Изгнанники Нирваны

VI

Королевский дворец затоплен суматохой. Всем членам Семьи объявлен совершенно секретный приказ его величества, и теперь каждому груму известно, что Повелители Теней отправляются в путешествие.

Поварам приказано приготовить легкий завтрак и запас провианта на два дня Горничные готовят походную одежду, конюхи моют и скребут лошадок. Перед замком толпятся астрологи и скупщики краденого, которые почему-то уверены, что правителям могут понадобиться их услуги.

Постепенно вся столица оказывается во власти паники — столь основательные приготовления августейшего семейства всегда вызывают подозрения и опаску. Обычно подобная активность случается перед большой войной. Или, в крайнем случае, накануне путча.

Торговцы торопливо закрывают свои лавки, обыватели запирают двери и наказывают домочадцам не выходить на улицу. По мостовым ошалело носятся те, кто слишком поздно сообразил сделать запас крупы, спичек и соли.

На окраинах, где трактирщики меньше опасаются уличных беспорядков, любители посудачить о политике привычно собираются за кружкой дешевого пива. Самые проницательные связывают грядущие потрясения с внезапным возвращением Блейза и Корвина. «Эти шутить не станут, — глубокомысленно вещают доморощенные комментаторы. — Не успеешь оглянуться — опять мохнатые с винтовками по склону Колвира полезут».

Которые помоложе и полюбопытнее, преодолевая испуг, пробираются к Восточной и Западной лестницам, но никаких полчищ, готовых штурмовать Амбер, не видно даже на горизонте. Ближе к полудню горожанам надоедает ждать неведомую опасность, и они постепенно выползают из своих убежищ.

После обеда снова начинают работать закрывшиеся было лавки, мастерские и кабаки. Вечером город уже забывает недавние страхи.

Войны не случилось. Путча тоже. Пока.

— Какой еще походный паек?! — процедил Рэндом, впадая в ярость. — Разве кто-то организует многодневное путешествие в Отражениях, где бездействуют Козыри? Или ожидается мор и глад?

Проявивший инициативу мажордом от ужаса лишился дара речи, пытаясь угадать, какому наказанию будет подвергнут за избыток рвения. А тем временем на площадку, загроможденную строительными лесами — реставрация лестниц, разбитых в схватке Великих Сил еще не завершилась, — вошли слуги, нагруженные тяжеленными баулами. Когда выяснилось, что доставлена дорожная поклажа леди Флоры, король окончательно распсиховался, а остальные принцы, принцессы и примкнувший к их компании нирванский герцог разразились хохотом.

— Дорогая сестренка, там нет аборигенов, коих ты могла бы очаровать, ежечасно меняя наряды, — простонал сквозь смех Жерар.

— Разве что Единорог появится, — добавил Блейз. — Или у нее от Дворкина еще один наследник родился.

Не скрывая обиды, Флора велела грумам унести багаж и шагнула к Джулиану и Жерару. Остальные тоже зашевелились, стараясь держаться поблизости от потенциальных союзников. Если до сих пор Семья заполняла коридор аморфной массой, каждый атом которой совершал бесцельные хаотичные перемещения, то теперь был запущен процесс абсорбции. Принцы и принцессы сбивались в кучки. Одну группу составляли Джулиан, Жерар и Флора, другую — Корвин, Льювилла, Фауст и Блейз. Отдельно от прочих стояли Рэндом, Бенедикт и Мартин.

Фауст подумал, что для полноты генеалогического натюрморта не хватает Фионы, а также великого множества других членов королевской Семьи Амбера, ведущих род от Оберона. Сам нирванский герцог был знаком лишь с немногими. Не напрягая память, удалось вспомнить только Николь, Авеля, Санд и Делвина. Однако, по слухам, существуют еще Фернандо, Ринальдо, Анжелика, Христофор и тьма других Повелителей Теней. На чью сторону они встанут, начнись новая заварушка?

— Нет Фионы, — заметил Рэндом. — Кто-нибудь сегодня видел ее живой9

Пока гоняли посыльного на другой этаж, мстительная Флора осведомилась ангельским голоском: дескать, уверен ли его величество, что сумеет найти дорогу к Главному Узору. Король довольно уверенно дал утвердительный ответ, но затем вроде бы засомневался.

В этот момент Рэндом и Корвин одновременно вспомнили свое первое путешествие в Истинный Амбер, когда бабушка Единорог вела их по призрачной тропе среди сверкающих остроугольных формаций. В тот раз с ними был отец, бежавший из Хаоса и скрывавшийся под именем Ганелона.

Взлетев по лестнице, запыхавшийся гонец доложил, что ее высочество принцессу Фиону найти не удалось. Лишь после этого Рэндом догадался воспользоваться Колодой. Когда раскрылась Карта, Фиона возмущенно осведомилась:

— Долго мне вас тут ждать?

— Где ты? — спросил растерявшийся король.

— Возле Узора, как договаривались.

— Когда ты успела туда добраться? — Рэндом нашел не самый подходящий момент, чтобы удовлетворить любопытство.

Потерявшая терпение Фиона озлобленно прошипела:

— Я знаю дорогу назубок. Дворкин еще в детстве приводил, меня сюда. Тогда же он сделал мне Козырь для этого места.

Наконец-то сообразив, что происходит, Рэндом объявил остальным:

— Верховая прогулка отменяется. Сестренка проведет нас.

Один за другим амбериты проходили через распахнувшуюся Карту. Фауст ждал, когда двинутся Корвин и Льювилла, чтобы прошмыгнуть вместе с ними. К его огорчению, серебристо-черный не спешил. Изучив пейзаж, на фоне которого расположилась встречавшая гостей Фиона, Корвин отрицательно помотал головой и решительно заявил'

— Предлагаю проникнуть туда с другой стороны. Фау, Лью, вы со мной?

