Калгари 88. Том 4

Глава 15 Свердловский рок

Когда объявили оценку, Егор принял её хладнокровно. По виду не понятно, то ли ему радостно, то ли грустно. Выслушав поздравления от Левковцева, он прошёл к группе поддержки, которая всё время держала альбомные листы, складывающимися в слоган «Егор, вперёд!». Иногда поднимали вверх или опускали вниз, имитируя движение волны. Правда, Анька раздала их неправильно, и на самом деле надпись смотрелась как «Егор, впердё!», что вызвало смех болельщиков и всех, кто находился на противоположной стороне арены. Екатинцы так и не догадались, почему время от времени половина арены заходилась хохотом. Арина неожиданно заметила, что зрителей сегодня примерно в два раза больше, чем вчера, но с чем это связано, не поняла. Разве что чемпионат набирает обороты…

Однако Егор слоган видел, но лишь усмехнулся, так ничего и не сказав, потому что поддержке был очень рад. На его памяти такое массовое мероприятие с выездом болельщиков, родителей фигуристов, плакатами и кричалками случилось впервые.

Ждать после его выступления было нечего, и екатинцы собрались уходить. Савосин в компании Левковцева, Каганцева и Редькина остался дожидаться окончания соревнований. Потом ему предстояла жеребьёвка на короткую программу.

— Не ждите меня! — сказал Егор фигуристкам. — Езжайте, куда хотите, я на такси до общаги доберусь.

Прежде чем ехать куда-то, ребята первым делом решили навестить уже знакомый буфет, чтобы подкрепиться. И не прогадали! Слухи о том, что в город приехал Ельцин и постоянно ходит во дворец спорта, наполнили буфет деликатесами, которых там отродясь не было. Арина с удивлением посмотрела на двух продавщиц, работавших вместе, так как одна уже не управлялась, — сарафанное радио известило горожан, что в буфете дворца спорта блюда как в обкомовской спецстоловой.

На колонне посреди помещения буфета висело меню, напечатанное на машинке. Арина вгляделась и удивилась: икра чёрная паюсная, икра зернистая, икра кетовая, сёмга холодного копчения, балык севрюги горячего копчения, судак фаршированный кальмарами с хреном, колбаса жареная украинская, колбаса докторская, сервелат филейный, телятина с маринованными огурцами, ветчина по-венгерски. И это только холодные закуски! Большой выбор салатов, от капусты с клюквой до болгарского лечо и маринованных шампиньонов. А напитки??? Кофе чёрный, кофе чёрный с лимоном, кофе с молоком.

— Эмм… А тут стало недурно, — заметила Арина. — Хорошо зрителей встречают!

Отстояв полчаса в очереди, купили кому что по нраву. Фигуристкам пришлось особенно тяжело — редкие блюда так и манили попробовать и то, и это, но в то же время приходилось соблюдать диету — завтра предстояли прокаты короткой программы, и слишком налегать на еду было нежелательно. Арина ограничилась бутербродом с чёрной икрой, кусочком копчёной сёмги и салатом из капусты с клюквой. Из напитков взяла кофе с лимоном, который по вкусу разительно напомнил ей фирменный кофе «Лемон-лемонграсс» из модной дорогой кофейни на Арбате, куда во времена былые захаживали со Смеловой попить кофе и съесть фирменный рогалик с малиной.

После того как подкрепились, Соколовская пошла к Левковцеву, сидевшему на трибуне с Савосиным. Фигуристкам нужно было узнать, что делать дальше. Тренер вчера предупредил, что, может быть, сегодня потренируются на открытом льду — у дворца спорта был устроен каток для народных катаний.

— Уличный каток отменяется! — заявил Левковцев. — Передай Хмельницкой — нам и Ксенофонтову сегодня дадут час льда в шесть часов вечера, после тренировки танцоров. Так что приедете к восемнадцати ноль-ноль. Не опаздывайте. Сейчас свободны. Отдыхайте.

Марина посмотрела на часы — тринадцать тридцать. Времени ещё навалом. Когда вернулась к своим, ожидавшим её у выхода на автостоянке, и передала Люде волю тренера, то услышала радостные возгласы от группы поддержки.

— Да это весь день, считай, свободный! — восторженно заверещала Анька. — Можно сходить к этим хиппарям, про которые говорила свердловская фигуристка.

