Измена. Сожалений нет

Глава 12

Прохор

Еще утром я увидел заветное электронное письмо от клиники с результатами ДНК-теста, но до сих пор не решался его прочитать. Я делал рабочие дела, провел важное совещание и, когда остался один, в очередной раз посмотрел на письмо. Уже полдень, а я все не решаюсь его открыть. На лбу выступила испарина, и я протирал ее платком, пытаясь унять учащенное сердцебиение.

Я чувствовал себя так, словно был преступником, и это письмо выносило мне приговор или давало освобождение. И я не знал, что буду после него чувствовать, плакать от счастья или заливать горе алкоголем. И теперь ощущал себя слабаком, который боится узнать правду.

Откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, собираясь с духом. Надо просто прочитать, больше нет смысла откладывать, и это придало мне решимости. Раскрыл письмо и стал читать. Строчки поплыли перед глазами. Я перестал дышать, и казалось, что в мое сердце вогнали нож, я бессильно обмяк в кресле, снова закрыв глаза. Еле сдерживая слезы, но пытаясь сохранять невозмутимый вид, вызвал секретаря. Сказал твердо, чтобы меня больше сегодня не беспокоили, хотя хотелось свернуть все со стола, и кричать от разрывающей меня боли.

Я открыл потайной бар и налил себе коньяка, залпом его выпив, но уже знал, что вечером основательно напьюсь. В голове билась мысль, которая разлеталась на миллиарды осколков, впивающихся в мозг и разносящих чудовищную боль по всему телу: «Принцесса не моя дочь».

И дал волю слезам, которые тут же заструились по щекам, а я не хотел их останавливать. За что мне это? Как мне теперь с этим жить? Я любил дочь, а она от этого ничтожества. Со всей силы грохнул по столу.

«Я тебя уничтожу за предательство», — мысленно обратился к Лиде, смахнул злые слезы, понял, что не в силах больше сидеть на работе, и решил уехать домой. Сейчас мне поможет только алкоголь и одиночество.

Сжимая кулаки, пытаясь сохранить здравый рассудок и не обращая внимания на гулко бьющееся сердце, я размышлял, пытаясь найти спасательный круг в бурной реке, и не утонуть в мучительной боли, пока ехал в такси.

«Принцесса — моя дочь, она записана на меня. Я ее люблю больше жизни. Она же не виновата? Наверняка Скражевскому и не нужна. Вырастет Полечка и будет меня любить, как родного отца. Это все неважно, неважно».

Но я понимал, что себя обманываю, пытаясь отогнать осознание чудовищной правды, которая разрывала меня на кусочки. Я не смогу воспитывать дочь, как родную, как бы ни любил. Только не после такого предательства.

Зашел в квартиру и сразу же прошел на кухню. Налил в стопку водки и выпил, потом сразу еще одну. Слезы текли по щекам. Хотелось, чтобы стало легче и пьяный дурман окутал сознание.

С яростью кинул стопку в стену, желая, чтобы также разбилась та часть сердца, которая предназначалась для Полечки. Я ее любил и до сих пор не мог принять этот факт, что она не моя. За что мне это? Почему жизнь так наказывает? Отняла самое любимое, что у меня было.

Было трудно дышать, моя голова поникла, я всхлипывал, не в силах больше найти слез. С силой рванул рубашку на груди, так что пуговицы полетели на пол, и закричал, выпуская мою боль.

Снова сел за стол и опрокидывал стопку за стопкой, желая скорее забыться. У меня больше нет принцессы, она «умерла», и я умер вместе с ней. Боль в сердце была невыносимая, когда я представлял, что больше не смогу ее укачивать и смотреть, как она растет. Дочь не назовет меня «папой», а все из-за лживой предательницы, которая отняла у меня любимого ребенка, и только я уже затуманенным алкоголем мозгом понимал, что настоящий кошмар впереди. Я буду навещать Алешку и буду видеть Полечку. Как это пережить? Где найти силы? От перспектив предстоящей жизни я снова запустил стопку в стену. Плевать, что там думают соседи.

Я посмотрел на телефон. Из груди вырвался звериный рык и я почувствовал, как грудь тяжело вздымается, но все же набрал номер жены.

Услышал ее голос, с силой сжав телефон, и прорычал, ощущая, как пятна плывут перед глазами, когда услышал плач Полечки:

— Завтра я приду к тебе. Не жди от меня пощады. Поверь, ничего хорошего тебя не ждет. Будет тяжелый разговор, и чтоб при этом я не видел своего сына и твоей дочери. Надеюсь, ты меня поняла?

Я слышал, что Лида что-то говорила, но я повесил трубку.

