К востоку от Малакки

Глава четвертая

Раннее утро. "Ориентал Венчур" стоит на якоре на глубине десять саженей, поднят желтый карантинный флаг — ожидаем таможенный катер с разрешением встать к причалу. В прозрачной воде были видны цветные рыбки, укрывавшиеся в тени корпуса судна и щипавшие водоросли, которыми обросла подводная часть. Другие рыбы, побольше, патрулировали глубже, у самого дна, на фоне ярко-желтого песчаного грунта. Старший механик Фрейзер и я стояли у борта, опираясь на релинги шлюпочной палубы, и вдыхали горячий, несущий запахи джунглей воздух.

В миле от нас виднелся сеттльмент Вевак. Несколько окрашенных белой краской правительственных зданий и потрепанных деревянных строений теснились вблизи хрупкого на вид деревянного пирса. По обеим его сторонам простирался белый песчаный пляж, окаймленный пальмами, среди которых были разбросаны хижины туземцев. Мы глазели на тех туземцев, которые подплывали на своих каноэ с балансирами и предлагали на продажу фрукты китайским матросам. Что мужчины, что женщины не носили ничего кроме набедренных повязок; их голые торсы украшали ожерелья с ракушками и акульими зубами, а головы молодых женщин покрывали венки из ярких тропических цветов. Матросы помоложе, непривычные к виду привлекательных полураздетых женщин, оживленно жестикулировали и хихикали.

Наружная дверь пассажирских помещений открылась и появился Эберхардт, нарядно одетый в белый тропический костюм, накрахмаленный и отглаженный стюардом, и белую панаму. Он приподнял шляпу и промокнул лоб красным носовым платком.

— Доброе утро, капитан, мистер Фрейзер! — Он махнул платком в сторону сеттльмента. — Выглядит не очень впечатляюще, но здесь мой и Амелии дом, и мы любим его.

— Нам доставило удовольствие ваше присутствие на борту, мистер Эберхардт, — сказал я, не очень отклоняясь от истины, потому что, если я не ошибся, мы сунули небольшую палку в колеса планов герра Гитлера. И если я решу избавиться от оружия, всегда найдутся покупатели, не задающие лишних вопросов. Я с трудом сдержал улыбку. — Но уверен, что вы рады добраться до дома.

— Это было удовольствие для нас, капитан Роуден, — ответил он. — И особенное удовольствие я получил от дискуссии по Ютландской битве с коммандером Лотером. Мы пришли к единому мнению о разном понимании результатов этого сражения, но, — нахмурившись, он сделал паузу, — он совсем немного рассказал о своем личном участии в этом деле. Чтобы получить такую награду, надо было сделать что-то весьма значительное. Ach, возможно, он слишком скромен, пример вашей британской жесткой верхней губы, ja?

— Да, он скромный человек, это правда, — отозвался Фрейзер, стоявший рядом. — А на деле он чертов герой, и многих не было бы сегодня в живых, включая меня, не сделав он того, что сделал той ночью.

Эберхардт поднял бровь:

— Я не знал, что вы и коммандер Лотер — старые сослуживцы.

— Да, мы служили вместе. Но в то время я был машинным старшиной, и мы не слишком общались с офицерами.

— И вы были на одном корабле при Ютланде?

— На эсминце "Фалькон". Здесь нет никакого секрета, но мистер Лотер вряд ли поблагодарит меня за сплетни за его спиной, так что, если я вам расскажу, то попрошу не распространяться, пока вы на борту.

— Даю слово джентльмена, мистер Фрейзер.

— Ну хорошо. Мистер Лотер был штурманом на эсминце "Фалькон". Ночью во время сумасшедших стычек, которые происходили после основной битвы, мы заметили германский линкор "Данциг". Командир принял решение произвести торпедную атаку, развив максимальную скорость, чтобы сбить прицел немецких артиллеристов, но мы все же получили несколько попаданий. Попадание в боевую рубку убило командира, а другой снаряд убил старшего помощника. Мистер Лотер стал старшим офицером среди оставшихся в живых и принял командование.

Фрейзер сделал паузу. Спрятав свои бледно-голубые глаза под нависающими густыми рыжими бровями, он вспоминал события той ужасной ночи.

