Кабул на военном положении

Глава 2

– Два господина спрашивают Ваше превосходительство! – возвестил Элко Кризантем, выглядевший весьма представительно в белой куртке метрдотеля.

Малко взял визитные карточки с серебряного подноса, почтительно поднесенного бывшим наемным убийцей из Стамбула. Немного сутулый, сухой, как виноградная лоза, Элко ждал только случая вернуться к своему исконному занятию. Он прочел имена на карточках: Эрл Прэгер, второй советник американского посольства в Праге, и Берт Миллер, помощник директора ЦРУ из отдела Среднего Востока, Лэнгли, штат Вирджиния.

– Проведите их в библиотеку, – распорядился Малко. – Я сейчас буду.

Малко сидел в своем рабочем кабинете и просматривал счета на ремонтные работы в замке Лицен. Поистине бездонная дыра! Что ни день, то новые заботы: то горелка в ванной, то радиатор, то потекшая крыша, то лопнувшая от мороза труба канализации, не говоря уж о коридорах, где облупилась краска... А занавеси? А повытершиеся кое-где ковры?.. Слава Богу, ЦРУ подбрасывало денег на ремонт. А в обмен он ставил на карту собственную жизнь.

Дверь вдруг распахнулась, и в кабинет вошла Александра. Соблазнительная невеста Малко была одета в лыжный костюм, который совратил бы любого святого. Комбинезон из белого ластекса так плотно облегал ее фигуру, что женщина казалась нагой. Лайковые сапоги из тонкой кожи выше колен на очень высоком каблуке делали ее сатанинские чары еще более неотразимыми. Она швырнула на канапе шапку из меха белой норки, взбила руками белокурые волосы и томно прижалась к Малко.

– Я только что приехала, – объявила она. – Чей это "мерседес" стоит во дворе?

– Угадай! – отвечал Малко, одной рукой обвив ее стан, а другой легонько поглаживая самые головокружительные ягодицы, о которых он только мог мечтать. Три дня назад Александра уехала кататься на лыжах в Сан-Антонио, и теперь он сходил с ума of желания.

Александра почти оттолкула его руку.

– Что, опять шпионы?

– Кстати, они очень даже помогают мне. Не будь их, я просто не мог бы преподнести тебе на Рождество норковый мех, о которой ты так мечтала! Кстати, меня ждут, я должен идти!

– А я-то думала, ты просто кинешься на меня! Кстати в Сан-Антонио был один мужчина, так он сказал, что каждый вечер мастурбирует, мечтая обо мне! Вот так-то!

– Недурно, – усмехнулся Малко. – Я ненадолго.

– Жду тебя в библиотеке!

– Не выйдет, там меня ждут гости!

Александра кинула на него бешеный взгляд.

– Я не желаю, чтобы ты устраивал там свои деловые встречи! Неужели в этом чертовом замке не найдется другого места?

Библиотека изначально служила прибежищем их неистовых страстей. Зимой они запирались там и занимались любовью прямо напротив огромного камина. Малко умиротворяюще улыбнулся:

– Хорошо, жди меня в спальне. Если задержусь, посмотри какой-нибудь фильм.

Пожав плечами, она пошла прочь. Малко провожал глазами великолепную фигуру взбешенной Александры, которая удалялась по длинному коридору, не забывая, впрочем, покачивать бедрами, очертаниями напоминавшими греческую вазу.

Он хорошо понимал ее досаду, ибо испытывал то же чувство.

Ни разу до сих пор он не принадлежал ей безраздельно. И если первое время его полная приключений жизнь восхищала ее, то теперь она мечтала о нормальной человеческой жизни. Она устала бояться телефонных звонков, ибо на том конце провода его поджидала смерть.

Эрл Прэгер и Берт Миллер были похожи, как выпускники аристократического колледжа: короткая гладкая прическа, глаза со стальным отливом, немного лишнего жирка, благопристойно-сосредоточенное выражение лица, черный атташе-кейс и огромные штиблеты. Когда Малко вошел в библиотеку, они, как по команде, поднялись ему навстречу.

– Рад видеть вас вновь! – сказал Эрл Прэгер, назначенный недавно начальником венской службы Большого Дома. – Позвольте представить моего друга Берта Миллера. Служил в Исламабаде и Пешаваре, а теперь строчит мемуары, которые в Лэнгли никто не читает...

Берт Миллер воспитанно ухмыльнулся. Малко уселся за низенький столик, купленный в фирменном магазине Ромео во время одной из поездок в Париж: стеклянная плита, утвержденная на великолепном бронзовом орле.

