Извращённые узы

ГЛАВА 24

Несмотря на недосыпание новорожденного, Киара, казалось, светилась энергией и счастьем, заботясь об Алессио.

Он спал не больше двух часов подряд, суетливый и нервный ребенок, которому требовалось много внимания. Наверное, поэтому его родная мать и оставляла ожоги на нем.

Некоторые люди никогда не должны думать о том, чтобы завести детей, в отличие от Киары, у которой был бесконечный запас терпения не только для Алессио, но и для всех.

Пока Киара готовила смесь для него, я баюкал его на своих бедрах. Он уже пищал, отчаянно нуждаясь в еде.

— Все в порядке, Алессио. Твоя мама скоро принесет тебе молоко.

Я осторожно приподнял его рубашку, проверяя два ожога на животе. Они все еще были красными, но заживали.

— Ты можешь дать мне мазь? — я спросил Римо, который пинал боксерскую грушу, которую он отказался убрать из гостиной, несмотря на не столь тонкие намеки Киары и Серафины.

Остановив свою атаку, он схватил тюбик со стола, опустился рядом со мной и протянул мне мазь.

Я намазал ее на пальцы, растер между ними, чтобы не было слишком холодно, а потом намазал на раны Алессио.

Он прекратил пищать, только шевелил губами, будто уже сосал бутылочку.

— Не могу поверить, что он такой маленький. — сказал Римо, дотрагиваясь пальцем до ладони Алессио. — Невио и Грета были уже на пять месяцев старше, когда я впервые увидел их, и я уже думал, что они крошечные.

Когда я закончил с его ожогами, я отстранился, и Алессио сразу же закряхтел, так что я продолжил тереть его живот большим пальцем.

Киара появилась с бутылочкой, и я уже собирался передать ей Алессио, потому что она до сих пор занималась кормлением и почти всем остальным, желая наконец стать матерью, но она покачала головой.

— Твоя очередь.

Я взял у нее бутылочку, и она устроилась на подлокотнике. В тот момент, когда я коснулся губами бутылочкой Алессио, он жадно начал сосать, но я продолжал гладить его живот, так как это, казалось, успокаивало его.

Римо поднялся на ноги, сжал мое плечо и вышел в сад.

— Что ты видишь, когда смотришь на него? — спросила Киара, проводя пальцами по моим волосам так, как мне всегда нравилось.

Я смотрел на маленького ребенка, лежащего у меня на коленях, на то, как он цеплялся за бутылочку, словно ее можно было отнять у него в любой момент, на красные отметины на животе, на то, как он отвечал на нежные прикосновения.

— Тебя. Я вижу тебя.

Киара с любопытством наклонила голову.

— Меня? Он не похож на меня.

— Я не это имел в виду. — сказал я, пытаясь выразить словами то, что чувствовал, потому что именно об этом на самом деле спрашивала Киара. — Я вижу тебя, потому что он нуждается в защите и заботе, как и ты, когда была отдана мне. Я вижу тебя, потому что он означает, что ты счастлива. Я вижу твою любовь. Вот почему я полюбил его так же, как полюбил тебя. Знаешь, для меня это требует времени.

— Я знаю, и твои слова уже больше, чем я ожидала.

Она наклонилась и поцеловала меня в щеку.

Когда мы уложили его спать около семи вечера, я обнял Киару сзади, уткнувшись носом в ее шею.

Мы не были близки с тех пор, как Алессио присоединился к нашей семье. Киара не могла расслабиться с ним в одной комнате и не хотела оставлять его одного.

Я прижался своей эрекцией к ее пояснице, и она издала легкий вздох и посмотрела на меня через плечо.

— Я не могу с ним в одной комнате.

— Знаю. — пробормотал я и поднял радионяню. — Мы можем оставить его здесь и убедимся, что с ним все в порядке.

Она прикусила губу, разрываясь между желанием защитить его и желанием физической близости. Я погладил ее по боку.

— Надень свое новое красное платье, но без трусиков, и спускайся к пианино. Принеси свою красную шелковую шаль. Я буду ждать тебя.

Киара кивнула.