— Не хиппи, а рокеры! — строго сказала Соколовская. — Или металлисты. И панки.

— Пофиг! — Анька грозно подбоченилась перед Мариной. — Они не такие как все! Неформатчики!

— Ребята… Вы действительно хотите в этом участвовать? — тревожно спросила пионервожатая Леночка. — Я прям не знаю, что вам ответить. Если нас там увидят, то по головке точно не погладят. И мне может достаться, что я вас воспитываю не так, как надо. Встаньте на моё место! Давайте лучше в краеведческий музей сходим или в Дом пионеров, посмотрим на творчество местных детей.

— Всё будет хорошо! Мы скажем, что мы сами по себе, а ты не с нами! — заявила Анька и тут же внезапно заныла: — Ну Леееенаааа! Ну поооожаааалуууйстаааа! Я хочу увидеть этих неформатчиков! Говорят, у них причёски с длинными волосами! И они не такие как все! Пишут и играют не так, как принято! И у них серёжки в ушах!

— Ладно, давайте съездим, но только ненадолго, — сдалась Леночка. На самом деле, она конечно же слышала в студенческой среде про местную свердловскую тусовку во дворце культуры, о том, что в нём поют рок-группы и самодеятельные рок-музыканты, и что в клубе совсем скоро собираются открыть целый рок-клуб. Хотела бы она там побывать? Ну если только совсем немножечко…

Дом, в котором располагался Дворец культуры имени Свердлова, был очень старый, постройки начала 20 века, и явно нуждался в ремонте. Вокруг полукруглого фасада проходил такой же полукруглый парапет, у которого стояло несколько человек. От обычной молодёжи почти ничем не отличались, разве что одеты в джинсы и кожаные куртки, которые Арина здесь встречала очень редко. У одного парня были длинные волосы.

— И ничего они тут не поют! — разочарованно сказала Анька. — Просто стоят тут. Всё враньё!

— Конечно не поют! Сейчас же холодно и ребята виснут внутри здания, в фойе! — сзади раздался знакомый голос.

Малинина! Она тоже решила прийти сюда. И одета совсем по-другому! Она где-то переоделась и сейчас была не в спортивном костюме, а в импортных джинсах «Левис» и джинсовой курточке. На светлых волосах чёрная налобная повязка, на руках — чёрные митенки.

— А ты что, знаешь их? — недоверчиво спросила Анька. Она с подозрением разглядывала Малинину с ног до головы, словно прикидывая, как так получается, что девочка в 14 лет общается с загадочными неформалами. Да ещё и выглядит так модно. Свердловчанку сразу видать!

— Хм… А почему я не должна знать их? — рассмеялась Малинина. — У меня тётя здесь живёт и во дворце работает. Часто тут бываю.

Для Аньки, живущей в промышленном городе, да ещё в спальном районе, где на улицах, кроме хулиганов и бродячих собак, никого нет, а из развлечений только сходить на каток, а летом на берег крошечной речки, протекающей через пустырь, то, что она сейчас узнала, конечно, было шоком. Что где-то есть рокеры, неформалы и девочка чуть постарше её, вся в этой движухе.

— Пойдёмте! Ну что вы встали! — звонко рассмеялась Малинина и махнула рукой.

У входа в ДК стояло несколько молодых людей. Эти уже были с какими-то причудливыми причёсками и в кожаных куртках с заклёпками. Они подозрительно посмотрели на целую толпу подростков в спортивных костюмах, но Малинину, похоже, знали, так как помахали ей руками. Таня махнула рукой в ответ и открыла дверь, запуская подростков внутрь.

В фойе и в самом деле народу было порядком. Возраст разный — от совсем молодых людей лет по 14–15, до вполне взрослых дядей. Удивительно, но все-присутствующие молчали. Они слушали музыку. На низком подоконнике сидел черноволосый парень лет двадцати пяти, играл на гитаре и пел. Арине в песне послышалось что-то знакомое. В своём времени по радио она явно слышала её! Да и на одном из мп3-дисков «Легенды русского рока», которые покупала в подвальчике у дома, эта песня присутствовала.