Снова выпил стопку. И только сейчас понял, что даже забыл позвонить моим обожаемым крошкам. Сквозь затуманенный алкоголем мозг я почувствовал, как волна жара окатила тело, и мне стало стыдно. Дочки ждут звонка папы, а я забыл. Но понимал, что даже любимые дети сегодня не спасут от раздирающей все нутро боли, которая разъедала меня. Бизнес спасен, и можно садиться на поезд и снова начинать поездки в Краснотонск. Это даст глоток жизни и излечит со временем. Мои крошки любят меня. У меня есть любимый сынок Алешка. Любовь моих детей позволит мне справиться со страданием. Это главное для меня. Старался не думать о Полечке. Ее больше нет в моей жизни, как и Сони. Но вычеркнуть из сердца и жизни будет намного тяжелее, и я это прекрасно понимал, слушая, как сердце плачет от несогласия со мной. Любовь просто так не вырвешь из груди.

Что же делать? Звонить дочкам уже не вариант. Я слишком пьян. Стал набирать трясущимися руками смску для Насти. Даже не вдумывался в то, что пишу. Выпил почти всю бутылку, но был в слишком сильном нервном напряжении, чтобы просто забыться.

Получив подтверждение от бывшей жены, что она все поняла, я выключил телефон. Допил остатки и поставил пустую бутылку на стол. Я никогда ни о чем не сожалел. Но сейчас, бросая в ярости бутылку в стену, сокрушался, что моя жизнь разлетается вдребезги. У меня отняли любимую дочь, и от этого почва ушла из-под ног. Бессильно опустился за стол, и, положив голову на руки, зарыдал.

Лидия

Я плакала и удивлялась, что у меня есть еще слезы. Даже не понимала, что больше оплакиваю? Безбедную жизнь, которую я, скорее всего, потеряла, или осознание, что повелась на красивые слова нищеброда. Все-таки не смогла долго выдерживать звонки мужа к дочерям и сорвалась. Прохор мне не простил срывы и скандалы и ушел. А потом узнал об измене, и сейчас вряд ли я смогу его в чем-то убедить, даже если попробую. Сегодня муж обещал прийти, но в своей манере не сказал, когда это будет, и я сидела в тревожном ожидании с самого утра.

Заламывала себе руки и ругала последними словами, вспоминая, как сладко пело сердце от слов Кирилла, когда он узнал, что у него есть дочка. И зачем я ему сказала об этом? Даже не понимала, чем тогда руководствовалась? Ведь знала, что у него двое сыновей, о которых он практически ничего не говорил. — К-н-и-г-о-е-д-.-н-е-т-

Но он упал на колени и стал целовать мне руки, приговаривая, какое я подарила ему счастье, и он сделает все, чтобы доказать, что достоин меня. И я поплыла от красивых слов. И снова стала с ним встречаться.

Я вспомнила его слова и ощутила ноющую боль в груди. Качала головой и лишь повторяла: «Дура ты, Лида». Мне вчера позвонил Кирилл и порвал отношения равнодушным голосом:

— Прощай, милашка. Ты сладкая девочка, но проблемы мне не нужны, а дети у меня уже официально есть.

Я теперь проклинала себя за свои действия, закрывая лицо руками и беззвучно плача. Когда вчера позвонил Прохор, то поняла, он знает правду про Полину. И теперь я не знала, что мне ждать от мужа.

Сердце защемило, и на душе стало плохо. Я настолько ослепла, что даже обманула маму.

Вчера она говорила со мной рассерженным голосом:

— Лида, я никогда не одобряла брак с Прохором, но он любил тебя и заботился. Зять хороший человек и много сделал для меня. Не стал говорить мне, почему с тобой разводится, но я жду ответа, зачем ты меня обманула, иначе никогда не смогу тебя простить.

Это было тяжелым для меня испытанием. Что сказать ей, чтобы она меня поняла? Только сейчас осознала, что если останусь одна, только мамина поддержка позволит остаться на плаву в жизни.

— Мама, прости меня, пожалуйста, за обман, я очень раскаиваюсь. Я изменила ему, и Поля не его дочь. Видимо, он это узнал.

В телефоне тихо вскрикнули, и я услышала ледяной голос:

— Не могу поверить, что слышу такое от собственной дочери. Лида, что тебя не устраивало в жизни? Никогда тебе ничего не говорила, но мое терпение тоже на исходе. У тебя был Стас, он обожал тебя и готов был носить на руках. Ты бросила его, и бедный парень ходил бледной тенью. У меня сердце обливалось кровью, зная, что это сделала моя дочь. Мне его матери в глаза было стыдно смотреть. Ты увела Прохора из семьи. Понимаю, он богатый, позарилась на деньги. Я все знаю про тебя, хотя мне это больно осознавать. Хорошо, родились у вас дети, живи да радуйся. Прохор тебя любил. Зачем разочаровываешь меня своими подлыми поступками? Разве так тебя воспитывала?

Раз мама обо всем знает, нет смысла опровергать или оправдываться. Сейчас главное с ней помириться.

— Мамочка, не бросай меня, без тебя я не смогу выжить. У меня двое детей, я люблю их и должна думать, как теперь жить. Муж меня не простит, и только надеюсь, что ради Алешки смилостивиться. Он хочет со мной поговорить, и просил оставить детей тебе. Можешь за ними посмотреть?

