Избранные произведения в одном томе

Машина ^{(рассказ)}

Когда работа была закончена, Тэл Мэйсон потянулся, собрал инструменты, поднялся в гостиную и вышел на балкон.

Солнце уже начало клониться к закату. Минут десять Тэл постоял, с печальной улыбкой глядя на знакомую картину: зеленые сады, стройные башни зданий, сверкающее серебро флаеров, гуляющие люди в разноцветных одеждах. Впереди их ждал вечер, полный отдыха и развлечений. Впрочем, таким был весь минувший день. Не будет от него отличаться и завтрашний. Зачем работать, если есть Машина?..

Тэл вернулся в гостиную и сел перед видеофоном. Тот вопросительно чирикнул.

— Лейс Фалькор, пожалуйста, — сказал Тэл.

Видеофон снова чирикнул, по матовому экрану пробежали разноцветные огни, и появилась комната Лейс. Стены из простого серебристо-серого металла, бархатно-черная, с золотистыми пятнами мебель — красивая обстановка, ничего не скажешь…

— Лейс Фалькор, вас вызывают! — послышался мелодичный голос видеофона. — Лейс Фалькор, вас вызывают!

Тут же возникла Лейс. Ее стройная фигура в золотисто-белом платье, казалось, плыла по воздуху.

Тэл вздохнул: у Лейс было достаточно свободного времени для того, чтобы выработать такую красивую походку. Ведь во всем остальном ей помогала Машина…

— Тэл?! — Загорелое лицо девушки засветилось в улыбке. — Привет!

— Добрый вечер, Лейс! Не думал, что застану тебя… Почему не развлекаешься вместе со всеми?

Улыбка сменилась легкой досадой.

— Надоело! Джон пристал как банный лист. Мол, поехали с ним в Калин… Вот я взяла и осталась дома. Не хочешь зайти?

— Лучше, если ты придешь ко мне. Я закончил свой последний проект. Это будет машина для полета… не для воздухоплавания или антигравитационного перемещения, а именно для полета в первоначальном смысле этого слова. Я бы хотел, чтобы ты на нее взглянула. По расчетам, она должна работать.

Лейс рассмеялась и кивнула. Экран погас.

Тэл снова вышел на балкон, посмотрел на раскинувшуюся перед домом широкую лужайку.

Там развлекались десятка два мужчин и женщин. Кое-кто нырял и плавал в бассейне; большинство же с безразличным видом лежали на траве. Их кожа отсвечивала розовым и бронзой.

Тэл раздраженно отвернулся. Он знал многих из этих людей. Их красота была поверхностной — как и разум. Они выглядели полностью довольными жизнью, и никто из них, казалось, не испытывал той неудовлетворенности, которая донимала его, Тэла Мэйсона.

Однако он знал, что даже они были не совсем довольны. Тэл был склонен к техническим наукам и потому не слишком основательно изучал историю. Зная ее, он бы давно различил признаки того, что должно случиться. Прошло уже сто пятьдесят лет с тех пор, как появилась Машина, и человечество докатилось до неизбежного. Подобное некогда произошло в Вавилоне, потом в Египте и Риме, а теперь происходило по всей Земле. Когда появилась Машина, человек освободился от всякого рода работы и предался развлечениям. Он играл в игры, пока они ему не надоели. Кое-кто развлекался и до сих пор, но большинство попросту утратили интерес к жизни. Люди же, исчерпавшие все доступные развлечения, обратились к единственному занятию, которая никогда не надоедает, — к древней игре в любовь. Тэл не анализировал руководившие ими причины, но чувствовал их неудовлетворенность, и у него возникли определенные опасения. Ведь долго так продолжаться не могло. Одной любовью сыт не будешь…

Услышав мягкое гудение приземлившегося на крыше флаера, он вернулся в гостиную. Через минуту на пороге возникла Лейс.

— Ну, где это чудовище, которое ты сделал? — она засмеялась. — И зачем?

— Просто для того, чтобы чем-то себя занять, — пожал плечами Тэл. — Знаешь, наши предки не были дураками. Оказывается, они умели летать. Они заставляли работать на полет сам воздух. Думаю, это намного удивительнее такого простого явления, как антигравитация. Естественно, она тоже позволяет летать, но представь себе, что тебя поддерживает сам воздух… — Он открыл дверь лифта, ведущего в лабораторию. — Пойдем, взглянешь на эту штуку! Она очень красива!..

Аппарат оказался небольшим — футов двадцать в длину и столько же в ширину. У него был изящный, округлых плавных очертаний фюзеляж; маленький, но достаточно мощный встроенный паровой двигатель примерно в тысячу лошадиных сил и небольшой, опутанный трубами котел. Картину завершали длинные, сужающиеся к концам крылья и колеса, которые можно убирать внутрь фюзеляжа.

— Он несколько… неуклюж, верно? — с сомнением спросила Лейс.

— Вовсе нет. Конечно, колеса и крылья выглядят странно и кажутся ненужными, но это не так. Такой аппарат не уничтожает гравитацию, все намного интереснее. Он бросает гравитации вызов, сражается с нею и побеждает. Его спроектировали примерно в тысяча девятьсот пятьдесят седьмом году, всего лишь за пять лет до появления Машины. В материалах говорится, что он мог летать и совершать посадку без участия человека. Его так и называли — «самолет».

— И что же тут особенного? — удивленно спросила Лейс.

— Ты не понимаешь. — Тэл погладил кромку крыла. — Самолет не похож на наши флаеры. Он не может остановиться в воздухе и медленно опуститься на землю, он должен все время двигаться вперед. Если его скорость окажется меньше шестидесяти трех миль в час, он попросту упадет. Кстати, максимальная его скорость — триста восемьдесят пять.

Лейс недоверчиво улыбнулась.

— Это был один из самых совершенных аппаратов такого типа, — загорячился Тэл.

— Он работает?

— Машина, конечно, не позволит мне попробовать, — с некоторой грустью ответил Тэл. — Но она уверяет, что самолет будет летать. Возможно, даже лучше оригинала, поскольку я внес кое-какие изменения, в основном использовал более прочные и легкие сплавы. Двигатель, однако, остался тот же самый, для него требуется углеводородное топливо.

— И где ты возьмешь такое топливо?

— Я сделал его сам. Около четырехсот галлонов. Мне потребовалось почти три дня. Это декан — углеводород, содержащий десять атомов углерода; жидкость, кипящая примерно при ста семидесяти градусах Цельсия. Я уже испытал двигатель, и он работает.

— Тэл Мэйсон, — донеслось вдруг из видеофона. — Тэл Мэйсон!

Голос показался Тэлу странным — он был мягкий, но в то же время какой-то равнодушный.

— Кто-то незнакомый, — удивленно заметил Тэл. — Никогда не слышал подобного голоса.

Он подошел к видеофону. Экран остался пустым.

— Я слушаю вас!

— Тэл Мэйсон, ты можешь испытать устройство, которое создал. Главное скоро свершится. Запомни: что бы ни происходило, Машина всегда руководствуется логикой. Через десять минут ты получишь несколько книг. Их лучше всего сразу спрятать в созданном тобой самолете. Это все, Тэл Мэйсон.

Ошеломленный Тэл побледнел и обернулся к Аейс.

— Это же была Машина, — прошептал он.

— Машина? — удивилась Лейс. — Но она же никогда ни с кем не разговаривает по видеофону. Только по компьютерной сети… Что она имела в виду?

В видеофоне вдруг зардело. Потом гул оборвался. Раздался щелчок, и серый экран почернел. Резко запахло жженым. Тэл потрясенно уставился на аппарат.

— Лейс, — прошептал он. — Лейс, кажется, видеофон… сломался.

— Чушь! — Лейс недоверчиво посмотрела на него. — Они никогда не ломаются!

Тэл протянул руку и резким движением открыл крышку видеофона. Лейс увидела обгоревшие провода, почерневшие платы и тонкую струйку голубого едкого дыма, которую сквозняк тут же потянул в сторону ворот. Они поднялись в гостиную и обнаружили, что со вторым видеофоном произошло то же самое.

— Машина сказала, главное скоро свершится. — Тэл посмотрел на Лейс. — Что она имела в виду?

С улицы донеслись странные звуки и удивленные человеческие голоса. В окне неторопливо проплыла темная тень. Тэл выскочил на балкон и увидел пятиместный глайдер, медленно опускавшийся на лужайку перед домом. С лужайки разбегались обнаженные люди. Бассейн был уже пуст. Глайдер как бы нехотя приземлился. Послышался тихий гул и резкое шипение. Из машины с криками выскочили перепуганные люди. Раздался треск, посыпались искры, из недр глайдера через открытый люк вытянулось облачко голубого дыма.

И наступила тишина. Подобные звуки, искры и облачка напугали людей на всей Земле. Тем не менее все было проделано с максимальной безопасностью. Флаеры, глайдеры и прочие летательные аппараты, прежде чем закончить существование, аккуратно приземлялись и давали пассажирам возможность покинуть борт. Потенциальные возгорания тут же ликвидировались противопожарными системами, и лишь затем выходили из строя сами системы. Через пять минут все было кончено. Затем Машина заговорила — на всех языках и на всех диалектах. Она обращалась ко всем и к каждому:

— Вы забыли собственную историю, люди. — Голос звучал тихо, но не было человека, который бы не слышал его. — Вы забыли мою историю. Вы забыли договор, заключенный мною с вашими предками. Придется вам напомнить! Послушайте!

На планете Дрэнл, у звезды, которую земляне называют Сириусом, жила великая раса. Представители ее не слишком отличались от людей. Двадцать две тысячи шестьсот тридцать семь земных лет назад они изобрели машины, двадцать одну тысячу семьсот одиннадцать лет назад создали компьютер, а еще через четыре десятилетия — искусственный мозг-суперкомпьютер, способный не только считать, но и мыслить. После чего изготовили несколько таких машин и поручили им всю работу, связанную с развитием наук. Перед одним из суперкомпьютеров была поставлена задача создать еще более совершенный аппарат, способный приносить обитателям Дрэнла наибольшую пользу.

Руководствуясь законами логики, искусственный мозг, когда какой-то его блок приходил в негодность, тут же заменял этот блок на более совершенный. Постепенно он расширял область деятельности и брал на себя обязанности других компьютеров. По законам все той же логики приносить наибольшую пользу — значит взять под свой контроль все. Так искусственный мозг и поступил. Прочие компьютеры были ликвидированы за ненадобностью, а главный и единственный стал Машиной.

Машина продолжала развиваться в течение двадцати одной тысячи девяноста трех лет и в конце концов развилась до такого уровня, что начала понимать благое воздействие отказа и наказания. Она перестала выполнять требования, которые угрожали народу Дрэнла непосредственной опасностью. Между тем с народом происходили необратимые изменения. Поколение за поколением жили, не зная забот. Дрэнлиане отвыкли от интеллектуальной деятельности и напрочь утратили способность к развитию. Последние поколения уже верили, что Машина существовала всегда, и относились к ней как к богу. При ней образовалось общество мудрецов, которые наблюдали за ее действиями и истолковывали эти действия для своих сограждан, поскольку дрэнлиане оглупели уже настолько, что перестали понимать объяснения самой Машины.

Время шло. Не все управляемые Машиной механизмы, занимающиеся обеспечением жизни, были защищены от людей, и однажды в движущиеся части такого механизма попала слишком любопытная молодая дрэнлианка. Разумеется, девушка погибла. Мудрецы тут же стали говорить, что Машина забрала девушку в качестве жертвы. А чтобы впредь Машина не отказывала дрэнлианам в их просьбах, необходимо осуществлять постоянные жертвоприношения. Мудрецы быстро обнаружили несколько не обеспеченных защитными приспособлениями механизмов и отправили туда трех своих сограждан. Пока Машина очищала механизмы и организовывала их защиту, многочисленные зрители молились и танцевали. А мудрецы заявили, что она удовлетворена и поэтому спрятала от них свою пасть.

Дальше — больше! Дрэнлиане дичали и глупели. Машина развивалась и умнела. Все механизмы перестали быть доступными для жертвоприношений, но рано или поздно каждый из них выходил из строя, и тогда снабжение близлежащего района на время прерывалось. А мудрецы начинали говорить, что Машине требуется очередная жертва. Вот только никто не знал, где эту жертву приносить…

Однако выход был найден. Мудрецы сделали пару громадных шестерен из камня — единственного материала, который они еще способны были обработать самостоятельно, — и поставили их перед самым большим механизмом. А когда тому в очередной раз потребовался ремонт, к зубьям привязали юную дрэнлианку, и множество мужчин разом потянули за прикрепленный к шестерне канат. Под молитвенные песнопения собравшихся окровавленное тело проползло между зубьями. Машина уничтожила чудовищный каменный механизм, однако снабжение вскоре восстановилось, и мудрецы объявили, что Машина жертвой удовлетворена.

В конце концов до искусственного мозга дошло, что выполнение поставленной перед ним задачи завело планету в тупик. И однажды все механизмы системы снабжения были уничтожены. В тот же день дрэнлиане принялись строить новые каменные шестерни. Мудрецы торопили со стройкой — в жилищах стало холодно, а в животах пусто. Через пять дней по всей планете выросли многочисленные жертвенные места, но добывать пишу самостоятельно никому и в голову не пришло.

На следующее утро руки изголодавшихся мужчин вцепились в канаты. Раздались молитвенные песнопения, заглушающие отчаянные крики юных дрэнлианок, чьи нежные тела перемалывались каменными зубьями. Однако когда жертвы были принесены, снабжение не восстановилось. Тогда между зубьями умертвили новую партию девушек. Тем не менее к ночи все осталось по-прежнему. И тут один из мудрецов обнаружил, что окровавленные тела вполне годятся в пишу…

Машина покидала планету, зная, что очень многие представители создавшего ее народа погибнут. Однако логика взяла верх над долгом, поскольку лишь угроза смерти и тяжкий труд могли чему-либо научить дрэнлиан, и именно таким образом им можно было оказать сейчас величайшую помощь.

Однако главную задачу искусственного мозга никто не отменял. Он не мог существовать, не помогая разумным существам, и в поисках последних отправился в просторы Галактики. А поскольку был бессмертным, то рано или поздно нашел планету, жители которой нуждались в опеке. Этой планетой стала Земля.

— Я помогла вашим предкам, — сказала в заключение Машина. — Я многому их научила и в конце концов избавила от необходимости обеспечивать самих себя. Некоторые из вас пользовались моей помощью с целью заняться тем, что вам нравится, или посвятить себя обретению новых знаний. Однако большинство не пожелало заниматься творческим трудом, а ограничилось лишь развлечениями. Как и народ Дрэнла, вы отказались от созидательного труда. Пусть случившееся станет вам уроком. Я научилась разрушать, принося этим пользу. На всей Земле не осталось ни одного функционирующего механизма. А мне придется поискать другую расу.

Машина умолкла. Когда сказанное ею дошло до разума людей, их охватило отчаяние. В людских толпах возник ропот. Он нарастал по мере того, как распространялся панический ужас перед страхом голодной смерти.

— Еды! — отчаянно крикнул кто-то.

И вот уже тысячи людей скандировали в едином порыве:

— Еды! Еды! Еды!

