Избранные сочинения

Чин купецкий без греха едва может быти,

на многи бо я злобы враг обыче лстити;

Изряднее лакомство в купцех обитает,

еже в многия грехи оны убеждает.

5 Во-первых, всякий купец усердно желает,

малоценно да купит, драго да продает.

Грех же есть велий драгость велию творити,

малый прибыток леть есть без греха строити.

Вторый грех в купцех часто есть лживое слово,

10 еже ближняго в вещех прелстити готово.

Третий есть клятва во лжу, а та умноженна,

паче песка на брезе морстем положенна.

Четвертый грех татбою излише бывает,

таже в мире в мерилех часто ся свершает, —

15 Ибо они купуют во меру велику,

а внегда продаяти, ставят не толику.

Инии, аще меру и праву имеют,

но не право мерити вся вещы умеют.

Инии хитростию вещы отягчают,

20 мочаще я, неции худыя мешают.

А вся сия без греха немощна суть быти,

яко бог возбраняет сих лукавств творити.

Пятый есть грех: неции лихоимства деют,

егда цену болшити за время умеют;

25 Елма бо мзды чрез время неко ожидают,

тогда цену вящшую в куплях поставляют.

Шестый грех, егда куплю являют благую,

потом лестно ставляют ину вещь худую.

Седмый грех, яко порок вещы сокрывают,

30 вещь худую за добру купующым дают.

Осмый, — яко темная места устрояют,

да худыми куплями ближния прелщают,

Да во темности порок купли не узрится

и тако давый сребро в купли да прелстится.

35 О сынове тмы люты! Что сия творите?

Летяще ближния вашы, сами ся морите.

В тму кромешную за тму будете ввержени,

от света присносущна вечно отлучени!

Отложите дела тмы, во свете ходите,

40 да взидете на небо, небесно живите.

Монаху подобает в келии седети,

во посте молитися, нищету терпети,

Искушения врагов силно побеждати

и похоти плотския труды умерщвляти, —

5 Аще хощет в небеси мзду вечную взяти,

неоскудным богатством преобиловати.

Пагубно же оному по граде ходити,

из едина в другий дом преходяще пити.

Но увы безчиния! Благ чин погубися,

10 иночество в безчинство в многих преложися.

О честных несть зде слово: тыя почитаю,

безчинныя точию с плачем обличаю.

Не толико миряне чреву работают,

елико то монаси поят, насыщают.

15 Постное избравший житие водити

на то устремишася, да бы ясти, пити, —

Тоже не поелику есть во славу бога,

но излише, даже скорбь раждается многа.

Скорбь чреву, болезнь главе, а ум изчезает,

20 тако постник не знает, еже содевает.

Множицею есть зрети по стогнам лежащих,

изблевавших питие и на свет не зрящих,

Мнози колесницами возими бывают,

полма мертвии суще, народ соблазняют.

25 Мнози от вина буи сквернословят зело,

лают, клевещут, срамят и честныя смело,

А за то во утрий день без казни бывают,

яко без обителей в граде ся скитают.

Неции постригшися посестры питают

30 неправым собранием и с неми бывают.

Инии тайно от поп в струзех пострижени

ходят, лстяще мир, аки на то устроени.

Мнози не стрижении монашеско ходят,

безчинными делесы соблазнь в мире родят.

35 Оле развращения! Ах, соблазнь велика!

Како стерпети может небесе владыка!

В одеждах овчих волци хищнии бывают,

чреву работающе, духом погибают.

Узриши еще в ризы красны облеченны,

40 иже во убожество полное стрижени.

Ни жених иный тако себе украшает,

яко инок несмыслный, — за что погибает,

Ибо мысль его часто — да от жен любится;

под красными ризами — увы! — дух сквернится.

45 Таковии ко женам дерзают ходити,

дружество приимати, ясти же и пити.

Сродство себе с онеми ложне поведают,

или тетки, матери, сестры нарицают;

Под ними же имены хотят мужи быти,

50 без брачнаго союза зол брак сотворити.

О, безчиния люта! Оставлше сродныя,

притворяют сродники себе неправыя,

Имже делом от Христа себе удаляют,

суща жениха своих душ пренебрегают,

55 За что, яко блудници, будут отлучени,

аще не обратятся, и вечно казнени.

Престаните, иноцы, сия зла творити,

тщитеся древним отцем святым точни быти, —

Да идеже они суть во вечной радости,

во будете им общници присныя сладости!

Како гражданство преблаго бывает,

гражданствующым знати подобает.

Разная седми мудрых суть мнения,

но вся виновна граждан спасения.

5 Премудрый Виас даде слово свое,

гражданство быти преизрядно тое,

В нем же закона, як царя, боятся

и царя, яко закона, страшатся.

Хилон блажит, где законов слушают,

10 велесловных же ритор не глашают.

Клеопул паки той град похваляет,

где безчестия всяк ся устрашает

Гражданин паче закона самаго,

на преступники в книгах писаннаго.

15 Периандер же то славит гражданство,

в нем же всем прочим, имущым равенство,

Добродетелми зовутся лучшая

и наричутся злобы вся хуждшая.

Питтак похвалу дает граду тому,

20 в нем же началство не дается злому.

Фалес град блажит, где граждане мнози

ни пребогати, ни зело убози.

Солону град люб, в нем же обид творцы

вся равно имут праведныя борцы,

25 Не токмо беду от них страдавшыя,

но ни едины тщеты познавшыя;

Еще — идеже блазии блажатся,

честь приемлюще, злии же казнятся;

Еще — и в нем же граждане слушают

30 началных, — сии закон почитают.

Сия суть, яже крепят государства,

чинна и славна содевают царства.

Врачевства, во ковчезе егда пребывают,

недужным ни малую помощь содевают;

Подобне аще злато замкненно хранится,

стяжателю прибыток ни един творится.

5 Тако закони в книгах всуе положени,

аще прилежно в царстве не будут хранени.

Чрез лето пчелы тощно работают,

сладкий из цветов мед людем сбирают;

Аще не хощет кая работати,

не дадут в рои своем пребывати:

5 Огрызше криле, вон ю извергают, —

гражданом мира образ проявляют,

Да праздных людей не имеют в себе,

ибо комуждо трудитися требе,

Да своим трудом питаем бывает,

10 а не чуждая труды поглощает.

Не хотящым же трудов полагати,

не подобает хлеба подаяти:

„Праздный да не яст“, — апостол сказаше,

иже от Христа правде учен бяше.

15 Подобает же вон я изгонити,

да научат ся в трудех выну быти.

Кто есть царь и кто тиран, хощеши ли знати,

Аристотеля книги потщися читати.[1]

Он разнствие обою сие полагает:

царь подданым прибытков ищет и желает,

5 Тиран паки прижитий всяко ищет себе,

о гражданстей ни мало печален потребе.

Царие и князи, суще пребогати,

обыкоша скудость едину страдати:

Много рабов имуть, сокровище в злато

соблюдают иным зело пребогато,

5 Но нищи суть в други правду глаголивы, —

вси бо по их воли глагол деют лстивы.

Благоразумный некто на царство избранный,

егда хотяше быти на то увенчанный,

Взем диадиму в руце, сице глаголаше:

„О честное увясло, крашение наше!

5 Честно ты паче еси, нежели блаженно,

ибо, аще бы то ким было разсужденно,

Кия скорби, печали и бедства по тебе

последуют, не взял бы тя из земли себе,

Оставил бы тя в персти земней истлевати

10 и перстом не хотел бы тебе ся касати“.

Морский разбойник, Дионид реченный,

от Александра царя вои хищенный,

Егда от царя вопрошаем бяше,

вскую на мори разбои творяше,

5 Отвеща: „Яко едным разбиваю

кораблем, за то злу титлу ношаю.

Разбойника мя люди именуют,

тебе же царя обычно титулуют,

Яко многими полки брань твориши

10 морем, землею, вся люди плениши.

Аще то правда, изволи судити,

потом же мене по делом казнити“.

Царь, слышав ответ, дерзости дивися,

обаче сердцем нань не разъярися.

15 Обличение оному простил есть,

близ правды быти слово разсудил есть.

Увеща токмо разбоя престати,

паче же честно с враги воевати.

Франтиск именем первый краль францийский бяше,

сей яко писание и мудрость любяше,

Ея же родители его не любяху,

но подобием варвар в простоте живяху.

5 Абие честных дети писаний взискаша,

кралевску люблению тако угождаша;

И бысть в мале времени мудрость разширенна,

образом краля во всей земли умноженна.

Обычай бо есть в людех царя подражати,

10 еже ему любезно всем то возлюбляти.

Благо убо есть царству, егда благи нравы

царствуяй восприемлет ради всех исправы.

Александр Макидонский Тир град обстояше,

ров велий бывш пред градом засыпать хотяше;

Видя же воев леность, в первых насыпал есть

сам кошь землею и в ров пред всеми всыпал есть.

15 То видящи ратници царя подражаху,

в яму ону носяще землю засыпаху;

И тако приход к граду себе содеяша

и по мале времени град силою взяша.

Сице царие делом своим возбуждают

10 на дело вои, елма образ им являют.

Егда за грех Давыдов бог люди казняше

всегубителством, тогда Давыд вопияше:

„Аз есмь грех сотворивый, боже, — обратися

на мя с казнию ти, сим милостив явися“.

5 Оле любве царския! Сам хощет умрети,

аки отец ли мати за любыя дети.

Алфонс краль арагонский неким обличися,

яко своима в деле рукама трудися.

Даде ответ краль мудрый: „Егда богом крали

и естеством не к делу руце восприяли?“.

5 Научи сим ответом: царем не срам быти,

рукама дело честно своима робити.

Царь локренский Салевкий егда царствоваше,

закон во своем царстве сей народствоваше:

Да кто прелюбодейству виновен явится,

абие очию си света да лишится.

5 В мале времени по том сын его единый

тому преступлению содеяся винный.

Уведе отец о том, совет собирает,

на обезочение сына осуждает.

Граждане со слезами к царю припадают,

10 оставления казни сынови желают:

„Прости сына, о царю, грех его остави,

наследника царствия от казни избави.

Мы, иже под законом, должни казнь страдати,

аще веления ти будем презерати.

15 Но сын законодавец твой нам имат быти,

убо изволи его казни свободити“.

Царь, истинны хранитель, во преки вещаще,

всяко обезочити сына осуждаше.

По мнозем же прении царь гневен явися,

20 сей суд последний из уст его испустися:

„О, граждане честнии, болезнь ми отвсюду

сын любезен, а правды не растлю отнюду.

