Камень, глина и фантазия

ДОМ-КРЕПОСТЬ

Тяжело ухнул колокол на вечевой площади Пскова, потом еще и еще. Голос его не был тревожным, и псковичи знали — их созывают на сход. Здесь его, как и в Новгороде Великом, называли вечем. Совсем недавно, в 1348 году, Пскову удалось отделиться от Новгорода, и теперь у псковичей своя феодальная республика. Все дела они вершат совместно на вече: что и где строить, мостить ли улицы, какую выставить охрану у стен города, кого судить и многое другое.

Историк В. Ключевский отмечал, что на псковском вече, в отличие от новгородского, бывало потише и поспокойнее, бурных сцен там происходило меньше. Правда, «раз прибили посадников на вече за неудачную меру; в другой раз собирались кнутом избесчествовать на вече псковских священников, протестовавших против участия духовенства в военных расходах; однажды спихнули… московского наместника, не прошенного Псковом. Впрочем, подобные излишества — редкие явления».

Сегодня на сходе одного конца — так назывались части города — должны решить вопрос о строительстве нового приходского храма. Важно определить, с какой дружиной сговориться и на какой цене сойтись. Хотелось, — чтобы работа стоила недорого и чтобы церковь выстроили на зависть другим концам.

Псковичи строили на свои деньги, цену им знали, поэтому расходовали их экономно, торговались за каждую копейку. И материал для строительства брали дешевый — камень. Залежи известняка в Пскове и его окрестностях были огромны. Добывать плиты камня не сложно, поскольку он легко ломается и цена ему доступная. Песок с известью также имелись в городе.

Первые псковские каменные здания очень похожи на новгородские. В XII столетии строили их, так же как и в Новгороде, из камня, перемежавшегося рядами плоского кирпича. Изготовление кирпича требовало больших затрат, нежели добыча известняка, поэтому с получением самостоятельности в XIV веке псковичи постепенно перешли к кладке стен только из камня-плитняка на известково-песчаном растворе с последующей обмазкой и побелкой.

Итак, вече решило возводить храм. Рано поутру на место строительства отправились заказчик — староста конца и зодчий — руководитель дружины рабочих. Долго совещались, зодчий что-то рисовал щепкой на земле, заказчик возражал и недовольно размахивал руками, иногда согласно кивал головой. Наконец шагами измерили площадку, и зодчий наметил контуры плана будущего здания. Оно будет квадратным, внутри выведут четыре столба, на которые обопрут своды — так строят все псковичи и наш конец не отступит от традиции. С востока мастер начертил три полукруглые апсиды, с одной стороны к храму прилепился маленький придел — самостоятельный храмик. А может быть, поставить два придела? Это — как скажет заказчик. Перед входом будет притвор или паперть, а над притвором поднимется на столбах звонница.

Вот и все. Можно приступать к работе. Артельщики, или дружина, — народ вольный. Строят они не из повинности барину, а по найму, за деньги. Поэтому и стараются выполнить работу с наименьшей затратой сил и времени, да так, чтобы заказчик остался доволен, чтобы строение было прочным, надежным, красивым. Если оно удастся — дружину станут приглашать строить в другие места и заказов будет в избытке, значит, семьи будут сыты, одеты, обуты.

Дух демократичности, свойственный всей общественной жизни Пскова тех далеких лет, сказался на архитектуре. Здания строили простые, без роскоши, но Добивались при этом большого художественного эффекта.

Кладку псковские каменщики вели тщательно: плита к плите, чтобы обеспечить прочность строения. Однако к строгой геометричности не стремились, плиты камня не отесывали и не шлифовали и тем достигали большого эстетического эффекта. Очертания здания становились более смягченными, а формы более пластичными. Украшений на строениях совсем немного. Входные двери храмов оформляли поставленными на ребро ровными плитами. По верху полукруглых апсид пропускали поясок орнамента из трех рядов впадин. Обычно верхний и нижний ряды имели прямоугольные впадины, а средний — треугольные. Орнамент напоминает мережку на домашнем льняном полотенце. Над этим поясом выкладывали ряд кокошников. Еще одна ответственная часть здания — барабан главы. Псковичи его украшали поясом такого же орнамента. Узкие щелевидные окна барабана легко перекрывали двумя наклонными плитками камня. Над ними непременно укладывали «бровки», для чего две такие же плитки известняка выдвигали на несколько сантиметров вперед из плоскости стены, и они нависали, как брови, над окнами — глазами здания.

