Каждый за себя

День седьмой

Из «Норы» уходили затемно, когда не понять: стоит ещё поздняя ночь или уже наступило раннее утро. На улице царила тишина. Такая, какой никогда не бывает в корпоративном секторе, где всегда снуёт народ. Были слышны свист ветра в развалинах, шорох пластикового пакета в подворотне и ржавое поскрипывание скребущейся о бетон где-то вдалеке неведомой железяки. В воздухе висел резкий острый запах мерзлой земли, бетона, запустения…

Казалось, будто во всем мире не осталось ни единой души, и вокруг не худо-бедно обитаемые развалины, а безжизненное кладбище цивилизации: остовы домов, обломки фонарей, разбитые улицы… и никого на десятки и сотни километров. Только мёртвый обезлюдевший город.

Винс вышел первым. Следом за ним шагнула в темноту и Су Мин с ПНВ на лбу. Сегодня она выглядела непривычно и неузнаваемо в тёмно-сером комбинезоне, разгрузке и трикотажной шапочке, под которую убрала волосы. В такой одежде девушка буквально сливалась с окружающей темнотой. Две тройки корейцев, весьма разнообразно вооруженных, но одетых столь же неприметно, дожидались свою старшую снаружи.

— Люблю по темноте выходить, — вдруг негромко сказал Винсент, останавливаясь за пятном света, падавшего из дверей.

— Да, хорошая примета, — встала рядом с рейдером Су Мин.

Рекс молча поддёрнул молнию на куртке.

Вот и всё. Он уходит. Его первый в жизни рейд приближается к концу… И отчего-то муторно на душе, словно вот-вот останется за спиной не сложное опасное задание, а какая-то очень важная часть жизни. Причём он будто не подозревал, что эта самая часть вот-вот завершится, а потому не настроился, не успел попрощаться. Просто вдруг оглянулся назад и понял: прошло. Без возврата. И как-то горько сделалось, а почему — непонятно. Всё ведь, как и должно быть. Но уходить отчего-то тяжело. Мэрилин еще там, в номере, поцеловала его долгим, неожиданно нежным, каким-то прощальным поцелуем и улыбнулась с едва заметной грустью: «Никогда раньше не связывалась с правильными мальчиками. Так что ты у меня первый. И определенно могу сказать — последний. Удачи тебе. Может, ещё и встретимся».

Ему показалось, она хотела что-то добавить. И он даже догадался, что именно, но тоже промолчал. В конце концов, это будет всё-таки совсем уж нереальное везение — в случае новой встречи снова очутиться по одну сторону интересов. Уже спускаясь в общий зал, Рекс краем уха услышал обрывок фразы. Мэрилин сказала Су Мин: «…передай привет». Кореянка беззаботно рассмеялась: «Если от всех передавать, то и до дела не дойдет. Но твой — обязательно!»

И вот прощание осталось позади. А впереди лежала тёмная улица, и напротив стояли двое — мужчина и женщина. Можно было только удивляться тому, насколько они, такие разные внешне, вдруг оказались похожи. Создания ночи. Не просто ночи как темноты, от которой помогает ПНВ или фонарь, но ночи как тьмы. Той самой тьмы, которая таится в людях. А, впрочем, почему таится… Рексу казалось: перешагни он порог — и что-то непоправимо изменится уже в нём самом.

Почти рефлекторно он захотел повторить про себя гимн корпорации, но вдруг понял, что не помнит слов. Слов, которые слышал каждое утро, сколько жил на свете. И тогда, осознав, что ему не за что, совершенно не за что зацепиться, Рекс неожиданно для себя успокоился. И сделал шаг вперед.

Дверь за спиной закрылась, очки переключились в режим комбинированного ПНВ-ифравизора, куртка надежно защищала от ветра, а свитер — от холода. И внезапно Рекс понял: здесь, снаружи, в общем-то, вполне комфортно. А темнота — что темнота?.. Для человека с ПНВ она скорее союзник, чем враг.

Дальше отправились молча, и каждый думал о своем.

Бойцы корейских троек бесшумно шли впереди, и для них всё было предельно просто. Есть Старшая, взявшая свое место умом и клинком. Она ведёт, они её поддерживают, и в итоге вместе они сильнее, чем порознь, а значит, так тому и быть. Жалели только о запрете отвечать тем, кто болтает, будто Старшая заработала место в деле передком. Ну да ладно, она уже не раз доказала своим людям, что видит дальше и чётче… И вот сейчас впереди очередное дело, и ещё один дурак увидит, что грубая сила — ничто против силы ума. Сколько таких было, сколько ещё будет…

Су Мин шагала сквозь темноту и чувствовала себя почти счастливой: лучшая удача женщины — от сильного мужчины. Вот захлопывается ловушка, так долго и тщательно планируемая, а давно лелеемые планы, которыми она никогда ни с кем не делились, скоро станут ещё чуть реальнее. Так или иначе. С помощью Винсента или с помощью того, кто придёт вместо него. С Винсентом, конечно, будет проще и намного приятней. Ну а пока… пока надо вернуть старый должок, чтобы в новой жизни, которая, наконец-то, забрезжила впереди, не возникли внезапно призраки прошлого.

Винса, в отличие от спокойных корейцев и полной предвкушения Су Мин, глодало смутное беспокойство. Оно сосредоточилось на одной простой, но совершенно абстрактной мысли: он что-то упускает. Однако, как ни силился рейдер понять причину тревоги, ни к какому определенному выводу прийти так и не смог. Перебирать в памяти и анализировать минувшие события он прекратил еще вчера в зале «Норы». Если чуйка голосит, а причин ты понять не можешь, то не страдай фигней, просто будь осторожней обычного. Озарит, так озарит, нет, так нет. Ну и ещё ему было крайне любопытно, что же попросит за свою помощь Су Мин и как она сделает их будущее сотрудничество взаимовыгодным. Что сделает, он даже не сомневался, и эти мысли, как ни крути, были гораздо приятнее пустого перебора событий. А сегодняшний обмен и прочее… Что обмен? Всё сделано, осталось доиграть финальный тур и посчитаться.

Рекс шёл позади всей группы, приотстав на несколько шагов, и в голове у него царил полнейший хаос. Слишком многое за последние несколько дней произошло в его жизни впервые. Первый выход за периметр, старший группы, в котором он с удивлением узнал Винсента Хейли — личность весьма известную и более чем неоднозначную, штурм здания, грохот пулемета, разрывы гранат, а потом узкий нож в руке и беспомощный человек на коленях… Первое в жизни сомнение. Первое убийство. Первый загул. И первая женщина. Не в том смысле, что вообще первая-первая, а… первая настоящая.

И потом вдруг подгулявшая Кара, отчитывающаяся о чем-то Винсу, внезапные угрозы недавних товарищей, разговор с Мэрилин, убитые граффитчики, косяк перед Су Мин, когда, оказывается, можно было умереть за несколько неловко сказанных слов, да так и не успеть этого понять, снова разговор с Винсом, а потом опять с Мэрилин… И, наконец, шаг за порог из света во тьму — вслед за людьми, которым нельзя верить, но за которыми нельзя не пойти.

Впервые, наверное, он по-настоящему пожалел об уходе из ГБР. Там всё было проще: понятнее и мир, и жизнь, и свое место в ней. А теперь… теперь нет старшего, который скажет, что делать и как действовать, нет товарищей, которые прикроют. Теперь он вдруг один перед целым миром — уязвимый, неопытный и отчаянно желающий этот мир понять, удержаться в нём, даже если земля под ногами дрожит, а всё вокруг рушится. И он должен устоять, не упасть, не сделать глупость, потому как мир, внезапно оказавшийся сложнее, паскуднее и грязнее, одновременно с этим оказался притягательнее и интереснее, чем прежде. В нём вдруг развернулось так много дорог, так много смыслов и так много вероятностей, что Рексу стало невыносимо обидно сойти с дистанции до срока.

А они всё шли и шли вперёд по пустым разрушенным улицам…

Спустя пару кварталов добрались, наконец, до замаскированного квадра. Бойцы Су Мин уже сбросили с него и свернули масксеть.

— Увидишь Бивня, передавай привет, — Винс поцеловал кореянку в лоб.

— И ты туда же, — упрекнула она. — Передам, — девушка легонько коснулась запястья рейдера и улыбнулась: — А ты возвращайся. Я буду рада.

…Винсент выждал несколько минут, пока семеро азиатов не растворились в темноте, и только тогда завел двигатель. Рекс покрепче ухватился за края сиденья.

Несколько минут — и лишь быстро остывающий тепловой след показывал, что на этом пятачке недавно расстались люди.

Ночь тянулась бесконечная и сумбурная. Айе очень хотелось спать, но она боялась, что отрубится и не услышит, если Керро понадобится помощь. В дурной полудреме ей снился какой-то бред. Девушка то и дело вскидывалась, прислушивалась к дыханию лежащего рядом мужчины — дышит? Дышит. Кто же мог подумать, что так страшно быть рядом с беспомощным человеком, зная, что ему плохо, а ты ничем — вообще ничем! — не можешь помочь.

Однако тишина, темнота и ровное дыхание Керро раз за разом делали свое дело: Айя засыпала, чтобы через какое-то время опять вынырнуть из полузабытья. В итоге ближе к утру она совсем извелась, уморилась и свалилась в чёрную бездну, из которой вырвалась, когда человек, лежавший рядом, зашевелился и приподнялся на локте.

— Ты чего? — мгновенно села Айка. — Плохо? Воды?

В темноте было слышно, что он усмехнулся, но беззлобно, без ехидства:

— Пора вставать.

— Ага.

Она прошлёпала к выключателю и, едва зажегся свет, устремила на Керро обеспокоенный взгляд. В слабом сиянии флуоресцентных ламп рейдер казался землисто-серым, чуть ли не обескровленным. А судя по тому, как подогнулась рука, которой он опирался об пол — неспособным не то что идти, но даже и просто встать.

Впрочем, всё это Айя решила держать при себе. Она быстро приготовила завтрак: Керро — бульон, себе — банку консервов. Вопросов никаких задавать не стала, давая мужчине собраться с силами. Он молча пил сублимат и, похоже, думал о том же, о чём спутница: как-то надо идти.

«Чёрт, — нервничала про себя девушка, — если на него надеть броник и оружие, он ведь под их весом упадет. Чёрт!!!»

Наивные надежды на то, что утром Керро станет значительно лучше, не оправдались. Лучше-то ему, конечно, стало. Но не особо…

— Тащи… всё… — кивнул рейдер в сторону кладовки.

Айка ушла, а когда вернулась обратно, он сидел на спальнике. Самостоятельно сидел! И шнуровал ботинки.

— Давай я…

— Ага… щас… — усмехнулся Керро, упрямо продолжая своё занятие. — Ты мне… встать поможешь… а потом… решим…

Она видела, что ему плохо. Больно. Видела, как его ломает и гнёт от слабости. Это было заметно по общей смазанности движений, по нарушенной координации, по чуть дрожащим пальцам. Айя не очень хорошо представляла, что он чувствует, поскольку никогда не болела сама. Однако она знала, что такое боль. Очень хорошо знала.

Девушка присела на корточки рядом со спутником и мягко отвела его руки в стороны.

— Давай я. Так будет быстрее.

Она оказалась права, вышло и правда быстрее, а Керро, пока она боролась с его шнурками, лёг обратно на спальник.

— Слушай, — негромко сказала девушка, затягивая последний узел, — там же наверх лезть. Ты точно сможешь?

— Не, — вяло мотнул головой собеседник, — есть другой путь… Через подвал… а потом по лестнице…

— Давай руку, — Айя закончила с его обувью. — Попробую поставить на ноги.

Поднялся он на удивление легко. Оперся ладонью о стену для устойчивости, малость пошатался, а потом ничего, отнял руку и смог стоять самостоятельно. Наверное, не так все и плохо, думала Айя, помогая надеть ему бронежилет и оружие. Она никогда ещё не видела, чтобы человек так упрямо перебарывал себя. Вроде только-только лежал пластом, а потом вдруг как-то сгруппировался и усилием воли подчинил тело, которое отказывалось слушаться.

Около минуты рейдер стоял, приводя в порядок одежду, и девушка потрясённо замечала, что движения становятся чётче, резче, увереннее. Только лицо нет-нет, да кривилось от боли.

— Не тормози, — сказал Керро замершей рядом спутнице.

Та сразу же пришла в движение, подхватила вещи, повернула ручку-штурвал, открывая дверь.

— Идём, — Айя подставила рейдеру плечо.

— Нет. Я впереди.

Она не стала возражать, послушно приотстала, пропуская его. Опыт подсказывал: Керро знает, что делает. И если сейчас он собрал всю волю в кулак, значит, дойдет. Наверное.

Когда они, миновав подземный коридор, выбрались на поверхность, то оказались в грязном холле, своды которого раньше подпирали массивные квадратные колонны. Сейчас колонны были частично обрушены, так же как потолок и широкая лестница, поэтому к выходу пришлось идти между бесформенных глыб бетона.

Наверное, раньше здесь был дорогой отель. Эту догадку подтверждал и чудом сохранившийся фрагмент мозаики. Красивый… Впрочем, девушка вовремя опомнилась и заторопилась следом за своим спутником. Хотя могла бы не спешить, Керро шёл медленно и довольно тяжело. Видно было, что он всецело сосредоточился, чтобы не упасть, не потерять равновесие. Пока получалось.

— Ты… за улицей следить не забывай… — сказал рейдер, когда они выбрались, наконец, из здания.

— Да, помню, — успокоила его Айка, послушно отставая на два шага. А про себя подумала, что следить ей надо не за улицей, а за ним, так как если он споткнется и упадёт, то уже вряд ли встанет.

Но Керро не падал, он упрямо шёл вперед.

Когда добрели до конца квартала, девушка попросила:

— Давай чуть передохнем?

Её спутник не стал возражать — привалился спиной к стене разгромленного супермаркета и резко дёрнул молнию куртки, будто одежда внезапно начала его душить.

— Ты чего? — насторожилась Айя.

— Жарко… — пояснил он.

— Ну-ка, — она осторожно положила руку ему на лоб, ожидая, что тот будет огненным. Ничуть. — Всё с тобой нормально. Застегнись.

Девушка потянула застежку вверх, возвращая в исходное положение, а потом вытащила из рюкзачка пластиковую бутылку с водой, открыла её и сказала:

— Попей лучше.

— Глючит… — объяснил Керро, беря бутылку. — Психосоматическое.

Едва он попил, двинулись дальше. Сперва пошли будто бы даже с прежней скоростью, но уже через пару сотен метров Айя стала замечать, что ее спутник движется всё менее и менее уверенно. Его слегка покачивало в стороны при ходьбе, шаг стал не таким широким, плечи под тяжестью бронежилета снова поникли.

— Стой, — Айка опять догнала рейдера. — Попей ещё.

— Хватит пока, — отказался Керро.

— Тогда давай сядем, — предложила она.

— Нет… надо идти…

— Если упадёшь, мы вообще никуда не придем… — в этот момент она с опозданием поняла, что взгляд у него сделался совсем мутным. — Тебе надо передохнуть, — Айя поднырнула мужчине под руку, ощутив, что та вновь стала вялой и отяжелевшей. — Давай уйдем в укрытие, и ты немного посидишь…

Думала, он заупрямится, высвободится, чего-нибудь пробурчит, но этого не случилось, видимо, и впрямь накрыло качественно. Даже через одежду чувствовалось, как одеревенели у Керро мышцы — он изо всех сил пытался идти сам, чтобы не виснуть на худосочной «напарнице», и, в общем-то, шёл, но если бы не её помощь, скорее всего, сполз бы по стене на тротуар.

Кое-как Айя завела его в ближайший дом и торопливо огляделась. Сбоку лежала груда камней.

— Туда…

Рейдер тяжело опустился на бетонные обломки, прижался затылком к стене, прикрыл глаза и пошарил в кармане. На свет появилась коробочка индивидуальной аптечки.

— Говорил ведь, что у тебя нет подходящих препаратов, — удивилась девушка.

— Не говорил… — ответил Керро, переводя дыхание.

— Сказал, что они плохо сочетаются с пост-лентой и тем стимулятором, — вспомнила она.

Вялое пожатие плечами:

— Выбирать-то… не приходится. Идти надо… — и он одним щелчком открыл крышку аптечки.

— Нет, — Айя перехватила его руку. — Ты останешься здесь. А я сбегаю и приведу дока. А сам сиди, вот… воду пей, — она протянула ему початую бутылку, при виде которой Керро скривился. — Только не расстегивайся — холодно же. Простудишься.

— Не расстегнусь, — успокоил он и мрачно сообщил: — Теперь мерзну, мля…

Ну, вот это-то как раз не было удивительным. Утро и впрямь выдалось промозглым, дыхание вырывалось изо рта белым паром, да ещё ветер поднялся порывистый, холодный. Айка скинула рюкзачок, выдернула из него термоодеяло, набросила на плечи спутнику и сказала:

— Сейчас ты мне объяснишь, куда идти. А сам будешь сидеть, зябнуть и ждать врача. Даже не думай колоться чем-то ещё.

Керро прикрыл глаза, Айя забеспокоилась, но он начал объяснять:

— Сейчас выйдешь на улицу, пройдёшь три дома… Четвертый — пять этажей, один подъезд, в нём начисто вынесена дверь и лепнина под крышей. Пройдёшь насквозь. Там переулок — прямо по выходу, направо до дома, где кроли жили. Зайдёшь, прыгнешь там, куда собиралась — мин уже нет — и вдоль стены налево дойдешь до угла. Увидишь напротив задницу почти целой многоэтажки. На углу отыщешь спуск в подвал. Заходишь. Ищешь перекошенную дверь. За ней в шаге будет хорошая прочная — это запасной выход дока. Постучишь, скажешь, чтоб взял два особых чемоданчика. Тут недалеко — метров двести, если напрямую как я сказал. Не вернетесь через полчаса, вкалываюсь и иду туда же.

— Вернёмся, — Айка чмокнула его в щёку. — А ты отдыхай.

…Она поняла, что ошиблась, только тогда, когда уже пробежала насквозь дом с лепниной под крышей и оказалась на другой улице. Ёп! Деньги-то не взяла! А ведь секторальный эскулап задницу от стула не оторвет, пока не увидит купюры. Значит, возвращаться?! Девушка слегка затормозилась.

Блин, надо же было так протупить… В этот момент её взгляд упал на знакомый подъезд знакомого же дома. Кроличья нора! Правда, сегодня у входа, прислоненные к неровным стенам, сидели четыре бездыханных тела. Довольно давно бездыханных. И у каждого из разбитого рта торчало по баллончику-распылителю с краской. Ну ни фига ж себе… Айка на секунду даже забыла, что ей надо торопиться.

