Изменил муж? Прокляну!

Глава 16

Смена замков занимает какое-то время, но я хочу полностью обезопасить себя, если вдруг

муженьку вздумается вернуться в квартиру и попытаться на пьяную голову качать права.

Договорившись с бабулей о проведении «обряда» по избавлению Тосика от проклятия, я

отправляю ему сообщение. Договариваемся встретиться завтра утром у бабули. Знаю, ради своего

агрегата Тосик и операции отменит, если были записи к нему на утро. Я не могла оставить всё

фарсом. Пусть боится меня, а то заработает всё без чудо-средства, он ещё загордится, грудь

колесом выставит и будет себя победителем считать. Нет уж... Моё представление Антоша ещё

долго не забудет. Надеюсь, настроение мне сильно не испортит своим побитым видом. Мне

завтра нужно в редакции поработать, а потом на семейный ужин к маме Ромочки идти.

Интересно, женщина похожа характером на Ольгу Алексеевну или знает, что такое толерантность?

Вот только обдумать эти мысли не успеваю, так как усталость рубит меня с ног и едва мастер

уходит, я падаю, отключаюсь.

Подпрыгиваю утром от звонка будильника.

Нет.

Это не будильник.

Бабуля.

— Ты не проспишь? А то я с твоей потрёпанной рухлядью в одиночку встречаться не хочу. Боюсь, топором рубану случаем по местечку его неприятному.

— ОЙ, бабуль, ты — моё сокровище. Спасибо, что разбудила. Да, я сейчас. Я просыпаюсь и мчусь

уже. Одна нога тут... вторая там.

Ага! А третья в суде. Мне нужно взять бумагу, которую Антосик подпишет, что не имеет претензий

и согласен на развод со мной. Без неё я ну никак не собираюсь снимать с него «проклятие».

Наскоро собравшись, я мчусь к своей бывшей однокласснице. Наташка здорово устроилась, сразу

получила хорошенькое местечко. Надеюсь, она поможет мне.

Девушка удивляется, увидев меня, а я молю помочь и подсказать, что мне нужно иметь при себе и

подписать у мужа, дабы развод прошёл без сучка и задоринки.

— Блин, да ничего особенного не нужно. Согласие пусть подпишет, что претензий не имеет, имущества для раздела совместно нажитого у вас нет. Можно было вообще через Госуслуги

оформить заявление, у тебя же был его паспорт.

— Не додумалась, Наташ. Точно больше ничего не потребуется?

— Ничего. Детей у вас нет, делить тоже нечего, раз ты не хочешь кусок его машины отхватить.

— Не хочу. Мне от него ничего не нужно.

— Даже не стану спрашивать, что у вас там приключилось, — качает головой Наташка.

— Да ничего интересного, правда.

— Тебе надо было свою историю в журнал написать, там Ви так угарно отвечает, мы с девчонками

во время обеда частенько читаем её колонку, чтобы поднять себе настроение.

Ого!

Какая круглая Земля.

Сказала бы Наташке, что Ви — это я, да рассекречивать себя не хочу. Уже не так интересно читать

будет. Подмигиваю и прошу одноклассницу состряпать мне это согласие, так как я уже

опаздываю. Скоро Тосик приедет к бабуле и начнет трепать ей нервы.

Телефон звонит, пока Наташа печатает текст на клавиатуре, быстро клацая по кнопкам всеми

пальцами, как самый настоящий паучок.

— Бабуль, я мчусь уже.

— А кобелина тут шастает, территорию мне метит. Я ему точно отрублю, — злится бабушка.

— ОМ! Бабуль, а ты знаешь, что сделай? Ммм... Тебе там дрова перетаскать не нужно? Или что-то

ещё? Озадачь его, чтобы поработал, как следует. Скажи, что это часть обряда.

— Так он же при костюмчике приехал.

— НУ и ладно. Нам какое дело до его костюмчиков?

— Ладно... Придумаю ему головомойку, но ты всё равно давай скорее, а то он мне тут клиентов

распугает, у меня же записи.

— Да-да, я тороплюсь. — Отключаю телефон и умоляющим взглядом смотрю на одноклассницу.

— Натусь, ну что там? Долго ещё?

— Да почти... Сейчас. Вы паспортные данные сами впишите от руки. Ладно? всё.

Отправляю на печать.

О орион.

Одноклассница достаёт горяченький лист из принтера, отправляет его в файлик и протягивает

мне.

— Ну всё.

— Натусь, я тебя люблю! Шоколадку купить времени не было, но я тебе по телефону на тортик

переведу. Ага?