Я повернулся и направился вниз. Поставив радионяню на столик на полную громкость, и опустился на скамейку перед пианино.

Мой член напрягся в штанах. Я желал Киару так, как не думал, что это возможно. Проведя с девушкой пару лет, я думал, что устану от ее тела, ее запаха, ее вкуса, но это было далеко не так.

Я начал играть песню, которую создал с Киарой, пока не услышал стук каблуков. Киара спустилась по лестнице в своем элегантном красном платье до колен и таких же туфлях-лодочках, сжимая в руке красную шелковую шаль. Она выглядела любопытной и нетерпеливой, когда подошла ко мне.

Я не прекращал играть, пока она не оказалась рядом со мной.

— Нет. — сказал я, когда она уже собиралась сесть рядом со мной на скамейку.

Киара нахмурилась. Я снял шаль с ее пальцев и поднес к лицу.

— Можно я закрою тебе глаза?

В ее темных глазах промелькнуло удивление, затем вспыхнуло возбуждение.

— Хорошо.

Я аккуратно завязал шаль у нее на затылке.

— Я просто хочу, чтобы ты чувствовала, и чтобы это сработало, мы должны ограничить твои чувства. — прохрипел я.

Киара вздохнула, дрожа всем телом.

Я закрыл крышку над клавишами, затем поднял Киару на пианино. У нее перехватило дыхание.

Я ухватился за одну пятку и поставил ее на приподнятый край пианино, затем сделал то же самое с другой ногой, так что она села передо мной с раздвинутыми ногами.

Струящаяся юбка собралась между ее бедер, прикрывая ее.

— Держи ноги вот так. — приказал я.

Киара кивнула, ее дыхание уже стало глубже.

Ухватившись за подол ее юбки, я поднял ее и обхватил вокруг талии, открывая ее киску моему взгляду.

Желание пробежало по моим венам, видя, как она открылась для меня, ее розовые складки уже блестели от похоти.

Я наклонился вперед и провел носом по маленькому белому шраму на внутренней стороне ее бедра, затем вдохнул.

Киара вздрогнула.

— Нино?

Потребность и намек на неуверенность прозвучали в ее голосе.

Я поднял глаза и увидел, что ее щеки покраснели.

— Ложись на спину. — пробормотал я, и она послушалась. — Расслабься. Чувствуй. Слушай.

Я задрал ее юбку еще выше, затем притянул ее ближе, пока ее киска не зависла над краем, дразня.

Я снова поднял крышку и нажал на клавишу А.

Низкие ноты эхом отдавались на пианино и, видя, как мурашки бегут по коже Киары, она чувствовала звук повсюду, даже в своей киске.

Я снова сыграл низкую ноту, но на этот раз я поцеловал ее колено и провел языком вниз по ее икре и обхватил ее лодыжку кончиком, прежде чем вернуться и нажать следующую ноту на пианино.

Киара задышала быстрее, ее грудь поднималась с каждым вдохом, соски трепетали на роскошной ткани, и ее возбуждение увеличивалось.

Я продолжал эту небольшую стимуляцию, ударяя по двум самым низким нотам снова и снова, целуя и облизывая ее икры и лодыжки, пока она не задохнулась.

— Ты сейчас капнешь на пианино. — сказал я хриплым голосом, наклоняясь вперед и слизывая капельку, стекающую по идеальной ягодице Киары.

Она выгнулась с тихим стоном.

— Нино, пожалуйста.

— Расслабься. Слушай. Чувствуй. — сказал я ей.

Я сыграл новую, более высокую ноту и лизнул ее внутреннюю часть бедра прямо до изгиба между ее бедром и киской, затем снова вдохнул, и мое собственное возбуждение почти заставило меня отказаться от своего плана.

Блядь. Я хотел поглотить ее киску, а затем погрузиться в нее.

— Нино, пожалуйста, просто…

— Просто что? Чего ты хочешь?

Я лизнул ее шрам, затем втянул кожу в рот и снова нажал на низкую ноту. Мышцы бедер Киары дернулись у моих губ.

— Нино…

— Говори, что хочешь.

