Измена. Второй шанс для виконта

Глава 12

Глава 12

Всё следующее утро Элоди не находила себе места. Джеймс думал, что она считает его лжецом. Думал, что она сердится от того, что уверена, будто он спит с каждой женщиной, до которой мог дотянуться. Но это не так! Не совсем… О, как же она была так близка к тому, чтобы признаться в своей такой банальной ревности.

В попытке собрать мысли в кучу, она металась по комнате туда-сюда. Джеймс просил понимания, но она искренне не понимала, почему он не чувствует себя униженным, когда общество смакует такие подробности его жизни?

Должно быть, ему действительно плевать. Возможно, это мудро. Скандалы приходят и уходят, и про Фанни Уилсон скоро все забудут, перейдя к чему-то другому. Об этом будет помнить только Элоди. Каждый раз, когда до ее ушей долетит имя куртизанки, она будет задаваться вопросом — почему эта женщина, а не она? Почему этой Фанни посчастливилось испытать то, чего когда-то так жаждала Элоди?

Боже, какие позорные чувства! И как она до них докатилась? Почему ее вообще заботит человек, предавший ее таким ужасным образом?

Джеймс признался, что бывал слишком пьян, чтобы спать с женщинами, и при мыслях об этом Элоди вспыхивала. Смеет ли она надеяться, что даже тогда, в ту самую ночь, он был подвержен этому… побочному эффекту?

Она закусила губу. Нет, в этом не было смысла. Перед ее глазами снова, и слишком ярко, всплыла та картина — ее сестра сидит верхом на ее женихе. Стонет от удовольствия… Это невыносимо.

Сердце Элоди сжалось так, что захотелось вырвать его и бросить в камин. Разум горел, трепетал и был очень зол. С ужасом она осознала, что теперь ее гнев почему-то направлен на Оливию даже больше, чем на Джеймса. Но так не годится. Сестра же не знала, что виконт сделал Элоди предложение…

С другой стороны, а как она могла не знать? Не то чтобы они сильно скрывали своё увлечение друг другом. Элоди казалось, что их ухаживания были очевидны всем. Как это могло ускользнуть от внимания Оливии?

Но она не будет думать об этом сейчас. Позже, может быть, но пока что у Элоди много других дел. Например, изучить тему пьянства. Джеймс упрекнул ее в том, что она так и не дала ему второй шанс, и это прозвучало как обвинение в трусости.

Видит Бог, Элоди Буршье никогда не была трусихой. Она собрала всю решимость и отправилась в библиотеку. Опять. Там точно был очерк Томаса Троттера, посвященный алкоголю и его влиянию на человеческий организм.

Вообще-то, именно за этим Элоди и пришла вчера. Она никак не ожидала встретить Джеймса, думая, что он в гостиной. А теперь часть ее хотела с ним встретиться, но библиотека оказалась пуста.

Элоди нашла нужный трактат и поспешила обратно к себе, пока ее никто не увидел. Слишком много вопросов могло бы возникнуть, на которые она пока не знала, как отвечать.

Но наверху ее остановила Изабель.

— Эли, — сказала она. — Мы можем поговорить?

В мягком тоне сестры звучала мольба, и как бы Элоди не хотелось спрятаться в своей спальне, она не смогла отказать.

— Конечно.

Снизу послышался слабый смех. Гости уже потихоньку выползали из своих покоев и готовились к очередному дню, полному веселья и праздности.

— Давай в моей комнате? — попросила Бель. — Если честно, я собиралась прилечь.

Элоди согласилась не раздумывая. Ей не хотелось подвергать сестру или ее ребенка опасности.

— Бель, у тебя всё хорошо? — спросила Элоди, пока они шагали по коридору.

— Может, стоит вызвать врача?

— Я в порядке, просто устала немного. Слишком много людей, и такие страсти.

Они вошли в комнату и присели — Изабель на кровати, а Элоди кушетку у окна.