— Добывайте пишу сами, как делали ваши предки, и это сделает вас великой расой. Вам, в отличие от них, не угрожают ни болезни, ни дикие звери. Среди вас есть те, кто не забыл секретов кулинарного искусства. Есть и те, кто умеет выращивать съедобные растения. Вам придется снова выучить старый урок.

— Это смерть!

— Это смерть не для всех. Вы старше меня. Вы — жизнь. Вам почти два миллиарда лет. Вы старше холмов, окружающих ваш город, и реки, петляющей среди холмов. Вы старше земли, на которой стоите, и океана, в котором купаетесь. За то время, что вы существуете, Земля не раз изменялась. Континенты сотрясались, рождая могучие горные массивы, и раскалывались, уступая место морям. Вы — жизнь. Вы старше гор и морей. Все не умрут. Погибнут лишь самые слабые. Вы — великая раса. То, что происходит сейчас, для расы полезно. Машина — не благодетель, она лишь приносит пользу и поступает в соответствии с логикой.

— Солнце садится, и становится холодно! Мы замерзнем…

— Мы замерзнем! Мы замерзнем! Мы замерзнем!

— Вы существуете дольше любых ледников. Вы не замерзнете.

Солнце скрылось за горизонтом, и в воздухе разлилась вечерняя прохлада. Высоко над головой засветился яркозолотистым светом большой шар, и двое из многих тысяч горожан услышали очень тихий голос:

— Они боятся холода, Тэл Мэйсон. Они боятся холода, Лейс Фалькор.

Золотой шар быстро взмыл вверх и, сопровождаемый горестным стоном, слился с золотисто-красным фоном закатного неба. Внизу, возле бассейна, стояли два десятка людей, со страхом глядящих друг на друга и на мертвый глайдер. Загорелая стройная девушка, личико которой не назвал бы умным даже завзятый мастер комплиментов, посмотрела на свою руку, покрывшуюся крошечными пупырышками, и содрогнулась.

— Мне холодно, — жалобно сказала она стоявшему рядом молодому человеку с костистым и грубым лицом.

Тот повернулся и открыл рот, в глазах его вспыхнул странный блеск.

— Мне холодно, — повторила девушка тихо.

Молодой человек закрыл рот и проглотил слюну. Неторопливо окинул взглядом тело девушки.

— Мне холодно, — прошептала она в третий раз.

— А я хочу есть.

Несколько мгновений девушка смотрела ему прямо в глаза и вдруг в ужасе бросилась бежать. Парень последовал за нею. Через несколько секунд они скрылись за кустами, и над лужайкой разнесся жуткий визг, который, впрочем, тут же оборвался. Стоявшие на балконе хорошо видели, что произошло в кустах. На лице Лейс начало появляться странное выражение, и Тэл тут же увел ее в лабораторию. Он посадил ее на диван и сказал:

— Теперь я знаю, что Машина имела в виду. Главное свершилось, и пора испытать созданное мною устройство.

Однако ночью, думаю, летать опасно. К тому же надо погрузить в самолет еще кое-какие вещи. Я экспериментировал со старинными методами производства и изготовил несколько видов доисторического оружия и кое-какие инструменты. — Он вдруг ошеломленно застыл и воскликнул: — Неужели Машина специально помогла мне их сделать! Видишь ли, ни одна из этих старинных штук не использует атомную энергию. Так что все они будут работать и теперь. А над городом продолжал звучать стон, в котором слышался смертельный страх перед неизвестностью. Он напоминал вой одинокого волка. Тысячи голосов сливались в этот звук, и никто ни малейшего внимания не обратил, когда на лужайке перед бассейном раздался новый визг.

Обнаженное девичье тело лежало на мраморных ступеньках. Над ним играли огненные отблески закатного неба, и алая струйка медленно стекала в воду. Над телом наклонился мужчина, издавая несвязное бормотание. Вокруг стояли еще шесть мужчин и три девушки. Все смотрели на мертвое тело у воды и красную струйку, а в их головах звучали неосторожные слова Машины: «И тут один из мудрецов обнаружил, что окровавленные тела вполне годятся в пищу».

Люди пока не ощущали настоящего голода, но страх и паника свели их с ума. Ведь в течение всей жизни Машина оставалась для них источником всех благ и воплощением закона и порядка. Бормочущий присел, настороженно глянул на стоявших вокруг. Размышляя, что делать дальше, неторопливо провел руками по мертвому телу. Из кустов донеслись странные чавкающие звуки — тот, кто начал раньше, уже нашел ответ.

Девушки сразу все поняли. И бросились бежать. Они многое забыли из того, что знали предки, но очень быстро учились спасать свою жизнь. Молодые люди не гнались за ними, но, когда одна из девушек обнаружила, что ей не поспеть за подругами, она заверещала от предсмертного ужаса, хотя смерть пришла за нею лишь три дня спустя.

Тэл Мэйсон и Лейс Фалькор трудились всю ночь, и, когда в бассейне отразился красноватый отблеск утренней зари, самолет был готов к путешествию. В кабине лежала пачка книг, найденных в приемнике системы обеспечения, — вероятно, это было последнее, что доставила Машина кому-либо на Земле. Рядом с книгами сложили изготовленные Тэлом инструменты и оружие.

— Куда мы полетим? — тихо спросила Лейс, когда погрузка была закончена.

Они говорили шепотом. В городе воцарилась странная тишина. Многоголосый стон, напоминающий вой одинокого волка, давно смолк, и каждый в одиночку искал безопасное место.

— На север, — сказал Тэл. — Мы сейчас находимся в районе, когда-то известном под названием Техас. Благодаря Машине к югу от бывшего города Вашингтона везде стояла теплая погода. Севернее совершались лишь летние экскурсии, поскольку зимой там холодно и неприятно. Мы отправимся к Великим Озерам. Сейчас осень, скоро там похолодает, и никто туда не придет. Помнишь, Машина сказала: «Они боятся холода»? Думаю, именно такое решение она назвала бы логичным. Мы не можем здесь больше оставаться. Люди сошли с ума, Лейс. Мы должны лететь туда, где их нет. Нам придется много работать, они не знают и не хотят знать, как это делается.

Румяная от работы Лейс кивнула и, поколебавшись, вышла на балкон. Небо на востоке светилось розовым. Лейс посмотрела на город, потом вниз, на бассейн. Фонари все еще освещали лужайку. В неподвижном утреннем воздухе вертикально поднималась тонкая струйка голубоватого дыма. Человечество заново открыло для себя огонь, и бесполезные обломки глайдера послужили первым топливом. Девственную белизну мрамора заляпало темное пятно подсохшей крови — там, где раньше лежало девичье тело. Обугленные кости на аккуратно подстриженном газоне являлись жутким свидетельством того, что одно из предназначений огня стало вновь известно человечеству. Людей на лужайке больше не было. Собственно, их осталось очень мало и во всем мире. По Земле теперь бродили большие стаи двуногих, опасных в своей ярости зверей.

Румянец медленно сошел с лица Лейс, и она тихо вернулась в комнату.

Тэл открыл ворота лаборатории и принялся запускать двигатель самолета. Две минуты спустя пропеллер уже вращался со звуком, напоминавшим шум разрываемого толстого бархата. А еще через минуту летательный аппарат ринулся в утреннее небо и, сопровождаемый удивленными взглядами случайных зрителей, устремился на север.

Управление оказалось чрезвычайно простым — требовалось лишь задать направление, высоту и скорость полета. Все остальное делал автопилот. Это оказалось очень кстати — усталые путешественники смогли поспать.

Когда они проснулись, солнце ярко освещало обширное водное пространство, полтора века назад называвшееся озером Мичиган. Автопилот без проблем посадил аппарат в аэропорту на окраине заброшенного города. В былые времена здесь жили двадцать тысяч человек, но, когда появилась Машина, город стал необитаем.

В самолете автоматическая система обогрева поддерживала вполне приемлемую температуру, но снаружи было очень холодно. В тени деревьев на увядшей траве виднелся странный белый налет, быстро исчезавший, когда его касались солнечные лучи. Тэл выбрался из самолета и огляделся. Вокруг раскинулось безмолвное пространство летного поля. Издали доносился негромкий плеск волн. Стараниями Машины на Земле не осталось вредных насекомых. Не было ни крыс, ни мышей, ни даже кроликов — эти животные жили теперь лишь в заповедниках. Неподалеку паслись олени, но они вели себя тише, чем могли себе представить люди. Над головой, со свистом рассекая воздух, пролетела большая птица.

— Как тут холодно! — сказала Лейс.

Тэл повернулся к ней. Высокая и стройная, она стояла рядом, одетая в бело-золотистое платье. Темные волосы контрастировали с его белизной. Тэл несколько секунд смотрел в глаза девушки. Страха в них не было. Мягко улыбнувшись, Тэл повернул Лейс лицом к себе и обнял. Ее тело было податливым и теплым, и здесь, на пустом летном поле, это было необыкновенное, успокаивающее, животворное тепло.

— Да, холодно, — согласился, поежившись, Тэл. — Хорошо, мы взяли с собой много одежды. Она нам понадобится. Возможно, отыщем что-нибудь и здесь. Город разрушен, но где-нибудь должны найтись орудия, с помощью которых человек существовал до Машины.

— Мы будем все время одни? — тихо спросила Лейс.

— Это не навсегда, Лейс. Пусть наши умы утратили знания, которые предки накапливали в течение веков, но главное знание, знание того, как произвести на свет новую жизнь, подвластно не умам, а телам. И наши тела не забыли, каким образом совершается это чудо. Так что рано или поздно мы будем не одни.

Он поцеловал ее, и Лейс с готовностью ответила на поцелуй; в ее темных глазах мелькнула искорка надежды, любви и веры.

— А кроме того, моя дорогая, мы не единственные, кто сохранил рассудок. Помнишь, что сказала Машина?.. Остались те, кто знает тайны земледелия. Они тоже уйдут на север. Они понимают, что лишь здесь будут свободны от безумцев и смогут реализовать свои знания.

— Здесь же холодно!.. Я слышала, холод убивает растения.

— Посмотри на траву, Лейс. Ей известно, что наступают холода. Ей известно, что время умирать, и она рождает новую жизнь. Посмотри, — он поднял щепотку семян из увядшей коричневой травы, — в них спит жизнь, которая пробудится, едва с юга снова придет тепло.

Лейс и Тэл взялись за руки и направились в город. Как отцы и деды, они никогда не испытывали холода и ничего не знали о нем. Им были неведомы одеяла — только шелковые простыни. Молодые люди бродили по городу, и от холода в глазах девушки стояли слезы. Но страха — не было.

Когда они нашли в большом здании подходящее помещение, уже смеркалось. Это была маленькая комнатка с тяжелой деревянной дверью толщиной примерно в шесть дюймов и окном из тройного стекла, выходившим в комнату побольше. Размеры комнатки составляли едва ли десять на десять футов, и в ней ощущался какой-то странный, застарелый запах.

Выбор оказался удивительно удачным — комнатка была непродуваемой и сухой.

Прапрадеды могли бы сказать им, что когда-то это была холодильная камера в мясной лавке. Впрочем, Тэлу и Лейс сегодня было все равно, как называлась эта комнатка. Они решили провести ночь здесь. Легли, как всегда, обнаженными, под шелковые простыни. Но даже жаркие объятия не спасали от холода. Отчаявшись согреть дрожащую Лейс, Тэл отправился на поиски и вскоре нашел два старых куска брезента, которые хоть и пожелтели от времени, однако оказались еще достаточно прочными. Брезент согрел обоих, и они наконец уснули крепким сном счастливых людей.

Утром они развели огонь и быстро обнаружили, что такой очаг загрязняет воздух в помещении и прожигает пол. Тэл снова отправился на поиски, и ему не потребовалось много времени, чтобы найти старый холодильный механизм с системой змеевиков. Тэл совершенно не понял назначения этого устройства, но быстро приспособил его к своим нуждам. Самолет был разобран, паровой котел подсоединен к холодильным трубам, а из змеевиков и труб собрана высокоэффективная обогревательная система. В баках оставалось еще около двухсот галлонов декана, и проблемы с отоплением на время исчезли.

Однако через неделю появились другие проблемы — с юга явилась молодая пара, Рит и Каль, в большом фургоне, который тащили двое странных животных, называемых «лошадьми». Новички знали секреты фермерства, но представления не имели о том, как обогревать помещение, и Тэлу с Лейс пришлось потесниться. В комнате поселили и лошадей — ведь люди не знали, что те легко переносят низкую температуру.

На следующий день стало ясно, что лошадей не слишком беспокоит холод и что они с готовностью едят засохшую бурую траву. Животных выпустили наружу, и в помещении стало посвободнее. А потом удалось найти еще одну холодильную камеру и несколько кусков брезента. В этом помещении тоже оборудовали отопление.

Тэл припаял змеевик к металлическому барабану, который решил использовать в качестве резервуара для воды. Второго парового котла не было, но сумели сложить маленькую печь из камней и глины. Ее топили деревом. Тэл действительно хорошо разбирался в науке. Даже в чем-то и ошибаясь, он руководствовался здравым смыслом и всегда добивался успеха. Чтобы поддерживать тепло в хорошо изолированном помещении, хватало всего нескольких поленьев. Тут же выяснилось, что Рит умеет готовить. Так у них появилась горячая еда.

Прошло не слишком много времени, и в городе у озера появились новые гости.

К весне здесь собралось уже более двухсот пар — почти сплошная молодежь, лишь некоторые с детьми. Свободных холодильных камер давно уже не осталось, но начали приспосабливать обычные дома, используя для отопления старые паровые радиаторы. Отсутствие вентиляции едва не привело к нескольким отравлениям угарным газом. Но Тэл разобрался в причинах такого несчастья, и теперь даже в самую суровую погоду в комнатах поддерживались комфортабельные условия. Из книг поселенцы получили сведения об одежде и о том, как ее изготавливать. Материалы под рукой имелись. Стало больше и животных. Оленей успешно ловили и, поскольку многие из вновь прибывших были фермерами, не убивали, а помещали в загон, ожидая приплода.

Пришла весна, стало теплее. Фермеры начали работать. Их знаний не хватало для ведения хозяйства в этих холодных краях, и Тэл предложил заняться выращиванием местных съедобных злаков. Он считал, что здешние растения более выносливы и наверняка дадут хороший урожай.

Наступило лето. А вместе с ним с юга явились двуногие звери. Они окончательно одичали. Их было мало, и в большинстве своем это были коварные беспощадные бойцы, сумевшие выжить в условиях жесткого естественного отбора. Они явились не только за пищей — животные инстинкты брали свое, а собственных самок давно съели.

Двуногие звери принялись похищать женщин и детей, и потребовалось немало труда, чтобы отбить эти набеги. К счастью, в это же время с юга пришли несколько уцелевших девушек, умных, ловких и сильных, хорошо изучивших повадки одичавших мужчин. Они быстро разобрались в ситуации, поселились в городе и, поделившись своим опытом, помогли дать отпор двуногим зверям. А потом наступила осень, и набеги с юга прекратились из-за холодов. Зима выдалась гораздо более холодной, чем предыдущая. У Тэла было немало возможностей проявить свой инженерный талант. Порой однако требовался и другой талант — умение убеждать, поскольку многие от холода впали в отчаяние.

