А потом мы обнаружили люк и стали вырезать лед возле него. Чтобы ускорить работу, решили воспользоваться зарядом. У нас были деканитовые и термитные заряды. Вы знаете, что термит горит достаточно спокойно и выделяет достаточное для быстрого таяния льда количество тепла. Деканит же взрывается. И мы побоялись, что он не только раздробит лед, но и может повредить люк корабля. Поэтому решили воспользоваться термитом. Мы с доктором Коппером и Норрисом установили двадцатипятифунтовый заряд возле люка, а шнур вывели на поверхность. Блэр тем временем отогнал снегоход за гранитный уступ. Мы отошли от туннеля на сто ярдов, спрятались за гранитным уступом и подожгли шнур. Из туннеля вырвался столб пламени. Когда термит сгорел, пламя погасло, и мы собрались идти к туннелю. Но тут… — Мак-Реди нервно передернул плечами. — Но тут вдруг загрохотало. Мы побежали к скалам, поскольку вырвавшийся из туннеля новый язык пламени оказался настолько мощным, что грозил добраться до нас. Поднявшись на гранитный уступ и убедившись, что огонь сюда не достанет, мы остановились. С уступа можно было видеть все ледовое поле. Оно было освещено изнутри.

Был ясно виден силуэт корабля и три небольших темных предмета неподалеку от него. Возможно, это были другие обитатели корабля, замерзшие во льду. Затем началось нечто невообразимое… Я не зря рассказывал вам о географии того места. Ветер дул нам в спины, он-то нас и спас. Пар и огонь образовали облако обжигающего тумана, но ветер оттеснил его к северу. В противном случае нас бы не спас и гранитный уступ. Сквозь стремительно тающий лед были хорошо видны странные предметы, не расплавившиеся даже при столь высокой температуре. Возможно, это были двигатели корабля или термоизоляция. Потом пар накрыл их, и ничего не стало видно. Начались странные процессы. Ледоруб у меня в руках так нагрелся, что я выронил его на землю. Металлические пуговицы на одежде тоже раскалились и жгли тело. А потом среди пара вспыхнул невыносимый голубой свет. Он ослепил нас на несколько часов, и до тех пор, пока не вернулось зрение, мы могли передвигаться только на ощупь. Когда все вокруг поостыло, а к нам вернулось зрение, мы спустились в образовавшуюся яму. К счастью, у нее были пологие края. Оказалось, что все, что могло плавиться, расплавилось. Оставленные нами наушники и микрофоны превратились в застывшие лужицы. К счастью, мы далеко отогнали снегоход — он остался цел. Иначе бы мы никогда не выбрались оттуда. Больше там делать было нечего. Мы отправились на Вторую станцию и связались с лагерем. Вскоре за нами прилетел ван Вол… Вот так нам достался этот красавец. — Огромная бронзовая борода Мак-Реди повернулась в сторону лежащего на столе свертка.

Глава 2

Маленькие костлявые пальчики Блэра забарабанили по столу. Он тяжело вздохнул, снова откинул край брезента и взглянул на темный, замурованный в лед предмет.

Великан-метеоролог вспомнил дорогу до Второй станции. Снегоход застревал чуть ли не на каждом шагу. Только спокойствие и настойчивость, обусловленные огромным желанием снова попасть к людям, помогли членам экспедиции добраться до станции. Там было одиноко и тихо, только по-волчьи выли злые ветры с Полюса.

— Проблема состоит в том, что Блэр хочет изучить это существо, — продолжил Мак-Реди. — Он предлагает разморозить его, сделать снимки и провести массу других экспериментов. Норрис считает затею небезопасной, но Блэр с ним не согласен. Доктор Коппер поддерживает Блэра. Норрис, конечно, физик, а не биолог, но он сделал одно замечание, которое, я думаю, нам следует принять во внимание. — Метеоролог снова обвел взглядом присутствующих. — Блэр как-то говорил, что существуют микроскопические жизненные формы, способные выжить даже в таких экстремальных условиях, как холод Антарктики. Зиму они проводят в замороженном состоянии, а на три летних месяца оттаивают и оживают, чтобы снова замерзнуть на зиму… Так вот Норрис опасается, что если мы разморозим это существо, микроорганизмы на его теле могут ожить. В результате на Землю может быть занесена неизвестная зараза, перед которой мы окажемся беззащитны. Блэр допускает, что хотя само существо так же мертво, как найденные в Сибири мамонты, микроорганизмы могли выжить. Однако возможность заражения он отвергает напрочь, объясняя это тем, что природа этого существа совершенно чужда природе человека, и потому бактерии из его мира не могут повредить людям. Наша биохимия не имеет с ним ничего общего.

Маленький биолог быстрым птичьим движением поднял голову:

— Да, я так думаю!

Ореол серебристых волос на его черепе встал дыбом.

— Возможно, — согласился Мак-Реди. — Несомненно, это существо неземного происхождения. Мне кажется, оно и в самом деле слишком отличается от нас, чтобы его инфекционные болезни могли передаться человеку. Я считаю, оно не представляет для человечества никакой опасности. — Метеоролог посмотрел на доктора Коппера.

Хирург поддержал его.

— Известно, что людям не страшны заболевания таких сравнительно близких нам родственников, как змеи, — сказал он. — А змеи, я вас уверяю, намного ближе к нам, чем это.

Норрис брезгливо поежился. На этом сборище гигантов он казался сравнительно невысоким. При росте в шесть футов один дюйм и коренастом телосложении он выглядел ниже, чем на самом деле. Его темные жесткие волосы были похожи на короткую стальную проволоку, а серые глаза светились несгибаемым упрямством. Если Мак-Реди был человеком из бронзы, то Норриса можно было назвать человеком из стали. Его движения, мысли, манера поведения — все производило впечатление стальной пружины. Нервная система физика тоже была стальной — прочная, нерушимая, быстро реагирующая.

— К черту вашу биохимию! — выпалил он. — Это существо может быть мертвым или живым, но — черт побери! — оно мне не нравится в любом виде. Ну-ка, Блэр, покажи им эту тварь. Покажи им ее, и пускай они сами решают, оставаться ли ей в лагере. — Он снова выругался. — Если мы эту тварь оставляем, она полностью оттает ночью. Кстати, кто сегодня дежурит?.. A-а, вспомнил! Космические лучи… Прекрасно, Коннант! Вот ты-то и будешь сидеть с этой ледяной мумией двадцатимиллионолетней выдержки. — Он повернулся к биологу. — Покажи-ка ее, Блэр. Какого черта они рассуждают о том, чего не видели!.. Этот гуманоид, может быть, и имеет другую химическую структуру. — Норрис рубанул рукой воздух. — Меня вообще не волнует, что он там еще имеет, но я точно знаю одно: у него есть то, что мне не нравится. Посмотрите на его лицо, и вы поймете, до какой степени это существо было раздражено, когда замерзало. Я бы даже сказал, что слово «раздражено» мало объясняет его выражение. Это существо переполняли ненависть и гнев. Оно было безумно обозлено. У меня даже нет слов, чтобы описать всю ярость, горевшую в его взгляде. Ни одно порождение Земли не может иметь такого выражения… Черт! С тех пор как я увидел эти три красных глаза, меня не перестают мучить кошмары. Мне снится, что существо оттаяло и ожило, что оно вовсе не было мертво — просто его жизненные процессы были замедлены… и что оно просто ожидало все это время, пока не появятся такие дураки, как мы. — Он повернулся в сторону специалиста по космическим излучениям. — А ты, Коннант, я думаю, получишь неизгладимое удовольствие, сидя всю ночь в тишине и слушая, как завывает ветер и капает вода с этой штуковины! — Он внезапно замолк и поежился. — Вы скажете, это не научный подход. Но психология — тоже наука. Тебе, Коннант, еще целый год будут сниться кошмары. С того момента, как я увидел это существо, они меня не оставляют. Вот почему я его ненавижу… а я его действительно ненавижу… и не хочу, чтобы оно разморозилось. Отвезите его туда, где нашли, и пусть оно валяется там еще двадцать миллионов лет. Мне уже снятся сны о том, что оно из другого вида материи, которую вполне может контролировать… что оно способно менять облики, превращаться в человека… что оно привыкло выжидать и таиться с целью убить и съесть…

— Все эти аргументы не вполне логичны, — прервал физика Блэр.

— Но это существо и не поддается земной логике! — взорвался Норрис. — Если его биохимия отличается от нашей, значит, отличается и микрофлора. Его клетки могли не выдержать холода, а как насчет вирусов, Блэр? Вы говорили, что вирус — это ферментная молекула, которой для развития необходим только белок. Как вы можете быть уверены, что из миллионов разновидностей микрофлоры, которые могут в нем обитать, ни одна не несет в себе угрозы человечеству? А что вы скажете насчет таких заболеваний, как бешенство, которым подвержено любое теплокровное существо независимо от химии тела? Или попугайчиковая лихорадка? А оспа, гангрена, рак? Как насчет этих болезней? Они не очень-то разборчивы к химии тела.

Блэр взглянул на Норриса, выдержал злой взгляд его серых глаз и сказал:

— Единственное логичное место в твоей горячей речи — то, что существо влияет на твои сны. Вполне допускаю! — На лице Блэра мелькнула усмешка. — Мне тоже иногда кое-что снится, правда утром я почти ничего не помню. — Биолог повернулся к слушателям. — Итак, эта штука влияет на сны. Это, без сомнения, опасно. — Блэр снова усмехнулся. — Из всего сказанного Норрисом можно сделать вывод, что у него совершенно неверное представление о вирусах. Во-первых, никто еще не доказал, что ферментная молекула действует именно подобным образом. А во-вторых, если ты, Норрис, заметишь, что заболел какой-нибудь болезнью, присущей злакам или другим растениям, непременно сообщи мне. Пшеница намного ближе к нам по химии, чем это инопланетное существо!.. А если серьезно, число болезней, которым подвержен человек, строго ограничено. Невозможно изобрести новую болезнь или напрочь избавиться от старой. Пшеница или рыба, чьи заболевания на нас не распространяются, имеют единую природу с человеком, а это существо — нет. — Блэр кивнул в сторону стола, на котором лежал брезентовый сверток.

— Хорошо, — отозвался Норрис — Если это существо непременно нужно разморозить, я предлагаю произвести эту операцию в формалине.

— Но это же бессмысленно! Зачем тогда вы с Гэрри приехали изучать магнетизм сюда? Проще было бы остаться дома. В Нью-Йорке достаточно источников магнитного излучения… Изучать жизнь в формалине — это все равно что вести исследования магнетизма в Нью-Йорке. И если мы не воспользуемся случаем, вряд ли человечеству когда-нибудь еще представится возможность изучить это создание. Вполне возможно, что его раса давно уже вымерла. Ко всему прочему, и корабль уничтожен… В общем, у нас есть единственный выход. Мы должны дать ей оттаять. Медленно, постепенно и не в формалине.

Поднялся Гэрри, и Норрис отступил назад, недовольно бормоча.

— Я думаю, Блэр прав, господа, — подытожил начальник экспедиции. — Что вы на это скажете?

— Честно говоря, нам больше ничего и не остается, — проворчал Коннант, — Думаю только, что кому-то нужно постоянно находиться около существа, пока идет размораживание. — Он невесело усмехнулся, откинул со лба прядь темных волос. — Прекрасная идея, да?.. Мы все сидим и сторожим эту прелесть, пока она будет размораживаться.

Гэрри слегка улыбнулся:

— Какие бы зачатки жизни в ней ни были, она недолго протянет, если пробудет среди наших «ароматов» еще несколько минут.

По залу пронеслись одобрительные смешки.

— Коннант, — продолжал Гэрри, — мне кажется, ты в состоянии позаботиться о ней. Более того, думаю, наш Железный Коннант в состоянии позаботиться и о тех, кто с чем-то не согласен.

Норрис тяжело вздохнул:

— Меня не волнует, какие там в ней могут быть зачатки жизни. Посмотрите-ка лучше на нее сами.

Он нетерпеливо развязал веревки, откинул брезент и обнажил кусок льда, в который было замуровано существо. Лед кое-где подтаял и был похож на кусок толстого стекла. Он влажно блестел в свете электрических ламп.

Существо лежало лицом вверх. Обломок ледоруба все еще торчал из странного черепа. Три сумасшедших, ярко-красных, как свежая кровь, горящих ненавистью глаза казались живыми; лицо обрамляла копна голубых скорчившихся червей, которые заменяли существу волосы. Огромный ван Вол издал нервный вскрик и попятился. Половина присутствующих бросилась к дверям. Остальные отхлынули от стола. Мак-Реди даже не вздрогнул. Норрис с другой стороны стола прожигал существо ненавидящим взглядом. Гэрри за дверями говорил с полудюжиной человек сразу. Блэр взял молоток и принялся скалывать лед, в который было заковано существо в течение двадцати миллионов лет.

Глава 3

— Я понимаю, что оно тебе не нравится, Коннант, — сказал Блэр. — Но его все равно нужно разморозить без формалина.

— Тогда давайте не будем его трогать до возвращения на Большую землю, — предложил специалист по космическим лучам. — Там можно было бы провести гораздо более детальное и подробное исследование…

— А как мы пересечем Полярный крут? — вскинулся биолог. — Как мы перевезем его через температурные зоны? Чтобы добраться до Нью-Йорка, надо пересечь умеренную температурную зону, затем экваториальную, а потом еще половину умеренной. Ты не хочешь просидеть с ним один день даже здесь, а ведь тогда придется поместить его в холодильник вместе с мясом и совершить совместный трансокеанский перелет. — Блэр посмотрел вверх и победно кивнул лысой головой.

