Как делать революцию. Инструкции для любителей и профессионалов

25. Нефть, PR, революция

Давайте снова обратимся к событиям Первой русской революции. Историки большое внимание уделяют событиям в столицах — Петербурге и Москве, трактуя значительные или незначительные события тех дней в русле своих идеологических предпочтений. А вот о причинах революционного взрыва говорят зачастую весьма обтекаемо — мол, рост противоречий, экономический кризис, да еще усугубленный войной. О причинах же кризиса экономики почти никто толком не пишет, как будто дело это очевидное. Между тем, сам по себе экономический кризис в России в то время кажется совершенно неуместным, поскольку 1904–1907 гг. являлись временем экономического подъема в мировом масштабе после предшествующего незначительного спада. Следовательно, причины экономических трудностей империи были в значительной степени обусловлены, скажем так, субъективными факторами.

Даже если ситуация в целом будет благоприятной, удар по критической точке экономической системы — по решающей отрасли в стране, способен вызвать благодаря эффекту домино большие потрясения в национальном масштабе. Такой ключевой точкой в России начала XX века была, как ни удивительно это покажется, нефтяная отрасль. Начало прошлого столетия — время господства во всем мире парового двигателя, и, стало быть, угля. Но в России, где проживало 9 % населения планеты, тогда добывалось ничтожно малое количество угля — порядка 2 % от общемировой добычи, несмотря на то, что суровые климатические условия делали промышленное производство более энергозатратным, чем где бы то ни было. Топливный баланс был сдвинут в пользу более совершенного и экономичного топлива — нефтяного.

Российская империя уверенно лидировала в добыче и переработке нефти, была крупнейшим поставщиком сырья и нефтепродуктов на мировой рынок. Этому способствовало то, что наше сырье было самым дешевым — в 4–5 раз дешевле американской нефти.[101] Как пишет историк Александр Иголкин, «в 1900 году на железных дорогах России нефтетопливо было главным — 40,5 % всего потребления. Лишь затем шли уголь и дрова — 35,3 и 24,2 %.[102] В основном на мазуте работала промышленность не только Поволжья, но и Центрального района. На нефтетопливе к началу XX в. работал весь каспийский и волжский флот».[103]

Когда я говорю, что нефтедобыча была критической точкой российской экономки, можно понимать это совершенно буквально. Только в одной точке — Баку были сконцентрированы более 95 % всех добывающих мощностей империи. Подумайте, что произойдет, если парализовать добычу нефти: это вызовет паралич транспорта, и как следствие, разрыв технологических цепочек в рассредоточенных на громадном пространстве производствах. Даже если коллапс и не наступит, то цена на нефтепродукты резко подскочит, что значительно увеличит производственные издержки, а это в свою очередь приведет к росту цен на потребительские товары и снижению зарплаты. Когда расхождение ножниц «цены-зарплата» достигнет критического уровня, создаются благоприятные условия для социального взрыва.

Что же произошло в начале века с русской нефтяной индустрией? Напомню то, о чем уже говорилось выше: добыча нефти в 1905 г. упала на треть, резко снизился объем буровых работ. В результате августовских беспорядков 1905 г. в Баку цены на нефть выросли с 14,6 копеек за пуд в 1904 г. до 36 копеек в сентябре следующего года. Пугающая неопределенность с перспективами нефтедобычи, рост цен на нефтетопливо заставили начать массовый переход на каменный уголь. Российская индустрия сделала шаг назад из нефтяного XX столетия в век минувший, угольный.

Следовательно, если некие силы были заинтересованы резко дестабилизировать обстановку в России, то они должны были нанести массированный удар по центру нефтедобычи. Если наше предположение о том, что локомотивом революции был мазутный кризис, верно, то мощные выступления в Баку должны были произойти раньше событий Кровавого воскресенья января 1905 г., давшего официальный старт Первой русской революции. И что же мы видим — действительно, в 1903 г. в Баку происходят мощнейшие за всю историю страны выступления пролетариата.

Но это были настолько странные волнения, что эту странность отмечали даже совершенно не склонные к мистицизму советские историки 30-х годов:

Позднее заслуга в организации забастовки была, естественно, приписана РСДРП. Однако историки попали в очень неудобное положение, поскольку им пришлось как-то объяснять навязчивое стремление бунтовщиков уничтожать нефтепромыслы, то есть лишать самих себя и своих товарищей источника существования. Журнал «Историк — марксист» в 1932 г. писал:

Версия совершенно безумная. У полиции и без того было множество причин и поводов для массовых репрессий. Невозможно объяснить происками полицейских провокаторов и то, что лишь за последнюю декаду августа 1905 г. в Бакинском районе сгорело 57 % всех производительных скважин, 61 % бурившихся и углублявшихся. Это привело к астрономическим убыткам — 40 миллионов рублей по самым скромным подсчетам. Восстановить сожженные скважины в большинстве случаев было невозможно.