Начало песни ребята не застали, но оставшуюся часть дослушали до конца:

'…Но всё же был бы чистым,

Пусть холодным,

Но всё же с ясным взором,

Но кто-то решил, что война,

И покрыл меня черным…'

После того как песня закончилась, раздались аплодисменты. Люди, стоявшие рядом с музыкантом, начали разговор, смысла которого Арина не уловила. Говорили о чём-то своём, больше о том, где брать электрогитары и новый усилитель, как правильно подключать аппаратуру.

— Это Вячеслав Бутусов, солист группы «Наутилус Помпилиус», — тихо объяснила Малинина. — А песня называется «Шар цвета хаки». Ещё неизвестная слушателям. Она пока только в акустике. Смотрите, как здесь записывают музыку. Потом эти песни по всему Союзу разлетаются!

Таня показала на человека, сидевшего на подоконнике рядом с Бутусовым. Рядом с ним стоял кассетный магнитофон с подсоединённым микрофоном. На него и записывали песни. Арина удивилась ещё больше. А как же студии звукозаписи, концерты, показы по телевизору, в той же «Утренней почте»? Впрочем, здесь путь к известности был долог и тернист, насколько она поняла. По телевизору за всё время присутствия тут Арина не слышала ни одной рок-песни.

После короткого перерыва Бутусов спел ещё одну песню. Перед тем как начать, опять все присутствующие замолчали, чтобы не мешать записи на магнитофон.

'Я пытался уйти от любви

Я брал острую бритву и правил себя

Я укрылся в подвале, я резал

Кожаные ремни, стянувшие слабую грудь'.

И эта песня была Арине известна, правда, смысл непонятен, но явно намекал на какие-то суицидальные и мазохистские наклонности. Здесь, когда она слышала песню вживую, она приобрела более понятный смысл. Потерянная любовь… Любимая девушка, которая умерла. Это был словно взгляд человека изнутри на свою драму. Голос певца звучал тихо и трагически, и у слушателей вызывал печаль.

Впрочем, Арине, как человеку творческому, было понятно, что это лишь образ. Обычно после таких постановок артисты тут же улыбались и шутили. Но надо признать, песня, исполненная вживую, нашла отклик у зрителей. Даже Анька захлюпала носом и вытерла слезу. Арина посмотрела на Соколовскую и Малинину — фигуристки слушали драматическую песню с непроницаемыми лицами. Профессионалки, они тоже понимали, что песня лишь мастерски играет на эмоциях. Но ведь в этом и есть смысл искусства?

— А у нас тут новые люди! — Бутусов неожиданно прервал песню и уставился на Арину, заулыбался, потом перевёл взгляд на Соколовскую, а с неё перекинулся на Аньку и Макса со Стасом.

— Мы… Эммм… Решили вот посмотреть что тут происходит… — смущённо сказала Арина. — Слухи идут.

— Это мои подруги, — рассмеялась Малинина. — Они тоже фигуристки.

— Вот как! — рассмеялся Бутусов. — Наше сообщество расширяется. Кроме студентов, архитекторов и академиков, в него влились и спортсмены. Ну что ж, мы всем рады. Скоро тут будет весело. Сейчас говорю для всех. Ребята! В марте уже официально в этом замечательном ДК открывается первый в истории нашего города Свердловский рок-клуб. Там мы уже официально будем встречаться и слушать много хорошей музыки! И сразу же проведём городской рок-фестиваль.

— Ты чё, его знаешь? — Анька дёрнула Малинину за рукав и указала на Бутусова, опять увлёкшегося разговором с друзьями.

— Конечно знаю, — заявила Малинина. — Мы раньше жили рядом. Все его друзья у него собирались и пели. В подъезде знаешь какие тусовки были! Многие рок-музыканты приходили. Бабки орали и милицию вызывали! Сейчас ребята новое место нашли, здесь. Скоро тут будет классно.

Пионервожатая Леночка старалась скрыть удивление и с любопытством смотрела по сторонам. Вокруг, конечно, были и панки, и металлисты, но в большинстве — обычные с виду люди. Многие интеллигентной, приличной внешности. Наверное, учёные, врачи или инженеры.

Однако Арине, да и другим екатинцам эта тусовка быстро наскучила — люди вокруг в основном умные, и разговоры у них умные, так что через двадцать минут все дружно пошли обратно к автобусу. Тусоваться с неформалами оказалось делом скучным.