— Конечно, находясь глубоко внизу, я всего этого не видел. Мы только ощущали удары снарядов о корпус и цеплялись за что угодно, когда корабль швыряло так, как собака отбрасывает кость. Мистер Лотер продолжил атаку и подвел эсминец так близко, что дула орудий линкора не могли ниже опускаться, хотя при приближении было достаточно одного попадания, чтобы уничтожить всю надстройку. Затем он таранил линкор, проделав в его обшивке двадцатифутовую дыру, которая чуть не утопила его. К этому времени "Фалькон" стал совершенной развалиной. Мистер Лотер приказал поставить дымовую завесу, и в наступившей неразберихе благодаря дыму и темноте мы смогли улизнуть. Нам потребовалось двадцать четыре часа, чтобы добраться до Розайта. Мы подкрепляли переборки каждым куском дерева, который имелся в наличии, а отливные насосы с трудом справлялись с поступлением забортной воды. Уже в доке мы обнаружили на палубе кусок обшивки "Данцига".

Фрейзер прервал свой рассказ и провел ладонью по своим редким рыжеватым волосам.

— Говорю вам, он герой, и если бы не он, меня бы здесь не было.

Эберхардт восхищенно покачал головой, затем вопросительно поднял брови:

— Прошу прощения, капитан Роуден, но мне представляется необычным, что человек с таким опытом и заслугами, как коммандер Лотер, не командует своим кораблем. Без сомнения, для этого есть причины?

— У него есть причины, совершенно верно, — ответил я. —Но не мое дело выносить суждения или сплетничать. Он хороший старпом, и этого мне достаточно.

Действительно, не мое дело объяснять Эберхардту, что Лотера вышибли со службы после того, как он увел у адмирала жену. Что она умерла, неся в себе их дитя. Он нес этот невыносимо тяжелый крест до сих пор.

— Я вас понял, капитан, —— сказал Эберхардт. — А вас, мистер Фрейзер, благодарю за подробное объяснение. А теперь, с вашего позволения, я пойду проверю, готова ли Амелия. Полагаю, вскоре мы пришвартуемся.

— Сразу же, как местные парни привезут нам разрешение. Вам ведь известно, как тут обходятся со временем.

Мы смотрели ему вслед.

— Несколько отличается от опыта вашего брата, — пробормотал Фрейзер. — Одно дело сидеть в безопасности на хорошо бронированном линейном крейсере. Но мы, на наших корабликах, хлебнули ада. И какую получили благодарность? Нас заклеймили трусами за то, что позволили уйти Флоту Открытого Моря, а затем, по окончанию войны, выкинули на берег. Со всем этим, и со смертью его женщины, можно ли осуждать человека, ищущего утешения в бутылке?

Какая благодарность! Мой отец перед войной был рыбаком и волонтером флотского резерва. Моя мать не смогла пережить его смерть. Она также искала утешения в бутылке, и это погубило ее. Я иногда задумывался, как бы сложилась моя судьба, если бы отец остался жив. Но это бесполезные размышления. Что случилось, то случилось. Я собирался что-то сказать стармеху, когда послышался оклик Мак-Грата с мостика:

— Подходит таможенный катер, сэр. С ними какой-то армейский чин.

— Благодарю, третий. Проводите их в мой салон, уведомьте старпома и передайте Да Сильве принести кофе.

Дела становились все более интересными. Что могло заставить армейского офицера добраться до отдаленного порта Новой Гвинеи и приветствовать прибытие не вполне законопослушного трампа? Мое лицо украсилось пиратской ухмылкой. Ну, скоро мы это выясним.

Наверху, в моем салоне позади штурманской, я представил себя и Лотера двум обмундированным официальным лицам, поднявшимся на борт. Армейский офицер назвался майором Спенсером, австралийским военным атташе в Новой Гвинее. Его сопровождал другой австралиец по имени Симпсон, который представился руководителем окружной таможенной службы, которой подотчетен и Вевак. Двое местных, одетых в шорты и рубашки с правительственными эмблемами на рукавах, остались на катере, пришвартованном к опущенному парадному трапу.

Майор Спенсер принял чашку кофе, но вежливо отказался от предложения чего-нибудь покрепче. Симпсон выглядел так, как будто был не прочь принять предложение, но после отказа Спенсера также передумал. Я не мог устоять от вопроса Спенсеру, чему — или кому — мы обязаны их визиту.