Коннант и рта не успел раскрыть, как в разговор вступил Киннер.

— Послушай-ка, мистер! — Повар недобро прищурился. — Если ты засунешь эту штуку в контейнер с мясом, то, клянусь всеми святыми, я запихну тебя туда с нею за компанию. Вы уже и так таскали на мой стол все, что вообще можно двигать. Я терпел, но если вы поместите этого монстра в контейнер с мясом или на мясной склад, тогда — до свиданья! Жратву будете готовить себе сами.

— Но, Киннер, твой стол — единственный в лагере, который достаточно велик для такой работы, — возразил Блэр.

— И потому каждый норовит принести сюда все, что может. Кларк всякий раз, когда его собаки подерутся, приносит их ко мне на стол, чтобы зашить раны. Ралсен вечно заявляется сюда со своими санями. Дьявол, на моем столе не было только «боинга»! Но вы бы и его приволокли сюда, если бы нашли способ протащить через туннели.

Гэрри усмехнулся и подмигнул гиганту ван Волу. Светлая борода ван Вола подозрительно дернулась, но летчик сумел сдержать смех и с понимающим видом кивнул повару:

— Ты прав, Киннер. Лишь авиация обращается с тобой хорошо.

— Сюда действительно временами набивается многовато народу, — поддержал Киннера Гэрри. — Нам всем это не нравится. Но в лагере ни у кого нет возможности уединиться.

— Какое, к черту, уединение!.. На днях, смотрю, через кухню бодрым шагом топает Баркли, бубня: «Последняя древесина в лагере! Последняя древесина в лагере!» — и тут же выносит эту самую древесину, то есть кухонную дверь, наружу, чтобы построить навес для своего вездехода. А потом еще удивляется, что я вышел из себя…

Услышав эту историю, усмехнулся даже невозмутимый Коннант. Но его усмешка быстро прошла, когда он вновь взглянул на красноглазое существо, которое Блэр с помощью ледоруба извлекал из ледяного склепа. Коннант привычным жестом откинул с плеч волосы, заправил их за уши и прорычал:

— Полагаю, нам с этим гуманоидом в помещении космической лаборатории будет тесновато… Кстати, Блэр, почему бы не сколоть лед с этой штуки где-нибудь в другом месте? Уверяю тебя, никто не будет против! А затем подвесишь ее в генераторной над радиатором системы охлаждения. Через несколько часов твой мороженый цыпленок станет теплым и пушистым.

Горевший азартом и нетерпением Блэр отложил ледоруб, чтобы можно было свободно жестикулировать костлявыми пальцами.

— Я прекрасно понимаю реакцию людей, — сказал он, — но так важно использовать любой шанс. Никогда еще у человечества не появлялась такая возможность и вряд ли появится впредь. Помнишь, мы как-то ловили рыбу? Она замерзала почти сразу же, как только ее вытаскивали на палубу, и оживала, когда мы медленно ее размораживали. Низшие формы жизни не умирают при быстром замерзании и постепенном размораживании. Поэтому нам надо…

— Ради всего святого, уж не думаешь ли ты, что этот монстр оживет? — взревел Коннант. — Ты хочешь, чтобы он ожил? А ну пустите меня туда! Я искрошу это исчадие ада на сто тысяч кусков…

— Нет! Стой, придурок! — Блэр вскочил, чтобы преградить Коннанту дорогу к гуманоиду. — Нет! Ты же слышал! Только низшие формы жизни! Послушай меня! Высшие формы жизни при таких условиях не выживают. Рыба оживает после замораживания потому, что представляет собой низшую форму жизни. Отдельные клетки ее организма могут восстанавливаться, и этого достаточно, чтобы вернуть рыбу к жизни. Любые высшие формы в такой ситуации погибнут. Несмотря на то что отдельные клетки выживут, сложный организм умрет, потому что для жизни ему необходима согласованная, связанная работа всех клеток. А такие связи не восстанавливаются. Это существо, судя по всему, так же далеко ушло в своем развитии, как и человек. Если не дальше… Поэтому оно будет не менее мертво, чем был бы мертв человек.

— Откуда ты знаешь? — спросил Коннант, поигрывая поднятым ледорубом.

— Подожди-ка минуту, Коннант!.. Я хочу понять. — Начальник экспедиции повернулся к Блэру. — Я согласен: нам не стоит размораживать это существо, если есть хоть малейший шанс, что оно оживет. Но я не представляю себе, откуда может взяться этот шанс.

Сидящий на кровати Коппер встал:

— Это существо мертво. Оно не живее тех сибирских мамонтов. Существует масса доказательств, что организмы — будучи даже быстро заморожены, а потом медленно разморожены, — не выживают. Я не принимаю во внимание рыб, это очень редкий частный случай… Однако нет ни одного доказательства обратного, того, что высокоорганизованное живое существо может выжить при таких условиях. Блэр, ты это хотел сказать?

Маленький биолог задумчиво кивнул. Ореол седых волос вокруг лысой головы качнулся в праведном гневе.

— Дело в том, — начал он обиженным голосом, — что отдельные клетки, выжившие при правильном размораживании существа, могут отразить особенности жизнедеятельности организма в целом. Мышечные клетки человека, например, живут еще несколько часов после его смерти. Так что, разморозив это создание подобающим образом, мы сможем определить, к какому типу живых существ оно принадлежит. В противном случае мы так никогда ничего и не узнаем. — Блэр поглядел на ледоруб в руках Коннанта. — Хочу добавить, что внешний вид обманчив, и мы не должны заранее считать его носителем зла. Может быть, у него подобное выражение лица является отражением печали и безнадежности. Возможно, ему просто было тоскливо оттого, что он умирает в расцвете сил. Белый для китайцев, например, — цвет скорби, тогда как в нашем восприятии это цвет радости и чистоты. Если даже у обитателей одной планеты есть разные традиции и понятия, что же говорить о столь далекой от нас расе?

Губы Коннанта тронула ехидная усмешка:

— Если это выражение у него соответствует печали, то я даже не могу себе представить, как бы эта тварь смотрелась в ярости. Такая физиономия просто не создана для мира и дружелюбия. Я понимаю, ты нашел это существо и теперь считаешь его своим питомцем, но взгляни на ситуацию здраво. Это существо явно родилось в атмосфере зла и враждебности, провело свои детские годы, поджаривая живьем что-нибудь вроде котенка из местной фауны, и повзрослело, изобретая новый вид извращенной пытки.

— У тебя нет права так говорить! — огрызнулся Блэр. — Откуда ты знаешь, что означает неземное выражение на неземном лице? Оно не может иметь земного эквивалента. Существо выросло в другом мире. У него другие формы тела и другие черты лица. Но оно, подобно нам с тобой, такое же законное дитя природы. У тебя откровенная ксенофобия, рождающая ненависть ко всему, что не похоже на человека. Возможно, для него ты тоже всего лишь страшилище с недостаточным количеством глаз и бледным телом из плесени, наполненной газом!..

— Ха! — воскликнул Коннант. — Может быть, от другого создания с другой планеты я бы и не стал ожидать зла только потому, что оно отличается от меня… Говоришь, перед нами дитя природы? Я бы скорее назвал это порождением дьявола!

— Черт! — рявкнул Киннер. — Да прекратите вы спорить неизвестно из-за чего! Лучше снимите этого монстра с моего стола и прикройте брезентом… Меня тошнит от одного его вида!

— Кажется, Киннер начинает закипать, — язвительно заметил Коннант. — Скоро повалит пар.

Повар обернулся к специалисту по космическим излучениям. Шрам на его щеке дрогнул от усмешки.

— Да неужели, громила! Не ты ли тут разорялся минуту назад? Что ж, мы непременно предоставим тебе возможность провести ночку с этой очаровашкой. Никто вам не помешает!

— Его физиономия меня не пугает! — выпалил Коннант. — И хотя возможность просидеть с ним целую ночь не радует, я все же собираюсь это сделать.

Лицо Киннера вновь растянулось в усмешке.

— Ну-ну!.. — Он подошел к печке и поворошил пепел.

И тут пол в помещении содрогнулся — это от ледяной глыбы откололся очередной кусок, поскольку Блэр опять принялся за работу.

Глава 4

Коннант уронил ручку, не закончив и первой строчки.

— Черт!

Он взглянул в дальний угол, полез под стол и, отыскав потерю, вновь принялся за отчет. Работа шла медленно, цифры с трудом ложились на бумагу, но временами он довольно покряхтывал. Всхрапы и стоны дюжины людей, спящих в главном корпусе, гудение угля в печи, щелкающие звуки счетчика и равномерное «кап-кап-кап» в дальнем углу несколько разнообразили тишину уснувшего лагеря.

Коннант нервно вытащил из кармана пачку «Кэмел», вытряхнул сигарету и сунул ее в рот. Зажигалка никак не давала огня, а спичек на столе не оказалось — наверное, кто-то автоматически отправил их в собственный карман. Пришлось встать и подойти к печи, чтобы взять уголек.

Вернувшись к столу, Коннант опять попробовал зажигалку, и теперь, будучи уже ненужной, эта подлая тварь дала высокое яркое пламя. Счетчик отозвался серией хохочущих звуков, будто контролировал зажигалку. Коннант бросил в его сторону сердитый взгляд и постарался сконцентрироваться на данных, собранных за последнюю неделю.

Вдруг его души коснулось некое смутное волнение, и он замер на секунду. Потом взял со стола лампу и направился к дальнему углу комнаты, где находилось замерзшее существо. Немного подумав, завернул к печи и прихватил щипцы для угля.

Существо к этому времени размораживалось уже восемнадцать часов. Коннант осторожно ткнул тело инопланетянина щипцами. Оно не было теперь твердым, как гранитная плита, а скорее напоминало мокрую голубую резину. Капли воды, точно круглые алмазы, блестели в ярком свете лампы. Три красных глаза смотрели на мир невидящим взглядом, мутные рубиновые зрачки отражали лучи света.

Коннанту вдруг страстно захотелось принести канистру с бензином, облить существо с головы до ног и бросить на него окурок. А потом смотреть, как мокрая голубая резина превращается в обугленный прах, рассыпается в пепел, и радоваться, что сумасшедшему биологу так и не удалось заполучить в свои руки останки инопланетного монстра…

Коннант вдруг осознал, что смотрит на существо уже довольно долго и что глаза монстра кажутся ему не столь уж мутными, а взгляд не столь уж туманным. А щупальцеобразные отростки, выходящие из тощей, пульсирующей шеи, уже вовсю шевелятся…

Коннант вздрогнул — привидится же такое! — взял лампу и вернулся к столу. Сев, уставился на лежащий перед ним бумажный лист. И работа пошла. Лист начал заполняться столбиками цифр. Щелканье счетчика больше не беспокоило, а потрескивание углей в печи не отвлекало. И даже когда раздался за спиной скрип половиц, мысли Коннанта продолжали течь легко и свободно, компонуя данные и формулируя выводы. А поскольку скрип ни к данным, ни к выводам не принадлежал, он внимания не удостоился.

Глава 5

Блэр проснулся внезапно, с трудом изгоняя остатки кошмарного сна. Лицо Коннанта на секунду показалось ему продолжением этого кошмара.

— Блэр, Блэр, вставай! — Коннант выглядел сердитым и немного испуганным. — Вставай, черт бы тебя побрал!

— Что случилось? — Маленький биолог сел.

На соседних койках зашевелились, кое-где оторвались от подушек заспанные физиономии, послышались восклицания:

— Какого черта!

— Хоть когда-нибудь здесь можно поспать?!

— Да заткнитесь вы наконец!

— Вставай и пойдем, — выпрямился Коннант. — Кажется, эта тварь сбежала.

— Что?! — Голос ван Вола прогремел с такой силой, что дрогнули стены. — Как сбежала?

Из соединительных туннелей послышались другие голоса. Вскоре в помещение главного корпуса ввалилась дюжина обитателей других корпусов. Впереди шел Баркли, коренастый и приземистый, в шерстяном нижнем белье.

— Какого дьявола! — Баркли держал в руках огнетушитель. — Что здесь происходит?

— Эта чертова тварь исчезла. Я уснул минут на двадцать, а когда проснулся, ее уже не было. — Специалист по космическим лучам глянул на Коппера. — Эй, док, не ты ли говорил, что высокоразвитые существа при замораживании не выживают?

Коппер тупым взглядом обшарил залитый водой стол.

— Оно же не с Земли! — Доктор хлопнул себя по лбу. — Для него же земные законы — не законы!

— По любым законам мы должны найти и поймать его, — сердито отозвался Коннант. — Удивляюсь, как оно не сожрало меня спящего!

Блэр огляделся вокруг, в его глазах внезапно возник страх.

— Может, оно… Да, мы непременно должны найти его.

— Вот ты и будешь его искать. Как-никак это твой питомец. А я уже и так сделал все, что мог. Просидеть в компании с этой тварью семь часов, да еще слушая ваши ночные «песни»!.. Все! С меня хватит!

В дверях появился Гэрри, перевалился через порог, затягивая ремень.

— Что значит «поймать»? — Басистый голос ван Вола походил на шум взлетающего «боинга». — Уж не хочешь ли ты сказать, что оно ожило?

— А ты, похоже, решил, будто я украл вашего милого ребеночка! — огрызнулся Коннант. — Последнее, что я видел, — как из его расколотого череда начала сочиться зеленая слизь, похожая на раздавленную гусеницу.

Вошли Норрис и Мак-Реди, за ними показались и другие взволнованные полярники.

