Измена. Сожалений нет

Глава 8

Анастасия

Незаметно пролетело два месяца, а я даже оглянуться не успела. Вспоминала, как совсем недавно стояла на школьной линейке и наблюдала за моей доченькой. Я понимала, как много сделала для нее за время переезда, и ко мне пришло осознание, что все тогда правильно решила. И от этого наконец-то смогла почувствовать себя спокойнее и увереннее. Сонечка стала намного счастливее, ей здесь очень нравилось жить, и она была окружена любовью и заботой не только моей, но и бабушки с дедушкой, которые любили внучек одинаково. Я улыбалась, и тепло разливалось в груди, очень радовалась за мою девочку. Дочка хорошо учится и радует меня успехами.

Незаметно в моей жизни появился Илья. Настена оказалась в одном классе с Сонечкой, и девочки очень подружились. Сегодня суббота, и мы снова вместе идем на пляж. Это стало нашей хорошей традицией. Надо ловить теплые деньки, чтобы успеть накупаться.

Я перестала быть одинокой и теперь ощущала трепет перед встречей с Ильей. Гулко бьющееся сердце и ожидание совместных выходных, вспотевшие ладони, наверное, выдавали меня. И старалась прятать чувства, но видела его искрящиеся глаза и улыбки, которые он дарил каждый раз. Но мы не делали шаг к сближению. Наверное, были еще не готовы. Или я не хотела. Я себя не понимала.

Бывший муж продолжал приезжать к близняшкам, но вызывал лишь пустоту в сердце. Его я больше не любила, а предательство просто так забыть не могла. И боялась новых отношений. Вот и сегодня Прохор приезжает. Интересно, почему он стал оставаться на четыре дня?

Мои размышления прервал звонок телефона, и я увидела, что это Илья. Я ответила и снова почувствовала, как бешено бьется сердце. Его ласковый голос говорил сам за себя.

— Мы с Настеной через час будем у тебя. Забирай Соню, и идите нам навстречу. Я посмотрел расписание, сегодня поезд из Хатаванска прибывает только один. В час пятнадцать. Пока твой муж дойдет от вокзала, успеете уйти.

На глаза навернулись слезы. Илья заботился обо мне и Соне, и я снова чувствовала, как это приятно, когда о тебе думают. Я до сих пор уводила дочку от встреч Прохора с близнецами, не желая ее травмировать.

— Спасибо, Илья. Мы выходим через пятнадцать минут.

Незаметно погрузилась в воспоминания о разговоре, который состоялся с Ильей еще полтора месяца назад. Сонечке было трудно с сестрами, которые были маленькие и ее не понимали. Настена была одного возраста с ней, и им было вдвоем интересно.

Однажды я пришла забирать дочь от Ильи. Они играли в комнате, и Илья, приложив палец к губам, позвал меня на кухню. Его мамы не было дома, она ушла к подруге в гости.

— Настя, пусть дети поиграют. Пойдем пить чай, и мне нужно задать тебе один вопрос.

Я подняла брови и внимательно посмотрела на него, но не стала отказываться.

Мы сели за стол, и он налил нам чай. Посмотрел в чашку, а потом поднял глаза и сказал:

— Настена вчера спросила меня, почему у Сони есть папа, но он ее не любит. Разве так бывает? Еле смог найти ответ, насколько был шокирован. И хотел тебя спросить, это правда?

Я ощутила холод в теле, и казалось, что вся энергия мигом сдулась, как воздушный шарик. Сонечка продолжает испытывать эту травму и делится с подружкой болью. Дочка уже начала ходить к детскому психологу, и я надеялась, что Светлана Тимофеевна ей поможет.

— Правда, и я не знаю причину. Он мне не сказал.

Его глаза округлились и он судорожно сглотнул, пробормотав:

— Не представляю, как такое возможно. Если бы жена не умерла, дочь никогда бы не чувствовала себя одинокой. Кристя ее любила и очень ждала. Я всегда говорил Настене, что мама любит ее, просто она на небе, и смотрит оттуда на нее. Но я знаю, ей не хватает внимания. И делаю все, что могу. Жениться больше не хотел, долго не мог забыть Кристю.