— Троттер? — спросила сестра, кивнув на трактат. — Хочешь лучше понять своего виконта?

— Да.

Изабель покачала головой.

— Лив думает, что он разобьет тебе сердце, если ты его подпустишь, — сказала она.

А может, Лив просто не может вынести, что Джеймс вернулся сюда ради Элоди, а не ради нее?

Элоди испугалась этой мысли. Как же трудно балансировать между желанием объявить Оливию виновной и попытками ее оправдать.

— А ты, Бель? — спросила она. — Ты, Фиона и Мюриэль, вы тоже так считаете?

Сестра задумалась, подняв глаза к потолку.

— Мы… если честно, мы ему не доверяем. Но мы будем уважать любое твое решение.

Ну и что это значит? Элоди не собиралась принимать никаких решений, по крайней мере сейчас. Но она всё равно сказала:

— Спасибо. Я ценю, что вы хотите защитить меня, но в этом нет нужды.

Она не стала уточнять, что сестры не смогут предложить такой защиты, которая спасет ее от Джеймса. От его улыбки и запаха… Как тут защититься?

Изабель немного помолчала, а потом встала, чтобы присоединиться к Элоди на кушетке. Ее взгляд излучал заботу и тепло. Она обняла сестру за плечи.

— Эли, прости, если смутили тебя вчера, — тихо произнесла она, — но мы правда переживаем.

Элоди кивнула, и ком поднялся в ее горле.

— Знаю.

— И вообще, ты сама виновата, — шутливо отчитала ее Бель. — Если бы ты не была такой замечательной старшей сестрой, то мы бы так сильно тебя не любили.

Глаза Элоди начали щипать. Прекрасно! Теперь она собиралась плакать? Изабель, увидев, как расчувствовалась сестра, мягко рассмеялась и отпустила ее, кивнув в сторону двери.

— Всё, иди, пока мы обе не начали реветь. Я очень эмоциональная беременная женщина и могу утопить тебя в слезах!

Элоди улыбнулась на прощание, а потом отправилась к себе. Едва преступив порог спальни, ее одолело странное чувство, будто что-то не так. Вроде и вещи на своих местах, и служанка должна отсутствовать, пока ее не позовут, но… как будто бы что-то изменилось. Но что?

В итоге Элоди пожала плечами и отбросила подозрения. Подумаешь! Показалось, наверное. После стольких-то тревожных дней.

Но стоило ей подойди к кровати, где она собиралась устроиться, чтобы почитать до обеда, как она всё поняла. Книга! Та самая! Тоненький томик «Воспоминаний Фанни Уилсон» лежал среди маленьких подушек в шелковых наволочках. Господи, откуда это здесь взялось?

Между страницами торчал лист бумаги, и Элоди тут отбросила Троттера, чтобы схватить послание.

«Прочитай всё. Потом поговорим. Д»

Джеймс. Он оставил это. Он был здесь, заходил в ее комнату.

Ее руки затряслись, и жар поднялся в ее груди.

И как он только позволил себе такую наглость — ворваться в ее личные покои, в ее убежище? И почему это ее не разозлило, а порадовало? Джеймс вошел туда, где еще не бывал ни один другой мужчина. Как у него получилось? Он что, подкупил слуг?

Но на эти вопросы не было ответов, зато мемуары куртизанки были перед ней. Элоди опустилась на кровать и открыла томик, хоть часть ее и противилась этому. Она не узнавать подробности романа Фанни и Джеймса, чтобы потом не изводить себя ревностью еще больше.

Но всё-таки любопытство оказалось сильнее. И оно требовало узнать всё, прочесть эту книгу немедленно. Элоди подчинилась и начала листать страницы.

Она пропустила отрывки, которые леди Девон ранее читала вслух. Дама была точна, так что не было необходимости погружаться в это снова. Но самое интересное (для Элоди, конечно же) леди Девон всё же пропустила.

