Изгнанник

Глава V. Застава Света, часть 4

— Надо поговорить.

Тугс удивлённо на него посмотрел, но ничего не сказал. Он выглянул из палатки, после чего вернулся обратно, и, начертив средней силы охранное плетение, разместил его перед входом в их убежище.

— О чём? — спросил Сгусток Тьмы, подходя ближе. Палатка была небольшой, рассчитанной на одного человека, поэтому в ней Тугс чуть ли не полностью кристаллизировался, чтобы уменьшиться в размерах. Ещё совсем чуть-чуть, и его можно было бы взять в руки.

— Мне было послано видение, — начал Астерот, отметив, что в глазах Тугса промелькнула смесь страха и удивления, — в нём ко мне пришла какая-то женщина. Она сказала, что ты знаешь, кто она такая.

— Женщина? Ты хоть знаешь, сколько я за всю свою жизнь видел женщин? Нет? То-то же. Опиши её хоть, что ли.

— Молодая, в длинном платье, широкополой шляпе.

— И всё? — вроде бы спокойно спросил Тугс, но в его глазах снова мелькнул страх.

— И ещё она ссылалась на Великую и Всеобъемлющую. Тьму, наверное. А, и ещё — она смертельно больна, но эта Великая её каким-то образом восстанавливает, тратя на это свои силы.

— Она не представилась? И что она говорила?

— Во-первых, нет. Во-вторых, она сказала, что я должен спасти Тьму.

— ТЫ?! — внезапно выкрикнул Тугс. Его взгляд, наверно, мог бы сжечь Астерота за пару секунд, но уже через мгновение Сгусток Тьмы успокоился и продолжил. — Ладно, я знаю, кем эта женщина могла быть. Скорее всего, это Ниакра — Посланница Тьмы. Она исполняет роль гонца — подай, принеси, скажи, перескажи и так далее. Чаще всего она приносит кому-либо какие-либо вести или дары от Великой и Всеобъемлющей Тьмы. Ниакра никогда не предавала Тьму, — на слове «никогда» его глаза полыхнули фиолетовым гнём, но Тугс продолжил рассказ как ни в чём не бывало, — и за это Великая одарила её несколькими сильными артефактами. Ещё что-то? Нет, я понимаю, что ты, путешественник между мирами, ничего не знаешь о нашем мире и поэтому используешь меня как ходячий альманах всего сущего, но ради рассказа о Посланнице Тьмы пугать «серьёзным разговором» не надо было.

— Дело в том, что именно она передала мне видение… В котором был Дариус и Тёмный Лорд, если я правильно понял.

Реакция Тугса Астерота удивила. Его глаза распахнулись, он мгновенно выскочил из палатки, пробыл там где-то минуту, видимо. навешивая новых охранных плетений, и только потом вернулся.

— О ком, говоришь, было видение?

— Одного из них точно звали Дариус.

— А второго?

— В видении не упоминалось его имя, но он был убит этим самым Дариусом.