Я видела, как изменилось лицо Ильи. Взгляд стал пустым. Он стиснул губы и смотрел в кружку. Его руки тряслись, и казалось, что он полностью ушел в переживания. И его боль передалась мне. На сердце стало тяжело, оно стало неровно биться, и я почувствовала, как меня одолела внезапная слабость. Вспомнила, как утешала Прохора, когда его родители погибли в автокатастрофе. Его вид был примерно такой же, только Илья пытался сдерживаться, а по щекам мужа лились неудержимые потоки слез. Я прижимала его голову к груди и гладила по волосам, приговаривая: «Я с тобой, любимый, поплачь, станет легче».

Как мне его утешить? Просто коснулась руки, а он ее не отдернул.

— Илья, мне очень жаль.

Он встрепенулся и вытер рукавом лицо. Его голос был грустен.

— Ты меня прости. Расплакался при тебе, как маленький. Сам же начал этот разговор. Я благодарен жене за дочь. Жаль, что не смог ей сказать. Кристя умерла при родах. Подарила мне смысл жизни, и Настена вытащила меня из горя.

Мое сердце похолодело, и я перестала дышать. Только в самом страшном сне я тогда могла представить, что Прохора внезапно не станет. Как жить без него? Больше не увидеть, и не обнять. Не поговорить, и не сказать, как я его люблю. Жизнь станет пуста. И мне было страшно, особенно после внезапной гибели его родителей. Но бывший муж был физически силен и здоров, и я успокоилась. И вот так, внезапно, стала не нужна. Я выстояла, и даже жизнь не кажется пустой. Я живу ради детей. Только сердце холодно к новым отношениям.

— Тебе не за что извиняться, Илья. Я рада, если выслушала тебя, и тебе стало легче.

— Ты всегда умела поддерживать. Я очень благодарен.

Он вымыл лицо и снова стал спокойным. И только грустные глаза выдавали прежние переживания.

И я решилась задать вопрос, который волновал.

— Я хотела спросить тебя. Почему ты назвал дочь моим именем?

Илья внимательно посмотрел на меня и вздохнул.

— Я оставлю твой вопрос без ответа. Может, потом и расскажу, но сейчас не готов.

Не стала настаивать. Значит, у него были на это причины.

Мы еще немного помолчали, а потом Илья предложил:

— Наши дочки дружат, и мы тоже можем, Настя. Если ты не против.

Я согласно кивнула. Подруг у меня здесь не было, и дружеского общения мне не хватало.

Илья работал водителем экскурсионного автобуса и, как только мы совпадали по выходным, проводили вместе много времени. Забирали всех детей и шли на пляж. И заметила, как мне было с ним легко и интересно. Было ощущение, что снова вернулась в то время, когда нам было по восемнадцать лет. Только сейчас мы стали старше и мудрее. Я очнулась от воспоминаний, когда почувствовала, как меня тянут за подол. Увидела Сонечку и улыбнулась моей дочке.

— Мамочка, ты так сильно задумалась, а я уже пять минут за тобой наблюдаю.

Надо же, какая я мечтательная стала в последнее время. Вероятно, не заметила, как Сонечка меня звала и устыдилась этому. Я еще раз решила уточнить у дочки:

— Сонечка, ты точно хочешь пойти на пляж? Возможно, там увидим папу.

Моя девочка посмотрела на меня взрослым взглядом и уверенно сказала:

— Мамочка, главное, что ты будешь рядом и Настя с дядей Ильей.

Я обняла ее и поцеловала в макушку.

— Раз ты уверена, то для меня это главное.

Сонечка обняла меня и прошептала:

— И я даже почти не обижаюсь на Машу и Марину.

Я присела перед ней и сказала:

— Сонечка, они еще маленькие и многое не понимают. Но поверь, я тоже хочу, чтобы они поменяли отношение к тебе.

— Мне в этом помогает разобраться Светлана Тимофеевна.

Теперь я видела, что отвела дочь к хорошему специалисту.

Мы вышли из дома, и когда я увидела Илью, мое сердце отчаянно застучало. Он улыбался, а я любовалась карими глазами.

Прохор

Я сидел на пляже и смотрел на горизонт. Солнце было яркое, а море еще теплое, несмотря на сентябрь. Перевел взгляд на моих обожаемых дочек. Они строили фигуры из песка после купания в море, и я чувствовал, как время остановилось для меня. Я улыбался, когда близняшки обращали на меня внимание, чувствовал частое биение сердца и радовался, что снова здесь.