Фанни Уилсон писала, что Джеймс требовал от нее исключительных отношений. Она принадлежала ему, а он ей, пока они были вместе, и ни один из них не должен был брать других любовников.

Он был внимателен и верен ей, как муж. Водил ее в театр, покупал подарки и одежду. Обращался с ней, как с настоящей леди.

«…Я никогда не испытывала ничего подобного, и не ожидаю, что мне доведется испытать это вновь…», — утверждала Фанни.

Они часто посещали приемы и веселились, наслаждаясь друг другом безмерно. После же того, как они расстались, остались друзьями, и на эту дружбу Фанни претендует до сих пор.

Элоди захлопнула книгу и уставилась в пространство. Боже правый… Если Джеймс так обращался с куртизанкой, то как же он будет обращаться со своей женой?

Три года назад Элоди запретила себе думать о том, что было бы, если бы они всё-таки поженились. Если бы она не застукала его в ту ночь. Был бы это счастливый брак? Или же тогда Джеймс так и не бросил бы пить?

Теперь он достаточно силен, чтобы этого не делать. Элоди не сомневалась. Она видела, как постоянно отказывался от спиртного, когда ему предлагали. Он даже не пил вино за ужином. А еще он ни разу не посмотрел на Оливию.

Он был другой, и она тоже. Всё было другим, но остались ли прежними чувства? Джеймс хотел просто прощения, или же надеялся на большее?

Был только один способ узнать. Мемуары Фанни Уилсон отправились туда, где валялся Троттер, а Элоди — на поиски Джеймса.

В гостиной его не оказалось, зато там были Фиона и Мюриэль, а еще Генри — муж Изабель. Он стоял у окна совершенно один. Остальные джентльмены еще не спустились, чтобы составить ему компанию.

Элоди подошла к нему, а не к своим сестрам, памятуя об их настроениях касательно Джеймса. У нее не было времени и сил отвечать на вопросы.

— Генри, — тихо произнесла она, беря зятя за руку. — Ты не видел виконта Рочфорда?

У Генри было приятное лицо и теплые карие глаза, которые искрились добротой. Он кивнул.

— Кажется, виконт вышел в сад. Сопроводить тебя туда?

— О, нет, спасибо. Я сама найду его. Увидимся за обедом.

Элоди направилась в сад, не заботясь о том, увидит ли кто-нибудь, куда и к кому она идет. Это ее дом, и она собирается ходить, куда ей вздумается. А если кто-то вдруг решит разносить сплетни, то пусть идет прямиком… к Фанни Уилсон!

И всё же она обрадовалась, что Джеймс был один. Он стоял у самого дальнего пруда, рядом с живой изгородью, закрывавшей обзор на дом. Наблюдал за золотыми рыбками. Выглядел очень красивым и таким… одиноким?

Элоди откашлялась, когда подошла к нему.

— Не помешаю?

Джеймс встрепенулся и повернулся к ней. Он был удивлен.

— Нет, вовсе нет, — улыбнулся он. — Не ожидал, что ты придешь так скоро.

— Я прочитала книгу.

Он приподнял бровь.

— Так быстро?

На этот раз улыбнулась Элоди.

— Я читала только главу о тебе. Очень увлекательно, должна признать.

Джеймс усмехнулся.

— Хочешь это обсудить?

— Нет, в этом нет нужды. Миссис Уилсон очень лестно о тебе отзывалась. Уверена, остальные мужчины, к которым она не была так добра, возненавидят тебя.

Он рассмеялся.

— Вероятно. Теперь ты веришь, что я не развратник?

— Я никогда не считала тебя таким.

Джеймс нахмурился.

— Но вчера, в библиотеке…

— Я была зла вчера. Прости, мне очень жаль, и я… Я солгала тебя.

Ну вот, она это сказала. Джеймс выглядел сбитым с толку.

— Солгала?

Он выглядел так мило, когда был чем-то озадачен. Элоди кивнула.