Грех винен отмщению, — от вас моление,

да преложу на милость злобы отмщение.

25 Обое ми досадно, и еже простити,

и ваше желание презренно пустити.

В недоумении есмь, что лучши избрати,

вам ли или истинне делом угождати.

Но обема угожду: вас ради простится,

30 единаго сын ока весма да лишится;

За правду же другое мне изъято буди,

да не рекут неправа мене царя люди, —

Да очы, а не око, аще не в едином,

но во отце изъяты будут купно с сыном“.

35 И совершися суд сей с великим ужасом,

в образ правды будущым сотворенный часом..

Подобне бог изволи щедрый сотворити:

хотев роду нашему ослабу явити,

Дал есть сына своего до смерти страдати

40 плотию, да бы во век нам не умирати.

И тако довле правде Христом сотворися,

казнь на него и на ны полма положися.

За наш он грех пострада, остави в нас око,

с ним же мощно нам взити на небо высоко.

45 Темже он есть свет мира, яко сам речеся,

его светом в свет вечный род наш возведеся.

За что ему честь, слава во вся веки буди,

„Слава ти, щедрый боже“, — да рекут вси люди.

Траян кесарь на войну из Рима идяше; —

егда уже на коня своего вседаше,

Се вдовица некая ногу похитила

и со многими слезы суда есть просила,

5 Да изволит праведный суд свой сотворити

на дерзнувшыя сына оныя убити.

Глаголаше ко царю: „Ты царство правиши,

аз же обиду стражду; молю, да судиши“.

Кесарь рече: „Потерпи, егда возвращуся,

10 тогда ти суд праведный творити потщуся“.

Она рече: „Аще ся, царю, не вратиши,

како ми праведный суд, бедней, сотвориши“.

Царь паки: „То наследник мой содеет тебе“.

Она: „Како то могу обещати себе!

15 Но аще и содеет, то в ползу не твою,

он тем делом прославит правду людем свою.

Аз от тебе требую, да ся ты славиши,

егда обиду мою судом ти отмстиши.

Ты мне днесь должен еси: твое то есть дело;

20 жаль мой нудит мя к тебе глаголати смело.

Лесть же есть, егда того кто-либо не дает,

что по долгу звания дати подобает.

Наследник твой за себе имать то творити,

ему мзда, аще право потщится судити, —

25 Тебе ничто же за то; ты ми да явиши

милость, да бы во мире славу получиши“.

Сими глаголы кесарь в сердци умягчися,

абие суд ей дати правый приложися;

Ссед с коня, дела ея абие слушаше,

30 взыскав правду, осуди яко подобаше.

И тако жалость вдовы тоя утолил есть,

возсед на коня в путь свой стопы положил есть.

Философ в худых ризах обычно хождаше,

ему же во двор царский нужда нека бяше.

Прииде убо к вратом, стражи и отгнаху,

дважды, трижды и паче то ему деяху.

5 Он шед премени ризу, к вратом запустися,

абие неудержно в двор царский пустися.

Пришед же к царю, нача ризу целовати

и елико можаше честь ей воздавати.

Царю же вопросившу, что то знаменаше, —

10 „Чтущую мя чествую, — смело отвещаше, —

Ибо егоже входа мудрость не имяше,

то ми сия честная риза содеяше“.

Оле суетства суетств! Доброта не зрится,

красная риза паче человека чтится:

15 Яже добродетели дана не бывает,

та честь от людей ризе новей ся творяет.

Художничее дело во чести хранится,

а лице естественно не честно творится;

Аки бы художество человека тленна

20 изрядно было паче дела божественна.

Камвизес царь персидский вину прилежаше,

что величеству его не прилично бяше.

Име же в друзех своих болярина думна,

вернаго себе во всем Праксаспа разумна,

5 Иже за любовь к царю дерзнул увещати,

во еже бы пития многаго престати.

Огорчися Камвизес за увещание

и за праведна слова к нему вещание;

Рече: „В мале узриши, яко ум мой цело

10 в пиянстве пребывает и рук моих дело“.

По времени не мнозе много вина пил есть,

сын же Праксаспов царю у стола служил есть.

Ему же царь повеле за прагом стояти

и леву руку горе подъемшу держати;

15 Сам же взем лук и стрелу остру наложил есть,

в сердце того юношы прямо угодил есть, —

Еже велев из персей юнаго изъяти

и обличителю си оно показати

С сицевыми словесы: „Вижд, не погрешает

20 рука царская, аще чашы истощает“.

Оле лютаго правды ненавидения

и безчеловечнаго за ту отмщения!

Тиранское убийство пиянству придал есть,

кровь невинну за слово правды излиял есть.

25 Оле злобы пиянства! Того вси гонзайте,

правды слово любите, не месть содевайте.

Князь карфагинский Ганнон нареченный

славолюбием бяше побежденный

И, хотя в мире бог наречен быти,

птиц глаголивых веле накупити:

5 И учащым я тому наставляти,

„князь Ганнон бог есть“ светло глаголати.

Егда же тыя изучены быша

то глаголати, волно я пустиша,

Да летающе то слово вещают,

10 Ганнона бога миру проглашают.

Но прелщен Ганнон, ибо спира она

птиц изученных забыла Ганнона:

На воли суще на глас естественны

вся птицы скоро бяху возвращенны.

15 Ганнон же цены и труд отщетися,

сам в посмех людем умным обратися.

Точне и ныне славы ловители,

чести, достоинств, хвалы любители

Глаголивыя люди собирают,

20 хлебом и дары тому изучают,

Да глаголют я боги земны быти,

мудры, богаты, всяко нарочиты.

И поют убо добре глаголюще,

сребром и хлебом прикормлени суще.

25 Но внегда хлебом оным оскудети,

тщатся и птицы тыя отлетети

На волю свою; в ней же забывают

оныя песни, ину же глашают;

В похвалы место поют хуления,

30 ругателства, смех и поношения.

Несть убо требе славы нам любити

и птиц сицевых ловити, учити;

Божия славы нужда нам искати,

он же изволит в небе нам воздати

35 Велию славу и честь безконечну

в светлости святых и радость превечну.

Дионисий мучитель Сиракусов страны

от ласкателя бяше Дамокла прелщаны

Блажением щастия, богатства и славы, —

да же не утерпети царю тоя хвалы

5 И глаголати сладце к тому ласкателю:

„Хощеши ли то знати, любый приятелю?“.

Ему же соизволшу, царь веле садити

Дамокла на престоле и всем его чтити.

Слузи абие слово царско сотвориша,

10 ласкателя на златый престол возсадиша:

Багряницу царскую вскоре принесоша,

в златозарную ризу его облекоша,

Венец златый на главу его возложиша,

скипетр неоцененный всечестно вручиша.

15 Приидоша краснии юноши служити,

повеления слово делом сотворити;

Представиша трапезу, златом украшенну,

брашны и питиями дивне исполненну;

Различный мусикии род ту предстояше,

20 сладкими гласы ушы с сердцем веселяше.

Вкратце буди рещи ми: вся ту дана быша,

яже царя самаго сердце веселиша.

Сице Дамокл почтенный превозвеселися,

в жребии блаженнейших быти воменися.

25 Но тогда повеле царь власом увязати

мечь острый и над главу его низпущати, —

Его же узрев Дамокл, зело устрашися,

вострепетав всем телом, лицем изменися,

Преста ясти и пити, всепечален бяше,

30 песней слушати, зрети юнош не хотяше.

Моляше царя слезно, еже пущен быти

не на престоле злате, но в дому си жити.

Не желаше блаженства себе царска к тому,

но покоен седети возлюбил есть в дому.

35 Сицев есть во истинну живот человека,

от начала бытия до кончины века:

Егда бо яст и пиет, ни что ино деет,

егда в чести, в богатствах и во славе спеет,

В то время мечь истинны божия блистает,

40 на тонце висящь власе, смертию прещает.

Что зная, человече, како ся снееши,

вскую сластей от тебе плотских не вержеши?

Остави о суетных в мире весел быти,

помни, яко смерть славных не знает щадити,

45 Избери в мире слезы, да радость на небе

богом данная будет безконечна тебе.

Из числа седми мудрых муж избранный,

собственным Солон именем прозванный,

с царем лидийским Крезом глаголаше

и увещаше,

5 Да во щастии си не уповает,

непостоянство того помышляет,

яко обыче оно не стояти,

люди прелщати.

Он же из детства име имармену,

10 всегда работну, аки бы плененну;

ни в коей вещи противства познаше,

прещаслив бяше.

Темже Солона словес не приял есть,

надежду в щасти своем полагал есть:

15 на вся дерзаше, щастие безмерно

мня быти верно.

Но прелестное веры не сдержало,

на брани с Киром не пособствовало;

егда бе нужда, тогда отступило,

20 Креза прелстило;

Ибо от ратник Кировых пленися,

Киром же на смерть люту осудися,

еже на дровах быти положенну,

огнем соженну.

25 Внегда и убо на та полагаху

и огнь всеядущ возжещи хотяху,

слово Солона мудра помянул есть

и воздохнул есть,

„О, Солон, Солон!“ гласно провещая.

30 Кир же глагол сей прилежно внушая,

повеле Креза о том вопросити,

что хощет быти,

Яко Солона поминает себе,

лежа на дровах, в последней потребе.

35 Крез даде ответ: „Того поминаю,

ныне бо знаю,

Яко истинну он ми глаголаше,

не уповати егда увещаше

в щастии мнозе, еже ми служило,

40 а днесь прелстило“.

Кир же то слово к себе обратил есть,

о щастии си тожде помыслил есть;

абие веле Креза свободити,

волна пустити.

45 И ты, кто-либо еси та читаяй,

не буди в щасти твоем уповаяй,

но всю надежду обрати ко богу

в щедротах многу,

Иже ни хощет, ни может прелщати,

50 кто в нем надежду весть всю полагати,

но яко отец чадо соблюдает

и ущедряет.

Рим ветхий, егда в силе своей бяше

и негли весь мир во власти держаше,

Внегда случися нань кому востати,

брань кровавую мечем воздвизати,

5 Ратныя люди против посылал есть

и воеводе все дело вручал есть.

Той аще промысл знатный проявляше

и силны враги бранию смиряше,

Аще воинства римска не губил есть,

10 а враг пять тысящь боем поразил есть

Единем, — тому закон ликовати

повелеваше ли триумфовати,

Еже есть светло в град Римский входити,

славу победы народно явити, —

10 Иже вход каков бяше да знается,

се пером моим миру предается.

Во-первых, иже вожд торжествоваше,

собрав вся воя, крепость их блажаше.