Не вполне понимая, что именно задумал вернувшийся из заточения в Хаосе принц, они спустились вслед за Корвином в тюремное подземелье дворца. На глазок Фауст прикинул, что количество вырубленных в скале камер рассчитано на несколько сотен заключенных, хотя сейчас значительная часть камер пустовала. Наверное, возводя королевскую резиденцию, старик Оберон предвидел тяжелые времена, которые так и не наступили. Или давно прошли.

Охранники, по причине безделья забывшие о дисциплине, встречали Корвина как старого знакомого. Кое-кто даже интересовался, не в свою ли камеру возвращается принц, и если да, то сколько лет проведет здесь на этот раз. Начавшая о чем-то догадываться Льювилла немного занервничала и спросила, куда они идут. Корвин ответил на ходу:

— В то место, куда я только вхожу…

Целью их похода оказалась темная и душная камера в самом глухом тупике самого нижнего яруса. Вошедший первым Корвин с размаху пнул излишне прыткую крысу, хозяйским жестом пригласил своих спутников следовать за ним и сказал:

— Когда-то я провел в этой клинике около трех лет, зрение лечил… — У принца задергалась щека. — Когда регенерировали глаза, выжженные по приказу Эрика, сюда явился Дворкин и нарисовал на стенах несколько картинок, которые можно использовать как Козыри. Одна из этих картинок открывает путь в бунгало нашего деда. Оттуда рукой подать до Главного Узора.

— Ты надеешься найти там самого Дворкина? — сообразила Лью.

— Если рисунок сохранился, — сказал Корвин, — Фау, ты же колдун, сделай нам освещение.

Герцог послушно щелкнул пальцами, и потолок камеры окутался неярким золотистым свечением. На одной стене можно было различить сильно попорченный сыростью пейзаж окрестностей Амбера — участок берега с маяком. На стене напротив остатки штукатурки сохранили фрагменты какого-то интерьера.

— Нам не повезло, — мрачно изрек разочарованный Корвин. — Настенный Козырь исчез. Давно пора устроить здесь капитальный ремонт…

— Не отчаивайся, — сказал Фауст. — Я все-таки колдун, причем не из самых плохих.

Решив, что игра стоит свеч, он призвал на помощь малую частицу сил, заключенных в Амулете перстня. Стену накрыла невидимая простому глазу сеть энергетических линий. Рассыпанные по всей камере крошки штукатурки взлетали с пола, возвращаясь на свои прежние места. Прошло совсем немного времени, и взорам предстало возрожденное творение Дворкина — изображение тускло освещенной кельи, обставленной вычурной мебелью, с рядами стенных шкафов и книжных полок, а на столе в центре картины лежал нечеловеческий череп.

— Лучше, чем у самого автора, получилось, — одобрил Корвин труды друга.

Он мысленно проник в Карту, которая послушно обрела объем, превратившись в распахнутую дверь. Трое прошли через эти врата, и произведение Дворкина захлопнулось у них за спиной. Затем угасло магическое сияние, и в камере снова стало темно.

Кабинет казался покинутым, и даже воздух пропитался затхлостью. Словно Дворкин, получив свободу, много лет не возвращался сюда. В свете факела стало видно, что серебряные канделябры потемнели, покрывшись патиной, а на мебель и стопки неприбранных бумаг лег тонкий слой пыли.

В прошлый раз Корвин не успел изучить застенок, куда его отец заточил своего отца. Обследовав анфиладу комнат, выдолбленных в недрах горы, принц убедился, что найти Дворкина не удастся. Несколько опечаленный этим открытием, Корвин вернулся в кабинет, бормоча невнятные проклятия.

— Дедули нет. — Льювилла нетерпеливо отбивала такт каблуками сапожек. — Пошли к остальным.

— Не спешите, — взмолился Фауст. — Кто-то был здесь совсем недавно. И этот кто-то занимался чем-то интересным…

Амберитам пришлось признать, что их приятель-провинциал не ошибся. Недопитое молоко в чашке только начало скисать, а ломтики хлеба в бронзовой вазе зачерствели не слишком сильно. Шкафчик желтого дерева, внутри коего благодаря чарам сохранялась морозная температура, был полон снеди. Прочитав дату изготовления на вакуумной упаковке тонко нарезанного бекона, Корвин без труда подсчитал; товар попал сюда несколько дней назад, не раньше.

Между тем Фауст рассеянно понюхал молоко, тронул длинным ногтем мизинца загустевшую пленку, после чего отставил чашку на дальний угол стола.

— Волчье молоко, — меланхолично сообщил он. — Странные привычки у здешних обитателей.

— Нормальный рацион основателя Вечного Города, — отмахнулась Льювилла. — Поторопись, милый. Наверное, остальные уже заняты делом.

— Каким еще делом могли заняться твои родственники? — Герцог очень непочтительно фыркнул. — Пустопорожними разговорами и ничем больше!

Вспомнив некоторые особенности его характера, Корвин насторожился и спросил:

— Ты что-то нашел?

Вместо ответа Фауст кивнул, продолжая разгребать хлам, загромождавший рабочий стол Дворкина. Он убрал почти человеческий череп с волчьими челюстями и короткими рожками, убрал канделябры, в которых давно сгорели стеариновые свечи. Тяжелые фолианты нирванец бережно перенес в шкаф, где и без того хватало беспорядочно сваленных книг. Когда он смахнул недописанные бумаги с низкого — под лилипутский рост Дворкина — столика, на полированной доске осталось около десятка предметов, хорошо знакомых всем, кто оказался сейчас в этом помещении.