– Что будете пить? "Дом Периньон"? Или, может быть, "Джонни Уокер" – с черной этикеткой?

– Кофе! – хором прозвучало в ответ.

Малко повторил заказ Элко Кризантему, стоявшему за его спиной. Странно все-таки! Правда, его предупредили, что к нему едут гости из ЦРУ, но не часто ему случалось принимать людей оттуда в своем лиценском замке. Надо полагать, произошло нечто совершенно уже выходящее из ряда вон.

– Чему обязан? – обратился он к Эрлу Прэгеру.

Американец закурил сигарету. Он был, видимо, смущен, и это не предвещало ничего хорошего. Наконец Прэгер набрался духа.

– Малко, есть работа для вас. Но процент риска очень велик!..

У Малко перехватило дух. Обычно, ставя перед ним задачу, его уверяли, что его ожидает всего лишь приятная прогулка, не более опасная, чем посещение детского сада. Коли уж господа из ЦРУ прямо говорят, что дело предстоит опасное, значит, оно действительно опасное!

– Что, путешествие в ад?

Берт Миллер напряженно улыбнулся:

– О нет, господин Линге! Всего лишь в Афганистан.

Спутник Миллера взглянул на него с таким негодованием, как если бы тот посвятил Малко в тайну, не подлежащую разглашению, и решительно вмешался:

– Позвольте, я расскажу вам о деле, а там уж сами решайте.

Вошел с подносом Элко Кризантем, аккуратно налил кофе в чашки, поставил на столик сахарницу и, бросив на Малко умоляющий взгляд, удалился. Он тосковал о деле. Едва за ним затворилась дверь. Эрл Прэгер спросил:

– Вы слышали когда-нибудь о некоем Селиме Хане?

– Не довелось, – отвечал Малко. – А что, такая уж известная личность?

Улыбка тронула рот американца.

– Нет-нет. Его известность не выходит за пределы окрестностей Джелалабада в Афганистане. Это один из вождей племени ашакзай. Военных, разумеется. Под его началом собрано примерно десять тысяч воинов, а это немало. Едва советские войска вступили в 1979 году в Афганистан, он завязал с ними бои, выказав, кстати, недюжинную смелость. Ходил на танки один с ручным гранатометом.

– Я был тогда руководителем местного отделения ЦРУ в Исламабаде, – вмешался в разговор Берт Миллер, – и через Ай-Эс-Ай[9] держал связь с афганским сопротивлением. Несколько раз тайно ездил в Афганистан и встречался там с Селимом Ханом. Яркая личность. Отчаянная голова и широкая душа. Хлещет водку, как воду. Никого не боится.

– Да, крепкий орешек, – подтвердил Эрл Прэгер. – Словом, Берт "обрабатывал" этого самого Селима Хана. Увы! Он не переваривает пакистанцев вообще и мусульманских фундаменталистов в частности.

– При чем здесь это? – удивился Малко.

– Очень даже при том! – возразил Прэгер. – Мы никогда открыто не поставляли оружие афганскому сопротивлению. Просто передавали деньги и боевую технику пакистанским разведслужбам, а те уже сами распределяли.

– Жуткая глупость! – буркнул Миллер, вновь запуская ложку в сахарницу.

– Это почему же? – с коварным простодушием осведомился Малко.

Берт Миллер с каким-то даже смаком погрузил кусок сахара в свой кофе и лишь затем ответил:

– А потому, что эти негодяи пакистанцы поощряли исламских экстремистов вроде Гульбуддина, пренебрегая людьми умеренных взглядов, такими, как Селим Хан.

– Умеренных и дружественных Западу, – подчеркнул Эрл Прэгер.

У этих двоих все было продумано до мелочей. Раз Берт Миллер заявился прямиком из Лэнгли, надо полагать, ЦРУ придавало чертовски важное значение тому заданию, которое собиралось поручить ему. Малко прикинул в уме, сколько придется платить по счетам, стопкой лежавшим у него на столе, добавил стоимость комода "Булль", дивного образчика из частных коллекций Клода Даля, и попытался представить, какой гонорар ему уплатят, если он согласится взяться за эту нелегкую работу.