— СЕРЬЁЗНО?! — панически выкрикнул Тугс. — Ладно, хорошо. Скорее всего, это были Дариус Осквернитель и Тигеор Третий, его отец. — Астерот кивнул, мол, да, отец. — Дариус жестоко убил своего отца, бывшего Тёмным Лордом тех времён. Это было, наверное, лет пять назад. С тех пор Тёмные начали меняться. Дариус, став Лордом, провёл Очищение Скверной — простыми словами, осквернил большую часть Тёмного народа, превратив их в монстров. Это, конечно же, проводилось постепенно, не сразу. Сначала он заразил Скверной своих слуг и придворных людей, потом — население близлежащего города, после чего Скверна, самая страшная болезнь этого мира, начала распространяться умопомрачительными темпами. Вскоре, года через четыре после восхождения Дариуса на престол, практически все Тёмные были заражены. Оставалось лишь несколько оплотов, как ни странно, но это были крохотные деревеньки дальше всего от Замка Лордов. В деревеньки стекались беженцы, и вскоре вместо трёх небольших поселений, там возникло одно большое — Город Живых, так они его назвали. Население Города было тысяч семь человек, они быстро построили вокруг деревенек какую-никакую, но стену. И тогда пришли Осквернённые. Подчинённые Дариуса набрасывались на оружия защитников, словно на амбразуру, стараясь сделать одно: заразить как можно больше людей. Скверна передавалась просто через касание открытого участка кожи врагом, а если рана была особенно глубокой, то заражение происходило чуть ли не сразу. Через пару недель непрекращающейся осады население Города Живых сократилось втрое, причём две трети оставшихся — женщины, дети и старики, абсолютно небоеспособные существа. Тогда нашёлся один из особенно сильно верующих в Истинную Тьму, и призвал те самые две трети без перерывов взывать к ней. Но Тьма была глуха: на её фронте тоже шла ожесточённая война. Ты, наверно, знаешь о непрекращающейся Войне со Светом, да? Ну так вот, Великая и Всеобъемлющая Тьма также бесконечно сражается с Великим и Всевидящим Светом, только там, в мире Богов. Но тогда в бой вмешалась ранее изгнанная третья сторона — Скверна. Первой её целью стала Тьма, и поэтому ей и её воинам приходилось сражаться сразу с двумя опаснейшими противниками. Но люди, сражавшиеся тут, посчитали Тьму глухой и чёрствой к их просьбам, и тогда один подросток, буквально лет пятнадцати, решился на страшное. Он отрёкся от Тьмы, сказав, что она специально не помогает им и надеется таким образом избавиться от них, мол, они просто стали ей не нужны. За ним последовали и другие дети, а это была почти четверть от всех тех, кто на тот момент находился в городе. К тому моменту осада шла уже второй месяц, и население Города дополнительно сократилось раза, наверное, в три. Осквернённых сразу же выгоняли из Города, а один из участков стены был пробит Армией Скверны. Люди с трудом выгнали устроивших кровавое пиршество монстров с их земель, но они сожрали около половины оставшихся в живых людей. Городу грозила смерть, и это стало понятно всем. Людей в нём было штук восемьсот, не больше, и именно тогда произошло восстание Гецтонта — того самого пятнадцатилетнего подростка, за которым пошли две сотни несовершеннолетних, отрёкшихся от Тьмы. Они устраивали погромы в городе, призывая отречься от глухой Тьмы. Однако вскоре началось самое ужасное. Ослабленная гигантскими потерями среди своих верующих, Тьма начала сдавать позиции. Скверна, к тому моменту «убедившая» Свет выйти из этой борьбы, наоборот, набирала силу. И вскоре восставшие начали оскверняться. Сами по себе, просто Скверна обрела достаточное могущество, чтобы влиять на неокрепшие Души детей. Матери и отцы, к тому моменту потерявшие одну деревню с тем самым пробитым участком, не в силах поднять руку на собственные чада, заперлись в последней из трёх деревень. Их было не более сотни. Осада последней деревни длилась не больше недели. Измученные непрекращающейся борьбой, жаждой и ужасным голодом, таким, что им приходилось съедать трупы умерших от того же голода, воины падали на землю, даже не доходя до частокола, на скорую руку выставленного вокруг деревни. Каждый день умирало всё больше людей, и в итоге остался лишь один человек. Тот самый Гецтонт, единственный из бунтарей, кто не был осквернён. Он укрылся в одном из самых старых домов деревни, молясь Тьме, чтобы его не нашли. Он был настолько напуган, что раскаялся во всём, что совершил, считая — и надо сказать, правильно считая, — что всё это свершилось именно из-за него. Не будь его, Город Живых продолжал бы жить. Найдя в доме чей-то труп, подросток, не евший, наверное, месяц, сожрал его за пару минут. Он начинал медленно сходить с ума. Его Душа вырывалась из тела, не способная наблюдать за теми бесчинствами, что творило тело. Он убивал и жрал Осквернённых, скрываясь в том доме. Странным образом ему всегда удавалось скрыться там, почему-то Осквернённые не трогали его в доме, который на самом деле был бывшим домом Дариуса. Молитвы обезумевшего подростка всё же приносили какую-то пользу Тьме, она смогла кое-как, но обезопасить мир от Скверны. Да, для этого ей пришлось заключить договор со Светом, но объединившись, они сумели запечатать её. Однако Тьма тогда знатно ослабла, ведь во время Скверной Войны от неё оторвалась её половина, ставшая покровительницей Дариуса — Осквернённая Тьма. Что в итоге стало с Гецтонтом, неизвестно. Сейчас в мире сохранились максимум сотни истинных Тёмных, не запятнавших себя Скверной. Они прячутся, но, как мы сегодня узнали, по всему миру рыщут отряды Осквернённых, пытающихся найти Тёмных. Это краткая версия Прихода Второго Лорда, или Осквернения Тьмы, созданная специально для таких, как ты. Всё, теперь сиди обрабатывай информацию. Я — сторожить твой мозговой процесс.