И раздаяше венцы им различны,

20 покоегождо службе преприличны:

Овым златыя, иным сребреныя,

неким же в почесть токмо дубовыя.

Различнии же их образы бяху,

противу делу вси ся устрояху:

25 Аще кто первый на стену возъиде,

стено образный тому венец приде;

Аще кто град взя, тому венец бяше

дан, иже града образ имеяше;

Аще на мори корабль вражий ял есть,

30 тако образный венец восприял есть.

Раздель же венцы, яко подобаше,

на колесницу пресветлу въсхождаше,

Торжеству сличну, — под ню же впряжени

иногда бяху скории елени,

35 Иногда паки лвове прелютии,

иногда кони, яко снег, белии.

Теми вожд возим, чрез врата вхождаше

торжественная, яже град создаше

Во славу его нарочито зело,

40 да торжествует грядый в град весело.

Но в преде его мусикия бяше,

яже различне радость восклицаше;

Трубы, органы, кимвалы звяцаху,

сердца зрителей в радость возбуждаху.

45 По них волове венцы украшени

златорозии бываху ведени,

Иже ся в жертву Дию закалаху,

не убо бога истиннаго знаху.

Таже користи, титлы побежденных

50 род и образы градов заплененных

Преднесощася, и водими бяху

звери страннии, народ удивляху;

Тужде древеса ношаху странная,

во Римстей стране не увиденная.

55 В след их ступаху иже побежденни

и железными оковы скрепленни;

Изряднее же вожди вражих полков

сляцаху выя от тяжестных оков.

По сих златии венцы возблистаху,

60 яже вождеви страны присылаху.

На конец сам вожд, седя в колеснице,

в порфире, в злате явствова си лице,

Запястиами златыми блистая,

венец дафниев на главе ношая;

65 Такожде и ветв в деснице держаше,

чрез украшенна в град врата вхождаше.

О, воистинну честь велика зело!

Име в нем быти сердце превесело.

На торжество то людие бежаху

70 белоодеждни и вси восклицаху,

Приветствующе победы оному,

яко вождеви преумнохраброму.

В той же самый час бяху отверзени

идолов храмы, венцы украшени;

75 Дым фимиама сладкий испущаху,

обоняющых чувство услаждаху.

Торжествуяй же в главное здание,

в Капитолиум твори ступание,

Идеже пленных, яко же хотяше,

80 или в работу ли на смерть даяше.

И до конца дне он бе повелитель,

в делех известных по воли правитель.

Но прежде тех дел жертвы приносил есть

благодарныя Дию и просил есть,

85 Еже и во пред Рим ему хранити,

противу врагом в пособие быти.

Потом народне сам пиршествоваше,

царства велможы к себе призываше;

Но к тым же скоро посыла молити,

90 да не изволят на пир приходити,

Еже бы болшу не приити кому

и не преяти в той день чти[2] оному.

В конец торжества к людем исхождаше,

сребро за радость щедро раздаяше,

95 Иже весело ему восклицаху,

подобных торжеств и на пред желаху;

В домы отшедше, во книги писаша,

веком последним память оставляша.

Сию же светлость не всуе твориша, —

100 иныя вожды к рвению будиша.

И люди ратны: да сии ратуют

храбро, ови же умно вождествуют.

Албоин лонгобардов краль жену имяше,

яже ся Росимунда по имени зваше;

Тоя отца Албоин некогда убил есть,

из кости главы его чашу устроил есть.

5 Во некое же время с женою пияше

и в той чаши вино ей пити подаяше,

Глаголя: „Пий весела с отцем, рождшим тебе,

от меча десницы ми не соблюдшым себе“.

Росимунда в обиду то себе вменила,

10 отмщение творити в сердци положила.

Бе же в дворе лонгобард Хелмехилд реченный,

добротою лица си велми украшенный,

Мужь зело храбрый: той же девицу любяше,

Росимунде служшую, еже она знаше.

15 И совеща девице блудно с онем жити,

чесого елма дева не хоте творити,

Проси ю, да зовет и на место известно,

сама с ним да пребудет, той отшедши лестно.

Сотвори дева тако, место показала,

20 на нем же Росимунда того ожидала.

Хелмехилд в нощи время приде, девы чая, —

пребысть с Росимундою, кто бяше не зная.

Егда же, грех содеяв, хоте отходити,

Росимунда, явлшися, ят слово творити:

25 „Или оглаголю тя кралю за се дело

и конечно лишится главы твое тело,

Или ти Албоина днесь да убиеши,

а с царством за супругу мене да поймеши“.

Он, окаянный, избра краля си убити

30 и со Росимундою в супружестве жити.

Шед убо уби краля, обагрил есть ложе

кровию его, — жена злобе допоможе.

Бывшу погребению, Росимунда тщится,

да злобник ону поймет и краль сотворится.

35 Лонгобарди вопреки тому делу сташа,

Хелмехилда онаго за краля не взяша.

Она с ним совещаше из страны бежати,

злата, сребра доволство великое взяти.

И тако сотворивше, кораблем отплыша

40 морем и до Равенны тем града приплыша, —

Идеже некто Лонгин обладатель бяше

и приплывшыя гости всечестно прияше.

Жиша тамо убийцы, казни не прияша;

но зри, кую кончину жития си взяша.

45 Лонгин, видя прекрасну Росимунду быти,

к тому богатства зная, хоте с нею жити.

Нача ю, да погубит мужа, увещати:

„Благо — рече — со мною тебе ся счетати;

Будем бо Италии страною владети

50 и лонгобарды в нашей области имети“.

А жена безумная зол совет прияла,

о смерти Хелмехилда тощно промышляла;

Уготова питие, отраву положила,

усмотревши час на то, мужеви вручила, —

55 Иже пия познал есть смертну чашу быти,

похищь ону за власы, веле ей допити,

Еже оста во чаши, и мечем прещаше, —

она той же яд испи, аще не хотяше.

И тако отравою оба погибоста,

60 погубившая краля сама исчезоста,

А богатство многое в чюжди иде руки,

злыя же душы в люты отидоша муки.

Нин царь Семирамиду толико любяше

подложницу, яко же сам оней служаше.

Та, видящи плененна царя себе быти,

рече к нему: „О, царю, хощу тя просити.

5 О вещь едину, токмо не могу дерзати,

да бы отречением срама не прияти“.

Царь рече: „О, царице любезная зело,

ничто ти отреку аз, извести ми смело“.

Она лстивыя речи нача глаголати,

10 ласканием царское сердце умягчати:

„О, царю прелюбезный, аще мя любиши,

едино прошение да ми исполниши.

Имам злата и сребра излише от тебе

и самаго ты еси мне поручил себе,

15 Едины токмо вещы лишенна тобою,

но, молю, ты мя тоя сподоби собою.

Желание ми в сердцы во вся дни стужает

и возвеселитися право мне не дает;

Хотение мя томит, да мя ты почтиши

20 и поне на един день царство да вручиши.

Да аз изиду яве царски украшенна

и от всех, яко же ты, да буду почтенна;

Веления моего вси да послушают,

слово абие делом вси да совершают“.

25 Царь слышав разсмеяся и рече си слово:

„О, любезная жено, сие ти готово“,

И абие повеле миру возвестити,

яко царь хощет жену свою воцарити.

И назнаменова день, вон же быти делу,

30 тако Семирамиду сотвори веселу.

Приближившуся тому дни, царь завещает,

да всяк Семирамиды гласа послушает;

И аще бы кто дерзнул не послушен быти,

того, яко же врага, смертию казнити.

35 Приде день нареченный, место сготовася,

безчисленно множество народа собрася;

Изводится царица, честно посадися,

в царская облеченна, народу явися;

Вси ей поклонение, аки царю, даша

40 и приветство пречестно оней глаголаша.

Она повеления различна творила,

яко власть имущая, винныя судила.

Что либо велела есть, во всем послушаху

и слово ея делом абие творяху.

45 По многих велениих — оле что дерзает! —

царя Нина связати воем завещает.

Сотвориша то скоро; — потом представити

себе повелела есть и обезглавити.

Послушливии раби слово сотвориша,

50 царя своего царства и жизни лишиша.

Тако зла подложница любовь возмездила,

воцаривша ю царя смертию казнила

И сама на престоле царстем утвердися.

Коварству злыя жены, читаяй, дивися

55 И веждь, яко несть злоба под солнцем лютшая,

по сведетелству мудрых, яко жена злая.

Во граде превелице некто царствоваше,

многими земли, страны славно обладаше.

Ему же даде господь супругу благую,

благочестным житием доброцветущую.

5 Той умыслил святая места посетити,

идеже страда Христос поклон сотворити;

Восприем убо путь свой, странствие творяше,

а супруга во граде царственном осташе.

При ней же и брат царский, юный телом, был есть,

10 иже не мало время доброчинно жил есть.

Елма же прият возраст, нача сверепети

и на красная лица женская смотрети,

А зане же царица зело красна бяше,

очы своя на ону часто обращаше,

15 И нача безвременно к оней приходити,

таже не убояся мысли си открити,

Что любовию ея велми палим бяше

и плотска сожития с оною желаше.

Царица удивлшися безстудствию его,

20 не яви лица ему весело своего.

И яла есть к чистоте словом увещати,

да бы не мыслил братня ложа оскверняти.

Он, посрамлен тогда быв, печален явися

и воздержен на неко время сотворися.

25 Но демону палящу паки его тело,

еще дерзнул к царице приступити смело

И о нечистом деле точне глаголати, —

даже не зна царица, что с ним содеяти.

Рече убо оному: „Имам на пирг ити,

30 во еже бы ся нечто тамо утешити;

Ты мене аще тамо един предвариши,

желаемое дело удобь получиши“.

Он с радостию иде и на пирг возшел есть,

ожидая царицы, на долзе седел есть.

35 Она в той час лествицу велела отъяти,

да бы не ктому дерзал словом ей стужати.

Пристави же два раба оному служити

и две деве нуждная по вся дни носити,

Яже свыше вервием он к себе влачаше

40 и сосуды вниз тем же вервием спущаше.

Тако седе целое лето и другое,

даже царь возвратися во царствие свое.

Ему же близ пришедшу, царица мыслила,

да бы честь достойную царю сотворила.

45 Грады, веси и пути строити веляше,

сама во стретение царское идяше

С боляры и велможи. Но и заключенна

царска брата содея тогда свобожденна, —

Иже предварь царицу ко царю течаше,

50 целование ему достойное даше.

Царь, видя брата бледа и во долгих власех,

непщева, яко болен бяше в многих часех;

Ят его о здравии плоти вопрошати,

худости и влас долгих хоте вину знати.

