Как соблазнить герцога

Глава 12

Одевшись, Мэри не стала спускаться к завтраку с сестрами. Она повернула ключ в двери спальни, чтобы хоть немного побыть в одиночестве: надо было обдумать ситуацию, в которой она очутилась, а главное, придумать, как выйти из нее, – если из нее вообще был выход.

Серебряной ложкой с зазубренным краем она развела порошок из коры ивы небольшим количеством воды и выпила эту смесь. Она догадалась, что порошок из ивовой коры принесла ей юная молчаливая горничная.

Мэри не просила его, но откуда-то новая горничная узнала об этом. Она всегда знала наперед, что понадобится сестрам Ройл. И прежде чем они успевали подумать об этом, все уже было принесено или сделано. Как она догадывалась об их желаниях, девушки не знали, поэтому решили, что это ей свойственно от природы.

Мэри наняла эту горничную для выполнения разного рода работ по дому лишь две недели назад. Во время короткого собеседования в ответ на вопросы Мэри девушка лишь кивала либо мотала головой из стороны в сторону, и стало очевидно, что она не умеет говорить, так же, впрочем, как читать и писать. Но она понимала все, что ей говорили.

Дворецкий и кухарка болтали без умолку, они утомляли, не обращая внимания на придирки Анны. Немая горничная – это было то, что надо, девушка оказалась бесценной находкой.

Подобно Мактэвишу и миссис Полкшэнк, она появилась на пороге дома тетушки Пруденс без рекомендаций, но, на удивление, оказалась очень опытной горничной во всех вопросах, будь то буфетная или сложные прически.

Она согласилась работать за маленькое жалованье, предложенное ей Мэри, но при этом проявила себя трудолюбивой умницей, ставшей незаменимой в домашнем хозяйстве.

Ее имя оставалось загадкой. Даже миссис Полкшэнк не смогла его из нее вытянуть, и все слуги подумали, что эта кареглазая красотка на самом деле французская шпионка.

Мэри с сестрами не были в этом убеждены, поэтому старались угодить миссис Полкшэнк, называя горничную тем именем, которое она ей дала, – Шери.

Мэри потерла виски. О чем она только думала, когда столько пила?

Раздался слабый стук в дверь. У Мэри еще сильнее закружилась голова и зашумело в голове.

– Кто там?

Ответа не последовало – Мэри взяла ключ с туалетного столика, подошла к двери и осторожно вставила его в замок. Быстро открыв дверь, она увидела горничную Шери.

Огромными карими глазами Шери смотрела на увесистую дорожную сумку, стоявшую рядом с ней. Хрупкая, тоненькая горничная легко внесла сумку в спальню и поставила на кровать.

Мэри посмотрела на огромную кожаную сумку, и на глаза ее навернулись слезы. Она не пошевелилась. Шери, подождав, схватилась за ручку.

– Нет! Нет, ты права, Шери. – Мэри вытерла огромную слезу в уголке глаза. – Этой мой единственный выбор. Я должна вернуться в Корнуолл. Через несколько дней, возможно, часов Лондон узнает о случившемся.

Шери печально улыбнулась, Мэри не выдержала и дала волю слезам.

– Какая же я была дура, Шери! Такая дура. Я не могла быть ему равной, потому что за его плечами богатый опыт соблазнителя женщин. А я-то! Решила, что смогу вскружить ему голову, разыгрывая из себя невинную девушку, которая хотела его.

Шери взяла носовой платок из комода и вытерла слезы со щеки Мэри.

– Но вино, вино все разрушило. И сейчас я должна уехать. Я не могу остаться здесь и тем самым опозорить своих сестер. Это уничтожит их добрую репутацию.

Горничная коснулась руки хозяйки. Дождавшись взгляда Мэри, она показала на себя пальцем, при этом умоляюще глядя на хозяйку.

Прошло несколько секунд, прежде чем Мэри поняла, что означает этот жест служанки.