— Стой! У меня остался последний вопрос. — остановил уже было развернувшегося Тугса Астерот.

— М?

— Кто ты такой? И откуда обычный Сгусток Тёмной Материи знает столько всего?

Тугс поколебался пару секунд, но потом, качнув головой, ответил:

— Тебе пока рано это знать, Спаситель Тьмы. Всё?

— Нет, ещё кое-что. Откуда эта Скверна?

— Скверна? — поморщился Тугс. — Точно неизвестно. Она везде и одновременно нигде. То, что мы видели, например, при битве с Стражем Хранителя Лабиринта — Воином Скверны, кстати, одного из самых слабых существ Осквернённой Тьмы — это Материя Скверны, если тебе будет так понятнее. Проявление Скверны в нашем слое мира. Это, на самом деле, долгая история. Постараюсь рассказать вкратце. — Улыбнулся Сгусток Тьмы, возвращаясь к Астероту и садясь рядом с ним. — С чего бы начать… Жил, как говорится, был, когда-то Пириантус — человек, из-за которого Тьма сейчас находится, можно сказать, на грани жизни и смерти, склоняясь, всё же, ко второму варианту. Родился этот «прекрасный» человек задолго до тебя, мой друг. С судьбой у него, прямо скажем, не сложилось: мать умерла, только его родив, отец ушёл к молодой любовнице, всякие бабушки-дедушки не выдержали разрыва семьи и померли, кстати, по некоторым версиям, от рук своего любимого внучка. Хорошее начало, не правда ли? Пириантус остался совершенно один. Никого не напоминает? Отец ушёл, бабушки-дедушки померли? Нет? Ладно, потом дойдёшь до этого сам, мне лень исправлять твою тупость и неумение составлять логические цепочки. А ещё Королём себя называет, тьфу!

— Дариус. — раздражённо вклинился Астерот в монолог своего спутника.

— Наконец-то, Тьма тебя поглоти! Так вот, Пириантус остался один, совсем как Дариус. В одиночестве он, опять же, по традиции, вырабатывавшейся нами веками, начал сходить с ума. Однако он делал это своим, авторским способом. Пириантус свернул в сторону оккультизма, и, надо сказать, преуспел в этом в заброшенном замке неподалёку от той деревни, в будущем превращённой им в жилище для своих «пирианцев», как они себя называли. Жертвоприношения, призывы, порчи, проклятья, ритуалы продажи Душ — это всё его выдумка. Ну, по крайней мере, в этом мире — в других, уж простите, не бывал и не знаю, что там творится. Ну и вот, добрый дядя Пириантус тогда основал самый первый Культ — Культ Син’Тра, бога разрушения, гниения и прочей ужасающей чепухи. Правда, божок был им выдуман, но ему казалось, что нет. На удивление, к нему перебежало довольно много как Тёмных, так и Светлых, тысяч десять, наверное. Занималась эта разношёрстная бригада всё тем же — оккультизмом в одном из самых фанатичных его проявлений. Пирианцы были просто поехавшими фанатиками. Каждое утро они встречали ритуальным жертвоприношением во славу Син’Тра, убивая кого-нибудь из своих. Причём это были не провинившиеся — их наказывали другим способом — это, наоборот, были всякие красавчики и, если можно так сказать, «активисты». Каждый день количество пирианцев падало человек где-то на пять-десять. При этом умершие воскрешались самим Пириусом, но в виде одного-двух больших кровавых големов. Они называли это Перерождением. Все пирианцы носили закрытую одежду и обязательно — шлем, скрывающий их нательные письмена, вырезающиеся без какого-либо обезболивающего. Эти мазохисты втыкали в любимых людей иголки, причиняя тем постоянную боль, ведь эти иголки доставать было нельзя.