— А тут классно, если приехать ненадолго! Музыку послушать можно! — сказала Анька, когда расселись по своим местам. — Вот бы нам в Екатинске что-нибудь подобное замутить! В нашем дворце культуры пионеров имени Крупской!

— Ну, это не так-то легко будет, — улыбнулась Леночка, втайне радуясь, что ничего подобного в промышленном Екатинске нет и, похоже, никогда не будет. Рабочему городу не нужны неформалы. Это вам не вольнодумный Свердловск!

— А давайте ещё куда-нибудь съездим! — попросила Анька. — Скучно в общагу возвращаться!

— Никуда мы не поедем! — решительно заявила Арина. — У нас тренировка вечером. Последняя перед стартом. И это очень и очень сложно! Так что я хочу в общежитие, немного отдохнуть.

— И я! — поддержала Соколовская. — У нас сегодня очень важная тренировка, последняя перед настоящими соревнованиями.

Анька обиженно надулась и отвернулась к окну. Весь её вид говорил, что фигуристками она откровенно недовольна. Арина тут же задумалась над поведением будущей маман. В своём времени она Арине никогда не рассказывала, что видела Бутусова в юности. Однако надо признать, что Анна Александровна и рок-музыку не любила, всегда предпочитая ей лёгкие танцевальные стили и попсу.

Предстоящий вечер обещал быть сложным. Во-первых, сама тренировка. Уже три дня не прыгали и не катались в полную силу, и каков сейчас реальный соревновательный потенциал, неизвестно. Во времена Арины никогда не было такого, чтоб тренировки пропускались хотя бы на день, даже когда ездила на соревнования за границу. Потому что везде, при любой крупной ледовой арене был тренировочный каток. Составлялось расписание тренировок, и абсолютно все фигуристы ходили каждый день тренироваться в назначенное время. При Свердловском дворце спорта тренировочного катка не было, а фигуристов много — четыре вида фигурного катания плюс юниоры. Спортсменов много, а лёд один — любимая поговорка тренеров.

После вечерней тренировки предстояло подготовить соревновательные костюмы и всякую мелочь — отгладить, если необходимо, платья, проверить колготки, салфетницы, подготовить воду для питья. На завтра такие важные дела никогда не оставлялись, потому что могли возникнуть проблемы, а времени их решить уже могло и не остаться.

Выступали они с Соколовской в четвертой разминке, в 13 часов, и это было большое везение, так как можно было приехать в ледовый дворец непосредственно к соревнованиям. Но всё же время имеет обыкновение бежать быстро и на последнюю минуту никогда не стоит полагаться.

— Нам тоже вечером поехать с вами на тренировку? — спросил немногословный Стас. Его поведение всё более становилось непонятным для Арины. Парень всё более словно отстранялся. Похоже, видя, что его девушка обладает большим талантом и уже имеет кое-какую известность, парень уходил в себя. Наверное, стеснялся своего обычного скромного положения. Вот кто он такой? Обычный подросток с обычными интересами. Даже в дворовый хоккей толком не умеет играть. А Люська? Её все знают. Все болеют за неё, и даже Ельцин ей благоволит!

— Не надо, — покачала головой Арина. — Зрительская часть арены будет наверняка закрыта, а в служебную у вас нет пропуска. Там дядька строгий сидит. Может и не пустить. Отдыхайте. Завтра будет тяжело.

На вечернюю тренировку поехали вчетвером, Муравьёва тоже увязалась, хотя могла и не ездить. Но Зое было любопытно, что там такого хорошего покажут екатинские чемпионки. Естественно, Зоя на оставшуюся часть сезона тоже номинально считалась запасной, хотя бы на будущее первенство СССР. И даже если никого менять не придётся, и фактически сезон уже сейчас оказался завершён, будет же сезон следующий, в который она уже точно сможет стать чемпионкой Екатинска и поехать сюда снова, только уже в основном составе.

Дворец спорта встретил темнотой, пустотой и тишиной. Свет горел только в служебной части арены и в зрительном зале. В раздевалку не стали заходить. Прошли сразу на ледовую арену, сбросили верхнюю одежду на лавки, надели коньки и выехали на лёд. Кроме вахтёра у входа, во дворце спорта не было никого…