Как проср.ли СССР

Глава 10 Исторический экскурс № 2: между волюнтаризмом XX века и маразмом XXI века

Вначале, однако, небольшое отступление – о некой операции «Голгофа»…

Реальность начала 90-х годов в разваливаемом СССР была настолько нереальной, настолько психологически не укладывалась ни в какие логические схемы – даже в схему преднамеренного убийства СССР, что мне невольно приходила в голову мысль о том, что, может быть, некие дальновидные силы в столичной «верхушке», видя, что многие в стране завистливо поглядывают в сторону «прелестей» западного мира, решили протащить народ через грязь и вонь «капиталистического эксперимента» и выработать на будущее у советских людей стойкий социальный иммунитет к подобным «прелестям».

Впрочем, я, конечно, понимал, что такая «догадка» всерьёз рассматриваться не может и высказывал её коллегам как невесёлую шутку. Поэтому меня лишь грустно позабавила публикация в одном из бульварных московских изданий (возможно, это было «Совершенно секретно») «мемуара» некоего полковника КГБ Любимова под названием «Операция «Голгофа», где утверждалось, что автор якобы был одним из разработчиков операции, смысл которой был близок к моей шутливой версии. Младший товарищ, притащивший этот «мемуар» на работу, восхищённо заявил мне: «Слушай, а ты был прав!»

Но я его тут же охладил – провокационно-издевательская суть «мемуара» мне стала ясна ещё до его прочтения, сразу же после знакомства с заголовком. Увы, некие силы действительно вели и привели Россию на социальную Голгофу, но целью при этом было не воскресение России, а её мученическая гибель. И наш крестный путь начался уже давно.

Да, если посмотреть на историю России последних пятидесяти лет внимательно и вдумчиво, то можно увидеть, что в некотором смысле этот период, при всех различиях отдельных его фаз, неразрывно объединён одним существенным признаком.

Внешне на первый взгляд «волюнтаризм» Хрущёва, «застой» Брежнева, «гонки на катафалках» Андропова и Черненко, «перестройка» Горбачёва, «демократизация» и «парад суверенитетов» Ельцина и, наконец, путинско-медведевские «реструктуризация» и «модернизация» совершенно не схожи – и страна каждый раз была иной, и политический строй за эти пятьдесят лет сменился антагонистически, однако… Однако есть и нечто общее – в эти последние пятьдесят лет СССР и затем РФ всё более подпадали под власть внешних враждебных сил, а высшая государственная власть в СССР и затем в РФ становилась всё менее национальной в том смысле, что всё менее выражала интересы многонационального советского народа.

К слову, относительно «советского народа» интеллигентствующие «умники» могут иронию попридержать. Не инструктор ЦК КПСС, а Антон Иванович Деникин в своих «Записках русского офицера» высказывал мысль о том, что в начале ХХ века окончательно обозначился процесс быстрого формирования российского народа во главе с русским народом. В системном смысле понятие «российский народ» у Деникина было равнозначно понятию «советский народ», так что последнее понятие – не выдумка «совкового» агитпропа.

Впрочем, вернусь к теме главы и скажу, что от «волюнтаризма» Хрущёва с его «кукурузой» протягивается неразрывная нить к «модернизации» Медведева с его «Сколковом». Авантюристично, разрушительно и антинационально и то, и то. Можно сказать так: «Сколково Медведева и Путина – это «кукуруза» Хрущёва. И обе эти «эпохальных» авантюры имеют заокеанские истоки».

Поэтому мне, уважаемый читатель, представляется не просто полезным, а «железно» необходимым предпринять ещё один прямой исторический экскурс, который фактически будет анализом не столько нашего прошлого, сколько нашего настоящего.

Итак, начнём-с…

14 октября 1964 года Пленум ЦК КПСС освободил Хрущёва от обязанностей 1-го секретаря ЦК и вывел его из состава Президиума ЦК – «Никита» получил отставку «вчистую».

Новым Первым (с 1966-го – Генеральным) секретарём ЦК был избран Брежнев, Косыгин возглавил Совет Министров, а Подгорный – Верховный Совет СССР вместо Брежнева.

Сегодня, имея возможность ретроспективно окинуть происходившее тогда, можно уверенно заявлять, что снятие Хрущёва и замена его дуумвиратом Брежнева и Косыгина не исправили ситуацию. Напротив, уже на следующий год после падения Хрущёва экономическая реформа 1965 года создала системные условия для постепенной деградации социализма и, как итог, падения СССР.