— Надо дать объявление о розыске, — сказал Норрис, состроив невинную физиономию, — И не забыть про особые приметы: около трех метров ростом, с тремя красными глазами и мозгами наружу… Мне кажется, кое-кто решил над нами пошутить… Давайте-ка найдем этого блэровского питомца и привяжем его Коннанту на шею. Как альбатроса древнему моряку…

— Пошутить над вами?! — отозвался Коннант с горечью в голосе. — Хотел бы я, чтобы это была чья-то дурацкая шутка, да только…

Его прервал дикий, отчаянный вой, пролетевший по лагерю. Все остолбенели.

— …шутки в сторону! — договорил Коннант, кинулся в соседнюю комнату и тут же вернулся: с револьвером сорок пятого калибра и ледорубом в руках. — Эта тварь попала в собачник. Слышите, псы сорвались с цепей?..

Сдавленный, истошный вой сменился шумом схватки. Голоса собак взрывались в тишине тоннелей, а среди них четко выделялся переполненный ненавистью, абсолютно неземной рык.

Коннант бросился к двери. Сразу за ним рванулся Мак-Реди, а затем Баркли и Гэрри. Остальные разбежались по главному корпусу — за оружием. Помрой, отвечавший за пятерку лагерных коров, метнулся в противоположный конец — у него в коровнике завалялись семифутовые вилы. Бегущий за метеорологом Баркли едва не сбил того с ног — Мак-Реди вдруг затормозил и, бросив специалиста по космическим лучам, свернул в соседний туннель. Баркли перекинул огнетушитель на другое плечо и последовал за Коннантом. Он знал: что бы Мак-Реди ни задумал, ему можно доверять. На следующем повороте внезапно остановился и Коннант. Его свистящее дыхание прервалось.

— О Боже!

В туннеле грянул гром. Потом раздались еще два выстрела. Тут же револьвер отлетел в сторону, и Баркли увидел, как взметнулся к потолку ледоруб. Огромная фигура Коннанта напрочь загораживала обзор. Слышались жалобные мяукающие звуки, поскуливание собак да звон оборванных цепей. Потом Коннант резко отскочил в сторону, и Баркли смог наконец увидеть, что находилось впереди. Существо явно собиралось напасть на Коннанта, но столь же явно опасалось поднятого ледоруба. Кровавые глаза горели дьявольской ненавистью.

Коннант, решившись, метнул ледоруб. Тварь с легкостью увернулась, истошно завизжала и прыгнула на врага. Коннанта спас Баркли. Мощная струя, вырвавшаяся из огнетушителя, ударила прямо в красные глаза, ослепила монстра и заставила его остановиться. Перепуганные собаки сразу почувствовали перемену обстановки, осмелели и возобновили прерванную атаку. А потом подоспел Мак-Реди. Он неспроста свернул поначалу в другой коридор — сейчас у него в руках находилась одна из огромных водородных ламп. Растолкав людей, Мак-Реди пробрался к Коннанту и открыл клапан. Из лампы ударил трехфутовый факел голубоватого пламени. Собаки отпрянули. Сумасшедший визг стал громче.

— Баркли! Попробуй притащить сюда силовой кабель. Если мне не удастся превратить монстра в пепел, попытаемся убить его электричеством.

Голос Мак-Реди звучал уверенно. Видно было, что метеоролог все заранее продумал. Баркли бросился к электростанции, но его опередили Норрис и ван Вол.

Кабель нашелся в кладовой. Через полминуты Баркли уже тащил его по туннелю. Ван Вол выводил котел электростанции в рабочий режим. Норрис, тихо ругаясь, подключал конец кабеля к разъемам на щите генератора. Когда Баркли достиг поворота, за которым находилась тварь, выяснилось, что пеплом она пока еще не стала. Монстр зловеще вращал красными глазами и взрыкивал. Собаки расположились полукругом. Их морды были измазаны кровью, а зубы клацали.

Мак-Реди стоял тут же, у поворота, держа лампу наготове. Когда подошел Баркли, метеоролог пропустил его вперед, не отводя глаз от твари. На бронзовом лице Мак-Реди играла легкая усмешка.

— У нас все готово, — раздался сзади голос Норриса.

Баркли обернулся. Норрис намотал конец кабеля на ручку от лопаты. Контактные провода были разведены и блестели в свете лампы. Баркли взял вновь созданное оружие в руки.

— Включайте!

Норрис кинулся назад, и вскоре по туннелю понеслись голоса:

— Включили!

— Давай, Баркли!

Существо по-прежнему сверкало глазами и взрыкивало. Баркли сделал шаг вперед. Собаки сразу почувствовали перемену обстановки. Их рычание стало более настойчивым, они подсеменили ближе. Чарнака, вожака своры, огромного черного пса, почему-то нигде не было видно. А потом одна из собак прыгнула на монстра. Существо взвизгнуло и выпустило острые, как сабли, когти. Мак-Реди хотел перехватить пса, но было поздно. Пронзительный вопль собаки пронесся по коридору и затих вдали. Баркли тут же ткнул оголенными проводами в тело монстра. Вспышка — и коридор наполнился запахом горящей плоти. Клубами повалил густой дым. Красные глаза на сморщенном чудовищной гримасой лице закатились. Существо повалилось на снег, и стало видно, что задние лапы у него — собачьи. Свора рванулась вперед, едва не сбив Баркли с ног, и принялась рвать на части неподвижное тело.

Глава 6

Гэрри окинул взглядом заполненное людьми помещение. Тридцать два человека находились здесь — некоторые в нервном напряжении стояли возле стен, некоторые сидели. Еще пятеро были заняты зашиванием ран у пострадавших собак. Тридцать два плюс пять, всего тридцать семь — весь личный состав лагеря.

— Все здесь, — сказал Гэрри. — Начнем. — Он вновь обвел глазами присутствующих. — Все вы уже видели эту тварь в том или ином виде, а потому имеете о ней некоторое представление.

Рука начальника экспедиции протянулась в сторону брезента, прикрывавшего нечто, лежавшее на столе. Теперь из-под брезента не капало, зато оттуда шел острый запах гари. Люди зашевелились.

— Итог известен, — продолжил Гэрри. — Чарнак уже не сможет водить свору, а это был любимый пес многих из нас. Блэр желал заполучить монстра для исследований. А теперь мы, в свою очередь, желаем знать, что произошло, и убедиться, что монстр мертв. Верно?

Коннант усмехнулся:

— Не хотел бы я просидеть с ним еще одну ночку!

— Блэр! — Гэрри повернулся к маленькому биологу. — Что ты можешь сказать по поводу случившегося? Что это было?

Блэр некоторое время смотрел на брезент.

— Была ли это его настоящая форма — вот вопрос! — сказал он наконец. — Возможно, оно имитировало внешний вид тех, кто построил корабль. — Глаза биолога оторвались от брезента. — А случилось, на мой взгляд, вот что… Придя в себя, это существо обнаружило, что Антарктика все так же заморожена, как много лет назад, когда оно впервые ее увидело. Пока оно размораживалось, я срезал и исследовал его ткани. Исследования показали, что оно с планеты более теплой, чем наша Земля, и, стало быть, в его естественной форме не способно переносить здешние температуры. Наилучший выход для него был — стать собакой. Почти та же масса тела, а теплая шерсть спасает от немедленного замерзания. Найдя собак, оно сразу же сделало правильный вывод и каким-то образом добралось до Чарнака. Другие собаки почувствовали незнакомый запах или услышали странные звуки — не знаю уж, что там было… В любом случае они взбесились, порвали цепи и набросились на гуманоида до того, как он успел полностью превратиться в собаку. То, что мы нашли, было наполовину Чарнаком, наполовину тем существом, которое размораживалось.

— Получается, перед нами оборотень, — недовольно проворчал Гэрри. — Это объяснимо?

— Конечно, — сказал биолог, — Каждое живое существо состоит из протоплазмы и мельчайших частиц, так называемых ядер, которые контролируют протоплазму. Это создание устроено по тому же самому принципу. Единственная разница состоит в том, что по желанию этой твари ядра могут изменять ее клетки. Сожрав Чарнака, она изучила его строение и приказала своим клеткам принять форму его клеток На полную трансформацию не хватило времени, но кое-какие органы уже изменились. — Блэр откинул край брезента и продемонстрировал полярникам покрытую серой шерстью собачью лапу. — Я исследовал и эту ткань. Здесь даже ядра клеток имитируют ядра собачьих клеток. Во всяком случае, под микроскопом заметить разницу невозможно.

— А если бы у нее оказалось достаточно времени? — сказал Норрис.

— Тогда бы она просто превратилась в собаку. Другие собаки приняли бы ее за свою, а мы бы и подавно не отличили настоящего Чарнака от его копии. Я думаю, что их вообще невозможно было бы отличить с помощью земных методов исследования. Перед нами представитель в высшей степени развитой цивилизации, которая изучила и заставила работать на себя неизвестные нам законы природы.

— Что же эта тварь собиралась делать? — Баркли взглянул на прикрытое брезентом существо.

Блэр горько усмехнулся. Ореол волос вокруг его головы всколыхнулся.

— Полагаю, захватить мир.

— Захватить мир? — выдохнул Коннант. — То есть стать единовластным диктатором?

— Нет. — Блэр покачал головой.

Скальпель, который он крутил в руках, упал.

Биолог наклонился, чтобы поднять инструмент, так что, когда он произнес следующую фразу, его лица не было видно.

— Оно бы просто заселило Землю.

— Заселило Землю?! — Коннант опешил. — Оно что, размножается почкованием?

Блэр выпрямился, вновь покачал головой и сглотнул:

— А ему и не нужно размножаться. Оно весит около сорока килограммов. Чарнак весил примерно столько же.

Тварь сожрала сорок килограммов Чарнака и превратилась в него. Таким образом, осталось еще сорок килограммов для трансформации в Джека, например, или Чинука. Она может имитировать любое живое существо. Если бы она достигла побережья, она бы стала тюленем, потом двумя тюленями, и так далее. Она бы могла напасть на кита и стать китом. Она могла бы повстречать альбатроса или какую-нибудь другую морскую птицу и улететь в Южную Америку.

Норрис выругался:

— И каждый раз, съев кого-либо, она превращается в собственную жертву?

— Тем не менее у нее должно оставаться что-то свое, чтобы начинать все сначала. — Блэр отложил скальпель. — В среде животных она непобедима. У нее нет естественных врагов, потому что она превращается во все, во что захочет.

— А ты уверен, что эта тварь мертва? — осторожно поинтересовался доктор Коппер.

— Слава Богу! — прошептал маленький биолог. — Отогнав собак, мы с Баркли обрабатывали ее электричеством в течение пяти минут. Практически мы приготовили из нее жаркое. Она мертва, как сибирский мамонт.

— Нам остается только радоваться, что она попала в Антарктику, а не в тропический пояс, — заметил Коппер. — Здесь не оказалось нужных форм жизни, и температура была слишком низка. Да и сейчас немногое изменилось. Мы здесь единственные живые существа, в кого можно трансформироваться.

— Да уж, — усмехнулся Блэр. — Это был бы полный триумф. Собаки не смогут преодолеть расстояние в четыре сотни миль до океана, им не хватит пищи. В это время года сюда не залетают птицы. Так далеко от моря нет пингвинов. — Голос Блэра налился силой. — Тут нет никого, кто бы мог добраться до побережья. Не считая нас! Мы разумны. Только мы в состоянии сделать это. Неужели вам не понятно, что она собирается трансформироваться в одного из нас? Только так она может завладеть самолетом и покорить Землю. — Голос биолога становился все громче и громче. — Она еще не знает этого. У нее еще не было возможности это узнать. Она очень торопилась и приняла форму существа, наиболее близкого ей по размеру. Я разгадал ее логику! Она бы вскоре во всем разобралась и превратилась бы в одного из нас! Но я это предусмотрел! Я остановлю ее! Я уничтожил все средства передвижения! Ни один самолет не сможет взлететь. Ничто и никто не сумеет выбраться отсюда. — Блэр истерично расхохотался, рухнул навзничь и принялся кататься по полу.

Летчик ван Вол направился к двери. Звук его шагов эхом раздавался по коридорам. Доктор Коппер склонился над бившимся в истерике Блэром, затем открыл свой медицинский чемоданчик и достал одноразовый шприц. После укола Блэр быстро затих.

— Надеюсь, он все забудет, когда придет в себя, — сказал Коппер, поднимаясь с коленок.

Мак-Реди помог ему донести биолога до ближайшей койки.

— Все зависит от того, сможем ли мы убедить его, что эта тварь мертва.

Вернулся назад ван Вол, сел, почесывая тяжелую русую бороду.

— Блэр был совершенно прав насчет техники, но не все предусмотрел. Он забыл о тех запасных самолетах, что находились во втором складе. Теперь с ними все в порядке. О них позаботился я.

Гэрри кивнул:

— А как насчет радио? Доктор Коппер засопел:

— Неужели ты думаешь, что это существо может просочиться по радиоволне? Если связь будет прервана, за нами в течение трех месяцев будет отправлено пять спасательных бригад. Наоборот, нам нужно поддерживать связь в обычном режиме, но молчать о происшествии. Теперь мне интересно было бы знать…

— Подожди-ка! — прервал его Мак-Реди и подозрительно посмотрел на дверь. — Ведь это может быть сродни заразной болезни, а у нас многое испачкано ее кровью…

Коппер покачал головой:

— Блэр кое-что упустил. Эта тварь, видимо, способна имитировать любые жизненные формы, но в любом случае у нее должно быть нечто свое, собственная жизненная структура. Иначе бы она превратилась, например, в собаку и была бы просто собакой и ничем больше. Есть нечто, отличающее ее от настоящей собаки. Отличие можно выявить серными тестами. Поскольку эта тварь из другого мира, ее химия должна коренным образом отличаться от нашей, поэтому несколько ее клеток — к примеру, капля крови — были бы восприняты человеческим или собачьим организмами как вирусы.

