К востоку от одиночества

Глава 10

На следующий день в шесть тридцать утра я уже шагал через взлетную полосу в диспетчерскую за прогнозом погоды. Он мне не очень-то был и нужен – день обещал быть замечательным, я мог сказать и так. Об этом можно было судить по рваным клочкам тумана, поднимающегося над остывшей за ночь водой, по четким очертаниям гор на фоне неба – одним словом, по интуиции, которая приходит только с опытом. А я чувствовал себя в Гренландии уже довольно опытным человеком, отчего возникало то ощущение привязанности к этим местам, которого я не испытывал уже очень давно.

На обратном пути из башни диспетчерской я свернул к бетонным ангарам, построенным американцами еще во время войны. Около одного из них стоял джип, на котором обычно ездил Арни. Когда я подошел ближе, в огромных раздвижных воротах открылась маленькая дверца. Из нее вышел Арни с главным механиком, канадцем по фамилии Миллер. Они о чем-то переговорили, потом Миллер сел в джип и уехал.

Арни обернулся и заметил меня. По его виду можно было понять, что произошла какая-то неприятность. Как у большинства экстравертов, неудачи оказывали непосредственное влияние на его внешний облик.

– В чем дело? – приблизившись, спросил я.

Он не стал утруждать себя ответом, просто открыл маленькую дверь и вернулся в ангар. Я вошел следом. В полумраке я увидел его «Аэрмачи» – лежащим на брюхе и завалившимся на одно крыло. Обе лыжи были разбиты, стойки шасси – сильно повреждены. Виновник этого злодейства стоял тут же – «Бэдфорд», старая трехтонка, используемая на полосе для разных нужд. Очевидно, с ее помощью и покалечили «Аэрмачи».

– Что произошло? – снова спросил я.

– Не имею ни малейшего представления. Пришел утром и обнаружил все вот в таком виде. Ты же знаешь, по ночам тут никого не бывает. Миллер считает, что какая-нибудь пьянь похулиганила. Забрались в грузовик шутки ради, а кончилось этим.

– Чушь собачья!

Повисла долгая пауза. Мы просто смотрели друг на друга. Я почувствовал, что он почтя был готов мне все рассказать, но в последний момент передумал.

– Миллер договорился привезти большую лебедку. Скоро мы его поднимем.

– А что насчет ремонта?

– Он думает, что удастся справиться своими силами. Потребуется пара дней, не больше.

– За два дня очень многое может произойти, Арни.

Он рассмеялся.

– Хотел бы я знать, что ты имеешь в виду, Джо!

– Я тоже. Ну, мне пора идти. – Уже на пороге я обернулся: – Если тебе на пляже еще попадется такая же галька, какую ты вчера дал Илане, припаси для меня, ладно? Пора подумать об обеспеченной старости.

Впрочем, состязание в остроумии никогда не было моим коньком. Я оставил его в полутемном ангаре с улыбкой на лице и страхом в глазах и направился в гавань.

Симонсен, Фогель и вся остальная компания уже были на берегу, когда я подошел к ним. Стрэттон со здоровяком полисменом уже загружали на борт лыжи и прочее снаряжение.

– Какую погоду обещают? – поинтересовался Симонсен.

– Весь день практически ясно. Вечером может быть туман, но если мы поторопимся, успеем вернуться раньше.

– Ну что ж, в таком случае надо шевелиться, – кивнул он. – Я связался с хозяином фактории в Сандвиге. К нашему прибытию он достанет легкие санки.

С дороги послышался рев мотора. «Лендровер», принадлежащий отелю, на полной скорости подкатил к нам и затормозил в паре ярдов. Первой ступила на землю Илана; в овечьей дубленке, лыжных брюках и солнцезащитных очках она была похожа на туристку из Сент-Морица[8]. Из-за руля вылез портье и начал выгружать багаж. С другой стороны показался Дефорж. Выглядел он вполне прилично, учитывая вчерашние события.

– Такая рань! – дружелюбно заметил он. – Чуть не опоздали!

Симонсен вскинул брови.

– Мистер Дефорж полетит с нами?

– Только до Сандвига, – пояснил я. – Они с мисс Итэн хотят провести там несколько дней. Собираются охотиться на оленя.

– Боюсь, тесновато будет, – с сомнением проговорил он.