Я писал об этом уже неоднократно, но повторить то, о чём говорится ниже, лишний раз не мешает. Ведь Советский Союз тогда впервые наступил на те «грабли», наступить на которые мы рискуем вновь – даже восстановив социализм, – если не поймём того, что же произошло в СССР в 1965 году.

А дело в том, что в 1965 году основной экономический закон социализма был фактически подменён в СССР основным экономическим законом капитализма. И подмена была произведена столь ловко, что не обнаружена до сих пор. Не поняв же сути подмены, нельзя до конца и в полной мере понять – почему пал Советский Союз?

Одним из философских открытий Сталина была мысль о том, что экономические общественные законы в те периоды, пока они действуют, так же незыблемы, как законы природы. Сталин понял, что общественные законы отражают объективные процессы, происходящие независимо от воли людей в обществе, так же как законы природы отражают объективные процессы, происходящие независимо от воли людей в природе.

Социализм нельзя строить только на желании его построить. Надо познать законы нового строя, чтобы строить его, развивать и укреплять, а не погубить.

Особенность же законов политической экономии состоит в том, писал Сталин, что «её законы, в отличие от законов естествознания, недолговечны», что они «действуют в течение определённого исторического периода, после чего… уступают место новым законам».

Но пока они действуют, их не обойдёшь и не отменишь – как это можно делать с законами юридическими, предупреждал Сталин. При этом Сталин сформулировал как основной экономический закон капитализма, так и основной экономический закон социализма:

«Главные черты и требования основного экономического закона современного капитализма можно было бы сформулировать примерно таким образом (заметим, насколько Сталин аккуратен в формулировании мысли, что характерно лишь для истинных учёных. – С. К.): обеспечение максимальной капиталистической прибыли…

Существенные черты и требования основного экономического закона социализма можно было бы сформулировать примерно таким образом: обеспечение максимального удовлетворения постоянно растущих материальных и культурных потребностей всего общества путем непрерывного роста и совершенствования социалистического производства на базе высшей техники».

Законы природы можно, конечно, игнорировать. Можно презреть закон всемирного тяготения и шагнуть в пропасть, но результат будет плачевным. Общественные экономические законы при их игнорировании мстят нарушителям так же жестоко, как и законы природы.

Сталин понимал, что экономика не может работать себе в убыток, но верно отмечал, что здоровой может быть лишь такая экономика, которая не увеличивает прибыль, а снижает себестоимость производимой продукции. А экономически обоснованное снижение себестоимости невозможно без внедрения новой, «высшей», техники, снижения энергоёмкости, материалоёмкости, трудоёмкости на единицу продукции.

Если снизилась себестоимость, можно снизить розничную цену – если наша цель не получение прибыли собственником, а увеличение возможностей труженика по приобретению продуктов производства. И тогда, даже при неизменной оплате труда, если затраченный труд не увеличился, труженик сможет покупать больше и чаще, больше себе позволить. По мере роста материального богатства общества может возрастать и заработная плата – без всякой инфляции.

Причём, в соответствии с основным законом социализма, открытым Сталиным, новый человек будет испытывать потребность в расширении не столько материального, сколько духовного потребления ценностей жизни. Без этого тоже не может быть развития социализма.

Но в 1965 году началась экономическая реформа, которую назвали именем Косыгина. Сентябрьский Пленум ЦК КПСС в 1965 году провозгласил, что необходимо «…улучшать использование таких важнейших экономических рычагов, как прибыль, цена, премия, кредит».

Делая прибыль, а не всесторонне развитого человека основной целью экономической деятельности в СССР, инициаторы экономической реформы 1965 года игнорировали основной экономический закон социализма. И тем самым системно закладывали тенденцию гибели социализма. Ведь производство прибыли – это экономический закон капитализма, и то, что эта прибыль инициаторами реформы была названа «социалистической», сути дела не меняло.