– Нет, я должна поехать одна. – Она смогла выдавить из себя улыбку. – Да и Анна ни за что не расстанется с тобой. Ты единственная из слуг, кого она любит. – Мэри схватила горничную за тоненькие руки. – Ты останешься, Шери, хорошо? Пожалуйста.

Девушка медленно кивнула, потом повернулась и открыла сумку.

– Спасибо, но я смогу сама упаковать свои вещи. Если ты будешь слишком долго отсутствовать, Анна пойдет тебя искать, а я не хочу, чтобы она знала о моем отъезде до того, как я к нему приготовлюсь.

Служанка снова кивнула, потом подняла руки, бросилась к Мэри и крепко обняла ее, затем повернулась и вышла из комнаты. А хозяйка закрылась на ключ, открыла гардероб, вытащила несколько предметов одежды и положила их в сумку.

Мэри прокручивала в голове то, что ей надо было сделать до отъезда. Она должна проверить счета. Анна и Элизабет понятия не имеют о бухгалтерии, а тетушка Пруденс слишком стара, чтобы с этим справиться.

Она выглянула из окна и посмотрела на Беркли-сквер. Конечно, надо будет все рассказать сестрам, но сначала ей необходимо увидеться с леди Аппертон и Старыми Повесами и все им объяснить. Девушка закрыла сумку и положила под кровать, чтобы скрыть ее от любопытных глаз сестер.

Боже мой, она должна пойти сейчас же на Кэвендиш-сквер! Ей невыносима была мысль, что ее покровительница узнает о ее падении от кого-нибудь другого.

Особенно о том, что человеком, который воспользовался ею, был самый худший из всех развратников – герцог Блэкстоун.

Рано утром Роган приехал на Кэвендиш-сквер. На рассвете он был уже в коллегии адвокатов и ожидал, когда откроется приемная архиепископа. Итак, его дело закончено, и в кармане фрака лежит специальное разрешение, в которое были вписаны его имя и титул, а также имя мисс Ройл. Они смогли бы пожениться сегодня же, если бы она пожелала. И девушка наверняка была бы не против, ведь она ставила перед собой именно эту цель, осуществляя свой хитроумный план.

К женитьбе герцог не стремился, но неуемное желание удовлетворить свою похоть поставило его в безвыходное положение.

Роган привязал лошадь к столбу около дома номер два по Кэвендиш-сквер.

Пора встретиться с покровительницей Мэри, леди Аппертон.

Через пару минут в сопровождении дворецкого Роган шел по коридору в библиотеку, где сидела леди.

Подходя к маленькой женщине, герцог уловил едва слышный щелчок металлической защелки и боковым зрением увидел, что книжный шкаф закрывается.

– Входите, входите, ваша милость. – Леди Аппертон, лучезарно улыбаясь, пригласила его выпить с ней чаю. – Мы… я ожидала вашего прихода.

– Правда?

– Да, на самом деле.

Роган опустил подбородок на грудь. Это дело могло оказаться гораздо труднее, чем он представлял.

Он поднял голову.

– Тогда вы уже разговаривали с мисс Ройл.

– Вчера вечером я была на концерте. Разве вы не помните, что говорили со мной? – Леди Аппертон весело хихикнула.

– П-помню. – Что, черт возьми, она имеет ввиду?

– Ваша милость, вы забыли, что я была свидетелем вашего разговора с мисс Ройл?

Роган с недоумением посмотрел на пожилую леди.

– Бог мой, ни один из вас не мог сказать друг другу вежливого слова! Можно было подумать, что вы ненавидите друг друга. – Она наклонилась поближе и похлопала его по колену. – И все же ваши глаза говорили совершенно об обратном.

– Приношу свои извинения, леди Аппертон, но я не понимаю.

– Милостивый государь, все, кроме вас двоих, заметили, как вы влюблены друг в друга. Сегодня в обществе только и говорят о вас и мисс Ройл.

– Правда? – Рогану не понравилось то, что он услышал. Как много известно лондонскому обществу о том, что произошло между ним и мисс Ройл?

– До меня дошли слухи, что в Белой книге полно записей о заключенных пари о том, что свадьба состоится до Дня святого Михаила Архангела.