– Я жду продолжения этой захватывающей истории. Малко придвинул коробку шоколадных конфет от Буассье к Берту Миллеру, который возобновил прерванный рассказ:

– Эти пакистанские недоноски повели нечистую игру. К тому же, их поощряли саудовцы, подкидывая им деньжат: таким образом они надеялись оттеснить умеренную часть афганского сопротивления. В частности, Селима Хана. Они загнали его в угол, отказав в поставках оружия и боеприпасов. Я несколько раз тайно встречался с ним под Джелалабадом. Он был вне себя: люди гибли под огнем шурави, потому что у них не было патроном к их автоматам Калашникова. Я начал нажимать на все кнопки и в Лэнгли, и в Исламабаде, но все впустую. Никому не хотелось наступать на мозоль Пакистану. Зия[10] припугнул Вашингтон, пригрозив вообще прекратить помощь моджахедам, если его будут хватать за глотку, а сам тем временем, на наши же доллары, вооружал наших заклятых врагов, фундаменталистов!

– Замечу, кстати, что Гульбуддин Хекматияр, которому досталась львиная доля этой помощи, поклялся устроить мечеть в здании американского посольства, если возьмет Кабул, – уточнил Берт Миллер. – Да по сравнению с этими молодчиками сам Хомейни выглядит человеком умеренных взглядов!..

Эта восточная сказка начала наскучивать Малко, воображению которого рисовался задок Александры.

– Так что же привело вас ко мне, господа? – перебил он Миллера.

– В 1985 году Селим Хан, с болью в сердце, перешел со своими бойцами на сторону коммунистического кабульского правительства, – мрачно заключил Эрл Прэгер. – Человек разумный, президент Наджибулла сразу же вооружил их до зубов. И Селим Хан начал защищать Джелалабад от своих недавних союзников вместе с правительственными войсками!

– В таком повороте нет ничего удивительного, – заметил Малко, – пуштунские племена всегда продавались тем, кто лучше платит.

– Нет, Селим Хан – истинный патриот. Он одним из первых выступил с оружием в руках против советских войск. Но если бы он не перешел на сторону врагов, фундаменталисты истребили бы его соплеменников. Естественно, он люто ненавидит фундаменталистов, а это на руку кабульскому правительству.

– Печально, – согласился Малко, – но пережить можно. Никак не возьму в толк, какой помощи вы ждете от меня?

Эрл Прэгер и Берт Миллер тревожно переглянулись. Наступала решительная минута. Начал Берт Миллер.

– Господин Линге, две недели тому назад я был недолгое время в Пакистане. Меня просил о встрече один мой старый резидент. У него было ко мне письмо. От Селима Хана.

– А где он? – осведомился Малко.

– Пока в Кабуле.

– Чего же он хотел?

– Повидаться со мной. Со мной либо с кем-нибудь еще, кого я уполномочил бы говорить от моего имени.

– Что случилось? Снова надумал переметнуться?

Эрл Прэгер усмехнулся столь психологически верному предположению.

– Именно, – подтвердил он. – Даже условия поставил.

Какую же власть забрал, однако, этот пуштун над Центральным разведывательным управлением США!

– Это настолько важно? – продолжал Малко.

Американцы одновременно кивнули головой.

– Да, – подтвердил Прэгер. – Объясню почему. Вот уже несколько недель под Джелалабадом продолжаются ожесточенные бои между правительственными войсками и моджахедами. Люди Хекматияра хотят во что бы то ни стало самостоятельно овладеть городом и посадить там свое временное правительство. Если это им удастся, фундаменталисты получат поддержку населения и справиться с ними тогда будет нелегко.

– А это значит – шариат: отрубать руки ворам, избивать камнями неверных жен и прочие прелести, – пояснил Берт Миллер.

Эрл Прэгер продолжал, не обращая внимания:

– Умеренные тоже могут овладеть Джелалабадом, если их поддержит Гульбуддин Хекматияр, но он не желает. И вот здесь на сцене появляется Селим Хан. Если его бойцы выступят вместе с умеренными моджахедами, они могут взять Джелалабад и без фундаменталистов.

Малко слушал с несколько ироническим выражением на лице.

– Вы на протяжении долгих лет вооружали людей, которые вас ненавидят. Например, Хекматияра, – заметил он. – Странно все это выглядит!

Эрл Прэгер смиренно потупился.

– Советники нового президента Буша поняли, каких глупостей наделали их предшественники, – признался он. – Изо всех сил они пытаются дать задний ход. Обжегшись в Иране, они боятся, как бы в Кабуле не водворился второй Хомейни. Был полностью переосмыслен подход к Афганистану, лишь бы не дать победить фундаменталистам. У нас два варианта. Либо "статус кво" при "нейтралистском" правительстве в Кабуле, не исключающий возвращения короля, либо победа умеренных моджахедов. Если бы им удалось овладеть каким-либо городом и посадить там переходное правительство, мы сделали бы решающий шаг вперед, преградив дорогу фундаменталистам.