Спору нет, огромное увеличение объёма экономической деятельности советского общества настоятельно требовало коренной реформы планирования и предоставления предприятиям большей свободы хозяйствования. Но упор в планировании и оценке результатов работы производственных коллективов надо было делать на снижение себестоимости и материалоёмкости, а также – на ассортимент продукции. В действительности же в экономике СССР воцарились прибыль и «вал»…

Между прочим, как раз первый подход лежал в русле основного экономического закона социализма, который постулировал непрерывное совершенствование социалистического производства на базе высшей техники. В последнее понятие, между прочим, входила не только автоматизация, но и компьютеризация управления экономикой, что к началу 60-х годов становилось вполне реальной и близкой перспективой. Широкое внедрение электронно-вычислительной техники в сочетании с эффективным математическим программированием (в чём СССР был тогда лидером) создавало огромные созидательные возможности для СССР. Но поэтому «агенты влияния» похоронили все подобные планы – взамен их советское общество получило «экономическую реформу Косыгина» 1965 года.

«Теневым» идеологом (а точнее, удобной «экспертной ширмой») «реформы Косыгина» был выбран заурядный харьковский профессор Евсей Либерман, за которым стоял ещё ряд «…манов» по обе стороны государственной границы СССР. И эта «реформа» с чисто научной точки зрения непреложно, с неумолимостью законов природы, закладывала методологические основы уничтожения в среднем советском человеке Человека и создавала условия для всё большего пробуждения в каждом последующем поколении формально советских людей капиталистической жадности.

Если капитализм будет игнорировать свой основной закон и прекратит ставить во главу угла прибыль, он не сможет существовать как капитализм и превратится в свою противоположность – в социализм. Но и социализм, если будет игнорировать свой основной закон и прекратит ставить во главу угла потребности всесторонне развитого человека, тоже не сможет существовать как социализм и превратится в свою противоположность – в капитализм.

Что и произошло на деле.

Помимо системной диверсии против социализма в СССР постепенно усиливался субъективный фактор разложения и уничтожения социализма – кадры «агентов влияния» и ренегатов. Но в середине 60-х годов об этом никто даже не догадывался. Советское общество находилось в состоянии эйфории от свержения «Никиты» и замены его людьми, производящими впечатление профессионалов, да и бывших вроде бы профессионалами.

Надежд было много: Брежневу, на момент его избрания Первым секретарём ЦК вместо Хрущёва, не было и пятидесяти восьми лет, Косыгину, ставшему Председателем Совета Министров СССР вместо того же Хрущёва, исполнилось ровно шестьдесят. Главное же, они вели себя подчёркнуто деловито и себя не выпячивали.

Косыгин входил в первые ряды сотрудников Сталина уже в 40-е годы, с 1948 года был членом сталинского Политбюро ЦК, а при Хрущёве оказался задвинут именно в силу своей управленческой компетентности (в политическом отношении Косыгин, надо заметить, оказался слабоват).

Брежнев тоже слыл сталинским выдвиженцем. Уже в июле 1950 года сорокачетырехлетний Брежнев, будучи 1-м секретарём ЦК КП (б) Молдавии, попал в поле зрения Сталина, который отметил энергичность «этого красивого молдаванина»… В октябре 1952 года «молдаванина» избирают секретарём союзного ЦК и кандидатом в члены последнего сталинского Политбюро – Президиума ЦК уже не ВКП (б), а КПСС.

Однако после смерти Сталина Брежнева тоже задвигают на задний план. С августа 1955 года он – 1-й секретарь ЦК Компартии Казахстана, а в феврале 1956 года его возвращают в Москву – секретарём ЦК. Впрочем, в мае 1960 года уровень влияния Брежнева снижают «ударной возгонкой», пересадив в почётное, но мало что значащее кресло Председателя Президиума Верховного Совета СССР.

Тем не менее в 1963 году он параллельно вновь становится секретарём ЦК КПСС, а вскоре принимает активное участие в подготовке смещения Хрущёва, главным организатором которого стал секретарь ЦК, зампред Совмина, недавний председатель КГБ Александр Шелепин, «железный Шурик».