Впрочем, вовремя спохватилась, отмерла и побежала по разрушенным ступенькам внутрь, на ходу вспоминая письмо Керро: «Сразу иди к окну, из которого чуть не прыгнула на мины, ищи ровную бетонную плитку. Под ней деньги. Немало. Забери и перепрячь».

Она и заберёт, только перепрятывать не будет. Он же всё равно разрешил. А так быстрее, чем возвращаться.

Удивительно, но заброшенное опустевшее кроличье обиталище огорчило Айю куда сильней, чем сидящие на входе мертвецы. Здесь внутри уже не было так уютно и тепло, как прежде. Стоял острый запах сырости, мокрого бетона, выстуженного нежилого помещения, под ногами хрустел мусор.

Стараясь не смотреть по сторонам, Айка прошла в дальнюю комнату и осторожно выглянула в окно. Никого. Утро стояло раннее, за всё время пути — ни когда она шла вместе с Керро, ни когда бежала одна — девушке не встретилось ни души. Похоже, местные ещё не восстановили силы после вчерашних беспорядков. Впрочем, осторожность лишней не бывает.

Айя обшаривала взглядом разбитую землю под окнами: осколки кирпичей, плешины асфальта, мусор, грязь, отпечатки ботинок… Вон она! Гладкая бетонная плитка! Девушка перелезла через подоконник и спрыгнула во двор. Снова огляделась, подбежала к плитке и, помогая себе ножом, кое-как выворотила обломок бетона из промёрзшей земли.

В углублении лежал залитый герметиком небольшой пластиковый бокс. Увесистый. Внутри обнаружились пистолет с двумя запасными магазинами, коробка патронов, коммуникатор в радионепрозрачном чехле, аккумулятор к нему и на самом дне — брикет купюр, завернутый в полиэтилен. Айя торопливо убрала оружие, патроны и коммуникатор в рюкзак, разорвала пленку, осмотрела купюры. Две пачки. Одна потолще — сотенные, другая потоньше — пятисотки. Сколько же здесь? Наверное, тысяч пятнадцать-двадцать… Она отродясь не держала в руках такой прорвы денег! Ничего себе «наследство»…

Пятисотенные, как и половину пачки сотенных, Айя тоже убрала в рюкзак, оставшиеся сотки положила во внутренний карман курточки, рассудив, что доктору этого должно хватить. Ну, а дальше будет видно.

И она снова припустила вперёд — к торцу дома, на углу которого должен был отыскаться вход в подвал.

Он и отыскался.

Подземелье оказалось на редкость затхлым. Спертый воздух пах пылью и бетоном… Лучик фонаря скользил по грязным стенам. Вот и обвисшая дверь. Айя потянула её и оказалась в коротком закутке перед мощной металлической створкой с видеоглазком, встроенным микрофоном под ним и кнопкой вызова.

Ну что, док, пора вставать. Девушка вдавила кнопку пальцем. Звонка не услышала. Хорошая звукоизоляция! Айя выждала около минуты, но хозяин никак не дал о себе знать. Хм. Она вжала кнопку и держала её ещё секунд двадцать. Потом снова подождала. Нет ответа. Он вообще дома? Или где-то проводит внеплановую операцию по удалению пули? Да мать же вашу, ну что за невезуха?!

И снова звонок. И снова тишина.

— Ну, падла, — сказала девушка с чувством, — если ты там и не открываешь по-хорошему, то я все равно войду. Но уже по-плохому.

С этими словами она сбросила с плеч рюкзачок и пошарила внутри.

Нанокерамика? Толщина кромки — двести молекул? Даже броневик вскрыть можно? Ну, ок. Спасибо, Алиса, за посмертный дар. Пусть в домике мечты тебе будет хорошо!

Утренний кофе был терпким и горьким, даже несмотря на сливки и сахар. Вот же гадость! Но минувшая ночь у мисс Ховерс выдалась очень насыщенной — спать-то не пришлось, так что следовало взбодриться, а значит, чай пить бессмысленно.

Джед, отдав кружку своей визави, любовался, какая она взлохмаченная, помятая, недовольная и розовая со сна. Видимо, мисс Ховерс относилась к тем людям, которые всегда просыпаются не в духе, но, чёрт побери, нет ничего более сексуального, чем женщина наутро после бурной ночи. Что-то есть в них такое… Лоск утрачен, чары рассеялись, осталось только истинное: слегка осыпавшийся макияж, беззащитное обнажённое тело, все подробности — как достоинства, так и недостатки, прежде подчеркнутые или скрытые одеждой — отлично видны. Впрочем, Эледа оставалась весьма соблазнительной, хотя уже и не такой идеальной. Попробуй-ка быть идеальной с отпечатком подушки на лице, распавшейся укладкой и смачным засосом на плече. К тому же из всех вещей на ней осталась только чудом уцелевшая бархотка на шее. Которая весьма дополняла образ.

Однако мисс Ховерс не комплексовала и была лишена жеманства. Она со вкусом потянулась, принимая от Джеда кружку с утренним напитком, сделала пару глотков, едва заметно скривилась и спросила еще хрипловатым спросонья голосом:

— Батч вещи привез?

— Нет.

Агент Ленгли усмехнулся. Зачем ей вещи? Так гораздо лучше — куда меньше пафоса, куда больше искренности. Да и в принципе голый человек не способен к активному сопротивлению или гневу. Уязвимость делает людей кроткими. И женщин в особенности. Впрочем, тут он ошибся.

— Нет?! — Эледа взвилась на кровати, едва не расплескала кофе, сунула кружку в руки мужчине и зашипела: — Что значит «нет»?!

Будто это Джед принудил её телохранителя возиться дольше необходимого. Впрочем, мисс Ховерс не волновало, кто именно виноват в данном случае. Она вскочила, запуталась в одеяле, едва не упала и сразу же забегала по комнате.

— Джед, это полная жопа! — частила она, расшвыривая его одежду. — Я не успею собраться! Вот ведь козлина двухметровая!!! Отпуск ему? Анальную казнь ему с особым цинизмом, скотине тупой! Где у тебя ванная? Джед!

Агент Ленгли наслаждался. О-о-о… она была прекрасна в таком состоянии — растерянная, злая, совсем-совсем настоящая. Тем временем Эледа лихорадочно надевала его рубашку.

— Я в душ. У тебя есть фен? Чёрт, я же ничего не взяла, даже белья, даже коммуникатор! И связаться-то с этой скотиной не могу! Ну, урод…

С этими словами она умчалась в сторону ванной.

Джед плюхнулся на кровать, посмеиваясь. Из душа доносились ругань и угрозы Батчу, которые, впрочем, скоро перекрыл шум воды. А забавно получилось. У неё ведь и вправду ничего нет. Если телохранитель задержится, она так и будет свирепо носиться по особняку в мужской рубашке, заходясь от бессильной ярости. Можно, конечно, позвонить мистеру Фэйну и сообщить, что его ждёт страшное… но зачем? Тот не дурак — понимает, ну и раз опаздывает, значит, есть причина. В этот район не так-то просто попасть: пока пройдёшь все КПП, пока досмотрят машину… Скорее всего, Батч просто не рассчитал время и будет буквально…

Сигнал видеовызова прервал размышления агента Ленгли. Так и есть. Мистер Фэйн, наконец-то, прорвался в закрытую зону. В сам особняк его, конечно, не пустят, вещи принесет киборг из охраны, поэтому можно сказать, Батчу повезло — ему выцарапают глаза чуть позже.

Джед принял объемный пакет, и в этот момент в холл вылетела Эледа с чалмой из полотенца на голове. Больше на мисс Ховерс ничего не было.

— Давай сюда, — вырвала она пакет из рук любовника. — Ну, козлина…

Мужчине показалось, что даже киборг слегка удивлён.

Посмеиваясь, агент Ленгли стал и сам собираться. Они опаздывали. Пока еще незначительно, но в такой день, конечно, лучше быть на месте заранее или хотя бы вовремя. Впрочем, за минувшую ночь можно простить мисс Ховерс и её телохранителю утреннюю задержку.

Из ванной доносилось жужжание фена, которое продолжалось минут семь, потом снова выскочила Эледа — уже при макияже и с волосами, собранными в пучок.

— Джед, что ты возишься, опаздываем! — она подлетела к нему, помогла справиться с запонкой и вытряхнула из пакета свои вещи. — Вот есть же уроды безмозглые, — бубнила девушка, быстро разбирая одежду.

Хм. А всё-таки жаль, что ни разу не получилось стребовать с нее ласк в офисе, хотя, конечно, минувшей ночью в особняке были опробованы все поверхности, в том числе и стол в кабинете. Но тем не менее…

Ленгли смотрел, как его гостья поспешно надевает чулки, затем белье, и тут понял, что тоже готов казнить Батча. Потому что, успей телохранитель привезти вещи заранее, утро бы началось совершенно иначе. Как-то не думал Джед, что под невзрачным серым костюмом СБ на мисс Ховерс может быть такое. Роскошное бирюзовое кружево, тонкие бретельки… Ну, Батч… ну, козлина!

Мисс Ховерс молниеносно оделась.

— Джед, да, боже мой, что ты застыл?! — кипятилась она. — Дай сюда!

Она вырвала у него из рук галстук, мгновенно набросила на шею, несколькими выверенными движениями завязала узел, затянула.

— Идём!

Глядя ей в спину, Ленгли думал о том, что костюмы СБ для среднего звена могут сделать крокодила даже из самой аппетитной женщины.

Окончательно мисс Ховерс успокоилась только в машине. Всё-таки она очень хотела повышения, поэтому как огня боялась нарушения регламента. Её спутника это забавляло. Такая милота! Заносчивость, самоуверенность и в то же время глубокий внутренний трепет и чинопочитание. Эледа сидела рядом, нервно хрустя пальцами:

— Скажи, он может ехать быстрее? — наконец, не выдержала она.

— Успокойся, — осадил её Джед. — Опоздание некритично. Не мотай нервы ни себе, ни мне. Это раздражает.

Удивительно, но она действительно успокоилась. Видимо, он сказал слишком резко и властно, а Эледа не привыкла к такому тону со стороны своего любовника. Между тем, Джед ощутил внезапный прилив раздражения и беспокойства. Эледа с этой её утренней истерикой несколько выбила его из колеи, день ведь и впрямь предстоял крайне серьезный, а Ленгли уже слегка утомила её суета. Если мисс Ховерс считает, что может уже настолько по-свойски вести себя с начальником и до такой степени его приручила, она, безусловно, ошибается, и пора бы поставить её на место. К тому же Джеда глодала неясная смутная тревога…

Узкая ладонь легла ему на колено.

— Пожалуйста, прости, — виновато сказала Эледа. — Я просто боялась тебя подвести с этим опозданием.

— Я сказал — успокойся. Смотри в окно, — ответил Ленгли.

Он нарочно сказал это сухо и резко, чтобы зафиксировать в ветреной головке любовницы тот факт, что иногда может быть отнюдь не пушистым и угодливым. Пусть привыкает. Конечно, главное не перегибать.

Она, похоже, испугалась.

— Прости…

— Эледа, — Джед мягко взял её за ладонь. — Я не люблю женские истерики.

Короткий взмах ресниц:

— Я поняла.

— Отлично.

А всё-таки маетно… Наверное, зря он так её осадил. Рано. Следует быть осторожнее. Сейчас, когда дело Айи Геллан переходит в решающую фазу, отыщется немало тех, кто захочет присоседиться к результату, поэтому…

Спутница прервала его размышления.

— Джед, — неуловимым движением мисс Ховерс вздернула вверх узкую форменную юбку и одним рывком оказалась верхом на коленях мужчины. — Джед, прости. Я испортила наше утро, я хочу извиниться.

О как! А он думал, что пережал. Но, оказывается, балованная девочка очень хорошо понимает грань, до которой можно доходить. Мало того, признает право мужчины указывать ей на место, если вдруг эту грань переступила. Надо сказать, это очень возбуждало фантазию.

— Извиняйся, — спокойно предложил Джед. — Но для этого всё-таки придется слезть с моих колен.

Она провела языком по губам и улыбнулась долгой обещающей улыбкой. Хорошая девочка. Понятливая. И, оказывается, легко поддается дрессировке. Просто он не понял сразу, что метод кнута для неё предпочтительнее пряника. Что ж, значит, впереди их ждёт полная идиллия. Джед тоже считал кнут эффективнее. Пусть извиняется. Агент Ленгли удобнее откинулся на сиденье. Хорошее утро хорошего дня — что ещё надо?

Доктор Клаус, тихо матерясь, шёл за своей провожатой.

Вчера до трёх ночи работал!!! Зашивал, доставал пули, ставил шины, а за соседним столом двое спешно нанятых помощников потрошили мёртвые тела… Потом, когда органы, взятые с трупов, переполнили рефрижератор, док наотрез отказался принимать на ливер покойников. Тогда ему потащили на разделку живых: раненых и парализованных. И органы от трупов полетели за порог. Потом и с живых (те, что похуже) отправились туда же. Надо будет сегодня нанять пару ханыг, чтобы вывезли отбракованное подальше. Сейчас хоть и холодно, но рано или поздно завоняет.

Но как эта… провожатая от груды ливера, сваленной на выходе, передернулась. Конечно, быстро себя в руки взяла, попыталась не показать, но у Клауса глаз намётан.

Эх, как же с парализованными удобно было работать! Не орут, не вырываются — даже фиксировать не надо. Лежат смирненько, только ужас в глазах и слезы текут, но, ни писка, ни крика. Красота. Когда доку надоело трудиться под вопли, он даже запасной магазин к игольнику помощникам выдал. Жалко, конечно, было, но уж очень крики достали. Хорошее время — война банд! За день, как за пару месяцев, поднимаешь.

Откровенно говоря, сегодня док собирался просто отдохнуть. Всех денег не заработаешь, а рефрижератор и так полон. Причем изъятые органы не ниже второго класса, а часть, наверняка, и на первый потянет. До прибытия курьера ещё целый день, как раз можно протестировать… И поди ж ты.

Но убедительная девка. Когда она у запасного выхода первый замок вынесла — полуторасантиметровые штыри перерубила — это было эффектно. Когда пять штук без счета на стол бросила, а потом стеллаж с пробирками опрокинула и за оружие взялась — тоже впечатлило. Ну, а после слов про особые чемоданчики выбора уже не осталось. Если про эти чемоданчики кто лишний узнает, всё… кранты. Никакая охрана не спасёт. Коллеги за такое и на самого лучшего убийцу денег не пожалеют.

Блин, от кого же она и к кому ведёт? Одета зашибись: и под размер, и в комплект, причем одежка с подбивом от игольника. Оружие — вполне себе, и это ещё не удалось тот её ножик толком рассмотреть. От Ушлого? Вряд ли… он себе спеца-медика куда покруче может позволить. От связистов? У них свой док, и тебе, Клаус, до него как до луны. Бивень? Мимо. У него бабы только для одного применяются. Неужто к Патлатому?.. А ведь это тема! Если Патлатый таки отобьется.

Тем временем девчонка уверенно двинулась в сторону бывшей кроличьей лёжки. Её миновали почти бегом, док даже по сторонам не посмотрел. Потом были ещё несколько поворотов и, наконец, развалины старого магазинчика, в углу которого на груде кирпича сидел изрядно вымотанный человек.

— Мля, а я-то гадал!!! — Клаус был явно ошарашен. — Керро, при всём уважении, если тебе надо пулю достать, то придется ко мне идти. Инструмента нет, да и условия так себе. Я и просто ножом могу, конечно…

— А тебе чё, сказали инструмент брать? — устремил на него тяжёлый взгляд рейдер. — Не сказали? Значит, и не нужен. Я вчера вечером «Врата» принимал. Тройку короткострелковку. Теперь надо ещё пятнадцать часов активных действий, и могу падать.

— А падать в могилку или в кроватку? — уточнил док. — Если в кроватку, то пяти штук предоплаты не хватит.

— Угадай с одного раза, и сорок пять сверху — не вопрос, — Керро начал закатывать рукав куртки. — С тебя: восстановление со стимами на сейчас, стимы на день и комплект перед падением, чтоб не сдохнуть.

— Цены знаешь! — удовлетворенно хмыкнул док и раскрыл здоровенную грязную сумку.

Айя с удивлением увидела в ней две полевых медукладки Хай-Энд препаратов. Тех самых, что и мёртвого поднимут… пусть даже ненадолго. Или еле живого оживят — уже надолго.

Всё-таки удивительно однообразные пейзажи в мертвых секторах: руины, развалины, покосившиеся многоэтажки, каменные глыбы, разбитый вдребезги асфальт. Когда только получили машину и распрощались с рейдерами-перегонщиками, Рекс ещё с интересом смотрел на проносящиеся мимо достопримечательности: свалку ржавых раскуроченных автомобилей, разрушенную старую церковь с обвалившейся крышей и накренившейся колокольней, захламленный пустырь на месте бывшего парка, высохший пруд, сейчас превратившийся в нечто, напоминающее выгребную яму… Однако уже минут через десять вид за окнами примелькался до тошноты. Скука. Только что полученная штурмовая винтовка стояла под рукой в специальном держателе, старший молча вёл машину. Мир и покой. Если бы не пейзажи за окном.

Спать не хотелось, Мэрилин в этот раз сперва помогла расслабиться, а потом и как следует отдохнуть. Будто знала, что у него впереди непростой день. Хотя… Рекс скосил взгляд на Винсента, сидевшего за рулем. Почему же «будто»? Воистину, нельзя верить, но можно вести дела.

— Винс… — начал было Рекс, но короткий жест старшего оборвал фразу. Винсент вдавил акселератор в пол, проносясь, видимо, через особо опасный участок. Поворот в переулок, и машина въехала под укрытие стен полуразрушенного дома с неплохо сохранившейся крышей.

— Облаков ждал, — пояснил Винс. — От беспилотников нас плотно прикрывают, но про спутники заранее ничего не скажешь. У тебя запись включена?

— Да. Как ты и инструктировал перед посадкой.

— Отлично. Смотри на меня, — Винсент повернулся к молодому и снял очки. — По результатам отборочного рейда я — мастер-рейдер Винсент Хейли — как старший группы рекомендую стажера Рекса Додсона к дальнейшему обучению.

Он протянул руку, вытащил из бардачка сканеры сетчатки и ДНК.

Несколько коротких манипуляций с одним и другим. Короткая вспышка, негромкий щелчок, последовательное нажатие кнопок на универсальном пульте машины, и в очках ошарашенного Рекса зажглась надпись «Личность подтверждена».

— Теперь говори, — Винсент благодушно откинулся на сиденье.

— Почему? — ошарашенно спросил Рекс.

— Ты знаешь, что будет через десять минут? — усмехнулся собеседник. — Нет? Зато я знаю, что, скорее всего, будет через час-полтора. Мы выясним подстраховку этого самого Керро, а она у него обязательно есть. И я помчусь её нейтрализовывать. Но поскольку я вне штата, — он пожал плечами, — то подтверждения успешности выхода тебе светит ждать долго. Да и разбор комиссией — та ещё морока. Так что проще заранее сделать. Чего спросить-то хотел?