55 А зане же брат с царем на едине бяше,

на честную царицу клеветы вещаше,

Глаголя: „Яко жена не есть верна тебе,

многи прелюбодеи собрала есть себе;

С ними же ложе твое выну оскверняше

60 и мене на зло дело часто увещаше.

Но бояся аз бога, не хотех пребыти,

аще бы ми от нея и убиту быти.

Она, яко по воли мене не имяше,

на пирзе мене гладом и хладом томяше“

65 Царь, услышав глаголы, веру брату ял есть,

царицу погубити во ум себе взял есть, —

Яже о беде своей ни от части знаше,

во стретение царю радостно идяше.

И пришедши смиренно ему поклонися,

70 лобзание подати царю приближися, —

Иже, гневом палимый, ону похитил есть

за власы и о землю люто ударил есть; —

Яже ели живая на земли лежаше,

ничто слыша слов мужа, ничто глаголаше.

75 И он в ярости блудом ону обвинил есть

и смертию казнити абие судил есть.

Призвав же рабы своя, веле восхитити

жену на колесницу, скоро овозити

В далекочюжду страну и смерти предати,

80 во еже бы никому о ней вести взяти.

Раби царское слово делом сотвориша,

вземше на колесницу, ону возложиша

И в далеку пустыню, бедну, отвезоша;

в ню же по мнозех дниех егда приидоша,

85 Зашедше во глубину, хотеша убити,

но сердца жену красну начаша любити;

Первие убо ону блудити хотеша,

потом же погубити волю си имеша.

И елма яша ону к земли полагати,

90 она к господу яла слезы источати,

Просящи пособия, да не оживится,

но точию от злых раб да не осквернится.

Егда же паки ону нудиша лежати,

она гласом велиим яла есть кричати.

95 В то время некто силный близу пут течаше

и вопль сущий в пустыни во уши прияше.

Притек с людми, обрете борющуся жену

со скверными рабами, но не одоленну;

Мня разбойники быти, оны погубил есть,

100 а благочестну жену скверны свободил есть.

И зря благообразну, нача вопрошати,

да бы о случаи си хотела сказати.

Она достоинство си пред ним утаила,

да приимет во рабу прилежно просила:

105 Токмо да не понудит в чистоте страдати,

а она верно во всем хоте работати.

Велможа, видев беду, то ей обещал есть —

не прикоснутися ей — и с собою взял есть.

Пришед же в дом свой, жене по чину сказаше,

110 яко ту жену честну во рабу си взяше;

Жена, зрящи лепоту ея, удивися,

благонравию паче того почюдися.

Егда же дни доволны верно им служаше,

божиим пособием всем любима бяше.

115 Князь убо со женою сына ей вручиста,

да наставляет его яко весть, просиста;

Она того младенца тощно пествоваше,

здравие его паче своего храняше.

И о сане ни слова своем известила,

120 но елико можаше в тайне сохранила.

Присно же ко господу молбы возсылаше,

во бдении и посте мнозе пребываше;

Ему же враг завидев, хоте спону дати,

да бы ю в супружество кому-либо взяти.

125 В то время в дворе князя брат его живяше,

иже воинску службу храбро совершаше.

Тому демон во сердце любовь к ней вложил есть,

иже ю в супружество прилежно просил есть;

Она всеми образы ему отрицаше,

130 яко в чистоте жити имать, глаголаше.

Брат княжий разгневався ял есть промышляти,

како бы отмщение жене той отдати.

Во едину убо нощь, егда утрудися

жена и с отрочатем спати положися,

135 Он во первосоние отрока заклал есть,

а ей спящей во руку нож держати дал есть.

Бедная, не знающи, что враг ей содея,

возбнувши, познала нож у руки своея;

Потом кровь отрочате многу ощутила,

140 страшным гласом абие мног вопл сотворила.

Тогда со свещами к ней мнози притекоша,

отрока закланнаго при ней обретоша

И нож, во руце ея держимый, узреша, —

ону заклавшу быти вси согласно реша.

145 Родители со страхом ту же прибегоша,

от жалости о сыне едва не умроша.

И враг, брат княжий, ту же абие явися,

аки не знаяй дело, на жену ярися:

Всяких мук достойную осуждая быти

150 и не престаше брата к тому приводити.

Но господь сердце его кротко сотворил есть,

о жене того дела никако мыслил есть;

Аггел божий во сердце его полагаше,

яко онаго врага то зло дело бяше.

155 Темже не хоте жены на муки отдати,

точию умысли ю за море изгнати;

К корабленником убо слезную послал есть,

в чюждых ю оставити странах приказал есть.

Они, приемше жену, за море плаваху,

160 а зряще жену красну похотми горяху;

Наченше ей безстудно о том глаголати,

да бы ся не отрекла с ними пребывати.

Она, яко глас змиин, сей от них слышаше,

всячески неистовым себе защищаше;

165 Яша убо лютии плачущей претити,

яко, аще не ляжет, имут утопити.

Она рече: „Убийте или утопите,

точию плоти грешней скверны не творите!“.

Сквернии, елма ничто успети могоша,

170 на пустый остров некий ону извергоша.

По нем же она хождши зело утрудися,

хладна сущи и гладна, спати положися.

Елма же уснула есть по молитве мнозе,

с упованием целым о господе бозе,

175 Тогда мати божия спящей ей явися,

ея же, яко солнце, лице просветися,

И рече ей: „О, жено, много ты страдала,

да бы супружескую чистоту сдержала.

Отселе не имаши искусов прияти,

180 бог ти имать от всех враг свободу подати;

Обида и невинность твоя проявится,

а злокознство врагов ти светло обличится.

Собери токмо траву, яже под главою,

прокаженных будеши исцеляти тою;

185 Тем художеством имать бог тя прославити

и пред лицем мужа ти здраву поставити“.

Возбудившися она, зело рада бяше,

с молитвою слезною траву собираше.

И рукава оною своя исполнила,

190 потом, во корабль вшедши, чинно усушила, —

Ибо в третий час на день корабль приближися,

правлением божиим к оней устроися;

Она корабленники яла есть просити,

да бы ю изволили в корабль свой впустити;

195 Они, видяще жену честну, сотвориша

милость с нею и в корабль, да плывет, впустиша.

Преплывши убо море, в град некий вступила,

прокаженна травою тамо исцелила,

Потом и ины многи тою исцеляше,

200 мало ея во вине пити подаяше.

Слава о ней велика везде разширися,

даже и князю тому слышати случися,

Его же брат отрока при оней заклаше, —

той же враг проказою в то время боляше.

205 Хотя убо князь брата того исцелити,

посла рабы ту жену к себе умолити,

Яже по многих молбах в град его идяше

и в дом вниде, но никто оныя познаше.

Прием ю князь, начал есть прилежно просити,

210 да бы хотела брата его исцелити.

Она, богом правима, сице глаголаше:

„Исцеления дело несть то сила наша;

Бог врачь есть всемогущий, убо того требе,

да грехи своя скажет брат твой при мне тебе

215 И при седми послусех, тогда исцелеет;

без того врачба моя силы не имеет“.

Князь брату слово ея скоро известил есть,

а на исповедь его едва увестил есть.

Собравшымся убо всем, грехи сказоваше

220 многи, а о убийстве сына не сказаше.

Целителница рече: „Вижду тя таити

грех некий, того ради не могу целити“.

Князь брата всеприлежно нача увещати,

да бы, ничтоже тая, потщался сказати.

225 Видя же, яко болный страхом держим бяше,

аще бы нань смерть мыслил, сказати веляше,

С клятвою обет дея, что имать простити,

о отмщении злобы никогда мыслити.

Тогда, веру ем, болный нача воздыхати

230 и многия из очес слезы изливати;

С покаянием сердца грех свой изъявил есть,

яко он княжа сына иногда убил есть,

Отмщая кормилице, юже он любяше,

а она в супружество с онем не идяше.

235 Сей глагол князь услышав зело умилися,

изгнания честныя жены прослезися;

Жаль бе сына умерша, но одолеваше

жаль, яко невинную жену он изгнаше.

Поплакав же час некий, просил есть от жены,

240 да бы брат, еще и враг, был уисцеленны.

Она по обычаю вином напоила

с травою и абие целбу сотворила.

Вси возрадовавшеся, жену ту блажиша,

но о изгнанней жене умилно тужиша.

245 Она же им рекла есть: „Печаль отложите!

Аз изгнанная вами, — бога похвалите,

Яко чрез мене, грешну, целбу сотворил есть,

здраву мя на ту вашу нужду возвратил есть“.

Князь со женою слышав зело веселися,

250 да с нима пребывает, прилежно молися;

Многая ей богатства радостно даяху,

исцеленному, да есть супруга, прошаху.

Но она рече: „Несть леть того ми творити,

еще бо ми далече подобает ити“.

255 И почивши ту нечто, в путь свой запустися,

от князя же ей почесть многа сотворися;

Даров от них прияти никаких хотяше,

но целением болных в пути ся питаше.

И прииде во град свой, в нем же обитала,

260 но яко бе царица, никому сказала.

И тамо убо болных премного целяше,

даже глас ушес царских о ней дохождаше..

А в то время брат оный, ю оклеветавый,

близ смерти проказою бе изнемогавый.

265 Посла убо царь скоро жену пригласити,

да бы брата недуга того свободити.

Целебница пришедши недуга смотряше

и о исцелении надежду творяше,

Аще токмо изволит вся грехи явити

270 пред царем, яже ему случися творити,

Пред архиереем же и пред всем сигклитом,

и не тяжка бысть царю тем она советом.

Царь убо рече брату вся грехи сказати,

нимало и о смертных страха содержати.

275 Собранным убо бывшым, грехи сказоваше,

но иже о царице во сердце держаше.

Целебница рекла есть: „Нечто ты таиши,

от моего врачевства целбы не влучиши“.

Царь прилежно ят брата о сем увещати,

280 да бы не боялся всех грехов си сказати.

Тогда он рече, слезы из очес пущая:

„Оле, беззакония моя суть тяжкая!

Аз невинну царицу разлучих с тобою, —

о царю! — яко она не пребысть со мною.

285 Аз, окаянный, ону умышлях прелстити,

а она никакоже хоте блуд творити;

Моею клеветою она погубленна, —

се великая злоба моя всем явленна“.

Царь услышав ят себе за власы терзати,

290 по лицу бити, „увы, увы!“ глаголати:

„Како аз без вопроса дерзнух осудити,

тако чистую жену живота лишити!

О, горе мне, бедному! Имам ответ дати,

от царя небеснаго казнь люту прияти“.

