К тебе я руки протяну…

12. Сторожка

Ночь прошла спокойно, и мы, накормив лошадей, продолжили путь. Вопреки обыкновению, я не заехала к Тарику, наскоро перекусив в незнакомой забегаловке. Казалось, некуда было торопиться, но что-то гнало меня вперед.

С удивлением, я поняла, что Ральт по-настоящему заботится обо мне. Трогательно и ненавязчиво. Но он все еще не был способен сам попросить о прикосновении и будто бы удивлялся каждый раз, когда я сама касалась его. Между тем мое настроение оставляло желать лучшего, и даже вечное стремление искать хорошее в чем бы то ни было почило в серой усталости.

Зима. О! Я знала о смене времен года, и о том, что все вокруг не умерло, а лишь погрузилось в сон. Но сердце мое отказывалось верить разуму и оплакивало деревья. Ночи превратились в сущий кошмар, и Ральт вынужден был несколько раз будить меня. Я отговаривалась плохими снами, а сердце шептало мне о необходимости вернуться и удостовериться, что смерть не тронула Сады. Даже с закрытыми глазами я видела неестественно голые ветви, обращенные к небу в бессмысленной просьбе о помощи.

Я погрузилась в себя, а когда обратила внимание на происходящее, было уже поздно. Ральт схватился с незнакомым мечником. Лук сам прыгнул мне в руки.

Яркое воспоминание вспыхнуло перед глазами, и четкое ощущение уже бывшего заставило меня натянуть тетиву. Я снова выжидала момент.

Мечник провел стремительный прием, заставив Ральта отшатнуться, проник в его защиту, но оступился и шагнул в сторону. Поймав его движение, я выпустила стрелу. Все мое существо устремилось за ней, направляя, указывая цель. Тетива хлестко щелкнула по наручу, и в ту же секунду Ральт рванулся вперед. Закрывая… закрывая мечника собой?!

Я бежала к нему. Рьмат, как медленно я бежала. Эта тварь подхватила его за плечи, не давая упасть, но мне не было до этого дела. Я видела только Ральта и стремительно расплывающееся красное пятно под левой ключицей. Сердце или нет?

Колени больно ударились о землю. Пальцы прошлись вокруг стрелы. Наконечник узкий, не граненый. Сердце или нет?

Ральт закашлялся, пытаясь что-то сказать.

— Молчи, идиот.

Он… смеялся?!

— Ну пчему мне никак не удется спсти вас?

— У тебя еще будет шанс. Надеюсь…

Не сердце. Раз мыслит связно и разговаривает. Не сердце. Навалившееся облегчение усадило меня на пятки.

— Пей. — Исанна не закроет такую рану, но затворит кровь.

Он сглотнул и глупо улыбнулся, нахмурился и четко произнес:

— Не сердитесь на него.

— На кого мне не сердиться?

Неловкая попытка указать на мечника завершилась стоном боли.

— Лежи спокойно, сспассситель.

Внезапно мне захотелось удавить его собственными руками. Но это можно было сделать и позже. Свистом подозвав Монашку, я вынула из седельной сумы чистую холстину и затворный порошок.

— Не двигайся. Я вытащу стрелу и перевяжу рану.

Левая ладонь легла на грудь Ральта, правая обхватила древко и потянула вверх. Исанна сработала, крови вылилось мало, и я, промокнув рану краем холста, насыпала на нее порошка. Пыльца Встречальника, убивающая болезни, прячущиеся в крови и на теле, и лепестки эльхов — сила солнца. Руки привычно делали свое дело, а я тем временем осознала, что третьим в нашей милой компании была вовсе не Монашка. Мечник зашевелился, но мой кинжал уже занял место у его живота.

— Только попробуй.

Он вдохнул, стараясь втянуть живот, осторожно высвободил руки из-под плеч Ральта и протянул их ко мне. Взгляд Ральта рванулся к нему, ко мне и снова к нему.

— Не может быть! — Вырвавшийся возглас заставил его снова раскашляться.

— Что?

— Не может быть!

— Подрабатываешь эхом?

Ральт облизал губы и посмотрел мне в глаза:

— Он такой же, как я.

— В смысле?

— Он… бабочка.

Я обернулась к мечнику. Парнишка лет семнадцати. Широко распахнутые голубые глаза, наполненные ужасом. Бабочка?

— И как это может помешать мне?