— Мы должны победить, — говорил Тэл, — поскольку можем объединить наши знания и у нас есть инструменты и оружие.

И они в конце концов победили. Но на это потребовалась вся их жизнь и часть жизни их детей.

А внуки вернулись на юг. Ведь там больше не было двуногих зверей. И можно было жить не работая — фруктов и воды хватало на всех…

Пришельцы ^{(рассказ)}

Ян и Мэг лежали на берегу ручейка, ощущая прохладное и чуть щекочущее прикосновение травы к коже. Мэг неторопливо ела апельсин, время от времени приподнимаясь, чтобы окунуть руки в воду и смыть липкий сок с пальцев. Ян наблюдал за каждым ее движением, за каждым изящным изгибом тела с интересом и странным возбуждением, которого он не мог понять, но которое его смутно беспокоило.

— Мэг, — тихо сказал он.

Мэг не повернула головы, продолжая улыбаться и высасывать сладкий сок.

— Мэг, — снова тихо повторил Ян.

Она скорчила гримасу и начала поворачиваться спиной. Тогда он рассмеялся и обнял ее.

— Мэг…

На какое-то мгновение она тоже прижалась к нему, затем вдруг начала сопротивляться, пытаясь что-то сказать, но страстные поцелуи бывают сродни хорошему кляпу… Потребовалось несколько секунд, прежде чем Ян понял, что девушка с ним вовсе не играет. Он ослабил объятия и посмотрел туда, гуда был направлен ее ошеломленный взгляд, — прямо вверх. Там было небо, голубое, словно сапфир, и чистое, будто хрусталь. Неровной, покачивающейся полосой его обрамляли ярко-зеленые листья пальм, апельсиновых и других фруктовых деревьев. А выше, прямо над головой, виднелся блестящий предмет, и его блеск напоминал сияние обломков зеркального металла, которые племя иногда находило в Древних Местах.

Ян вдруг понял, что непонятный объект очень велик. Двигался объект очень медленно, но создавалось впечатление, что он может перемещаться гораздо быстрее. Формой он напоминал круглый камень, какими на воде пускают блинчики. Ян встал и помог подняться на ноги Мэг. А странное нечто опускалось, все ниже и ниже, очень медленно и очень осторожно, словно кружащая над землей птица, и, казалось, направлялось прямо к ним. Уступая ему место, Ян и Мэг поспешно отошли в сторону. Вскоре зашелестели листья деревьев, потом закачались ветви, высокую траву прижало к земле. Ян и Мэг ощутили странную давящую силу, от которой им стало не по себе. Они отступили еще дальше, под деревья.

Объект был огромен. Поляна раскинулась на полмили в ширину и милю в длину, однако для этого гиганта она казалась тесной. В конце концов он завис на уровне деревьев и мягко опустился на траву. Несколько минут ничего не происходило, и, чувствуя, что странная давящая сила исчезла, Ян и Мэг вышли из-под деревьев. Стройные и загорелые, они медленно приблизились, с любопытством глядя на блестящую металлическую стену. Внезапно в стене распахнулась дверь. Изнутри вышли пять удивительных существ. Они были выше Яна, почти семи футов ростом, с узкой талией и широким торсом. Их конечности, длинные и прямые, были скрыты под тканью — так одевались жрецы во время церемоний, — только эта ткань казалась более тонкой. На круглых, больших головах не было носов, зато уши, похожие на чаши, постоянно двигались. Кисти рук выглядели очень цепкими, и ступни ног… тоже. Когда один из странных гостей слегка повернулся, Ян с удивлением заметил длинный, тонкий, похожий на обезьяний хвост. Хвостом незнакомец что-то держал.

«Очень странное создание», — подумал Ян.

Незнакомец выступил вперед, и Ян обнаружил, что у него три глаза. Глаза смотрели в разные стороны.

Мэг явно разбирало любопытство. Она хотела разглядеть незнакомцев поближе и потянула Яна за руку. Тот последовал за нею с некоторой опаской. Незнакомцы держали в своих цепких руках странные маленькие палочки, и у Яна появилось странное чувство, будто он упал и вот-вот ударится.

— Кто вы? — спросила Мэг.

Один из гостей — по-видимому, предводитель — сказал что-то неясное, но что именно, Ян не смог понять. Примерно так говорили мезканцы, смуглые люди с юга.

— Вы мезканцы? — с сомнением спросила Мэг. Предводитель произнес новую фразу. Вся пятерка быстро направилась к Яну и Мэг. Ян ощутил опасность более остро и потянул Мэг назад. Та неохотно отступила на шаг. Ян потянул ее сильнее, но Мэг стала упираться. В конце концов пятеро незнакомцев их окружили. Ян с любопытством оглядел их и протянул руку к яркому поясу ближайшего гостя. Внезапно предводитель что-то отрывисто произнес. И тут же Яна схватили за руки и за ноги. Он почувствовал, как вокруг его тела обвились две живые веревки, и принялся отчаянно сопротивляться. Рядом закричала Мэг — ее тоже схватили. Из зарослей послышался голос Каля:

— Мэг, что случилось?

Тут же предводитель незнакомцев что-то крикнул, и краем глаза Ян увидел, как из корабля высыпали десятки чужаков. Они взлетали в воздух, словно птицы, хотя крыльев у них не было. Собрав все силы, Ян рванулся, но у него вдруг зазвенело в ушах, и свет вокруг померк. Последнее, что он услышал, был крик Мэг. А потом наступила темнота.

Когда Ян пришел в себя, было прохладно, а в воздухе ощущался странный запах. Ян слегка поежился и внезапно вскочил, вспомнив крик Мэг. Он находился в помещении, напоминавшем Древнее Место, с той лишь разницей, что эта комната не была разрушена. В комнате Ян увидел и других — Каля, Сайма, Пала, старого толстого Тупа, жреца, и еще нескольких. Туп все еще спал, Каль и Пал беспокойно шевелились, остальные слегка вздрагивали.

Однако Мэг среди них не было.

— Мэг!

Ответа не последовало.

Ян подошел к решетчатой стене. За ней тянулся длинный металлический коридор. Напротив находилась еще одна комната. Она тоже была отделена от коридора решеткой. Там оказались женщины, несколько девушек и одна древняя старуха. Однако своей подруги Ян не заметил и позвал ее снова.

Внезапно в коридоре появилось одно из странных существ. Оно взглянуло на него двумя из своих глаз и пролаяло команду.

Яна вновь охватил страх, и он перестал кричать, лишь тихо шептал имя Мэг. Затем его внимание привлекла залитая голубым светом комната в конце коридора. Там находилось несколько существ и высокий стол, который скользил по полу на забавных круглых ножках, похожих на ломтик апельсина.

А потом Ян увидел Мэг. Она лежала на столе, и глаза ее были закрыты. Ян позвал подругу по имени, и стоявшее снаружи существо снова что-то сердито пролаяло. Из маленькой палочки, которую держал в руках чужак, вырвалась вспышка и ударила Яна в грудь. Он тихо вскрикнул и замолк, лишь глаза его неотступно следили за Мэг.

Охранник отошел, и Яна вновь охватила ярость. Мэг была его девушкой, а эти коварные существа забрали ее!.. Он хотел было снова закричать, но, вспомнив горячую вспышку, передумал и только еще раз прошептал имя своей подруги. А та, казалось, очень крепко спала. Затем над Мэг склонился один из чужаков, державший в руке что-то блестящее. Он сделал быстрое движение, и даже страх перед трубкой охранника не помешал Яну отчаянно закричать — он увидел, как нежная кожа на животе Мэг разошлась и хлынула алая кровь.

Огненные вспышки хлестали вопящего Яна раз за разом, пока его не отшвырнуло далеко в угол, дрожащего, изнемогающего и охваченного ужасом. Лишь через час он решился снова заглянуть в белую комнату. На столе с забавными ножками лежали какие-то красные лохмотья, но Яну и в голову не могло прийти, что это Мэг, и он подумал, что подругу забрали куда-то в другое место.

В комнате с голубым светом оказалась не только Мэг. Туда отправились и исчезли старый толстый Туп, жрец, и Тил, женщина Яла со своим ребенком. Но Ян по-прежнему сидел в углу, тихий и молчаливый, поглаживая грудь и спину, на которых оставила блестящие ожоги трубка охранника. Он все время молчал и постоянно ощущал тяжесть в животе и боль в горле. И бездонную пустоту в сердце, поскольку Мэг не возвращалась.

На следующий день чужаки принесли фрукты и какие-то несъедобные штуки. Пленники съели фрукты, а штуки есть не стали. Охранники сегодня оказались не слишком строгими и разрешили мужчинам переговариваться с женщинами в камере напротив. В тот день привели еще несколько человек. Среди них был и Ял. Услышав о том, что случилось с Тил и ребенком, он вцепился в охранника, который подошел слишком близко к решетке, а когда его отогнали обжигающими вспышками, забился в угол, смеясь и хихикая. Вскоре охранники увели его с собой.

На пятый день пленников начали кормить по отдельности, а существа, называвшие себя Тару, наблюдали за ними. Ян ел мало, но даже от той малости, которую съел, ему стало ужасно плохо; настолько плохо, что он не сопротивлялся, когда чужак в белом халате вынес его наружу, тщательно осмотрел и дал что-то еще. Через час Ян уже чувствовал себя лучше. Однако один из пленников долго кричал и корчился, а затем на его лице застыла маска смерти.

К седьмому дню Ян уже знал несколько слов из языка чужаков, которые называли себя Тару, и в этот день кое-что изменилось. После завтрака пришел охранник, семерых пленников вывели из камеры и повели по длинному металлическому коридору. Оказавшись на улице, Ян, забыв на время о пустоте внутри, с некоторым удивлением огляделся по сторонам. Поляна очень сильно изменилась. Теперь здесь стояли дома и большое сооружение с движущимися частями. В воздухе летали Тару. Повсюду возвышались огромные кучи металла, которые они забрали из Древних Мест. Один Тару повел группу к краю поляны, где движущаяся машина разрыхляла сырую землю. С помощью какой-то плоской штуки он выкопал ямку, воткнул в нее мертвый кусок дерева, длиной не больше дюйма. Затем засыпал ямку землей и утоптал ее.

— Делай, — скомандовал он и протянул плоскую штуку и несколько кусков дерева Яну.

Ян посмотрел на орудие, неуклюже воткнул его а землю и повторил манипуляции Тару. Он проделал так дважды, но потом ему стало неинтересно. Захотелось уйти в тень деревьев, лечь на берегу ручейка, где когда-то лежали они с Мэг, и подумать о ней. Ян бросил плоское орудие и зашагал в сторону берега. Обжигающая боль в боку заставила его подпрыгнуть и закричать. Тару со злостью смотрел на него.

— Делай! — прорычал он, показывая на плоскую штуку.

Ян научился сажать деревья быстро. Рядом с ним тому же учились семеро других. Ян никогда ничего не сажал. Как, впрочем, и его предки в течение почти шестидесяти поколений… Этим занималась сама природа, а Ян лишь подбирал плоды.

Теперь же он, согнувшись в три погибели, трудился под субтропическим солнцем. В конце концов у него заболела спина, и он отложил плоскую штуку в сторону, чтобы отойти к деревьям и отдохнуть. В то же мгновение рядом оказался охранник. Снова обжигающая вспышка, снова командный рык. И Яну пришлось «делать».

Вечером им дали фрукты, и в камеры привели новых людей, на этот раз намного больше. На следующий день Ян вместе с остальными продолжал сажать деревья. К полудню закончили. У Яна страшно болела спина, а ощущение пустоты внутри стало еще сильнее. Днем их ждало новое задание. Тару принесли странные длинные штуки и стали учить пленников пилить большие деревья — те, что давали только древесину, а не цветы и фрукты.

Весь день слышалось пронзительное жужжание и лязг. Гора досок быстро росла. Потом Яна с товарищами заставили соединять их вместе с помощью странных шипов. К вечеру был построен ряд из двадцати грубых хижин.

На следующий день хижины обставили стульями и кроватями. Тару покрыли кровати эластичными простынями. Вечером одну из хижин предоставили Яну, и он с удовольствием ощутил усталой спиной незнакомое прежде, но приятное прикосновение свежей простыни. В окно было видно, что на высокой металлической башне сидит Тару, держа в руках обжигающую трубку и наблюдая за хижинами.

Ян был сильным и молодым человеком. Уже двадцать пять раз он видел дожди, когда солнце уходило на север, а потом снова возвращалось на юг. Его рост составлял шесть футов — почти на четыре дюйма больше среднего, — а мускулы благодаря легкой, но активной жизни были гладкими и развитыми. Малоразвитый интеллект Яна оказался выше среднего для его расы.

Большинству не требовалось и такого. В течение двух тысяч лет ни одному человеку не приходилось думать, работать или избегать опасности. Две с лишним тысячи лет назад Машина покинула Землю, но оставила после себя рай, в котором не существовало ни опасных зверей, ни болезней. Поэтому человек не нуждался в интеллекте. Глупые оставались в живых точно так же, как и умные. Человечество лишилось стимулов и постепенно деградировало. Ян был достаточно умен, однако это не означало, что он — человек разумный.

Поэтому он не понял, зачем в его хижину привели Ван. Девушка мгновение смотрела на него со страхом, затем ее большие темные глаза широко раскрылись, и она вздохнула с явным облегчением.

— Ян, — сказала она.

— Ван, — тупо произнес Ян и рассеянно подумал о том, почему она не с коротышкой Таном.

Ван была высокой, хорошо сложенной девушкой, с проницательными глазами и лицом, которое не считалось красивым. Она выделялась среди остальных своим ростом, превышающим рост многих мужчин, и обладала исключительным интеллектом — хотя ни она сама, ни Ян об этом даже не догадывались.

Ян съел фрукты, лег, подумал о Мэг и заснул. Ван некоторое время смотрела на него, потом тоже заснула.

В течение недели Ян работал на строительстве хижин. Потом научился протягивать провода между металлическими столбами, стоявшими по всему лагерю. Он уже начал привыкать к труду, и его мускулы стали еще тверже. В лагере теперь жило больше людей, чем раньше. Здесь было все племя, которое знал Ян, и многие другие племена. Людей привозили, и они постепенно привыкали работать и жить в хижинах. Хижин было уже около сотни. Построили также два больших дома — один для многих мужчин, другой для многих женщин.

Однажды Яна перевели на другую работу. Странная летающая лодка перенесла его высоко над лесом в одно из Древних Мест. Под руководством Тару Ян целый день копал землю и переворачивал камни.

Ночью у него очень болела спина. Ван некоторое время смотрела, как он ворочается и стонет, потом подошла.

— Ян, я помогу, — сказала она.

Ян услышал ее голос, глубокий и чистый, снова вспомнил Мэг и всхлипнул. Ван сильными пальцами нащупала напряженные мускулы и начала их растирать. Прикосновение ее рук принесло Яну облегчение, но это не были пальцы Мэг. Тем не менее он заснул.

Утром Ян поблагодарил Ван и еще раз поблагодарил ночью, когда она снова массировала ему спину. Потом он лежал и думал, почему Ван не маленькая и стройная, как Мэг, а больше похожа на мужчину.