— Но, всё же, причём здесь Скверна? Откуда она взялась?

— Самая реалистичная версия — своими бесконтрольными подношениями выдуманному богу Пириантус и его последователи завоевали внимание реально существующей твари. Однажды, когда Пириантуса ранили нормальные люди, пробравшиеся на территорию его замка прямо перед утренним жертвоприношением, он где-то на полчаса потерял контроль над своими големами. Тела мучеников в этих существах сливались, но сознания — нет. И чаще всего при «перевоплощении» наваждение, каждое утро насылаемое Пириантусом на его последователей, полностью пропадало, и садист-мазохист пирианец становился частично обычным человеком, только, разве что, немного изменённым психологически. На смену наваждению приходили его абсолютный контроль и желание подчиняться всем его приказам, буквально выжженное, словно клеймо, на Душах всех превращённых. Так вот, бывшие садисты-мазохисты, ставшие големами, за те полчаса устроили гигантских масштабов кровавую баню. К тому моменту пирианцев было тысяч восемь. Когда големы, чьи ряды, кстати, также поредели, вернулись под контроль Пириантуса, умерло около трёх тысяч человек. Всё пространство от стен до донжона замка было залито кровью убитых и самих големов. Именно тогда проявилась Скверна. Территория, на которой месяцами совершали жертвоприношения несуществующему богу, переполнилась Материями. Ещё немного, и её можно было бы просто вытащить из пространства даже самому простому человеку, в жизни с Материей не работавшему. Эта Материя понемногу поглощалась Иерофантом Культа — Пириантусом и его ближним кругом из самых преданных его учеников — Адептов. Последним он преподносил её как некий «дар» от высших сил, того самого Син’Тра. Обычные люди, конечно, чувствовали переполняющую это место Материю, но не обращали на неё никакого внимания, ведь это преподносилось Иерофантом как «отпечаток божественной силы». И вся эта материя разом пропала, забрав вместе с собой кровь. Вместо них на всех оставшихся в живых пирианцев наложилось странное проклятие. Те пять тысяч выживших могли заражать какой-то заразой, лишь в будущем прозванной Скверной, других просто через касания. При этом заражённые менялись, они частично теряли человеческий облик и даже разум. Тогда это проклятие совпало с Тринадцатым Светлым Походом, вырезавшим весь замок, кроме бежавшего Иерофанта. Пириантус понимал, что он не сможет ничего сделать один. Тогда он пошёл по соседним городам Тёмных, пробираясь в дома к людям и заражая их. Он научился делать специальные «Бомбы Скверны» — шарообразные сгустки этой самой Скверны, взрывающиеся при контакте с чем-либо. Всё живое, затронутое Скверной, становилось Осквернённым. У них сохранялась только одна мысль: Служить Иерофанту. На городских кладбищах Пириантус создавал своих големов, добавляя в них частичку Скверны, делая их больше и сильнее. Закончилось всё тем, что Иерофанта убил какой-то Светлый, абсолютно случайно оказавшийся на землях Тьмы. Не ожидавший этого Пириантус быстро испустил дух. Однако Душа поехавшего окончательно мага из последних сил наложила на себя заклинание Временной Петли, возвращающее её снова и снова в этот мир. Поэтому сейчас, скорее всего, наш несчастный Дариус — очередное Явление Иерофанта. Даже если его убить, через некоторое время родится новый человек, который в день своего восемнадцатилетия получит Душу Иерофанта. Мало кто может бороться с влиянием Великой Души Древнего, поэтому хрупкие, ещё неокрепшие Души Явлений быстро ломаются, теряя себя и становясь частью Иерофанта. Ладно, всё, что-то я разговорился. Это — секрет, об этом — никому, ты понял меня, Спаситель? — Астерот кивнул, глядя в пустоту и переваривая полученную информацию об этом мире. Нет, в его родном мире Скверна была изначально. Но что это? Откуда оно берётся? Очередные вопросы к мирозданию, на которые оно, скорее всего, никогда не ответит…