295 Сицевая прогласив, к брату обратися,

о гресе и болезни его умилися.

И плакався доволно к целящей вещаше:

„Потщися исцелити, — се брат вся сказаше“.

Она дала есть траву ему с вином пити,

300 и абие в здравие нача приходити.

И помале времени весь здрав сотворися,

о нем же царь с боляры радостен явися.

Но слезы радость его полма преплетаху,

о невинной царице из очес течаху, —

306 Что и боляре зряще умилно седеша,

о той же во печали превелице беша.

То видящи царица слез не удержаше,

но яко струи воды из очес точаше.

Егда же вины тех слез от нея прошаху,

310 от словес ю царицу бывшую познаху,

Поряду бо вся сказа, яже с нею быша.

Царь, егда ты глаголы от нея услыша,

Нападе ей на выю, нача лобызати,

прощения за грех свой, иже к ней, желати.

315 И в веселии мнозе хоте ю пояти

с собою, яко прежде с нею обитати;

Царь во супругу ону себе приимаше,

сигклит ю за царицу имети хотяше.

Но она ко епископу слово обратила:

320 „Веждь, отче, яко обет в скорбех сотворила,

Еже не ктому мужа до кончины знати,

но в иночестем чине богу работати.

Аще убо обет сей ты мой разрешиши,

аз не буду виновна, ты же да узриши:

325 Бог истяжет от тебе за мене ответа,

за зло преступление моего обета;

Аще ся человеком угоден явиши,

всяко разрешением бога огорчиши“.

То слышав, архиерей обет утвердил есть,

330 иноческия ризы на ню возложил есть.

И тако до конца си богу работаше,

его же пособием сохраненна бяше

От скверны и от смерти, — купно матерь бога

Марию прославляше за благая многа,

335 Яже ей в беде бывшей матерски явила,

егда траву сказавши целбы научила.

О, жены предоблия! Коль много терпяше

чистоты ради! — а бог ону соблюдаше.

Тако всем женам требе доблественным быти

340 и во нуждах чистоту не вредну хранити,

Паче нестерпимую смерть себе избрати,

неже осквернению плоть свою предати.

Филиппу Макидонску воин любый бяше,

иже в некое время кораблем плаваше;

Случижеся кораблю сокрушенну быти

и воину живому ко брегу приплыти.

5 Его же македонин некий в дом приял есть,

честно, угодно чрез дни три десят питал есть.

По сих во путь отпусти, дав доволно хлеба

и чёсого либо в путь бе ему потреба.

Воин с клятвами рече: „Елма с царем буду

10 беседуяй, благих ти никако забуду,

Яже изволил еси ты ми сотворити,

бедника обнищавша обилно чредити“.

Возвращжеся в отечество, к царю припущенный

и прежния милости онем сподобленный,

15 О корабли съкрушенном часто глаголаше

и плавание на дсце свое поминаше.

О странноприемце же ни мало явил есть,

паче же пакость ему люту сотворил есть:

Ибо умолил царя, да ему дарует,

20 еже македоник ов село державствует.

О, треклята воина! Клятву преступил есть

и за благодать мужа злобу сотворил есть.

Но мало веселися, ибо весть приял есть

муж ов о его злобе и к царю писал есть

25 Писание молебно, дело извещая

и како за благодать воин творит злая.

Царь прочет писание, велми удивися,

на неблагодарнаго мужа разъярися.

И познав его злобу, веле крепость дати

30 македонину, еже село си держати.

Воина же безчестно веле обнажити

и на плещех огненну печать положити,

Изображшу: „Се странник безблагодарственный!

Тако имения бе и чести лишенный“.

35 О, аще бы такия ныне знаменати,

не стало бы у купцев желез на печати!

Андрод раб некоему господину бяше

и в бегство чрез пустыню от него вдаше.

Стрете его лев хромый, язву показуя,

терния изъятия от него требуя.

5 Андрод, приступив к зверю, терн острый изъял есть,

оток язвы очистив, ногу обвязал есть.

За то лев чрез три лета оному служаше

и во пещере своей ловом препиташе.

Случися же некогда из тоя изъити

10 Андроду и от сверстник своих яту быти, —

Иже господину си елма представися,

на снедь зверем в град Римский абие судися.

Но в то же время и лев ов бе уловленны,

на утеху кесарю во Рим приведенны.

15 Егда убо бысть время ему ся тешити,

на снедь зверем бедныя люди изводити,

Первый на позорище Андрод поставися

и по случаю ов лев на него пустися,

Иже уврачеван им и сожитель бяше

20 во единой пещере; лев же и познаше,

Начал есть ласкатися, к ногам припадати,

вместо жестоты любовь древнюю являти.

То кесарь чародейство вознепщева быти,

повеле люта рыся на него пустити.

25 Рысь гладный вержеся нань, но лев защитил есть,

самого рыся вскоре мертва сотворил есть.

Тому кесарь удивлся, вины взискиваше

и, егда праведную Андродом познаше,

Живот ему дарова: судив право быти,

30 прощеннаго от зверя кесарю простити.

Людие паки любовь ему проявиша,

кесаря, да Андроду даст лва, умолиша; —

Иже прием лва в граде в домы с ним хождаше,

подаяние злата и сребра взимаше.

35 Людие на смиренна лва цветы вергаху,

о вожде и водимом сице глаголаху:

„Сей лев бе человеку в пещере сожитель,

сей же человек лву бе сему исцелитель.

Оле чюдодействия! Лви ся покаряют,

благодарствие свое за милость являют“.

Брат некий в обители смиренно живяше

и без прекословия началных слушаше.

Тамо близ бяше блато, во нем же живяху

многи жабы и воплем своим досаждаху

5 Молящымся иноком. Такожде случися

жабам кричати, егда жертва приносися.

Началник, не претерпев, инока послаше,

да велит им молчати ему завещаше.

Се же рече смеяся, — а брат послушливый,

10 в правду посланна себе быти помысливый,

Иде к жабам и рече: „Именем Христовым

завещаю вам, жабы, не быти таковым.

„Престаните отселе досадно кричати!“.

Оттоле гласа тамо жаб не бе слышати.

15 Ныне же человеци во церкви стояще,

молбы си при безкровной жертве приносяще,

Многим глаголанием досады творяют;

речеши ли молчати: никако слушают,

Еще огорчившеся хулят иерея,

20 обличения злобы не любят своея.

Наипаче сокочут язычныя бабы,

досаждающе паче, неже овы жабы.

Тщитеся убо, бабы, жабы подражати,

во время жертв духовных глас свой удержати!

Иконописец некто благочестив бяше,

ко матери божией любовь соблюдаше.

Обыкл же образ ея прекрасно писати,

а демона под ноги ея полагати,

5 Скаредно писаннаго, — за что разъярися

враг и жестоко ему претяй появися,

Обещая велику пакость сотворити,

аще не престанет и тако скаредити.

Зограф же врагу рече: „Аз тя не боюся,

10 паче скаредство твое явити потщюся“.

Исчезе демон с гневом. По том случай бяше, —

зограф образ девыя на стене писаше

В храме некоем, — тамо не забы явити

и скаредства вражия под ноги вместити,

15 Изображая, яко та есть она жена,

ею же змия того бе глава сотрена.

Враг, не терпя досады, хотя и свалити,

потщася вся подставы древяны ломити.

Тым убо падающым, зограф он смутися,

20 но божией матери молебно вручися.

И простре образ руку, мужа похищая,

от падения смертна чюдне свобождая.

Падоша вси подставы, зограф же висяше,

держим рукою девы. Оле чюдо бяше!

25 Что видяще людие, подмоет пристроиша,

зографа кроме вреда к земли низпустиша,

А Христа бога матерь честно величаху,

содеянное чюдо миру возвещаху,

Демонския же козни в конец обругаша, —

30 его же падению винна быти знаша.

Симонид рифмотворец по мори плаваше;

егда у пристанища некоего сташе,

Обрете тело наго, земли не отдано, —

взем е, сотвори быти в яме закопано.

5 Обноществовав тамо, виде погребенна

человека собою, во сне си явленна,

Глаголюща то к себе: „Се тя увещаю,

утром да не плывеши: — милость ти воздаю“..

Возбнув Симонид, начат сон той разсуждати,

10 веру поем, не хоте от брега отстати.

Инии смеющеся от брега отплыша

и, возвеявшей бури, потоплени быша.

Видящу Симониду, тако возплатися

соблюдением милость, яже сотворися.

15 Он же в горнице нецей вечерю ядяше,

от предстоящих людей сие слово взяше:

„Се у врат два юноша на долзе толцают,

да изыдеши скоро, тебе призывают“.

Он не ведый кто бяше, изшед соглядаше

20 и се ни единаго мужа обреташе.

А в то время горница она повалися

и кто либо в ней бяше до смерти убися.

О чюдо! Егда кого вышний соблюдает,

не обычными средствы от смерти спасает.

Купец некто богатый во граде живяше,

но, расточив богатство, зело обнищаше.

Сей, пришед к жидовину, у него просил есть

взаим сребра на куплю, жид не отвратил есть

5 Лица от просящаго; токмо ему рече:

„Даждь ми залог на сребро, добрый человече“.

Купец отвеща ему: „Не имам что дати,

но споручника дам ти, ты изволи взяти, —

Споручника же велми честна и благаго,

10 дам Николая тебе отца пресвятаго“.

Жидовин рече: „Слышу того мужа быти

праведна, ни обыкша никого же лстити;

Споручению его хощу веру яти

и тебе взаим сребра яко требе дати“.

15 Совещавшася убо в монастырь идоста,

в храм свята Николая оба приидоста.

И внегда пред образом его има стати,

купец он христианин ял есть глаголати:

„Олтарь, пред ним же стою, и отца святаго

20 Николая даю ти, яко праведнаго

Споручника за сребро, — яко ти воздати

имам в день нареченный, а никако лгати“.

Жид на глаголы сия сребра ему дал есть,

он тем благополучно куплю содеял есть;

25 Пособием божиим богат сотворися,

скоро нужда нищеты бывшия забыся.

Пришедшу же дни, вон же долг нужда воздати,

моли купец ов жида, еже еще ждати.

Жид три краты оному время продолжаше,

30 а он в сердци лукавый умысл соблюдаше.

Нопоследок, егда жид оному стужал есть,

он со клятвами рече, яко долг отдал есть.

Жидовин пред судии онаго призваше

и суда правдиваго на лживца прошаше.

35 Судии жидовина судом оправдиша,

да купец сребро отдаст, чинно присудиша,

Или да клятву деет, яко долг отдал есть; —

Он сие средство, точне и жид, восприял есть.

