Гладышев Сергей А. «КАК ВЫЖИТЬ В ТОЛПЕ И ОСТАТЬСЯ САМИМ СОБОЙ»

Введение

В человеческом обществе всегда были люди, которые не могли или не хотели жить «как все». Могу привести подобный случай из своей жизни — зашел я как-то к одному знакомому домой и восхитился их коллекцией комнатных растений: «Да вот, хобби моей жены… — протянул приятель. — А ты что, интересуешься?» «А как же! — ответил я. — Знакомые все «лица»! Вот тут у вас великолепная драцена душистая массангеена. Это монстера. Место для нее темновато, потому и дырок у нее на листьях немного. Дальше замиокулькас, старая кордилина, циперус (какой огромный!), фикус Мелани, гиппеаструм, адиантум, хойя мясистая, стапелия (запах падали любите! Ну-ну), сансевиерия, фикус эластика Робуста, гемантус белоцветковый (себе такой нигде найти не могу), фикус Бенджамина вариегата, зантедесхия эфиопская, крошечный антуриум Андре (при опрыскивании цветы закрывайте, а то от воды они у вас чернеют), нефролепис и т. д., и т. д…» — продолжил я до бесконечности.

Надо было видеть физиономию моего знакомого! Очевидно, он никак не ожидал услышать подобное от мужика, внешне более напоминающего «быка» из местной банды рэкетиров, чем какого-нибудь «ботаника». Такому больше подошло бы носить на волосатой груди огромную «голду без гимнаста», топорщить пальцы-сосиски веером и интересоваться классными тачками… Но куда там! Стачками как раз у меня до недавнего времени все было наоборот — когда очередной родственник или приятель начинал спрашивать:

«Ты чего себе машину до сих пор не купил? Денег, что ли, не хватает?» — «Да нет, почему — хватает… Просто она мне не нужна». — «Как это, не нужна?! Ты серьезно?» — «Нуда, я же из дома-то далеко не каждый день выхожу. А мороки с этой машиной сколько? Не-е-е… Ну ее на фиг!» Обычно после этого больше вопросов не следовало, но и понимание в глазах собеседника явно не читалось. Представляю, как реагировали окружающие на товарища Сухова, который запросто отказался от дармового коня. На юге мужчины так к коню (а сейчас — к машине) не относятся! Настоящий мужик должен быть при коне (на колесах), даже если ему это и без надобности. Семью разори, но хотя бы какую-нибудь клячу/развалюху купи!

Среди единообразного большинства люди по-разному относились к таким «ненормальным»: кто-то считал их чудаками и обреченно-снисходительно — «Ну что с дурака возьмешь? Горбатого могила исправит…» — махал на них рукой. Других членов общества инакость этих «недоделанных» раздражала, и они считали себя вправе прилагать все усилия, чтобы либо подогнать их под общепринятый стандарт, особо не интересуясь отношением к этому самого объекта исправления, либо изгнать этот «человеческий мусор» из общества как угрозу его спокойной жизни.

У большинства читателей, предполагаю, всплыли сейчас в памяти образы конкретных людей и конкретных ситуаций из своей жизни, в отношении которых эти слова могли бы быть верными. В противном случае могу посоветовать обратиться к творчеству писателя Сомерсета Моэма, который в романе «Луна и грош» описал именно такого чудака-художника, прообразом которого был вполне реальный Поль Гоген. Григорий Горин великолепно высветил эту тему в своей киноповести «Тот самый Мюнхгаузен». Александр Грин главными героями сделал подобных людей во всех своих сочинениях. А знаменитый Левша Николая Лескова! Подобные примеры можно продолжать до бесконечности.

Но не только в художественных произведениях неосведомленный читатель может найти описания таких людей и особенностей их жизни. Биографии тех же самых литераторов лучше всяких романов рассказывают нам о том, какими оригиналами они были и сколько проблем в отношениях с окружающими их людьми в связи с этим имели. Наиболее яркими представителями этого типа людей я могу назвать того же Сомерсета Моэма, Оскара Уайльда и Льва Толстого.