Наступил момент, когда храм или иное здание, будь то гридница, монастырская трапезная или жилые палаты, построено. Оно серое, корявое. Да и каким ему быть, если камень почти не обработан, лишь грубо околот, к тому же и цвет местный известняк имеет серый. Теперь здание предстояло покрыть тончайшим слоем штукатурки, иначе говоря, обмазать раствором извести и песка. Обмазка предохраняла стены от выветривания, скрывала шероховатости и неровности камня, придавала особую художественную выразительность плоскостям стен, почти лишенных декора.

После обмазки наступал последний этап — побелка здания. Для побелки брали местную известь. Она обычно содержала примеси глины и окислов металлов, и соответственно цвет ее был не чисто белым, а желтоватым или слегка розоватым. «Цветовой контраст между кремово-розовыми поверхностями стен и голубым или в ненастную погоду свинцово-серым небом — одно из сильнейших художественных средств псковской каменной архитектуры», — писал Ю. П. Спегаль-ский, всю жизнь посвятивший изучению древнего псковского зодчества. «Необыкновенно красиво выглядят на такой обмазке падающие на нее тени, а самая несложная архитектурная деталь, самый простой орнамент на ее фоне получают особенно сильное звучание»*.

Покрытые обмазкой и побеленные каменные здания прекрасно сочетались с зеленью деревьев и темными деревянными постройками средневекового города.

Из местного камня-плитняка с обмазкой и побелкой построены почти все значительные здания и сооружения старого Пскова. Летописный рассказ об осаде Пскова в 1065 году полоцким князем Всеволодом Бречисла-вичем свидетельствует о том, что уже тогда укрепления были каменными. Князь пытался пробить стену Крома (так называли псковичи кремль, или детинец) камне-метными орудиями — пороками, но так и не смог взять город. Советские археологи подтвердили наличие уже тогда каменных укреплений. Они обнаружили при раскопках кладку~ этой стены, датируемую X столетием. По мере роста города возводились крепостные стены, окружавшие все новые и новые районы Пскова. Необходимость в серьезных крепостных сооружениях существовала здесь всегда. На долю Пскова выпало много бед и лишений. Одновременно с вторжением Батыя с востока над Русской землей нависла опасность с запада. Ей угрожали немецкие рыцари и их союзники — датские и шведские феодалы. Псковичи первыми принимали удар на себя. Много раз крепостные стены заставляли неприятеля отступать и захватчики убеждались в мужестве и самоотверженности защитников города.

Многовековая история Псковской земли, связанная с непрерывной вооруженной борьбой против иноземных Завоевателей, наложила отпечаток на все постройки города, придав им характер крепостных сооружений. Как былинные витязи в воинских шлемах, стоят до сих пор на улицах Пскова древние памятники, свидетели тех суровых времен, когда псковичи сторожили границу Русской земли. Даже жилые здания, построенные в XVII столетии, выглядят суровыми и неприступными маленькими крепостями.

На углу улицы Некрасова и Музейного переулка и по сей день стоит такой кряжистый дом-крепость. Он построен на бойком месте, где сходились главная артерия города — улица Великая и Большая улица, являвшаяся продолжением Большого ряда Нового торга. Здесь селились купцы. И этот дом, или, говоря языком той эпохи, каменные палаты принадлежали богатым псковским купцам Поганкиным. Палаты так и сохранили это имя — Поганкины.

Купеческий род Поганкиных, если верить преданию, получил фамилию от Ивана Грозного. Будто бы царь во время своего похода а вольный город потребовал от предка первого владельца палат Сергия денег. Тот спросил, сколько же государю нужно, за что будто бы разгневанный царь назвал купца поганым.

По другому преданию, Поганкин получил фамилию от названия черных шкурок-поганок, которыми он торговал. А еще говорили, фамилия пошла от того, что купцы разбогатели на «поганые» деньги из найденных кладов. И наконец, еще по одной версии, купцы торговали с «погаными», т. е. неправославными гостями, потому и Поганкины.

Облик здания поражает суровостью и аскетизмом. Гладкие стены без цоколя и карнизов, никаких урашений. Маленькие окна рассыпались по стене, кажется, в беспорядке. Они защищены витыми металлическими решетками. Если заглянуть в окно, увидишь, какие толстые стены у этого дома. Не меньше двух метров! Не дом, а настоящая крепость.

Он, в сущности, и был жилищем-крепостью. Пожалуй, в XIII–XIV столетиях у купцов необходимости в таком жилище еще не было. Тогда все ценности и товары купцы хранили за каменными стенами Крома в специальных клетях, амбарах и житницах. В помощь страже в детинце псковичи держали еще злых кромских псов. Но в 1510 году великий князь московский отобрал у купцов клети на Крому, и с тех пор они вынуждены были хранить товары на собственных дворах.