Роган прокашлялся и, не раздумывая, сунул руку в карман и быстро вытащил оттуда специальное разрешение.

– О, миледи, вы просто заглянули в мое сердце.

Или, скорее, в мою совесть.

– Если мисс Ройл примет мое предложение и вы благословите ее, я женюсь на ней сегодня же.

Румянец сошел с лица леди Аппертон, губы ее задрожали.

– Бог мой, – начала она, запинаясь. – Должна сказать, что глубина ваших чувств друг к другу оказалась намного сильнее, чем я предполагала. Ну что ж, это чудесно!

Роган поднял руку.

– Я богат и титулован, поэтому уверен, что она примет мое предложение.

Леди Аппертон прищурилась и подозрительно посмотрела на него.

– Тогда почему же вы не радуетесь? Если мисс Ройл пожелает выйти за вас замуж, я, конечно же, дам ей благословение, так же как и Лотариан.

Роган барабанил пальцами по коленке.

– Тогда нет вопросов, она должна выйти за меня замуж. Проблема лишь в том, что она до сих пор может испытывать привязанность к моему брату, лорду Везерли.

– Боже! – Леди Аппертон прикрыла рот рукой. – Вы уверены?

– Нет, не уверен. Мне неизвестно, что творится в ее сердце. Однако, насколько я знаю, сердце моего брата… покорила леди Тидвелл.

Внезапно за книжным шкафом раздался сильный шум. Роган вскочил, хотя леди Аппертон, казалось, совсем не волновалась и осталась на своем месте.

Он пристально взглянул на нее, ожидая объяснений.

– Крысы, – пожала она плечами. – Просто несколько крыс между стенами.

– Должно быть, это очень крупные крысы.

– Хмм, в самом деле, – Она повернула свое маленькое личико к книжному шкафу, стоявшему около камина, и прищурилась. – Может, вы знаете хорошего крысолова?

Мэри, набросив на плечи накидку, торопливо бежала вниз по лестнице. Она надеялась выскользнуть из двери в передней незамеченной и без сопровождения сестер пойти повидаться с леди Аппертон и Старыми Повесами из Мэрилебона.

Ее рука уже соскользнула с перил лестницы, когда миссис Полкшэнк окликнула ее из дальнего конца коридора.

– Слышала, что вы ничего сегодня утром не ели, мисс Ройл.

Мэри застыла на последней ступеньке. Она надеялась, что сестры не слышали миссис Полкшэнк и не поняли, что она вышла из спальни.

– Я могу что-нибудь приготовить для вас, если хотите. Только что вскипятила воду – могу заварить чай сию же минуту. Испечь свежее печенье.

– Спасибо, миссис Полкшэнк. Я направлялась… – Взгляд Мэри упал на ярко-красную ткань, повязанную вокруг талии поварихи. Девушка медленно спустилась с последней ступеньки и подошла ближе, чтобы рассмотреть материал. – Ваш пояс, могу я на него посмотреть, миссис Полкшэнк?

Повариха послушно развязала пояс и вручила его Мэри, которая разгладила складки и пробежала пальцами по материалу. Он был мягким, и, хотя в центре красовалось огромное пятно, ошибиться было невозможно – это расшитая золотом темно-красная ткань.

Это был кашемир. Кашмирская шаль.

Взволнованная, Мэри внесла шаль миссис Полкшэнк в гостиную и поднесла ее к солнечному свету, пробивавшемуся сквозь окно.

– Где вы взяли это? – Мэри сверлила миссис Полкшэнк испепеляющим взглядом. – Вы знали, что это кашмирская шаль? Очень дорогая шаль, то есть, когда она была новая, она, вероятно, стоила как дом. Но сейчас она испорчена, не так ли?

Миссис Полкшэнк побледнела.

– Я не украла ее, мисс Ройл, нашла в мусорной корзине. Я думала, что никто бы не стал возражать, если бы я порезала ее на тряпки.

Мэри не могла поверить в то, что слышала.