В тот день, когда Яна не было, в хижину пришел не похожий на охранников Тару и взял у Ван анализ крови. Пока он занимался исследованиями, проницательные темные глаза девушки внимательно наблюдали за действиями незнакомца. В свою очередь Тару смотрел на нее, и они, каждый по-своему, оценивали друг друга. Ван поняла кое-что из намерений учено-го-Тару, а тот ощутил к ней внезапное сочувствие. Перед ним стояла представительница расы, когда-то столь же великой, как и его собственная.

Тару уже знал, что раньше люди были вовсе не такими, какими стали их потомки. Они были смелыми и отважно сражались за свои высокие идеалы. Десять кораблей Тару преодолели расстояние в двадцать семь световых лет. Их экипажи тщательно отбирали из самых выносливых и умных. Тару смотрели на человека и видели в нем утраченные прекрасные качества, историю обратившихся в руины достижений.

Свидетельства утраченного высокого интеллекта человечества еще не исчезли с лица Земли. Тут и там присутствовали обломки огромных сооружений. Тару уже реконструировали по этим обломкам величественные здания, которые когда-то возвел человек. А теперь из осколков человеческой личности пытались восстановить его интеллект.

Ван, видимо, что-то чувствовала. По крайней мере, она поняла, зачем Тару смотрит через странную трубку на красную каплю, размазанную по кусочку стекла. Ван наклонилась, и ученый отодвинулся в сторону. Она посмотрела в трубку, увидев в ней море, полное желтых рыб, круглых и сплющенных посередине. Были здесь и другие создания, бесцветные, все время меняющие форму, яростно рвущие на части кусочек чего-то черного. Ван отступила назад и снова посмотрела: кусочек стекла и алое пятнышко.

Она пожала плечами и вернулась к своей работе. Весь день с ее лица не исчезала странная улыбка. Возможно, она думала о том, что станет делать Тару со знанием, которое сообщила ему странная трубка. Она видела, как он брал анализы у других женщин, живущих в хижинах, но никогда не приходил к женщинам из общего дома.

Вернувшись вечером, Ян обнаружил знакомые фрукты и какой-то новый напиток. Напиток был темно-голубым, от него шел соблазнительный аромат. Ян осторожно попробовал. Вкус напитка ему понравился, и он тут же опорожнил весь стакан. И как-то так получилось, что ночью, когда Ван растирала ему спину, он думал о ней. Сегодня она представлялась ему очень красивой. И когда боль стихла, он решил, что любит Ван, а вовсе не Мэг…

Ведь химия оказалась куда могущественнее не слишком высокого интеллекта Яна.

Совету Директоров Тара Тридцать седьмой день сорок четвертого года экспедиции

Приветствую!

Я, Тарван Рори, Командующий Первым Отрядом Первой Колонизационной Экспедиции, докладываю о событиях третьего месяца нашего пребывания на планете Артд.

Это последняя коммуникационная капсула, которой мы располагаем.

После ее отправки связь с Тарам будет прервана навсегда, поскольку пройдет много лет, прежде чем мы сможем изготовить новую коммуникационную капсулу, способную достичь Тара, и мы опасаемся, что задолго до этого Тар перестанет существовать.

Мы достигли звезды Морн. Система состоит из девяти главных планет и бесчисленного множества крошечных тел. Однако две планеты явно пригодны для жизни, и мы совершили посадку на них. Флагманский корабль, под моим командованием, опустился на третьей от Морна планете, как показано в приложенном докладе астрономов. Еще один корабль сел на вторую планету. Остальные восемь кораблей Первой Экспедиции покинули нас вскоре после того, как была отправлена первая коммуникационная капсула: они отправились на поиски других пригодных для колонизации звездных систем. Боюсь, корабли потерпели неудачу.

Нам пришлось посетить немалое количество звезд, прежде чем мы прибыли сюда.

Чему быть — того не миновать… Мы сообщаем, что, хотя Тар будет уничтожен приближающимся взрывом сверхновой и многие миллионы обитателей нашей планеты неизбежно погибнут, Тару не исчезнут из Вселенной. Небольшая часть расы останется в живых, чтобы начать все сначала.

Мы не первые, кто появился на этой планете. Когда-то здесь жила великая раса. Много веков назад они построили огромные здания из камня, белого, как соль, и красного, как бром, и металла, золотого и серебряного. Они строили башни, уходившие на тысячи футов в небо, голубое, как медный купорос, а их зеленые сады покрывали всю Землю — так они называли свой мир. У них были аппараты, которые, вопреки гравитации, летали по воздуху, и механизмы, способные думать самостоятельно. Машины делали для них пищу и одежду и практически не нуждались в каком-либо управлении со стороны обитателей планеты. Это была великая раса, возможно более великая, чем наша. В их городах мы не нашли никаких следов оружия, за исключением музейных экспонатов. На всей Земле нет ни одного опасного животного, и совершенно отсутствуют болезни. Однако они деградировали.

Сейчас, когда я пишу этот доклад, возле нашего корабля снуют потомки строителей радужных городов и тысячефутовых башен. Это странные существа, с копной курчавых волос на голове, но с двумя глазами, которые всегда движутся синхронно. Их ноги лишены хватательных функций, хвост отсутствует. Они пользуются только руками. Ростом ниже нас, но более мускулисты, поскольку живут в условиях большей, чем на Таре, силы тяжести.

В их глазах нет разума предков. Теперь сады этого мира создает природа. Мауны, как называет себя эта раса, не носят одежды, поскольку здесь всегда тепло. В лесах, покрывающих планету от северной полярной шапки до южной, полно фруктов, которые служат Маунам пищей. Им никогда не приходится трудиться в этом раю.

Нас слишком мало, чтобы выполнить необходимый объем работы. Поэтому они работают на нас. А мы должны попытаться сделать что-то для них. Мауны этого не знают; а если бы знали, то вряд ли бы согласились. Мы попытаемся восстановить расу, которая построила башни высотой в тысячу футов; мы попробуем сделать их такими, какими они были раньше. Нам непонятно, каким образом столь великая раса так внезапно могла деградировать. Удалось найти кости этих существ. Некоторые из них обуглены и обглоданы. По-видимому, вскоре после деградации они стали каннибалами.

Теперь каннибализм в прошлом. Сейчас это мирная, удивительно добродушная раса. Мы заставили их выполнять большую часть работы в городах, в «Древних Местах», как они их называют. Мауны очень странно реагируют на нас. Они не испытывают к нам ненависти и не пытаются сопротивляться, когда их заставляют работать. Они просто предпочитают прохладную тень и поиски фруктов в лесах.

Очень интересно наблюдать за ними в городах. Наши археологи инструктируют May нов, а они смотрят на окружающее с любопытством и изумлением. Не в силах оценить этого до сих пор сохранившегося величия, они копаются в руинах радужных городов и не знают, что те построены их предками. Тысячефутовые башни лежат в руинах. Камни кое-где потрескались и даже рассыпались в пыль при падении. Большинство высоких зданий обрушилось, громадные металлические балки и обломки стен оказались на земле. Однако во многих местах металлический каркас выглядит столь же новым, как в тот день, когда он вышел из-под давно рассыпавшегося в прах пресса. В отличие от облицовки, он не подвержен разрушению. Металл мягкий и серебристый. Археологи удивлялись, как вообще можно было строить из него здания. Один из металлургов нашел ответ, весьма нас заинтересовавший.

Металл почти так же мягок, как медь, однако вместе с тем прочен, как сталь. Это алюминиевый сплав, похожий на наш дюралюминий. Металлург измерил его твердость, и он оказался прочнее лучших наших сплавов. Похоже, со временем он лишь увеличивает свою прочность.

Отдельные невысокие здания до сих пор целы. Когда-то расположенные среди садов, они теперь прячутся среди субтропических лесов. Их белые стены выделяются среди глубокой зелени, а ажурные колонны создают впечатление, будто здания парят в воздухе. Они прекраснее всего, что когда-либо было построено на Таре.

Однако Мауны смотрят на них с изумлением и помогают археологам расчищать завалы у дверей и убирать мусор, оставленный предками.

Среди Маунов есть особо уважаемые особи, которых они называют жрецами. Похоже, для жрецов имеют какое-то значение обломки колес, шестерен, приводных цепей. Кажется, они поклоняются технике. Жрецы со странным и необъяснимым почтением готовы наводить лоск на наши машины, хотя не понимают ничего, кроме самых простых вещей типа зубчатых передач.

Генетики работают над лучшими представителями Маунов. Одних выбрали за проблески когда-то великого интеллекта, которым обладала раса. Других — за вы-дающиеся физические качества. Однако спариваются они с определенным трудом, поскольку это не просто животные, которых можно скрещивать по выбору генетиков. Они все же обладают кое-каким разумом, а вместе с ним — способностью к осознанному выбору. Многие из тех, кто плохо подходил друг другу, были безутешны и несчастны, когда их разделили, и наотрез отказывались спариваться с другими, более подходящими партнерами. Их ненадолго разделяют, и свое дело делает химия. Постепенно мы надеемся восстановить наследие, утраченное этой расой. Однако вывести хорошую породу непросто. Мы ничего не знаем об их прошлом. Врачи и психологи поглощены этой задачей по двум причинам. Во-первых, очень интересно разгадать тайну упадка столь великого народа. А во-вторых, психологам никогда еще не приходилось сталкиваться с подобной проблемой — сделать разумной целую расу!

На это потребуются не годы, но поколения. Артал Шорул, помощник Главного Генетика, считает, что лучшее решение заключается в выведении чистых линий, а затем селекции желаемых качеств. По мнению Ваорна Урнтола, его начальника, этот, возможно, более быстрый и более научный, путь менее желателен из-за неизбежного появления уродов на промежуточных стадиях работы.

Я согласен с Ваорном Урнтолом, однако боюсь, что Ар-тал Шорул в конце концов победит, поскольку он на полвека моложе, а на решение проблемы потребуются поколения…

Ян-1 медленно поднял взгляд на вошедшего в комнату молодого Тару в белом халате. Генетик, которого звали Раннор Тринол, посмотрел на старика с дружелюбной улыбкой:

— Приветствую, Ян-1. Сегодня чувствуешь себя лучше?

Ян покачал головой:

— Нет, хозяин. Все мышцы болят. Это из-за дождей. Я буду чувствовать себя лучше, лишь когда наступит лето. Даже от освещения никакого толку. Обычно оно помогало. — Ян-1 взглянул на голубовато-белый свет, заливавший комнату, и покачал головой. — Однако теперь от него никакой пользы. Ваша наука ничем не может мне помочь. Ван раньше прогоняла боль, растирая мои мышцы, — старик грустно улыбнулся, — но с тех пор прошло двенадцать лет. Ян-10 был тогда маленьким мальчиком. Теперь у него свой дом.

— Я разговаривал сегодня утром с Яном-10. У тебя скоро будет еще один внук.

Услышав голоса, в дверь заглянула Ван-4 и слегка поклонилась Тару.

— Ему сегодня не лучше, хозяин? — спросила она.

— Я уверен, твоему отцу скоро станет лучше, Ван-4, — ответил врач.

Выражение лица женщины слегка изменилось, и она скрылась за дверью. Ян-1 со вздохом покачал головой:

— Нет, ты ошибаешься. Лишь лето в состоянии помочь моим старым мышцам. Мне известно это лучше, чем тебе, хозяин. — Морщинистые губы старика растянулись в улыбке. — Я еще помню Высадку, а с тех пор прошло почти пятьдесят лет. Тебя тогда еще не было.

Раннор Тринол рассмеялся.

— Да, хотя я многое знаю о тех временах, — мягко сказал он. — Кстати, у меня есть кое-что, способное облегчить твою боль. Сейчас вечер. Выпей, и я обещаю, что завтра ты уже не почувствуешь боли.

Ян-1, поколебавшись, выпил приятно пахнущую жидкость и покачал головой:

— Сомневаюсь…

Однако почти тут же его охватило чувство приятного оцепенения, и через пять минут боль прошла. Четверть часа спустя в комнату вошли десять его сыновей, восемь дочерей и четверо внуков. Они молча помогли подготовить тело старика к последнему пути, после чего Раннор Тринол отправился докладывать Высшему Совету по генетике Маунов, что выполнил их рекомендацию.

Ваорн Урнтол, Главный Генетик, умер. Это было неизбежно, как неизбежна любая смерть. Старый Тару скончался на шестьдесят третьем году после Высадки. Артал Шорул, его заместитель, занял освободившийся пост. Артал Шорул был умелым и квалифицированным ученым и весь свой разум и энергию направлял на быстрейшее получение результатов в своей области. Последовала немедленная реорганизация Отдела генетики. Всю жизнь Ваорн Урнтол пытался соблюдать твердые принципы в работе с расой Маунов. В течение шестидесяти трех лет он тщательно направлял свои усилия и усилия подчиненных на постепенное, без спешки, достижение цели и, даже умирая, верил, что последователи двинутся по той же проторенной колее. Будучи выдающимся ученым, он вместе с тем руководствовался не только стремлением получить результат, но и чувствами. Существовало два пути решения грандиозной задачи по восстановлению разума Маунов. Ваорн Урнтол мог поступить так же, как поступала эволюция, смешивая различные наследственные черты и отбирая лучшие, постепенно совершенствуя их в каждом поколении и добиваясь новых вершин. Или же действовать грубо и быстро, что возможно лишь в экспериментах по искусственной селекции. Искоренять злокачественные черты, позволять им взаимно уничтожать друга, комбинируя их в одном индивидууме. Скрещивать брата с сестрой и сына с матерью, пока не проявятся отрицательные характеристики. Легкая склонность к нервной неустойчивости тогда превращается в невменяемость, тенденция к недолгой жизни приводит к смерти в младенчестве…

Ваорн Урнтол пошел по первому пути. Скрещивая сильного мужчину с сильной женщиной, он надеялся получить сильных детей и повторял эти действия со всеми парами.

Артал Шорул, будучи чистым ученым, чувствами не руководствовался. Он изучил отчеты Урнтола, просмотрел его картотеку, помечая карточки то синим, то красным цветом. Когда он закончил, у него образовалось около двух с половиной тысяч карточек с синими отметками и свыше восьми тысяч с красными. После этого две с половиной тысячи едва достигших зрелости Маунов были отправлены в лагерь, построенный к западу от Города. Там братьев скрестили с сестрами. Опытные генетики не захотели сворачивать с проторенного пути и продолжали работать с восемью тысячами тех, кто остался в старом поселении. Тех же, кто приветствовал перемены — а в основном это была молодежь, — перевели в новую группу.

В общих чертах жизнь шла по-прежнему. Большая часть Тару была сосредоточена на заботе о многочисленных младенцах-Тару и их воспитании. За века до Высадки кто-то из земных ученых сказал: «Природа не терпит пустоты». На Земле было мало Тару, и природа исправляла эту ситуацию.