— Никогда не видела таких Козырей, — призналась Лью-вилла. — Но рисовал, безусловно, Дворкин — я узнаю его руку.

— Автор меня интересует в последнюю очередь, — раздраженно сообщил Корвин. — Кто на них изображен?

Впрочем, оба амберита быстро узнали Одноглазую Змею и Единорога — олицетворения немногих известных им Великих Сил. Остальные картинки на Козырях казались брату и сестре иллюстрациями к школьному учебнику зоологии. Фауст опознал еще двух персонажей из мира пернатых и членистоногих, но и он пришел в замешательство, разглядывая некоторые Карты. Чего стоили одни только изображения людей-уродов! Например, кривоногий толстяк с шаром Солнца на месте, где у нормального человека должен быть живот. Или двуглавый старец с пучками молний, заменявшими волосы на лице и голове.

Пока загадочная Колода ходила по рукам, некоторые из наиболее интригующих Козырей оказались в широком рукаве Фауста. Герцог рассудил, что с такой экзотикой следует тщательно разобраться в спокойной обстановке. Без посторонних.

Корвин, спрятав оставшиеся Карты, уже собирался направиться к двери, но вдруг остановился и, хитренько поглядев на Фауста, произнес:

— Разъясни мое недоумение, колдун. Уже много лет я ломаю голову над происхождением ковра, что расстелен у нас под ногами. Иногда мне кажется, что ковер похож на ардебильский, но потом я вспоминаю некоторую грубоватость узора, и тогда приходят сомнения. Что скажешь?

— Ардебильский ковер и не должен быть тонкой работы, — презрительно ответил Фауст, однако опустился на колени и принялся разглядывать ворсистую ткань, — Лучшие ковры ткали в Катане, почти так же высоко ценилась работа мастеров Тебриза и Хорасана. В Мазандаране и Ардебиле делали товар второго сорта… Но здесь — отнюдь не второй и даже не третий сорт. — Герцог выпрямился, отряхивая пыль с колен. — Если тебя интересует мое мнение, то слушай: это — агдамская подделка.

— Агдам?! — вскричал потрясенный принц. — Не может быть! Насколько я помню, в этой дыре умели гнать только омерзительный дешевый портвейн.

— И столь же омерзительные дешевые ковры, — хихикнула Льювилла.

Недоверчиво покривившись, Корвин осведомился:

— Я слышал, в тех краях постреливали?

— Было дело, — подтвердил Фауст. — Противник обошел городишко механизированной колонной. После первых же выстрелов армия разбежалась, население успело уйти за два дня до того. Когда вражеские танки вползли на окраину, город был пуст, если не считать съемочной группы столичного телевидения… Что же касается портвейна, то ты не совсем прав. Не «Массандра», конечно, даже не «Порто», но все-таки…

Рассвирепевшая Лью перебила мужчин, злобно прорычав:

— Надеюсь, вы не станете сейчас обсуждать достоинства дешевой бормотухи?!

— Она снова права. — Фауст развел руками.

Вняв сестриным увещеваниям, пристыженный Корвин провел их в соседнюю комнатушку, где стены закруглялись над головой, смыкаясь подобием купола. Стальная дверь оказалась на месте и, к счастью, была не заперта. Пройдя через эти металлические врата, они попали в длинный тоннель, который то расширялся, образуя просторные пещеры, то становился совсем узким. Им пришлось преодолеть множество подъемов, спусков и поворотов, но в конце концов Корвин вывел спутников из подземелья к поврежденному Лабиринту, вокруг которого неторопливо прогуливались, рассуждая на разные темы, остальные участники похода.

Между глядевшей из скалы пещерой и самим Узором валялся скелет жуткого существа. Оценив размеры и форму костяка, Фауст прикинул, что при жизни тварь весила не меньше тонны, имела птичью голову с клювом, длинный хвост анаконды и львиное тело с четверкой лап, пальцы которых заканчивались мощными когтями. У зверя были несерьезные слабенькие крылышки, позаимствованные у летучей мыши или птеродактиля-переростка.

— Кто такой? — полюбопытствовал Фауст, вытаскивая фотоаппарат.

— Винсер был любимым грифоном Дворкина, — пояснил Корвин. — Его замочил Бранд.

— Наверное, здесь здорово воняло падалью, когда ваш отец ремонтировал Лабиринт…

Продолжая прикидываться тем комическим персонажем, каким его считали амбериты, Фауст занялся изучением останков Винсера. Набрав изрядный запас костей, он запоздало спохватился, не совершает ли святотатства. Нирванца успокоили: дескать, забирай хоть весь скелет.

— Такая разновидность грифона совершенно неведома науке, — восторженно сообщил Фауст проходившему мимо Блейзу.

Вежливо улыбнувшись, принц поспешил свалить подальше от переучившегося зануды, сказав напоследок:

— Я встречал похожих тварей в Отражениях, где водятся мантикоры и сфинксы.

Отцепив пинцетом и зубилом еще несколько костей, Фауст отошел на полсотни шагов и защелкал затвором, фотографируя скелет. При этом он пару раз заснял саму площадку, на которой был начертан Узор. Амбериты не обратили внимания на его упражнения, а зря — теперь в распоряжении нирванского семейства имелись снимки, которые несложно превратить в Козыри для этого места.

Покончив с неотложными делами, герцог позволил себе оглядеться. Главный Лабиринт, поврежденный кровью Ринальдо, слабо светился на идеально плоском выступе скалы, имевшей форму овала с осями в сто и двести метров. Одним концом площадка упиралась в склон, где располагалась пещера, ведущая к апартаментам Дворкина. Со всех прочих сторон скала почти отвесно обрывалась в море, которое было такого же густого темно-синего цвета, как и небосвод над головой.