Голос мамы оставался ледяным, и сейчас бесполезно с ней разговаривать. С замиранием сердца я ждала ответа.

— Посижу, Лида.

Теперь мама сидит с детьми, а я жду Прохора, чтобы узнать, что он хочет мне сказать, и понимала, это будет тяжелый разговор. На что я могу рассчитывать? Алименты на Алешку. Учитывая, что у мужа трое детей, мне будет меньше, но это все равно деньги, а бизнес у Прохора прибыльный. И втайне надеялась, что муж будет таким же щедрым, как к дочкам, и мы заключим дополнительное соглашение, чтобы я могла жить безбедно. Он же любит Алешку.

В восемь часов вечера в дверь позвонили, и я, открыв ее, увидела мужа и хотела улыбнуться, но ледяной взгляд остудил порыв. Его вид был сильно помятый, и я сразу поняла, что вчера он, видимо, много пил. Меня окатило волной ярости, и я увидела его стиснутые челюсти. Создалось впечатление, что он хочет мне сказать обидные слова, но из последних сил сдерживается.

Когда он сел за стол, его голос сочился злостью, а кулаки сжимались:

— Плевать, почему ты решила мне изменять. Но ты пожалеешь, что посягнула на самое любимое. Ты лишила меня дочери, и я тебя уничтожу.

Его лицо изменилось, и в голосе появились гневные нотки. Ему было больно, и я чувствовала это. Но от его угрозы стало не по себе. Я знала, что муж может многое. У меня не было твердого характера и силы духа, чтобы ему противостоять. Что он хочет сделать? И сердце тревожно забилось.

Но вот Прохор встряхнул головой, и я снова увидела глаза, которые прожигали меня ненавистью. От этого взгляда хотелось спрятаться, но я стойко выдержала, лишь мягко попробовав сказать, вложив все раскаяние, которое могла:

— Прохор, я очень виновата перед тобой, поверь, это было случайностью. Сама не знаю, что на меня нашло. Ты же любишь Полечку, и ты будешь ей прекрасным отцом.

Зря я это сказала. Муж встал, и, подойдя ко мне близко, прорычал в самое лицо, а я видела только его горящие яростью глаза:

— Ты для меня больше никто, и прин…твоя дочь тоже. Поэтому сидишь и молчишь, пока я говорю. Поняла?

Я сочла за лучшее молчать. Ему больно, но он все для себя решил.

Он вернулся на место и пытался казаться равнодушным. И только пустой взгляд выдавал его истинные чувства.

— Значит так, нас теперь связывает только сын. Я подал на развод, и ты его сейчас принимаешь. Ты сегодня же съезжаешь с квартиры. Я сниму отцовство над дочерью…

Прохор так сильно грохнул кулаком по столу, что я даже подпрыгнула от неожиданности, его голос сочился яростью, и он пробормотал под нос какое-то ругательство, которое я не расслышала.

И только в возникшей паузе, я поняла, что моя жизнь рушится. Муж выгоняет меня из квартиры и жизни. Не могла больше сдерживать слез, и с мольбой в голосе посмотрела на мужа.

— Прохор, прости меня, пожалуйста, ты не представляешь, как я сожалею, что причинила тебе эту чудовищную боль. Если бы я могла ее загладить. Что я могу сделать, чтобы ты меня простил?

Казалось, что он упивается моим унижением. На его губах заиграла фальшивая улыбка, и лишь глаза оставались ледяными.

— Что, привыкла к хорошей жизни, а теперь боишься ее потерять? Надо было думать головой, а не раздвигать ноги перед ничтожеством. Вот теперь и иди к нему. Но я еще не договорил. Теперь насчет Алешки.

На душе было тяжело, я уже все понимала, и слезы текли по щекам. Я загубила мою жизнь, и теперь оставалось только ждать, что скажет муж по поводу нашего сына. Что он решил?

— Алименты на сына выплачиваю, этого тебе хватит, что он ни в чем не нуждался. Забрать его не могу, слишком занят на работе, и к дочкам езжу. Как он вырастет, я все ему оплачу. Образование, квартиру, машину. Для сына ничего не жалко, но все куплю лично сам.

Я почувствовала слабость и накатывающуюся дурноту в голове. Тяжесть в теле сковала меня по рукам и ногам, и я могла только смотреть на мужа, который ждал ответа. Я такого не ожидала. Для Насти были лучшие условия, а для меня худшие? Ведь понимала, что это означает. Мне надо будет искать работу, и снова считать деньги от зарплаты до зарплаты, чтобы обеспечить себя и Полечку.

— Прохор, ты не можешь так со мной поступить. У нас же сын, а я его мать.

Может, он захочет изменить решение? Но он лишь скользнул по мне равнодушным взглядом, и взял мой телефон в руки.

— Жду подтверждения заявления и даю час на сбор вещей. Когда буду навещать Алешку, буду звонить заранее. На этом все. Приду и проверю.

Когда дверь за ним захлопнулась, я горько заплакала и стала собирать вещи.