Для того чтобы заметить таких оригиналов вокруг себя, осознать особенности их необычной жизненной позиции, многого не надо — всего лишь принять предложенную мною в данной книге точку зрения, и примеры сами полезут в глаза. Хотя открытия иногда и запаздывают. Так, например, мне пришла в голову мысль о том, что сталкер из одноименного фильма Тарковского, виденного мною ранее неоднократно, является именно таким ярко выраженным чудаком со всеми характерными психологическими особенностями. Но произошло это озарение только тогда, когда я услышал начало этого фильма по телевизору в момент, когда практически уже дописывал данную книгу. Буквально одна фраза сталкера, которую он в ответ на упрек своей жены, что за очередную вылазку в Зону его снова посадят в тюрьму, бросил ей в отчаянии: «Господи, да для меня везде тюрьма!» — выражает весь драматизм жизни маргинала.

А как быть тем читателям, кому такие примеры не дают ясного представления об этой теме, или рассмотрение ее в таком задаваемом мною ракурсе не по вкусу? В этом случае следует сразу признать, что эта книга попала в его руки по ошибке, и ему лучше оставить попытки осилить ее содержание.

Итак, жить таким оригиналам среди людей всегда было непросто. Представители доминирующего в обществе большинства могли научить человека успешно существовать только по своему образу и подобию. Но воспитатели обычно перед собой не ставили задачу научить оригинала гармонично жить в обществе, сохраняя свое своеобразие.

«Не хочешь быть как все — живи, как знаешь, только нам не мешай. И Бог тебе судья…» Вот и мучились такие чудаки как от своей неспособности или нежелания использовать практические навыки жизни окружающих, торя свою дорогу методом проб и ошибок (за которые «нормальные» люди часто с удовольствием их наказывали), так и из-за агрессии раздраженных соседей, не желающих мириться с необходимость искать к некоторым соплеменникам индивидуальный подход.

В настоящее время вроде бы не только поощряется общественная терпимость к оригинальности в жизненной позиции отдельных людей, но даже декларируется желательность для общества своеобразия личности и индивидуальной неповторимости каждого человека. Однако если проанализировать состав психологической и педагогической литературы, то налицо будет практически полное отсутствие пособий и руководств для оригиналов, которые помогли бы им наладить гармоничную жизнь в обществе без переделки своей природы под единый стандарт. Зато как раз задачам уничтожения в человеке всего того, в чем он не похож на остальную единообразную социальную массу, посвящены тысячи фундаментальных трудов «специалистов» по производству добропорядочных и удобных в обхождении членов общества.

Данной книгой я попытался хотя бы частично восполнить этот чудовищный пробел в литературе. Я написал ее для тех, кто по жизни выпадает из толпы и не стремится в нее возвращаться, становясь частью безликой массы, но испытывает из-за этого определенные проблемы в отношениях с людьми.

Поэтому героем этой книги является маргинал — так я называю человека, который не может и не хочет жить так, как живет подавляющее большинство общества, являющееся толпой. Эти два понятия — «маргинал» и «толпа» — являются определяющими в тех отношениях между людьми, которым уделяется далее столь пристальное внимание. Анализ природы маргинальности жизненной позиции и толпы как формы организации общества, а также противоборства между ними и составляет основу содержания книги. Чтобы маргинал сумел наладить свою жизнь относительно комфортно в такой враждебной среде, ему потребуются дополнительные психотехнические навыки. Я надеюсь, что те советы и рекомендации, которые читатель найдет далее, помогут ему, позволив сохранить при этом свою инакость и обойтись без неоправданных жертв в угоду нетерпимому большинству.

С отзывами и пожеланиями по теме данной книги вы можете обращаться по электронному адресу автора:

gladyshev_sergei@mail.ru.

Загрузка...