Стоя у обрыва, Фауст любовался величественной панорамой безжизненного мира, а заодно, насторожив магические чувства, внимательно слушал, о чем говорит королевская Семья.

Фиона напористо заявила:

— Нам срочно нужны Дворкин и Камень Правосудия. Не водить же по Лабиринту дурочку Корал.

— Нужны Дворкин или Камень Правосудия, — уточнил Джулиан.

— Кстати, Корал пока тоже недоступна, — напомнил Бенедикт. — Ходили слухи, будто ее похитили какие-то призраки Логруса.

— Я слышал версию, будто там были призраки Лабиринта, — сказал Рэндом.

— И где же сейчас находится Корал? — спросила Флора.

Отвечать сестре, которую в Семье считали не слишком умным существом, никто не стал. Вместо этого Льювилла заметила:

— Ее надо найти поскорее. Нам же не нужно, чтобы она настроилась на контакт с Камнем. Потом хлопот не оберешься.

— Если она не круглая дура, то уже настроилась, — сказала Фиона. — Наверняка наш племянничек Мерль объяснил тетушке, как это делается.

Все разговоры вертелись вокруг поврежденного Лабиринта и необходимости срочно восстановить первоначальный Узор. Нетрудно было сообразить, что никто из амберитов не представляет себе, с какой стороны браться за это дело. Кроме того, из обмена репликами Фауст понял, что Камень Правосудия оказался у какой-то дамы по имени Корал. Герцог представления не имел, кто она такая и по какой линии доводится тетушкой Мерлину. С другой стороны, вчера Лью говорила, что Камень попал в глаз родственнице амберской Семьи… Получалось, что таинственная особа — еще одна дочь Оберона… Совершенно верно! Вчера утром, когда раскладывали пасьянс, Лью что-то обронила насчет сестры, носящей это имя.

Тем временем Блейз и Бенедикт напомнили родственникам, что повреждение Узора организовал потомственный агент Хаоса и что вдовствующая королева-мать люто ненавидит Амбер. На основе этих предпосылок воинственные братья делали однозначный вывод: в самом скором времени войско Хаоса двинется через Колоду Отражений. Выслушав их доводы, Семья пришла в легкий ужас, и только рассудительный Джулиан мрачно осведомился:

— Что сообщает наша тайная служба?

Рэндом, которому поступали все донесения агентуры, убежденно ответил: дескать, пока не замечено признаков сосредоточения вражеских соединений, равно как других указаний на подготовку к войне. Корвин разочарованно бросил:

— Так или иначе, необходимо мобилизовать армию, чтобы прикрыть Амбер на случай внезапного удара со стороны Дворов.

— Ты опасаешься, что твой сын объявит нам войну? — забеспокоился Рэндом.

Ответ Корвина прозвучал озабоченно:

— Он пока не успел стать признанным властелином. Любая мало-мальски влиятельная придворная группировка сможет собрать войско и двинуться на Амбер Мерлин будет не в силах этому помешать.

Корвин и Бенедикт начали прикидывать состав армии, мохнатые из Отражения Риик, армия Ланселота из Лорайны, армия Блейза, армия Джулиана — для обороны ближайших подступов к Амберу. По их подсчетам получалось, что на сегодняшний день Амбер располагает армией численностью около двухсот тысяч пеших и конных бойцов, причем каждую неделю можно увеличивать численность еще на полсотни тысяч.

Джулиан напористо потребовал немедленно обсудить и согласовать стратегию предстоящей войны. Главный егерь королевства предлагал дать главное сражение в ближнем к Амберу поясе Отражений, где есть возможность нанести противнику тяжелые потери массированным применением огнестрельного оружия. По его мнению, следовало обескровить армию Хаоса в обороне, а затем бросить в контрнаступление традиционные войска, разгромить врага и гнать сквозь реальности вплоть до самых Дворов.

Идея брата пришлась по душе Бенедикту, однако принц-полководец изложил свои претензии:

— Нам нужны новые винтовки, несколько тысяч стволов. И вдобавок необходимо закупить более тяжелое оружие — пушки, пулеметы, управляемые ракеты. Иначе полномасштабного наступления не отразить. Я уж не говорю, что на этот раз война по ожесточенности превзойдет даже те битвы, в которых погибли Озрик и Финдо.

— С чего ты взял? — сердито спросила Льювилла. — Вы по-прежнему играете в солдатиков. Готовитесь к войне с врагом, которого сами себе придумали.

Братья-воители обиделись, а Корвин подлил в огонь керосина, сказав:

— Прости, Бен, но вы с Джулианом и Блейзом рассчитываете, что Хаос повторит прошлый сценарий. Поверь, генералы Дворов — не идиоты. Потерпев фиаско на Черной Дороге, они должны были кое-чему научиться. На этот раз война будет разворачиваться по совершенно иной диспозиции.

Безусловно, серебристо-черный был прав, и Фауст подумал: «Он умен. Смешная история. Я почти искренне симпатизирую этому принцу, старший брат которого убил моего деда. Но Озрик был мерзкой коварной тварью, от него даже родной отец отрекся. А этот безумец имеет представления о нравственности и вдобавок неглуп, хотя склонен к примитивным решениям. Но ведь я не должен мстить лично ему, не так ли? Брат не отвечает за брата, как говорится, он не сторож своим братьям. К тому же мы отомстили за деда. Все правильно: мы не отвечаем за предков, мы мстим за предков. Осталось отомстить за родителей…» Принцы продолжали орать друг на друга, перечисляя количество личного состава, количество лошадиных голов, мечей, копий, метраж кольчуг, тактическую плотность и прочую военную тарабарщину. Презрительно морща носик, Льювилла сказала:

— По-моему, они сами не верят, что Хаос готовит вторжение. Особенно сейчас, когда сохраняется равновесие Великих Сил. Я скорее поверю, что брательники собрались нанести упреждающий удар и оттяпать еще один слой приграничных Отражений.