— Капитан, я не буду ходить вокруг да около, — ответил Спенсер. — Мы получили информацию от властей Сингапура, что у вас на борту может находиться нечто, что не подходит под описание законного груза.

К счастью, у меня было довольно практики в связи с неожиданными посещениями официальных лиц; или, как в этом случае, не вполне неожиданных. Я сузил глаза и постарался принять удивленный и в то же время обиженный вид.

— Надеюсь, вы не обвиняете меня, или мой экипаж, в чем-то незаконном?

— Не будем спешить, капитан, — отозвался Спенсер. — Никто никого ни в чем не обвиняет. Полученная информация весьма туманна, и мы не знаем, что может быть на борту, кто поместил это на борт и кому это предназначалось.

— В таком случае, возможно, ничего и нет. Это могут быть происки кого-то, кто хочет доставить мне неприятности, или, направив вас на ложный след, отвлечь от чего-то, — сказал я, поддерживая обиженный тон.

— Я так не думаю, капитан. Источник в основном весьма надежный, и определенное указание на то, что предмет или предметы, чем бы они ни были, направляются в Вевак. Прошу рассказать, какие грузы предназначены для этого порта, сэр.

Лотер предъявил грузовой манифест и указал на строки с шахтным и буровым оборудованием Эберхардта.

— Понятно, — задумчиво пробормотал Спенсер, потирая подбородок. — Проверка этого небольшого груза не займет много времени. Мне говорили, что вы хорошо разбираетесь в местных делах — так сказать, слышите барабаны джунглей, капитан. Нет ли чего-нибудь необычного, подозрительного, внутреннего ощущения, что что-то не вполне кошерно, если вы понимаете, что я имею в виду?

— Не знаю даже, что вам ответить, майор. В мои обязанности входит знать, что перевозится на моем судне. Весь остальной груз предназначен для Порт-Морсби. Все для надежных получателей. Но если вы мне не верите, то прошу, проверяйте.

Я никогда не звучал более убедительно. Если Спенсер ожидал найти что-нибудь незаконное в грузе Эберхардта, то его ждет разочарование, и к тому же я сомневался, что он додумается перекидывать уголь, чтобы получить доступ к горловине, о которой ему ничего не известно.

— Все в свое время, капитан, — холодно возразил Спенсер. Он повернулся к окружному офицеру: — Симпсон, я предлагаю поставить судно к причалу, выгрузить товар и поместить на склад, где мы сможем внимательно осмотреть его. — Он постучал пальцем по манифесту.

Симпсон кивком показал свое согласие:

— Вы правы, сэр. Я сейчас просмотрю документы на приход, а затем дадим разрешение на швартовку.

Лотер вручил Симпсону папку с санитарными и таможенными декларациями.

— Что вам известно об этом Эберхардте? — спросил Спенсер.

— Он местный воротила, — ответил Симпсон, просматривая бумаги. — Немецкого происхождения, обломок первоначальной колонии. Его семейный бизнес имеет торговые фактории на Новой Гвинее и близлежащих островах. Имеет репутацию крутого и проницательного бизнесмена. Я с ним не встречался, и более этого ничего не знаю.

— Он ввозит шахтное оборудование. Здесь в округе ведется разведка или разработка полезных ископаемых?

— Мне об этом ничего не известно, сэр, — ответил Симпсон. — Вокруг Лея найдено золото, но это значительно южнее. Также я слышал о медных залежах на внешних островах.

— Немецкого происхождения, говорите? Очень интересно, — задумчиво произнес Спенсер. Он повернулся ко мне: — Как только Симпсон закончит с бумагами, швартуйтесь к причалу, капитан. И прошу вас ничего не говорить мистеру Эберхардту. Я хочу видеть его лицо, когда на берегу Симпсон скажет, что мы намереваемся открыть его ящики.

— Уверяю вас, майор Спенсер, там все в полном порядке. Я приличный бизнесмен, и никогда не имел проблем с импортом моих товаров в Вевак.

"Ориентал Венчур" стоял у причала — тот был старым и хрупким, и мне пришлось предпринять максимум осторожности при швартовке, что не так то просто было сделать при усилившимся морском бризе — с поднятыми стрелами и открытыми трюмами в кормовой части судна. Принадлежавшие Эберхардту товары были выгружены под бдительным присмотром Лотера и Симпсона, который сверял каждый ящик с записями в грузовом манифесте. Сейчас они стояли в грузовом ангаре, и Симпсон, держа упаковочные листы, был готов дать распоряжение рабочим приступить к открытию ящиков. Внутри было ужасно жарко, солнечные лучи накаляли металлическую крышу ангара и превращали его внутренность в подобие работающей печи. Морской бриз, проникавший в открытые двери, приносил лишь намек на прохладу. Эберхардт покраснел от гнева и обильно потел в своем белом костюме.