— Кровь? — удивился Норрис — А разве у этого существа есть кровь?

— Конечно, и в этом нет ничего особенного, — ответил Коп-пер. — Мышцы на девяносто процентов состоят из воды. Кровь отличается от них только тем, что в ней воды на пару процентов больше, а связующих клеток меньше. Это существо точно так же бы истекало кровью.

Блэр вдруг сел на койке и спросил:

— Коппер!.. А где Коннант?

Специалист по космическим лучам подошел к маленькому биологу:

— Я здесь. Чего тебе?

— А это в самом деле ты?.. — Блэр фыркнул и со смехом откинулся на кровать.

Коннант уставился на него непонимающим взглядом:

— Что значит, в самом ли деле это я?

— Ну ты ли это? — с трудом пересиливая смех, произнес Блэр. — Коннант ли ты? Ведь тварь хотела быть человеком, а не собакой…

Глава 7

Доктор Коппер поднялся с койки и тщательно вымыл руки. Он делал это без особого шума, но каждый звук эхом отдавался в помещении. Блэр наконец прекратил смеяться. Коппер взглянул на Гэрри и покачал головой:

— Боюсь, он безнадежен. И не думаю, чтобы нам удалось убедить его, что эта тварь мертва.

Норрис неуверенно засмеялся:

— Не думаю, чтобы вам удалось убедить в этом даже меня. Черт бы тебя побрал, Мак-Реди!

— О чем ты? — Гэрри переводил удивленный взгляд с Норриса на метеоролога и обратно.

— О кошмарах, — сказал Норрис — У Мак-Реди появились кое-какие мысли по поводу тех кошмаров, что снились нам на Второй станции. После того как мы нашли это существо…

— И что?.. — Гэрри ожидающе посмотрел на Мак-Реди.

Ответил ему Норрис, и голос физика звучал резко и сурово:

— А то, что эта тварь не была мертвой! Ее жизненные процессы были сверхъестественно заторможены, но тем не менее она прекрасно осознавала происходящее. И наше появление значило для нее очень много после долгих лет белого безмолвия. Она контролировала наши мысли и сообщила нам в снах, что способна имитировать живые существа.

— Да уж, — усмехнулся Коппер. — Уж на это она ой как способна…

— О Боже! — взорвался Мак-Реди. — Не будь идиотом, док! Меня беспокоит кое-что иное. Во сне она могла читать мысли и чувства и полностью изучить манеру поведения.

— Подумаешь!.. Неужели это беспокоит тебя больше, чем развлечения, которые доставит нам этот сумасшедший?! — Коппер кивнул в сторону спящего Блэра.

Мак-Реди медленно покачал головой:

— Ты не понял, док… Мы знаем, что Коннант это Коннант, поскольку он выглядит, как Коннант. И даже если допустить, что эта тварь способна полностью имитировать внешность, то мы все равно уверены, что это Коннант, поскольку он думает, двигается и ведет себя, как тот человек, которого мы все хорошо знаем. Но другое дело, если эта тварь способна в точности копировать его манеру поведения. Если она скопирует не только тело Коннанта, но и его мысли и чувства… Вы вполне допускаете, что это существо способно принять облик Коннанта, но вас это не слишком волнует. Ведь вы знаете, что она обладает разумом другой, чуждой нам цивилизации и потому не сможет думать, чувствовать, действовать и говорить, как знакомый нам человек. По крайней мере, не сможет делать это так хорошо, чтобы хотя бы на секунду ввести нас в заблуждение…

— У тебя слишком буйная фантазия, Мак-Реди, — сказал Норрис, пристально глядя на метеоролога. — Я уже говорил тебе это и повторю еще раз!

Повар Киннер стоял около Коннанта, потирая шрам на лице. Внезапно он направился через переполненное народом помещение к своей кухне и шумно вытряхнул пепел из кухонной печи.

— Копировать внешне то, на что бы ты хотел быть похожим, мало, — сказал доктор Коппер, как будто размышляя вслух. — Нужно еще понимать его чувства, мысли и реакции. Да, хороший актер, потренировавшись, может сымитировать манеру поведения другого человека достаточно хорошо, чтобы одурачить изрядное количество людей. Но ни один актер не способен сымитировать другого человека с такой достоверностью, чтобы люди, живущие с этим человеком бок о бок, не отличили оригинал от подделки. Для этого потребовались бы нечеловеческие способности.

— Дьявол! — выругался Норрис — И ты туда же, док!

Коннант, стоявший возле другой стены, смотрел на них широко открытыми глазами. Он был неестественно бледен. Разговор каким-то образом сгруппировал людей в противоположном конце помещения, и специалист по космическим лучам поневоле оказался в одиночестве.

— Боже мой! — вскричал он. — Да что вы такое городите! Вы ведь говорите сейчас обо мне! Неужели я похож на подопытное животное или какое-нибудь пресмыкающееся, чтобы вы заговорили обо мне в третьем лице?

Мак-Реди поднял голову и взглянул на него:

— Мы прекрасно проводим время, Коннант. Как жаль, что тебя нет с нами. Подпись: все.

— Коннант, — проникновенно сказал доктор Коппер. — Ты ведь понимаешь… Не сердись, но тебя все боятся.

— Боже! — простонал Коннант. — Как бы я хотел, чтобы вы сейчас увидели свои глаза! Перестаньте на меня смотреть так! Что вы, черт возьми, собираетесь делать?!

— У тебя есть какое-нибудь предложение, док? — спокойно спросил Гэрри. — Нынешняя ситуация кажется невероятной.

— Невероятной? — вкрадчиво произнес Коннант. — Всего-то? — И вдруг взорвался: — Тогда подойди ко мне и посмотри на них. Ей-богу, они выглядят, как свора собак там, в туннеле!.. Беннинг, да брось ты этот чертов ледоруб!!!

Металлическое лезвие громко звякнуло об пол — авиационный механик и в самом деле выронил его. Все вздрогнули. Беннинг тут же нагнулся, поднял ледоруб и продолжил поигрывать им. Глаза механика медленно обежали комнату и вновь остановились на Коннанте. Тот лишь руками развел. Коппер сел на койку рядом с Блэром. Она громко скрипнула. Из глубины коридора донесся долгий вой собаки — видимо, ей было невыносимо больно. Страдалицу успокаивали участливые голоса собаководов.

— Исследование образцов под микроскопом бесполезно, — сказал доктор. — Блэр прав: прошло слишком много времени, чтобы можно было определить истину. Однако серные тесты попробовать стоит.

— Я уже второй раз слышу про серные тесты, — заметил Гэрри. — Что это такое?

Доктор встал с койки:

— Методика такова. Кролику в течение некоторого времени увеличивающимися дозами переливают человеческую кровь. Затем из его крови делают сыворотку. Потом берут две пробирки. В одну наливают кровь человека, а в другую — кровь любого другого живого существа. Затем в обе пробирки добавляют изготовленную сыворотку и чистую серу. В пробирке, где была кровь человека, будет происходить активная химическая реакция. А там, где кровь коровы или собаки… да любой другой белковый материал, кроме человеческой крови… никакой реакции не будет. — Коппер устало улыбнулся. — Такой тест точно докажет, кто есть кто.

— Ты бы еще подсказал, док, где нам взять кролика! — Норрис саркастически ухмыльнулся. — Может, мне в Австралию сгонять? Отловлю для тебя пару голов и назад.

— Да, кроликов у нас, к сожалению, нет. — Коппер не обратил ни малейшего внимания на его сарказм.

— Но ведь кролик в данном случае ничем не отличается от других зверей. Я думаю, подойдет любое животное, за исключением человека. Собака, к примеру. Но тест займет несколько дней, а из-за крупных размеров животного потребуется несколько большее количество человеческой крови, чем при опыте с кроликом. Так что кровь должны сдавать двое. Одним буду я, а второй…

— Я подойду? — спросил Гэрри.

— Почему бы и нет? Прямо сейчас и приступим.

— А что мы все это время будем делать с Коннантом? — поинтересовался Киннер. — Я скорее выйду на поверхность и отправлюсь пешком к побережью, чем стану готовить для него пишу.

— Он вполне может оказаться человеком… — начал было Коппер, но его прервал поток ругательств, которым разразился Коннант.

— Я могу оказаться человеком!.. Вы, идиоты! А кем я еще могу быть?

— Гуманоидом, — ядовито сказал Коппер. — А теперь заткнись и слушай!

Коннант изменился в лице и сел.

— До тех пор пока мы не убедимся, что ты человек — а ты прекрасно понимаешь, что у нас есть основания сомневаться в этом, — мы вынуждены тебя изолировать. Ведь если ты нечеловек, ты намного более опасен, чем бедняга Блэр. Впрочем, он представляет собой реальную угрозу и, я полагаю, тоже должен быть заперт. Вполне возможно, что на следующей стадии к нему придет страстное желание убить тебя, собак, а возможно, и всех нас. Придя в себя, он будет убежден, что все мы нелюди, и ничто на свете не переубедит его. Гуманнее дать ему умереть, но мы не можем пойти на это. Мы запрем его, а ты останешься в своей лаборатории. По-моему, к такой жизни тебе не привыкать. А я займусь изготовлением сыворотки.

Коннант огорченно кивнул:

— Я человек, Коппер. Поторопись со своим тестом. — Его вдруг передернуло. — Как вы на меня смотрели!.. Вам бы стоило увидеть собственные глаза!..

Глава 8

Гэрри с тревогой наблюдал за тем, как собаковод Кларк держал за ошейник Аляскина. Коппер взялся за работу.

Пес не рвался к сотрудничеству, игла причиняла ему боль, с которой он был уже хорошо знаком. Пять швов стягивали края раны, тянувшейся от холки, почти на пол тела. Один из клыков Аляскина был наполовину обломан. Недостающую его часть наверняка можно было найти в плечевой кости существа, что лежало на столе в главном корпусе. Закончив манипуляции с собакой, доктор проколол вену на левой руке Гэрри и приступил к переливанию.

— Сколько на все это потребуется времени? — спросил Гэрри.

Коппер пожал плечами:

— Если честно, не знаю. Мне знаком общий метод. Я делал подобные опыты на кроликах, но с собаками экспериментировать не приходилось. Они великоваты и не очень подходят для работы. С кроликами работать удобнее. На Большой земле всегда можно купить у поставщиков десяток кроликов с уже перелитой человеческой кровью. Редко кому из ученых приходится заниматься переливанием самостоятельно.

— А зачем эти кролики на Большой земле? — спросил Кларк.

— Их используют в криминологии. К примеру, А говорит, что не убивал Б, а пятна, обнаруженные на его рубашке, — всего лишь кровь зарезанного им цыпленка. Делается тест, после чего А объясняют, что кровь цыпленка наблюдаемой реакции никогда бы не вызвала. А вот кровь человека…

— Понятно, — оборвал его Гэрри. — Меня интересует другое… Что мы будем делать с Коннантом, пока не будут получены результаты? Сейчас ему лучше всего дать выспаться, но ведь рано или поздно он проснется…

— Баркли и Беннинг уже занимаются дверью космической лаборатории, — мрачно сказал доктор. — Коннант ведет себя по-джентльменски. Я думаю, выражение наших глаз дает ему право желать покоя и одиночества. Если признаться честно, каждый из нас хоть однажды мечтал здесь о покое и одиночестве.

Кларк горько улыбнулся:

— Да, но только не сейчас!

— Блэр, — продолжил Коппер, не обратив никакого внимания на его реплику, — тоже нуждается в покое и запертых дверях. Когда он очнется, у него быстро созреет вполне определенный план. Вы не слышали байки о самом надежном средстве остановить эпидемию среди крупного рогатого скота?

Кларк и Гэрри помотали головами.

— Средство — проще некуда! Нужно уничтожить как заболевших коров, так и всех тех, что были с ними рядом. — Коппер судорожно потер подбородок. — Блэр знает эту историю. Он боится твари, даже в поджаренном виде. И у него наверняка появится четкий ответ на вопрос, как выйти из положения. Проще всего уничтожить всех и вся в этом лагере, прежде чем весной в эти края залетит заблудший альбатрос и подхватит «болезнь».

Губы Гэрри сжались в горькую усмешку.

— Звучит логично. Если дела пойдут еще хуже, это будет единственный выход. Мы можем даже дать друг другу что-то вроде клятвы.

Коппер покачал головой.

— Последний, оставшийся в живых, не будет человеком, — заметил он. — Помимо всего прочего, кому-то придется убивать тех, кто не способен на самоубийство. У нас недостаточно взрывчатки, чтобы решить проблему разом, а деканит здесь не поможет. — Доктор вдруг замер на мгновение. — Кстати, а где гарантия, что даже маленькие кусочки этого существа не способны бороться за свое существование?..

— Раз эта тварь действительно может менять форму тела по собственному желанию, — задумчиво произнес Гэрри, — почему бы ей не обратиться в птицу? Она может прочитать о птицах в наших мозгах. А еще проще превратиться в какое-нибудь летающее создание с ее родной планеты.

Коппер снял с пса медицинское оборудование и покачал головой:

— Люди изучали птиц на протяжении веков, стараясь понять, каким образом они летают, и создать махолет. Никому это так и не удалось. Знание общей идеи о структуре крыла, костей или нервной системы ничего не дает. Что же касается летающих созданий с других планет, то вполне возможно, что их птицы не смогли бы летать в земной атмосфере. Это существо могло жить на планете, подобной Марсу, с таким разреженным воздухом, что там вообще не может быть птиц.