— Я хочу, чтобы ты лизнул меня. — призналась она.

— Хорошо. — я прижался ртом к ее киске и лизнул, долго и медленно.

Когда мои пальцы нашли высшие ноты, ударяя их все быстрее и быстрее, я провел языком по ее клитору.

Она напряглась и снова нажал на ноту А, я засосал ее клитор между губами, и она вошла в мой рот, выгибаясь на пианино, призраком красной ткани и белой кожи на фоне черного лака.

Закрыв глаза, я позволил себе почувствовать музыку, насладиться вкусом Киары.

Совершенство.

Отодвинувшись, я снова закрыл крышку, затем расстегнул ширинку и вытащил член. Схватив ее за бедра, я потянул ее вниз, пока ее ноги не нашли пол, и она прислонилась спиной к пианино с ее киской, парящей над моим членом.

— Согни ноги.

Она так и сделала, и мой кончик прижался к ее складкам. Застонав, она попыталась опуститься еще ниже, но моя рука на ее бедре крепко держала ее.

— Пока нет.

Я терся своим толстым кончиком о ее половые губы, подталкивая ее клитор каждый раз. Она тяжело дышала, и мое собственное дыхание стало прерывистым. Я больше не мог сопротивляться.

— Оседлай меня.

Она опустилась, ее пальцы цеплялись за крышку пианино позади нее, когда она погрузилась на мою длину.

Она начала двигать бедрами, вверх и вниз, вращая в то же время, преследуя удовольствие, пока я наблюдал за ней, доводя меня до грани моего собственного контроля.

Потянувшись за шалью, я сдернул ее.

Глаза Киары горели вожделением и желанием, и она качнулась еще быстрее, прижимаясь ко мне.

Наши глаза встретились, ее губы раскрылись в слабом крике, и она сжалась вокруг меня, опрокидывая меня через край вместе с ней.

Она продолжала двигаться на мне, даже когда я притянул ее к своей груди, пока, наконец, она не обмякла на мне.

— Вау. — выдохнула она. — Не думала, что музыка может быть эротичной.

— Когда дело касается тебя, все может быть эротичным. — протянул я, проводя благодарными поцелуями по ее груди и горлу.

— Где, черт возьми, он может быть? — прорычал Римо.

Мы собрались в общей комнате, чтобы обсудить исчезновение Адамо.

— Только не с Кейджей, это ясно. Она была первым человеком, которого я проверил. Диего сказал, что Джемма спросила нескольких своих друзей, которые знают людей, с которыми Адамо иногда зависает, но ничего. — сказал я.

Киара ходила взад и вперед по террасе, прислушиваясь, Алессио пристегнулся к ремню спереди ее груди, пытаясь заставить его заснуть, но она слушала, я мог сказать.

Я добавил.

— Думаю, что мы должны рассмотреть очень правильный вариант, что он нашел кого-то, кто продал ему героин, и теперь он в отключке от кайфа.

— Если он купил его не у тех людей, то может быть мертв. Либо они убивают его, либо продают ему низкокачественные препараты, которые режут крысиным ядом или черт знает чем еще. Он может лежать в канаве с передозировкой прямо сейчас. — выдавил Римо.

Он продолжал растирать большим пальцем шрамы на запястье.

— Ты сделал все, что мог, чтобы защитить его.

— Может, он просто на гонках. Ты же знаешь, что он хотел участвовать в гонках в этот уик-энд и был зол, когда ему не разрешили. — сказал Савио, одной рукой упираясь в бар.

— Кто-нибудь из команды сказал бы нам. — сказал я.

— Нет, если Адамо удастся прокрасться снова, как в прошлый раз.

Римо подошел к своей боксерской груше и нанес сильный удар ногой.

— Ты имеешь в виду то время, когда он попал в плен к чертовому Наряду?

Он выдохнул и крепко сжал грушу.

Савио бросил на меня взгляд, который ясно дал понять, что он закончил разговор с Римо.

— Их лагерь сейчас совсем рядом. К северо-востоку от Лос-Анджелеса. Мы могли бы поехать туда и проверить. — сказал я.