— Да не нужно ничего... — отпирается одноклассница.

— А я всё равно переведу. И привет тебе будет от Ви в колонке.

— Как? Ты с ней знакома?

Блин... Неловко даже. Я же рубрику совсем недолго веду, а уже успела стать такой популярной. Не

ожидала, что такое вообще возможно.

— Вроде того. Спешу. Прости. Чмоки-чмоки.

Я убегаю, сажусь в машину и рву с места. Антон не ожидает, что не просто заплатит, отвалив свои

кровные за снятие проклятия, но и сейчас не оставит себе шансов склеить наш брак.

Хотя думал ли он об этом вообще? Видно же, что только о пипетке и заботится, дабы работала, как часы.

Обидно становится, что наш брак ничего не стоил. И почему мы вообще поженились? Ради чего

всё это было?

Я думала, что расставание принесёт больше боли обоим, но вчера вместо слёз вподушку, я просто

умиротворённо спала, посапывая, как младенец. А может и прихрапывая даже? Да и Антон

испугался только проклятия. Он меня не любил —это факт. Если бы любил, не стал бы гулять

направо и налево, так что... Хорошее дело браком не назовут. Наверное, стану я, как бабуля, ведьмой-одиночкой. Так проще, чем снова искать подвох в своём избраннике. Ведь после одного

предательства уже смотришь с осторожностью на другого мужчину, даже если он весь из себя

преданный.

Телефон звонит.

ОЙ, Тосик решил пожаловаться, что бабуля загрузила его работёнкой?

Пусть пашет, гад.

С потом часть дерьма того и гляди наружу выйдет.

Хихикаю и добавляю газку, потому что уже выехала на трассу.

Добираюсь до дома бабули и смотрю на пыхтящего во дворе муженька. Антоша взмок знатно, аж

рубашка к телу прилипла. Если честно, мне плевать, что он поедет на работу в неопрятном виде: там тоже изрядно трудился над своей любовницей,- поэтому это только его проблемы.

— Наконец-то... Мы с тобой договаривались, — начинает Антон, как только выхожу из машины, прижимая к себе лист бумаги с согласием, которое он должен будет подписать.

Это вроде даже заявление на развод сразу от обоих.

Натуська — молодец.

Нужно чаще общаться со знакомыми, ведь не знаешь, чья помощь может пригодиться крайне

неожиданным образом. А если бы она послала меня подальше?

— А ты не жалуйся. Мне подготовиться нужно было, чакры все раскрыть, чтобы всё получилось

как надо. Или ты тяп-лял хотел? Вот и тебя бабуля подготовила.

Закончил с данным тебе заданием?

— Почему-то у меня такое чувство, что меня разводят, как мальца, — вдруг заявляет Антоша.

И оно только сейчас появилось?

Тугодум ты, Тосечка! Самый настоящий тугодум.

— Так тебя действительно разводят, Тош. А ты сомневался, что всё именно так и будет? Вот заходи

в дом. Сейчас подписывать себе индульгенцию будешь, а потом уже и обряд проведём.

— Ань, почему ты такая? Почему ведёшь себя так, словно тебе наплевать на всё?

Неужели ты меня совсем не любила? Тебя не трогает, что ты поставила точку там, где ещё можно

всё исправить? Если я дам тебе настоящую клятву, что больше никогда не посмотрю даже в

сторону другой.

Антоше по душам захотелось поговорить? А не припозднился ли мальчик подобные разговоры

начинать? Странно это всё звучит Сам не замечает?

— Ты сейчас пытаешься подогреть своё пострадавшее эго, Тосенька? Ну я к тому, что тебе обидно

стало, что я не плачу и не похожа на убитую горем обиженную жену, да? Так я не буду горевать.

Кукурузок вокруг бродит тьма... только выбирать нужно тщательнее, чтобы с гнильцой не

попалась. Так что не переживай за меня. Я как-то со своим горем сама справлюсь, а ты — со

своим. Ладно? Заходи уже, время приёма ограничено.

Бывший входит в бабулин дом. Он внимательно читает протянутую ему бумагу.

— А если не подпишу? Если я хочу получить шанс, Ань? Вроде даётся два месяца, чтобы супруги

могли помириться.

— Не в нашем случае, малыш. За два месяца стручок отсохнет уже... Так что ты не торгуйся, а

подписывай поскорее.

Хоть чувствую, что Антон сомневается, не до конца верит, что его действительно прокляли, а всё

равно трясущейся рукой ставит подпись на соглашении, которое я ловко выуживаю у него.