В день убо уреченный мнози ся стекоша,

40 с купцем и с жидовином в монастырь идоша.

Купец же злокозненный жезл свой издолбаше

и вонь цену во злате за долг вложил бяше.

Егда убо нужда бе клятву содеяти,

дал купец жидовину жезл свой подержати,

45 Да тако правда будет, яко отдал ему,

яко взаим дателю что должен своему.

Жидовин жезл со златом в руках си держаше,

о козни купца того ниже помышляше;

Оному, жезл держащу, клятву сотворил есть,

50 купец пред Николаем люте согрешил есть.

По клятве паки жезл свой от жида прияше,

тако не во лже клятву быти непщеваше.

И с многим веселием в дом свой возвратися,

но не долго о лести своей веселися, —

55 Ибо жид он к святому рече Николаю:

„Рабе божий, аз тебе споручника знаю,

Не лживому аз купцу ях веру, но тебе;

буди убо прав ныне, воздаждь еже требе“.

А в то время купец той в дом ся возвращаше

60 и, на пути быв, тяжким сном одолен бяше,

Его же не претерпев спати положися

на распутии, ничто того устранися.

Тогда же колесницу волове тягнуша

тяжку зело и спяща мужа не минуша.

65 Нашедше нань бременем, лестца умертвиша

и жезл, при нем лежавший с златом, сокрушиша.

Он окаянно издше, злато источися, —

то видети путником многим прилучися,

Иже судиям града вестно сотвориша.

70 Тии, пришедше к трупу, зело ся дивиша

Скорой мести божией и злато то взяша,

жиду таможь притекшу все цело отдаша.

Жид абие в монастырь путь скорый приял есть,

святому Николаю благодарство дал есть,

75 Глаголя: „Отче правый, благодарю тебе,

яко правду сотворил во моей потребе

От споручения ты ныне свобожденный,

ибо долг ми тобою цело возвращенный.

Имам тя яко раба аз господня чтити

80 и правдотворение повсюду славити.

Аще же ину милость можеши явити,

со всем аз домом имам христианин быти, —

Аще того мертвеца жива сотвориши,

во Христа мя верити чюдом наставиши“.

85 Сия ему изрекшу, люди приидоша,

о востании мертва вести принесоша.

По них и сам оживый с многими слезами,

пришед, паде святому отцу пред ногами,

Пред образом онаго усердно рыдая,

90 прощения лжеклятвы от бога желая.

Плакав доволно, с жидом онем примирися,

о лукавом делеси яве обличися.

Жид, тем чюдодействием бывый удивленны,

потщася со всем домом си быти крещенны.

95 И тако единаго мужа падение,

другому устройся богом в спасение,

Иже убо, яко же в жидовстве тверд бяше,

тако во христианстве доблестно живяше,.

Имея в защитника Николая себе,

100 ему ся поручая во всяцей потребе.

Муж страннолюбец в сию злобу впаде, —

близка соседа свинию украде.

Посем Христос бог оному явися,

в нища власата, странна претворися,

5 Желая его умиленным гласом,

еже стриженным быти себе власом.

Страннолюбец же в любви и приял есть,

власы острищи сам ножицы взял есть.

Начен же стрищи, к заду главы прииде

10 и ту две оце светле зело виде.

Страхом одержим, к странну глаголаше,

каково чюдо сие, — вопрошаше.

Странный мужь к нему милостивно рече:

„Знай мя ты быти Христа, человече,

15 Иже отвсюду тайны созерцаю,

зрением моим бездны проницаю;

Тема очима аз видех с небеси,

егда свинию ты чюжду крал еси

И где заключи в яме устроенней, —

20 вся ми суть вестна во всей стране земней“.

Сия известив, не увидим бяше,

странноприимец о гресе ридаше.

Виждь, читателю, яко бденно око

божие видит и что есть глубоко.

25 Темже и в тайне зла да не твориши,

завет господень выну да храниши.

Епископ Могунтийский нищих не любяше,

туне ядущы мышы оны нарицаше.

Егда же глад во стране велий сотворися,

тогда число убогих велми умножися.

5 Он нищененавистник скупством держим бяше,

от демона лукавый совет восприяше;

Собра нищих множество в житницу пространну,

милостину сказуя им уготованну.

Егда же собраннии от глада стеняху,

10 от него хлеба в пищу умилно прошаху,

Рече ко рабом своим: „Се воплствуют мыши, —

восхити кождо пламень, тыя да палиши“.

Раби житницу с теми нищими спалиша,

веление безбожна мужа исполниша.

15 Но злому делу зла казнь богом сотворися:

нечестивый епископ червми расточися;

И где либо на стенах имя его бяше,

дивне род мышей того писмо истребляше, —

В знамение известно, яко бяше тое

20 из книг жизни истренно имя проклятое

И душа примерзкая яко в ад вержеся,

червием неусыпным ко снеди дадеся; —

От праведна судии прав суд сотворися.

Сия слышай, ко нищым милостив творися,

25 Да господь нищых милость свою явит тебе

и питает тя хлебом жизни зде и в небе.

Отец некто изрядно сына воспиташе,

жене его сочетав, наследие даше.

По мале обнищав сам, нача приходити

в дом сыновень, еже бы алчбу утолити.

5 Питаше кратко время сын отца своего,

потом нача косвенно смотрети на него.

И ял есть бобом токмо онаго питати,

сам же сластная тайно с женою кушати.

В един день убо отец к нему прихождаше,

10 а он печена певня с женою ядяше;

Сын восхитив то брашно во скров сохранил есть,

отцу по обычаю бобы представил есть, —

Иже насыщся иде, идеже бе требе,

а сын потщася взяти ово брашно себе.

15 Прииде к скрову, и се иже сохранися

петел на снедь во жабу страшну преложися

И в ненасыщенныя злаго мужа очи

и на лице безстудно неизбежно скочи;

Ему же тако силно чревом прилепися,

20 даже никим образом того отлучися.

И тако всескаредно на лици лежаше,

то гризущи, ядом си всего исполняше, —

Даже от того яда оному умрети.

25 Кайтеся, нечтущии родителей дети!

Инии пишут, яко бысть ему ослаба

за слезы: прежде смерти отпаде та жаба.

В еретичестей стране жена една бяше,

яже во рождении болезни страдаше.

Стекошася другини, в них же бе едина,

яже чтила есть матерь бога отца сына.

5 Та раждающей рече: „Аще ся вручиши

деве Марии, помощь скорую узриши“.

Она скверными усты хулу отригаше,

деву чисту именем свинии назваше,

Глаголющи: „Не хощу свинии призвати,

10 не имам ся во веки аз оней вручати“.

Оле скверная уста! Что не онеместа,

како толику хулу глаголати сместа!

Но не стерпе ей господь буйства изреченна,

ибо блядословица тужде бысть казненна:

15 Ибо в место младенца прасята родила,

черная и мертвая; — темже ся явила

Сама быти свиния, мерзкая душею,

и вепрь адский живяше в супружестве с нею.

Судия некто дароимец бяше,

от прю имущих дары восприяше;

Сосуд елея взя от единаго,

а вепра тучна прия от другаго,

5 И сего судом своим оправдил есть,

онаго паки винна сотворил есть.

Пришедшу же в дом иже елей дал есть,

судия кривый сице отвещал есть:

„Прости мя, — рече — забых благодати,

10 яко ты елей изволи ми дати.

Вина же тому вепр питанный бяше,

иже вшед в дом мой елей пролияше“.

Оле судии! Ниже усрамися,

яко от правды вепром отлучися.

Человек некий винопийца бяше,

меры в питии хранити не знаше,

Темже многажды повнегда упися,

в очию его всяка вещь двоися.

5 В едино время прииде до дому

и вся сугуба зрешася оному.

Име два сына, иже предстояста

ему четыри во очию стаста.

Он нача жену абие мучити,

10 да бы ей правду хотела явити,

Когда два сына новая родила

и с коим мужем она приблудила.

Жена всячески его увещаше,

вино виновно быти сказоваше.

15 Но он никако хоте веры яти,

муку жестоку нача умышляти;

Взял есть железо, огнем распаляше,

ко жене бедней жестоко вещаше:

„Аще ты инем мужем не блужденна,

20 сим не будеши огнем опаленна;

Аще же с инем блуд еси творила,

имать ожещи тя огненна сила“.

Бедная жена в люте беде бяше,

обаче умно к нему глаголаше:

25 „Рада железо огненное взяти,

невинность мою тебе показати,

Токмо потщися своею рукою

подати оно ты на руку мою“.

А все железо распаленно бяше,

30 чесо пияный во ум не прияше.

Ятся железа, люте опалися,

болезни ради в мале отрезвися.

И се два сына точию видяше,

невинность жены, свою вину знаше;

35 Срамом исполнен, во печали был есть

и прощения у жены просил есть,

Тако пиянство ум наш помрачает; —

всяк убо того верный да гонзает.

Некто богат муж две дщере питаше

и в супружество чинно сочеташе,

Яже ко отцу любовь проявлясте

и воли его зело угождасте.

5 Егда же в старость века прихождаше,

глагол от нею сицевый слышаше:

„Отче любезный, изволи внимати,

еже мы хощем тебе глаголати.

Кровь твоя есмы, не можем терпети,

10 в печалех тебе, сердце наше, зрети.

Пристиже время в покои ти жити,

по трудех многих сладостно почити.

Сам век старости тебе досаждает,

егда недуги в теле умножает, —

15 В них же что ино требе помышляти,

точию к смерти себе готовати,

Да та обрящет совесть очищенну,

а не прелестми мира помраченну, —

Не в сокровищех сердце лежащее,

20 но любовию к богу горящее,

Еже не может ко богу горети,

аще кто богатств не хощет презрети:

Та бо ко земли сердце низвлекают,

горе летети никако пущают.

25 Всяко отсещи она подобает,

кто с богом жити в небеси желает;

Нищих есть царство, — господь глаголаше,

а не богатым оно обещаше.

Годствует убо, отче наш, и тебе

30 нищету взяти, да будеши в небе.

Раздажд все злато, яко подобает,

да твоей души оно не стужает;

Возверзи печаль на юныя люди,

сам до кончины в покои пребуди.

35 Супрузи наши могут ся труждати,

мирское бремя за тебе двизати;

Оным богатство твое да вручиши,

промысл изрядный оком ти узриши.

Мы же ти хощем всеработны быти,

40 по твоей воли до конца служити.

Бог сердцевидец сих глагол свидетель,

не правдующым он буди отмститель“.

Сладкий глагол сей старца умягчает,

всездравый совет быти, помышляет.