Римо хмыкнул.

— Он будет прятаться от нас.

— Мы все равно можем попробовать.

Римо медленно кивнул.

— Но если у он под кайфом, если он действительно снова вколол это дерьмо себе в вены, тебе лучше придержать меня, или на этот раз я могу просто избить его до полусмерти.

Савио оттолкнулся от стойки и плюхнулся на диван.

— Думаю, это означает, что мне придется остаться и играть роль няни, фигурально и буквально.

— Ты и Фабиано. Нам повезло, что он купил дом рядом с нашим.

— Как будто удача имеет к этому какое-то отношение. Этот пластический хирург чуть не обосрался, когда Римо заговорил с ним.

— Ему повезло, что я его не убил, вот и все. — пробормотал Римо.

Я вышел наружу, чтобы рассказать Киаре. По обеспокоенному выражению ее лица она уже знала.

— Вы отправляетесь на поиски Адамо?

— Придется. Этот ребенок…он… — я покачал головой и погладил Алессио по волосам.

— Найдите его. Помогите ему. — сказала Киара. — Мы все будем в порядке. Может, ты найдешь его до того, как его пирог зачерствеет.

— Думаю, тебе стоит съесть его сегодня. Его день рождения закончится к тому времени, как мы найдем его, и я подозреваю, что он не заслуживает награды.

Киара поджала губы.

— Это его праздничный торт.

Серафина сидела на траве, и близнецы были в маленьком детском бассейне, который она купила для них, но ее взгляд был направлен на нас.

— Мы можем испечь что-нибудь свежее, как только он вернется. Нино прав, пирог с лаймом долго не протянет.

Когда Римо присоединился к нам снаружи, она посмотрела на него, и на ее лице отразилось то же беспокойство, которое я видел на лице Киары.

Мы с Римо больше не только отвечали за своих братьев, у нас были жены и дети.

Он бросил на меня сердитый взгляд, думая о том же самом и желая надрать задницу Адамо.

Я не знал, что делать с Адамо, как с ним обращаться. Если бы это был не он, решение было бы ясным — пытка, а затем смерть.

— Я не знаю, что с ним делать, если он снова под кайфом. — сказал Римо, когда мы сели в машину, готовясь к отъезду.

— Мы с этим разберемся. Мы можем попробовать еще раз. На этот раз закрыть его подольше.

Римо завел машину.

— А что, если этого недостаточно?

Я ничего не сказал, потому что на этот раз не мог придумать других вариантов.

Я растянулась на диване рядом с Алессио, пытаясь немного отдохнуть после бессонной ночи. Теперь Алессио крепко спал. Несмотря на усталость, я не могла заснуть. Я слишком любила смотреть на его милое лицо.

Нино и Римо уехали на один день, и мы еще не получили от них известий, что не было необычным, учитывая, что Нино презирал ненужные сообщения.

Мой телефон зазвонил на столе рядом со мной. Неловко повернувшись, я потянулась к нему, стараясь не разбудить Алессио. На экране вспыхнуло имя Адамо.

Я сразу же сняла трубку, удивленная, что он позвонил мне.

— Где ты? Вчера я испекла тебе торт на день рождения, но ты просто исчез. Мы беспокоимся о тебе.

Я надеялась, что он не отпраздновал свое шестнадцатилетие в одиночестве.

Может, Савио был прав, и он провел его на гонках, может, с друзьями, которых он там приобрел, но почему Римо и Нино до сих пор не нашли его?

— Киара… — слово было невнятным.

— Адамо, что случилось? Где ты? — спросила я, осторожно садясь.

— С моей матерью… я приехал, чтобы увидеть ее…

Меня охватил шок.

Я думала, что Адамо выбросил ее из головы, как это сделали его братья. Зачем он навестил ее в свой день рождения?

— А теперь? Где ты сейчас? Все еще в больнице?

— Нет… — он сказал тихо, с намеком на нерешительность в голосе, будто он не говорил мне всего. — Долго не задержался… у нее не все в порядке с головой… она…

— Адамо, почему бы тебе не вернуться домой? Возьми такси. Не садись за руль. Ты ведь пьян, да?