Хотя последняя фраза прозвучала по-датски, Дефорж понял и быстро отреагировал:

– Смотрите, если я вам создаю проблемы, давайте забудем об этом. Может, мне удастся уговорить Арни.

– Вам придется потрудиться, – заметил я. – С его «Аэрмачи» небольшая неприятность. Буду весьма удивлен, если он сможет подняться в воздух хотя бы через трое суток – и то при лучшем раскладе.

Симонсен поинтересовался, что случилось. Я коротко объяснил ему. Фогель и Стрэттон не проявили особого интереса к моему рассказу, зато Сара Келсо жадно ловила каждое слово; при этом на щеках ее играл легкий румянец, хотя в темных глазах не отразилось ничего. Естественно, в мозгах Симонсена не зародилось никаких подозрений; он вполне согласился с версией Миллера и серьезно кивнул головой.

– Бедный Арни! Надо же, и в самый разгар сезона! – Он обернулся к Дефоржу: – Если Джо считает, что мы все поместимся, – у меня нет никаких возражений, мистер Дефорж. Но нам надо поторапливаться. Впереди у нас – тяжелый день, и мне очень не хотелось бы без особой необходимости ночевать на леднике.

– Меня это вполне устраивает, – ответил Джек, направляясь к водителю «лендровера», чтобы расплатиться.

Стрэттон с Симонсеном подхватили их багаж и понесли к самолету. У меня появилась единственная возможность хотя бы кратко переговорить с Иланой. Я подошел к ней вплотную и предложил сигарету. Она взяла и наклонилась, чтобы прикурить от спички, которую я держал в ладонях лодочкой.

– Кстати о прошлой ночи, – негромко произнес я. – Буду вам очень обязан, если вы пока никому не станете рассказывать о подарке Арни.

Казалось, она хотела пронзить меня взглядом. Особенно забавно это выглядело при ее темных очках.

– Хорошо. Но я надеюсь, что в ближайшую встречу вы объясните мне, в чем дело.

Фраза, скорее – утверждение, ответа не требовала, чем я и воспользовался. Во всяком случае, мне и без того хватало забот. Я заглянул в салон, чтобы проверить, как размещен багаж, но Стрэттон хорошо знал свое дело. Все было уложено самым лучшим образом с учетом мест для пассажиров.

Я запустил их в самолет по одному, еще раз тщательно проверил поплавки, забрался в кабину, дал газ, скатился в воду и без промедления пошел на взлет.

Сандвиг располагался в глубине фьорда, в пятидесяти милях от открытого моря, и вдобавок имел неплохую защиту в виде гряды мелких островков, и узких заливов, глубоко вдающихся в скалистый берег. Он был очень похож на множество аналогичных маленьких рыбацких поселков юго-западного побережья. Его основали на месте одного из старых норвежских поселений, на узкой прибрежной полосе у подножия гор. Выглядел он совершенно бесподобно. Ровно через сорок минут после вылета из Фредериксборга моя «Выдра» уже стояла на маленьком местном пляже.

Поселок состоял, как обычно, из дюжины или около того ярко раскрашенных домиков, небольшой церквушки и фактории – магазинчика, принадлежащего торговой компании, в котором скупали шкуры морского зверя и акулью печенку и продавали все, что требовалось местным жителям.

Большинство обитателей уже столпилось на берегу, с интересом наблюдая за тем, как высаживались Илана и Дефорж, а мы следом выгружали их вещи. Выглядели местные чистыми эскимосами, хотя предпочитали именовать себя гренландцами. Все были низкорослыми, коренастыми, с монголоидными чертами лица; коричневого цвета щеки тронуты румянцем. Любопытно, что на всех была обувь из моржовых шкур, хотя одежду некоторые явно покупали в магазине.

Появился хозяин фактории. Два человека, идущие следом за ним, несли легкие санки, заказанные Симонсеном. Пока их загружали в самолет, я на датском коротко объяснил торговцу, который не понимал по-английски, ситуацию с Дефоржем и Иланой.

– Все в порядке? – поинтересовался Джек.

Я кивнул.

– Я попросил его подвезти вас к Олафу Расмуссену.

– Надеюсь, старик немного говорит по-английски.