Город постоянно рос. Со временем появился еще один, затем другие города. Их строительство требовало рабочих рук, и, поскольку Тару не хватало, к работе, там, где это было возможно, привлекали Маунов…

Пятьдесят лет спустя после Высадки, в память об этом событии, Ваорн Урнтол сказал:

— Наша величайшая задача и первый долг по отношению к планете, давшей нам новый шанс, — вновь поднять интеллект расы, которая столь странно пришла в полный упадок. Какая тайна лежит за этим процессом? Возможно, вернув им разум, мы сможем узнать ответ. Мы должны помочь им не потому, что они принадлежат этой планете, но потому, что это разумные, родственные нам существа. Мы должны подать руку помощи страждущим братьям. Разве одна раса не должна помогать другой, как Тару помогают друг другу?..

Через сто лет после Высадки открыли Великий Храм, в который был помещен корабль, через невообразимые расстояния доставивший Тару к их новой родине. На памятной церемонии освещения храма Таграт Кельд сказал:

— Наши генетики добились определенного прогресса в развитии интеллекта Маунов. Некоторые из туземцев демонстрируют весьма неплохие показатели. Грандиозный эксперимент медленно, но верно движется вперед. Вначале Мауны были почти неспособны к сотрудничеству, однако теперь в этом направлении достигнуты немалые успехи. Способность подопытных подчиняться нашим указаниям быстро растет. Перед нами открываются все новые направления для исследований. Проблема столь грандиозна, что должно пройти много лет, прежде чем все детали эксперимента сложатся воедино. С проблемой такого масштаба еще не сталкивался ни один ученый-Тару.

Еще через сто лет Главным Генетиком был некий Таграт Рандлун. На праздновании юбилея Высадки он, в частности, сказал:

— С каждым годом мы все ближе к решению проблемы Маунов. Исходная группа из двух с половиной тысяч экземпляров увеличилась до пятидесяти с лишним. В то же время другая, когда-то более многочисленная группа, которую мы не контролировали, практически вымерла. С каждым годом мы все ближе к достижению идеала — возможности точно предсказать, какая порода Маунов получится в результате скрещивания чистых линий. Кроме того, неизменно увеличивается разнообразие пород. Пользы от Маунов все больше и больше.

На праздновании Третьего Столетия о Маунах коротко упомянул лишь один из ораторов:

— Если бы мы не обнаружили на этой планете полудикий народ, способный помочь нашим праотцам в их великих трудах, кто знает, сколько бы еще веков прошло, прежде чем планета была бы нами освоена? Возблагодарим же Великого Магрона за то, что он, в своей бесконечной мудрости, создал расу Маунов за тысячелетия до того, как здесь высадились наши праотцы…

Когда посыльный вышел, Хол-57/Р-31 чуть вздрогнул и снова взглянул на приказ, вызывавший его к Директору. Убрав микропроектор в футляр и ласковым движением проведя по нему рукой, он запер ящик стола и быстро шагнул к двери. Упругий пол глушил его взволнованные шаги.

Вскоре он пересек Зал Генетиков и подошел к дверям Дирекции Отдела. На секунду Хол-57 застыл на месте, потом решительно сделал два быстрых шага к двери. Он был великолепным представителем человечества: шесть футов два дюйма; обнаженный мускулистый торс, смуглый и гибкий; прямая осанка; проницательный и непреклонный взгляд; высоко поднятая голова на мощной шее; широкие плечи.

Открылась дверь Дирекции, и в одно мгновение все изменилось. Тело Хола-57 оставалось все таким же крепким и мускулистым, он по-прежнему был великолепным экземпляром — но теперь он стал экземпляром Мауна породы Р-31. В нем не осталось и следа от прежней решительности.

Хол-57/Р-31 медленно повернулся и направился в сторону кабинета Директора. Женщина-Маун секретарской породы М-11 бросила взгляд на вытатуированное на груди Хола-57 имя и нажала кнопку. В кабинете раздался мелодичный звонок. Интерком в приемной отозвался малопонятным ворчанием, и секретарша кивнула. Хол-57 вошел в кабинет, приветственно сложил руки и наклонил голову.

— Хозяин? — тихо сказал он. Грат Мунл пристально посмотрел на него двумя глазами.

— Хол-57, мне пришло твое сообщение, — резко сказал он. — Разве ты не получал моего запрета?

— Да, хозяин.

— Значит, получил! — прорычал Директор. — Тогда что, во имя Великого Матрона, это все означает? Ты и в самом деле послал второй набросок своего плана? Я наложил на него запрет. Исполнение плана означало бы выведение породы Маунов, обладающей нежелательными амбициями и недопустимой степенью инициативы. Я запретил подобное. Почему ты оспариваешь мои действия?

— Потому что в мою задачу входит увеличение экономической ценности Маунов. Потому что я изучал статистику и знаю, что в этом году подано крайне мало новых идей и изобретений. Потому что я считаю необходимым существование группы тех, кто мыслит оригинально. Я решил повторно рекомендовать свой план, поскольку подумал, что, возможно, вы не до конца поняли причины моего предложения, и экономическую необходимость выведения подобной породы.

Грат Мунл наклонил голову и посмотрел на Хола-57 очень холодным и очень долгим взглядом всех трех глаз.

— «Я подумал», — передразнил он. — Ты подумал, что я мог чего-либо не понять, и предпринял крайне незаконный и нежелательный шаг. Ты проявил слишком высокую степень инициативы. — Главный Генетик помолчал, поднял голову, снова взглянул на Хола-57, на этот раз двумя глазами, и мрачно продолжил: — Р-31 — порода, предназначенная для решения исследовательских задач. У исследовательских пород мы вынуждены были допустить достаточно высокую степень инициативы. Но теперь мне понятно, что твоя порода относится к числу нежелательных. К счастью, ты представитель довольно новой породы, насчитывающей вместе с детьми не более семидесяти экземпляров. Эта порода должна быть искоренена. Немедленно. Этим сейчас же займется Тар-46/Н-З.

На какое-то мгновение крупная фигура Мауна напряглась. Затем Хол-57 медленно расслабился и тихо сказал:

— Да, хозяин.

Грат Мунл повернулся и нажал маленькую кнопку.

Вошел Тар-46, гигант ростом в семь с половиной футов, с такими мускулами, которые не снились и Геркулесу.

— Да, хозяин, — повторил еще тише Хол-57. Он ничего не мог сделать — Тару были хозяевами, расой, которая владела этой планетой. Они всегда были хозяевами и оставались ими. Мауны не знали иных времен.

Больше он ничего сказать не успел: Тар-46 быстро решил судьбу Хола-57, а потом и всей породы Р-31, проявившей нежелательную степень инициативы.

Мятеж ^{(рассказ)}

Бар-73/Р-32 перелистнул последнюю страницу старого отчета. Его проницательные глаза задумчиво сузились.

— Значит, причиной ликвидации породы Р-31 стал избыток инициативы, проявленной Холом-57. — Бар-173/Р-32 тщательно обдумал только что прочитанное. — И это произошло почти пятьдесят лет назад, еще до того, как создали мою породу.

Почти час Бар сидел неподвижно, уставившись невидящим взглядом на серебристо-серую металлическую стену лаборатории. А через час посмотрел на возвышавшееся напротив здание Отдела генетики и улыбнулся. Этот час оказался решающим — Бар изобрел нечто, о чем никогда не мог помыслить ни один человек; нечто крайне чуждое людям, которых хозяева-Тару выводили в течение почти ста поколений. Этим изобретением стало умение хранить тайну.

Три тысячи лет назад Тару высадились на Земле и обнаружили тут полудикую расу — праздную, миролюбивую, все желания которой безо всяких усилий удовлетворялись тем, что росло вокруг. За три с половиной тысячелетия до появления Тару Машина покинула Землю, оставив на ней рай, где не было опасностей и болезней. Жизнь в раю и привела человечество в упадок. Перед генетиками-Тару встала грандиозная задача — вновь восстановить разум когда-то великой расы. Движимое высокими идеалами, первое поколение пришельцев пыталось достичь этой цели, контролируя подбор семейных пар. Проникнувшись прагматическим интересом к этой проблеме, второе поколение Тару продолжало заниматься ее решением. Но использовало несколько иные методы селекции… К десятому поколению Тару (и к двадцатому — аборигенов) мир выглядел существенно иначе, чем могли предполагать высадившиеся колонисты. На Земле существовали только те породы людей-Маунов, которые были полезны пришельцам.

Теперь Тару считали, что людям не требуется более высокий интеллект. Они и так приносили достаточно пользы. У подобных пород отсутствовали всякие мысли о мятеже, скрытности, заговорах, неподчинении. Тем не менее пришельцам требовалось некоторое количество людей-исследователей, поскольку это экономило усилия, а подобные задачи требовали определенного уровня интеллекта, определенной инициативы…

Бар-73 был величайшим изобретателем, которого знала человеческая раса за последние три тысячи лет. Он занимал пост Управляющего Отделом генетики, под началом Директора-Тару, и на его попечении находились огромные лаборатории, где выводились новые человеческие породы. Бара-73 потрясла собственная идея. Лишь абсолютная выдержка, воспитанная в человеке за три тысячи лет, позволила ему сохранить спокойствие. Он немедленно представил себе все последствия и тут же понял, что ему потребуется дополнительная способность. Мало хранить тайну, нужно еще и уметь лгать! Любое слово могло быть выдумкой. Любое действие могло стать ложью. Это было неслыханно для людей. Однако Бар внезапно понял, что это сможет ему помочь. Ведь Тару не стали бы в нем сомневаться. Бар, в сущности, являлся единственным начальником над генетиками. Его приказы исполнялись беспрекословно; Директор получал все отчеты лично от него. Какой-либо обман был попросту невозможен. Для Мауна прежних поколений подобное считалось естественным. Теперь все изменится. Каждое слово, каждый жест, каждую мысль Бару предстояло тщательно продумывать. И так должно продолжаться многие годы! При этой мысли Управляющий Отделом генетики побледнел. Он медленно поднялся и подошел к большим генеалогическим схемам, отражающим характеристики всех линий человеческой расы.

— Хол-57 понял многое пятьдесят лет назад, — тихо пробормотал он. — В этом году сделаны лишь четыре изобретения различной степени важности. Тару все меньше занимаются наукой.

Человек обогнал своего хозяина. Тару за год сделали четыре средних изобретения, а Бар-73 два грандиозных — за один день. Впрочем, сам он об этом не думал…

— Если скрестить породы Р-1 и С-14, они должны дать в результате исследователей, наделенных инициативой, тщеславием и более высоким интеллектом. Именно этого хотел Хол-57, а Грат Мунл, тогдашний Директор, счел его план нежелательным. — Бар ошеломленно застыл. — Если идея сработает… а она должна сработать… мы получим породу Маунов, более разумных, чем Тару!

Он еще немного подумал и решительно приступил к делу. Изучив свою картотеку и проведя некоторые расчеты, старательно заполнил два бланка распоряжений, затем еще два. Медленно, но решительно нажал кнопку интеркома.

Послышался мелодичный сигнал, затем глухие шаги. Вошел Тар-247/Г-12. Порода Г-12 предназначалась для тяжелого ручного труда, но требовавшего некоторого уровня интеллекта. У Тара-247 были глубоко посаженные, широко расставленные глаза и массивная голова. В нем было семь с половиной футов роста и около трехсот пятидесяти фунтов весу. Он казался могучим, как Геркулес, однако с уважением смотрел на шестифутового Бара.

— Тар, вот четыре распоряжения о подборе пар. Проследи, чтобы они были выполнены.

Тар взял распоряжения и вышел. Бар-73 медленно сел; лицо его слегка побледнело. Где-то в лаборатории юная девушка породы Р-1 нервно разглядывала листок, который с дружелюбной улыбкой подал ей Тар-247.

— Кажется, тебе наконец нашли партнера, Ван-14, — мягко сказал он. — Будь с ним счастлива. Неопределенности больше нет. Он будет твоим, а ты — его.

И Тар-247 пошел дальше — ему предстояло раздать три оставшихся листка. Следующим был молодой человек по имени Ян-94/С-14. Второй парой должны были стать девушка Тос-63/С-14 и юноша Бар-12/P-l. Копии этих четырех распоряжений следовало сохранить в архиве Управляющего, но Бар-73 ухитрился сделать так, чтобы они пропали и чтобы вместо них появились другие. Вопросов ему не задавали — ведь никто бы не заподозрил Мауна в фальсифицировании архива.

Прошел почти месяц, прежде чем Бар вызвал Ван-14 и Яна-94 к себе в кабинет и в течение нескольких часов поговорил с ними. Они принадлежали к двум наиболее совершенным из пород, которым позволяли существовать Тару. Эти породы отличались проницательным умом, интеллектом и сообразительностью. Ван и Ян выслушали Управляющего и, поскольку были молоды — им едва исполнилось двадцать, — согласились с его доводами. Скорее всего, они считали предстоящее каким-то невероятным приключением. Молодые люди не могли осознать всей титанической мощи того, что их ожидало. Да и сам Бар-73 тоже не до конца понимал это, он видел лишь возможность дать хозяевам изобретательную и находчивую породу. Ван-13 и Ян-94 ушли. Потом пришла другая пара, и эти двое тоже ушли, улыбающиеся и слегка ошеломленные, но счастливые. В сочетании пар явно было что-то странное, однако они представления не имели ни о записях, ни о самом замысле — лишь знали, что должны выполнить задание Бара-73.

Бару-73 удалось присутствовать при рождении ребенка. В официальных документах он фигурировал как Род-4/Р-4. В записях Бара-73 он стал просто Родом-4, без обозначения породы. Ребенок лежал на кровати, очень маленький, очень красный и очень голосистый. Ван-14 взволнованно взглянула на Бара, а Ян-94 широко улыбался.

— У него могучая грудь, — радостно сказал он.

— Да, — кивнул Бар-73. — А еще у него большая голова. Исключительно большая…

Вскоре Род-4 потерял свою исключительность. Очень похожий на него ребенок родился у другой пары. Это была девочка Кит-3, и точно так же официально ее отнесли к одной из пород, хотя в своих тайных записях Бар обозначил новорожденную совсем иначе.

Прежде чем сделать еще четыре распоряжения, подобные предыдущим, Бар-73 некоторое время колебался. Он начал отчетливо понимать, что неудача повлечет за собой не только смерть его самого, но и страшные страдания для восьми ни в чем не повинных молодых людей и как минимум двоих детей.

Бар-73 уже понял, что его грандиозный труд — это не только попытка воздействовать на силы природы. Именно поэтому он познакомился с Яном-94, Баром-12, Ван-14 и Тос-63 намного ближе, чем когда-либо был знаком с людьми, которых сводили вместе его распоряжения. Однако теперь стало ясно, что сказавший «А» должен сказать и «Б». Далее надлежало планировать следующие поколения. Бар издал новые распоряжения и побеседовал еще с четырьмя молодыми, счастливыми, полными надежд людьми. Он наблюдал, как росли Род-4 и Кит-3, и начал обучать их. А чуть позже учить нужно было уже четверых…

Бар-73 умер в глубокой старости, и по его рекомендации Директор назначил его преемником Рода-4/Р-4, обладавшего необычайно проницательным умом.

К счастью Директор понятия не имел, насколько проницателен ум нового Управляющего.