«Стартовал» Брежнев в качестве главы СССР энергично и неплохо. Так, в начале 90-х годов научный руководитель старейшего советского ядерного оружейного центра в «Арзамасе-16» академик Юлий Борисович Харитон, отвечая на вопрос писателя Владимира Губарева о том, что изменилось с развалом СССР, ответил: «Что изменилось? Изменилось отношение к нам. Раньше Генеральный секретарь звонил мне раз в месяц, секретарь ЦК по оборонным вопросам – раз в неделю, ну а Сербин – заведующий оборонным отделом ЦК – каждый день»…

Фамилия Генсека названа не была, но было ясно, что имеется в виду Брежнев, ибо Горбачёв – формально такой же Генсек и Председатель Совета Обороны СССР, как и Брежнев – пренебрегал оборонными вопросами настолько откровенно, что игнорировал даже письменные обращения Харитона. В «перестроечные» годы старейший «атомный» академик написал Горбачёву письмо, где настаивал на встрече того с ведущими оружейниками страны, формулировал уже тогда больные проблемы ядерного оружейного комплекса, заявлял, что «исключительно важным является вопрос о натурных ядерных испытаниях», и пояснял: «Эти испытания для ядерного оружия являются ключевым этапом в подтверждении всех его технических характеристик: боевой эффективности, надёжности и безопасности».

Ответом была горбачёвская идея «безъядерного мира к 2000 году» и односторонние моратории на ядерные испытания, положившие начало деградации оружейной работы.

Брежнев же – как и все люди его поколения – внимательнейшим образом относился к обеспечению военной безопасности страны и в оборонных вопросах разбирался. Причём мог верно выстроить военно-технические приоритеты и поддержать верные идеи. Без особой помпы, без стука туфлей по трибуне ООН (как это делал Хрущёв) Брежнев в весьма короткие сроки сумел фактически исключить угрозу крупномасштабной войны не только против России, но и вообще в мире. Бабушки по сей день вздыхают: «Только бы не было войны…» Но за то, что «войны» нет и – если Россия сохранит эффективный ракетно-ядерный комплекс – не будет, страна должна благодарить не в последнюю очередь Брежнева. Много сделав ещё в пятидесятые годы для советского космоса, получив звание Героя Социалистического Труда в 1961 году в «обойме» награждённых по случаю успеха полёта Гагарина, он и «ядерный» аспект обороны не упускал из виду. Потому и звонил Харитону в «Арзамас-16» каждый месяц.

Однако Брежнев не удержался на высоте событий и лиц. К 60-летию он получает первую Звезду Героя Советского Союза, успев ко дню смерти собрать урожай в четыре таких Звезды вкупе со звездой Маршала Советского Союза и орденом «Победа», полученным не по статуту ордена.

В семьдесят один год – в 1977 году – Брежневу вновь «присваивают» ещё и «звание» Председателя Президиума Верховного Совета СССР, а через пять лет, в День советской милиции 10 ноября 1982 года, Леонид Ильич Брежнев скончался и был похоронен на Красной площади.

Путь Брежнева к высшей власти во второй сверхдержаве мира пролегал не через ссылки и подполье, не через лишения и борьбу с оппозиционерами – как у Ленина и Сталина. Поколение Брежнева пришло к серьёзным постам в условиях уже сложившейся партийно-государственной системы, и даже военный период их карьеры проходил в рамках достаточно «аппаратных». Есть фото оперативной группы Военного совета Южного фронта 1942 года. В центре сидит друг Брежнева Константин Грушевой с двумя майорскими «шпалами» в петлицах… Стоит Николай Щёлоков – с капитанскими «шпалами». Полковник Брежнев имел их тогда четыре, но и он, и эти его товарищи по довоенному Днепропетровску, вошедшие значительно позже в ближайшее окружение Генерального секретаря ЦК КПСС Л. И. Брежнева, уже не были подлинными политиками, зато были искушёнными «аппаратчиками».

Ленин ещё на заре Советской власти писал зампредсовнаркома Цюрупе: «…Все у нас потонули в паршивом бюрократизме «ведомств»… Большой авторитет, ум, рука нужны для повседневной борьбы с этим. Ведомства – г…но; декреты – г…но. Искать людей, проверять работу – в этом всё…»

Обладая вполне средним умом и далеко не жёсткой рукой, оказавшись на вершине необъятной власти, Брежнев не стал бороться с этим «г…», а постепенно поплыл в его специфическом, дурно пахнущем потоке. Отставной член Политбюро Мазуров как-то признался Молотову, что ушёл потому, что «не хотел нести ответственность за безобразия, которые творились при Брежневе».

Сам Молотов – в ответ на замечание поэта Феликса Чуева, что «период Брежнева нас сильно затормозил» – сказал: «Да, затормозил безусловно, – и прибавил: – Хрущёвщина повторилась при Брежневе».