В голове у Рекса завертелись вопросы, непонятки, сомнения — всё накопившееся за последние дни, но с языка сорвалось неожиданное:

— Сколько ты уже в рейдерах?

— Семнадцать лет, — Винсент полюбовался на обалдевшего молодого: — На курсы попал в четырнадцать «в особом порядке».

— Так можно? — Рекс аж подавился. А выражение лица у него стало ну просто-таки дивное: смесь недоверия, восхищения, шока.

— Так нельзя. Но если корпус хочет… — Винсент ухмыльнулся и с явным удовольствием процитировал: — «Ввиду усугубляющегося асоциального поведения и низкой вероятности успеха мягкой психокоррекции…» В общем, как четырнадцать исполнилось, вызвали на спецкомиссию и зачитали заключение психопедагогической экспертизы. А потом предложили выбирать: жёсткая мозгололомка или рейдерские курсы. Что выбрал — сам видишь. Могу сказать, ни разу не пожалел.

Старший широко улыбнулся и продолжил:

— А вообще глазами не лупай, ты не меньшее чудо. Из правильных, — он особенно подчеркнул это слово, — интернатов не то, что в рейдеры, вообще в силовики не берут. Они там работяг для низового производства штампуют. Предел карьерной вершины — младший тех. Отсюда и высокие идеалы, которые в вас вбивают. Так что, выпади иная карта, сидел бы сейчас в рабочем секторе, лакал из-под крана воду с успокойкой, не задумывался бы ни о чем и не парился. Так что, если я «в особом порядке», то ты «по явной ошибке».

Рекс, не веря своим ушам, подобрался. Лицо у него застыло, как маска, даже взгляд, устремленный на собеседника, казалось, смотрит мимо — в пустоту.

— Считай, покер на тузах вытянул. Ты реально невероятно везучий, — закончил Винсент совершенно серьёзно, а потом-таки усмехнулся: — Не продолбай удачу… легенда корпуса.

Молодой моргнул и сказал внезапно севшим голосом:

— Не верю…

— И правильно. В учебке всё перепроверишь, возможности будут. Там пропагандой не балуются, там правду говорят. Не всю, разумеется.

— Ты так спокойно рассказываешь, — задумчиво сказал Рекс. — Не боишься, что…

— Не-а, — Винсент откровенно забавлялся. — Чего в тебе точно нет, так это импульсивности, — он бросил короткий взгляд на часы и посерьезнел. — Ладно, хватит языком чесать. Повтори свои действия во время обмена.

— Держать объект, при необходимости стрелять только из игольника, — начал перечислять собеседник. — В случае твоей смерти или потери боеспособности сдаться Керро, не пытаясь причинить ему вреда… Почему, кстати?

— Рекс, — Винсент устремил на него прямой и очень тяжёлый взгляд, — Керро — секторальный рейдер. Там, куда мы выходим в рейды, он живет. А куда он ходит в рейды… у меня ОДИН рейд на территорию враждебной корпорации. И я считаюсь одним из лучших. А у него таких выходов десятки. Запомни: наш самый страшный противник — это не уличный боец, не бонза и не чужой корпоративный рейдер. Наш самый страшный противник и одновременно лучший союзник, если выйдет договориться, — рейдер секторальный. Он понимает и нас, корпоратов, и тех, кто за периметром. Он умеет работать и с теми, и с другими. Техсредства у него не хуже, а зачастую, за счёт доработок, и лучше наших. К тому же, уж извини, ты Керро на один зуб… А что до сдачи, так попадешь к нему в плен — моему последователю проще будет начать диалог. Наконец, если ровно сдашься, больше шансов дожить до окончания переговоров.

Рекс молчал, анализируя полученную информацию, потом чуть замялся и всё-таки спросил:

— Винс, если рейдеры ни во что не ставят корпорацию и корпоративный дух, то… во имя чего ты… вы работаете? Если не во имя блага корпорации и её работников, то зачем? — его, похоже, не на шутку волновали эти вопросы.

— Ты чё, молодой? Все ж просто: чтоб грести бабло, а потом на него оттягиваться. Как все, — Винс резко отбросил глумливый тон. — А если серьезно, тебе понравилось в рейде?

— Да, — не задумываясь, ответил Рекс.

— Вот за это и работаем, за это и умираем, — спокойно резюмировал старший. — За свободу и оттяг в рейдах и за безопасность между рейдами. Ну и… о карьерных раскладах с тобой говорить пока, извини, просто рано. Вот года через три реальной работы будет смысл. Тогда найдутся и те, что просветят, если сам не допрёшь. Ладно, — Винсент снова надел очки, — время. Теперь на место встречи прибудем аккурат когда надо — не позже и не раньше. Погнали.

Тусклый луч фонаря (нарочно включенного на самый слабый режим, чтобы не сбивать ПНВ Керро) метался по длинному, уходящему вдаль коридору.

Под землёй темнота особенная — давящая, плотная, глухая. Даже привычные звуки здесь кажутся другими: более раскатистыми, гулкими, пугающими. И расстояние. Расстояние вообще становится самой относительной величиной из всех. Как время. Когда не видишь впереди ориентиров, а только чёрный тоннель, уходящий во мрак, однообразный путь кажется бесконечным, взгляду не за что зацепиться, кроме щербатой бетонной стены, каменной крошки и засохшей грязи под ногами.

Ты идёшь и идёшь, туннель тянется и тянется, темнота остается одинаково глухой, звуки — одинаково монотонными. Слышно, как хрустнул камешек у Керро под ногой, слышно, как бьётся о стены эхо шагов. Кажется, что и биение сердца тоже должно быть слышно. Ведь оно у Айи стучит столь отчаянно, что больно дышать. Колотится где-то у самых ключиц. Она даже попробовала выпить воды, в надежде погасить панику, успокоиться. Сделала пару глотков, но горло сжалось — едва не подавилась.

Внутри все мелко-мелко дрожало. Причем с каждым шагом сильнее и сильнее. Еще немного, и начнут трястись руки. Девушка до боли стиснула кулаки. Даже пальцы свело. Надо успокоиться. Всё получится. Нет ничего сложного. Не зря же накануне отрабатывали до изнеможения. Да и Керро, вон, явно стало лучше после доковых манипуляций. Правда, если присмотреться, видно, что двигается он слегка раскоординированно. Конечно, кто-то посторонний вряд ли это заметит, но Айя уже была не совсем посторонней.

Когда док колол рейдеру какие-то препараты и ставил капельницу, девушку пробил холодный пот. Блин! Ну, блин же! Холод, разруха, грязь, едва шевелящийся бледный человек, замызганная сумка, неопрятный эскулап. Правда, он таки протер себе руки и даже сгиб локтя пациента дезинфектором, прежде чем делать укол. Но всё в целом…

После этого док забрал деньги, нацепил на Керро две медленты, оставил какие-то ампулы и еще две медленты, а в придачу к ним — готовый пакет для капельницы, велел «немного обождать, не сразу подрываться» и попытался быстренько свалить. Он всё-таки нервничал, это было заметно. Вот только Керро тормознул эскулапа и заставил полчаса сидеть рядом, пока препараты не подействовали. Ничего — посидел, подождал.

Уже после ухода дока рейдер расспросил спутницу, как прошли переговоры, выслушал и, чуть поразмыслив, усмехнулся.

А потом они отправились дальше по развалинам. Шли руинами и закоулками, пока не добрались до вчерашнего квадра, затем почти час ехали, затем скатились под землю, снова его замаскировали и пошли дальше уже пешком. Тут-то Айку и начало потряхивать. Переживания за Керро слегка отступили, на смену им пришло осознание, что ничего уже нельзя изменить или отложить. Остаётся лишь доиграть партию до конца. Каким бы он, этот конец, ни был. До зловещих двадцати секунд, которые определят всю дальнейшую жизнь, оставались жалкие полчаса. А, может, это вообще последние полчаса её жизни? Самые-самые последние? Может, жить осталось — всего ничего?

От этой страшной мысли девушку заколотило ещё сильнее.

Нет-нет-нет, надо успокоиться! С таким настроем точно сгинешь. Нужно взять себя в руки.

— Стой.

Айя застыла и почувствовала, как сердце, колотившееся между ключицами, ухнуло вниз. Но не туда, куда ему положено — обратно в грудную клетку, а прямиком в живот. И забилось там глухо и еще более надрывно.

— Пришли? — девушка не узнала свой голос — севший, хриплый, словно сорванный.

— Нет ещё, — сказал Керро. — Давай сюда ингрем и подсумок.

Она послушно сбросила с плеча пистолет-пулемет. Рейдер выщелкнул магазин, передернул затвор, выбрасывая патрон из ствола, сделал контрольный выстрел, затем вставил магазин с холостыми, дослал патрон, после чего протянул оружие спутнице.

— Стреляй в меня.

Айка обалдело вытаращилась и захлопала ресницами.

— Зачем ещё? — она спрятала руки за спину и даже сделала шаг назад.

Керро терпеливо объяснил:

— Тебя видели разгуливавшей по сектору с оружием. И вдруг я привожу тебя и продаю, а ты даже не сопротивляешься. Это странно, значит, вызовет вопросы. Вопросы побуждают искать ответы. А нам это не нужно, так что легенда должна выглядеть логичной и не вызывать сомнений. Поэтому стреляй. Получится, будто ты сопротивлялась, но не знала, что магазин — с холостыми. Очень хорошо, что у дока обошлось без пальбы.

У Айи вытянулось лицо.

— Я… я не смогу… — отчаянно мотая головой, сказала девушка. Мысль о том, чтобы просто так стрелять в Керро, вызвала у неё поистине суеверный ужас.

— Ага, рассказывай. С ножом кидалась только в путь. А тут, глядите, какая совестливость, — усмехнулся рейдер.

У неё жалко надломились брови, а ресницы захлопали ещё чаще.

— Так. Успокойся, — сильные ладони стиснули плечи. — В магазине всего лишь холостые. Против броника это ничто, он и пулю удержит. Стреляй уже, хватит моргать, рейдерша, блин.

Она перехватила ингрем, судорожно вздохнула, отступила на шаг и нажала на спуск. Грохот выстрела ударил по ушам, разнёсся эхом по подземным коридорам.

— Ну вот, — сказал Керро, любуясь подпалиной на куртке. — А то «не смогу, не смогу».

Он снова забрал у нее оружие, причем, конечно, не только ингрем, но и глок и тычковый нож, сложил это всё в рюкзачок — к подарку Алисы, после чего вытащил из-за пояса наручники.

— Руки давай.

Айя молча протянула подрагивающие ладони.

Металл показался обжигающе холодным, стиснул запястья, и те непривычно отяжелели. Впервые за долгое время девушка вдруг почувствовала себя абсолютно беспомощной, словно голой — оружия нет, руки закованы…

В этот момент рассудок полоснула страшная и запоздалая мысль. А что, если всё это ложь? Что, если нет у него никакого плана? Точнее, есть, но не учитывающий интересы Айи Геллан. Он ведь всегда говорит правду и в их первый серьезный разговор назвал истинную причину своей помощи: «Считай, что я слишком ленив, чтобы за тобой все время следить и не давать удрать». Поэтому теперь она отправится обратно в «Виндзор». Туда, где яркий белый свет, белые стены, белые халаты, чистота, стерильный инструмент и боль, которая живет на кончике иглы. Всегда разная, но всегда одинаково ослепительная…

На миг закружилась голова, пол под ногами закачался, к горлу подступила тошнота. Нет-нет-нет, это глупость какая-то. Нет, и всё.

Айя подняла глаза на рейдера. Он высокий, и если обнять, то на ощупь слегка столб. Но она не может больше обнять — руки-то закованы… Поэтому пришлось просто на мгновение уткнуться лбом ему в грудь, ощущая запах пороха и подпаленной ткани…

Керро мягко поцеловал спутницу в макушку:

— Идём. И не забывай: ты в ступоре.

Она кивнула.

Трое! Если у удачи есть поганое свойство заканчиваться в самый неподходящий момент, то, пожалуйста, не надо сегодня!

Потом.

Когда-нибудь.

Рекс поймал себя на том, что вообще перестал удивляться происходящему. Только он начинал думать, будто хоть чуть-чуть понимает устройство мира, как всё вдруг становилось с ног на голову, а фрагменты паззла опять смешивались. Оставалось лишь изумленно таращиться да пытаться собрать целое, которое, не просуществовав и часа, опять развалится. И так раз за разом. Столько разочарований выпускник производственного интерната Рекс Додсон не переживал никогда в жизни. Но и столько шокирующих открытий он тоже никогда прежде не делал.

Снова и снова начинающий рейдер пытался уложить в голове неожиданные факты. Снова и снова пытался свыкнуться с мыслью о том, что всё, чему его учили с самого детства — не больше чем фикция, способ манипулирования легковерными и прекраснодушными дураками. Рексу не нравилось чувствовать себя дураком. А уж дураком, которого используют втёмную, тем более.

Да, похоже, не зря выпускников «правильных» интернатов к периметру не подпускали на выстрел. Может, и не только к периметру…

Гудел двигатель, автомобиль потряхивало на неровной дороге, Рекс напряженно думал. А потом вдруг решил: да ну на хер! Думать можно и позже, в спокойной обстановке, нет смысла загоняться именно на деле. «От жевания соплей один вред», — говорил старший их ГБР. И был прав. Поэтому сейчас лучше отбросить сомнения. Ещё отыщется время. После! Рекс бросил косой взгляд на сидящего рядом Винса и даже не удивился довольной ухмылке.

— Ты спецом именно сейчас про правильные интернаты рассказал? — уточнил молодой.

— Ага, — рейдер не скрывал удовольствия. — Чтоб ты по всякой фигне до начала дела отстрадал и успел себя в руки взять. Заметь, я даже время рефлексии почти до минуты рассчитал. Предсказуемый ты всё-таки. Для нашей работы это вредно.

Некоторое время ехали молча. Затем Винсент внезапно нажал на тормоз и сказал в микрофон:

— Точка три. Первый пошел!

За спиной раздалось жужжание, затем грохот падения, и Рекс увидел, как выползший из багажника плоский гусеничный дистант шустро погнал в сторону площади, ловко преодолевая небольшие неровности дороги и объезжая препятствия покрупнее.

— Рекс, пулемёт с турели сними пока, — Винсент немного нервно барабанил пальцами по рулю. — Мы на обмен, а не на разборку всё-таки.

Несколько минут ожидания. Рекс пролез между сиденьями и, сняв пулемет, положил его назад. Потом вернулся.

— Чисто. Машина пройдет. Следов минирования не обнаружено, следов засады не обнаружено, — отозвался в наушниках голос оператора.

Рекс знал (уж это Винсент до него довел): прямо сейчас где-то далеко защелкал тумблерами пилот вертолета, чтобы в любой момент поднять машину в воздух, а штурмовики и приданные им в усиление киборги подобрались.

В наушниках рейдеров прозвучало оповещение:

— Поддержка. Полуминутная готовность к взлёту.

Машина опять тронулась вперёд и на тихом ходу плавно вырулила с узкой улочки на площадь. Однако, не доезжая до развалин дома, который притулился за пределами минного поля слева от края площади, снова остановилась.

— Точка два. Второй пошёл.

Всё повторилось и со вторым дистантом. И снова сообщение от оператора. И снова ни засады, ни следов минирования.

У следующих развалин сбросили третьего дистанта, получили тот же доклад, и в этот момент в наушниках раздался спокойный голос Керро:

— До следующего дома. И заворачивай. Дальше как обговорили.

Когда Винсент начал сдавать в тупиковый переулок с глухими стенами, Рекса затрясло.

— Расслабься, — старший был собран и серьёзен. — Хорошее место, я уже глянул. В дома никого не посадишь — окон нет. А сверху на нас беспилотники смотрят, если что — предупредят. Но по ходу без подставы обойдется. Наушники-то сними. Они ж активные, вдруг ещё этот параноик решит, что мы к перестрелке готовимся… Напоминаю: стрелять только из игольника, так что штурмовуху за спину.

Автомобиль стал, косо перегородив переулок. Рекс выбрался из салона, обошел машину и открыл заднюю дверь, демонстрируя пустое сиденье. Винс, не выходя, в свою очередь распахнул водительскую дверь, давая убедиться невидимому наблюдателю, что в салоне, действительно, остался только он один. Затем подождал, пока напарник отойдет в сторону, аккуратно развернул автомобиль капотом к выезду и снова остановился. Рекс раскрыл багажник, показывая, что и там не припасено никакого сюрприза.

— Отлично, — на этот раз голос Керро раздался не через наушник, а со стороны ближайших развалин. — Ведём себя спокойно и не дёргаемся.

Из-под обрушенной стены соседнего дома, оттуда, где две бетонные плиты сложились, образуя узкую тёмную нишу, выползла высокая рыжая девчонка с закованными руками, а следом за ней — здоровенный мужик, тот самый, что не так давно познакомил Рекса с парализатором.

Мужик слегка подтолкнул тощую спутницу в спину, и она покорно сделала короткий шажок вперёд, после чего сразу замерла, будто не умела передвигаться без тычков. Лицо девушки, густо покрытое конопушками, было застывшим, как маска. А взгляд пустым.

Винс окинул объект сделки беглым равнодушным взглядом, после чего вытащил из машины лёгкий бокс и чехол со сканерами. Тем временем Керро и «товар» подошли ближе.

— Чего она в наручниках-то? — спросил Винсент, кладя бокс на землю и раскрывая чехол.

— Да когда из ступора выходит, начинает активничать, — усмешка Керро вышла до крайности глумливой. — Чтоб не гоношилась, предложил защиту и помощь. Для правдоподобности даже тарахтелку прикупил. Поверила. Дёргаться перестала.

Винс хмыкнул, отошел от бокса и сканеров на два шага, а Керро, не выпуская жалко ссутулившуюся девушку из вида, присел и внимательно осмотрел сканеры ДНК и сетчатки.

— Правда, когда узнала, что всё-таки продам… — продолжил рейдер, кладя сканеры обратно и оставляя рядом медицинскую иглу в стерильной упаковке. — Решила меня пристрелить. Сильно удивилась, что патроны холостые. Ну и опять в ступор выпала.

Он хохотнул, а Рекс, приглядевшись, заметил подпалину на куртке.

— У вас все такие двинутые? — ехидно спросил Керро и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Сканеры в норме. Поверяй товар, — он отступил на пару шагов назад.

Винсент плавно, без резких движений подошел, взял сканеры и поманил девчонку. Та даже не шелохнулась. Застыла в оцепенении и смотрела в пустоту. Рейдер вздохнул, приблизился, по-прежнему держа Керро в поле зрения.

Со стороны всё это выглядело отвратительно и дико — трое напряженных здоровых мужиков и тощая безвольная девчонка, неестественно равнодушная к происходящему. Не человек. Существо. Вещь.