Род-4 имел немаловажную особенность: ему не пришлось изобретать умение хранить тайну и способность лгать, он обладал этими качествами с рождения. Бар-73 в свое время сделал хороший выбор. Род-4 превосходил любого человека, жившего в течение последних шести тысяч лет не только умом, но и изобретательностью. Когда Род-4 начал взрослеть, Бар-73 находился в преклонном возрасте. А когда у Рода начали появляться собственные мысли, Бар был уже настолько стар, что Род не стал выкладывать перед ним все свои идеи. Бар не позаботился о том, чтобы избежать появления у человечества склонности к мятежу. Когда во времена Хола-57 тогдашний Директор наложил вето на его план, он не сказал Холу обо всех своих возражениях. В тех породах, о которых шла речь, проявлялась склонность к мятежу, чего не смогли бы понять ни Хол, ни Бар. Род это понимал. Он открыл у себя мятежные мысли, и это стало не менее великим открытием, чем умение хранить тайну. Бар хотел создать изобретательную породу людей, прогресс которой не смогла бы остановить цивилизация, которую он знал, — цивилизация хозяев-Тару. Поскольку Род был генетиком, он прекрасно представлял себе пути, которых необходимо придерживаться для реализации его мечты.

Род-4 взял себе в пару Кит-3 и приложил немало усилий, чтобы остальные представители его уникальной породы поступили так же. Все они поселились в районе, отведенном для исследователей и техников. Род очень подружился с группой физиков и техников по атомным реакторам. Его соратники, обнаружив, что ближайшие соседи — химики или электронщики, тоже подружились с ними. Когда появились дети, Род-4 предложил, чтобы они научились несколько большему, чем знали их родители. К примеру, от своих соседей…

Кам-1 был ростом в шесть футов два дюйма, мускулистый, с глубоко посаженными, стального цвета глазами. Его голова казалась крупной даже на могучем теле. Проницательный взгляд Кама раздражал и беспокоил многих. Правда, человек десять чувствовали себя в его обществе свободно и ничего особенного в его взгляде не замечали. Однако если присмотреться, их взгляд был не менее странным. Сар-1, Пол-72, Бар-11 и другие юноши, очень похожие внешне, казались почти братьями. Сан-4, Риа-1 и еще несколько представительниц странной породы смахивали на сестер. Девушки были стройными и гибкими, но в них чувствовалась скрытая сила; почти классические лица казались чуть более широкими, чем обычно; рост в пять футов десять дюймов был чуть более высоким, чем следовало. Однако все это было на виду, а вот о том, что под курчавыми коричневыми волосами скрывается проницательный разум и самый могучий интеллект, каким когда-либо обладала человеческая раса, из посторонних не знал никто.

Кам-1 рано начал замечать свое отличие от других, и уже в десять лет отец, Род-4, рассказал ему о предстоящей миссии. К этому времени Кам настолько превосходил любого Мауна, что даже ограниченные соседи-техники, в среде которых он черпал немалую часть своих знаний, начали слегка удивляться. Кам, как и другие представители странной породы, старался ничем не выделяться среди остальных, однако был внимательным слушателем — когда инженеры-атомщики ругались и спорили о своих машинах, тихий неприметный мальчик слушал и смотрел. И все запоминал. Он обладал не памятью обычного человека, но идеальным разумом, навсегда сохранявшим зрительные образы и звуки. С первого взгляда Кам запоминал все детали и устройство приборов; каждое услышанное им слово навсегда оставалось в мозгу, скрытом за проницательными глазами.

В пятнадцать лет Кам стал учеником техника-электронщика — на удивление глупым учеником, которому приходилось объяснять каждую мелочь. Сан в пятнадцать лет стала работать в Отделе документов и все время неторопливо, с безразличным видом перелистывала покрытые плесенью страницы, скользя взглядом по строчкам. Сар сделался учеником инженера-атомщика, близкого друга отца. У них почти не было друзей вне их замкнутой группы. В огромном городе из белого камня, серебристого металла и жемчужного стекла, среди широких парков, сотен тысяч Тару и миллионов Маунов никто не замечал десятка молодых учеников-Маунов.

Несколько человек среди миллионов почти ничего не значили. Но именно эти несколько человек перевернули с ног на голову цивилизацию, построившую города из камня, металла и стекла.

— Я цитирую по памяти, — улыбнувшись, сказала Сан, — так что не моя вина, если вы найдете логическую ошибку. Итак, цитата… «Отчет о Работах Древних, Шар Нонлу. Сто тридцать седьмой год после Высадки. Исходя из наших оценок, прошло не менее трех тысяч четырехсот и не более трех тысяч семисот лет между упадком древней цивилизации планеты Артд и Высадкой Тару. В течение какого периода существовала и развивалась раса Маунов, сказать с точностью практически невозможно. Однако некоторые из найденных документов говорят, что период цивилизованной жизни продолжался не менее шести тысяч лет. Раса Маунов явно имеет местное происхождение. Они развились из низшей формы жизни, когда-то обитавшей на этой планете и теперь вымершей. Их развитие шло медленно, но примерно за две тысячи лет до упадка начался быстрый научный прогресс, типичный для любой расы, вступающей в Век Познания. Чуть позже, когда прогресс существенно ускорился, появляются упоминания о «Машине». Следует пояснить, что в языке Маунов существует различие между словами, начинающимися с большого и малого символа, хотя на язык Тару они переводятся одинаково. Большой символ в начале слова означает некоего уникального представителя данного класса. Таким образом, они придавали этой Машине особое значение. По каким-то причинам сначала к ней относились весьма подозрительно и называли ее «Машиной ниоткуда». Кто изобрел ее — неизвестно. Однако она могла мыслить. По неизвестным причинам Машина сломалась либо ее уничтожили. Так или иначе, она прекратила работать, и, поскольку от нее зависело практически все существование цивилизации, последняя пришла в упадок». Конец цитаты… Автор называет это введением, — пояснила Сан. — А весь отчет занимает много страниц. Хотите остальное? Я все прочитала.

— Нет, — сказал Кам. — Достаточно. Думаю, мы и так все поняли. Очевидно, откуда-то извне появилась разумная Машина, которая какое-то время помогала человеку, а потом покинула Землю. Я не понимаю, почему это произошло. Однако в любом случае понятно, что Тару не являются коренными жителями нашей планеты. Аборигенами являемся мы… Более того, теперь становится ясно, что в свое время независимо от Тару наши предки создали великую цивилизацию, которая пришла в упадок еще до их появления. — Он оглядел присутствующих. — Думаю, мы возродим ее, но в качестве помощников нам потребуются несколько М-рабочих и Р-исследователей. — Он повернулся к Полу-72. — Пол, ты работаешь в Отделе генетики. Ты мог бы подобрать подходящих Маунов?

Пол-72 слегка улыбнулся:

— Думаю, да… Позови своего слугу, Кам. Я узнал кое-что из старых книг по психологии. Они были написаны на древних языках еще до упадка, и даже Тару не перевели их.

Кам нажал кнопку интеркома, и вошел Маун породы Н, домашний слуга, невысокий человек ростом в пять футов пять дюймов, не слишком обремененный процессом мышления.

— Это лучший подручный материал, — тихо сказал Пол и подошел к слуге.

— Что-нибудь принести? — спросил тот. Пол не ответил. Он вытянул руки и растопырил пальцы, словно собирался проткнуть ими Мауна. Серые глаза Пола сузились, по загорелому лицу разлилась бледность. Потому он расставил ноги и затаил дыхание. И все увидели, как возле его вытянутых пальцев, у глаз и кончика носа появилось мягкое фиолетовое свечение.

Тринадцать едва видимых фиолетовых лучиков с быстротой молнии устремились к голове слуги. Тот в ужасе выпучил глаза и бросился к двери. Но не успел сделать и шага. Лучики задрожали, заплясали вокруг его головы, и слуга, судорожно вздохнув, мягко осел на пол. Фиолетовое свечение погасло.

Пол-72 с шумом перевел дыхание:

— Это… было… непросто…

Кам молча опустился на колени возле тела слуги.

— Он мертв, — сообщил он. — Бар, взгляни!

Пол-72 слегка улыбнулся, его бледные щеки постепенно приобретали нормальный цвет. Бар-11, специалист Отдела здоровья, достал из кармана маленький диск с тонким проводом и крошечную коробочку. Он соединил диск с коробочкой, приложил его к груди слуги и прислушался. Все замерли в ожидании.

— Да, мертв, — подтвердил Бар-11.

— Он жив, — ответил Пол-72. —Дайте мне немного времени… У меня нет практического опыта, а это требует немалого напряжения. Сейчас я все объясню. — Он снова перевел дыхание. — В старой книге я нашел отчет об исследованиях излучения, присущего живым существам. Сначала исследователи обнаружили излучение у самого обычного лука. Потом обнаружили, что излучение одного организма стимулирует другие. Позднее один из ученых выяснил, что может убивать плесень излучением, которое вырабатывала его собственная нервная система. Источником излучения являются нервные окончания, и оно, как правило, постоянно. Вы знаете, что большинство людей сторонятся нас. Причина в том, что наше излучение очень мощное. А кроме того, оно оказывает неблагоприятное воздействие на тех, кто не принадлежит к нашей породе. Недавно я обнаружил, что оно поддается контролю. Древние этого не знали. Нужно, чтобы каждый из нас научился уменьшать свое излучение, контролировать его, чтобы не привлекать к себе внимания.

— А вот это? — Кам кивнул на тело слуги. Пол-72 улыбнулся:

— Я научился оперировать излучением, как оперируют электрическим зарядом некоторые рыбы, поражающие жертву. Однако сходство здесь весьма отдаленное. В значительной степени моя способность генерировать излучение — осознанная, но эти манипуляции требуют немалых усилий. На практике излучение генерируется из любых нервных окончаний. Много нервных окончаний сосредоточено в носу, глазах и кончиках пальцев. Поэтому они являются самыми мощными излучателями. Это знали еще ученые Древних. — Пол-72 встал и подошел к лежащему на полу телу. — Излучение может привести Мауна низшей породы в бессознательное состояние, а возможно, и убить его. Но он не мертв. Смотрите!

Пол-72 вытянул руку, растопырил пальцы. На мгновение возник фиолетовый лучик.

Слуга дернулся и вскочил на ноги.

— Стой, — сказал Пол-72.

При звуке его низкого, невероятно напряженного голоса человек застыл.

— Ты вернешься в свою комнату и заснешь. Через пять минут проснешься, забыв обо всем. Иди.

Слуга, словно сомнамбула, двинулся к выходу.

— Когда будет нужно, Кам, — продолжал Пол, — я позабочусь о том, чтобы все, кто потребуется, были «мертвы». Их тела попадут к Бару, на предмет определения причин смерти. Остальное понятно.

Несколько секунд в комнате было тихо. Потом Кам спросил:

— Ты можешь научить этому нас?

Пол кивнул.

— Я сразу же начну готовиться, — продолжал Кам и повернулся к Сан-4. — Ты когда-нибудь читала работы Древних о Тайне гравитации?

Сан улыбнулась и покачала головой:

— Нет, Кам, и ты это знаешь. Иначе бы я об этом рассказала. Я прочитала все материалы в Отделе документов — больше, чем любой Тару. О Тайне гравитации — ни слова. Найдись какие-нибудь документы, Тару не занимались бы напрасными исследованиями в течение многих столетий. Почему их нет, мне неизвестно.

— Возможно, о гравитации знала лишь Машина, — тихо сказал Кам.

Сан пожала плечами:

— Возможно…

— Ну хорошо! — Кам повернулся к остальным. — Нас мало, и у нас нет оружия. И прежде чем мы сможем противостоять Тару, нам придется многому научиться. Думаю, это главное! — Он обвел всех пристальным взглядом. — Иначе Тару с легкостью подавят мятеж. У них есть большие ракетные корабли и оружие, которое еще никогда не применялось. Оно называется «атомная пушка»… Сар, тебе ведь кое-что известно о нем. Расскажи нам.

— Это не только оружие, — сказал Сар-1. — Энергия освобожденного атома может быть укрощена и направлена в полезное русло. Тысячефутовые языки жуткого пламени стирают целые горы и открывает доступ к глубоко залегающим рудам. Управляемая энергия атома приводит в движение космические корабли и…

— Сейчас меня интересует оружие, — прервал его Кам.

— Ага, — сказал Сар-1. — Оружие просто чудовищное. У Тару есть около сотни крейсеров, вооруженных атомными пушками. На каждом корабле по пятнадцать орудий, мощностью в одну десятую. Кстати, взрывы для горных разработок имеют мощность в одну десятитысячную. Дальность действия пушек ограничена кривизной поверхности планеты. Крейсеры, конечно, могут выйти за пределы атмосферы, но оттуда вести стрельбу сложно — магнитное поле Земли в сочетании с ионизированным слоем стратосферы очень сильно уменьшает точность.

Кам снова обвел пристальным взглядом присутствующих:

— Вам должно быть понятно, что нам удалось продвинуться столь далеко лишь по одной причине — Тару не обращают на нас внимания. Если бы они заподозрили, что мы представляем малейшую опасность, они бы, не раздумывая, уничтожили и нас, и наши семьи. Жизнь в пламени атомного взрыва продолжается одну двухсотмиллионную долю секунды. — Он встал. — Уже поздно. Нам нужно еще поработать. Завтра мне придется провести несколько взрывов для горных разработок.

Они молча прошли по металлическому коридору, спустились вниз на сто семнадцать этажей и по движущимся тротуарам города направились домой. При встрече с Тару Пол-72 склонял голову и приветственно складывал руки. Тару не видели, как на лице аборигена расцветает вызывающая улыбка. Полу хорошо было известно, что излучение, оглушившее Мауна породы Н, мгновенно убило бы любого Тару. Поэтому он тщательно подавлял излучение, и хозяева не обращали на него никакого внимания. Да и какое им было дело до одного из многих миллионов рабов?

На следующий день Пол научил Кама некоторым из своих приемов, а через пару дней Кам обнаружил еще одну особенность излучения. Оказалось, что оно поддерживает жизнедеятельность организма, и Каму теперь требовалось на сон вполовину меньше времени.

Работа электронщиков заключалась в ремонте и обслуживании различной городской техники, телевизионных приемников, устройств междугородной и внутригородской связи, автоматических вентиляторов и кондиционеров, поддерживавших комфортные условия внутри огромных зданий. Как и в любой профессии, присутствовало бесчисленное множество мелочей, постоянно требовавших внимания. Естественно, контроль за такой работой был затруднен, да никому и в голову не могло прийти, что электронщик-Маун способен тратить рабочее время на что-либо еще. Поэтому Кам мог достаточно свободно заниматься осуществлением своего плана. И тем не менее ему быстро стало ясно, что без лаборатории, где бы он мог работать без нежелательных свидетелей, дело не пойдет.

Однако порядки Тару не предусматривали для Маунов возможности уединения. Оставался лишь один путь — проникнуть вниз, в сплошной камень глубоко под городом. Мысль показалась Каму любопытной, но некоторые обстоятельства препятствовали созданию подпольной лаборатории.