Именно поэтому для нас чрезвычайно важно привлечь на нашу сторону Селима Хана. Имею на этот счет распоряжение, подписанное лично президентом.

– Если я верно понял, – начал Малко, – мне предстоит лететь в Кабул и договариваться с Селимом Ханом, чтобы он сделал новый поворот на девяносто градусов?

– В сущности, да.

Взгляд золотистых глаз Малко с наигранным простодушием обратился к собеседникам.

– Мне кажется, это как раз по части находящегося среди нас господина Миллера. Господин Миллер знает Афганистан и пользуется благорасположением Селима Хана. Зачем, собственно, понадобился я?

Эрл Прэгер с трудом проглотил слюну: он не ожидал столь откровенного нежелания сотрудничать.

Он продолжал со значением:

– Селим Хан сейчас в Кабуле, в самом центре территории, контролируемой коммунистическим правительством президента Наджибуллы. Афганская разведка ХАД давно уже засекла Берта. Даже если ему удастся проникнуть в Кабул, это будет чистое самоубийство.

Что же касается наших предложений, они ясны: мы обязуемся снабжать Селима Хана оружием и боеприпасами, если понадобится, через голову пакистанцев, выложить затребованную им сумму в пять миллионов долларов и платить жалование двадцати тысячам его бойцов.

– Вы же говорили, что их десять тысяч!

– В бухгалтерии Лэнгли этого не знают, – пояснил Эрл Прэгер. – Да так он и крючок глубже проглотит.

Малко не без досады посмотрел на него:

– Вы не ответили на мой вопрос! Разве не будет самоубийством, если я объявлюсь в Кабуле, столице коммунистического государства, под самым боком у СССР? Вы уже посылали меня на Кубу, и я едва унес оттуда ноги. Неужто вам так не терпится избавиться от меня?

Американец новел рукой, как бы отметая столь нелепое и оскорбительное предположение, и с живостью возразил:

– Помилуйте, что за мысль! Просто мы нашли способ переправить вас в Кабул...

– На пакистанских танках?

– Некоторое время назад мы перехватили предписание кабульского ведомства иностранных дел, разосланное афганским посольствам в некоторых странах, выдавать въездные визы журналистам, дабы сгладить за границей дурное впечатление от замашек афганского правительства. В список попала также и Австрия. В Кабуле уже обосновался кое-кто из газетной братии, и у них нет повода для нареканий. Если мне не изменяет память, у вас есть знакомые в штате газеты "Курир"?

– Совершенно верно.

Малко уже понял, куда клонит американец.

– Так вот, – непринужденно подхватил Прэгер, – если "Курир" будет ходатайствовать о вашей аккредитации, вы получите визу.

– На мое имя?

– Не обязательно.

– Это чистое безумие!

– Можете положиться на меня: будет сделано так, что комар носа не подточит. Чиновники афганского посольства в Вене не имеют возможности проверить вашу личность. Бумаги вам выправят. И если "Курир" составит на ваше имя верительную грамоту, визу вы получите. Например, в качестве "вольного стрелка".

– А если не получу?

– Тогда мы переправим вас в Кабул из Пакистана, через позиции правительственных войск, но это гораздо опаснее...

Взглянув на лицо Малко, американец почел за благо пояснить:

– Наобум мы ничего не делаем, вас подстрахуют. В последние месяцы у моджахедов появились военнопленные из советских. Сотни три, и в том числе несколько офицеров их Главного разведывательного управления. Мы установили связь с отрядами афганского сопротивления и дали знать русакам. Гак что, если номер не пройдет, у пас есть на кого вас обменять.

– Весьма признателен, – бросил Малко. – Но подвергаться громадной опасности черт знает из-за чего!.. Как теперь добираются до Кабула?

– По воздуху, из Нового Дели. Три рейса в неделю. В Дели ежедневно отправляется самолет Эр Франс.

Последовало долгое молчание. Американцы тревожно ждали, что ответит им Малко. Наконец тот обратился к ним с несколько иронической улыбкой:

– Разумеется, вы предлагаете мне кучу денег?

Эрл Прэгер оскорбленно выставил перед собой руки.

– Я уже говорил что это личное распоряжение Президента. Следовательно, вам заплатят из внебюджетных сумм. Однако мы рассчитываем на ваше благоразумие...