Вот «покупатель» оттянул девушке веко. Короткая вспышка. Никакой реакции, всё то же отрешенное равнодушие. Затем пришел черед иглы, оставленной Керро. Укол в палец. Нет реакции. Стоит, только чуть голова трясётся. Едва-едва заметно. Винсент тем временем выдавил в анализатор каплю крови, дождался, пока прибор выдал результат, удовлетворенно кивнул, после чего снова отошел к боксу и открыл пластиковую крышку.

— Всё по правилам, — сообщил рейдер «продавцу», кивая на пачки денег: — Герметичная упаковка. Инертный газ. Обработаны СВЧ и жёсткой радиацией. Ни микробы, ни электроника не переживут. Индикаторные пластины — сам видишь.

— Выкладывай, — Керро развернул на земле кусок полиэтилена и сделал шаг назад, включая режим активного сканирования.

«Покупатель» начал по одной доставать пачки из бокса. Сто брикетов купюр. Почти две минуты. Рекс поймал себя на том, что внимание от этих монотонных манипуляций у него потихоньку рассеивается, и следит он уже не за девчонкой в ступоре и даже не за Керро, а за Винсом, единственным, кто сейчас двигался.

Все это напоминало некий торжественный обряд, в проведении которого каждая из сторон чётко знала свою роль, последовательность действий и ответы на них.

Ну, вот и выложены деньги. Теперь Винсент отошел в сторону, а Керро выступил вперёд, плавно отцепил со спины свой бокс, кстати, в разы навороченнее, и достал из него небольшой портативный сканер.

— Проверять будешь? — спросил рейдер у Винса.

— Пока не заявишь, что с нашей стороны есть косяк — нет, — пожал плечами тот.

Керро присел возле аккуратно разложенных денег, пристроил сканер и вложил в него первую пачку. Тут же загорелся зелёный огонек в подтверждение того, что в упаковке и впрямь инертный газ, что индикаторные пластины не поддельные, контакта с кислородом после активации не имели, обработку СВЧ и радиацией прошли. После проверки деньги отправились в бокс «покупателя». Вторая пачка — то же самое. А вот третью рейдер нарочно взял из середины, после подтверждения безопасности нажал еще одну кнопку на сканере, чтобы тот вскрыл упаковку и прогнал купюры, проверяя на подлинность. И так — раз за разом.

Рекс не без труда отвел взгляд от секторального «коллеги» и снова посмотрел на объект торга. Девчонка. Рыжая. В конопушках. На скуле побледневший синяк двух или трехдневной давности. Руки закованы. Что с ней произошло за эти семь дней? Почему она не рвется домой, не кидается на шею спасителям, не плачет, не ждёт освобождения? Стоит столбом. Что с ней здесь делали, если она выпала в такой глухой ступор?!

Внезапно в груди всколыхнулась глухая злость на тварь, которая сейчас деловито проверяла деньги и наверняка считала себя человеком, мужчиной даже. Издевался над беззащитной, обманул, а теперь как ни в чем не бывало прибирает к рукам барыши. И ведь совесть не гложет! Вот есть же скоты на свете! А девчонка-то — ребёнок совсем…

Керро чуть усмехнулся и едва заметно, однако же не отвлекаясь от ревизии гонорара, кивнул в сторону Рекса. Винс всмотрелся в изображение, транслируемое камерами заднего вида, и отшагнул назад.

— Сорвёшь обмен — здесь закопаю! — тихо прошипел он. — Держишь объект и не рыпаешься.

Рекс только глубоко втянул воздух, на несколько секунд задержал дыхание, потом медленно выдохнул и с каменной мордой демонстративно уставился на девчонку.

Тем временем Керро закончил проверку денег, закрыл бокс и встал. На куске полиэтилена остался ключ от наручников.

— Забирай. Цени, какой раритет тебе не пожалел, — рейдер, пятясь, кивнул на девчонку и добавил: — На досуге проверю всё ещё раз. И тщательно. Если уйду легко и с деньгами, тогда ты через четыре часа получишь координаты тайника. В нём записи о ней из интерната и пробирка крови. Если же у меня возникнут из-за вас проблемы, — он коснулся кнопки на вороте бронежилета, — то координаты получат ваши конкуренты. А нарушение девяносто девятого — это очень серьёзное обвинение. Замаетесь отмываться.

— Гарантии, что её кровь не всплывет где-нибудь ещё? — Винсент не шелохнулся, и даже тембр голоса у него не изменился.

— Вены посмотришь. Там два прокола. Один старый — при захвате сделали, второй — мой. Допросишь под химией — убедишься. С теми, кто её похитил, разбирайтесь сами.

— Принято. Рекс, бери объект. Аккуратно и без глупостей.

— Если заготовил подставы, — отступавший к нише Керро не препятствовал Рексу, — то лучше прямо сейчас отменяй. Если же всё путем, готовься забирать компромат. Бывай. Приятно было иметь с тобой дело.

Он скользнул в тень нависших плит и исчез.

— В машину! — Винсента словно подменили. Он подобрал ключ и рванул к автомобилю. — Бегом!

— Может, наручники снимем? — Рекс подхватил девушку под локти и потащил к транспорту.

— Позже. На заднее с ней, — старший рывком перебросил пулемет с заднего сиденья на переднее. — Если была утечка, то вот сейчас мы очень уязвимы!

Будто в подтверждение этих слов наушники отозвались голосом координатора операции:

— Поддержка взлетела, идёт к вам.

Рекс не без труда впихнул безвольную девушку в салон, придержав ей голову, чтобы не ударилась, захлопнул дверь и обежал машину. Двигатель взревел.

— Теперь главное — вырваться с площади и свалить, а там и прикрытие подойдет, — Винс дождался, когда напарник запрыгнет на сиденье, и рванул с места. — Наушники-то надень…

Керро, больше не глядя в сторону представителей «Виндзора» и их добычи, скользнул в щель между бетонными плитами и активировал заряд на входе. Если корпы вдруг решат преследовать излишне удачливого секторального коллегу — свод банально обрушится на дурные головы, думающие дурные мысли.

Теперь бегом десять шагов. Узкий колодец вниз. Прыжок. Двадцать шагов в боковой коридор. На месте.

Здесь под потолком была закреплена небольшая контактная коробка. Осталось всего ничего — подключить кабель к электронному комплексу… Да чтоб тебя, только со второй попытки. «Врата» даром не прошли раскоординированность таки есть. Ладно, это мелочи, главное — обмен прошел как по маслу.

Айя всё-таки очень доверчивая. Повезло. Не возникло ненужных сложностей. Она напряглась только в самом конце — дёрнулась, запоздало понимая, что происходящее может оказаться подставой. В принципе угадала. Опять же повезло, что не стала истерить, взяла себя в руки и даже попыталась побороть панику незаметно, чтобы её спутник ничего не заподозрил. Наивная. А сама так тряслась…

Что ж, лабораторная крыска Айя Геллан, пусть ты и не знаешь ничего о действительных намерениях своего «напарника», в одном можешь быть уверена: они не идут вразрез с твоими интересами. Только с интересами корпоратов. Так что зря ты дрожала и молодец, что смогла успокоиться. Теперь главное — не завали второй акт премьеры, и будем считать, что дебютировала ты успешно.

Перед глазами Керро в очках развернулась панорама площади. Трансляция велась с визора ПТУРСа — четвёртого, купленного рейдером вчера, но не для Винса, а для себя. ПТУРС стоял метрах в восьмистах от места обмена. Оптоволокно из подземных коммуникаций вело на поверхность, а далее к новейшей управляемой ракете тянулась цепочка из пяти (пяти!) лазерных ретрансляторов. Зато не засечь и не перехватить.

Если побег Айи сорвется, одно нажатие кнопки исправит её ошибку. В конце концов, слишком жирно будет корпам заиметь ключик к Зета-центру даже и за пять миллионов. Да и сама Айя наверняка предпочтет мгновенную смерть участи подопытного материала биолабораторий «Виндзора».

Керро смотрел, как машина Винсента выезжает из переулка, увозя прочь рыжую нескладную девчонку, с головы до пят обляпанную веснушками, болезненно застенчивую, тощую и длинную, словно водопроводный шланг… Некрасивую. И отчего-то было погано на душе.

Накатила вдруг лёгкая слабость. Рейдер сделал глубокий вдох и прислонился к стене. Ерунда какая-то, док ведь гарантировал десять часов активных действий, а прошло всего шесть. Чтобы открыть глаза, потребовалось изрядное усилие. Машина корпов тем временем уже ехала через площадь.

Вспомнилось вдруг совсем не к месту: «Ты останешься здесь. А я сбегаю и приведу дока». И ведь привела! Недоразумение зашуганное. Даже сумела убедить. Это Клауса-то, который иной раз даже жопу от кушетки ленится оторвать, чтобы к двери подойти. Ничего не напутала, правда, забыла взять деньги, но сориентировалась, вспомнила про тайник. И вернулась… Причем видно было: скажи ей Керро грохнуть доктора — грохнула бы… Что это? Доверчивость? Или доверие? Наивность? Или уверенность?

Она часто подвисает, плоховато соображает в реалиях чёрного сектора, говорит и спрашивает глупости. Корпоратскую прошивку сложно перебить. Но когда из-под кодировки проглядывает изначальная личность, весьма запоминающиеся репризы получаются — неожиданные.

Тьфу ж ты, ёп. Перестань себя обманывать. Времени мало. А ты отлично знаешь, что сейчас чувствуешь. Это Вызов. Мир бросает тебе Вызов, и сжечь здесь эту удачливую и реально толковую девчонку — значит отказаться от него. К тому же не надо обманываться — одной пробирки крови явно недостаточно, чтобы получить её иммунитет. Так что? Что станешь делать, если у неадекватного существа по имени Айя Геллан не срастется с побегом? Убьёшь, следуя принципу «ни себе, ни другим»? И одним махом перечеркнешь всё, чем и ради чего жил? Отступишься от собственной цели, сойдешь с пути и будешь спокойно прожигать пять миллионов? Ну же, самурай… уличный! Решай! Скоро закрутится, и времени остались секунды. Уничтожить? Или отпустить?

Керро отлепился от стены, стал твёрдо и, сжигая мосты, отослал управляющей аппаратуре ПТУРСа сигнал на самоуничтожение. Всё-таки «врата» и восстанавливающие препараты изрядно размягчают психику. Чего сопли-то распустил?

Даже если Айя не вырвется, козыри у него в рукаве ещё остаются. Винсент в рамках договора получит свою пробирку — ту самую, которую несколько дней назад взяла Куин. А у его оппонента останется образец, законсервированный Мусорным. У дока его забрали нефилимы, а у них, в свою очередь, отобрал Керро. Копию записей из интерната он себе тоже сохранил. Сами по себе они ничто, но в комплекте с образцом крови… Если Айка не вырвется — это будет началом большой игры больших корпораций. Но запустит эту игру он, и он же постарается вырвать девчонку. Рискованно. Очень рискованно. И очень мало шансов. Но риск… что риск — не впервой. А бороться надо всегда!

Рейдер выдернул шнур из разъема контактной коробки, запустил таймер на очках и, подхватив Айкин рюкзачок, побежал по подземному коридору. До места встречи здесь недалеко, и если девчонка не появится в течение десяти минут — значит, не вырвалась. Но… но пусть она вырвется. Трое, вот сейчас не отбирайте у неё удачу! Ведь тогда мы вдвоем сыграем совсем в другую игру. С совсем другими целями и таким джекпотом, какой Айя пока даже представить себе не может. Пусть только вырвется — обещаю, вы останетесь довольны.

Винты протяжно взвыли, тяжелая туша вертолета качнулась, а лейтенант Брайн Кастольядикус прикрыл глаза и откинулся на скамье. Сегодня перед его отделением поставлена самая обыкновенная, можно даже сказать, рутинная задача — прикрытие рейдеров после обмена с кем-то из секторских. Если ничего не случится, сопроводят машину и назад — на базу. А ведь даже жаль. С момента боя в том коридоре, когда наглые налетчики таки ушли, ну очень чесались руки с кем-нибудь сцепиться! Правда, сейчас, когда к штурмовикам прикреплены трое киборгов во главе со своим координатором, это, пожалуй, не лучшая идея. Времени-то на слаживание совсем не дали. Хорошо хоть совместное десантирование успели вчера отработать.

Двухмоторный «Чинук» оторвался от земли и уверенно лег на курс. Командир штурмовой группы открыл глаза — на забрале шлема началась трансляция видео с зависшего прямо над местом обмена беспилотника. Машина рейдеров прошла уже почти половину широкой захламленной площади, когда из неприметных развалин рванули, оставляя за собой хвосты дыма, ракеты…

— Ёбть!!!

От возгласа удержались только киборги. Все остальные члены команды ошарашенно выдохнули.

Однако в полусотне метров от цели ракеты перехватила активная защита, и посреди площади вспухло облако взрыва.

«6 НУРС. Модель неизвестна», — замигала надпись перед глазами Брайна.

С другой стороны площади практически одновременно с НУРСами вылетели более медленные ПТУРС. Три штуки.

По контуру машины рейдеров пробежала ярко-голубая линия — аппаратура сообщила о работе систем РЭБ. Отлично! Две ракеты ушли вверх, а третью опять-таки на пятидесятиметровой дистанции подорвала активная защита. Изображение при этом даже не качнулось — система стабилизации беспилотника отработала штатно. Однако когда уже казалось, будто обошлось без потерь, в облаке пыли медленно и величественно завалилась на дорогу стена накренившейся высотки, наглухо перекрывая рейдерам выезд.

Было видно — водитель рванул к краю площади, ударил по газам и вывернул руль, закладывая лихой поворот. Машина погнала по разбитой дороге и… Брайану показалось, будто он даже отсюда слышит скрежет днища. Автомобиль сел на брюхо. Из-под колес брызнула земля, полетели обломки асфальта и бетона.

Теперь троих беспомощных и явно оглушенных людей защищала от нападавших только бронированная кабина обездвиженного транспорта. Двигатели «Чинука» взревели громче, вертолёт прибавил скорость.

Отделение подобралось. Киборги отцепились и встали. Один застыл у правой двери, двое — возле рампы.

— Устоят в любом случае, — успокоил лейтенанта координатор.

А на видеотрансляции Центр уже обозначил белыми контурами цели: метрах в трехстах от застрявшей машины откуда-то из-под земли перли и перли люди. До хрена людей.

Рейдеры не стали ждать, когда к ним подойдут: распахнулась передняя правая дверь машины, из кабины, пригибаясь, выскочил человек, обежал капот и упал за колесом.

Нападающие сразу же открыли яростный огонь. Брайну даже на трансляции были отлично видны дульные вспышки. Лейтенант подключил аудиоканал с беспилотника, стала слышна шквальная стрельба засадников и короткие отрывистые очереди пулемета рейдера. Вот опрокинулись двое нападавших, остальные сразу же торопливо залегли. Плотность огня усилилась. А из подземных коммуникаций появлялись всё новые и новые бойцы.

— Быстрее можете? — спросил Брайн пилотов.

— На пределе идём, — огрызнулся старший. — РВП — три минуты. Зона высадки здесь, — прямо поверх видеотрансляции боя на окраину площади легло прозрачное красное пятно, обозначающее место десантирования группы.

Тем временем стало заметно, что налетчики, наконец-то, все включились в бой — из-под земли, во всяком случае, никто больше не лез. Анализатор отчаянно мигал, демонстрируя поверх изображения цифру двадцать четыре. Немало. И это при том, что убитых было уже трое — пулеметчик подловил-таки ещё одного.

Пока грохотала стрельба, задняя правая дверь машины рейдеров распахнулась, из салона выпихнули «объект» — тощую высокую девку, закованную в наручники, следом за которой сразу же выскочил мужчина. Пригибаясь и по возможности закрывая девчонку собой, он почти волоком потащил её в ближайшее здание.

Брайн скрипнул зубами, и словно в ответ на его злобу на забрале запустился обратный отсчет времени до высадки. Лейтенант обвёл глазами отделение. Парни сидели напряженные, застывшие, в любую секунду готовые к рывку. А их командир тем временем лихорадочно соображал: какой короб в пулемёте рейдеров? Стандартная полуторасотка? Четверть? Полтысячи?

Пока штурмовики в вертолете бесились от невозможности прикрыть своих, напарник Винсента (Брайн от злости даже вспомнил имя старшего рейд-группы) затащил «объект» в укрытие, и оттуда сразу же ударили длинные, на полмагазина, автоматные очереди.

Сам Винсент подхватил пулемет и, пригибаясь, рванул зигзагом к зданию. Нападающие, пользуясь моментом, сократили было дистанцию, однако под короткими пулеметными очередями снова залегли. До развалин, где укрепились рейдеры, засадникам оставалось чуть больше двухсот метров. Двести метров отрытого пространства, почти лишённого укрытий. Брайн перевел дыхание. Продержатся. Даже если короб на полторы сотни, всё равно продержатся.

Полминуты до высадки. По аудиоканалу стал, наконец-то, слышен гул приближающегося вертолёта. Киборг у правой двери ухватился крепче за поручень, поднял ствол пулемёта. Рампа раскрылась, и внизу за ней показалась бешено несущаяся земля.

Брайн вернулся к трансляции.

Бой на площади продолжался. Очередная короткая из пулемета. На разбитую дорогу легло ещё одно тело, уже четвёртое по счёту. А вот следующая очередь, прилетевшая от корпоративных бойцов, оказалась почему-то тревожно длинной — патронов на тридцать. Ещё одна длинная! Ёп, да что там у них?!

— Высаживаемся с ходу! — лейтенант вызвал виртуальное меню, торопливо развернул карту, обозначая точку десантирования чуть в стороне от прямой, на которой находились нападающие и укрытие рейдеров.

— Есть!.. — пилот явно проглотил ругательство. Тоже понял: что-то там не так. А на трансляции с беспилотника стало видно, как с обратной стороны полуразрушенного дома, где укрепились рейдеры, выскочила вдруг их девка и ломанулась, не разбирая дороги, прямо на минное поле.

Засадники, наплевав на огонь, рванули вперёд. Пулемет рейдеров зашёлся, отбивая атаку, тогда как один из оборонявшихся ринулся следом за беглянкой прямо на мины.

— Ебанутый! — почти с благоговением произнес на выдохе Пит-Стоп.

Брайн был согласен с Джимом. И правда, ебанутый. Он, конечно, внимательно смотрит под ноги, и рейдерский комплекс более чем неплох, но… Но это всё равно не специализированный сапёрный. Совсем без башки мужик.

«Чинук» начал замедляться. Заговорил курсовой пулемёт, однако засадники, несмотря на перекрёстный огонь, продолжали остервенело рваться к укрытию рейдеров.

Вот и площадь. В рампе мелькнул заваленный выезд. Вертолёт чуть повернулся, выводя противников в сектор бортстрелка. По обшивке вертушки забарабанили пули. К курсовому присоединились бортстрелок и пулемет киборга, стоящего в правой двери.