В главный корпус вернулся Баркли, таща на плече сварочный кабель.

— Все закончено, док. Из лаборатории космического излучения выбраться без посторонней помощи невозможно. Давайте решать, где разместим Блэра.

Коппер взглянул на Гэрри:

— Биологической лаборатории у нас нет. Где бы его запереть?

— Восточный склад вполне подойдет, — сказал Гэрри недолго подумав. — Блэр сможет позаботиться о себе сам или за ним нужно присматривать?

— Это за нами нужно присматривать, — мрачно заметил Коппер. — Блэр будет вполне дееспособен. Поставим ему печь, оставим пару мешков с углем и все необходимое. Там ведь никого не было с прошлой осени.

— Что ж, я думаю, это подходящая идея, — кивнул Гэрри.

Баркли снял с плеча кабель и взглянул на Гэрри:

— Вполне!.. Если его нынешнее бормотание станет громче, он скоро будет петь свои песни снаружи.

— А что он бормочет? — спросил Коппер. Баркли пожал плечами:

— Я особо не прислушивался. Но, по-моему, этот идиот видел те же сны, что и Норрис, если не больше. Он уснул около твари, когда мы возвращались со Второй станции, помнишь? Норрису еще снилось, будто она ожила, и все прочее. И черт меня подери, если Блэр не догадался о большем!.. Что это не просто сны… — Баркли побагровел. — Что тварь обладает сильнейшими телепатическими способностями и может не только читать мысли, но и навязывать их. Неужели вы до сих пор не поняли, что это были вовсе не сны?.. Тварь и сейчас влияет на мысли Блэра, навязывает ему идеи, пока он спит. Вот почему мы так много знаем о ее возможностях… Кстати, ты веришь в телепатию?

— Мне приходится в нее верить, — тихо сказал Коппер. — Доктор Райн из Тарвардского университета доказал, что она существует. Просто люди неодинаково чувствительны к ней.

— Думаю, все дело в том, что мы с тобой, док, не столь чувствительны, как Блэр. А если тебя интересуют подробности, пойди послушай, что он там вещает. Из главного корпуса все разбежались. Остался только Киннер, но он гремит сковородами, а в промежутках помешивает угли. — Баркли повернулся к начальнику экспедиции. — И еще вопрос, шеф… Что мы будем делать весной? Все самолеты выведены из строя.

В глазах Гэрри промелькнула тоска.

— Боюсь, что наша экспедиция обречена на провал. Мы и сейчас не можем ничего предпринять.

— Никакого провала не будет и ни на что мы не обречены, — не согласился Коппер. — Главное, чтобы мы были живы и делали все возможное. Эта тварь, если нам удастся взять ее под контроль, очень важна для науки! Да и результаты исследований по космическим лучам, магнитному полю и наблюдениям атмосферы человечеству не помешают.

Гэрри невесело рассмеялся:

— Я имел в виду наши сообщения. Мы упоминаем только о результатах нашей запланированной работы и пытаемся обмануть таких людей, как Бьярд и Эллсворф, недоговоренностями.

— Они прекрасно понимают, что у нас тут что-то не в порядке. Но они понимают и то, что мы не стали бы так поступать без причины. — мрачно кивнул Коппер.

— Думаешь, именно поэтому они не отправляют спасательную экспедицию? — спросил Гэрри. — Тогда, если нам когда-нибудь удастся выбраться отсюда, надо будет попросить Форсайта принять все меры, чтобы сюда никогда не ступила нога человека.

— Ты имеешь в виду, если нам не удастся выбраться? — Баркли усмехнулся. — Неужели ты думаешь, этого можно добиться? Даже если мы передадим по радио грохот землетрясения, это не поможет. Ничто никогда не заставит людей держаться подальше отсюда. — Его улыбка стала мрачной. — А скорее всего получится сцена из плохонького ужастика, когда в живых остается лишь один. Тот, кто сделает все возможное, чтобы его нашли…

Гэрри улыбнулся в ответ:

— И многие в лагере думают так же? Коппер ответил без улыбки:

— Мы уверены, что можем выиграть.

Кларк наконец успокоил собаку.

— Говоришь, док, уверены?.. — сказал он. — Ну-ну!..

Глава 9

Блэр нетерпеливо мерил шагами небольшое помещение, бросая задумчивые взгляды на четырех человек, стоявших у двери. Это были Баркли, Мак-Реди, доктор Коппер и авиамеханик Беннинг. Вещи биолога, сваленные в кучу в центре помещения, представляли собой баррикаду, отделившую его от остальной четверки. Бросив очередной взгляд, Блэр вдруг прижался к дальней стене Восточного склада и сжал костлявые кулаки.

— Пусть никто ко мне не приходит, — сказал он нервно. — Я сам буду себе готовить. Киннер, может, пока еще и человек, но я в этом сомневаюсь. Мне не нужна ваша пища. Я буду питаться исключительно консервами.

— Хорошо, Блэр, я принесу их тебе, — пообещал Баркли. — У тебя есть уголь и спички, можешь топить печь. — Он сделал шаг вперед. — А если…

Маленький биолог немедленно отскочил в дальний угол.

— Прочь от меня, монстр! — взвизгнул он и принялся скрести ногтями стену, словно пытался проковырять в ней дыру и выбраться из помещения. — Убирайся отсюда! Я не хочу превратиться в монстра, как ты…

Баркли отошел к двери. Доктор Коппер покачал головой:

— Оставь его в покое, Бар. Ему лучше самому разобраться, что к чему. А нам, полагаю, лучше запереть покрепче двери.

Все четверо покинули склад. Беннинг и Баркли тут же занялись дверью. В лагере не было замков, поскольку отсутствовали персональные углы и каморки. В замках попросту не было необходимости. Поэтому на дверь поставили два мощных засова и обмотали ее стальным тросом. Потом Баркли прорезал в двери небольшое окно, через которое можно было передавать предметы, не трогая основные запоры. Окно также запиралось на засов. В общем, изнутри открыть дверь и окошко было невозможно.

Блэр нервно ходил по складу, бормоча несусветные ругательства. Потом послышался какой-то шум. Баркли открыл окошко и заглянул внутрь. Оказалось, Блэр подвинул к двери тяжелую койку и принялся наваливать на нее всякий складской хлам. Теперь без его помощи дверь невозможно будет открыть и снаружи.

— Я, конечно, не знаю, но у этого человека должны остаться хоть какие-то права? — вздохнул Мак-Реди. — С другой стороны, если он погибнет, то всему виной будет его явное намерение убить других людей. Нам хватит и одного врага с этой стороны двери. И тем не менее, если кто-то из нас погибнет, я вернусь и сломаю все эти запоры.

Баркли усмехнулся:

— Скажешь мне, а я покажу, как разобрать эту конструкцию побыстрее. Ну что, пора возвращаться?

Все четверо тронулись в обратный путь к главному корпусу, находящемуся в трех километрах от Восточного склада. Лыжи со скрипом катили по снегу, похожему на мелкий твердый песок. Северный горизонт играл всеми цветами радуги. Контуры заснеженных холмов резко очерчивались на его фоне.

— Скоро весна, — горько сказал Беннинг, когда четверка подкатила к дверям главного корпуса. — Разве это не здорово! Я уже давно мечтаю выбраться из этой чёртовой норы во льду.

— На твоем месте я бы не пытался делать это сейчас, — отозвался Баркли. — В ближайшие дни всякий, кто пожелает убраться отсюда, вызовет у остальных величайшие подозрения.

— Как там твоя собака, Коппер? — спросил Мак-Реди. — Есть результаты?

— Уж больно ты скор!.. Я перелил ей кровь сегодня. Думаю, потребуется еще дней пять. Если прервать эксперимент раньше, результаты могут оказаться недостоверными.

— А интересно, — сказал задумчиво Мак-Реди, — если бы Коннант был не Коннант, предупредил бы он нас сразу? Не подождал бы, пока тварь полностью перевоплотится? Пока она полностью придет в себя!

— Эта тварь чрезвычайно живуча, — заявил доктор. — Я думаю, каждая ее частица — цельный живой организм. Допустим, Коннант перестал быть Коннантом. Допустим, эта тварь превратилась в него, чтобы спасти свою шкуру. Но ведь чувства Коннанта не изменились, они полностью имитируются этим созданием. А значит, тварь, имитируя чувства Коннанта, вела бы себя точно так, как вел бы себя и Коннант. Имитацию невозможно разоблачить.

Баркли обдумал этот вывод и кивнул. Потом подумал еще немного и спросил:

— Скажи-ка, док, не могли бы Норрис или Вэйн подвергнуть Коннанта… как бы правильнее выразиться?., тесту на знания, что ли? Ведь если тварь разумнее человека, она может знать о физике больше, чем Коннант. На этом ее можно было бы поймать.

Коппер покачал головой:

— Нет, если она действительно читает мысли, ты не сможешь приготовить ей ловушку. Вэйн говорил об этом вчера. Он мечтал, чтобы она ответила на пару вопросов по физике, на которые ему очень хотелось бы знать ответы.

— Возможно, делу поможет идея быть на виду друг у друга? — Беннйнг посмотрел на компаньонов. — Каждый из нас следит за другими, не делают ли они чего-нибудь необычного! Каждый наблюдает за соседом, изображая искреннее доверие.

— По-моему, я начинаю понимать, что именно Коннант имел в виду, когда говорил, что нам бы стоило увидеть собственные глаза!.. — Коппер задумчиво уставился в пространство. — Каждый из нас хотя бы однажды думал, нет ли рядом с ним монстров. Между прочим, я не исключаю и себя.

— Итак, — подытожил Мак-Реди, — тварь вроде бы мертва. И никто, кроме Коннанта, больше не попадает под подозрение. А договоренность все время быть на виду друг у друга — всего лишь мера предосторожности.

— Видимо, так! — Баркли вздохнул. — Докладываем Гэрри и ложимся спать. — Он вздохнул еще раз. — Я все время считал, что у меня нет возможности уединиться. Но теперь, после этой договоренности…

Глава 10

Душа Коннанта, смотревшего на биологический материал, была переполнена ожиданием приговора. Маленькая стеклянная пробирка, наполовину наполненная желтоватой сывороткой, которую доктор Коппер приготовил из крови пса, — жизнь или смерть?.. Ждать оставалось недолго. К содержимому пробирки добавили кровь Коннанта и серу, осторожно взболтали, затем опустили в термостат с теплой водой. Термометр показал температуру, чуть слышно щелкнуло реле, и загорелась сигнальная лампочка. Все смотрели на нее затаив дыхание. Вскоре лампочка погасла. Коппер вытащил пробирку из термостата. В желтоватой жидкости плавали маленькие белые хлопья.

— Бо-о-оже! — Коннант тяжело плюхнулся на койку и разрыдался как ребенок. — Шесть дней…

Шесть дней в ожидании, не соврет ли этот чертов тест!

Гэрри тихо подошел к врачу и положил ему руку на плечо.

— Тест не может соврать, — сказал Коппер. — Кровь среагировала на серу.

— Он человек! — выдохнул Норрис — А эта тварь мертва!

— Он человек, — эхом отозвался Коппер. — И эта тварь мертва.

Киннер вскочил со стула и разразился истерическим смехом. Мак-Реди повернулся к нему и пару раз ударил по щекам. Повар расплакался, потом вновь расхохотался. И наконец сел, растирая щеки и бормоча:

— Боже! Как же мне было… Как мне было страшно… Как…

— Думаешь, нам страшно не было?! — горько усмехнулся Норрис. — Думаешь, Коннант не был напуган?!

Главный корпус наполнился радостью и возрождением. Мрачные, настороженные лица расцвели веселыми и дружелюбными улыбками. Люди собрались вокруг Коннанта, хлопали его по спине. Сам Коннант беспрерывно говорил что-то неестественно громким голосом.

— Блэр! — вспомнил Беннинг, и дюжина людей рванула за лыжами.

Доктор Коппер все еще суетился над пробирками, в нервном, возбуждении проверяя, результаты. В коридоре с грохотом упали чьи-то лыжи. Подняли радостный лай собаки.

А потом Коппер замер. Мак-Реди был первым, кто заметил это: врач держал в руках две пробирки с белыми хлопьями. Затем он поднял голову, из его широко открытых глаз выкатились маленькие слезинки. Мак-Реди почувствовал, как холодный нож страха пронзил его сердце.

— Гэрри, — хрипло позвал Коппер. — Гэрри, ради Бога, иди сюда.

Начальник экспедиции закрыл дверь в коридор и подошел. В лазарете воцарилась тишина. Шум в коридоре пролетал мимо сознания присутствующих.

— Гэрри, кровь монстра тоже вступает в реакцию, — прошептал доктор. — Так что опыт ничего не доказывает. Ничего, кроме того, что один из принимавших участие в переливании — чудовище. Один из нас с тобой, Гэрри!

Глава 11

— Бар, позови людей, — спокойно сказал Мак-Реди. — У Блэра им пока нечего делать.

Баркли вышел в коридор. Вскоре стало тихо и там.

— Они идут, — сказал Баркли, вернувшись в лазарет. — Я не стал ничего объяснять, просто сказал, что доктор Коппер просил не ходить к Блэру.

— Мак-Реди, — вздохнул Гэрри. — С этого момента командуешь ты. Да поможет тебе Бог! — Бронзовый гигант медленно кивнул. — Я знаю, что я не имитация, — продолжил Гэрри, — но не могу это доказать. Тест Коппера бесполезен. Но тот факт, что док сообщил нам об этой бесполезности, может служить доказательством тому, что сам док — человек. В интересах монстра было не разглашать этого.