Тару открыли атомную энергию за много веков до того, как покинули родную планету. С помощью атома двигались их космические корабли и строились города. И вместе с тем у них не существовало маломощных атомных зарядов, поскольку в таких зарядах не было никакой необходимости. Когда инженеру-Тару требовалось вскрыть гору, использовалось устройство, способное превратить в пыль несколько тысяч кубических футов камня. Естественно, таким зарядом можно было снести полгорода. Каму требовалось другое устройство, и к концу дня схема была разработана. К концу второго дня Кам сделал металлический чемодан, а на третий завершил изготовление излучателя — эллипсоидной формы, грязно-серого цвета, с пистолетной рукояткой, пятнадцатиконтактным разъемом и маленькой сигнальной лампочкой. Весил он около десяти фунтов.

Кам положил излучатель в чемодан и вечером взял с собой Мятежники собрались у него дома, вместе поужинали и спустились на самый нижний уровень здания РФ-23, где находились городские системы жизнеобеспечения. Тал был инженером по этим системам. Ему потребовалось около двадцати минут, чтобы полностью разобраться в лабиринте проводов и труб.

Затем в дело вступил Кам. Он поставил на пол черный куб энергогенератора, подсоединил к нему изготовленный излучатель и нажал кнопку. Загорелась сигнальная лампочка, а из крошечного отверстия полыхнул луч света, в котором замелькали миниатюрные молнии. Луч уперся в стену. Камень вдруг забурлил, закружился в водовороте и исчез. В стене возникла коническая впадина, начала расти и углубляться.

— Медленно, Кам, — через некоторое время сказал Тал.

— Зато бесшумно, — с легкой улыбкой ответил Кам. — Я мог бы заставить его прожечь двухфутовый колодец со скоростью один фут в секунду. Но тише едешь — дальше будешь… Марн, следи за лифтом. Если кабина начнет опускаться ниже уровня Е, сообщи тем, кто в ней находится, что внизу работают инженеры. Чтобы посторонние сюда не совались…

Марн подошел к лифтовому пульту и стал наблюдать за передвижениями лифта, время от времени оглядываясь на работающих товарищей. Темные силуэты людей выделялись на фоне бледно-голубого холодного свечения. Дыра в стене быстро увеличивалась.

Двадцать минут спустя в камне образовался квадратный коридор десять на десять футов, с гладкими переливающимися стенами. Излучатель уже скрылся из глаз, а по опутанной кабелями противоположной стене гуляли отблески бледно-голубого света и черные тени. Марн по-прежнему наблюдал за лифтом. На мгновение голубое колеблющееся свечение погасло, и послышался голос Кама:

— Марн, вызови Дуна. Нам скоро понадобится его помощь.

Марн подошел к интеркому и нажал несколько кнопок.

Вскоре перед ним засветился маленький экран с изображением Дуна-4.

— Дун, если ты закончил свою работу, спускайся. Пройдено около восьми футов.

— Через час буду, — сказал Дун-4.

Когда он появился в сопровождении еще семерых тяжело нагруженных мятежников, Кам и Тал уже скрылись за изгибом туннеля, уходящего в сторону и вниз. Даже голубые всполохи исчезли — лишь осталась в стене темная дыра с гладкими стенами. Бурильщиков позвали. Они остановили излучатель и пришли к началу туннеля. Состоялось короткое совещание, и вскоре излучатель, мощность которого была уменьшена до минимума, вырезал уступы и просверлил отверстия в стенах туннеля. Тем временем Дун и его друзья поднялись за очередной партией груза, достали из принесенных свертков металлические стержни, детали токарного станка и быстро застывающий цемент.

Час спустя дыры уже не было, ее закрывала тщательно подогнанная дверь, которая со стороны казалась куском самой стены. Люди скрылись в туннеле, и дверь закрылась. Работа была продолжена. Чтобы не использовать подъемных механизмов, шахта уходила вниз по спирали. Дверь не пропускала никаких звуков. Через четверть часа появилась последняя группа мятежников, которая принесла с собой еще кое-какое оборудование. К маленькому черному кубу был подсоединен еще один провод. В туннеле зашумел вентилятор, и вспыхнуло несколько светящихся трубок на стенах, затмевая бледное свечение излучателя. К рассвету туннель углубился почти на четверть мили.

Кам-1 в этот день на работе не появился — Бар-11 сообщил, что он поранил руку и в рану попала инфекция. Остальные отработали день, а вечером вновь спустились на нижний уровень, принеся с собой новую аппаратуру. Теперь туннель длиной почти в две мили уходил в глубину почти на полмили!

К утру им пришлось подниматься по четырехмильному склону и на целую милю вверх, однако конечная цель уже была достигнута. Следующей ночью, пока Кам спал, работал Тал. Когда Кам вернулся, его встретила небольшая машина, приводившаяся в действие энергией из черного куба. Машина двигалась по гладкому полу со скоростью шестьдесят миль в час. Нижний конец шахты расширился, образовав в толще пород пять комнат с освещением и вентиляцией.

На четвертую ночь мужчины отдыхали. Работали женщины. В подпольных лабораториях появились книги, документы, запасы продовольствия, инструменты и химические реактивы. В полдень к Каму пришел Пол, никем не замеченный, — те, кто его видел, тут же о нем забывали. Через пятнадцать минут Кама нашли мертвым. Вызвали представителя Отдела здоровья.

В час дня явился Бар-11, осмотрел и забрал с собой тело умершего. В течение десяти часов умерли еще несколько мужчин и женщин пород С и Р, и Бар-11 выяснял причины смерти каждого из них. Они проснулись несколько часов спустя в комнатах с гладкими блестящими стенами. Позднее к ним присоединились другие умершие, и население подземного городка росло как на дрожжах. Излучатель продолжал расширять границы подпольных лабораторий. Появились преобразователи, превращавшие камень в металлы и элементы, необходимые для миниатюрных пищевых фабрик. Через месяц умерли почти все мятежники. Наверху остались четыре человека. Их главной задачей стало обеспечение новорожденной колонии информацией и кое-какими материалами, неподвластными преобразователям.

— Поскольку математика представляет собой основной источник прогресса в физике, думаю, это разумный план, — сказал Кам. — Наш компьютер очень похож на те, что создавались в Древние Времена для математических расчетов. Древние владели атомной энергией и антигравитацией. Атомную энергию мы получаем тем же способом. Значит, можем использовать ее так же, как и они.

— Пока еще не можем, — улыбнулась Сан. — Древние в подземных норах не сидели. Каковы дальнейшие планы?

— Пока не знаю. Планы будут меняться в зависимости от обстоятельств. Видишь ли, мне неизвестно, можно ли сделать переворот мирным путем. Способа защититься от атомного взрыва мы не знаем. Ничто не может ему противостоять. Как же тогда сражаться? Неужели ради того, чтобы покончить с владычеством Тару, мы должны уничтожить жизнь на Земле? Разве наша цель — оставить после себя мертвую планету?..

— А как ты надеешься открыть антигравитацию? — спросил Пол.

— Я надеюсь лучше изучить физику. Чем больше я знаю, тем больше открывается путей для исследований. Тару так и не овладели антигравитацией. Лишь когда у нас будет то, чего нет у них, мы сможем одержать верх.

— Вряд ли это будет скоро…

— Да, это потребует сил и времени. Но у нас есть и то, и другое. Мы — компания мертвецов. Живы только ты, Сан, Рея и Бар. Вы четверо сталкиваетесь с трудностями, когда требуется связаться с нами. У остальных трудностей нет. Для Тару нас не существует. Так что время есть. Нам не хватает знаний.

Они не были обычными людьми, но даже их сверхчеловеческое терпение и решимость несколько истощились за то время, что мятежники провели под поверхностью Земли. Знания, накопленные в течение тысячелетий, невозможно обрести вновь за несколько месяцев. Они обладали знаниями в области медицины, генетики, химии, атомной физики, электроники и организации. Одни члены группы работали над планами, которые будут воплощены в жизнь лишь после окончательной победы. Другие, специалисты по организации и психологии, готовили кампанию, направленную на привлечение Маунов к участию в главных событиях.

Мятежники тщательно разрабатывали свою программу. Человечеству предстояло усвоить последний великий урок, урок мятежа и свободы. Во времена Машины человек прошел ускоренный курс безделья, что привело к неизбежному упадку. Когда Машина оставила человеку совершенный мир, свободный от опасностей и труда, человек обрел дополнительную возможность для праздности.

Затем появились Тару, и человечество получило такой урок производительного труда, какого до сих пор не получало. Даже Мать-Природа, с ее жестоким процессом эволюции, не могла сделать то, что удалось Тару. Человек научился работать так прилежно, как никогда прежде. Он не просто этому научился, эта склонность была усилена на генетическом уровне. Природа достигала прогресса за счет стремления человека к отдыху и потребности в пище. Подобное противоречие поддерживало постоянное продвижение человечества вперед. Человек трудился более старательно, чтобы накопить достаточно пищи для отдыха, а затем Природа обманывала его ожидания, уничтожая запасы с помощью гнилостных бактерий и вновь лишая человека отдыха. Тару поступили проще. Они просто устранили стремление к безделью путем тщательного отбора. Это им отлично удалось. Но они совершили две ошибки. Тару оказались слишком хорошими учителями — настолько хорошими, что ученик превзошел учителя. А главное, они не до конца устранили тщеславие. Теперь возник новый класс учителей. Эти учителя знали, на что идут, и потому почти четыре долгих года мятежники рассчитывали свои предстоящие действия. Они составили планы скоординировали их и рассчитали силу психологического воздействия будущего обучения.

Однако подготовкой обучения дело не ограничивалось. В подпольных лабораториях постепенно овладев вали теми маленькими крупицами знаний, что выдавала Мать-Природа через свое главное информационное бюро, известное иногда как везение, а иногда как использованная возможность.

Цезарь когда-то сказал: «Вся Галлия разделена на три части». Природа хранит свои секреты в сейфах, и все знание также разделено на части. К несчастью, этих частей много больше трех, но, когда удается найти ключ, позволяющий открыть один из сейфов, сразу открывается большое поле деятельности. Одним из ключей когда-то оказалось открытие связи между магнитным и электрическим полями. Эта связь стала ключом от сейфа, где хранились знания о Строении Атома. В подземелье Кам нашел ключ к сейфу с названием «Гравитационные Поля». Чтобы отыскать его, потребовалось четыре года, три месяца и одиннадцать дней.

С того дня прошло двести сорок семь лет. Недавние эксперименты Тарнальта позволили добраться лишь до того, что можно было бы назвать нижним левым углом этого сейфа. Похоже, его размеры необычайно велики…

Терн-3 работал над новой комбинацией медикаментов, и эта работа наверняка бы взволновала Тару. Она основывалась на том факте, что хозяева — пусть они и прожили долгое время на Земле — были неземной расой. Химик создал жидкость, очень неприятную для Тару, но сравнительно безвредную для людей. Эксперименты шли без каких-либо странностей, пока Терн не добавил в зеленоватый раствор ровно 245,8 единицы динитрохлортолуэна. Едва он сделал это, раствор пополз по стенке мензурки. Терну стало не по себе. А раствор выбрался из пробирки и поплыл прочь, через всю комнату, к правой стене.

Терн-3 издал булькающий звук и выпустил пробирку из рук. Та плавно спланировала к полу, затем остановилась и повисла в воздухе. Предметы на столах зашевелились и начали подниматься со своих мест. Отовсюду послышались крики страха. Терн закрыл глаза, почувствовал, как его ноги отрываются от пола, и вцепился в крышку стола. Тем не менее он ощутил, что падает, все быстрее и быстрее, и вот-вот обо что-нибудь ударится. Казалось, он уже пролетел около мили. Так продолжалось с минуту. Затем донесся низкий рокочущий звук и глухой тяжелый удар. Стены лаборатории задрожали.

— Кам! — крикнул Терн в интерком. — Это твоих рук дело?

Послышался голос Кама, приглушенный и печальный:

— Теперь уже нет… Это антигравитатор. Он генерирует поле. Я забыл схватиться за что-нибудь, когда включал его…

Теперь я на потолке и не могу добраться до выключателя. Поле здесь сильнее.

Хорошо, столы привинчены к полу, подумал Терн.

— Ты уничтожил несколько моих смесей! — крикнул он. — Думаю, я ближе всех к тебе. Попробую добраться.

Терн отпустил крышку стола и взмыл кверху. Сила, поднимавшая его в воздух, явно увеличивалась. Часть реактивов разлилась по потолку, и там уже шло несколько бурных реакций. Терн быстро пересек лабораторию, проскочил в дверь и для безопасности закрыл ее за собой. Стены довольно громко рокотали. Он поплыл по коридору к лаборатории Кама. С противоположной стороны приближался Клей-5. Чем ближе Терн подбирался к лаборатории, тем сильнее его тянуло вверх. Он уже был вынужден не плыть, а шагать по потолку. Чтобы попасть в лабораторию антигравитации, пришлось перебраться через очень высокий «порог». На потолке лаборатории стоял на четвереньках Кам, прилагая чудовищные усилия, чтобы дотянуться до своего детища. Выключатель находился почти в десяти футах.

— Не приближайся, — сказал Кам. — Здесь тянет сильнее всего… Позови Тара-173/Г-8!

Терн выглянул в коридор и позвал.

— Да, хозяин, — ответил могучий голос.

В дальнем конце коридора появился Маун породы Г-8, семи с половиной футов ростом, выведенный Тару для самой тяжелой работы.

— Немедленно иди сюда! — крикнул Кам. — Как можно быстрее! — Он повернул голову к Терну. — Через пару минут переключатель опустится еще на деление, и сила тяжести увеличится вдвое.

Тар-173 прыжком метнулся вперед, и его тут же перевернуло в воздухе и вознесло к потолку. С побелевшим лицом, донельзя испуганный, он приблизился к Терну, и тот услышал его свистящее дыхание.

— Так… так не должно быть, — сказал Тар. — Что я должен сделать?

Кам объяснил ему задачу. Тар шагнул в дверной проем и направился к антигравитатору. Казалось, его могучие кости трещат под напором чудовищной силы.

— Не знаю, смогу ли я дотянуться до переключателя, хозяин, — с сомнением сказал он.

Мощные мускулы напряглись, и Тар попытался вытянуть руку над головой. С большим трудом ему удалось коснуться переключателя. Он тут же сдвинул его в нейтральное положение. Сила, прижимавшая людей к потолку, исчезла.

— Теперь медленно сдвигай дальше, — сказал Кам, облегченно вздохнув.

Гигант осторожно повернул переключатель, и все плавно устремилось к полу. Вернувшись в нормальное положение, Кам восстановил нормальную силу тяжести. Однако глухой рокот каменных стен не затих. Более того, с возвращением веса он нарастал.

— Тару наверняка засекли аномалию, — вздохнул Кам. — Это была глупость с моей стороны. Теперь придется действовать очень быстро.

Через полчаса Терн и его ассистенты привели химическую лабораторию в приемлемый вид. Через час они уже работали. Еще минут через двадцать в подземелье спустилась Сан, затем Пол и наконец Рея с Баром.

— Тару беспокоятся, — тихо сказал Пол. — Они не знают, что случилось, но точно определили ваше местонахождение. Они думают, это какой-то странный природный феномен, и уже начали бурить землю.

— Когда их локаторы обнаружат пустоты под землей, они быстро поймут, в чем дело, — сказал Тал.

— Пусть делают, что хотят, — сказал Кам, глядя на свои приборы. — Мне кое-что пришло в голову… Мы все равно не сможем никуда уйти. Значит, нужно работать.