– Вы собирались разрезать это на тряпки?

– Да, тогда она так не выглядела – вся была черной, выпачкана сажей, как будто ею затыкали дымоход.

Мэри внимательно рассматривала шаль.

– Теперь она так не выглядит.

– Шери выстирала ее и привела в порядок. Хорошая девочка, пусть и француженка, и все такое. Ведь ни один человек не может выбрать место своего рождения, в самом деле!

– Да, не может. – Она опустила шаль и прижала ее к груди. – Миссис Полкшэнк, полагаю, что эта шаль – тряпка, которую Элизабет нашла в папиной шкатулке с документами. Мне бы хотелось сохранить ее.

Повариха уставилась на шаль, пальцы бедной женщины задергались, словно она хотела вырвать этот кашемир.

– Вы же сами сказали, что она испорчена. И больше ничего не стоит.

– Возможно, она больше не стоит денег, но, возможно, будет много значить для Анны и Элизабет.

Миссис Полкшэнк заворчала.

Мэри прикусила губу, не веря тому, что она, бережливая Мэри, собиралась сказать.

– Вы продадите ее… за гинею?

Широкое лицо миссис Полкшэнк засветилось, и на губах появилась хитрая улыбка.

– Ну, это ведь кашемир, как вы сказали. Шаль может стоить кое-каких денег. Вы видели эти золотые нити?

– Миссис Полкшэнк, шаль была найдена в этом доме. Она принадлежит мне по праву.

– Очень хорошо. Спасибо, мисс Ройл. Гинея – справедливая компенсация за то, что я сохранила эту шаль.

– Большое спасибо, миссис Полкшэнк. – Мэри вошла в коридор и взглянула на высоко висящие настенные часы, чтобы узнать, который час. – Где мои сестры? Вы видели их?

– О, они в библиотеке, разыскивают какие-то бумаги. Мне сказать им, что вы спрашиваете о них?

Мэри направилась в библиотеку.

– Спасибо, не надо. Я пойду туда сама.

Когда она дошла до библиотеки, то остановилась, расправив на руке темно-красную шаль с золотыми нитями.

Это сумасшествие. Настоящее сумасшествие.

Но даже она должна была признать, что по прошествии этих дней все труднее и труднее становится отрицать достоверность истории детей миссис Фитцхерберт.

Мэри прибыла в дом к леди Аппертон на Кэвендиш-сквер два часа спустя. Девушка была не одна – ее сопровождали Анна и Элизабет.

И пришла Мэри не с пустыми руками. В корзине, раскачивающейся у нее на руке, аккуратно сложенная и тщательно спрятанная, лежала кашмирская шаль. Вполне возможно, что это та шаль, которую леди Джерси сняла с плеч и использовала для того, чтобы запеленать младенцев. Но сестрам понадобится помощь леди Аппертон и лорда Лотариана, чтобы удостовериться в этом.

Когда девушки вошли в библиотеку в сопровождении дворецкого, леди Аппертон сидела, как это часто бывало, на диване и разливала чай.

– Не двигайте вашу чашку, Лотариан, поставьте ее на стол.

– Я услышал ваш голос первый раз за все это время, дорогая леди. – Лорд Лотариан поднял глаза. Заметив присутствие слуги, который ждал, когда можно будет объявить о прибытии сестер, он поднес палец к губам, чтобы девушки не подавали голос.

– Все, что мне надо сделать, так это коснуться этой веревки и… – Она протянула руку и аккуратно потянула за шелковый шнур. Леди Аппертон сложила руки и затаила дыхание, когда хитроумное приспособление из металла ехало вперед, пока не ударилось о чайный столик.

Элизабет, которая не смогла сдержать любопытства, тихо прокралась и стала за диваном, на котором сидела леди.

Мэри хотелось скорее рассказать о кашмирской шали, но она знала, что в этот момент ничто не имеет большего значения для леди Аппертон, чем ее чаеразливочная машина.