Всё медленнее и медленнее… Ниже, ниже, ниже… Движки ревут, останавливая неповоротливую тушу. Высота десять метров. На забрале загорелся красным сигнал «высадка».

Двое киборгов прыгнули вниз даже без тросов.

— Гранатомет!!! — вопль второго пилота совпал с длинной очередью киборга, который застыл в дверях.

Хлопок! Вертолет качнуло, корму повело, а затем вертушку замотало и начало разворачивать.

Наушники заорали голосом первого пилота:

— Держаться! Жёсткая!!!

Огромное тело «Чинука» завалилось на бок — земля в распахнутой рампе скакнула вверх, с треском сломались винты, взвыл ротор, многотонную машину с оглушительным скрежетом развернуло, мир содрогнулся…

…Брайн помотал головой. Движки молчали. За бортом, который теперь неожиданно стал полом, виднелась мёрзлая перепаханная земля, а где-то совсем рядом длинными очередями на расплав ствола бил единый пулемет рейдеров и злыми короткими вторил ему крупняк киборга.

— Уснули?! — вся ненависть и жажда жизни прорвались в диком рыке лейтенанта. — С приземлением, бля! Пошли, пошли, пошли!!!

Брайн, ещё слегка пошатываясь, рванул к выходу, а кто-то из его парней, кто был рядом с рампой, уже выкатывался наружу.

Белое пламя ревело в подъезде старой двухэтажки, гнало вверх клубы едкого вонючего дыма. Конец истории. Всё, что осталось от объекта «Фиалка»: огонь, дым и досада. Вот ведь рванула, дура чокнутая! По ходу, стрельба вывела её из ступора, и девка, как говорил Керро, «начала активничать». Пока рейдеры отстреливались, рыжая вдруг вскочила и ни с того, ни с сего ломанулась куда глаза глядят — прямо на минное поле.

Как обычно бывает в таких случаях — дуракам и припадочным везёт, но, как обычно же, недолго. Метров сто идиотка пронеслась, чудом не наступив ни на одну мину, хотя минимум две перешагнула, а потом свершилось закономерное: ринувшаяся в развалины двухэтажного дома девчонка споткнулась, влетела внутрь и напоролась на термитный заряд. Полыхнуло будь здоров… И ведь почти догнал, мля!

Самого Винсента от смерти спас исключительно вертолёт штурмовиков.

Когда послышался треск лопастей, рейдер инстинктивно замер и оглянулся. Огромный «Чинук» завис над площадью, где по-прежнему грохотала яростная перестрелка. В воздухе был виден дымный след от гранаты и цепочка трассеров, которая летела ему навстречу. Стрелку с вертолета удалось задеть и сбить гранатометный заряд с траектории — в итоге граната прилетела аккурат в один из движков.

Навернулась летающая хрень с дичайшим грохотом и скрежетом. А потом сразу же полыхнуло и в доме, в который забежала «Фиалка». А ведь не засмотрись Винс на прилет подкрепления, догорал бы сейчас рядом с «объектом».

Глядя в белое пламя, ослепительное до рези в глазах, Винс тяжко выдохнул и сплюнул. Такой провал… на ровном, бля, месте! А ведь пытался остановить эту дуру припадочную из игольника. Но игла не пробила куртку. И вот результат. Догорает.

«Керро, ёп! — выругался про себя Винс. — Ну, на хера ты ей одежду с защитным подбоем купил?! Ты чего, вообще денег не считаешь?»

С места взрыва тянуло острой химической вонью. Аж горло сводило. К зажигательным минам что-то для усиления подложили? С нариков станется…

На площади по-прежнему продолжалась ожесточенная перестрелка — штурмовики пережили приземление и сейчас вымещают злость на засадниках.

— Центр, — сказал Винсент в гарнитуру очков, — передайте прикрытию, чтоб хоть кого-нибудь живым взяли, а то могут и увлечься.

— Бабу свою поучи сублимат заваривать, — отозвался в наушниках далекий голос координатора, — уже передали. Были обматерены пятиэтажным.

Рейдер хмыкнул, внимательно осмотрел ближайшую к себе груду кирпичей на предмет взрывчатых сюрпризов, сел и перекинул штурмовую винтовку на колени. Теперь остается только ждать, кто кого. Если прилетевшие на выручку силовики не справятся с засадниками, то последнее, что останется Винсу — пристрелить первого сунувшегося. А потом всё. Даже если попробуют взять живым, он им такой радости не доставит. В любом случае, дальше бегать по этому блядскому минному полю… ну нах. Рейдерский комплекс не всякий сюрприз засечёт. И так чуть не поседел, когда разок грунт под ногой подался.

Впрочем, судя по плотности стрельбы, верх брали всё-таки свои.

— Рекс, ты как? — спросил Винс, переключив канал связи.

— Норм! — молодой так и не успел надеть активные наушники и теперь орал. Еще бы! Шесть НУРС на полусотне метров — это, хе-хе, громко. Оглушают на раз.

— Чего там наши?

— Справляются.

— Сам не лезь. Мы, что могли, сделали. Пусть теперь тяжёлые работают.

Сразу после этих слов, будто по заказу, перед глазами замигал сигнал видеосвязи. Винсент подтвердил приём и залюбовался трансляцией с беспилотника: штурмовое отделение, усиленное двумя киборгами, слаженно и оперативно теснило чёрносекторную банду. Ещё поживём.

Когда выстрелы со стороны засадников окончательно стихли и штурмовики пошли добивать возможных раненых, Винсент устало тронул кнопку связи, переходя на общий канал.

— Прикрытие, это рейдер-один. У тебя, вроде, по штату сапер должен быть?

— Он у меня и есть. Рядом стоит, — командир штурмовиков всё ещё тяжело дышал.

— Пришли его меня вытащить. Я тут ровно в мины влез.

— Видел, — в голосе собеседника слышалось уважение.

— Живых-то взяли кого?

— Двух взяли, даже не ранили почти, — ответил штурмовик.

— Ну, жду тогда, — Винс оборвал связь и со вздохом уселся поудобней.

Да уж, такую ситуацию точно не замнут. Объект потерян, вертолёт сбит… планы перевыполнены во столько раз, что теперь самому бы уцелеть.

Тех-лейтенант Аксель Дреф зло выпустил ларингофон гарнитуры, скрипнул зубами и почти упал на обломок бетона поодаль от завалившегося на бок «Чинука».

Злись сколько влезет, хоть какие зверские рожи корчи — забрало комм-шлема закрывает лицо, а поверхность зеркальна. Значит, пока не заорёшь, никто не узнает, что тебя колбасит от бессильной ярости.

Сука! Одного из киборгов при «посадке» отшвырнуло вертолетом. Корпус искорёжило, конечности переломало. Железо — под списание. А вот мозг неожиданно уцелел и теперь держится на аварийном запасе. Резерва хватит на час, потом всё. Полная деструкция. Но эти, мля, падлы из финотдела быстро произвели анализ потерь: «Мозг номер 156-89. Оставшийся срок работы — год. Вставка в новое тело экономически нецелесообразна. В высылке эвакуационного вертолета отказано». Как списать — у них всё быстро, пять секунд и готово, а как на обслуживание заявка, так неделями запросы гоняют от отдела к отделу.

Твари! Ни хера не соображающие твари!!! Рядом же ещё два киборга, причем, если один полностью перепрошит и не то что сомневаться — думать не особо способен, то второй — из тяжелораненых силовиков, он, считай, человек. «Экономически нецелесообразно»! Да, в новом теле мозгу осваиваться с полгода… Но что киборг — это не просто железяка, вам, уроды, сказали? А что такое внутренние коммуникации у команд киборгов, вы знаете? А что про вашу блядскую «экономическую целесообразность» уже вечером всё кибер-подразделение знать будет, вы в курсе? А это пятьдесят бронированных рыл с крупняками, и они на всё, что меньше гранатомета, плевать хотели! В общем, на свои коды остановки не очень рассчитывайте! На эти коды у них найдутся средства РЭБ, чтобы банально их не принять.

Аксель яростно втянул носом холодный воздух. Спокойно. Надо взять себя в руки…

Из соседних развалин, пробираясь по обломкам и огибая торчащую арматуру, вышли четверо мужчин. Двое штурмовиков (силуэт тяжелой брони сложно перепутать с чем-то другим) и двое гражданских — в неприметных мешковатых куртках. Видать, те самые рейдеры, которых мчались прикрывать.

Не спеша подошли.

— Рекс, — старший рейдер бегло огляделся и сказал напарнику, — иди-ка к вертолёту. Пилотов поохраняй, чтоб им из-за угла не прилетело.

Тот кивнул и спросил:

— Кресло выдрать можно? Чтоб с удобствами охранять.

— В десантный загляни, — хохотнул на это штурмовик, — там носилки у стены в фиксаторах. Охраняй с комфортом! Джимми, возьми кого-нибудь из парней, пройдись, хоть сигналок на выходы из-под земли поставь. Вряд ли ещё кого занесет, да и ударные в пятиминутной готовности, но…

— Понял. Сделаю.

Штурмовик пошёл следом за молодым рейдером, и возле обломка, на котором сидел Аксель, остались только командиры.

— Чего бесишься? — старший рейд-группы, сняв очки, вгляделся в забрало тех-лейтенанта. — Аж оттуда, — он кивнул на развалины, — видно.

Аксель чуть поник, но потом рывком поднял забрало и выдал всё, что думал про экономическую целесообразность, про тыловых тварей из финотдела, про киборгов, которых многие считают тупыми железками, про то, чем случившееся может аукнуться.

Слушавшие его мужчины переглянулись. Штурмовик пожал плечами, а рейдер усмехнулся, надел очки и, вытащив ларингофон, отошел на пару шагов. Некоторое время он что-то говорил неслышным лариногофонным шепотом, а потом вдруг заорал так, что тех-лейтенант дернулся:

— А теперь, мля, посмотри последние минуты обмена и связывайся с тем, кто отдает приказы! Время, ёб, идет, нах! Через двадцать минут жду транспорт и напарника!

После этого рейдер оборвал связь и, снова сняв очки, вдруг повернулся к своему молодому сослуживцу. Тот неподалеку присел на корточки, будто бы возясь со шнуровкой ботинок.

— Рекс, опять уши греешь? Сколько стоит новые пришить, знаешь? Выполняй приказ, — и, сказав так, старший вернулся к собеседникам. — Думаю, скоро решим твои проблемы. Тыловые твари тоже полезны, просто их надо уметь мотивировать.

Тут он чуть дёрнул рукой, поднёс очки к глазам, хмыкнул и снова опустил.

— Через двадцать минут придёт вертушка, привезёт мой заказ. Пилот не из наших, поэтому сам уговаривай, чтоб тебя с грузом прихватил. Как хочешь, так и убеждай. Ты ведь без киборгов уже обойдешься? — спросил рейдер, повернувшись к штурмовику.

— Легко, — тот, наконец, поднял забрало. — Наши уже вылетают. Минут через десять пойду проверю, как мои наблюдение наладили, да и новую вертушку надо подальше от сбитой посадить. Может, ты возьмёшься? — он протянул координатору киборгов дымовую шашку.

— Первый раз за периметром? — спросил рейдер, глядя, как тех ошарашенно принимает алюминиевый цилиндр.

— Да…

— Привыкай. Здесь всё сильно иначе, чем в чистой зоне, — рейдер хохотнул и достал фляжку: — Ну, за первый опыт.

Он отпил и будто слегка расслабился.

— За новых людей, — штурмовик принял флягу, сделал глоток, на миг прикрыл глаза, потом передал флягу Акселю и сказал: — У моих следующая неделя — полигонная, неплохо бы и с киборгами действия отработать. Я рапорт подам, чтоб тебя с твоими прислали?

Тех-лейтенант ошарашенно смотрел на собеседников, всё ещё отказываясь верить во внезапную помощь, затем тоже сделал глоток и ответил:

— Да, разумеется. Я тоже подам рапорт.

Штурмовик бросил короткий взгляд на рейдера:

— За мной должок.

Тот только усмехнулся:

— Сочтемся, — потом вздохнул, надел очки и сказал удивленному Акселю: — За периметром свои правила. Даже у нас — корпов. Иначе не выжить.

Аксель выдохнул и, чувствуя, как потихоньку отпускает, вернул флягу владельцу.

— За мной тебе тоже долг, — затем он повернулся к штурмовику. — А полигон — дело нужное. Среди руководящих такие идиоты иной раз встречаются… недавно вот кибер-телохранителя с наглухо прошитым мозгом загнали в мёртвый сектор кого-то ловить. Тот, естественно, облажался по полной… тут специального надо — и с поддержкой. Но кто о таком думает? Типа, раз киборг — значит, всё может.

Винсент, принимая флягу, хохотнул:

— Забавно, я тоже что-то про эту историю слышал.

Вертолёт пересек периметр и на минимальной высоте двинулся над мертвыми секторами. Насколько хватало глаз, вокруг раскинулся депрессивный серый пейзаж разрушенного города: просевшие или накренившиеся небоскребы, безжизненные улицы с остовами машин и перевернутых автобусов, безлюдные проспекты, пустыри на месте парков, замусоренные котлованы на месте прудов… Люди давно уже отсюда ушли. Причины самые обыденные: нечего есть, нечего пить, нечем греться, нет электричества, негде работать, а значит — негде воровать и заниматься бандитизмом.

Монотонно гудел двигатель. Вертолёт неспешно летел к цели, и даже тени внизу не было видно. Зрелище довольно мрачное.

Команда техов, отправленных для экспертизы сбитого «Чинука», загомонила. Парни с любопытством таращились в иллюминаторы, то и дело издавая удивленные возгласы. Их старший начал громко и не смешно шутить.

Равнодушным к пейзажу и его обсуждению остался только сидящий возле кабины пилотов мужчина. Он был одет в серую полевую форму без знаков различия и сейчас работал с индивидуальным информационным комплексом — здоровенные черные очки визора закрывали пол-лица, а пальцы мелькали в воздухе, перебирая строки меню.

Вообще говоря, Алехандро Домингес предпочел бы одеться как уличный боец. Намного привычней. Но это сделало бы его слишком заметным в группе, а привычка по возможности не выделяться и не бросаться в глаза вероятному снайперу въелась намертво. Тридцать лет работы за периметром. Автономки, руководство резидентурами, три рейда в сектора противника…

И лишь полтора года назад, когда медики вынесли однозначный вердикт — или омоложение, или в рейд больше не выпустим — Алехандро пришлось пересмотреть свою жизнь.

Столько денег, чтобы хватило на омоложение, у него попросту не было, а типовое предложение от финансистов корпорации получить кредит Домингес отверг. Влезать в эту кабалу — практически в рабство — дураков ищите в других местах. Тем более с его рейдерским «коэффициентом риска», который «почему-то» максимален. Ну, а получить квоту по сумме заслуг и вовсе нереально. Он всё-таки — не любимая девочка для удовольствий кого-нибудь из высших корпов. Поэтому Алехандро прикинул все «за» и «против» и принял единственно верное решение — забил болт. К тому же кто-кто, а рейдер, имеющий хотя бы десяток лет опыта, без работы не останется.

Так оно и вышло. Уже через пару месяцев после отставки Домингес получил предложение на должность личного помощника Герарда Клейна, тогда еще второго заместителя руководителя контрразведки по мегаплексу восемнадцать.

Алехандро вздохнул и коротко глянул по сторонам. Наткнулся взглядом на старшего теха, усмехнулся про себя, однако ничего не сказал. Руководитель группы сидел со здоровенным планшетом в руках, да еще и с разными теховскими приблудами на поясе. Дурак человек. Хотя… подстрелят — похороним. Выживет — ну и ладно. Отставной рейдер утратил интерес к беспечному спутнику и снова занялся делом, а именно — комплексным разбором итогов операции Винсента Хейли.

Итак, после выкупа объекта «Фиалка» у секторального рейдера машина корпоративных бойцов попала под комбинированную атаку ПТУРС и НУРС.

Активная защита и системы РЭБ отработали отлично — ни одна из ракет не достигла цели. Однако нападающие подорвали дом, который стоял на выезде с площади, и таким образом завалили дорогу. Винсент Хейли принял единственно верное (особенно учитывая вероятность второго удара ПТУРС) в такой ситуации решение — рванул к ближайшим, проверенным дистантами, развалинам дожидаться поддержки. И посадил машину на брюхо. Бывает. И танки, случается, на брюхо сажают. После этого старший рейд-группы обеспечил отход напарника с объектом, затем отступил сам. Огонь был уже более чем плотный, а машина в такой ситуации — не лучшее укрытие.

Что дальше? Бегство «Фиалки». Заснято дистантом и камерами заднего вида обоих рейдеров. Была в полном ступоре, потом начала раскачиваться, как маятник, поскуливать, а затем вдруг сорвалась с места и рванула во все лопатки.

Рейдеры попросту не услышали, оно и ясно — после взрывов, да еще и за своей стрельбой… но оператору дистанта — взыскание.

После бегства «Фиалки» действия старшего рейд-группы тоже не вызывают вопросов. Он рванул за объектом на минное поле и даже почти сумел перехватить. Отвлекся на появление над площадью вертолета. Повезло. А то сгорел бы вместе с девчонкой в том же подъезде.

Теперь по «Чинуку». Вертушку подбили. Шансы на восстановление пока неизвестны. Пилоту — поощрение. Выполнил приказ командира десанта, не побоялся влезть в самое пекло и сумел-таки превратить падение в посадку, пусть и жёсткую. Короче, людей сберёг. Это главное. А железо… нового наклепают. Что характерно, босс Алехандро с этим согласен.

Штурмовики. Тоже отработали на отлично — выполнили задание, несмотря на ЧП, прикрыли рейдеров. Правда, сгоряча вписались в самый замес, но здесь пусть уже их командование разбирается.

Теперь ключевые детали. Машина рейдеров прошла по площади в одиннадцать пятьдесят шесть. В двенадцать ноль два рядом с местом, где вылезали нападающие, было пусто. А в двенадцать ноль шесть на очередном проходе беспилотник засек посторонний предмет. Им по результатам проверки оказалась видеокамера на оптоволокне. К слову, машина рейдеров была оборудована системой активного поиска оптики. Вывод? Нападавшие знали время обмена и, соответственно, время, когда машина пройдет площадь. А вот когда она будет возвращаться, не знали. Было ли им известно о системе поиска оптики — неясно. Впрочем, двоих налетчиков взяли живыми, допросим.

Идём дальше. Заряды, обрушившие дом на выезде, сработали несинхронно, один из управляющих модулей не был полностью уничтожен. По счастью, в следственной бригаде нашелся хороший тех, который сумел на месте разобраться, что к чему. Получалось следующее: по получении кодового сигнала запускался таймер срабатывания зарядов. При этом сигналом служил код рейд-группы: «объект взял, выезжаю». Иронично, Винсент Хейли, не зная этого, сам запустил ловушку на себя же.