– Моя шкура стоит очень дорого, – продолжал Малко. – А вот шкуру неубитого медведя пока делить не будем. Я назову вам мои условия, когда получу визу.

У него было одно желание: как можно скорее пойти к Александре.

Он нашел ее в большой спальне. Она отражалась в потолке, выложенном ограненными зеркальцами, изготовленными на заказ. Клодом Далем. Потягивая «Куантро» с толченым льдом, так и не сняв облегающего комбинезона, она с увлечением смотрела сверхэротический фильм. Малко лег рядом с ней и обнял ее. Вся изогнувшись, она сразу прижалась к нему, не отрывая глаз от экрана «Самсунга», где обладатель громадного пениса неистово совокуплялся с девочкой-подростком. Зрелище, очевидно, волновало ее.

Малко скинул одежду и плотно прижался к ней. Он почувствовал под тонким слоем ластекса твердые, точно выточенные из кости, соски ее грудей. Он повел ладонью по изгибу бедер, по круглым ягодицам. Александра потянулась всем телом, как мурлычущая кошка. В этом комбинезоне она казалась еще прекраснее, чем совсем без одежды. Она ласкала его почти рассеянно, не отрывая глаз от экрана, потом перекатилась набок, и Малко прижался к ее изящно очерченному заду.

– Возьми меня сзади, – шепнула Александра.

– Сними это, – бросил он, вне себя от желания.

– Сними сам.

Он провел пальцами по молнии снизу вверх, над грудью у шеи наткнулся на крохотный замочек, дернул его. Женщина рассмеялась.

Доведенный до исступления неожиданным препятствием, он повернул ее к себе лицом и обнаружил, что молния снабжена застежкой наподобие той, что имеется у чемо дана фирмы "Гермес". Крохотной золоченой застежкой.

– Не люблю ждать! – объявила Александра. – В особенности, когда ты несколько дней не ложился ко мне.

Малко в бешенстве снова рванул язычок замочка. Тщетно. Словно издеваясь над ним, Александра похотливо терлась о него, предлагая облегчиться ей в рот...

Малко не в состоянии был терпеть больше.

Соскочив с кровати, он порылся в шкафу, достал длинный, острый, как бритва, десантный нож, вернулся к Александре. Она испуганно вскрикнула:

– Что ты собираешься делать?

Не говоря ни слова, он перевернул ее на живот и приставил острие ножа к туго натянутому между ягодицами ластексу.

– Лежи смирно, – посоветовал он, – иначе я могу сделать тебе очень больно!

Александра замерла. Малко осторожно надрезал шов и повел ножом книзу. С радостным треском ластекс разошелся, обнажив дивные ягодицы графини Александры... Продолжая рассекать ткань, Малко опускался все ниже вдоль паха и остановился, лишь когда женщина вскрикнула, ощутив прикосновение стали к своему лону.

Этого было достаточно. Малко отбросил нож, опустился на колени позади Александры и притянул ее к себе, держа за бедра.

Когда напряженный член коснулся ее заднего отверстия, Александра задрожала всем телом. Теперь она сама охотно сбросила бы с себя тугую ткань. Но Малко было не до того. Опустившись между ягодиц до увлажнившегося устья, он на миг погрузился в него и вернулся к первоначальному месту. Медленно, но неудержимо, он начал вдвигаться в узкую скважину и вдруг вонзился целиком. Судорожно напрягшись, Александра закричала от боли. Самый упоительный миг!

Навалившись всей тяжестью, Малко до предела погрузил свой член, пользуясь необыкновенно крутым изгибом ее крестца.

Александра вопила кошачьим голосом, лишенная возможности одновременно мастурбировать, по своему обыкновению. Малко долго трудился в ней, любуясь собственным фаллосом, мерно двигающимся взад и вперед. Наконец, дико закричав, он извергся.

Через некоторое время она перевернулась набок и томно заметила:

– Комбинезон пропал, но было очень хорошо. Всегда хотела, чтобы меня насиловали. Плохо только, что я не кончила.

– Ото тебе в наказание, – усмехнулся Малко.

Ничего, вечером она отыграется! Александра потянулась. Она все равно была довольна.

– Чего им нужно от тебя?

– Хотят отправить меня в Афганистан.

Она взвилась, как разъяренная змея.

– Ты согласился?

– Еще нет.

– Лжец! Кончится тем, что тебя убьют!

Кипя гневом, она отправилась в ванную. В прорехе комбинезона колыхались голые ягодицы. Малко думал о том, что она, но всей видимости, права. Только от судьбы никуда не денешься.