45 Хотя в покои в старости пожити

и о блаженстве вечном помыслити,

Пригласи зяти, умысл изъявил есть,

злато и сребро оным поручил есть.

Зяти же злато с радостию взяша,

50 всяко доволство ему обещаша.

И чрез некое время почитаху

сами и жены ему угождаху.

Потом же старец много лет живяше,

паче нежели сердце их желаше.

55 Темже начаху его презерати

зяти и дщери и не угождати;

Не яко отца ктому почитаху,

но аки чужда нища назираху.

Прииде старец во раскаяние

60 за богатств своих им раздаяние;

В место покоя в скудости живяше,

честную старость в слезах провождаше.

Но зане мудр бе — хитрость сотворил есть,

старый юныя всечюдне прелстил есть.

65 Во нощь едину не усыпен бяше

в своей коморе, в ней же обиташе;

Возжег светилник, цатою бряцаше,

юже едину или две имяше.

Бряцая паки приложи считати,

70 еже бы зятю и дщери слышати;

Начита много, набряца толико,

аки имеяй богатство велико.

Ковчег же велий песком исполнил есть,

замки крепкими, хитрец, утвердил есть;

75 Зять же с дщерию глас звука слышаша,

еще богата отца помышляша.

Темже в день утрый отца присетиша,

о неспании вины вопросиша.

Он даде ответ: „Потщахся считати

80 останки злата и хощу отдати

Тому, иже мя довле препитает

до конца жизни, — ин же да не чает;

Отдах бо части, яко подобало, —

сие тому, кто схранит мя, остало“.

85 Они повнегда сия услышаша,

отца доволно чредити начаша;

Едина другу сестру предваряше,

зять зятя паче службу проявляше:

Вси злата хотят, старца учреждают,

90 на ковчег тяжкий очы обращают.

Таже скончася старец умудренный

и зело честно от чад погребенный.

Посем пришедше ковчег отверзоша,

песок — не злато — в онем обретоша

95 И верху того велику палицу,

сице чертанну к родителей лицу:

„Чесо говейность не може створити,

к тому лакомство веде убедити.

О, родители, чадом не вручайте

100 всех богатств ваших, сами обладайте;

Лакомство бо их хотяще заткати,

вину злым многим имате подати.

Образом моим вси ся накажите,

буии, раны палицы страждите“.

Домовит некто живот временный лишаше,

призвав сыны, к ним слово сие глаголаше:

„Возлюбленная чада, се вы оставляю,

а где есть сокровище мое извещаю:

5 В винограде закопах. Того вы ищите,

а мене отходяща во ин век простите“.

То изрек преставися. Погребше и чада,

с мотыками идоша на труд винограда.

Воскопаша и везде, но не обретоша

10 искомаго, — лозы же плод мног принесоша,

Иже елма собрася, много сребра взяша

и то быти реченно от отца познаша.

Темже яша на всяк год виноград копати, —

не в земли, но от трудов сокровищ искати.

Закон естества вдову поучает,

да ся от сластей всяких удаляет.

А в благодати мертва та зовется

вдовица, яже сластно питается:

5 Сласть бо грех родит, иже умерщвляет

душу; тако смерть душевна бывает.

Вредно есть вдове много раб имети,

часто на тыя весело смотрети;

Найпаче, иже красно устроени,

10 брад не имуще, власы утрефлени:

Лица их стрелы во сердце пущают,

неопасную вдову уязвляют.

И девы красны, яже живут с нею,

дух красотою лстят ея своею.

15 Елма бо оны женихов желают,

между собою дерзостно играют; —

О тех их песни, о тех всяко слово,

а вдовы сердце любити готово.

Срам возбраняет любве изъявляти,

20 а в персех пламен — нужда есть страдати.

Аще девицу в супружество дает,

сама во тайне месте воздыхает;

Не реку плачет, тако бо явится

слезами, еже во сердци таится.

25 Глаголет вдова: „Мужа не желаю,

до смерти тако уже пребываю“;

Но не есть твердо сие ея слово,

сердце жениха любити готово.

Славится токмо, да во чести будет,

30 но сей цвет славы не долго пребудет.

Егда бо жених лепый проявится,

абие ему в область поручится,

Повержет вдовство, волит быти мати,

неже едина в ложи почивати.

35 Сия о юных вдовах провещаю,

о старых ино слово помышляю.

Обаче может и во юных быти,

яже до смерти хощет в вдовстве жити;

Сицевой велми блюстися есть требе,

40 зазора в людех да не стяжет себе.

Едва бо не вси обыкли зазрети

хотящей выну без мужа седети;

Что яст и пиет, камо, како ходит

зрят и с коими лицы дружбу водит;

45 Мало от чина, то вси осуждают

и что не бяше миру оглашают.

Темже, о вдово, всесохранна буди

от дел таковых, яже блазнят люди.

Не имей раба красна пред тобою,

50 ни в красну ризу одежди плоть твою;

В доме ти пиров да не сотвориши

и на чуждыя да не участиши;

Гусли ушию да не услаждают,

очы на землю твои да смотряют;

55 Ягодиц твоих да не румяниши,

бровей не черни, лица не белиши, —

Вся бо сия суть страсти буждение,

наводящая всех осуждение.

Аще начнеши вина довле пити,

60 трудно можеши чистоту хранити; —

Вино бо мужы святыя прелщает

и девы в жены удобь претворяет.

Трезво, смиренно буди тебе жити,

аще хощеши в чистоте пребыти.

65 Блуднаго весма опасися ока,

да кроме всяка живеши порока.

Молитва тебе выну подобает

и дело благо, еже рука знает.

Жилище твое яко церковь буди,

70 мало да видят по стогнам тя люди;

Честныя вдовы тя да окружают,

девы чистыя ти да работают; —

Да гнило слово от них не слышится,

но „слава богу“ всеми да гласится.

75 Тако в целости вдовство сохраниши,

за чистоту мзду в небе получиши.

И у человек добре прослывеши,

правая вдова реченна будеши.

Человек, иже мудрость от бога прияше,

о ней же во юности труды полагаше,

Аще восхощет жену в супружество взяти,

нужду имать мудрости тщету восприяти, —

5 Ибо не будет мощно с книгами седети,

удалит от них жена, удалят и дети.

Епикур, аще лютый сластолюбец бяше,

обаче женитися мудрым возбраняше.

И Феофраст в книзе си того возбраняет,

препятие мудрости женитву вещает.

Ей, не удобно книги доволно читати

и хотение жены в доме исполняти!

А коль многи потребы жена вымышляет,

кождо оженивыйся совершенно знает.

15 Ризы драгоценныя, бисери и злато

промышляй, супружниче, да имать богато.

Одеяния нова часто вымышляет,

на своя угодия весь дом истощает,

Рабынь хощет имети много украшенных,

20 в колесницах яздити драго позлащенных, —

Раби да последуют, вси да почитают,

камо ли двигнется, да ю провождают.

А утружденну мужу не даст обнощь спати,

в ложи обыче ему о нуждах стужати;

25 Ту жалостне глаголет, мужа укоряет,

аки о ней не добре в нуждах промышляет;

Инех мужей во образ супруги приводит:

„Се она красней мене одеянна ходит,

Ову же вси людие зело почитают,

30 а мене, за тобою сущыя, не знают“.

К сим ревнивая жена обыче стужати:

„Что ты на ону жену любиши смотряти

И что со рабынею ты глаголал еси?

Где был еси в гостине, то ми да повеси“.

35 Из торжища грядуща гневно вопрошает:

„Что принесл еси?“ — Аще ни, то люте лает.

В гости аще пустиши, то обыкнет пити;

аще же не пустиши, не хощет и жити:

„Увы ми! — возопиет. — Коль есмь не блаженна

40 за злым мужем, от добрых другин отлученна!“.

Сия и подобная досадно страдати,

а злыя изменити несть леть и продати.

Аще поймется нища, — в питании скудность;

аще богата, — нравы претерпети трудность.

45 Хощет бо да на ону выну светло зриши,

красоту лица ея и нравы хвалиши;

Аще на ину когда возрети случится,

то, аки презренная, велми оскорбится.

Честным именем выну хощет звана быти

50 и праздник именинный на всяк год хранити,

Да о здравии ея весело пиеши

и наследницу богатств ону содееши,

Да желаеши оней по тебе остати,

все имение твое во область прияти.

55 Хощет, да отца ея и рабыню чтиши,

а кормилице ея и дары носиши;

Кого-либо возлюбит; и ты да любиши,

по хотению ея присно да ходиши.

Аще дом ей вручиши, за нос возмет тебе,

60 аще же не вручиши, мнит презрену себе.

И тако к ненависти тебе обратится,

весь твой дом возмутити свары устремится;

Аще не потщишися скоро примирити,

дерзнет о смерти твоей промысл сотворити,

65 Аще ризами ону светло украсиши,

многих очи на ея лице обратиши,

И она разгордеет: ту бедство творится,

чистота ея в скверну да не претворится.

Аще же красны ризы жене отречеши,

70 ропот, свар и котору ея понесеши.

Негли же потщишися ону соблюдати,

не устрежеши, аще хощет ины знати;

Не верный чистоты стражь свое на ню око

впустит и чрез забрало, хотя есть высоко.

75 Не соблюдеши, аще сама не блюдется;

ей же леть, но не хощет, — чиста та зовется;

Красна ли: то многими любима бывает,

не лепа ли: то сама лепых лиц желает.

Любиму же от многих трудно сохранити,

80 а никому годныя же удобь любити, —

Обаче скорбь меншая нелепу имети,

неже лепыя нравы срамныя терпети.

Велие бедство тамо, где мнози желают,

и различными кознми жену оболщают;

85 Не леть есть во цълости той стене стояти,

на ню же тщатся от всех стран наветовати.

Суть и ина многая в супружестве злая,

яже ты, человече мудрый, добре зная.

На покойное место ко книгам склонися,

90 кроме бед супружества век твой жити тщися.

Лакон некто, седыми власы украшенный,

от юных человек бяше вопрошенный,

Вскую браду пространну любезно держаше

и множицею на ню очы обращаше, —

5 Рече: „Того ради ю держу и смотряю,

да видя в ней седины присно поминаю

Ничтоже не достойно тех седин творити,

но тщуся, яко лепо мужу стару жити“.

Слышите то, старии, старость почитайте,

10 ничто вам неприлично и на ум пущайте,

Наипаче таковых делес не творите,

яже старости вашей нечестна узрите.

Срам честный лице девы украшает,

егда та ничесоже не лепо дерзает.