Коппер сидел на кровати и тупо качался из стороны в сторону.

— Я и без тебя знаю, что я человек, — сказал он. — Но я также не могу привести доказательства. Один из нас должен быть монстром. Я сообщил о бесполезности теста, и это доказывает, что я человек. Но Гэрри самолично доказывает, что я человек, чего он, будучи монстром, не стал бы делать. Замкнутый круг! — Коппер вдруг завалился на ближайшую койку, взорвавшись приступом смеха. — Нет смысла выяснять, кто из нас нечеловек. Люди мы или имитации — все равно, ничего не меняется. Все мы уже перестали быть людьми. И Коннант, и Гэрри, и я — все мы!

— Мак-Реди, — мягко позвал ван Вол, — ты ведь почти имел степень доктора медицины, когда решил заняться метеорологией.

Мак-Реди открыл шкафчик, достал шприц и наполнил его из какой-то ампулы. Гэрри сидел на краю второй койки с деревянным лицом. Мак-Реди воткнул иглу в бедро Коппера, сделал инъекцию и бросил шприц в урну. Смех медленно перешел в рыдания, а затем и вовсе затих. Коппер расслабился и засопел.

Мак-Реди поправил подушку и повернулся к присутствующим. Группа, собиравшаяся к Блэру, стояла в дверях лазарета. Их лица были белее снега. У Коннанта в обеих руках торчало по зажженной сигарете. Ту, что была в правой, он курил, тупо уставясь в пол. Сигарета в левой дотлела до конца. Тупой взгляд специалиста по космическим лучам переполз с пола на нее и слегка прояснился. Окурок полетел на пол и тут же был растерт каблуком.

— Доктор Коппер кругом прав, — сказал Мак-Реди. — Я тоже знаю, что я человек, но тоже не могу этого доказать. — Он подошел к термостату. — Я повторю тест лично для себя. Каждый из вас, если захочет, может сделать то же самое.

Две минуты спустя Мак-Реди держал в руках пробирку с белыми хлопьями.

— Она реагирует на мою кровь так же. Значит, из пары Гэрри и Коппер кто-то является человеком.

— А я в этом и не сомневался, — сказал ван Вол. — Если бы они оба были нечеловеками, это бы не устроило монстра. Ведь мы бы сразу уничтожили их, если бы узнали точно. Кстати, почему, вы думаете, монстр не уничтожил нас? Это, кажется, промах с его стороны.

Мак-Реди фыркнул:

— Элементарно, Ватсон!.. Монстр заинтересован в том, чтобы иметь в наличии доступные жизненные формы. Вероятно, он не может имитировать мертвых. Он выжидает, когда наступит благоприятная возможность. Тех, кто еще остался людьми, он всего лишь держит про запас.

— А ну-ка. Мак, проверь, не монстр ли я. — Лицо его скривилось. — Боже, как я узнаю, перевоплотился ли в меня монстр или нет?

— Ты-то узнаешь, — ответил Мак-Реди.

— Но мы-то нет! — Норрис рассмеялся, и от его смеха попахивало истерикой.

Мак-Реди посмотрел на оставшуюся в пузырьке сыворотку.

— Это не самое страшное, — задумчиво сказал он. — Кларк, не могли бы вы с Ваном помочь мне? Идем к животным! Все остальные ждите нас в столовой. Следите друг за другом. — В его голосе послышалась горечь. — И смотрите, чтобы вас не обманули!

В коридоре Кларк спросил:

— Ты решил сделать новую сыворотку?

Мак-Реди покачал головой:

— Я решил проверить старую. Там у нас четыре коровы, бык и семь собак. Сыворотка реагирует только на кровь человека и монстра.

Глава 12

Вернувшись в лазарет, Мак-Реди молча подошел к умывальнику. Ван Вол и Кларк вошли минутой позже. Губы Кларка задрожали, и он неожиданно чихнул.

— Перестань распространять заразу! — внезапно взорвался Коннант.

Кларк фыркнул и начал икать.

— Заразу!.. Вся зараза уже и так распространилась!

— Этот монстр, — спокойно сказал ван Вол, — действует очень логично. Больше тесты мы делать не будем.

— Разве нельзя использовать для сыворотки кровь других собак? — спросил Норрис.

— Собак больше нет, — мягко сказал Мак-Реди. — И скота тоже.

— Как нет собак? — Беннинг медленно опустился на пол.

— В момент смены обличья они выглядят отвратительно, — сказал ван Вол, — но превращаются довольно быстро. Хорошо, у Кларка отличная реакция — он ловко поджарил их! Осталась только одна собака — та, которую мы привили. Монстр оставил ее, чтобы мы могли поиграть в наш маленький тестик. Все понятно? — Он тоже принялся мыть руки.

— Скот тоже?

— Да. — Ван Вол взялся за полотенце. — Они чудесно выглядят, когда начинают плавиться! Бесформенная склизкая масса… Из собачьих цепей монстр быстро скрыться не мог: сначала ему надо было перестать быть собакой.

Киннер медленно поднялся и так же медленно, шаг за шагом, направился к двери, глотая ртом воздух, словно вытащенная из воды рыба.

— Молоко, — прошептал он. — Я доил их час назад! — Его голос сорвался на визг.

Шаги Киннера прогремели по коридору, а потом все почувствовали, как в помещение ворвался поток морозного воздуха: повар выскочил наружу без верхней одежды. Ван Вол задумчиво посмотрел ему вслед.

— Киннер что, совсем рехнулся? — сказал он через некоторое время. — Или он просто спасающийся монстр? Даже лыж не взял! Кларк, поможешь мне догнать его? И возьми-ка на всякий случай водородную лампу.

Их стремительные приготовления немного разрядили обстановку. Но потом остальные почувствовали себя совсем плохо. Норрис, позеленев лицом, лежал на свободной койке, глядя в потолок.

— Мак, как долго коровы были некоровами? — спросил он вдруг.

Мак-Реди безнадежно пожал плечами. Потом подошел к молочному контейнеру, набрал в пробирку молока, добавил сыворотки и серы. Жидкость заклубилась. Мак-Реди некоторое время следил за ее поведением, потом поставил пробирку в штатив и покачал головой:

— Реакция негативная. Возможны два объяснения. Во-первых, когда брали молоко, коровы были еще коровами. А во-вторых, монстры, будучи полнейшими копиями оригиналов, способны давать молоко, ничем не отличающееся от натурального.

Коппер во сне дернулся, издал какой-то звук — нечто среднее между стоном и смехом. Все посмотрели на него.

— А на монстра успокоительное подействовало бы? — спросил кто-то.

— Черт его знает! — Мак-Реди пожал плечами. — Оно действует на любое земное существо.

Коннант неожиданно поднял голову:

— Мак! Собаки были в том месте, где обитал монстр. Я был заперт. Это не доказывает…

Ван Вол покачал головой:

— Извини! Это ничего не доказывает о том, кто ты такой. Доказывает лишь, чего ты не делал.

— Ничего это не доказывает, — вздохнул Мак-Реди. — Мы беспомощны, потому что мало знаем. Мы сильно возбуждены, раздражены и поэтому не можем принять верное решение. Ты когда-нибудь видел белое кровяное тельце, проходящее через стенку кровеносного сосуда? Я раньше тоже не видел. А теперь вот увидел.

— Боже, — несчастным голосом сказал ван Вол. — Оно ведь могло просто расплавиться! Стать желеподобной массой и протечь под дверью, чтобы за ней опять превратиться в корову…

— Если выстрелить этой твари в сердце, — сказал Мак-Реди, — она не умрет. Это единственный метод опознания, который я смог придумать.

Глава 13

Стоявший у кухонной печи Кларк повернулся и взглянул на вошедших ван Вола, Баркли, Мак-Реди и Беннинга. Остальные скучились тут же, в столовой, продолжая делать то, что делали в былые, спокойные времена. Кто-то играл в шахматы, кто-то — в покер, кто-то перелистывал страницы зачитанной книги.

Ралсен возился с санями, Вэйн и Норрис склонились над диаграммами магнитуд, а Харви низким басом диктовал им табличные данные. Гэрри и Даттон разбирались с радиограммами. Коннант занял часть стола материалами по космическому излучению. В углу на притащенной из лазарета койке тихонько посапывал доктор Коппер — его не рискнули оставить без присмотра.

Киннера отделяли от столовой две закрытые двери, но голос повара слышался очень и очень неплохо. Наконец Кларк с грохотом поставил чайник на печь и тихонько позвал Мак-Реди. Тот подошел.

— Я ничего не имею против того, чтобы выполнять обязанности повара, — нервно проговорил Кларк. — Но неужели нет никакого способа заткнуть этому горластому петуху глотку? Может, будет безопаснее перевести его в космическую лабораторию?

— Ты о Киннере? — Мак-Реди кивнул на дверь. — Боюсь, не стоит. Я считаю, у него просто истерика. Он не сходит с ума.

— Зато мы скоро свихнемся. Вас не было полтора часа. И все это время концерт продолжался, да плюс два часа до вашего ухода. Есть же предел!

Гэрри отошел от стола и принялся ходить из угла в угол. На секунду Мак-Реди поймал в глазах новоиспеченного повара выражение ужаса. Он знал, что такое же выражение сейчас и у него самого. Гэрри вполне мог быть монстром. Как и Коппер… И никуда от этого не деться! Гэрри еще раз прошелся туда-сюда и остановился.

— Мак, — сказал он, — если бы ты смог прекратить эти вопли, было бы неплохо. Обстановка и так накалена. И постарайся, ради Бога, отыскать новый способ выявления!

— Блэр забаррикадировал дверь, теперь ее не открыть, — вздохнул Мак-Реди. — Говорит, у него достаточно еды. При нашем появлении заорал: «Убирайтесь, монстры!» — Мак-Реди устало опустился на стул. — А потом сказал, что скоро придут люди и спасут его. Ну, мы постояли, послушали и убрались.

— Мак, неужели нет никакого другого способа? — умоляюще спросил Гэрри.

Мак-Реди пожал плечами:

— Коппер абсолютно прав. Серный тест нам не помощник.

— А химия? Химические тесты?

— Наша химия не настолько развита. Я попробовал воспользоваться микроскопом. Тебе не говорили?

Гэрри кивнул:

— Да, собака-монстр и настоящий пес оказались абсолютно идентичны. Тем не менее исследования нужно продолжать. Что будем делать после ужина?

— Спать посменно, — сказал незаметно подошедший ван Вол. — Половина спит, половина бодрствует. — Он сел за стол — Интересно, сколько среди нас мутантов? Тварь могла уже поглотить всех, кроме меня. — Глаза ван Вола вспыхнули. — Нет, это невозможно! Тогда бы и я уже перестал быть человеком. Людей пока должно быть больше, чем монстров. И это странно… Почему она не захватила всех? Почему не воюет с нами?

Мак-Реди коротко рассмеялся:

— А зачем?! Тварь ни с кем не воюет. И не думаю, чтобы она когда-либо с кем-либо воевала. Это чрезвычайно мирное создание. Зачем ей сражаться — она и так всегда достигнет того, чего захочет!

Ван Вол-тоже усмехнулся:

— Можно подумать, ты считаешь, что большинство уже стали монстрами! И теперь ждут не дождутся, когда я, последний человек, вынужден буду поддаться усталости и уснуть. — Усмешка на его лице погасла. — Ты обратил внимание на их глаза, когда они смотрят на нас?

Мак-Реди промолчал. Зато отозвался Гэрри:

— Я видел эти взгляды все время, пока вас не было. Они следили за мной и Коппером, словно ждали, что сейчас кто-то из нас начнет превращаться в монстра.

К столу подошел Кларк:

— Так ты заткнешь этого идиота или нет? Или пусть вопит хотя бы на тон ниже.

— Все еще молится? — спросил Мак-Реди.

— Молится, — вздохнул Кларк. — Я, честно говоря, ничего не имею против, если это действительно ему помогает, но можно ведь и потише. Или он думает, что Бог не услышит его отсюда.

— Может, Киннер прав, и Бог действительно не слышит нас отсюда. Иначе он бы непременно избавил нас от этого порождения дьявола.

— Да, — хмуро сказал Кларк. — И я не удивлюсь, если кто-нибудь попробует твой новый способ. Пулю в сердце… Правда, не менее эффективным показателем стал бы и нож в глаз.

Мак-Реди некоторое время смотрел на него. Потом встал:

— Ладно, ужинайте без меня. Я посмотрю, что еще можно сделать. — Он отправился в лазарет.

Баркли и ван Вол двинулись следом — теперь в лагере никто никогда не ходил поодиночке. Медикаменты находились в трех больших шкафах, два из которых были заперты на замки. Пришлось вернуться в столовую и отыскать в кармане врача ключи. Потом Мак-Реди занялся содержимым шкафов. Коппер был скрупулезным человеком, знавшим свою профессию глубоко и основательно. А Мак-Реди уже двенадцать лет занимался метеорологией. Большинство медикаментов были ему незнакомы, многие он попросту забыл.

— Где-то должен быть справочник, — сказал метеоролог своим спутникам.

Справочник оказался в столе. Открыв его, Мак-Реди принялся разбираться с содержимым шкафов. Доставал очередной пузырек, читал название, искал по справочнику информацию, отставлял пузырек в сторону. Потом все повторялось.

Через час он сдался:

— Пустая трата времени… Идемте ужинать.