И вот это плохо. Выходит, нападающие знали не только время и место обмена (с точностью до обозначенного в плане), им была известна как минимум часть кодовых сигналов группы.

Аналитики уже прошлись по всему документообороту и установили имена трёх человек, которые имели доступ к этой информации. Что ж, ублюдком Ленгли пусть занимается босс. Винсент, пока суть да дело, затребовал напарника и свалил забирать подстраховку Керро. Поторопился, конечно… с другой стороны, нарушение девяносто девятого… Плохо, что пришлось его отпустить, но больше в тридцать седьмом секторе работать не может никто. Впрочем, риск минимален. А напарник, которого мистер Хейли вызвал себе в помощь, был подробно проинструктирован о том, что его коллега может попытаться скрыться. Как действовать в такой ситуации, он знает. Лояльность напарника высокая, вероятность исполнения приказа тоже.

Ну и, наконец, последний участник заварухи. Керро. Этот, разумеется, недоступен. Но ведь у него и не было кодов рейд-группы. Можно, конечно, предположить, что Керро установил плотную слежку и перехват сообщений Винсента, а потом оперативно их расшифровал и задействовал… равно как можно предположить, что для получения этих кодов Керро прочитал мысли Винсента. В общем, версия бредовая, однако отработать её всё равно придется. Одним словом, работай, Алехандро. Определяй, кто именно слил информацию, а кто этого точно не делал. Результат сам в руки не придёт.

Что ещё он забыл? Позиции тяжелого оружия самоуничтожились термитными зарядами, там искать нечего. Под землю с них не уйдёшь, убегавших не было, второго залпа не было… Соответственно — полная автоматика. Пусть техи в остатках роются.

Размышления Алехандро прервало мягкое покачивание пола под ногами — вертолет коснулся земли, двигатель начал останавливаться.

Команда техов, летящих определить состояние и уровень повреждений сбитого «Чинука», загомонила. Мужчины отстегивались, доставали кейсы с инструментом и диагностическим оборудованием. Человек же в здоровенных чёрных очках и серой полевой форме силовика даже не пошевелился.

Успеется. Он не спеша прицепил на нагрудный карман жетон СБ. Людей на месте происшествия много, за периметром некоторые из них бывают редко, нервничают… пусть сразу видят, что свой.

Комнатушка — бывшая подсобка старой автозаправки — оказалась совсем крохотной. Не больше пяти квадратов. Зато и для того, чтобы прогреть её, потребовалось всего несколько брикетов топлива. Получилась неплохая лёжка для разового использования. Два старых пластмассовых ящика заменяли табуреты, а с накинутыми поверх ковриками из пенополистирола превращались практически в кресла. На этих «креслах» и устроились с комфортом Ирвин и Винсент.

Накрытые масксетью мотоциклы-эндуро стояли за дверью — в торговом зале среди обломков рухнувшей крыши. Их камеры заднего вида транслировали на очки рейдеров панораму пустынной улицы.

Здравствуй, тридцать седьмой сектор. Не ждал нас назад так быстро?

Ирвин вытащил из упаковки банку пива и открыл её с громким смачным щелчком. Смахнул пену, сделал первый, полный удовольствия глоток, после чего расслабленно откинулся к стене.

— Запасная сеть лёжек — дело хорошее, — сказал он. — Когда успел организовать?

— Кара тут развлекалась с одним из местных. Да ты в курсе. Заодно и вербанула. Ну, а я, как вы ушли, его заюзал.

Собеседник покивал, снова приложился к банке, а потом сказал, безо всякого, впрочем, интереса:

— Ты в курс дела-то введи, что ли. Сорвали ведь, блин… чуть не с бабы.

— Сорвался бы ты с бабы, — хмыкнул Винс. — В целом ничего такого: в секторе спрятан компромат на «Виндзор». Через час мы получим координаты места, откуда его необходимо изъять. Вот и всё.

— Или не получим и будем искать сами, «пока не найдем», — потянулся Ирвин и спросил: — А чего ты запасную лёжку используешь, а не через эту свою узкоглазую?

Винсент тоже открыл банку с пивом, сделал пару глотков и объяснил:

— За помощь в поисках объекта мы предложили ей и её бонзам столько, сколько самостоятельно они в жизни не возьмут. А вот компромат — это уже другой вопрос. Если она узнает, что где-то в секторе хранится такой козырь, то может попытаться его использовать… а рисковать она любит и умеет. И кто кого в таком раскладе — пятьдесят на пятьдесят. Или я её, или она меня. Так зачем лишний раз искушать?

— Такой серьезный противник? — искренне удивился друг.

— Более чем.

— М-да. А меня-то чего так резко сдернул? Времени ж еще до хрена, оказывается, — Ирвин внимательно посмотрел на собеседника.

Тот в ответ развел руками:

— Звиняй. Киборга конкретно повредили, нужно было его на базу возвращать, а в эвакуации отказали, типа, «экономически нецелесообразно». Срочно нужен был вертолёт. А поскольку вертолёт просто так я вызвать не могу…

— Ясно, — махнул рукой Ирвин и вдруг осознал смысл сказанного: — Еще и киборга повредили? Да чё у вас там случилось-то?

— Жопа, — лаконично охарактеризовал Винсент результат операции. — Вертушку сбили, ну, ты видел. Одного из киборгов расхреначили… объект потеряли. Мля, как она из ступора вышла и рванула! А я за пулеметом. Рекс в такой переделке вообще первый раз… Ладно, отбрешусь. И не из таких провалов выбирался.

Посидели молча, глядя в огонь и потягивая пиво.

— Слушай, — снова прервал молчание Ирвин, — а говорят, будто ты вне штата успел с карателем поработать. Как оно вообще?

— Не поверишь, — хохотнул Винс, — за периметром — люди, как люди. Здесь, видать, отрываются на всю катушку… Или, может, мне уникум ихний попался.

— Да ладно! — подался вперёд друг. — Я на форсированном допросе такого не творю, что они чисто для развлечения.

— Я тоже, — пожал плечами собеседник. — Но реально — человек человеком. Если б не значок трёх полных секторальных, и не подумаешь даже. С инициативой напряг, конечно, но исполнитель чёткий. И, знаешь…

Винс чуть помолчал, крутя в ладонях банку пива, а потом закончил:

— Телохранитель из него куда лучше, чем из меня вышел.

Ирвин в ответ захохотал:

— Это ты его похвалил или опустил?

— Сам не знаю, — ответил Винс и задумчиво уставился в костёр.

Ирвин искоса глянул на собеседника. По ходу в этот раз Винсент действительно не ждал особых проблем по возвращении. А значит, инструктаж о возможности побега мастера-рейдера Хейли и его ухода в отрыв был обычной перестраховкой. В конце концов, реши Винсент свалить, ему бы всего и потребовалось — задействовать местные связи, после чего шансов у его напарника просто бы не было. Ирвин невесело усмехнулся. А ещё Винс был кем угодно, только не идиотом. Поэтому он знал: удирать, прихватив компромат на корпорацию… Даже не так! Удирать с подозрением, что ты прихватил компромат на корпорацию — это вызывать на себя всю мощь её гнева, а после и всю ярость возмездия. Максимум полгода побегаешь. Да и то вряд ли.

Алехандро выпрямился и перешагнул через валяющегося ничком человека.

Пленные не стали изображать из себя крутых и играть в молчанку, так что особо стараться во время допроса не понадобилось. Тем более штурмовики при захвате уже выместились на выживших засадниках: двоим разбили рожи и, видимо, переломали ребра, а третьему «при попытке побега» буквально вмяли лицо в череп прикладами — выбили глаз, своротили набок нос, раздробили челюсть… Алехандро даже удивился, что мужик ещё жив. Говорить он, конечно, не мог — лежал в сторонке и булькал. Зато для двух своих напарников стал отличным наглядным примером. Так что рассказали они всё. Пару раз только прерывались, когда Алехандро водворял дисциплину — несильными тычками призывал к вежливости и напоминал, что говорить следует по очереди.

Итак. Банда «Тринадцатый этаж». Тридцать седьмой сектор. Задача: остановить машину, вытащить рыжую девку и уйти. Кто ставил тяжёлое оружие — не знают. Кто наниматель — не знают. А вот время, когда машина с рейдерами пойдёт через площадь — знали, даже имели строгое указание: до двенадцати из своих нор не высовываться. Про вертолет не знали, до сих пор в шоке. Вообще не подозревали, что будут действовать против корпов. Гранатомёт прихватили на всякий случай. Логично. Защищённую технику без тяжёлого оружия не остановишь. Ну и, наконец, всё, сказанное во время допроса, оба подтвердили под химией.

— Что с ними делать? — спросил у Домингеса командир штурмовиков.

Когда на одном пятачке собираются несколько служб, вопрос единоначалия встает весьма остро. Впрочем, на этот раз повезло — волевым решением управление принял на себя не какой-нибудь тыловой полугражданский идиот, а взводный штурмовиков. Это хорошо. Вот уж с кем рейдеры всегда легко находили общий язык.

— Да как обыч… — Алехандро остановил привычный жест пальцем по горлу. — Извини, привычка. Кольните отключалку и с оказией отправьте к нам. Вряд ли будут полезны, ну да вдруг. А нет, так лабораториям всегда биоматериала не хватает.

Капитан довольно усмехнулся. Алехандро же посмотрел в небо и задумался.

Итак, Винсент Хейли и Керро. Рейдер корпоративный и рейдер секторальный. Оба знали план. Оба имели возможность его сорвать. Что Керро — здешний обитатель, что Винсент — при его-то налаженном контакте с местными.

Винсент. Корпоративный рейдер. Какой у него может быть мотив? С ходу не просматривается, но это-то как раз один из самых мутных пунктов. Цель? Особенно учитывая, что провал крайне негативно скажется на его карьере. Передать объект другой корпорации? Глупо. Для этого ему всего лишь надо было «не найти» объект. Уничтожить объект? На съемках хорошо видно, как он его «уничтожал». Аж на минное поле рванул. Привлекал чье-то внимание? Глупо вдвойне. Он не мог не знать, что за весьма узкие пределы в СБ это геройство не выйдет. Иными словами, профит нулевой, зато риск — будь здоров. А Винсент, как и всякий рейдер, рисковать за так точно не любит. Кстати, что у нас говорит личное дело? Алехандро вывел досье на визор. Так, психопрофиль. Корпоративный дух «проявляет изредка», юморист обследовал. Лояльность — высокая. Как обычно. «Корпоративный дух низкий, лояльность высокая»: идеальный расклад для рейдера, а вот кадровиков бесит. Ну, расчетлив, любит риск, бла-бла-бла… Это сейчас неважно.

Вывод? Цель не просматривается, факты работы не по согласованному плану отсутствуют. Девяносто из ста — невиновен.

Конечно, следует ещё покрутить ситуацию, посмотреть на неё под разными углами, а вечером по возвращении мистера Хейли провести непринужденную беседу-допрос с фиксацией реакций. Фармдопрос, конечно, был бы надежней, но вот незадача — один только Нейт Ховерс, дочку которого этот Винсент охранял, узнав, что того расспрашивают под химией, мигом начнет анализировать, какую информацию о нём и его семье могли узнать допрашивающие. И, уж будьте уверены, бросится превентивно нейтрализовать угрозы. А за Нейтом следят его конкуренты, которые тоже что-то подумают и что-то начнут предпринимать… до гражданской войны, наверное, всё-таки не дойдет, но проблем будет уйма. А ведь рейдер Хейли, наверняка, не только Нейтовские секреты хранит. Ещё минимум двух групп влияния. И мало ли на кого, кроме них, он, в придачу, успел поработать.

Так что хочешь фармдопрос — действуй по инструкции (особой необходимости-то в такой крутой мере нет): сперва созови представителей всех сил (как управлений, так и кланов), чьи секреты может хранить Винсент, затем согласуй список вопросов, заручись расписками, обеспечь передачу подтвержденной записи… проще сразу застрелиться. Так хоть нервы сбережешь. В общем, это вариант на самый крайний случай. Тем более, что особых улик и доказательств против Винсента нет.

Идём дальше. Керро. Секторальный одиночка. Мотив? Сколько угодно! Он, конечно, демонстрировал беспристрастный, чисто деловой подход, но это ничего не значит, корпов за периметром ненавидят просто по определению. Итак, если нападение организовал Керро, какова его возможная цель? Получить деньги и уничтожить объект, чтобы не достался корпорации. Нет, глупо. Банальный яд, действующий в течение получаса, или засунутое, хм, поглубже взрывное устройство с задержкой минут на — дцать — надежнее и безопаснее. А заодно наркотой обдолбать, чтоб девчонка уж точно не рыпнулась. Полноценное обследование-то ей устроят не сразу, как раз хватит времени на отход. Одним словом, нежизнеспособная версия.

Что ещё? Отобрать и продать объект снова, но уже третьим лицам? Мля, да он пять миллионов взял! Столько за всю жизнь не потратить!!! Тоже мимо.

Получить деньги и оставить объект себе? Ключ к Зета-центру… возможно, возможно… Но! Засада была организована явно наспех и с тем, что оказалось под рукой. К тому же нападающие не знали точного места обмена, тогда как Керро — единственному — оно было известно… Блин, да банальный крупняк надежно и без лишних эффектов остановил бы машину. А тут еще и нанятые засадники… Не складывается. Рейдер, живущий в секторе, знающий там всех и вся, и вдруг нанимает банду средней паршивости? Бред.

Опять-таки, Керро обеспечил себе подстраховку на случай подставы со стороны «покупателей» — тайник с компроматом. Винсент этот компромат уже изъял и везёт сюда. Получается полная бессмыслица: зачем так заморачиваться, если точно знаешь, что «покупатель» погибнет? Вывод?

Ну и, наконец, общее качество засады: не самые лучшие средства, не самые лучшие люди. Будто из-за нехватки времени организатор использовал то, что оказалось под рукой. Но у Керро было время. Сутки! От второй встречи с Винсентом и до третьей (после которой Винс, собственно, и отправил план операции).

Алехандро припомнил видеозапись, сделанную киборгом после первых — неожиданно сорванных — переговоров с Керро. Тогда рейдер был готов уничтожить и себя, и объект. Однако когда ему дали отойти — отошел. А ведь стиль жизни: «Даже если я сдохну, ты всё равно ничего не получишь» — весьма характерен именно для таких вот одиночек из чёрных секторов. Так что этот провернул бы дело чётко и быстро. Тут же все было организованно через задницу.

Завал на выезде с площади уже разобрали — растащили лебёдками, распихали инженерной техникой и свалили каменные глыбы вдоль обочин. Когда Алехандро пришёл на место, от огромной кучи кирпича и бетона осталась лишь россыпь мелких обломков да пыль. Домингес пнул осколок раствора и обшарил место происшествия взглядом. Отсюда были хорошо видны наиболее уязвимые участки дороги.

Бывший рейдер неспешно прошёлся вперед-назад, отмечая для себя то, на что обычный человек просто не обратил бы внимания.

Например, вот тут, возле перекрестка, бросая на соседний проулок довольно плотную тень, накренилась стена особняка — можно укрыться ненадолго и остаться незамеченным. От пули или взрыва не спасет, но пару секунд передышки даст. Вон там, на третьем этаже, удачный провал в стене: если устроиться для наблюдения, оттуда будет просматриваться вся площадь. Хотя нет, не будет — пол давно рухнул, устраиваться негде.

Все это Алехандро отмечал машинально, а размышлял о другом.

Предположим, Винсент получил указание не выкупать объект, а взять его у Керро силой. Конечно, секторальный рейдер подобный расклад не исключал, и предусмотрительно подстраховался доказательствами, компрометирующими «Виндзор». Однако о наличии компромата банально не успеешь сказать, если в голову прилетит пуля. Да и объект в этом случае окажется в руках корпорации. То есть принцип: «Даже если я сдохну, ты всё равно ничего не получишь» — не сработает. Но секторальный рейдер не мог не предусмотреть такого поворота событий! И встает другой вопрос. Как отомстить из могилы? На самом деле это гораздо проще, чем кажется. Достаточно лишь не подать сигнал отключения автоматике, и она отомстит за тебя.

Как машина с «объектом» пойдет по площади? Да как угодно! А какое место машина однозначно не минует?

Алехандро огляделся и уперся взглядом в разобранный завал. Вот это. Значит, его обязательно проверят на закладку фугаса. Да, конечно, можно заминировать здание, что и было сделано (такое сходу не проверить), но ведь обрушить стену — мало. Автомобиль бронированный — помнётся, но выдержит, и люди внутри останутся целы, а потом их откопают.

Не вариант.

Как ещё можно поразить машину именно на данном отрезке пути, не допустив при этом нейтрализации атаки? Дистанция! Всего-то нужен ПТУРС. Правда, подойдёт только новейшая модель, которая способна миновать практически любую защиту. Но у Керро, в отличие от всех остальных, времени на поиски хватало. А уж связи, чтобы достать дорогое и редкое оружие, точно были, или Домингес ничего не понимает в бывших секторальных коллегах.

Алехандро ещё раз обвел площадь задумчивым взглядом. А где бы поставил ПТУРС он сам? Осмотрелся и пришел к выводу: подходящих мест всего три. Учитывая, разумеется, что здания непосредственно по периметру могут просветить беспилотники технической поддержки.

После этого Домингес хмыкнул, вытащил ларингофон и прижал к горлу:

— Капитан, дай одного сапёра, пару человек прикрытия и вертушку, чтоб нам с ними до вечера по окрестностям не болтаться.

Настала пора пошарить по местным закоулкам.

…Искомое нашлось на второй намеченной точке. Новейшая ПТУРС с системами преодоления РЭБ ложными целями и повышенной скоростью. Эта бы легко преодолела защиту рейдерской машины. Универсальная тандемная боеголовка, где первой идёт кумулятивная, а за ней, с секундной задержкой, отрабатывает термобарическая часть — гарантированно уничтожила бы любую возможную цель.

Теперь посмотрим, что тут у нас.

Домингес склонился над установкой, изучая. Клейма и номера сбиты, но это уж как всегда. Экранирована. Сколько вообще возможно, укрыта от тепловизоров. Перед выстрелом ракету, собственно, поднимал вверх отдельный механизм, встроенный в станок.

Аппаратура управления, как и следовало ожидать, самоуничтожилась. Установлено всё было недавно: следы ставившего чёткие, не припорошенные пылью. Трехлучевой лазерный ретранслятор глядит в сторону. Один излучатель настоящий, два — фальшивые. Ну, то есть не фальшивые, просто направлены в никуда. Да уж, паранойя в черных секторах — это не психическое расстройство, а образ жизни.

Итак, вывод. Керро мог уничтожить и Винсента, и объект, и пришедший им на помощь вертолет со штурмовиками. Однако не стал этого делать, чтобы в будущем не навлечь на себя месть корпорации.