Первая половина XVII века выдалась тревожной. Неурожайные годы, «моровые поветрия» довели городскую бедноту до крайней нищеты. В 1650 году около девяти месяцев продолжалось псковское народное восстание. В таких условиях легко было лишиться всех богатств. Но купцы боялись не только краж, опасались они и пожаров, поэтому не решались устраивать склады отдельно от жилья. Без каменных палат, погребов, клетей в такой ситуации не обойтись. Чаще всего богатые купцы прятали товары в нижних этажах каменных палат. Требовались мощные стены и крепкие запоры, чтобы ни один разбойник не мог пробраться в дом. Чтобы огонь не проник внутрь помещения, зарешеченные окна запирались снаружи и изнутри железными ставнями. Входы закрывались двойными коваными дверями. Поганкиным было что прятать. Они скупали у крестьян и ремесленников сырье и товары и перепродавали их иноземцам. Из старинной таможенной книги можно узнать о масштабах деятельности Сергея Поганкина. Только за два дня 26 и 29 ноября 1671 года он закупил на псковском торге 1321 пуд (более 21 тонны) сала-сырца. Перетопил его и продал на немецком гостином дворе уже значительно дороже. Кроме того, в эти же дни он продал 875 пудов льна, 1878 пудов пеньки, 336 пудов юфти и другие товары.

Сохранившиеся каменные палаты Поганкиных мы видим сегодня не совсем такими, какими их видели псковичи в XVII–XVIII столетиях. Дело в том, что уцелела лишь каменная часть здания. В свое время над ней возвышались еще деревянные хоромы. Их разобрали в 1748 году. Поганкины, как и все русские люди того времени, считали, что каменное жилье вредно для здоровья, и потому жили в деревянных горницах над каменными палатами.

Палаты состоят из трех разных по этажности частей. Очевидно, они строились не одновременно, но в целом все строение, как считают специалисты, возведено в первой половине XVII века. Самая высокая трехэтажная часть предназначалась, вероятнее всего, для главы семьи. Двухэтажные палаты, по-видимому, занимал сын со своей семьей. В одноэтажной пристройке размещались поварни.

В нижних этажах палат, в подклетях хранились всевозможные товары и запасы. В толще массивной стены подклети устроена каменная лестница, ведущая на второй этаж. Отсюда же начинался подземный ход к Златоустовскому-Медведеву монастырю, в котором позднее были похоронены Сергей Поганкин и все последующие представители рода.

Во втором этаже дома хозяина размещались какие-то ремесленные мастерские, где работали наемные, или кабальные, люди. Об этом свидетельствует устройство палат: они соединены с подклетями, где хранилось сырье и куда складывали готовую продукцию. В сводах остались вмурованные кольца для подвешивания товаров, в стенах имеются глубокие ниши — своеобразные встроенные шкафы, в которых можно держать / сырье или готовые изделия, в них же удобно хранить, ценности. Замурованные ниши трудно обнаружить даже простукиванием. Вход в мастерские палаты был устроен через отдельные сени без крыльца, лестница размещалась в самих сенях.

Верхний каменный этаж предназначался для всевозможных торжеств и трапез. Здесь имелись обширные парадные сени, столовые палаты для увеселений, причем парадные помещения были раздельными для мужчин и женщин. Хозяин дома принимал гостей мужчин на своей половине, хозяйка у себя угощала женщин. Из сеней третьего этажа был ход по каменным ступеням лестницы в деревянные покои и на широкое гульбище, с которого было видно чуть ли не полгорода'. Подобные жилые палаты строили не только в Пскове, но и во многих других городах, и возможно, на их архитектуре сказалось влияние псковичей.

Работы зодчих-псковичей не остались не замеченными. С XIV века летописи стали упоминать о приглашении псковских зодчих и каменщиков в другие города. Они возводили Благовещенский собор и церковь Риз положения в Московском Кремле, строили в Муроме, Свияжске и других местах. Из сохранившихся документов известны имена двух руководителей дружин псковских каменщиков XVI века — Ивашки Ширяя и Постника Яковлева. Их вызвало московское правительство в Казань. Предполагают, что Постник Яковлев один из создателей гениального произведения мировой архитектуры — храма Покрова на Красной площади в Москве.

Псковские зодчие создали из недорогого местного материала прекрасные самобытные произведения архитектуры. Они добились красоты за счет гармонии пропорций и правды материала и доказали, что даже скромный декор будет казаться нарядным, если он контрастирует с большими свободными поверхностями стен.