Снова стал смотреть вдаль. Почему все так сложно?

Тяжесть сдавила грудь, и кожа покрылась внезапными мурашками. Я грустно вздохнул, за полтора года жизнь сделала крутой вираж, и мне нужно снова принимать решение. И оно такое же непростое, как когда-то с Настей.

В Хатаванске остались Алешка и Полечка. При мысли о детях тепло разливалось в груди, и я, каждый раз, уезжая, грустил, понимая, что уделяю им мало времени. Но жизнь с Лидой за два месяца стала невыносимой. Жена утомила меня скандалами по поводу поездок. Она упорно настаивала на отказе от них.

Я пытался договориться, но к моим доводам жена была глуха. Скрещивала руки на груди и поджимала губы, стоило мне только сказать: «Мои дочки».

Но это было не все. Еще она придумала бойкот. Когда я первый раз пришел домой и увидел, что Лида занимается детьми, а ужин не приготовлен, мои глаза расширились, и я непонимающе смотрел на жену. Чувствуя, как внутри закипает гнев, я спросил:

— Лида, почему я прихожу, а еда не приготовлена?

Она встала, ее глаза сузились, скрестила руки на груди и вызывающим тоном сказала:

— Нет к нам хорошего отношения, нет и ужина. Что непонятного?

Я смотрел на нее и не видел прежней красоты. Злоба и вечное недовольство исказили красивые черты. Подошел ближе и процедил:

— Если ты думаешь, что сможешь этим чего-то добиться, то ошибаешься. Мое терпение на исходе.

Глаза жены сверкнули.

— Или дочки, или мы. Решать только тебе, а я тоже устала.

И отвернулась, давая понять, что разговор закончен.

Мне так надоели ее претензии. В сердцах иногда хотелось сказать в ответ, что легче развестись, чем жить с тобой. Но меня останавливали дети. Быстро съел два бутерброда и стал играть с Алешкой и ворковать с Полечкой. А сам размышлял.

Я уже говорил ей, что от обожаемых крошек не откажусь. И в этом решении был тверд как никогда. Если она не хочет понимать, значит, так тому и быть. Просто взял привычку ужинать в кафе, чтобы не ждать милостей от жены. И теперь часто спал в комнате детей, и, заложив руки за голову, думал: «А за что я ее, собственно, полюбил?». Теперь не понимал и качал головой. Но в начале наших отношений она не была такая. Часто вспоминал слова отца, пытаясь найти ответ. Он очень боялся, что я ошибусь в выборе женщины, когда я только собирался жениться на Насте.

— Сын, я перепишу все имущество на тебя. В случае твоего развода, я буду знать, что ты не останешься нищим.

Я тогда возмутился, но спорить не стал. Настя не была меркантильной, и мое богатство ей было не нужно. Но и Лида не была зависима от денег. Лишнего она никогда не тратила и не просила. И я точно знал, что она со мной сошлась не из-за денег. Тогда почему она сейчас такая? Неужели только поездки ее так злят, и она раскрыла тяжелый характер и сущность в этом?

Ничего не менялось в отношениях, и я принял решение, которое давно зрело. Просто буду уезжать туда, где меня любят. К дочкам, и оставаться там на четыре дня. Прекрасно понимал, что Лиде это не понравится, но если она не хотела идти на уступки, почему я должен терпеть ее выходки?

Пришел на кухню и твердо озвучил свое решение. Она кинула поварешку в кастрюлю, и брызги супа разлетелись по плите и столешнице. Ее глаза сверкали, и лицо покраснело. Жена скрестила руки на груди, и заговорила дрожащим голосом, постепенно срываясь на крик:

— Прохор, значит, мы совсем тебе не нужны? Я правильно поняла?

— Пока ты себя так ведешь. Подумай об этом, пока я в отъезде. Я сказал, что от дочек не откажусь. Лида, я тебя совсем не узнаю. Ты уверена, что у нас счастливая жизнь, и я должен прыгать вокруг тебя любящим мужем? В сексе мне отказываешь, вечно ходишь недовольная, ужин для меня не готовишь. Хорошо, что ты хоть мать хорошая и дети ухожены. За это тебе благодарен.