Они вернулись в столовую. Карты, шахматы, таблицы и диаграммы были отложены в сторону. Звенела посуда. Люди сидели за столами и равнодушно работали вилками. Кларк накладывал еду. Сорванный голос Киннера исполнял очередной гимн. Когда Мак-Реди возник на пороге, никто не произнес ни слова. Все просто подняли на него вопросительные взгляды, не переставая методично жевать. Мак-Реди внезапно почувствовал тяжесть в теле. Глядя в пространство, покачал головой. Ответом был общий разочарованный вздох. Ван Вол сел за стол и выругался:

— С ума можно сойти от этих завываний! Скорей бы он сорвал голос…

— У него железная глотка, — злорадно заявил Норрис — Он способен заменить собой целый духовой оркестр. А потом заткнется и скажет, что он нам друг.

Норрису никто не ответил. Все опять занялись едой и минут двадцать не произносили ни слова. А потом взорвался Коннант:

— Вы как кучка зарытых в землю покойников! — яростно заорал он. — Если бы не ваши глаза, можно было бы подумать, что вы уже умерли! Неужели никому ничего не приходит в голову?! — Коннант вдруг обмяк, словно из него выпустили воздух. — Послушай, Мак, ты теперь главный. Давайте посмотрим видик. Мы оставляли эти кассеты напоследок. Напоследок чего? Может, завтра их и смотреть будет некому! А так хоть отвлечемся друг от друга. — И словно прорвало плотину.

— Здравая мысль, Коннант!

— Там у нас вроде мультики оставались…

— Надо что-то изменить. Хоть таким образом!

— Мы прокрутим все мультфильмы, что у нас есть, — сказал Мак-Реди. — Никто не против старых мультфильмов?

— Годится. Я как раз в подходящем настроении!

Мак-Реди повернулся, чтобы посмотреть, кто это сказал. На него угрюмо смотрел Колдуэл, тощий костлявый тип из Новой Англии. Бронзовому гиганту пришлось улыбнуться:

— Хорошо, Барт. Ты прав. Может, мы и не в настроении для Тома и Джерри или дяди Скруджа. Но это хоть что-то…

— Лучше поиграть в слова, — сказал Колдуэл. — Разлиновать лист бумаги и надписать графы. К примеру, живые существа. Одно на «ч», другое тоже на «ч». К примеру, человек и чудовище. Я думаю, это будет поинтереснее. — Он раскурил трубку. — Слова — это то, что нам сейчас нужно. И намного больше, чем фильмы. Есть у кого карандаш, чтобы отделить человека от чудовища?

— За карандашом я уже бегу, — спокойно ответил Мак-Реди. — Но у нас тут три типа живых существ. И третий тоже начинается на «ч».

— Чокнутые, ты имеешь в виду? — Колдуэл медленно поднялся. — Ладно, хватит!.. Кларк, давай-ка я помогу тебе с посудой.

Даттон, Баркли и Беннинг принесли кассеты. Остальные очистили столы и вымыли посуду. Мак-Реди медленно подошел к ван Волу.

— Интересно, Ван, — сказал он с хитрой усмешкой, — стоит ли молчать о пришедших на ум идеях? Я забыл, что чудовище, как это назвал Колдуэл, способно читать мысли. У меня мелькнула одна идея. Я думаю, есть выход. Правда, я еще не до конца его обдумал. Смотрите пока мультики, а я немного поразмыслю.

Ван Вол внимательно посмотрел ему в глаза:

— Я думаю, тебе лучше сказать, что ты там придумал. Ведь только монстры знают, что ты планируешь. К тому же ты и сам можешь стать монстром — прежде чем успеешь воплотить в жизнь свою идею.

— Если мысль верна, много времени не понадобится. Даттон запустил видеомагнитофон, и на экране телевизора появились известные всему миру кот и мышонок.

Выключили свет. Вопли Киннера заглушали звуковое сопровождение, но Даттон увеличил громкость, и крики повара стали почти не слышны. Все наконец с облегчением вздохнули.

Мак-Реди сел к телевизору боком и погрузился в размышления, почти не замечая окружающих. Он снова и снова обдумывал ситуацию, пока не заметил, что вокруг что-то изменилось. Он оторвался от размышлений, огляделся. Все следили за происходящим на экране и вели себя совершенно спокойно. Джерри в очередной раз оставил Тома с носом, вызвав смешки зрителей. И тут Мак-Реди осенило, что надоедливый голос Киннера уже не прорывается сквозь звуковое сопровождение.

— Даттон, выключи звук! — Мак-Реди резко встал со стула.

Странное ощущение обреченности и безысходности повисло в обрушившейся на столовую тишине. Лишь поднявшийся снаружи ветер меланхолично завывал в печной трубе.

— Киннер замолчал, — сказал Мак-Реди.

— Так какого черта тогда выключили звук! — отозвался Норрис. — И слава богу, что замолчал! Может, захотел послушать мультик….

Мак-Реди молча шагнул к двери. Баркли и ван Вол тут же последовали за ним. Едва они вышли, Даттон остановил видеомагнитофон и включил свет. Все тут же принялись с подозрением рассматривать друг друга — ужас, загнанный диснеевскими героями в глубины души, вновь возвращался к людям. Коннант медленно встал и так же медленно принялся бродить туда-сюда по столовой.

— Коннант! — не выдержал Кларк. — Прекрати мотаться, как маятник, черт тебя возьми!

— Извини! — Специалист по космическим лучам сел и принялся внимательно изучать кончики своих ботинок.

Прошло около пяти минут, показавшихся полярникам пятью веками, и Мак-Реди наконец показался в дверях.

— Мы пережили еще не все беды, друзья, — объявил он. — Кто-то пытался нам помочь. Киннеру всадили нож в горло, потому он и прекратил свои молитвы. Теперь у нас целых четыре «ч»: человек, чудовище, чокнутый и человекоубийца. Какие еще «ч» вы можете придумать, Колдуэл? Если они существуют, то не заставят себя долго ждать.

Глава 14

— Может быть, Блэр освободился? — спросил кто-то.

— Нет, иначе бы он непременно приперся сюда, — сказал Мак-Реди. — Если у вас есть какие-то сомнения, откуда взялся незваный помощник, то это, возможно, вам подскажет. — Метеоролог держал в руках кухонный нож около тридцати сантиметров длиной с обернутым в тряпку лезвием и обгорелой ручкой.

Кларк, раскрыв рот, уставился на орудие убийства:

— Я положил его на печь сегодня днем и забыл.

— Да, я еще понюхал его, если ты помнишь — кивнул Ван Вон.

— Интересно! — сказал Беннинг. — Кто-то из нас сумел соскользнуть со своего места, подойти к плите, взять нож и незаметно сбегать в космическую лабораторию. — Он с опаской оглядел присутствующих. — И так же незаметно вернуться, поскольку все здесь…

— Думаю, это мог сделать только монстр, — предположил Гэрри.

— Вряд ли, — не согласился ван Вол. — Зачем монстру уменьшать «запас тел»?

— Еще одним человеком меньше, — вздохнул Норрис — Может, теперь силы людей и нелюдей уравновесились?

— Это равновесие не имеет значения! — Мак-Реди повернулся к Баркли. — Надо убедиться наверняка… Бар, не возьмешь ли ты свою огненную пушку?

Баркли в сопровождении Мак-Реди и ван Вола пошел за водородной лампой, а потом в космическую лабораторию. Киннер лежал на полу окровавленной тушей. Вдруг тело зашевелилось, голова начала округляться, руки покрылись странным чешуйчатым мехом. Пальцы укоротились, а ногти вытянулись на несколько сантиметров и превратились в стальные и острые как бритва когти. Ставшие лапами руки начали подниматься.

— Бар!!! — закричал Мак-Реди.

И струя огня ударила в бывшего Киннера. Когда на крик прибежали остальные, все уже закончилось. Мак-Реди поднял голову, посмотрел на нож, который до сих пор держал в руках, и выронил его.

— Что ж, — сказал он. — Теперь убийца может признаться, поскольку убил он не человека. Когда мы прибежали, на полу лежал совершенно безжизненный человеческий труп. Но когда это существо поняло, что мы собираемся его сжечь, оно стало меняться.

— И все-таки Бог услышал… — Норрис уставился на обугленного гуманоида. — Оно сидело тут часами, молясь богам, которых ненавидело. Оно пело гимны веры, которую никогда не знало…

— Ладно-ладно, — оборвал его Мак-Реди и повернулся к остальным. — Признавайтесь! Мне неизвестно, кто это сделал, но он оказал нам неоценимую услугу. И я хочу знать, как ему удалось выбраться из столовой так, чтобы никто не заметил. Это может нам помочь.

— Его вопли не мог заглушить даже звук телевизора, — пожал плечами Кларк. — Он был монстром.

— Ага, — сказал Ван Вол. — Ты же сидел около двери!

— А когда мыли посуду, прихватил нож! — Кларк вновь глянул на останки. — Нет, Мак, твой тест ни к черту не годится. Что толку, если испытуемый — будь он хоть человек, хоть монстр — в любом случае превращается в покойника.

— Друзья, перед вами единственный, о ком со стопроцентной уверенностью можно сказать, что он человек. Кларк доказал, что он человек, совершив убийство, которое не удалось. Только, ради Бога, пусть остальные воздержатся от подобного доказательства. Я думаю, у нас есть другой способ определить — кто есть кто.

— Правда? — вскинулся Коннант, но лицо его тут же разочарованно перекосилось. — Я думаю, это еще один способ, от которого не будет толку.

— Будет, — спокойно сказал Мак-Реди. — Но все должны быть внимательны и осторожны. Идемте назад. — Метеоролог на секунду задумался. — Баркли, принеси свой электрошокер. Даттон, ты будешь следить за Баркли. Все остальные, смотрите друг за другом! Монстры наверняка знают, что я кое-что им приготовил, и скоро станут опасны.

Полярники сразу насторожились. Душу каждого поглотило чувство всеразрушающей угрозы, и с этой минуты никто не оставался без присмотра со стороны соседа.

— Что ты придумал? — спросил Гэрри, когда они вернулись в столовую. — И сколько на это потребуется времени?

— Немного, — ответил Мак-Реди со злой решимостью. — И я уверен, что способ сработает. Он построен на основном качестве монстра и абсолютно не зависит от нашей воли. Случай с Киннером убедил меня окончательно. — Метеоролог снова выглядел бронзовой статуей и снова был уверен в себе.

— Генератор в порядке? — спросил Баркли, поигрывая в руках приспособлением, конец которого венчали два оголенных провода.

— В полном!.. — кивнул Даттон. — Все, до чего ты дотронешься этой игрушкой, обречено на гибель. Уж поверьте мне!

Скрипнули пружины — доктор Коппер медленно сел на кровати, мигая опухшими ото сна глазами, в которых еще отражались навеянные наркотиками ночные ужасы.

— Гэрри, — промямлил он. — Гэрри, послушай. Эти чудовища пришли из ада… из ада… из… — Он опять повалился на кровать и засопел.

Мак-Реди задумчиво посмотрел на него:

— Вскоре док узнает. — Он медленно кивнул. — Если уже не узнал. Ведь ты способен размышлять даже во сне. А я не перестаю думать, какие тебе могут сниться сны. — Он оглядел аудиторию: напряженные, безмолвные люди не сводили с него глаз. — Доктор Коппер говорил, каждая часть монстра — живое существо. Каждый его кусочек — самостоятельный организм. Это и есть решающий фактор. В крови нет ничего особенного, она представляет собой такую же живую ткань, как мышцы или печень. Однако каждая ее клетка способна быть самостоятельной. — Огромная бронзовая борода Мак-Реди не смогла скрыть беспощадной улыбки. — И мы, люди, вычислим вас, других. Монстров, находящихся среди нас. У нас есть то, чего у вас, пришельцев из другого мира, нет. Мы способны сражаться, сражаться со всей дикостью и свирепостью, которую вы можете попытаться сымитировать, но никогда в этом не будете равны нам. Мы люди! Мы настоящие, подлинные! А вы — имитация, фальшивка!

В столовой царила мертвая тишина, даже перестал выть ветер в трубе.

— Пришло время решительного столкновения, — продолжал метеоролог. — И ты, это знаешь. Ты вычитал эту идею в моем мозгу. Но ничего не сможешь поделать. — Мак-Реди вновь оглядел аудиторию. — Все просто! Кровь — это тоже плоть. Они вынуждены истекать кровью. Если при ранении у них не течет кровь, сразу становится ясно, что они — порождения ада. Если же кровь течет, то она становится отдельным существом со всеми его биологическими правами и обязанностями… Ты понял меня, Ван?

Ван Вол мягко рассмеялся:

— Понял! Ты считаешь, что капля крови — это самостоятельное живое существо, страстно желающее защитить свою жизнь.

— Да. И, сохраняя свою жизнь, кровь монстра будет всеми силами пытаться избежать раскаленной иглы!.. А теперь — за дело!

Из лазарета принесли подставку с тестовыми пробирками и спиртовку. Платиновую проволоку нашли в одной из лабораторий, намотали на небольшой металлический стерженек. Мак-Реди взял со стола скальпель. На губax метеоролога появилась жестокая торжествующая улыбка. Он в очередной раз оглядел окружающих, словно пытался заглянуть в их души. К столу медленно подошли Баркли с электрошокером наготове и Даттон.

— Будь внимателен. Бар, — сказал Мак-Реди. — А ты, Даттон, будешь стоять у розетки и следить, чтобы никто не выдернул шнур.

Даттон кивнул.

Мак-Реди глубоко вздохнул:

— Давай, Ван! Ты будешь первым.