Несомненно, Рэндома разговоры о войне тоже раздражали. Король произнес с недовольным видом:

— Вернемся к главному вопросу.

Все амбериты сразу загрустили, вспомнив о повреждениях Лабиринта. Наверняка в этот миг каждый подумал о судьбе Оберона, который погиб, восстанавливая Кривые Вуали. На лицах августейших особ Фауст прочитал отсутствие желания повторить отцовское деяние.

— Дурацкая история, — буркнула Льювилла. — Нам необходим Глаз Змеи, чтобы починить Узор Единорога!

— Вовсе не обязательно, — как всегда, невпопад ляпнула Флора. — Сгодится любой источник Силы.

— Предлагаешь вырвать глаз у Единорога? — засмеялся Жерар.

Флора оскорбленно надулась, а Блейз задумчиво проговорил:

— Проще всего — вырвать Глаз Змеи у Корал. Через год-другой у нее отрастет новый глаз. Корвин, сколько лет понадобилось, чтобы у тебя снова появились глаза?

— Около трех.

— За шесть лет даже моя рука почти регенерировала, — похвастался Бенедикт. — Разделим усилия. Мы найдем Корал, а Фи сделает операцию.

— Почему я? — возмутилась Фиона. — Рэндом и Корвин занимались медициной побольше моего.

— Но ты лучше знакома с Искусством, — отрезал Корвин.

Пожав плечами, Фиона неуверенно сказала;

— Конечно, я могла бы удалить Самоцвет из глазницы нашей сестренки. Но все-таки лучше, если это сделает сам Дворкин. Подозреваю, что дед имел какой-то резон, когда имплантировал Камень в ее череп.

— Старик мог сделать эту операцию, просто чтобы поупражняться, проверить свое хирургическое мастерство, — пренебрежительно произнес Джулиан. — Или, что еще вероятнее, у деда начался очередной припадок безумия.

Дискуссия выдохлась, и Рэндом подвел итог:

— Мы делим печень неубитого дракона… Мы должны сначала найти Корал. Без этого нет смысла говорить об операциях. Кроме того, желательно отыскать Дворкина. Воспользуйтесь всеми существующими колодами Козырей. Вот мой приказ: Блейз, Фиона и Жерар бросают все прочие дела и занимаются розыском родственников. Бенедикт, Джулиан и Корвин, если он достаточно оправился после заточения, должны продумать военные аспекты, но мобилизацию начнете только по моему приказу. Доктор Фауст, если я правильно понял, вы хотели бы нам помочь?

Обращение прозвучало неожиданно, поэтому герцогу понадобилось несколько секунд, чтобы решить, как следует ответить.

— Всегда готов, — сказал он с обычной скучающей миной. — А что надо сделать?

— Ты мог бы прооперировать Корал? — осведомился прямолинейный рубака Бенедикт.

— Зачем? И кто такая эта Корал?

— Разве вам не объяснили? — поразился король. — Я так понял, что Корвин и Лью договорились с вами об извлечении Камня из глаза…

— Ах вот вы о чем! — наконец-то сообразил недогадливый простофиля из глухой провинции. — Так точно, ваше величество. Корвин говорил, что нужно извлечь магический кристалл, каким-то образом попавший в глазницу кого-то из членов вашего семейства. Однако я не помню, чтобы мне когда-либо называли имя пациентки.

Взгляд Рэндома, обращенный на Корвина и Льювиллу, был полон красноречивого укора. Пристыженные друзья нирванца принялись объяснять: дескать, не считали нужным излагать постороннему лекарю все факты, но король не стал слушать их оправданий. Рэндом сам коротко обрисовал ситуацию, и его рассказ подтвердил логические выводы Фауста. Дворкин действительно имплантировал Камень Правосудия в череп Корал, мнимую дочь Оркуза, которую смазливая правительница Бегмы прижила от Оберона.

Изобразив на лице изумление, Фауст притворился потрясенным, а сам постарался припомнить, кто кому кем у них приходится. Кажется, Кинта была троюродной племянницей прежнего короля, который помер бездетным по причине нетрадиционной половой ориентации. После этого претензии на опустевший трон предъявили сразу шесть или семь косвенных наследников, а потому, чтобы не допустить междоусобицы, бегманская знать обратилась за мудрым советом к монарху Амбера. К общему недоумению, Оберон выбрал девчонку из едва ли не самого захудалого колена и заставил всех аристократов присягнуть ей на верность. Теперь-то понятно, как там было на самом деле: догадливая Кинта просто залезла в койку старого развратника…

— В общем-то мое дело маленькое, — произнес наконец нирванский герцог. — Сделаю, что скажете. Только надо тщательно обдумать, как правильно поступить в такой ситуации.

Ошеломленный его ответом, Корвин сказал, досадливо морща лоб:

— О чем ты говоришь? Кажется, мы уже обсуждали этот вопрос и согласились, что лучший выход — извлечь Камень Справедливости и отремонтировать Лабиринт.

Фауст спрятал улыбку. Его амберский приятель слишком торопился. Лучший выход, как же! Это смотря для кого он лучший… Если просто восстановить Главный Узор, то Порядок снова упрочит свои позиции, а тогда нечего даже мечтать о возрождении Нирваны. Став единовластным повелителем Отражений, закон Порядка не допустит возвращения конкурента, представляющего закономерность Случайного. Нет уж, сейчас требуется как можно дольше продержать Лабиринт поврежденным или даже усугубить его повреждения… А заодно нанести аналогичный ущерб Логрусу. Конечно, лучше всего было бы сделать это руками амберитов, только мало от них проку в серьезном деле…

Продолжая имитировать растерянную задумчивость, Фауст произнес голосом, полным сомнения:

— Может, и не стоит ампутировать каменный глаз вашей сестры? Наверное, старик Дворкин знал, что делал. Раз он вживил Самоцвет в ее черепушку — значит, к тому имелись веские основания.