Увы, это так… И положение даже усугубилось – при всех видимых цифровых успехах СССР брежневского образца. Успехи были, но они могли бы быть качественно более значимыми… Ведь даже Сталин не имел возможностей Брежнева, потому что у Генералиссимуса СССР не было Державы той мощи, которая была в распоряжении Брежнева!

И это была не просто могущественная, но также – самодостаточная и всесторонне развитая страна, где, слыхом не слыхав о ВТО и прочих «прелестях» «цивилизации», делали ракеты, покоряли Енисей, имели первоклассные балет и науку и среднюю продолжительность жизни населения под 70 лет.

Увы, у Леонида Ильича с самого начала его высшего руководства и у его ближайшей «команды» не было ни ярких идей, ни великих устремлений, достойных возглавляемой ими Державы. Всё шло как бы само собой… Страна вышла на такие рубежи, с которых можно было семимильными шагами идти в великое и славное будущее, ведя за собой все здоровые силы планеты, но…

Но эпоха Брежнева – при всей ее потенциальной мощи – не смогла закрепить успехи предшествующих поколений. А положительная общественная производная от коллективных усилий здоровой части советского общества уже не перекрывала отрицательной производной от негативных тенденций «брежневщины».

Почему произошло так, я ещё скажу – в своё время и в своём месте. Но, кроме прочего, свою роль тут сыграла и всё более мощная и шустрая «пятая колонна». Когда гроб с телом Леонида Ильича опускали в могилу, его уронили!.. Вряд ли это было случайным. Набирали силу мрачные «знаковые» процессы, возвышались фигуры, маяком для которых стала люциферова отметина на лбу Михаила Горбачёва.

Да, утратив энергию и политическую волю, формально самый могущественный человек в мире всё более превращался в самого бессильного, а параллельно дряхлела – нет, пока что не столько Держава, сколько творческая воля Державы.

У Брежнева ещё хватило сил вяло попроситься в отставку, однако объединёнными усилиями высшей геронтократии и «пятой колонны» её не приняли. В то же время облик Брежнева дискредитировали с размахом, в чём преуспевал и андроповский КГБ.

На период руководства Андроповым Комитетом приходится два события, которые хорошо укладываются только в версию о том, что Андропов был «кротом» мировой «элиты», воспитанным «кротом» Куусиненом.

Первый случай – гибель в автомобильной катастрофе в 1980 году первого секретаря ЦК КП Белоруссии, кандидата в члены Политбюро ЦК с 1966 года шестидесятидвухлетнего Петра Мироновича Машерова.

Машеров был перспективным кандидатом для замены Брежнева. Родился в 1918 году в семье крестьянина, в 1939 году окончил Витебский пединститут, преподавал физику и математику, во время войны умело партизанил, в 1944 году стал Героем Советского Союза. Белоруссией Машеров руководил прекрасно (в этом отношении белорусам вообще везёт), и обстоятельства его гибели – что бы ни говорилось обратного – указывают прямо на Андропова.

Второй случай – дискредитация ещё одного перспективного кандидата на замену Брежнева, первого секретаря Ленинградского обкома КПСС, члена Политбюро с 1976 года Григория Васильевича Романова.

Романов родился в 1923 году в русской крестьянской семье, в пятнадцать лет поступил в Ленинградский кораблестроительный техникум. Когда началась война, пошёл на фронт добровольцем. У корабелов была «броня», но парень добился своего. Воевал, в 1943 году был тяжело контужен, в 1944 году вступил в партию.

После войны работал на Ленинградском кораблестроительном заводе имени Жданова, в 1953 году окончил вечернее отделение кораблестроительного института. На партийной работе с 1954 года, в 43 года – член ЦК.

О Романове по Питеру ходили легенды двух сортов. Одни распространялись народом, и это были честные легенды типа того, как Романов пришёл в магазин инкогнито, был облаян продавцами и что из этого вышло уже через час.

Но были и гнусные сплетни. И вот кто распространял их, понять было сложно. А может, и не очень.

Добила Романова сплетня о том, что он якобы закатил свадьбу сына (или – дочери) чуть ли не в Эрмитаже с битьём эрмитажных же сервизов. Свадьба действительно была – даже две. Романовы отметили её скромно, по-семейному, а вот некий генерал ленинградского КГБ по странному (?) совпадению (?) закатил в тот же день (!) свадьбу дочери (или – сына) с большой помпой, хотя, конечно же, и не в Эрмитаже.