Хотя это катастрофическое разрушение, сравнимое по масштабу с тем, каковое может повлечь лишь война, произошло позже, но и тогда, в 1903 г. июльские события привели к резкому снижению среднемесячной добычи — с 52,1 миллиона пудов до 35,8 миллионов. Но это была лишь прелюдия к настоящему хаосу. «В декабре 1904 года в Баку происходит грандиозная стачка. В ходе двухнедельной забастовки сожжено 225 вышек. Добыча нефти в декабре 1904 упала на 30 миллионов пудов. Мало того — события тут же перекинулись на Батум, откуда шел экспорт бакинской нефти».[106]

Эта вакханалия произошла уже непосредственно перед событиями 9 января 1905 г. в столице. Пожар на нефтепромыслах представляет совершенно жуткое, апокалиптическое зрелище. Сергей Миронин в статье «К столетию столыпинской реформы» приводит свидетельство пережившего налет очевидца:

Забастовки — дело обычное для индустриальных держав того времени. Но абсолютно нигде не отмечено такого маниакального стремления к луддитству,[108] как в Баку. Кризис 1903–1904 гг. закончился заключением так называемой «Мазутной конституции». Большая часть требований рабочих была удовлетворена, прибавка к зарплате составила в среднем 20 % и стала самой высокой в империи, кардинально были улучшены бытовые условия проживания рабочих в, так сказать, ведомственном жилье — бараках, казармах и общежитиях, составлявших рабочие поселки. Многие рабочие получили возможность поселиться на квартире в городе.

Казалось бы, классовый конфликт исчерпан, но и эти события вовсе не были апогеем беспорядков. Настоящий кошмар начался в феврале 1905 г., когда случилась первая армяно-азербайджанская резня. Причины ее остались загадкой для современников, так как никаких этнических конфликтов в Баку — самом многонациональном городе империи ранее не наблюдалось. Можно, конечно, предположить, что причиной конфликта послужило то, что находящимся в меньшинстве азербайджанцам доставалась максимальная часть платы за нефтеносные земли (не всем, разумеется, а лишь баям), но с другой стороны, сами нефтепромыслы принадлежали зачастую армянским купцам, а нефтепереработку, транспортировку и сбыт контролировали иностранные концерны. Наиболее же угнетенное состояние имели персы, которые работали на самом опасном и вредном производстве — добыче нефти из колодцев.

Но резня поначалу произошла именно между армянами и азербайджанцами, хотя никто не мог усмотреть в ней характер религиозной вражды. Зачинщики не только не были наказаны, но даже остались невыявленными. Персы включились в кровавую вакханалию позже.

Тут мы уже совершенно отчетливо видим, что толпа была управляема умелыми хаотами — невесть откуда взявшимися столь же таинственно исчезнувшими после завершения своей миссии софтами. Никто не смог установить организаторов данного погрома. Власти возложили всю вину на неграмотных и забитых персов, депортировав их всех за пределы империи. Именно массовая резня послужила дымовой завесой для нанесения самого чувствительного удара по нефтепромыслам, в результате которых было выведено из строя более половины добывающих фондов. В качестве налетчиков обычно использовались наемники-татары (азербайджанцы), которых кто-то очень неплохо вооружил. Советские историки давали абсурдное объяснение: это якобы сделали власти, дабы натравив азербайджанцев на армян, расколоть рабочее движение по национальному признаку и тем самым защитить интересы буржуазии. Но неужели в интересах буржуазии было уничтожать скважины, чем в основном и занимались вооруженные банды?

Мы видим несколько последовательно нанесенных жестоких ударов по российской нефтяной промышленности. Сначала упор делался на рабочее движение, но это не привело к успеху. Поэтому в дальнейшем забастовки, стачки и прочие тактические приемы классовой борьбы носили вспомогательный характер, основная же ставка была сделана на организацию межэтнических и межконфессиональных конфликтов, что и привело к желаемому результату.

Чем больше узнаешь фактов, тем больше поражаешься убогости марксистской мысли, помешанной на классовой борьбе, якобы лежащей в основе всех революций в индустриальном обществе. Нет, и никогда не было классовой борьбы, как цельного, обособленного, самодостаточного явления. Есть борьба глобальная. Читайте по слогам — гло-баль-на-я! И классовые противоречия, и рабочее движение могут использоваться хищниками, дерущимися за контроль над планетой, в качестве инструмента этой борьбы, но и только-то. Если другие средства оказываются более эффективными, то создаются и умело используются противоречия не в социальной и политической, а в этнической и религиозной сфере, что и имело место в Закавказье.

К тому же, если хотите, помимо классовой борьбы существует еще борьба за гегемонию внутри класса собственников, и накал ее значительно превосходит напряжение межклассовой борьбы. Только не стоит путать одно с другим. Ведь очевидно, что в Закавказье рабочие выступления против капиталистов явились не результатом роста классового сознания, а были спровоцированы и профинансированы извне.