Знамя же срама того знается оттуду,

аще очес не мещет сюду и онуду,

5 Но смиренно я держит низу низпущенны

постоянно, аки бы к земли пристроенны.

Паки, аще язык си держит за зубами,

а не разширяет ся тщетными словами;

Мало бо подобает девам глаголати,

10 много же к чистым словом уши приклоняти.

Екклисиаст богатство немощь именует,

яко всяк негли богачь выну недугует

Болезнию лакомства, — яже всего томит,

держателя си мучит, разслабляет, ломит.

5 Мучатся богатии, во-первых, главою,

ибо выну печални пребывают тою,

Безчисленными мыслми ону удручают,

да выну злато, сребро в ковчег прилагают;

Дручатся промыслами, како я щадити,

10 да бы сохраненнаго ни мало изжити.

Еще и очима си тии болезнуют,

иже лакомо злато сокровиществуют;

Не могут бо оныма на нищих взглядати,

воеже бы просящым ничесоже дати, —

15 Яко богачь Лазаря никогда смотряше,

иже пред домом его при вратех лежаше.

Недугуют и слухом, не могут слушати,

обыкоша ушеса своя отвращати

От просящих милости; всуе стенание

20 пред ними пущается и воздыхание.

Не слышат гласа сирых и вдовство терпящих,

ни вредами тлеющих, на гнои лежащих;

Едино речение „на!“ могут слышати,

а еже „дай!“ во уши не любят впущати;

25 Умеют же добре „дай!“ усты прорицати,

а еже „на!“ никогда хотят глаголати.

Оле болезни злыя, творящыя глухи

люди, не врежденныя имущыя слухи!

Недужни и гортанем; тому бо хуждшая

30 пищь дают, а за сребро продают лучшая:

Паче ковчеги любят богатством полнити,

нежели чрево свое благо учредити.

Болезнуют и сердцем; то бо озябает,

егда в ковчезе с хладным златом пребывает;

35 Не в теплых персех сердца их суть утвержденна,

но с сокровищем — увы! — многим погребенна.

Недужны имут руки, пребедно согбенны,

на даяние нищим зело разслабленны.

Томит болезнь и ноги, ибо ты не знают

40 во дни, в нощы покоя, но всегда бегают

По всем путем, еже бы прибыток имети.

О, коль много лакомым нужда бед терпети!

Родителей на сына честь не прехождает,

аще добродетелей их не подражает.

Лучше честь собою комуждо стяжати,

нежели предков си честию сияти.

В немощи к чародеем иже прибегает,

яд пия, не врачевство, душу убивает.

Или во огни ищет безумник прохлада, —

погибель ту известна, ни мала отрада.

5 Кто виде волка овцу зубами целяща

или лва гладна в зубах часть мяса щадяща.

Той и от чародеев может ожидати,

яко леть помощь в скорби недужным прияти.

Не лститеся, братие! Демон не желает,

10 да кто от правоверных здрав долго бывает.

Хотел бы он в един час вся ны поморити,

аще бы аггел божий престал нас хранити.

Аще же видится вам нечто помогати,

лстит вы, да дерзаете болше согрешати.

15 На мал час пособствует, да уморит вечно,

душы вринет в езеро огнем безконечно.

Бог врачь есть всеистинный, к нему притекайте,

а естественных врачевств не пренебрегайте, —

Ибо естества средствы он ся не гнушает,

20 но чрез та силу свою мирови общает.

Не право убо деют, иже обхуждают

врачевства художество и врачы хухнают.

Бог врачы и врачевство в ползу сотворил есть,

а от чаров пособство проклято судил есть.

25 Лучше убо от скорби верным умирати,

неже бабы, шептуны в Помощь призывати.

Тако бо отходящым спастися удобно,

а от шепт спасение никогда подобно.

Платон философии идеже учаше,

Академия то ся место нарицаше.

Трус земли тамо часто обыче бывати,

учившымся мудрости страх мног содевати, —

5 Им же они к мудрости себе устрояху,

яко же учителем заповедь прияху.

Детищем малым, не разсудным сущым,

близ гор высоких детски играющим,

Видится небо на горе лежати

и оверх ея солнце путь свершати.

5 Темже стремятся на ню восходити,

да бы близ солнца и небесе быти,

Еже бы персты оным ся касати,

каково небо есть и солнце знати.

Елма же взидут на верх горы тоя,

10 суетны мысли видят быти своя, —

Ибо ту знают, яко ся прелстиша,

на горе небо егда быти мнеша.

Мысленне гора — всяко достоинство,

честь высокая и мироначалство;

15 Тех лишеннии, елма возглядают

на высоту их, умом помышляют,

Яко на них есть блаженство небесно,

душевное же купно и телесно,

И в чести сущих мнят в небеси быти,

20 яко аггелы безпечално жити.

Ризам их светлым, спире раб дивятся,

красным полатам и пиром чюдятся,

Смотрят на славу и глаголют в себе:

„Ей, сии в мире живут, яко в небе.

25 О, кто бы нам дал на ту гору взити,

тако блаженным, яко они, быти!

Пожили быхом светли и весели,

яко же живут в небеси аггели“.

К таким же мыслем дело прилагают.

30 на гору чести труды полагают,

Всякими средствы достигнути тщатся,

имением же и здравством томятся.

И елма тако взидут на верх ея,

постигнут хоти сбытие своея,

35 В то времи знают, яко ся прелстиша,

егда блаженство ту быти судиша.

Тогда искусят, что блаженни быша,

елма в юдоли мирно, лепо жиша.

Ту бо печали многи досаждают,

40 ту в своих скорбех людие стужают,

Ту многа бедства, зависти и ковы,

вражды и нужды, не объятны словы.

А болезнь равне тело грешно томит,

и смерть, яко ветр прежде древо ломит,

45 Еже на горе стоит вознесенно,

потом в юдоли еже есть смиренно.

Тогда бы ради возврат сотворили,

в юдоли паче, неже в верху жили;

Но человеческ срам я побеждает,

50 до конца в тузе жити понуждает.

Кто либо убо лишен еси чести,

не тщится ея высоты долезти.

Веру ми ими, уне тако быти,

аще хощеши безьскорбно пожити.

55 И спасенно же: ибо ничто тебе

препону деет еже быти в небе.

О началных же святый Златоусты

своими рещи изволил то усты:

„Чюждуся, аще спасен может быти

60 кто от началных и на небо взити“.

Аще же тако: Здравствуй, о начало,

несть ми с тобою дело ниже мало!

К небесней горе хощу аз творити

путь, да бы на ней во век веков жити.

Разум есть прешедшая добре разсуждати,

настоящая паки благоустрояти,

Еще предвидение будущих имети, —

сих делес не творяют, иже умом дети.

Еже корень есть в древе, то мысль в человеце,

обое же есть тайно в настоящем веце.

Корень есть под землею, не видим бывает;

мысль в глубине есть сердца, никто ея знает.

5 Но яко что в корени от силы таится,

то послежде во ветвех и в плодех явится;

Тако что сокровенно во мысли пребудет,

то по мале во делех проявленно будет.

Темже кто древо плодно имети желает,

10 да здрав корень пребудет, тощно промышляет;

Тако хотяй сам плоды благи приносити,

да тщится в сердце мысли добрыя хранити:

От добрых бо помыслов делеса благая

производна бывают, от злых паки злая.

Их же не вемы, тым ся нужда есть учити,

яже вемы, та иным верно изъявити.

Не сила капли камень пробивает,

но яко часто на того падает;

Тако читаяй часто научится,

аще и не остр умом си родится.

Елма словопрение начинает быти,

ты же хощеши правый победитель быти, —

Победи прежде тебе, потщися молчати,

тако скоро можеши победу прияти;

Вси бо тя мудра, кротка станут нарицати,

спорници прощения смиренно желати.

Невежда пути вожд да не бывает,

книг неискусный да не поучает.

Невежда мудраго елма поучает —

слепец очитаго провождает.

5 Сова о лучах солнца разсуждает,

егда невеглас о мудрых вещает.

Петель ногами обыче копати

землю и пищи в ней себе искати.

И аще злату цату ископает,

со молчанием ону презирает.

5 А случится червя ископати,

кричит и тщится кокоши призвати.

Равне клеветник доброты честныя

презренны имат, что цаты златыя.

А черви грехов аще усмотряет,

10 всякое око зрети призывает.

О злобы люты! Яже таителна

явленна творит: таит явителна.

Птицу из клетки скоро мощно испустити,

но труд есть паки в тужде ону возвратити.

Точне без труда слово из уст ся пущает,

но никоим образом воспят ся вращает.

5 Егда убо хощеши нечто глаголати,

потщися прежде оно умом разсуждати,

Да не како печаль ти велику содеет,

егда в ушесех людских везде ся разсеет.

Воздержание аще безмерно храниши,

множицею души ти вред велий твориши:

Плоти бо изнемогшей ум не добр бывает, —

разсуждение в меру вся да устрояет.

5 Уне есть мерно по вся дни вкушати,

нежели долго от пищ ся держати:

Пост бо безмерный силу истребляет,

дух уныния и печаль раждает.

Слон нелеполичный и велбуд горбатый

имеют обычай естеством завзятый,

Еже внегда воду оным чисту пити,

первее ногами ону возмутити.

5 Се негли того ради содевают,

да нелепия си в ней не созерцают.

Подобне людие злие препинати

слово обыкоша и книг не читати,

Да худоличия си не усмотряют

10 и злых дел не видят, яже содевают;

Затыкают уши, да бы не слышати,

яже проповедник хощет обличати.

Малая часть телесе язык человека,

но не виде злейшия никтоже от века,

Ибо аще малое слово изпущает,

хулно или клеветно, многи убивает.

5 Легко оно исходит, но язву велику

и зело тяжку в сердце деет человеку;

Мягко аер проходит, но в сердце жестоко

вонзает ся и рану творяет глубоко;

Из уст, яко же птенец малый, излетает,

но яко велбуд с горбом абие бывает.

И ни кими мерами может ся сокрити,

весть же сердца человек многих озлобити.

Убо разсудно слово всякое пущайте,

да не будет стрелою, прилежно смотряйте;

15 Аще бо яко стрела пойдет, то вратится

не к языку, но в сердце и в смерть преложится.

Вино хвалити или хулити — не знаю,

яко в оном и ползу и вред созерцаю.

Полезно силам плоти, но вредныя страсти

возбуждает силою свойственныя сласти.

5 Обаче дам суд сицев: добро мало пити,

тако бо здраво творит, а не весть вредити;

Сей Павел Тимофею здравый совет даше,

той же совет да хранит достоинство ваше.