— Тем не менее, мистер Эберхардт, нам даны инструкции открыть ящики и проверить их содержимое. Прошу приступить, Симпсон, — твердо проговорил Спенсер.

Эберхардт встал на пути работников Симпсона:

— Я заявляю решительный протест, и будьте уверены, я поставлю этот вопрос перед властями в Порт-Морсби. У вас нет абсолютно никаких причин подозревать меня в чем-то нелегальном.

— Могу вас заверить, что власти полностью в курсе наших действий, мистер Эберхардт, — произнес Спенсер, как мне показалось, довольно напыщенно. — Мы реагируем на полученную информацию.

— Информацию? Какую информацию? От кого? — взвился Эберхардт.

— Этого я не имею права раскрывать, — сурово ответил Спенсер. — А теперь прошу отойти в сторону.

Эберхардт раздраженно фыркнул, но отодвинулся с пути рабочих. Они стали засовывать ломики под края крышек, которые со скрежетом вытаскиваемых гвоздей постепенно поддавались.

— Это ваших рук дело, капитан Роуден? — требовательно обратился ко мне Эберхардт. — Вы затребовали этих людей, чтобы досадить мне? Потому что я немец, или оскорбил вас каким-то образом?

Я невозмутимо наблюдал за происходящим из глубины ангара.

— Вовсе нет, мистер Эберхардт, я к этому не имею никакого отношения, — ответил я, удивляясь, почему он обрушился на меня. Я верил Спенсеру, когда тот сказал, что получил данные из надежного источника, иначе он бы и не действовал подобным образом. В таком случае стало ясно, что не только у меня возникли сомнения в содержании груза. — Я знаю только то, что майор Спенсер приказал обыскать этот груз и, полагаю, мое судно.

Один за другим открывались ящики, и их содержимое раскладывалось на полу ангара. Эберхардт возбужденно прохаживался взад-вперед, осматривая каждый ящик параллельно с Симпсоном, который отмечал позиции на упаковочном листе.

— Лопаты, кирки, лебедки, блоки, промывочные устройства, дрели, молоты. Все в соответствии со списком, — заявил он гневно. — Что вы надеетесь найти?

— Узнаем, когда и если найдем, — загадочно ответил Спенсер.

Глаза Эберхардта вспыхнули, он угрожающе поднял сжатый кулак.

— Вы не знаете, что ищете, и почему ищете, — закричал он. — Меня оскорбили без всяких на то оснований. Я подам официальную жалобу. Вы сами видите, ящики пусты. Что из лежащего перед вами не отражено в упаковочных листах?

Это было правдой. Ящики были пусты и их содержимое проверено. Симпсон посмотрел вопросительно на Спенсера, очевидно довольный, что получил инструкции следовать приказам майора. Его невозможно будет обвинить, если Эберхардт действительно подаст жалобу.

Майор Спенсер медленно ходил вокруг ящиков, заглядывая в каждый из них. Те, которые содержали мелкие предметы, были квадратные, и примерно одного и того же размера. Майор смотрел, его мрачный взгляд перебегал от одного ящика к другому, выглядывая какие-то явные признаки. Вдруг его глаза сузились, и уголки рта дернулись. Он склонился рассмотреть ближе дно одного из ящиков, затем обратился к следующему, стоявшему рядом.

— Ага! — он вытянул руку. — Джемми?

Схватив предложенный лом, он постучал по днищу ящика. Раздался глухой пустотелый звук.

— Это интересно, — нахмурившись, сказал Спенсер. — В этом ящике двойное дно.

Он обошел вокруг других ящиков и нашел еще два подобных.

— Взломайте их. Посмотрим, что за сюрпризы таятся там.

Эберхардт застыл как парализованный, в то время как люди Симпсона взламывали ломами фальшивые днища. Я следил за его лицом и видел, как от удивления расширились его глаза и упала нижняя челюсть, когда обнаружилось, что пространство между днищами пусто.