Современники тех событий это вполне понимали. Думский деятель правого толка Макаров в 1913 г. во время парламентских дебатов заявлял:

Вновь обратимся к цифрам:

Это тот случай, когда сторону, заинтересованную в бакинских беспорядках сторону можно попытаться четко персонифицировать. Знакомьтесь, Джон Рокфеллер — американский еврей, бывший в 60-х годах XIX столетия продавцом в маленьком магазине в захолустном городке Кливленд. Он создал на волне американской нефтяной лихорадки одну из, как их сейчас именуют, транснациональных корпораций — «Стандарт Ойл» (Standard Oil Trust), бывшую долгое время мировым нефтяным гигантом. Планы Рокфеллера в отношении Баку отнюдь не были секретом. Еще в 90-х годах позапрошлого века энциклопедия Брокгауза и Ефрона информировала читателя:

В начале XX столетия существовало четыре крупных центра нефтедобычи — Пенсильвания, Техас (в стадии становления) в США, Баку и Борнео (Голландская Ост-Индия), причем Баку был крупнейшим источником «черного золота», давая примерно половину от мировой добычи. Поскольку недостатка в нефти в те времена не ощущалось, борьба шла не за месторождения, а именно за рынки сбыта. Почти треть мирового спроса на керосин (основной нефтепродукт того времени) покрывалась за счет закавказских месторождений, контролируемых Нобелями (Товарищество братьев Нобель) и парижским домом Ротшильдов («Батумское нефтеперерабатывающее товарищество»). На мазутном же рынке бакинский продукт уверенно господствовал. Русские минеральные масла считались эталоном качества, отчего нечестные дельцы в Европе иногда сбывали худший американский продукт под русской маркой. Именно эти два нефтяных гиганта, непрерывно увеличивавшие свою долю рынка, являлись основными конкурентами «Стандарт Ойл» в Европе и Юго-Восточной Азии.

Как хотите, но на роль отца русской революции 1905 г. смело может претендовать миллиардер Джон Рокфеллер. Правда, формально он к тому времени находился на пенсии, но его влияние на стратегию компании было огромным. По альтернативной версии за бакинскими беспорядками стоял другой нефтяной король — Генри Детердинг, олицетворяющий собой группу компаний «Ройял Датч/Шелл» (Royal Dutch-Shell Group). Когда Ротшильды в 1911 г. окончательно вышли из российского нефтяного дела в России (делать бизнес, сидя на пороховой бочке, неудобно), их активы перешли под контроль Детердинга. Активная фаза развала Советского Союза тоже по странному совпадению началась со «стихийной» армяно-азербайджанской резни. События в Азербайджане 1988–1990 гг. — еще одно темное пятно истории, но можно с уверенностью сказать, что стихийными межнациональные столкновения не были.

Вообще, «Нефть и революция» — тема, достойная отдельного рассмотрения. Уж очень явно бросается в глаза связь между открытием в каком-нибудь регионе крупных запасов углеводородного топлива и последующими бурными революционными событиями. Как только в Персии в 1905 г. были открыты первые ближневосточные месторождения, в Тегеране в 1906 г. пал шахский режим, а территория страны была поделена на зоны влияния между Россией и Великобританией (нефть досталась последней). Наверное, так вышло «случайно». После войны СССР не только не вывел свои оккупационные войска из Ирана (до 1935 г. — Персия), но начал активно поддерживать местные леворадикальные силы. Битва за Иран стала первым сражением Холодной войны. Некоторые полагают, что Черчилль произнес свою Фултонскую речь,[111] потому что был русофобом или антикоммунистом. Не без того, конечно, но скорее всего, причина в том, что вовлечение Ирана в сферу влияния Москвы лишало Британию важного источника нефти и крупнейшего в мире нефтеперерабатывающего завода в Абадане. Сталин же стремился закрепить свое влияние в Иране не ради торжества мировой революции, просто Советский Союз в тот период вследствие истощения бакинских промыслов испытывал сильный нефтяной голод.

В 1910–1917 г. революционные бури сотрясают Мексику, где так раз в 1910 г. были открыты крупные месторождения — настолько крупные, что через десять лет Мексика стала второй страной мира по объемам добычи нефти после США. Нетрудно догадаться, что вся мексиканская нефтяная индустрия контролировалась иностранными корпорациями. Уже почти не удивляет, что в финансировании мексиканской революции большие расходы понесли нью-йоркские банкиры, новую конституцию Мексики писали находящиеся на содержании воротил Уолл-Стрита троцкисты, а роль финансовой ширмы играла воюющая в Европе Германия. В тот момент ей уж точно не должно было быть никакого дела до Латинской Америки. Опять «случайные» совпадения.