Он не мог быть далеко.

Психиатрическая лечебница находилась во внешнем пригороде Вегаса.

Адамо рассмеялся. Это был тихий, унылый звук.

— Пьяный, накачанный наркотиками.

Я начала расхаживать по комнате, все больше и больше нервничая.

— Хочешь, я за тобой приеду?

— Не говори моим братьям. — быстро сказал он.

Его братья ни за что не узнают об этом. В конце концов, они подозревали его рецидив.

— Не скажу, я сама за тобой приеду. Я возьму машину. Здесь их достаточно, чтобы выбрать какой нибудь из.

— Когда ты в последний раз водила машину?

Я уже много лет не водила машину, только во время уроков вождения, когда еще училась в школе.

— Адамо, скажи мне, где ты. Позволь мне помочь тебе.

Я взглянула на Алессио, который шевелил пальцами во сне.

Если бы это была только я, я бы не колеблясь села за машину, даже если у меня было не так много опыта.

Однако я не стала бы рисковать с Алессио в одной машине и не могла оставить его с Серафиной. Ей нужно было заботиться о близнецах, у которой было достаточно работы, особенно с Невио.

Леона была в кампусе, а Савио и Фабиано не могли позаботиться о новорожденном.

— Ты не поведешь сама машину. Ты ведь пошлешь кого-нибудь, да? — несчастно сказал он.

— Нет. — солгала я, хотя мне было плохо, но я не могла вести машину, как бы мне этого ни хотелось, и, возможно, Адамо нужен был кто-то, кто мог бы его нести, если он потерял сознание.

— Она сбежала. — сказал он.

— Кто сбежал? — этот разговор сбил меня с толку. С моим недостатком сна, я просто не могла идти в ногу.

— Я подумал, что было бы неплохо увидеть ее в свой день рождения. Она была милой. Она сказала мне, что это нормально, если мне нужно время от времени избегать реальность. Она стояла рядом со мной, пока я готовил себе дозу.

Гнев вскипел в нем.

— Адамо, кто сбежал?

Ужасное подозрение всплыло в моей голове. Я не хотела давать ему возможность расти. Этого не может быть.

— Наша мать, она сбежала. Сегодня. Ушла. Я не знаю, куда она пошла.

Я нахмурилась, пытаясь понять, что он говорит, и задаваясь вопросом, насколько это было результатом его наркотического тумана.

— Я думала, ты виделся с ней в больнице. Она не может уйти оттуда. Римо отдал четкий приказ…

Меня охватило чувство ужаса.

— Он отдал приказ, что только один из нас, братьев, может вытащить ее.

Я закрыла глаза.

— Ты помог ей выбраться из больницы?

— Да…она плакала и извинялась. Я думал, что мы могли…я не знаю…я не хотел, чтобы она умерла. — он судорожно вздохнул. — Но она использовала меня. Она убежала, когда я заправлял машину. Я не знаю, куда она отправилась. У нее не все в порядке с головой. Черт, Киара. Я такой идиот.

Адамо дрейфовал и искал якорь, но он продолжал искать в неправильных местах, когда безопасное убежище всегда ждало его в этих стенах.

— Вернись домой, — настаивала я. — Мы все беспокоимся о тебе.

— Римо и Нино никогда не простят мне, что я освободил ее.

— Конечно, простят. Они любят тебя. Они пройдут через огонь ради тебя, просто вернись домой. Все будет хорошо.

Но я не была уверена, что это правда.

Римо и Нино одинаково ненавидели и боялись свою мать. Она была занозой в их плоти, привязью к их жестокому прошлому и бензином, который мог разжечь огонь их чудовищности.

Я сказала.

— Позволь мне помочь тебе. Позволь мне забрать тебя.

— Нет, — его голос уже затихал, будто он опустил телефон. — Я должен найти ее. Мне придется… я должен… так чтобы Римо и Нино простят меня.

— Адамо!

Линия оборвалась.

Я попыталась перезвонить ему, но он не брал трубку.

Алессио проснулся от моего крика и заплакал.

И что мне оставалось делать?