— Я требовала от тебя честности, но сама не до конца была с тобой честна. Я злилась не потому, что думала, будто ты главный повеса Лондона.

— Тогда почему?

Господи, как же сложно! Но она должна в этом признаться.

— Я ревновала.

Джеймс уставился на нее, как на сумасшедшую. Он будто сомневался, что правильно ее расслышал.

— Ревновала? Меня?

Элоди кивнула снова, переплетая пальцы и приближаясь к нему.

— Да. И мне очень трудно это признать.

— Тогда не торопись.

Она бы улыбнулась его теплому тону, если бы так не нервничала. И если могла отвести взгляд от завораживающей красоты его глаз.

Элоди собралась с духом, чтобы закончить начатое.

— Я ненавижу тот факт, что ты был с другими женщинами, Джеймс. Но не потому, что считаю тебя распутным, а потому что я не из их числа.

Его глаза округлились до размера чайных блюдец.

— Конечно, ты не из их числа, Эли! Я был бы мерзавцем, если бы воспользовался тобой! Я… я… слишком тебя уважаю, чтобы… попробовать затащить в постель, — он нервно усмехнулся и провел рукой по волосам. — Не то чтобы я не хотел, конечно…

Кого-то могло оскорбить, что он так открыто говорит о своем вожделении, но только не Элоди. Это признание было для нее, как бальзам для ушей. Как и то, что чувства для Джеймса оказались важнее страсти.

— Вот почему я ревновала, — сказала она. — Невыносимо думать, что другие женщины знали тебя так, как никогда не доводилось мне.

Он сократил расстояние между ними. Потом еще. И еще на полшага. Его глаза заблестели, когда он взглянул на нее.

— Я хотел тебя, Эли, правда, — его голос стал ниже. — Всеми возможными способами.

Она покраснела под жаром его слов.

— И, раз уж нас утро откровений, — продолжил Джеймс, улыбнувшись одними уголками губ, — я тоже должен кое в чем признаться.

— И в чем же?

Он придвинулся ближе, хотя казалось, что это уже невозможно. У Элоди мелькнула мысль, что их могут увидеть, но как же ей было плевать.

— Возможно, я не имею права это чувствовать, — сказал Джеймс, — но я до сих пор считаю тебя своей. Это глупо, я знаю, но мое сердце верит, что ты всё еще моя. Разум так и не смог ему ничего объяснить.

Боже, как поэтично! Элоди никто и никогда не говорил подобных вещей. Солнце стояло высоко, но даже оно не грело так, как его слова. Хотелось растечься по земле лужицей или просто упасть в объятия мужчины, который стоял перед ней.

Джеймс протянул руку и коснулся ее щеки. Она не возражала.

— Всё, о чем прошу, это дать мне шанс доказать, что я достоин тебя.

Элоди не знала, что сказать. Как отвечать. Но это было не важно, ведь Джеймс не дал ей шанса подумать. Любые слова были потеряны, когда он прижал ее к себе и вовлек в поцелуй.

Она не сразу поверила, что это случилось. Его губы казались такими же теплыми и мягкими, как три года назад. Этих лет будто бы и не существовало вовсе. Элоди приоткрыла рот, позволив его языку проскользнуть, и вздрогнула от удовольствия.

В ее жизни не было ничего столь желанного и правильного, как этот поцелуй. Она прильнула к Джеймсу, и ее пальцы сжали его лацканы. Было так замечательно раствориться в его руках и не притворяться больше в своем безразличии.

Они целовались, пока им обоим не перестало хватить воздуха. Джеймс оторвался от нее, и его горячее дыхание обжигало.

— Эли, ты же понимаешь, что это опасно?

Она напряглась.

— Что именно?

— Ты позволила обнять себя, и вряд ли я захочу тебя отпускать. Ты рискуешь остаться в моих руках навсегда.

Вся тревога ушла, и Элоди улыбнулась.

— Я риску, милорд.

— Что ж, я предупредил, — пробормотал Джеймс и снова ее поцеловал.