А потом по Питеру поползли слухи…

В 1985 году горбачёвцы отправили Романова на пенсию – в шестьдесят два года. Репутация, подмоченная в народе слухами, исключала его избрание новым Генеральным секретарём. Машерова просто убрали, с Романовым сработали тоньше.

А ведь Романов был абсолютно компетентным руководителем, умницей, он прекрасно вписался бы в эпоху Сталина, но не вписался в «эпоху», уже изрытую разного рода и уровня «кротами». Впрочем, лично Брежнев к Романову относился лояльно. И, по свидетельству французского президента Валери Жискар д`Эстена, видел в нём преемника.

В самом начале 1982 года уже вокруг Брежнева начинается странная возня, тоже, как можно полагать, «андроповского» происхождения. Как пишет Прибытков, бывший помощник предпоследнего Генсека Черненко, «начали мереть, словно мухи… сторонники Генсека (Брежнева. – С. К.): во время пустячной операции в «Кремлёвке» гибнет первый секретарь Якутского обкома партии Чиряев, за ним тотчас следует непонятная смерть первого секретаря из Татарии, первого секретаря из Таджикистана, Председателя Совмина Грузии…»

А накануне того, как Брежнев окончательно решился передать бразды правления первому секретарю Украины Щербицкому (ещё один неплохой с точки зрения СССР кандидат), сам Генсек скончался при более чем странных обстоятельствах.

Леонид Ильич был мягким и вполне добрым человеком, по рассказам – любил голубей. Любил скоростную езду и, уже поддерживаемый под руки, садился за руль, чтобы ехать в крымскую резиденцию по горному серпантину, да ещё – к ужасу охраны – и с о-го-го каким «ветерком»!

Что ж – императоры Александр Второй и Александр Третий тоже отличались личной смелостью… Вот только при них-то и сформировались условия для будущего краха старой России.

Теперь история повторилась, и гроб с телом Брежнева был не опущен, а сброшен в могилу отнюдь не по небрежности.

После Брежнева во главе СССР оказался Андропов. У него – с учётом его близости к Лубянке – были ещё более, пожалуй, неограниченные возможности по конструктивному преобразованию страны, чем у Брежнева. Однако Андропов ими не воспользовался.

Почему?

Темна вода в облацех… А может быть, с учётом того, что говорилось ранее о «кротах» и «прорабах измены», темна вода и не очень…

Приверженцы Андропова ссылаются на его болезнь, не позволившую-де ему развернуться. Но к тому времени, когда Андропов стал Генеральным секретарём ЦК КПСС, ситуация была настолько вонюча и в то же время настолько потенциально созидательна, что её можно было конструктивно «разгрузить» в считаные недели.

Вот, например, Наполеон Бонапарт… Гёте говорил, что для Бонапарта власть была тем же, чем музыкальный инструмент для великого музыканта, – как только власть оказалась у корсиканца в руках, он тут же стал ею пользоваться.

Однако Наполеон быстро овладел ситуацией постольку, поскольку ломал голову над тем, что надо делать во Франции, задолго до того как получил реальную возможность ею управлять. И если бы Андропов действительно хотел укрепления социалистического строя, а не его деградации, он мог бы изменить ситуацию в, повторяю, считаные недели – прежде всего за счёт умной кадровой политики, начав с удаления из высшего руководства того же бездарного Горбачёва.

Андропов же не только этого не сделал, но повёл себя прямо противоположно. Скорее всего, он понимал, что обречён на скорую смерть уже потому, что мешает приводу к власти будущего «лучшего немца». Но что мог сделать Андропов – покаяться? А как же пышные государственные похороны, бюст у Кремлёвской стены и т. д.?

Сомневающимся относительно того, зловещей ли фигурой был Андропов, дополнительно сообщу, что он был большим любителем западного джаза, имел богатую коллекцию джазовых пластинок, а стены его квартиры на Кутузовском проспекте украшала абстрактная «живопись». Да и стихи Андропов пописывал хотя и не абстрактные, но проникнуты они были некой этакой «мировой скорбью» весьма космополитического (угу!) оттенка.