Прибор леди Аппертон возвышался на полметра, это было слишком высоко для маленького чайного столика. По крайней мере, с десяток или более металлических колец завертелись, соединились и стали напоминать рабочий механизм больших часов. Устройство опустило тонкую проволочку, шириной с палец, в чашку. Зазвонил маленький звоночек, серебряный чайник наклонился вперед и стал наливать дымящийся чай прямо в чашку – до необходимого уровня, определяемого длиной проволоки. Внезапно чайник выпрямился, и четыре маленьких колеса отвезли прибор на место, к дальнему концу стола.

– Великолепно! – закричал Лотариан.

– Ну, спасибо. – Леди Аппертон наклонила голову. Казалось, она очень гордится этим механизмом. – Ни у кого никогда не будет такого же прибора, как у меня. – Она снова хихикнула. – Честно говоря, я начала уже экспериментировать с силой пара и приостановила работу по созданию приборов для разливки чая.

– Миледи, могу я вмешаться? – Дворецкий прокашлялся. – Миледи, лорд Лотариан, прибыли сестры Ройл.

Пожилая изобретательница приподняла брови.

– Да, я вижу. Присаживайтесь, девушки. – Она взглянула на сестер и протянула руку, чтобы приветствовать каждую из них, прежде чем снова посмотреть на дворецкого. – Можно я начну создавать механическую систему, оповещающую о приходе гостей? – Леди приподняла белесую бровь, глядя на своего невозмутимого слугу.

Мэри поспешно села на диван.

– Леди Аппертон, я должна поговорить с вами о деле огромной важности.

Леди и лорд обменялись понимающими взглядами.

– Несомненно, должна. – Она сжала плечо Мэри. – У меня с утра уже был сегодня молодой посетитель. Не хочешь угадать, кто это мог быть, мисс Ройл?

Анна и Элизабет были явно сконфужены.

Мэри еще не решила, признаться ли своим сестрам в том, что произошло между ней и герцогом Блэкстоуном. Но она знала, что сделать это сейчас, в присутствии лорда Лотариана, одного из самых известных сердцеедов, не очень-то хорошая идея.

– Леди Аппертон, – начала она. – Осмелюсь предположить, что визит вам нанес герцог Блэкстоун. Но, пожалуйста, давайте не будем говорить сейчас о нем. Пожалуйста. – Мэри надеялась, что ее умоляющий взгляд многое сказал проницательной леди.

Элизабет встала и схватила корзинку из рук Мэри.

– Мы нашли еще один ключ… нет, более того, возможно, у нас в руках свидетельство нашего благородного происхождения!

– Свидетельство? – Лотариан подался вперед, чрезвычайно заинтригованный. – Что это у вас там, в корзине?

Элизабет опустила руку в корзину, но Мэри остановила ее:

– Сначала нам надо узнать, сможем ли мы проникнуть в галерею Харрингтонов, не вызвав подозрений. – Мэри многозначительно посмотрела на пожилую пару.

– Конечно, сможете. – Леди Аппертон не могла больше ждать, когда наконец содержимое корзины будет показано ей. Ее слова обрушились как поток. – Я могу воззвать к той гордости, которую сэр Джозеф питает к своим картинам. А лорд Лотариан – мастер по части того, как отвлечь внимание. Но зачем, дорогая, тебе надо попасть в галерею?

– Потому что мы нашли кое-что, спрятанное внутри папиной шкатулки с документами, – объявила Анна.

– Вчера вечером во время концерта, – объяснила Мэри, – я кое-что увидела на портрете леди Джерси, что очень напоминает это.

Мэри кивнула Элизабет, сестра медленно достала кашмирскую шаль и положила ее на протянутые руки Анны.

Лорд Лотариан оторвал взгляд от изящно украшенной темно-красной шали и посмотрел прямо в широко раскрытые от удивления глаза леди Аппертон.

– Боже! Не может быть!

– Я сама не смею поверить в это. – Мэри сглотнула. – Ну да, эта шаль может принадлежать леди Джерси.

– Ты знаешь, что это означает, девочка? – спросил Лотариан.

– Знаю, – торжественно ответила Мэри.