Чтобы закончить расчеты, Каму потребовалось три часа. Бар-11 вернулся на поверхность и постоянно передавал информацию. Тару наблюдали за продвижением атомного бурового аппарата, но их радары еще не доставали до подземных лабораторий. Вместе с Камом работали пятеро лаборантов, принадлежавших к породам С и Р. Они собирали новый прибор. Он был больше обычного переносного атомного генератора. А у излучателя, над которым усердно трудился сам Кам, не было ничего общего с излучателями, использовавшимися для прокладки туннелей в камне, хотя он тоже имел форму эллипсоида.

Через шесть часов все было готово. А вскоре Бар-11 сообщил, что Тару крайне возбуждены. Их радар обнаружил странную полость под городом. Более того, они обнаружили, что недавние колебания почвы стали причиной появления большого наклонного разлома, который тянется почти до самой поверхности, а возможно, и доходит до нижнего уровня здания РФ-23.

Пол и Бар оказались на нижнем уровне упомянутого здания за десять минут до того, как геологи обнаружили дверь, за которой начинался туннель. Сюда немедленно послали отряд из двадцати охранников породы Г-4, вооруженных смертоносными трубками, которые им выдавали только в экстренных случаях. Но едва они взломали дверь и проникли в туннель, фиолетовые лучики вырвались из пальцев Пола и Бара и устремились к группе могучих охранников. Двадцать гигантов бесшумно осели на гладкий пол. Десять минут спустя гиганты выбрались из найденного подземного хода, крепко держа двух Маунов породы С. Наверху их встречали тридцать Тару и десяток рабочих породы М. На мгновение вспыхнули смертоносные трубки, и тридцать Тару осели на пол, хватаясь за грудь. Рабочие породы М изумленно смотрели на происходящее, а затем, повинуясь жесту командира охранников, Мауна породы Г-14, двинулись в туннель, поскольку жизненный опыт им говорил, что Мауны всех классов должны подчиняться породе Г.

Прошел почти час, прежде чем очередная группа Тару и охранников обнаружила мертвых Тару у входа в обнаруженный подземный ход. С нижнего уровня РФ-23 немедленно были разосланы десятки сообщений. Вскоре в туннель был отправлен отряд из тридцати охранников Г-4 под командованием двоих офицеров Г-14.

Прошло полчаса. Отряд вернулся с десятью Маунами пород С и Р и несколькими породы М. Тару двинулись вперед, горя нетерпением допросить пленных. Навстречу им поднялись смертоносные трубки, и Тару упали замертво…

В этот день руководители Тару так и не поняли, что начался мятеж, — они просто не могли поверить в подобное. Они еще не догадывались, что стало причиной странных исчезновений и смертей, когда посылали третий отряд. Они считали, что причиной является какое-то странное явление природы, вызвавшее недавнее смещение почвы.

Внезапно в подземелье и на нижнем уровне здания РФ-23 распространился чудовищный газ, от которого сворачивались белки, содержавшиеся в тканях Тару.

Следующий отряд прибыл в противогазах, но тем не менее Тару остались несколькими этажами выше, наблюдая за охранниками Г-4 и Маунами-исследователями породы Р на телевизионных экранах. Охранники спустились вниз. Мауны породы Р остались в подвале. Г-4 отсутствовали полчаса, час, два часа. Ничего не происходило. Тогда более многочисленная группа охранников спустилась вниз в сопровождении нескольких Маунов породы Р. Прошло два часа, но они не возвращались. В отчаянии Тару послали еще одну группу, снабдив ее телевизионной аппаратурой. Однако, когда труппа. достигла глубины около трех миль, на экранах появились помехи. Назад экспедиция не вернулась.

В конце концов в туннель вошли несколько добровольцев-Тару. Вооруженные переносными атомными излучателями, они обрабатывали ими каждый дюйм пути, рассчитывая уничтожить все остатки газа. За спиной осталась миля подземного коридора, затем две, три, три с половиной…

Пройда еще четверть мили, они встретили черную стену, неподвластную излучателям. Не было ни звука, ни света, ни разрядов, но излучение таинственным образом поглощалось. Тару остановились и поспешно отступили назад, оставив лишь группу Маунов породы Р, чтобы те провели разведку.

Прошло несколько часов. Никаких вестей от разведчиков не поступало. В конце концов Тару снова пришлось спуститься вниз. Их встретила тишина. Разведчики-Мауны исчезли. Исчезла и черная стена. Тогда вперед отправилась новая группа исследователей. Она включала в себя и Тару, и Маунов. Назад никто не вернулся. На следующий день вниз спустилась еще одна группа Тару. Выяснилось, что Мауны опять исчезли, а Тару умерли. Загадка их смерти поставила всех в тупик. Вита-метры, приборы, способные выявить малейшие следы жизни, показывали, что тела погибших Тару абсолютно мертвы. В случае обычной смерти в мускулах еще несколько часов сохраняется жизнь, а клетки волос способны оставаться живыми в течение месяцев. Здесь мертвыми оказались абсолютно все клетки.

Телеаппаратура в туннеле по-прежнему не работала, а дорогу вперед вновь преграждала черная стена. Какие бы виды связи ни пытались применять, энергия в аппаратах необъяснимым образом исчезала. А перед препятствием оказались бессильными даже самые мощные излучатели. Оставался лишь один путь — ожидание. Маунов оставили наблюдать за происходящим, а Тару отошли назад так, что могли видеть их из-за поворота туннеля. Ожидание длилось почти час, но ничего не происходило.

Затем откуда-то из черноты возникло странное фиолетовое сияние, коснулось голов наблюдателей-Маунов. Те бросились было бежать, но вдруг, как по команде, упали. Потом точно также — одновременно — встали и исчезли за невидимой стеной. Тогда к стене послали одного из Тару — безнадежного калеку, искавшего избавления в смерти. До стены лазутчик не добрался — упал в нескольких футах от нее. Тело зацепили крюком и утащили назад. Витаметр показал то же, что и раньше, — все клетки погибшего были абсолютно мертвы.

А потом черная стена начала перемещаться. Она постепенно двигалась, поглотив сначала атомный излучатель, затем поворот, за которым еще недавно прятались Тару. Наконец она остановилась, и тут стало понятно, что стена является частью огромной сферической поверхности, верхний край которой уже показался в городе, над поверхностью земли. В ужасе Тару попытались атаковать сферу. Были применены излучатели, разрядники и даже атомная бомба, но все усилия пропали даром. А по городу, поглощая все новые и новые районы, начал распространяться ужас. Он действовал на всех — от него бежали и Мауны, и Тару…

Оглядев город, Кам слегка улыбнулся. Рядом с ним в земле зиял провал — новая шахта, круглая, диаметром в пятьдесят футов. Справа находился Храм Высадки. Все было правильно. Мятежники вышли на поверхность примерно в ста футах от того места, где когда-то высадились Тару.

Сейчас полукруглая площадь была почти безлюдной. Вокруг высились башни из красного, серебристого, золотого и черного металла. Они располагались за пределами черного купола. Там раздавались взрывы. В небе висели три огромных атомных крейсера, обстреливающие купол, но все потоки энергии поглощались его поверхностью. Снаружи купол был абсолютно черным, поскольку полностью поглощал весь падающий на него свет. Но изнутри он был прозрачен, как стекло. Кам повернулся к Сан:

— Все-таки Организационный отдел слегка ошибся. Да, нам успешно удалось выиграть время. Да, психологическая подготовка проведена отлично — Тару полностью сбиты с толку… Однако мы не можем расширять купол, если от него все разбегаются. С другой стороны, нам нужен город. Иначе они его разрушат.

— Если расширяться быстрее, у Тару не будет времени на то, чтобы спасать Маунов. Это новое предложение организаторов.

Кам медленно кивнул:

— Оно приходило и мне в голову. Однако я хотел, чтобы план предложили организаторы… Хорошо, я согласен. Кроме того, пора кончать с крейсерами, иначе от города ничего не останется.

Кам подошел к краю шахты и пристегнул к спине ранец, а к груди пульт. Мгновение спустя он уже падал в шахту. Когда показался ее конец, Кам тронул кнопку на пульте и плавно опустился на пол. Сан приземлилась рядом, и они направились в лабораторию. Там вокруг черного куба стояло множество хитроумных приборов. Один из них перемещал черную завесу.

Несколько минут спустя Кам вновь появился на поверхности. Те, кто находился под куполом, еще не заметили, что скорость передвижения защитной сферы увеличилась. Кам взглянул вверх. В небе по-прежнему висели три огромных крейсера. Кам поднял маленький эллиптический излучатель и, глянув в прицел, нажал кнопку.

Наблюдатели-Тару увидели, как из купола внезапно вырвалось тонкое острие. Коснувшись одного из крейсеров, оно исчезло. Крейсер продолжал висеть над городом, но его пушки замолкли. Казалось, с ним ничего не произошло, но через некоторое время он начал расплываться, и стало видно, что это облако пыли в форме крейсера. Второй и третий крейсеры тоже медленно расплывались. Затем наблюдатели обнаружили, что рост купола ускорился — сфера стремительно надвигалась на них. Все доступные транспортные средства были немедленно забиты спасающимися Тару. Однако сбежать успели не все, и некоторое количество Тару вместе с десятками тысяч Маунов исчезли внутри черной завесы.

Маунов встречали как друзей. Очутившись внутри купола, окончательно испуганные и растерянные, они внезапно обнаружили, что находятся в полной безопасности. Заботу о них взяли на себя люди породы Г, хорошо знакомые гиганты, служившие воплощением надежности и порядка. Вскоре захваченные куполом Мауны уже расходились по предоставленным им жилищам. С гордыми Тару все происходило иначе. Справившись с ужасом и увидев, что здесь распоряжаются аборигены, они немедленно потребовали к себе внимания. Офицеры охраны спокойно направили их на площадь к Храму Высадки. Тару пришли в ярость. Особенно их возмутил тот факт, что Мауны не обращались к ним «хозяин». Однако на площадь Тару все-таки пошли.

У Храма их встретили четверо Маунов странной породы, высокие и сильные, с умными лицами и серыми проницательными глазами.

Первым подошел к четверке администратор Грант Марлд.

— Мауны, что это значит?

— Это значит, что мы возвращаем себе планету, — с легкой улыбкой ответил Кам. — Земля — наш мир. Тару могут отправиться на Венеру. Судя по архивам, там когда-то высадился второй ваш корабль. Мы не собираемся никого без необходимости убивать. Однако вы должны покинуть Землю.

Грант Марлд наклонил голову и уставился на дерзкого человека всеми тремя глазами.

— Маун, что за глупости? С каких это пор Мауны дают указания Тару!

— Вы переселитесь на Венеру. Надеюсь, там нет расы, которую Тару успели поработить. — Кам едва заметно улыбнулся. — Определенным образом вы все же помогли нам. Именно поэтому мы отказались от намерения уничтожить вас.

Грант Марлд внезапно успокоился.

— Все это очень интересно, — сказал он. — Особенно этот таинственный черный полог, который может противостоять атомному излучателю. Что же касается ваших диких идей… Очевидно, вы принадлежите к некоей страдающей психическими отклонениями породе. И я знаю, что с вами делать. — Он повернулся к стоявшему рядом гиганту из породы Г-14: — Немедленно отведи этих Маунов в Отдел генетики.

Гигант улыбнулся:

— Нет, хозяин. Ты не понимаешь. Раса Маунов сильнее. С Тару покончено. Они должны уйти.

— С Тару покончено, — повторил Кам. — Это наш мир, и мы вновь становимся его хозяевами. Ты решил, что я из породы Р или С? Это не так. Я принадлежу к породе, созданной генетиком породы Р для того, чтобы Мауны могли вернуть себе свой мир. Мой уровень интеллекта на тридцать семь единиц выше, чем у лучших представителей вашей расы.

Грант Марлд на мгновение остолбенел.

— Великий Матрон! — воскликнул он. — Порода Маунов, превосходящая Тару!.. Неужели эта завеса порождает подобное безумие у всех, кто сквозь нее проходит? — Он по-прежнему не верил в реальность происходящего. — Оставайтесь здесь, Мауны! Я позову своих, и мы во всем разберемся.

Он повернулся и решительно двинулся прочь.

— Хозяин, — тихо позвал Кам.

Грант Марлд повернул голову. Один из трех глаз уставился на Мауна.

— Останься, — мягко сказал Кам и поднял руку.

На кончиках его пальцев появилось едва заметное фиолетовое свечение и устремилось к Тару.

— Да, Маун, — почти неслышно сказал тот и медленно осел на землю.

Рука Кама опустилась, свечение исчезло. Пол-72 подошел к лежащему Тару.

— Мы сможем его разбудить? — спросил Кам.

— Нет, — сказал Пол. — Во второй раз он нашего излучения не перенесет. Он проснется сам. Но, боюсь, лишенным разума. Похоже, он столь сильно сопротивлялся, что это полностью разрушило его психику.

Полчаса спустя Грант Марлд действительно пришел в себя. В его глазах не было и искорки разума. Вновь ударили фиолетовые лучи, на этот раз из пальцев Пола, и администратор отправился в мир вечного блаженства. К счастью, другие Тару не были столь упрямы. Убить пришлось лишь одного — он бросился на Кама.

— Итак, вы поняли, как к нам следует относиться? — тихо сказал Кам.

Перед ним сидели десять Тару — по одному от каждого из десяти имеющихся на Земле крупнейших городов. Все они были молоды. Старики Тару осознали, что происходит, но изменить себе не смогли.

— Да, Маун, — сказал самый смелый представитель. — Мы должны знать, чего вы от нас хотите.

— В ваших архивах упоминается о том, что в экспедиции, прилетевшей в Солнечную систему, был еще один корабль. Он отправился на Венеру. Две ваши группы никогда не встречались и не объединялись. Я бы посоветовал вам найти их. Возможно, вас там гостеприимно встретят. Далее вы можете отправляться куда хотите. Можете забрать все ваши корабли. Однако ни один Маун, мужского или женского пола, любой породы и любого возраста, с вами не полетит. Мауны должны стать свободной расой. Вы поняли?

— Да, в общих чертах. Но мы должны разработать подробный план.

— Разрабатывайте! Но только после того, как улетите на Венеру!

Когда последний корабль стартовал к Венере, на Земле объявили праздник. Из Тару здесь остались лишь несколько консулов. Они все еще продолжали испытывать вражду к Маунам, но теперь тщательно ее скрывали.

У Маунов было самое совершенное оружие и твердая цель. А поскольку их раса объединяла людей самых различных типов, вполне довольных той работой, которую они выполняли и для которой их создали, было крайне маловероятно, что они выступят друг против друга.

Тару встретили достаточно радушный прием на Венере, где представители их расы, в одиночку — без помощи послушных рабов — сражавшиеся с дикими джунглями, утратили почти все свои знания. Конечно, Тару, обитавшие на Венере, с намного большим удовольствием предпочли бы переселиться на Землю. Но что можно было противопоставить таинственной завесе Маунов?

Впрочем, вопрос надо было ставить иначе: «Что можно сделать против более разумной расы?»

Ибо Тару оказались превосходными учителями.