Он таки был ровно тем, кем казался — обычным высококвалифицированным наёмником зоны отчуждения. Умелым, злым и умным сукиным сыном.

Гостевой кабинет, выбранный Герардом Клейном, был полностью обезличен: строгий, с дорогой мебелью, широким окном (которое на самом деле было голоэкраном высокого качества) и необходимым комплексом технической безопасности: глушилками, антипрослушками…

Массивный, совершенно пустой, если не считать голограммера и селектора, стол. Кресло с высокой спинкой. Шкафы для документов, в которых не хранилось ничего, кроме бумаги для записей и пары блокнотов.

Запах стерильности, кожи, полироля и кофе.

Взгляду не за что зацепиться, не от чего оттолкнуться. Кто ты, человек, обосновавшийся в этих стенах? Есть ли у тебя семья? Тщеславен ли ты? Каковы твои успехи и заслуги? Ни фотографий на столе, ни дипломов в рамках, ни кубков в шкафах. Ни-че-го. Да и сам мистер Клейн выглядел таким же нейтральным, как и его временный кабинет: приятный, солидный, располагающий, строгий. Именно то, что требуется для правильной работы с людьми.

Вызванный «на ковер» человек, оказываясь в таком пространстве, чувствует себя растерянным именно из-за этой выверенной ноты казённости и невозможности составить хоть приблизительный психологический портрет собеседника. Поэтому Герард, когда ему доводилось работать на выезде, старался ничем не подчёркивать своей индивидуальности. Ни в одежде, ни в обстановке. Даже стило у него в руках было не дорогим с серебряной отделкой, а самым простым, с логотипом «Виндзора» — одно из миллионов. Вот эта нарочитая усреднённость заставляла теряться людей заносчивых, а неуверенных в себе, наоборот, успокаивала.

Однако сейчас в кабинете мистера Клейна не было никого, кроме его самого и помощников. Причем, если первый — Фредерик Обье — сидел за столом напротив, то второй — Алехандро — присутствовал в виде проекции, парящей над голокубом. И как раз сейчас вдруг отвлёкся на носимый комплекс. За спиной у Домингеса была видна всё та же площадь с суетящимися людьми.

— Только что доложили: подъезд, наконец, остыл, следователи начали работу. Уже нашли наручники, — доложил рейдер.

— А тело? — уточнил Герард.

Алехандро прижал ларингофон к горлу, сказал несколько слов, выслушал ответ.

— Нет, сгорело начисто. Там три зажигательных мины было. Разве что камень не полыхал. Наручники, и те чудом уцелели. Хорошие… были. Качественные.

Рейдер сделал пару пассов руками, роясь в виртуальном меню комплекса, и планшет на столе его босса тихо дзынькнул, извещая о получении снимка почерневших искорёженных наручников.

— Да уж, — покачал головой Герард, рассматривая фотографию. — Ну и место этот Керро выбрал для обмена.

— Место, как место, — пожал плечами Алехандро. — Для одиночки самое то.

— А почему не были выдвинуты ударные вертолеты?

— Обычная практика, чтоб не привлекать внимание раньше времени. За ударными следят куда серьёзней, чем за транспортниками. Поэтому ударные, если не ожидается больших проблем, и не выдвигают.

— Ок. А у тебя что? — обратился Клейн ко второму помощнику.

Фредерик — худощавый брюнет неприметной внешности — поправил очки-информер в тонкой оправе и сказал, мягко грассируя:

— Итак, когда стало ясно, что нападающим было известно время проведения сделки, я начал прорабатывать контакты Ленгли с момента получения им плана обмена. Выяснил следующее: по системе документооборота полный план операции не уходил. Только подготовленные приказы, ни один из которых не содержал времени. Личных контактов у фигуранта не было ни с кем, кроме как с Эледой Ховерс — ответственным секретарем рабочей группы. Я задействовал экстремальные полномочия и получил запись их беседы, которую внимательно просмотрел. Информация об обмене не передавалась. Запись прилагаю — ничего сколь-либо интересного. Далее. По пути домой Джед Ленгли не передавал эту информацию по обычным каналам. В гостевом особняке запись не ведётся.

Герард устало покачал головой:

— Всё, всё. Я уже понял, что инфы, как обычно, ноль, взять её было неоткуда, но ты в очередной раз совершил подвиг сыска. Не первый год вместе работаем. Одним словом, что и почему не вышло — я уже знаю, теперь говори о том, что получилось выяснить.

— Конечно, босс, — помощник расплылся в ухмылке. — После того, как на допросе мы выяснили принадлежность нападающих непосредственно к бандам тридцать седьмого сектора, где не так давно был установлен комплекс следящей аппаратуры, я затребовал записи перехватов, среди которых обнаружил пойманный в восемнадцать пятнадцать инфопакет. Закодирован он был одним из кодов, переданных нашими секторальными союзниками. Они сумели расколоть часть шифров, что использовали владельцы уничтоженного несколько дней назад разведцентра…

— Я читал общую сводку операции, — оборвал его Клейн. — Продолжай.

Подчиненный кивнул:

— В перехваченном инфопакете содержался полный план обмена объекта «Фиалка» и весь комплекс приказов, включая время, приблизительное место, модель машины рейдеров, а также её комплектацию. Кстати, было указано и то, что в автомобиле Винсента Хейли есть система активного поиска оптики. Не было сообщено только точное место обмена, поскольку данная информация стала известна Винсенту уже на площади. После этого я задействовал свои знакомства в местной низовой СБ. В результате удалось узнать о существовании на территории коттеджного городка, в котором проживал командированный Джед Ленгли, радиоразведывательной сети «неустановленной принадлежности». А так как эта низовая СБ ничего не имела против работы радиоразведчиков…

— Хватит тянуть! Я знаю методы низовых СБ в районах, где работать надо, а полномочий нет. Прикормленные частники? Так и сказал бы сразу, а то «неустановленной принадлежности». Продолжай.

Фредерик в очередной раз поправил очки и перефокусировал взгляд, видимо, сверяясь с пунктами доклада в информере.

— Так вот, они получили анонимный заказ на радиомониторинг городка с четырнадцати до двадцати часов того же дня. Заказчика, конечно, мне выявить не удалось. Оплата была проведена так же анонимно — путем предоставления кода доступа к ячейке с деньгами. В общем, частники отработали и в двенадцать ночи сдали запись своим кураторам, после чего она легла в архив. Так вот! Согласно этой записи, в семнадцать пятьдесят восемь от ворот особняка Ленгли ушёл кодированный сигнал с тем самым пакетом, зашифрованным тем самым кодом!!! — Помощник устремил на босса полный торжества взгляд. — Возможно, нам даже удастся получить независимое подтверждение перехвата, так как в это время в прямой видимости от места передачи сигнала — метрах в двухстах — находилась машина Эледы Ховерс. Если я хоть что-то понимаю, радиосканер в машине такого класса должен быть непременно.

— Стоп, — прервал его озадаченный начальник. — Она-то чего там забыла?

— А вы, босс, запись из кабинета Ленгли посмотрите, — помощник ухмыльнулся и показал незамысловатый пошлый жест.

— Посмотрю, — сухо сказал Герард и добавил: — К Нейту не лезь. Сам с ним поговорю. Досмотреть машину он, конечно, не позволит, но данные радиосканера под протокол, думаю, сдаст.

— И не собирался. Мне это не по статусу, — ответил Обье.

— Ты после этой находки запросил разрешение на обыск? — уточнил Клейн.

— Да. Факт обыска, конечно, от подследственного скрыли, оправдали внезапный переезд производственной необходимостью — появлением в городе более высокого начальства, нуждающегося в комфорте. И вас, босс, заодно жильем обеспечили. Так вот, — продолжил он, явно довольный. — В кабинете особняка, а точнее — под настольным ковриком — был найден чип с ещё одним из кодов, переданных нам секторальными союзниками. Передатчик и шифровальную аппаратуру пока не обнаружили, будем искать дальше. Чип, использовавшийся для кодирования пакета, также найден не был.

Шеф, продолжая слушать бодрый доклад, вдруг присмотрелся к помощнику внимательней:

— Зашибись работа, но ты слегка заговариваешься. Сколько ментакса уже принял? Для такого результата надо было перерыть гору инфы примерно с это здание.

Помощник не смутился и честно сказал:

— Полторы дозы, шеф. Иначе не успеть было.

Герард спокойно резюмировал:

— Тогда идешь в медкрыло, принимаешь нейтрализатор и валишься спать. Дальнейшее все равно вне твоих полномочий. А не подчинишься, отправлю приказом на профилактику мозга.

— Есть, шеф, — аналитик явно приуныл из-за неожиданного отстранения, но возражать не рискнул.

— Теперь ты, — Клейн повернулся к голокубу, который по-прежнему транслировал изображение рейдера, внимательно слушающего доклад.

— Босс, я без стимов обошелся, — вскинул ладони Алехандро.

— Планы какие?

— А-а-а. Винсент прибудет, полечу назад с ним, в пути и сразу по прибытии проведу допрос-беседу. Вертолет уже заказал, обещали дать.

— Это здешнюю пердящую железку-то? Прибудет Винсент, вызывай мой, он мне пока без надобности. В комфорте допрос-беседа лучше идёт. Код к бару спросишь у пилота.

— Спасибо, босс.

— Не для тебя, а для дела, так что не за что, — лаконично сказал Герард и оборвал связь.

Герард Клейн закрыл вкладку с личным делом агента Джеда Ленгли и задумчиво поглядел в пустоту перед собой. С того момента, как было начато расследование, прошло шесть часов. Есть три версии. Одна будет подтверждена или опровергнута в ближайшее время, по остальным двум есть планы. Главный козырь, который обеспечивает результативность в таком деле — слаженная высокопрофессиональная команда. А чтобы подчиненные трудились на совесть, нужно всего лишь давать им больше, чем они могли бы получить от твоих врагов. Это первый и единственно надёжный шаг к реальной лояльности.

Итак, что мы имеем? Подследственный вызван для беседы, в принципе, можно даже вывести на информер трансляцию с камер наблюдения — посмотреть, где он сейчас идёт. Но Клейн думал о другом. Эледа Ховерс. И это её странное, возникшее на ровном месте соблазнение Ленгли.

Может, конечно, золотая девочка решила поиграть с забавной зверушкой. Бывает, и отнюдь не редко. В конце концов, Джед не мелкая сошка, приручить такого всегда приятно, особенно девчонке, которая пусть и с перспективами, но сама ещё ничего толком не добилась. Опробовать, так сказать, могущество женских чар, понять пределы их возможностей, побравировать перед подружками, поводить высокопоставленного любовника на коротком поводке, демонстрируя завистницам извечное: смотрите, как я могу!

Что ещё? Возможен ли здесь иной интерес? И если возможен, то чей? Её? Её отца? Кого-то третьего? И в чем этот интерес заключается? А самое главное — как разойтись с ним краями, чтоб и своё дело сделать, и чужому не помешать? Если есть чужое, конечно.

Впрочем… ближайшее развитие событий уже предопределено, и каждый последующий ход вытекает из предыдущего, сообразно логике обстоятельств. А значит, если Нейт Ховерс преследует какие-то свои цели, которые могут отдалиться из-за деятельности контрразведки, то он сам выйдет на контакт с тем, кто ему по неосторожности мешает. Если же не выйдет, то у него — Герарда — руки развязаны. Само собой, Нейту ли, Эледе ли будет предложено обозначить свой интерес, если он у них имеется, конечно.

Сигнал селектора вырвал агента Клейна из размышлений — Джед Ленгли явился для прохождения беседы. Что ж, отлично. Герард выбросил из головы посторонние мысли. Сейчас надо грамотно оценить ситуацию и выстроить разговор таким образом, чтобы извлечь из него максимум информации. Причем извлечь без нахрапа, деликатно, но твердо. Эту часть своей работы агент Клейн особенно любил — поиск подхода к людям, подбор ключика, умение настроиться на собеседника: труса брать на испуг, гордеца на унижение, сомневающегося поймать на крючок неуверенности… Они все начинают говорить в свой черед. Без физического насилия, даже без химии. Потому что тот, кто умеет слушать и грамотно вести беседу — владеет информацией. А кто владеет информацией — владеет миром.

Когда Джед вошел, Герард безошибочно уловил его раздражение, из-за непонимания ситуации, и тщательно скрываемую досаду. Не страх, не беспокойство. Уверенность в себе и своей правоте. А ещё секундное замешательство, когда не получилось «считать» личность собеседника. Быстро скользнувший взгляд, попытка выцепить хоть какой-то нюанс, который поможет вести беседу, составить портрет, дающий понимание темперамента, привычек… И осознание того, что у человека, сидящего напротив, словно бы нет индивидуальности.

— Мистер Ленгли, — доброжелательно сказал Герард, — собственно, расследование можно считать завершенным… Да вы садитесь. Ознакомьтесь пока с этими вот материалами.

Он пододвинул к собеседнику планшет.

Джед спокойно сел, взял в руки казенный девайс и пробежал глазами по строчкам. Отстранённый сразу после случившейся в тридцать седьмом секторе заварухи, он уже даже не пытался гадать, в чём его подозревают, однако столь быстрое завершение расследования его откровенно удивило. И всё же по мере прочтения агент Ленгли медленно застывал, а брови у него, напротив, ползли вверх. Наконец, дочитав, он чуть скованно протянул планшет хозяину.

— Я, — он немного замешкался и продолжил: — крайне удивлен. Данные радиоперехвата указывают на то, что именно через меня произошла утечка плана обмена. Однако я сижу здесь даже без наручников.

Герард покачал головой:

— Ну что вы, коллега, не надо так шокироваться. Я привык отрабатывать все возможные версии, а не хвататься за первую, выглядящую достаточно достоверной. Например, только что я опроверг версию вашего сознательного предательства, — гость из Центра коснулся легких очков информера. — Дистанционная энцефалограмма, как и остальные датчики, однозначно показала, что все эти материалы вы видите впервые.

— И при этом именно я таки отправил неизвестно куда инфопакет с деталями обмена, — озадаченно ответил Джед.

— Версии подсаженной вам субличности, равно как и того, что вас попросту ловко подставили, я тоже буду отрабатывать. Подстава — вопрос отдельный, а вот как разобраться с субличностью… у вас есть выбор.

На стол перед агентом Ленгли легли две одинаковых круглых таблетки, после этого Герард придвинул к собеседнику пластиковый стаканчик с водой и пояснил:

— Левая — и вы мгновенно заснёте, после чего будете доставлены в психологическую лабораторию, где научные работники попытаются выделить и уничтожить субличность. Правая… Вы, коллега, в курсе главной проблемы при работе с субличностями?

— Самоуничтожение при раскрытии, — Джед криво усмехнулся.

— При подозрении на раскрытие, — поправил его Герард. — И, разумеется, самоуничтожение вместе с носителем. К тому же проблема усугубляется тем, что субличность имеет полный доступ к памяти того, кому она подсажена. Так вот, правая таблетка — амнезин. Короткого действия. Выпьете и забудете всё, что сейчас узнали. Ну, а я создам вам соответствующую рабочую обстановку, после чего будем ловить субличность на живца.

— По-моему, ответ очевиден? — Ленгли твердой рукой взял правую таблетку и забросил её в рот.

— Не сомневался в вашем выборе, коллега, — спокойно сказал Герард. — Обещаю, когда устраним ментального шпиона, я лично подарю вам видеозапись этого разговора.

Ленгли сухо кивнул и запил препарат несколькими глотками воды. Клейн наблюдал, сочувственно кивая, а про себя думал: интересно, этот Ленгли действительно так предан корпорации или банально понял, что на самом деле обе предложенные ему таблетки — амнезин?

Джед потёр лоб и замер перед дверью кабинета контрразведчика, вызвавшего его «для короткой беседы». На секунду у агента Ленгли возникло странное ощущение дежавю. Возникло и исчезло. Тут и так творится чёрт те что, не до мистики. Сейчас за этой дверью для него решится очень многое. Возможно, вся дальнейшая жизнь. Он-то, конечно, невиновен, но предстоящий разговор во многом определит количество и качество грядущих проблем. Да ещё, как назло, ничего об этом Клейне неизвестно…

Агент Ленгли уже потянулся к дверной ручке, когда створка сама собой подалась на него. Хорошо ещё, успел сделать шаг в сторону и не столкнулся с возникшим на пороге гостем из Центра. Тот был свеж, бодр, подтянут и явно спешил.

— Прошу прощения, коллега. Срочный вызов, — торопливо извинился Герард Клейн и передал Джеду рабочий планшет. — Держите. Изучайте. Если вкратце — план обмена был перехвачен внезапно объявившимся «кротом», здесь — у нас. А сейчас прошу извинить, тороплюсь.

Ленгли, так и не успел сказать в ответ ни слова, сел на стул, сжимая планшет в руках, и проводил высокого гостя изумленным взглядом.

Эледа как раз заканчивала отчет о своей деятельности в группе «Ключ».

Вообще было до крайности занятно наблюдать в голокубе разыгравшуюся на площади схватку. А когда, через несколько минут после начала заварухи, всем участникам группы «Ключ» пришло сообщение из центральной СБ мегаплекса с настоятельной рекомендацией не покидать здание, не выходить из зон видеонаблюдения, не пользоваться закрытой связью — стало еще интереснее. Ленгли побледнел, скрипнул зубами и, что-то пробурчав, ушёл в свою комнату отдыха. Эледа же досмотрела реалити-шоу до конца. И оно понравилось ей куда больше приключений мистеров Эдтона и Рика в Зета-центре. Особенно, когда рухнул вертолёт. Ну, а по завершении грандиозной битвы смотреть стало не на что, и мисс Ховерс ушла в своей кабинет, куда на всякий случай вызвала Батча. Устраивать перестрелки в здании СБ она, разумеется, не собиралась, но личный телохранитель под боком — это не только надежная видеофиксация, но заодно и прямой канал связи с отцом. Что в сложившейся ситуации могло оказаться крайне ценным.

С тех пор прошло три часа, которые Эледа благоразумно потратила на написание отчета о своей работе, по возможности сглаживая неловкие моменты, а в случаях, когда это не удавалось, перенося ответственность на Джеда.

Она как раз добралась до описания вчерашнего дня, но на словах «После получения указания покинуть рабочее место» в дверь вежливо постучали.

— Войдите, — сказала мисс Ховерс и отодвинула планшет в сторону.

Сразу же после этого на пороге её небольшого кабинета возник незнакомый молодой мужчина в строгом тёмно-синем костюме, белой рубашке и голубом галстуке. На лацкане пиджака незнакомца алел эмалевый значок с логотипом корпорации, а в руке гость держал элегантный портфель натуральной кожи.

— Мисс Ховерс, рад с вами познакомиться, — доброжелательно сказал вошедший и представился: — Герард Клейн, первый заместитель руководителя контрразведки по мегаплексу восемнадцать. Ну, то есть нашего с вами мегаплекса, — он улыбнулся.

