Что он сделал такого, за что не мил?
Если хочешь знать — он нас оскорбил:
Ну, да —
Мы сторожим колодцы, мы с оружьем в ладах,
Нам смешно, что мы вызываем страх.
Мы — счастье; но мы и беда.
Ты— город, а мы— часы у ворот,
Мы– стражи, в скале охраняем вход.
Двое.
Слева — стоим и справа — стоим
И неотрывно, поверь, следим.
За тобою.
Право же, лучше не спрашивать нас
Где те, кто смел нарушить приказ.
О них забудь.
Мы были рифом для тех, воронкой в воде,
Горем, ночным кошмаром, где
Не розами — путь.
Оседлай журавля и учи слова моряков,
Когда корабли, полные птиц, с островов
В гавань войдут.
В таверне трави о рыбалке, о ласках чужих жен,
О великих мгновеньях в жизни, которых лишен
Ты, тут.
Местная так говорит молодежь:
«Мы верим ему, где другого найдешь?» —
А мы добры,
От немощной похоти твоей устав;
Пусть не по вкусу тебе, но блюди устав,
Нам все равно — до поры.
Не воображай, что нам невдомек —
То, что сокрыть ты тщательно смог,
Взгляд выдаст вполне:
Ничего не сказав, ничего не свершив,
Не ошибись, будь уверен, я жив —
Не танцевать же мне —
Ты ж упадешь на потеху всем им.
Поверх садовой стены мы следим —
Как там ты.
Небо темно, как позора пятно,
Что-то, как ливень, низвергнется, но
Это не будут цветы.
Поле, как крышка, вспучится, знать,
Все обнажив, что лучше б скрывать.
А потом,
Не говори, что глядеть недосуг,
Лес подойдет, становясь вокруг
Смертельным серпом.
Болт заскрипит и раздастся удар,
И за окном проплывет санитар-
Ный вэн
И появляются спешно, мой друг,
Женщина в темных очках и горбатый хирург,
И с ножницами джентельмен.
Ожидай нас каждый миг,
Так что придержи язык
И— без рук!
Сад мети, сам чистым будь,
Петли смазать не забудь. Помни о нас —
Двух.