— Что это? — вопросил Спенсер, выглядевший — к моему удовольствию — таким же удивленным, как и Эберхардт. — Скрытые помещения и ничего в них. Кто-то пытается шутить с нами? Что вы на это скажете, мистер Эберхардт?

После первоначального шока от вида пустых схронов, Эберхардт быстро пришел в себя:

— Мне об этом ничего не известно.Я не производитель ящиков. Оборудование доставили мне уже в этих ящиках, и я просто проверил их содержимое. Я не мог и предположить о наличии двойного дна. Спрашивайте других, не меня.

Надо отдать ему должное, он звучал весьма убедительно для человека, который только что обнаружил кражу своего арсенала.

— Обязательно спросим, не волнуйтесь, — ответил Спенсер, устремив на меня взгляд стальных глаз, на что я ответил, надеюсь, видом оскорбленной невинности. — Однако на данный момент все выглядит в полном порядке. Мы уложим и запакуем ящики, мистер Эберхардт, и вы сможете забрать их в любое удобное для вас время.

— Одну минуточку, — вмешался я, держа в руках папку с документами. — Мистер Эберхардт, немного бумажных формальностей. — Я с трудом удержал понимающую ухмылку. — Прошу подписать здесь в подтверждение того, что ваш груз был доставлен полностью и в полном порядке.

Глаза Эберхардта просверлили во мне дырку, его лицо представляло собой маску сдерживаемого гнева. Он выхватил документ из моих рук и достал из кармана авторучку.

— Я получил весь мой груз, капитан Роуден? — прошипел он голосом настолько же мягким, как и угрожающим, достаточно тихо, чтобы его слова достигли только моих ушей.

— Разумеется, мистер Эберхардт, — ответил я выразительно, готовый повернуть нож в ране. — Как вы сами видите, все согласно упаковочным листам.

— Согласно упаковочным листам! — повторил он сквозь зубы, открывая перо и ставя подпись на документе. — Я этого не забуду, Роуден.

В этот раз слова прозвучали громко, и майор Спенсер вопросительно глянул на нас.

— В самом деле, капитан Роуден, — продолжил Эберхардт с плохо скрытым сарказмом. — Благодарю вас за самое замечательное путешествие, которое я никогда не забуду. А теперь прошу меня извинить, мне надо забрать свой груз.

Люди Симпсона уложили товары в ящики и заколотили крышки. Майор Спенсер взял меня за руку и отвел в сторону.

— Что вы думаете об этом, капитан? — спросил он. — Эберхардт выглядел весьма взволнованным, когда мы обнаружили двойные днища, но удивился так же, как и мы, когда нашли их пустыми.

— Может, он действительно ничего не знал о них, — ответил я, размышляя, не копал ли я сам себе яму. — Но в таком случае не могу себе представить, для чего они предназначены и кто распорядился изготовить их. — Я помолчал, и затем, продолжая копать, не смог удержаться: — Возможно, кто-то добрался туда раньше вас, еще до того, как ящики были погружены на "Ориентал Венчур".

— Или когда они были уже на борту, — возразил Спенсер, делая явное умозаключение.

— Надеюсь, вы не предполагаете, что это сделала моя команда? Но, как я уже сказал, делайте обыск, если желаете. Я к вашим услугам.

Спенсер пристально посмотрел на меня, и на момент мне показалось, что он ответит утвердительно на мой вопрос:

— Почему-то мне кажется, что мы там ничего не найдем, так ведь, капитан?

Я пожал плечами:

— Мое предложение остается в силе. Но должен сказать, что, если я сам обнаружу что-то подозрительное, я непременно дам вам знать.

Я протянул руку. Спенсер поколебался, но ответил на рукопожатие.

— Хорошо, капитан. Удачи, и будьте осторожны.

Был ли намек на предупреждение в его голосе, задал я себе вопрос, и если был, против чего он меня предупреждал. На мгновенье сомнения чуть не одолели меня. Ведь если Эберхардт был виновен, в чем я не сомневался, то можно убедить Спенсера в том, что мои действия пошли на благо общества. Но старые привычки взяли верх, и я дал знак Лотеру возвращаться на судно.

Крыло мостика под навесом, обдуваемое остатками морского бриза, давало желанное облегчение после духоты грузового ангара. Лотер довольно пыхал сигарой, а я прикрывал ладонью сигарету "Сениор Сервис". Команда крепила грузовые стрелы и закрывала люки трюмов.