Побледневший ван Вол сделал шаг вперед, вытянул руку. Мак-Реди очень аккуратно сделал надрез на его пальце. Ван слегка поморщился и терпеливо подождал, пока достаточное количество крови не стечет в пробирку. Мак-Реди поставил пробирку в подставку и приложил к раненому пальцу смоченный в йоде кусочек ваты. Потом накалил в пламени спиртовки платиновую проволоку и опустил ее в кровь. Послышалось мягкое шипение. Мак-Реди повторил процедуру пять раз.

— Ван — человек, — выдохнул он и в очередной раз оглядел присутствующих. — Не слишком-то увлекайтесь зрелищем кипящей крови, друзья. Среди нас, без сомнения, есть чужие. Ван, возьми электрошокер! А ты, Баркли, иди сюда! Будешь следующим!

Баркли неуверенно усмехнулся и шагнул к столу.

— Надеюсь, ты останешься с нами. Бар, — сказал метеоролог. — Ты чертовски отличный парень!

Баркли вздрогнул, когда лезвие рассекло кожу на его пальце. А через полминуты, широко улыбаясь, получил свое оружие назад.

— Мистер Сэмюэл Датт…

Мак-Реди не успел договорить. А Баркли не успел применить электрошокер, поскольку полярники в мгновение ока набросились на существо, принявшее образ Даттона. Оно выло и пыталось отрастить клыки и когти, но тут же было разорвано на тысячу кусков. Покончив с тварью, люди отошли и вновь с подозрением уставились друг на друга. Баркли ткнул электро-шокером в кучу останков. По столовой разнесся отвратительный запах. Ван Вол капнул кислотой на каждую разбрызганную каплю крови погибшего монстра. Мак-Реди усмехнулся, его глубоко посаженые глаза светились торжеством.

— Похоже, я ошибался, — мягко сказал он, — когда утверждал, что ни в ком не может быть такой свирепости, как в этой твари. Впрочем, она всего лишь получила по заслугам. Когда я вспоминаю, каким человеком был Даттон… — У него перехватило горло, и прошло несколько секунд, пока метеоролог справился с собой. — Впрочем, ладно. Моя теория теперь подтверждена даже тем, кто с самого начала знал, что я задумал… Итак, ван Вол и Баркли — стопроцентные люди. Теперь я докажу вам, что я тоже человек. — Мак-Реди протер скальпель чистым спиртом и сделал надрез на своем большом пальце.

Через двадцать секунд он взглянул на ждущих людей. Теперь на их лицах стало гораздо больше улыбок и дружеских ухмылок, но и настороженность все еще проглядывала.

— Коннант был прав, — мягко рассмеялся Мак-Реди. — Всем бы стоило увидеть свои глаза!.. Однако продолжим. Теперь твоя очередь, Коннант.

Баркли опять не проявил должной прыти. Однако когда он и ван Вол заканчивали то, что совершили остальные, улыбок стало больше, а напряженности — меньше.

— Коннант был одним из лучших среди нас, — сказал с горестным вздохом Гэрри. — Пять минут назад я бы поклялся, что он — человек. Эти чертовы штуки больше, чем просто имитация.

Минутой позже кровь самого Гэрри метнулась от платиновой проволоки и, борясь за свою жизнь, попыталась выползти из пробирки. В это же самое мгновение Баркли превратил в прах то, что уже перестало быть Гэрри. А когда Мак-Реди открыл дверцу печи и выплеснул из пробирки на угли беснующуюся кровь, та успела издать тоненький предсмертный крик.

Глава 15

— Значит, с имитациями покончено? — Под глазами у доктора Коппера набрякли жуткие мешки. — Говоришь, мы потеряли четырнадцать человек?

Мак-Реди коротко кивнул:

— Да. — Лицо метеоролога исказилось горестной гримасой. — Какие были люди! Гэрри, Коннант, Даттон, Кларк…

— Куда они все это тащат? — Коппер кивнул на озабоченных Баркли и Норриса.

— Наружу. Полтора десятка разбитых ящиков, полтонны угля и пятьдесят литров бензина. Мы полили кислотой каждую каплю его крови и каждый кусочек его плоти. А теперь надо все сжечь.

— Обязательно! — Коппер покивал. — Кстати, а что с Блэром?

— Дьявол! — сказал Мак-Реди. — Мы совсем о нем забыли. Столько всего произошло!.. Как думаешь, сумеешь его вылечить?

— Конечно! Если только… — Коппер сделал многозначительную паузу.

Мак-Реди хлопнул себя по лбу:

— О Боже! Эта тварь вполне может сымитировать сумасшедшего. Сумела же она изобразить религиозную истерию Киннера! — Метеоролог повернулся к сидящему за столом ван Волу. — Ван, мы должны навестить Блэра.

Ван Вол резко вскинул голову. Удивление в его глазах тут же сменилось беспокойством. Затем он поднялся:

— Надо взять с собой Баркли. Он сооружал тюрьму для Блэра — ему и отпирать.

Снаружи было тридцать семь градусов, а над северным горизонтом сияла заря. Ветер гнал поземку на северо-запад. Через три четверти часа они достигли склада. Дымка над трубой не было.

— Блэр! — закричал Баркли. — Блэр, ты жив?

— Перестань, — мягко проговорил Мак-Реди. — Нужно торопиться. У нас нет ни вездеходов, ни самолетов, а он, возможно, отправился в путешествие.

— Снег и мороз этой твари не помеха, — сказал Норрис.

— Да и сломанная нога остановила бы ее не более чем на минуту, — согласился Баркли и, внезапно поперхнувшись, указал ввысь. Там, в сумеречном небе, распахнув огромные белые крылья и с неописуемой грацией кружа над людьми, парила птица.

— Альбатрос, — сказал Баркли. — Первый в этом году. Если тварь на свободе…

Норрис тут же расстегнул пуховик и полез за пазуху. В руке его появился пистолет, и белую тишину Антарктики разорвал выстрел. Альбатрос вскрикнул. Его белые крылья затрепетали, из хвоста вылетело несколько перьев. Норрис выстрелил снова. Птица опять вскрикнула, потеряла еще несколько перьев и потянула к горизонту. Норрис догнал остальных и сказал, задыхаясь:

— Она не вернется!

Баркли знаком попросил его замолчать и указал на дверь склада, из-под которой сочился странный, голубой свет. Кроме того, доносилось тихое, мягкое гудение и металлический звон.

— Неужели эта тварь… — Мак-Реди побледнел. — Боже, помоги нам! — Он схватил Баркли за плечо и, глядя на трос, не дающий двери открыться, сделал режущее движение пальцами.

Баркли достал из рюкзака гидравлические ножницы и осторожно подполз к двери.

Трос лопнул со щелчком, который показался напряженным людям самым настоящим выстрелом. Однако странное мягкое гудение и металлический звон не стихли ни на секунду. Мак-Реди заглянул в щель под дверью. Потом встал на ноги и шумно вздохнул.

— Там не Блэр, — прошептал он. — Там какой-то осьминог. А перед ним висит что-то, отдаленно похожее на рюкзак.

— Ворвемся все вместе, — сказал мрачно Баркли. — Хотя нет… Норрис, останься у дверей и держи монстра на прицеле. У него может быть оружие.

Баркли и Мак-Реди разом навалились на дверь. Кровать, которой изнутри была подперта дверь, с грохотом отлетела в сторону. Монстр подскочил к потолку, словно резиновый мяч. Щупальцев у него оказалось четыре, и одно из них тут же вытянулось в сторону людей. На конце его мелькнул острый предмет из блестящего металла. Тонкие губы монстра искривились, в красных глазах полыхнула ярость.

Грянул револьвер Норриса. Физиономия монстра перекосилась, вытянутая конечность смоталась обратно, предмет из серебристого металла рассыпался на мелкие кусочки. А щупальце уже превратилось в семипалую руку, пальцы которой оказались залитыми зелено-желтой кровью. Пистолет выстрелил еще три раза. На месте трех глаз появились три темные дыры. Патронов больше не было, и Норрис швырнул бесполезное оружие монстру в физиономию.

Существо дико вскрикнуло и принялось щупать конечностями те места, где только что были глаза. Потом опрокинулось на пол и начало извиваться. А потом поднялось. Слепые глаза восстановились и кипели злобой. Поврежденная ткань отвалилась, истекающие зеленой кровью ошметки распластались на полу. Баркли рванулся вперед, держа наперевес огромный ледоруб. Тяжелое острие чуть не вонзилось в голову монстра, но тот успел упасть. В сторону напавшего выстрелила одна из конечностей, и нога Баркли попала в живой капкан. Щупальце начало сжиматься, подтаскивая человека все ближе и ближе. Другая конечность принялась ощупывать грубую ткань, из которой были сделаны штаны, — наверное, искала открытую плоть. Собрав все силы, Баркли отчаянно рванулся, но освободиться не смог…

Но тут подоспел с водородной лампой Мак-Реди. Лампа прочистила горло и выкинула свой бело-голубой язык. Тварь на полу взвизгнула, выпустила Баркли и слепо замолотила конечностями. Наткнувшись на пламя, они тут же сворачивались в клубки. В помещении раздался вой.

Мак-Реди приблизился и направил беспощадное пламя монстру в физиономию. Глаза лопнули, пустые глазницы за-пузырились. Вой сделался невыносимым.

Мак-Реди зашел с другой стороны, и тварь, стремясь избежать огненного языка, поползла к двери. Она еще пыталась сопротивляться — одна из конечностей вновь вытянулась и выпустила огромный коготь, однако тот сразу рассыпался пеплом. Мак-Реди продолжал наступать, подгоняя монстра огненным кнутом. Прошло еще несколько секунд, и она оказалась на ледяном снегу. Мак-Реди добавил огня. Вой взлетел до дикого визга. И оборвался.

Осталось только скворчание и обжигающее дыхание огня. Воздух наполнился отвратительным запахом горелой плоти. Жестокий ветер обдувал ее, превращал пламя в тонкий язык. Наконец осталось пятно из маслянистой, зловонной слизи, перемешанной с растаявшим снегом…

Мак-Реди вернулся к складу. Баркли встретил его у двери.

— Все? — хмуро спросил он.

Метеоролог кивнул:

— Все!

— Оно нигде не оставило следов?

— У него были другие проблемы. Когда я видел его в последний раз, оно уже превращалось в угли.

Норрис коротко рассмеялся:

— Да, ну мы с вами даем!.. Вывести из строя самолеты с вездеходами и оставить эту тварь в одиночестве на целую неделю!

Мак-Реди принялся осматривать склад.

Внутри, несмотря на выбитую дверь, было тепло и влажно. В центре помещения находился большой неотесанный камень. Из него исходил странный голубой свет, более насыщенный, чем электрический. На столе в дальнем конце склада стоял странный прибор из проволоки, стеклянной колбы и радиодеталей. Он и был источником слабого шума, который люди услышали, когда приблизились к складу. Тут же, на столе, располагалось еще одно сооружение из стеклянных загогулин, металлических пластинок и странной светящейся сферы. Материал сферы был людям совершенно незнаком.

— Что это? — Мак-Реди подошел поближе.

— Не трогай! — сказал Норрис — Все это надо исследовать! Хотя я и так догадываюсь. Перед нами атомная установка, господа! Этот маленький хрупкий приборчик предназначен для того, чтобы производить энергию, которую люди производят с помощью многотонных реакторов. И похоже, в нем используется тяжелая вода, которую эта тварь получала из льда и снега.

— Где она все это раздобыла? — удивился Мак-Реди. И тут же хлопнул себя по лбу. — Ну, конечно! Тут же приборный склад! Кретины мы… Но каким же разумом должна обладать эта раса!..

Норрис только развел руками.

— Кстати, свет холодный, — сказал он. — Однако помещение каким-то образом обогревается. Тут не меньше ста двадцати по Фаренгейту.

— Да, — согласился Мак-Реди. — Я уже начинаю потеть. Видимо, они живут на более горячей планете, чем Земля, и у более горячей голубой звезды. — Он взглянул через дверь на пятно слизи. — Вот и все! Хорошо, что двадцать миллионов лет назад они оказались именно здесь, в холоде и льдах. Иначе бы теперь здесь не было нас… Кстати, по-моему, был еще один прибор, сделанный из консервных банок, но похожий на рюкзак… Оно работало над этой штукой, когда мы пришли.

Баркли улыбнулся:

— Смотри. — Он указал на потолок. К потолку был прилеплен шар из консервных банок, обвязанных тряпками, с двумя кожаными ремнями внизу. Прямо сквозь оболочку одной из банок билось маленькое сердечко странного пламени.

Баркли подошел к прибору, поднял руки и схватился за кожаные ремни. Он потянул «рюкзак» на себя, но этого усилия оказалось вполне достаточно, чтобы сам Баркли оторвался от пола и взмыл к потолку.

— Похоже, антигравитация, — спокойно сказал Мак-Реди.

— Антигравитация, — подтвердил Норрис — Ему не нужны были ни птицы, ни самолеты. В его распоряжении были банки, стекло и содержимое приборного склада. И целая неделя спокойной работы. А до Америки — всего лишь один прыжок с этим антигравитационным механизмом. И тем не менее мы остановили его. Еще полчаса, и оно бы затянуло эти ремешки и отправилось покорять наш мир, а мы бы так и остались в Антарктиде.

— Тот альбатрос… — неуверенно проговорил Мак-Реди. — Тебе не кажется…

— Не кажется! Зачем ему? Оно почти закончило эту штуку'!.. Нет, не смеши меня. Мак! — Норрис вышел наружу. — Эй, люди! Все, кто меня слышит! Это существо прилетело с другой звезды! Но мы любим наше Солнце и нашу Землю. И мы защитили ее!