Если судить по ответной реакции, члены амберской Семьи сами постоянно ломали головы над этой загадкой, но так и не сумели понять, какой резон был их деду совершать подобную трансплантацию. Со всех сторон слышались выкрики: дескать, Дворкин — выживший из ума идиот, а потому-де его поступки логическому истолкованию не поддаются. Не поддержали общего настроения лишь Корвин с Фионой, успевшие подружиться с основателем династии.

— Его безумие было временным и оказалось связанным с повреждением Лабиринта, — напомнил серебристо-черный принц. — Стоило отцу залатать ожоги Узора, Дворкин полностью восстановил свой разум.

— Значит, он снова впал в безумие, когда Ринальдо повторно повредил Узор, — по-солдатски прямо отрубил Джулиан. — Между прочим, вы не задумывались, каким образом Ринальдо пробрался к Лабиринту? Очевидно, у него есть Карта для этого местечка, то есть он может в любой момент вернуться сюда и увеличить повреждения. Я предлагаю выставить здесь постоянный караул, вооруженный автоматами.

Льювилла лениво заметила:

— У этого бастарда наверняка есть Карты даже для Амбера. Так что он вполне способен козырнуться прямо в королевский дворец и провести за собой всю армию Хаоса. И Мандор, нежный друг малышки Фи, тоже может нарисовать Козыри для тех покоев, по которым его водили. Вот вам и сценарий будущей войны. Плевать хотел Хаос на миллион ваших солдат, выставленных вдоль Черной Дороги!

Пока братья-полководцы переваривали ее зловещие соображения, Фиона пропела, придав своему хриплому сопрано насмешливую интонацию:

— Хаос имел достаточно времени, чтобы совершить такой набег. Но вернемся к Дворкину. Да, сейчас наш дедуля должен опять лишиться части рассудка. Но ведь операцию над Корал он совершил еще до повреждения Узора.

Немного поспорив, все согласились, что Дворкин заменил глаз Корал, будучи в здравом уме. Какие выводы из этого следовали, никто сказать не мог, поскольку ни один из амберитов третьего поколения не способен был постичь ход мыслей патриарха. Семейная беседа все сильнее напоминала базарную свару, поэтому нирванец решил, что настало время подтолкнуть действие в нужном направлении.

Самый короткий зубец Амулета выпустил слабую волну, заставившую собеседников малость угомониться. В наступившем подобии тишины Фауст громко сказал:

— Не нужно нервничать, друзья мои. Чтобы скомпенсировать ослабление Лабиринта, есть два пути. Во-первых, отремонтировать Главный Узор. Во-вторых, нанести соизмеримый ущерб Логрусу. И вообще, одно другому совершенно не мешает.

Королевская Семья была в шоке — мысль об ответной диверсии в их головы не приходила. Первым опомнился Блейз, оценивший заманчивость перспектив, которые открывало предложение провинциального колдуна.

— Как подобраться к Логрусу? — спросил он, хищно насторожившись.

— По слухам, при Дворах сейчас ошивается мой старший брат Мефисто, — сообщил Фауст. — Попробуем обратиться, к нему за помощью.

На лицах амберитов появились брезгливые гримасы. Кажется, только сейчас потомки Оберона поняли, что имеют дело с представителем совершенно другой семьи, птенцы которой способны служить обеим великим державам.

— Что твой брат делает в Хаосе? — сухо спросила Льювилла.

Герцог ответил беззаботно:

— Опять завербовался в качестве киллера. Какой-то демонической даме захотелось перебить кучу народа. Брательник рассказывал, что там было вакантно место короля… — Вдруг, словно его только что осенило, Фауст широко раскрыл глаза: — Корвин, неужели Меф работал там по заданию Дары и проложил твоему сыну дорогу на престол?!

— Очень может быть, — согласился Корвин. — Но в таком случае я сомневаюсь, что Мефисто долго проживет. Дара избавится от него при первой же возможности,

— Ты прав…

Сказав это, Фауст забеспокоился всерьез. Он попытался связаться с братом, но козырной контакт не установился — Мефисто грубо обрубил нить, протянувшуюся между Отражениями. Фауст подумал, что в случае опасности брат позвал бы на помощь, значит, непосредственной угрозы для его жизни пока нет — просто момент оказался неудачным для разговора… Однако на душе стало неспокойно.

Наблюдая за ним, Джулиан поинтересовался вполне дружески:

— Какие у тебя отношения с братьями?

— Обычные, — буркнул Фауст, повторяя попытку войти в Карту.

— Смотря что понимать под обычными отношениями! — Джулиан захохотал. — Ты хоть раз пытался убить одного из своих братьев?

Похоже, вопрос принца не удивил колдуна. Во всяком случае, нирванец ответил почти равнодушно:

— Нет, никогда.

— Почему? — вскричал потрясенный Блейз. — По-моему, это совершенно естественное желание.

Оставив попытки наладить контакт, Фауст убрал Колоду и рассеянно ответил:

— Тому много причин. Во-первых, это очень непросто сделать. Может быть, даже невозможно. Льювилла спросила недоуменно:

— В таком случае, почему ты так беспокоишься о его судьбе?

Пожав плечами, герцог снова достал Колоду и снял Козырь младшего брата. Вервольф ответил немедленно. Держа Карту перед глазами, Фауст двинулся вокруг внешнего обвода Узора, постепенно удаляясь от толпы амберитов.