— А теперь переводи семьдесят косарей на бабулину карту.

— семьдесят? Почему так много? Я же на мели останусь.

— зато с сосисочкой живой будешь, — пожимаю я плечами. — За весь брак я у тебя ничего не

попросила, а ты жлобился — денежки на любовницу сливал, наверное.

В общем, давай, Антошечка. Долго ждать не могу. А картошечка протухнет, пока ты телишься.

— Какая ещё картошечка? Что ты мелишь, Ань?

— Да я почём знаю, какая? Давай быстрее. У меня чакры уже закрываются от твоей занудливости.

Антон переводит деньги. Бабуля, конечно, в шоке от столь неожиданного подарка, но, смотрю, довольно улыбается. Наверное, решает, куда денежки потратит. Пусть наслаждается. Ей вот

отдохнуть точно не помешает. Пусть возьмёт себе отпуск и смотается куда-нибудь к морю, а я ей

ещё добавлю, мне же Бегемотик ещё отсыплет.

— всё.

Бабуля проверяет. Перевод уже капнул ей на карту,- и она согласно кивает.

— Отпускаю тебе предательство, пусть останется на твоей совести, а здоровью

твоему не навредит, — говорю я, вытянув руки перед собой и для пущего эффекта пошевелив

пальцами. — Снимаю с тебя все проклятия и оставляю один на один с чувством вины, которое

гнетёт, да вреда здоровью не принесёт.

Антон изумлённо смотрит на меня.

Мне кажется, он сейчас себя полным идиотом чувствует, но он и есть такой. Что уж поделаешь?

— И это всё?

— Ага, а ты чего-то ещё ждал? Можешь ехать восвояси. Да только запомни проклятие вернётся, ежели снова с той бабой свяжешься. С неё ведь я ничего не снимала. Ну и на будущее — прежде, чем решишься изменять своей второй половинке, хорошенько изучи её родословную, вдруг у неё

в семье ведьмы были?

Антон подскакивает со стула и пулей вылетает на улицу. Надо бы посмотреть, чтобы машинку мою

не задел, когда отъезжать станет Выхожу и сталкиваюсь с муженьком. Он хватает меня в охапку и

прижимает к себе.

— Анька, скажи, что это не конец, что у меня есть шанс всё исправить. Я же не смогу без тебя. Я

вчера, когда понял, что больше не увижу тебя, больше не позавтракаю вместе с тобой, чуть с ума

не сошёл. Нютик, я тебя люблю. Я на коленях буду ползать, если хочешь, делать всё, что ты

скажешь, только дай мне шанс. Не относи эту проклятую бумажку в суд.

Дыхание перехватывает. Антон говорит так, что сердечко замирает. Мне больно, и на глаза

наворачиваются слёзы. Видит бог в эту секунду я готова дать ему шанс, но тут же напоминаю себе

всё, через что прошла. Такое не прощают. Не забыть уже, что однажды он побывал в помойке, от

которой теперь не отмоется.

— Тосик, тебе денег не хватит, чтобы отмыться от всех проклятий. Вот хватаешь меня против воли, а дар же может и по хребтине дать больно. Не боишься?

Муженёк выпускает меня из объятий, отшатывается от моих слов, как от удара. Он спускается со

ступенек и снова смотрит мне в глаза.

— Ань, это не конец. Я буду делать всё, чтобы доказать тебе искренность своих чувств, ведь я

действительно тебя одну люблю.

Ухожу в дом, чтобы больше не оставаться с ним наедине. Меня трясёт от эмоций, пришедших из

далёко прошлого, и от неприязни, выработавшейся к визжащему, как девка, мужику, активно

работающему на Булке.

— Ну как всё прошло? Тяжело, знаю, мы ведь не роботы, сердечко в груди болит и бьется... Да

ничего, отпустит, внучка. От любви уже ничего не осталось, а привычка уйдет. Я знаю, о чём

говорю.

Я киваю и присаживаюсь за стол. Кошусь на бумагу, которую должна завести в ЗАГС, ведь без

детей и раздела имущества нас должны развести быстро и без суда.

Телефон пиликает, и я гляжу на экран. Улыбка тут же озаряет лицо, так как сообщение пришло от

Бегемота. Я подписала его, как ББ — Большой Бегемот.

ББ: «Просто пишу, чтобы ты улыбнулась, Ведьмочка».

— А кому это мы уже улыбаемся? Новый кобелёк объявился на горизонте? Или там что

поинтереснее?

— Да это просто работа, бабуль... Просто работа.