— Приведем все в порядок и можем сниматься на Порт-Морсби с рассветом, — сказал я. — На берег никого не пускать. Не думаю, что Эберхардт предпримет какие-то действия, но вахту на палубе удвойте.

— Есть, сэр, — отозвался Лотер и, сделав паузу, как будто не был уверен, стоит ли продолжать, спросил: — Если не возражаете, шкипер. Я видел реакцию Эберхардта, когда вскрыли второе дно. Он сказал что-нибудь при подписании расписки в приеме груза?

— Он был взбешен, но постарался скрыть это. Думаю, он догадался, что произошло. Он пригрозил мне, но тихо, так, что никто не слышал. Но расписку он подписал. А что еще он мог сделать? Весь заявленный груз был доставлен точно по контракту. Кому он мог пожаловаться? Сказать майору Спенсеру, что у него был груз оружия в тайниках, но его украли? Он подписал расписку, но он знает, что это мы взяли тайный груз.

— А что насчет майора и Симпсона? Они что-нибудь подозревают? — спросил Лотер.

— Симпсон просто мальчишка, он делает то, что велит Спенсер. Но Спенсер подозревает. Он не купил идею о том, что ящики были сделаны с двойным дном, но в них ничего не было. Он считает, что мы замешаны в этом, что тайный груз спрятан на борту. Я сказал ему, что он может произвести обыск, но он решил его не делать. Если он не передумает, то дело выглядит так, что мы можем продолжить рейс.

— Но если властям известно об оружии, то не лучше было бы передать его им? — посмотрел на меня внимательно Лотер.

Это был обоснованный вопрос, точно такой же, какой я и сам задавал себе, но отбросил.

— Как я уже говорил, Питер, эти воды становятся все более опасными. До сих пор среди островов действуют пираты, и главы китайских кланов борются за контроль над портами и реками. И теперь еще Эберхардт. Если он работает на нацистов, то ситуация осложняется еще больше. Неплохо иметь лишнюю страховку, или по крайней мере то, чем можно поторговаться.

По выражению лица Лотера я понял, что слишком горячился. Одно дело сорвать попытку контрабанды оружием. И совсем другое позволить своей гордости — оскорбленной кем-то, пытавшимся околпачить меня — подвергнуть себя такому же обвинению.

Я повернулся к трапу, не желая спорить с ним:

— Я пошел вниз. Вызывайте, если случится что-нибудь необычное. В остальном — выход с рассветом.

Вернувшись в каюту, я запер полученную расписку в сейфе. Буду рад вручить ее в Гонконге судовладельцам в целости и сохранности. Она неотзывна, и они получат деньги независимо от того, понравится это Эберхардту или нет. В сейфе также находились револьвер "Уэбли Марк-VI" и коробка с патронами. Что-то подсказывало мне, что неплохо будет перебрать оружие, и я положил револьвер на стол и вытащил чистящий комплект. Закончив, я зарядил револьвер, убедился, что он на предохранителе, и закрыл его в ящичке стола.

Наконец, я вышел на носовую часть шлюпочной палубы (сразу за дверью моей каюты) — место, известное как "капитанский мостик". Я облокотился о планширь, наслаждаясь последними порывами морского бриза. Солнце скрывалось за грядой холмов на западе, короткие тропические сумерки таяли мягкими красными и багровыми цветами. С наступлением темноты среди пальм загорались костры, на которых туземцы приготавливали ужин. Первые дуновения берегового бриза доносили смешанные запахи древесного дыма, гниющих водорослей и рыбных отходов. Они напомнили мне о прибрежном Уитстабле, где я жил в детстве в маленьком рыбацком коттедже, поднятом столбами над затапливаемым песком. О его черных, покрытых просмоленным брезентом стенах, его крыше над черными балками, пропитанными дымом и сажей на протяжении многих десятилетий.

Я смог реально вытащить мальчишку из Уитстабля, но смог ли вытащить из него Уитстабль? Занятие контрабандой было у меня в крови, и, несмотря на предчувствия Лотера, я улыбнулся при мысли о дюжинах винтовок, пистолетов-пулеметов и гранат, надежно спрятанных на моем судне. Они служили неплохой страховкой, а также принесут кругленькую сумму в подходящий момент. Развязывать войну не входило в мои намерения.