К тебе я руки протяну…

9. Речи и музыка

Когда я проснулась, Ральт уже стоял рядом со мной. На коленях. Нет! Снова?!

— Госпожа, — размеренно произнес он, — я приношу извинения за мое недостойное поведение. Я был не в себе, но это не может служить мне оправданием. Если вы сочли наказание необходимым, значит, я виновен. Но я прошу вас дать мне последний шанс. Давая клятву на постоялом дворе, я был честен и собирался следовать ей. Я не могу ни ожидать от вас, ни требовать того же, так как ваши права на меня несоизмеримо больше. Все мое существование связано со служением. Я молю вас дать мне возможность доказать мою верность, и завоевать ваше доверие.

Он протянул мне руки сомкнутыми запястьями вверх.

Что-то напоминает, не правда ли?

— И долго ты учил эту речь?

— Что? — Непонимающий взгляд.

— Я спрашиваю: долго ты учил эту речь?

— С тех пор как проснулся. — Неуверенное движение плеч.

— И это правда?

Он рванулся вперед, но быстро сник и прошептал:

— Да.

Этот простой ответ убедил меня.

Я знала, что нужно сказать. Мне нужно сказать это. Я должна…

Наверное, я молчала слишком долго.

Ральт склонил голову:

— Я понимаю, что вы не можете доверять мне. В Голубятне растят разных бабочек: бабочек-однодневок для утех и не вызывающих подозрений смертей, бабочек-убийц для смертей ясных в своей простоте и бабочек-наседок. Мы можем и утешать, и убивать, но ядром нашего существования является служение хозяину. Разумного существования рядом с Эйхри. Я не могу лгать вам. Вы — центр моей жизни. Ваше недовольство, отсутствие ваших прикосновений обрушивает меня в бурю. Я знаю, что только моя вина может быть этому причиной. Я прошу прощения, что не могу полностью следовать ритуалу — у меня нет ничего, чем бы связать руки, но вы могли бы просто высказать свое пожелание…

Рьмат Всемогущий! Я разнесла бы его голубятню по кирпичику, и сложила бы из них склеп тому, кто придумал делать такое с детьми.

— Ральт.

Он качнул запястьями вперед, но головы не поднял.

Рьмат милосердный, стыдно-то как…

Я потерла ладонями пылающие щеки и присела на траву рядом с Ральтом, обхватив его запястья ладонями. Он вздрогнул всем телом, но не сдвинулся с места. Попробуем еще раз.

— Ральт. В произошедшем нет твоей вины. Я и только я виновата во всем. Я торопилась домой и не заставила тебя рассказать все сразу. Я так обрадовалась возвращению, что совершенно забыла о времени, и если бы не Ра, ты бы уже… прости меня, Ральт. Если можешь…

Я аккуратно развела его запястья, отпустила их и потянулась к его плечам, заводя ладони под ворот, поглаживая, успокаивая.

Всхлип, другой. Он плачет? Резким рывком Ральт поднял голову и хрипло рассмеялся. Из глаз брызнули слезы.

Истерика. Великолепно.

Пощечина отрезвила его. Он поймал мою ладонь, ощупал медленно краснеющую щеку. И наконец, перевел взгляд на меня.

— Это правда, госпожа?

Рьмат! Мне что, поклясться чем-нибудь?

— Конечно, правда, — рокотнуло над моей головой.

Ра. Слава Рьмат и слугам его. И вообще…

Несколько секунд Ральт ошеломленно смотрел поверх меня.

— Я не знаю правильного обращения…

— «Ра» будет достаточно.

— Ра. Почему вы сказали, что…

— Это «правда»? Потому, что это так. Ее чувства открыты мне подобно тому, как твои — лларис. Ведь именно он позвал меня. Сейчас ей стыдно…

Утихший было пожар на моих щеках обрел небывалую силу.

— Она боролась с собой, чтобы попросить прощения, но она, несомненно, сказала правду.

****

Не знаю почему, но я поверил ему сразу и безоговорочно. Я не виновен. Это не было наказанием. Она… Она просто забыла обо мне… Понимание причиняло боль, но не внушало ужаса.

— Прости меня, Ральт.

Я не мог поверить, что она просит прощения. Неужели я все же что-то значу для нее?

— Мне не за что прощать вас, госпожа. — Я покачал головой. — Вы были в своем праве, пусть даже воспользовались им неосознанно. Я приму любое ваше решение.

— Ох, Ральт. — Она выдрала свое запястье из моей ладони, я и не заметил, как сжал его. — Едем домой.

Домой. В сердце кольнуло, и я с трудом сдержал горький смешок. Домой.

Нас отвез Ра. Гибкое серебристое тело легко скользило среди ветвей. Я видел такого зверя в книге хайрских поместий у моего первого. Гигантский горностай. Он, казалось, не замечал нашего веса. Когда мы скатились с его боков у ствола лларис, Ра скользнул в лес, ничего не сказав.

В ответ на мой недоуменный взгляд госпожа пожала плечами:

— До этого последний раз я слышала, как он разговаривает, года три назад.

Что ж, значит, мне была оказана честь.

Мы поднялись к дуплу, и снова лларис поддерживал меня. Сколько он подарил мне времени? И какой ценой? Я дал ему почувствовать свое беспокойство, получив в ответ глоток бесшабашности и уверенности в своих силах. Попытка улыбнуться не увенчалась успехом, но стало легче.

Госпожа прошла внутрь и села на подушки у стола. Я оглянулся в поисках сумок, и замер, оглушенный. Под ногами валялась свирель. Перехватило дыхание. Я тихо всхлипнул и тяжело оперся на стену.

Не знаю, как она оказалась рядом. Теплые руки обхватили меня, и горячее дыхание опалило шею.

— Что, что? Что с тобой?

Ладонь прошлась по плечу, взъерошила волосы на затылке. Левая рука обвила мою талию, прижимая меня к ней. Я оторвался от стены и повернулся к ней лицом.

— Свирель.

Выдох был почти неслышен, но она поняла.

— Ты… ты играл, когда началось?

Я неуверенно кивнул.

— Рьмат Милосердный, а я то не поняла, что ты там кричишь про то, что не будешь играть.

Меня передернуло. Столь жалким я не был даже в комнате моего первого.

Она обняла меня крепче и отстранилась. Я чуть не застонал от разочарования.

— Сыграй мне, пожалуйста.

Кажется, она увидела мое недоверие.

— Ни к чему бояться того, чего не было. Сыграй мне. Я хочу услышать.

Я подобрал подарок лларис и заиграл.

Я совсем не помню, что именно пела свирель в моих руках. Но когда я остановился, госпожа… Вен плакала. Взгляд карих глаз был пуст, по щекам катились слезы.

— Ты знаешь, — она как-то по-детски вытерла рукавом лицо, — я только сейчас поняла, что Илан умер.

Я вздрогнул, но ее теплая ладонь тут же оказалась на моем плече.

— Не тебе в укор, малыш. Я настолько закрылась от всего, сосредоточившись на задаче, что даже встреча с эштевани не разорвала этот кокон.

— С кем?

— Я… — Она решительно кивнула сама себе. — Я познакомлю вас. Нам нужен его совет.