— А ты свихнулся от любви к дочкам. Катись тогда отсюда. Жарься на своем солнце.

Из глаз жены потоком потекли слезы, я слышал ее тяжелое дыхание. Она сжимала руки в кулаки, и когда я хотел подойти и попытаться спокойно поговорить, оттолкнула меня.

Сейчас снимал посуточно квартиру у женщины в Краснотонске и жил по четыре дня. Мне не хотелось возвращаться. И лишь бизнес и дети заставляли садиться в поезд.

Я очнулся от воспоминаний, когда Маша взмахнула лопаткой и позвала меня строить вместе большой замок. С удовольствием опустился на колени, и стал строить с ними нечто грандиозное, и сейчас ощущал себя, как в детстве. Нет забот, а есть только желание набирать мокрый песок и вместе с папой строить башню. Он тоже любил проводить со мной время, и, несмотря на большую занятость, всегда уделял мне внимание.

Но сам продолжал размышлять. За два месяца, спасаясь бегством от охлаждения отношений с женой и наслаждаясь общением с обожаемыми крошками, я запустил управление бизнесом. Заместитель Даниил не мог принимать все решения за меня. Я был уверен в моем помощнике, но все чаще он звонил и рассказывал об ухудшении дел. Я вел дела через ноутбук, но меня теперь было не найти в офисе. И контракты стали срываться.

Нужно принимать первое решение. Налаживать бизнес. Не мог допустить разорения, у меня алименты и соглашение на детей, вторая семья, которую тоже надо содержать. Нужно прекратить на время сюда так часто приезжать. И от этого сердце заколотилось, и мне стало трудно дышать, когда представил, что снова буду видеть дочек только по телефону. Слеза скатилась по щеке, и я смахнул ее. Разлука с ними острой раной резала по сердцу.

Что мне делать со вторым браком? Пытаться построить отношения с Лидой заново? Но я уже не верил в это. И, положа руку на сердце, понимал, что уже не так сильно люблю жену. И единственное решение, которое считал правильным — съехать от нее на съемную квартиру, если она продолжит мне устраивать скандалы, и после того, как налажу бизнес, серьезно поговорить о наших отношениях. Мне было жалко детей, но Лиде некуда их было увозить, и я знал, что смогу их навещать в случае развода. Но где-то в глубине души еще надеялся, что жена одумается. И тогда я дам второй шанс нам.

— Папуля, а вот мама идет.

— Это дядя Илья. Они дружат, — бесхитростно сообщила мне Марина.

Я обернулся и заметил Настю с каким-то мужиком. Соня и девочка ее возраста спускались к берегу. Бывшая жена улыбалась этому Илье, и он дарил ей ответную улыбку. Долго Настя была одна, и вот в ее жизни появился другой. Вряд ли они «дружат», судя по их лицам. Я пожал плечами и остался равнодушен к этой сцене. Любовь по щелчку пальцев не вернешь. И на миг представил, что это Лида. И почувствовал, как мушки заплясали перед глазами, и дыхание стало шумным. Еще любил стерву, хотя и не так сильно, а вот любила ли она меня?

Отвернулся, чтобы продолжать строить с дочками замок. И начал понимать истину, которая больно царапала сердце. Мужику очень повезло встретить Настю. Она станет ему верной спутницей жизни, какой была мне шесть лет. И какой не стала Лида. У меня заныло в груди, и я тяжело вздохнул. Почему же так произошло?

От осознания внезапной мысли мое сердце медленно замедлилось, и я понял, что перестал дышать. В голове пронеслась другая фраза дочки:

— Это папа Илья.

Я бы тогда сразу умер. Мои обожаемые крошки не могут называть этого мужика «папой». Это только мои дочки. Я их отец.

— Папуля, мы будем твоими рыбками?

— Пойдем купаться.

Мне тоже было жарко на солнце. Я подхватил моих крошек и встал неглубоко, чтобы наблюдать за ними. Они умели плавать, но я все равно переживал. Отпустил и стал любоваться, как они уверенно держатся на воде, а потом шутливо-грозным голосом сказал:

— А кого я сейчас поймаю?

Мы уже сегодня играли в эту игру, и я услышал радостный визг. Все мысли вылетели из головы. Сейчас я был абсолютно счастлив.