Эледа спокойно поднялась, пожала протянутую руку и быстро оглядела мистера Клейна. Он был среднего роста, хорошо сложен, светловолос, с правильными, лишенными слащавости чертами лица. Рукопожатие, кстати, вышло вполне соответствующее образу: уверенное, твёрдое и уважительное.

— Присаживайтесь, — кивнула мисс Ховерс на стул.

— Благодарю.

У представителя контрразведки были приятный хорошо поставленный голос и безупречные манеры. Он даже линзы очков-информера нарочно сделал прозрачными, чтобы не отгораживаться от собеседницы и дать ей возможность смотреть при разговоре в глаза.

— Вот мой жетон, — он передал простой жетон СБ.

Эледа достала из ящика стола портативный сканер, провела им по гладкому пластику. Все, разумеется, подтвердилось.

— Расследование практически завершено, и, собственно, вопросов к вам у меня нет, — пояснил мистер Клейн, — но есть некоторые нюансы, которые необходимо прояснить. Наш разговор будет записываться. Вы позволите?

Это уточнение было исключительно вежливостью. Человек такой должности и такого статуса мог вообще ни о чем не спрашивать. Тем более что ни мисс Ховерс, ни кто бы то ни было еще, в принципе, не имел права отказываться от видеофиксации беседы с представителем контрразведки. Однако Герард Клейн спокойно ждал ответа собеседницы.

— Разумеется, — кивнула Эледа.

Батч расслабленно откинулся на стуле в углу и даже чуть зевнул, будто подчеркивая, что вовсе не обращает на происходящее внимания. Девушка про себя фыркнула: ну уж настолько-то переигрывать не надо. Клейн, словно уловив её иронию, усмехнулся. Впрочем, без издевки. После чего незаметно подмигнул собеседнице, положил на стол голокуб, трансформировал его в плоскость и, пролистывая меню, сказал:

— Мисс Ховерс, вы, разумеется, непричастны к произошедшему, о чем уже проставлена соответствующая отметка в досье, но как, по-вашему, эта история отразится на вашей карьере? — гость вывел в рабочее пространство голограммера отдельно оформленный отчет по Эледе с четко видимой визой «непричастна».

Девушка вздохнула:

— Тень на репутацию уже брошена, так что, несмотря на отметку, о повышениях можно забыть года на два.

Собеседник серьёзно посмотрел на неё и ответил:

— Возможно, не придется. Для этого я и пришел. Помимо отметки «непричастна», в досье можно поставить еще и отметку «фармакологически подтверждено». Ознакомьтесь со списком вопросов, — он открыл в голоплоскости новый документ и напомнил: — В данном случае выбор, разумеется, за вами.

Эледа пробежала глазами по тексту: «Видели ли вы план обмена? Был ли у вас доступ к плану обмена? Отправляли ли вы план обмена третьим лицам?» и далее в том же духе ещё пунктов шесть-семь. Ничего сверхъестественного или двусмысленного.

— Ваш представитель — вот, — он повернулся, указывая на Батча. — Прямая видеосвязь с вашей семьей у него есть. В случае выхода за очерченные рамки он, естественно, немедленно прервёт допрос.

— Да, я согласна, — практически без раздумий ответила Эледа. — Скрывать мне нечего.

— Тогда приступим, мисс, — с этими словами представитель контрразведки развернул изображение так, чтобы его мог видеть Батч, и положил на стол свой портфель, из недр которого достал голубой пластиковый футляр с допросной химией. Одним коротким движением мистер Клейн подвинул футляр в сторону замершего возле своей подопечной телохранителя. Тот взял фармнабор, проверил и разорвал упаковку, осмотрел электронную пломбу на крышке и вскрыл чехол, после чего извлек на свет шприц и ампулу бледно-розовой инъекции.

Пока телохранитель открывал ампулу и проверял анализатором химсостав препарата, пока читал вердикт, выданный на очки, Эледа смотрела на своего собеседника. Выглядит молодо. Слишком молодо. Лет на тридцать — тридцать пять. Держится уверенно, свободно, но очень учтиво, без заносчивости. Он точно старше Джеда, но определённо младше отца…

— Мы раньше не встречались? — уточнила девушка.

Мужчина кивнул:

— Возможно. Я некоторое время назад работал с мистером Ховерсом. Всё в порядке? — обратился он к Батчу.

Телохранитель кивнул.

— Тогда включайте видеотрансляцию, — с этими словами агент Клейн активировал запись. — Прошу вас.

Эледа сбросила форменный пиджак, закатала рукав блузки и протянула руку Батчу. Телохранитель наполнил шприц, протёр сгиб локтя мисс Ховерс дезинфицирующей салфеткой, профессионально ввёл иглу, надавил на поршень.

Агент Клейн посмотрел на часы, выжидая положенные тридцать секунд.

Эледе показалось, будто её заворачивают в душное тяжёлое одеяло. Тело вдруг стало неповоротливым, мысли замерли. Как ни пыталась она думать, рассудок сковало равнодушное отупение.

— Можем начинать. Пожалуйста, представьтесь, назовите себя, свою должность, свой статус в группе «Ключ»…

…Очнулась мисс Ховерс так же постепенно, как отключалась — словно поднимаясь из глубины на поверхность. Медленно-медленно спало тяжёлое оцепенение, ушло безразличие, отступило безволие, в голове снова начали ворочаться мысли. Сперва лениво, будто в полусне, потом быстрее, быстрее…

Она моргнула и посмотрела на собеседника, а тот указал на рабочую плоскость голокуба — в досье мисс Ховерс рядом с визой «непричастна» уже стояло добавление: «фармакологически подтверждено» и ссылка на протокол допроса.

— Вижу, вы пришли в себя, — улыбнулся Клейн. — Собственно, правда-пятиминутка для того и придумана, чтобы быстро и, не выбивая человека из рабочей колеи, что-то проверить. Очень щадящее средство. Кстати, мои поздравления — у вас отличный телохранитель. Собственно, Нейт всегда славился экстравагантным, но при этом крайне эффективным подбором людей, — он внимательно посмотрел на Батча.

Эледа завернула обратно рукав блузки, застегнула пуговицу. Мысли уже пришли в норму, и фрагменты головоломки сложились в единую картину.

— Батч, оставь нас, — коротко приказал девушка.

Телохранитель оторопел, однако быстро взял себя в руки — достал из внутреннего кармана небольшой цилиндрик с кнопкой в торце и протянул подопечной.

— Отжатие кнопки я буду считать основанием для тревоги, — и добавил в ответ на гримасу Эледы, — согласно условиям контракта вы обязаны подчиняться требованиям в области безопасности.

— Где-то я это уже слышала, — пробурчала Эледа.

Батч, предупреждающе глянув на СБшника, вышел, закрыв за собой дверь.

— Мисс Ховерс, — сказал агент Клейн, — то, что я вам сейчас сообщу, секретно. Поэтому разглашение третьим лицам принесёт вам серьёзные проблемы. Вплоть до увольнения из СБ. Если вы не согласны, одно ваше слово — и я удаляюсь. А это, — он кивнул на чехол от химии, — останется моим вам подарком. Признаться, было приятно его сделать.

— Если вопрос касается моей личной безопасности, я обязана сообщить отцу и главе его СБ.

— Понимаю. Им можно, допуск позволяет, — собеседник словно подобрался. — Итак, организаторы засады имели доступ к полному плану обмена объекта «Фиалка». Мы выяснили источник утечки — это Джед Ленгли, — он вскинул руку, останавливая вопрос Эледы. — Чуть позже по результатам применения технических средств мною были отброшены подозрения в осознанном предательстве. И сейчас основная версия — подсаженная субличность. Сам Джед Ленгли на данный момент считает, что утечка произошла через другой источник, а он к случившемуся непричастен, — мужчина развел руками. — Увы, у субличностей есть отвратительная привычка самоликвидироваться при раскрытии, а заодно ликвидировать носителя. Итак, для полноценной проработки этой версии необходимо создать соответствующие условия, на обеспечение которых мне необходимо около полутора недель. И я, учитывая ваши особые отношения с подследственным, прошу вас на протяжении этого срока не менять поведение и заодно незаметно контролировать агента Ленгли.

Эледа задумчиво смотрела на собеседника и молчала. Тот терпеливо ждал, не торопя с ответом.

— Три условия, — мисс Исполнительная Сотрудница исчезла, и теперь за столом сидела мисс Корпоративная Хватка. — Первое. Сегодня вечером я лечу домой и сообщаю отцу про необходимость работы с субличностью, после чего он обеспечивает мне достаточную степень безопасности. Не в ущерб задаче, разумеется. Второе. Самое позднее через две недели вы обеспечиваете мне ровное и спокойное расставание с Ленгли без репутационных потерь и вражды. Собственно, это и в ваших интересах тоже. Третье. После выполнения вашего задания я получаю участие в перспективной операции, которое позволит мне быстро вырасти в должности и ответственности.

Гость зааплодировал:

— Великолепно! Ваши условия приняты, мисс Ховерс. Через десять минут запрет на выход из здания будет для вас снят, а завтра к вечеру я жду вас для инструктажа.

Эледа мило улыбнулась. И теперь напротив гостя сидела мисс Юное Очарование. Поразительный артистизм.

Винсент прошелся туда-сюда по тесному «сержантскому» номеру СБ-шной гостиницы. Взгляд невольно упал на рекламный проспект прикрепленного к заведению борделя. С глянцевой обложки смотрела, неестественно изгибаясь, девка с губищами, волосищами, реснищами и томно приоткрытым ртом. Взгляд, правда, у нее при этом был такой, будто она мечтала не ублажить клиента, а сожрать живьем… Тьфу. Номер сержантский, и бляди придут сержантские. А после Су Мин о них даже думать не хотелось. Да чего Су Мин. Любая из девчонок Мэрилин этим вечно замотанным работницам горизонтальной плоскости сто очков вперед даст.

Винс подошел к окну и вгляделся в панораму никогда не спящего города: уличные фонари, вывески, билборды, витрины, свет автомобильных фар, сияющие эстакады… Беззаботность сытой безопасной жизни. Всего-то пять дней прошло, а он уже отвык.

Интересно всё-таки, как оценит Алехандро Домингес результаты допроса, учиненного рейдеру на обратном пути в чистую зону? Пусть этот допрос и был замаскирован под ненапряжную беседу двух коллег за стаканчиком хорошей выпивки. Однако вертолет был частный, пойло до неприличия дорогое, а сам Домингес уже несколько лет как ушел из корпуса. Но, надо отдать должное, проделал всё более чем деликатно. А по прилете выдал ключ-карту от этого вот номера. Ну да, не в камеру же сажать.

Хотя обвинить Винса и не в чем, однако выпускать его из вида тоже не торопятся. Сейчас, небось, просматривают запись беседы, вызвав для экспертизы пяток психологов: отслеживают взгляды, жесты, мимику, паузы и междометия, сверяют их с показаниями беспроводного детектора лжи. Смотрите, смотрите… Всё равно ничего не увидите. Главное — с фармдопросом вы связываться не стали. Уж очень много условностей и правил надо соблюсти, чтобы допрашивать своего без веских доказательств вины. Вот и славно.

Очень хорошо, что дали связаться с отцом Эледы. Он, конечно, выражал недовольство (как же — его человека временно вернули в штат и использовали!). Зато потом отдал четкий приказ: быстрее разруливать формальности и возвращаться к работе. В случае проблем и заминок немедленно сообщать ему. Так-таки двойное-тройное подчинение, если его правильно юзать, реальный рулез.

Но всё равно очко жим-жим. И волей-неволей вспоминается подстраховка Керро… Вот же дальновидная сволочь! Аж завидки берут! Подкрепил инфу материальным свидетельством… он — Винс — так не смог. А может, стоило обезопаситься по максимуму? Не может. Стоило. Но засада в том, что реальных доказательств у Винса ни хрена нет. А просто инфа сама по себе не стоит НИ-ЧЕ-ГО.

Хотя, скорее, это только к лучшему, шантажа ему бы не просто не простили, а, наоборот, нашли бы способ нейтрализовать максимально быстро и аккуратно. Одиночка против системы — ничто.

Ну, а раз не можешь получить реальные гарантии безопасности — продемонстрируй лояльность. Однако действовать, опираясь только на чужое слово, зная, что если заказчик его нарушит, то критичных потерь не понесёт, а вот ты сам окажешься в полной жопе… Нервов сгорает больше, чем если в засаду влететь.

Винсент отошел от окна и, не раздеваясь, плюхнулся на койку.

Но как же не повезло. Эта самая «Фиалка» сорвалась в самый неподходящий момент. Оставалась, конечно, надежда, что девка налетит на противопехотную, а дальше — жгут и экстренная эвакуация. Без ноги бы осталась, конечно, так ведь медлаборатории на красоту и целостность пофиг. Вот только после трёх зажигательных мин, усиленных химией, от долбаной «Фиалки» не осталось даже лепестков, в смысле — ДНК на анализ. Сука.

Рейдер мрачно усмехнулся. Радовало его во всей этой ситуации только одно: терзаться неопределённостью предстояло недолго. Завтра все непонятки, относительно его дальнейшей судьбы, разъяснятся. Узнать, что именно решили наверху, будет просто. Если вечером Винс вернётся с рейдерского этажа в этот номер — значит, всё прошло успешно и ему останется только дождаться награды за то задание, которое он-таки выполнил. Обещано было «все что угодно, в разумных рамках». Возвращение в штат и резидентура в тридцать седьмом — в разумных.

Если же попробуют разоружить, задержать или потащат в допросный блок… что ж, пистолет есть. Шансы на прорыв, правда, практически нулевые, ну и хер с ним.

В конце концов, он ведь никогда не планировал доживать до старости.

Двадцатью этажами выше Джед Ленгли со злостью пнул изящный журнальный столик и проводил взглядом упавший на ковер проспект «прикрепленного» борделя.

Само собой, для генеральского люкса блядовник обозвали эскорт-агентством. И девки ничего так. Ухоженные. Правда, и насиликоненные по самые брови. Тьфу.

Но что ж за невезуха-то! Такой был шанс… и нате вам: утечка из-за внезапно активировавшегося «крота», а в итоге — полный провал. Досадно. Коллега еще этот из высших корпов. «Прошу прощения, срочный вызов». Ёпть. И потом менеджер из хозперсонала: «Мистер Ленгли, приношу глубочайшие извинения за доставленные неудобства, но снимаемый для вас коттедж передан другому агенту…» Другому! Знаем даже, кому именно… «Вам предоставлен номер-люкс в отеле. Вещи уже перевезены курьерской службой…» «Коллега», тварь! Показал, кто здесь начальник. И ведь не рыпнешься.

Но, мля, такой провал с этой, мать ее, «Фиалкой»! И ведь буквально в последнюю секунду, когда казалось, что дело сделано, срыв. Единственный, кто по итогам случившегося остался хоть в какой-то прибыли, так это Винсент. Сделанное Джедом представление на возврат мистера Хейли в штат рейдерского корпуса сработало, и обратного хода ему уже не дать: нелегально задействовать кадровичку, когда сам под колпаком — дураком быть.

А ведь от одной мысли, что завтра кто-то порадуется, Ленгли всего корежило. Мало того, что Винсу выпал незаслуженный куш, так теперь ещё придётся объяснять Эледе, почему она не получит мятежного телохранителя в свои острые коготки.

При воспоминании о мисс Ховерс мысли Джеда сами собой вернулись к сегодняшнему утру и более чем приятному, хм, событию в машине по дороге на работу. А, может, и обойдется? Вроде золотая девочка из норовистой стала вполне покладистой.

Взгляд вернулся к проспекту — заказать, что ли? Все равно Эледа у родителей — поехала забирать пса, из-за которого мать уже несколько дней оттаптывалась ей на нервах. Шлюхи, конечно… Но номер-то — люкс. Так что и шлюхи будут люксовые.

Герард Клейн сидел в кресле и задумчиво смотрел на рыбок, неспешно плавающих среди искусственных водорослей. Пламя плясало в чаше камина, и это зрелище — подводной жизни и танца огня над ней — завораживало. А ещё отлично успокаивало и упорядочивало мысли.

На первый взгляд, всё прекрасно сходилось. Субличность Ленгли вписывалась в общую картину событий очень даже изящно. Чуть-чуть поэкспериментировать с ней, чтоб определить, на что срабатывает. Выяснить, кем подсажена, и вот он — отличный канал дезинформации. А уж моральный облик объекта, подвергшегося подсадке, и вовсе на загляденье. Откровенная посредственность, прорвавшаяся к верхним эшелонам корпоративной элиты благодаря поистине бульдожьей хватке и невероятной ловкости в приписывании себе чужих достижений. Равно как и спихивании на других своих провалов.

Ходили слухи, будто даже патрон агента Ленгли сильно сожалел, что когда-то поддался этой способности своего протеже. Пользы корпорации от такого сотрудника — мизер, зато вреда, который он наносит, затаптывая других, более толковых — уйма.

Хорошо, что всё быстро разрешилось. Но не давали покоя кое-какие мелочи, выпадающие из общей картины событий. Вот, например, что Эледа, пусть молодая, но отлично воспитанная девушка из элитарной семьи, могла найти в этом Ленгли? Зачем она с ним связалась? С какой целью? Чью игру играет? Наручники, опять же, найденные на месте гибели объекта. С какого перепоя секторальный рейдер воспользовался таким странным спецсредством? Почему не надел на девчонку одноразовые, пластиковые, которые и легче, и удобней? Почему Эледа так легко согласилась следить за своим любовником? Верность корпорации? Не смешите. Хотя… конечно, выторговала она себе за это более чем приличный бонус.

И всё равно странно. Разумеется, вердикт по произошедшему уже вынесен и отправлен в Центр: утечка из-за субличности Джеда Ленгли, перевод его на спецпрограмму. С остальными пусть разбирается непосредственное руководство, материалы переданы. Но за пятьдесят с лишним лет жизни, из которых тридцать приходились на работу с людьми, Герард прекрасно усвоил ряд элементарных истин. И одной из самых важных была самая же простая: тот, кто верит первой, пусть и самой правдоподобной версии, на своем посту долго не удержится.

Как этот самый Ленгли.

Клейн, наконец, оторвал взгляд от аквариума, встал и прошел в кабинет, достал из ящика стола блокнот со стилом, после чего снова вернулся в гостиную.

На листе беспорядочно возникли записи «наручники», «Эледа Ховерс», «Ленгли»… В сторонке в большом круге «образцы Фиалки» и стрелочка за край листа… Затем Герард внезапно прервался и замер, устремив невидящий взгляд в пустоту. После чего осторожно, будто боясь спугнуть возникшее озарение, написал вверху листа: «Фиалка», а рядом «Зета-центр». Посмотрел задумчиво на то, что получилось, после чего усмехнулся, выдернул лист из середины и написал первый пункт: «Найти Керро».