— Он… связан с вами.

— Как ты сказал?

— Он связан с вами. Как я.

То есть этот жест был не попыткой сдаться, а началом «ритуала с поясом»? Так дышим спокойно, размеренно. Посчитаем… Десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, один…

— Что?!!

Ральт прикрыл веки.

— Ты хочешь сказать, что эта тварь, едва не убившая тебя, теперь связана со мной?!

Он только кивнул.

Так. Как это произошло, подумаем позже. Но здесь есть и приятные стороны. Ни к чему пачкать руки, если через пару суток это помрет само.

Я помогла Ральту встать. Монашка опустилась на землю, и я села в седло позади Ральта. Ромашка пошла следом.

— Тут неподалеку сторожка охотников…

Да. До следующего постоялого двора далековато.

— Куда?

— На Белого Быка.

Гора виднелась справа. Облако, давшее ей имя, мирно спало на самой вершине.

Сторожку нашли легко… Уложив Ральта на один из топчанов, я накрыла его сверху своим плащом и разожгла огонь в очаге. Он мгновенно провалился в сон. Вскоре небольшая комната согрелась, и я последовала его примеру.

Я проснулась резко, не понимая отчего. Снова кошмар? Огонь еле теплился, почти не давая света. Я прислушалась к размеренному дыханию Ральта, и меня потянуло обратно в сон. Завтра, все завтра.

В комнате скулила собака. Тоскливо, безнадежно. Громко. Я заскрипела зубами и взглянула за окно. Небо только начинало сереть. Сапог полетел по направлению к звуку. Спа-ать. Скулеж возобновился. Найду и выпинаю за дверь. Попытавшись не мыслить слишком четко, чтобы окончательно не проснуться, я пошарила по столу рядом. Свеча. Фитилек затеплился от очажного огня. Ненавижу собак. А эту конкретно вообще… Увиденное заставило меня замереть на месте. Не собака. Щенок.

Убийца-мечник свернулся клубком у стены.

— Встать!

Он поднял голову, и попытался подняться. Наконец, попытка увенчалась успехом.

— И что ты тут делаешь?

— Вен!

Ральта разбудила. Рьматова задница.

— Вен!

— Молчать!

— Госпожа…

— Молчать, я сказала! Так что ты тут делаешь?

Ральт сполз с постели и, пройдя пару шагов, рухнул на колени, схватив меня за руку.

— Ральт!

— Выслушайте меня.

— И?

— Это… Хенрик.

— Хенрик? Какой Хенрик?

— Но вы же видели…

— Хенрик? Из твоей памяти? И что мне до него?! Скольких он убил до того, как напороться на нас?

— Я… ни одного. Я… первый раз. Решился.

Хриплый шепот заставил меня посмотреть на мечника. Тонкие руки сомкнулись на плечах. Ноги дрожат. Глаза зажмурены.

Рьмат! И это чуть не убило Ральта? Рука сама залепила пощечину. Мечник вздрогнул, облегченно вздохнул, оперся спиной на стену и взвыл от боли.

Я молниеносно перевернула его лицом к стене и подняла рубашку. Зрелище заставило меня заскрипеть зубами. Красные свежие рубцы — на спине не осталось живого места. Рьмат Милосердный.

— Кто? Кто это сделал?!

— В конце-концов он добился… чего… хотел, — парнишка обернулся, часто дыша.

— Ральт, ложись!

— Но госпожа…

— Кто-нибудь сегодня будет меня слушать?!

— Так. Хенрик! В мою постель, на живот. Быстро.

Ральт, наконец, послушался. Я порылась в поклаже. Что ж… Затворный порошок тоже не помешает, а еще кора вельха и весенний пятилистник, холст.

Зачерпнув за порогом снега, я заварила отвар. Мальчишка даже не пискнул, когда почти обжигающие тряпки прикоснулись к его спине. Только пальцы вцепились в старую волчью шкуру. Я стерла слезы с его щек и потрепала волосы.

— Полежишь так до утра. Боль снимет, да и подживет… Хенрик.

Запасное одеяло укрыло беззащитно выпирающие лопатки. Я подошла к Ральту и присела на край.

— Двигайся, защитник.

Он отодвинулся к стене, поморщившись от боли.

Места хватило, и мой плащ укрыл нас обоих. Я уже засыпала, когда Ральт нашарил в темноте мою руку и сжал ее.