— Где ты? — спросил Вервольф и, выслушав объяснения, продолжил: — У нас интересная новость. Вернулся отцовский меч.

— Сам? После стольких лет? — Фауст покачал головой. — Видать, кто-то его нашел и освободил. И я даже догадываюсь, кто мог это сделать.

— Я тоже сразу подумал про двух моих братишек. Если это сделал не ты, то выбор невелик.

Голос брата тянулся, уходя в диапазон низких частот. Время в Нирване текло заметно медленнее, чем в окрестностях Амбера. Хотя установившие контакт Карты сглаживали эффекты, порожденные разницей в движении темпоральных потоков, полного совпадения быть не могло.

— Где сейчас Меф? — спросил Фауст. — Я пытался вызвать его, но поганец оборвал связь.

— Ничем не могу помочь. Сам давно не общался с ним и был уверен, что старшенький по-прежнему… по месту последней работы. Но теперь начинаю думать, что он переместился в более спокойные края, где и отыскал старину Мементомори. Ты представляешь себе, в каких Отражениях это могло быть?

— Догадываюсь.

— Значит, он где-то поблизости от тебя. И не тревожься понапрасну. Если бы с ним что-то случилось, мы бы давно об этом узнали.

— Понимаю, но ничего не могу с собой поделать, — негромко произнес Фауст. — Всегда беспокоюсь, когда у вас неприятности. Куда легче действовать самому.

— Тебе и предстоит действовать самому, — ответил младший брат. — То, о чем мы говорили, намного важнее, всех интриг вокруг Лабиринта и Логруса.

— Не совсем так… — Фауст быстро объяснил, как он понимает ближайшие задачи. — Я найду Мефа, а затем мы вместе добудем ингредиенты.

— Пусть так, — согласился Вервольф. — Вдвоем вам будет легче.

— И еще одно, чуть не забыл… — сказал Фауст. — Амулет меча должен вернуть отцу силы. Будь готов. Старик может встать в любой момент.

— Окей, как принято говорить в ваших краях. — Вервольф, ухмыльнувшись, провел ладонью по Карте.

Связь прервалась, и Фауст неторопливо вернулся к остальным, попутно обдумывая полученную от брата информацию. Мефисто где-то рядом — следовательно, его нетрудно будет найти. С другой стороны, не стоило применять Амулеты на глазах у такого количества Повелителей Теней. У кого-нибудь из тех, кто знаком с азами Искусства, могли возникнуть неуместные вопросы. Или даже неудержимое желание завладеть спайкардом. Короче говоря, нужно поскорее остаться в одиночестве.

— Что говорит твой брат? — нетерпеливо спросил Ковин.

— Я не сумел связаться с Мефом, — кусая губы, сказал нирванец. — Вервольф тоже не знает, где он. Ясно только, что Мефисто покинул Хаос и движется в нашем направлении. В общем, мне придется вас покинуть. Я попробую проехать немного в сторону Хаоса и выйду на связь еще раз. А потом вернусь в Кашеру и займусь Ринальдо.

— В добрый час, — изрек Рэндом.

— А как же Камень Правосудия? — стоял на своем Кор-вин.

— Найдите Корал, и я сделаю операцию. Только… — Фауст поиграл пальцами. — Корвин, я уже говорил об этом. Сначала я должен сделать пробную пересадку глаз. Договоритесь с Виолой, и я прооперирую ее. В центре Узора.

— Ты хочешь вернуть зрение моей жене? — недоверчиво переспросил Рэндом.

Фауст молча кивнул. Потом попросил Льювиллу проводить его в Амбер.

Когда изумрудная принцесса и ее спутник козырнулись во дворец, король скептически заметил:

— Я ждал, что докторишка сам предложит свои услуги для операции. Но его поведение совершенно непонятно. Словно эта деревенщина набивает себе цену.

— Вполне возможно, — согласился Жерар. — Хирургом он был отличным…

— Если это был он, а не его двойник из Тени, — добавил Бенедикт, — Между прочим, он умел воевать. Я видел его на поле боя в совершенно немыслимых местах: Калка, Косово, Куликово поле.

— Странно, что он еще жив, — сказал Рэндом. — Я знаю его слишком давно. Так долго живут только Повелители Теней.

Флора напомнила о магах, сумевших найти средство долгой молодости. Презрительно усмехнувшись, Блейз возразил: дескать, никакие знахарские снадобья не могут продлить жизнь до пяти сотен лет.

— Пять сотен? — Бенедикт покачал головой. — Гораздо больше. Вы забыли их первое появление в наших краях.

Он рассказал, как вскоре после смерти Озрика в Амбер нагрянула вся троица нирванских герцогов. В то время старший из них, Мефисто, уже достиг совершеннолетия, то есть доводился ровесником Блейзу. Фауст только-только научился грамоте и донимал всех безумным количеством вопросов, а третьего брательника носила в пеленках кормилица. Услышав поведанную Мефом душещипательную историю о разорении родового гнезда и исчезновении родителей, Оберон ударился в сантименты и разрешил гостям поселиться в Амбере. Старик так заботился о трех мальчишках, словно испытывал по отношению к ним сильнейший комплекс вины. Затем началось генеральное наступление Хаоса, о котором сообщил Корвин, вернувшийся из разрушенного Авалона. На другой день Бенедикт, Эрик и Корвин отправились на войну, возглавив корпуса королевской армии.

— Когда мы вернулись в Амбер, их уже не было, и я не стал выяснять, куда убрались три братца, — закончил Бенедикт — Потом я время от времени встречал их в разных Отражениях.

— Ты забыл о мечах, — сказал Корвин.