В 1983 году в Иерусалиме (?!) увидела свет книга И. Земцова «Андропов», где о дальнем преемнике рыцаря революции Дзержинского было написано так (цитирую по книге О. Платонова «Государственная измена», М., Алгоритм, 2005, стр. 103):

«…всё… как бы призвано было подчеркнуть два облика всесоюзного жандарма: дома с друзьями он человек образованный, даже утончённый – угощение в континентальном духе, французские салаты, на столе коньяк и виски, водку не пьют. А на работе не взыщите, – служивый человек. Среди любимых книг – Солсбери «Врата ада», где фигурирует Солженицын и… сам Андропов (которого якобы только «партийный долг» заставляет выслать за границу писателя, тогда как в душе он «понимает» его и «сочувствует» ему)…»

Кстати, о высылке Солженицына. Вряд ли бы этот очередной представитель протухшего «мозга нации» имел бы даже десятую долю той «всемирной известности», которую он имел, если бы он не был выслан Андроповым за рубеж.

Андропов был также (явно по «наследству» от Куусинена) покровителем и своего рода негласным, по оценке О. Платонова, вождём «спичрайтеров» Брежнева и брежневского Политбюро: Александрова-Агентова, Цуканова, Загладина, Арбатова-старшего, Иноземцева, Примакова, Черняева, Ситаряна, Бовина, Шахназарова и прочих, среди которых уже в горбачёвские времена особенно выдвинулся обер-иуда член горбачёвского Политбюро Яковлев.

Этот последний после 1991 года старательно подписывался на «цивилизованный» англосаксонский манер «Александр Н. Яковлев», и в этой мелкой – по её человеческой мелкости – детали лишний раз виден отнюдь не мелкий факт. Для обнажения истинной сути «Александра Н.» Яковлева и прочих ему подобных этот факт важен: «прорабы измены», будучи на вершинах власти в СССР, мечтали стать «членами свободного мирового сообщества» так же, как «русский» император Пётр III мечтал быть прусским поручиком. За что и получил от русской гвардии удавку.

Да, были люди на Руси когда-то!

Задачей Андропова на посту Генсека стало не укрепление СССР, а укрепление на «верху» всех этих агентовых и яковлевых, и прежде всего – Горбачёва. После того как «мавр»-Андропов сделал своё дело, «мавра» можно было уходить.

И его «ушли», в то же время обеспечив недолгий век и предпоследнему перед Горбачёвым Генеральному секретарю Константину Черненко. Этого в считаные месяцы превратили в инвалида, а затем окончательно добили. «Эпоха», позднее названная «эпохой застоя», заканчивалась откровенным маразмом. Впереди была ельциноидная «эпоха» ещё более гнусного маразма, а пока, в ближней перспективе, в СССР маячила «эпоха» горбачёвского развала. И у неё были свои «кроты» и свои «мавры».

Затем наступила «эпоха» вначале ранней, а потом и загустевшей ельцинщины.

Наконец, её сменила «эпоха» возвышения ВВП, но, увы, не внутреннего валового продукта, а всего лишь Владимира Владимировича Путина с уже собственными «маврами» и «серыми кардиналами».

Говорить об отдельной «эпохе» ДАМ – не прекрасных дам, а Дмитрия Анатольевича Медведева – не приходится прежде всего потому, что он – всего лишь одно из изданий Путина, как сам Путин – не более чем бесстрастное издание импульсивного Ельцина.

В начале 80-х годов в СССР мы имели эпоху старческого маразма власти. Через тридцать лет в «Россиянии» мы вновь имеем эпоху маразма власти, но уже – маразма управленческого. Так что под маразмом в названии этой главы я имел в виду не столько брежневщину, сколько затянувшуюся ельцинщину, представленную ныне «тандемом» Путина и Медведева.

От «хрущёвского волюнтаризма» ХХ века к тотальному «медведевскому» маразму «управления» и «хозяйствования», к научной, культурной и нравственной деградации XXI века – вот тот путь, по которому полвека вели СССР и теперь ведут «Россиянию» враждебные СССР и России силы.

При этом связь грязной хрущёвской оттепели и нынешнего Мутного времени несомненна. Эта связь прослеживается во многом, в том числе – и в одинаково гнусной роли интеллигентной «элиты» в идейной и интеллектуальной дезориентации общества как тогда, так и теперь.

И я вновь коснусь темы «мозга нации» для того, чтобы мы лучше понимали, как опасно создавать условия для возникновения «элиты» в стране, где элиты не должно быть по определению…