– Лучше, чем вы думаете. Вы найдете с ним общий язык.

– А как с возвращением?

– В любой момент вы можете связаться с диспетчерской во Фредериксборге по радио, – пожал я плечами. – Я прилечу, когда вам будет угодно, разумеется, если буду в состоянии.

Я взглянул на Илану. Хотелось попрощаться с ней и еще кое-что сказать, но не мог найти подходящего повода. Кажется, она испытывала нечто подобное, потому что кивнула мне и приветливо улыбнулась. В непонятно откуда возникшем радостном настроении я забрался в кабину и завел мотор.

Взлет в Сандвиге при неблагоприятном ветре представляет собой то еще мероприятие, поскольку противоположная сторона бухты заканчивается просто-напросто отвесной скалой высотой в тысячу футов, поднимающейся прямо из воды. Но этим утром нам повезло. Мы взлетели с легкостью птички, сделали вираж над лугами, простирающимися за поселком, и вдоль каменных отвесных стен фьорда направились в сторону ледника.

Огромный язык ледника стекал, подобно белой лаве, в воды фьорда, по дороге раскалываясь на части. Противоположный склон гор был покрыт невысокими, фута три высотой, и абсолютно непроходимыми зарослями кустарника – местной разновидности ольшаника. Больше всего они мне напоминали ржавую колючую проволоку. Граница растительности резко обрывалась, как отрезанная. Выше вздымалась только остроконечная горная гряда, зазубренные пики которой были покрыты вечным снегом и льдом.

Мы скользнули над гребнем глетчера и пошли над сплошным застывшим морем льда. Ограниченный прибрежными горами, ледяной массив дыбился бесчисленными торосами, между которыми зияли тысячи расселин. Передвижение по этой территории настолько сложно, что даже при благоприятных условиях за день можно пройти не больше шести-семи миль. Я подумал о том, как дюйм за дюймом прокладывали свой путь по этому мертвенному пространству экспедиция Оксфордского университета и те, которые ходили тут до них, и мысленно вознес хвалу Господу за изобретение братьев Райт.

Полет до Суле занял сорок минут. Тумана не было и в помине. Я снизился и пронесся на бреющем над поверхностью озера. Льдин было довольно много, но в основном мелких, подтаявших, тонких, как стекло.

– Ну и что вы об этом думаете? – спросил Симонсен, когда я снова стал набирать высоту.

– На мой взгляд, замечательно. Но я хочу попытаться найти тот самолет, прежде чем мы сядем. Это сэкономит нам время.

Преодоление десяти миль требует трех-четырех минут полетного времени. Но пока я не обнаружил, никаких признаков «Цапли». Убрав газ, отчего в кабине стало немного потише, я бросил через плечо:

– Самолет должен быть где-то здесь, так что напрягите глаза. Как сказал Арни Фассберг, он лежит на краю котловины.

Я заложил широкий вираж и пошел на снижение. Стрэттон почти тотчас же заметил его и закричал в волнении:

– Вон он! Левее, левее!

Круто довернув, я еще ниже опустил «Выдру». Теперь уже все видели, что он лежит именно так, как описал Арни, – на дне глубокой котловины. Серебристо-голубой фюзеляж отчетливо выделялся на белоснежном ковре.

Прибавив газу, я снова повел «Выдру» вверх, держа курс на озеро. В горле пересохло. В желудке образовался холодок: отчасти от страха, отчасти – от волнения.

– Сколько до него идти? – выкрикнул мне в ухо Фогель.

– Зависит от вас, – сообщил я. – Точнее, от вашего умения ходить на лыжах. Если повезет, два-три часа.

– Значит, если не произойдет несчастных случаев, у нас достаточно времени сходить туда и обратно и до вечера успеть вернуться во Фредериксборг?

– Если удержится такая погода, – добавил я, делая круг над озером.

Все сложилось поразительно удачно. Сама посадка не составила ни малейшего труда. Единственная льдина хрустнула, как карамель, у нас под колесами, лишь когда «Выдра» уже выбиралась на берег. Я заглушил мотор.

Резко наступила полная тишина. Все обратили на это внимание. Я обернулся и бодро произнес:

– Будем надеяться, что следующий этап пройдет не менее гладко. Всем вылезать.

Я открыл дверь и первым спрыгнул.