— Каких мечах? — вскинулся король. — Ты имеешь в виду магические клинки?

Корвин кивнул и сказал, напрягая память:

— Понимаешь, Рэндом, в тот раз Мефисто привез в Амбер полоски сверкающего металла, которые он продал или подарил нашему отцу. Из этих заготовок и были выкованы клинки наших мечей. С тех пор нам ни разу не удалось найти запасы такого вещества. Только отец и Дворкин знали, откуда оно взялось, но никогда не говорили нам…

Он умолк. Воспоминания о тех событиях не доставили Корвину радости. Хаос наступал одновременно во многих Отражениях, войско Суэйвилла оттеснило Джулиана в Арденнский лес, Лунные Всадники уничтожили Авалон, Ларсус захватил Гэрихайнское плоскогорье. Амбер оказался в полукольце. В этот момент очень кстати появились Вервиндл, Грейсвандир и другие мечи, воспользовавшись коими возглавляемые Беном братья сумели отбросить врага. Страшное было время.

— Бессмысленная война, — вырвалось у Корвина. — Так много жертв и разрушений, которые не принесли победы ни одной из сторон. Мы просто подтвердили status quo.

Рэндом вспылил и раздраженно потребовал прекратить разговоры о войне. Затем, сопровождаемый Джулианом и Жераром, король вернулся во дворец. За ними отправилась Флора, которая откровенно скучала, слушая политические диспуты. Возле Главного Лабиринта остались хорошо понимавшие друг друга.

Сокрушенно вздыхая, Блейз пробормотал.

— Очень сложная ситуация. А в королевстве нет твердой власти.

— Фауст сказал примерно то же самое, — сообщил Корвин.

— Не слишком ли много он знает? — пропела Фиона. — Чрезмерная проницательность вызывает подозрения.

Корвин посчитал возможным заступиться за приятеля:

— Он действительно умен, хотя и любит создавать вокруг себя ореол таинственности. Ситуацию просек мгновенно, сразу предложил убрать Ринальдо и даже вызвался осуществить это дело.

— Убрать Ринальдо — очень хорошая мысль, — признал Блейз, но тут же вернулся к собственным соображениям: — Рэндом оказался дурачком, а его наследник — полный олух. Такие короли безвредны в спокойное время, но бесполезны и даже опасны, когда сгущаются тучи. Если обстановка обострится еще сильнее, вопрос о власти встанет очень серьезно.

— Кстати, Фауст подал еще одну неплохую идею, — сказал Корвин. — Напоить кровью и воскресить отца. Так мы спокойно решим вопрос о власти.

Неожиданное предложение ошеломило братьев. Бенедикту потребовалось изрядное время, чтобы просчитать перспективы, и он задумчиво произнес:

— Тогда нам понадобится последний призрак Оберона, который был записан, когда отец ремонтировал Главный Узор.

К концу разговора они вернулись к тому, с чего начали, — к необходимости восстановить Лабиринт.

Когда Колода настойчиво засигналила, вызывая на козырной контакт, Фауст и Льювилла дружно ударили по межтеневой линии, разрывая канал связи. Чуть позже, неохотно выбравшись из постели, они затеяли прощальное чаепитие, и принцесса снова вернулась к неоконченному разговору.

— У тебя интересный меч, — проникновенно начала Лью.

— Фамильный. От деда достался.

— У моих братьев очень похожие… — не отставала принцесса. — Из чего делают такие клинки?

— Так я тебе и сказал… Даже если бы знал. Она засмеялась:

— За время знакомства ты ни разу мне не солгал. Обычно говоришь не всю правду, но никогда не врешь. Что это — заклятие?

— Поднимай выше — принцип.

Допив ароматный чай, Фауст решительно поднялся и объявил, что ему пора в путь. Лениво покачивая ногой, Льювилла наблюдала, как он укладывает вещи, а потом вдруг сказала:

— Беспокоишься о братике? Попробуй еще раз поговорить с ним через Козырь.

— Неплохая мысль, — согласился герцог.

На этот раз Мефисто ответил без промедления Братья обменялись приветствиями, Фауст между делом предупредил, что не один. Меф понял правильно: не болтать лишнего. Сказав пару комплиментов по адресу Льювиллы, он небрежно заметил:

— Я попал в одно любопытное местечко и вернул владельцу меч, который был погружен в камень. Заодно зарубил целую свору Огненных Ангелов.

— Хвала Прародителям! — с облегчением вскричал Брат Дьявола. — А я собирался предупредить тебя, чтобы опасался мести Дары.

— Не учи ученого, — самодовольно пошутил Мефисто.

— Некоторое время назад я вызывал тебя на связь, но ты не захотел устанавливать козырной контакт.

— Не до того было. Я как раз расправлялся с посланцами моей подружки. Кстати, совсем недавно ты сам отверг мой вызов… Младший говорил, что у тебя какое-то важное дело, с которым без моей помощи вы не справляетесь.

Фауст беззлобно рассмеялся: братишка был в своем обычном репертуаре, а это означало, что у Мефа все в порядке.

— У нас много важных дел, — сказал Фауст, — но сначала нужно помочь союзникам из Амбера. Я буду ждать тебя в Джидраше.

— Чем мы там займемся?

— Надо проникнуть в королевскую резиденцию и прикончить негодяя Ринальдо, который повредил Главный Лабиринт.

— Ловкий негодяй, — с отвращением заметил Мефисто. — Такому ловкачу незачем жить, а то еще натворит чего-нибудь похуже… Это все?

— Нет. Мы должны вернуть в Амбер одну девицу, в черепе которой случайно оказался Глаз Змеи. А потом обсудим дальнейшие действия.

— Камень в черепе? — Меф явно был ошарашен. — Это покруче даже, чем меч в камне!