Канатная плясунья

Глава 9

Увы, все планы Кэрис рухнули, когда она только посмотрела на Телора на следующий день. Спустившись утром из замка, Дери помог девушке накормить, напоить и вычистить лошадей, а потом принес с кухни обед для них обоих. Поев, Кэрис с удовольствием принялась укладывать свои вещи, которые ей пока были не нужны. Спрятав гребень подальше, в самую середину, чтобы не сломался и не потерялся, она завернула все в старое синее одеяло, которое дал ей Телор. Потом перевязала этот тюк двумя кусками бечевки. Теперь она чувствовала себя совсем по-другому, более значительной, ведь у нее появились свои вещи. Раньше вещи Кэрис хранились вместе с вещами Моргана и Ульрика, и, если что-нибудь пропадало, ее всегда делали козлом отпущения.

Уложившись, Кэрис спросила Дери, можно ли ей позаниматься немного на перекладинах под крышей конюшни. Дери разрешил, поскольку все конюхи были заняты и ее вряд ли кто-нибудь увидит. Уже с рассвета многие знатные гости начинали упаковываться и разъезжаться по домам, но особенно прибавилось конюхам работы после обеда, когда стали собираться те, кто жил поблизости и кто мог добраться домой до темноты.

Под самой крышей было довольно жарко, и Кэрис не хотела, чтобы ее новая рубашка и туника пропахли потом, поэтому она решила на время тренировки надеть свою старую сорочку и, как всегда, работала до изнеможения. Вот почему, когда Дери заметил Телора, входящего в конюшню, и сделал знак Кэрис, чтобы она спустилась вниз, старая изорванная одежда девушки была мокрой от пота и прилипала к телу. И, хотя смотреть там было не на что – грудь у Кэрис была маленькая, бедра округлялись не больше, чем у мальчишки, – это было тело женщины, пусть еще не зрелой, но все же женщины, и когда она потянулась, чтобы снять с колышка рубашку и тунику, Телор почувствовал себя крайне взволнованным.

Взяв свою одежду, Кэрис повернулась к нему лицом, это было для Телора полной неожиданностью, и он, не успев изобразить на своем лице равнодушие, лишь отвел взгляд от тела девушки. Кэрис хотела спросить, успеет ли она выполоскать свою сорочку и вытереть пот, но слова застряли у нее в горле, и она лишь беспомощно прижала одежду к груди. Но вспышка чувства, возникшего между ними, была горячей и болезненной, как удар молнии, и такой же короткой. В следующую минуту Телор уже повернулся к Дери и подал ему старую арфу, которая с тех пор, как они приехали в замок Коумб, стала гораздо тяжелее. Карлик положил ее поверх своего узла и потянулся за другими инструментами, которые подавал ему Телор. И Кэрис уже вполне естественным голосом спросила, есть ли у нее время, чтобы вымыться. Дери только отмахнулся от нее, дав понять, что они будут нагружать Дорализа и оседлывать лошадей, поэтому времени у нее вполне хватит.

Переодевшись за углом конюшни в новую рубашку и тунику без рукавов, Кэрис выжала сорочку, уже выполосканную в ведре колодезной воды. Девушка абсолютно не сознавала, как принесла из колодца воду, вымылась сама и выполоскала сорочку, она не помнила ничего после того, как встретилась взглядом с Телором. Глаза его совершенно небыли кроткими, их голубизна стала почти бесцветной, словно ее затянула пелена, чтобы скрыть бушующее пламя страсти.

Это было желание, желание, а не похоть, потому что во взгляде Телора не было животной страсти. Это чувство билось внутри него и не могло вырваться наружу... до тех пор, пока она, Кэрис, не даст на это согласие. И, возможно, именно потому, что выбор был за ней, девушка почувствовала, как внутри нее растет ее собственное желание, стремясь слиться с желанием Телора. Кэрис закрыла глаза и вздохнула. Да, выбор за ней, и он должен быть окончательным. Девушка постаралась взять себя в руки и направилась к конюшне, чтобы снова посмотреть Телору в лицо.

Но ничего этого не получилось. Телор и Дери уже сидели верхом на лошадях и ожидали ее у крепостной стены. Кэрис поспешно подбежала к ним, бормоча извинения.

– Мы только что закончили, – сказал Телор, наклоняясь, чтобы проверить стремя. – Ты нисколько нас не задержала, – он, не выпрямляясь, подал девушке руку. – Держись за мою руку, а левой ногой становись на мою ногу, – велел он ей, – ну, забирайся.

Кэрис осторожно опустилась на одеяло, привязанное для нее позади седла Тейтиура. Телор отпустил руку Кэрис, ни на секунду не задержав ее в своей, но это не имело значения, девушка чувствовала прикосновение всех его пальцев так отчетливо, будто руки их были связаны. Лошадь резко тронулась с места; от неожиданности Кэрис качнулась и инстинктивно ухватилась за Телора, чтобы удержаться и не упасть. Она сразу же отпустила его, откинулась назад и попыталась нащупать веревки, за которые держалась, когда они ехали сюда. Но на месте этих веревок оказались небольшие петельки из кожи, которые, конечно, были более безопасны, однако теперь девушка была вынуждена сидеть ближе к Телору. Кэрис не могла не заметить, что Телор держится слишком уж прямо, словно боится, что, если расслабится, их тела снова коснутся друг друга. Кэрис тоже старалась не касаться его, она изо всех сил втягивала грудь и живот, хотя ей приходилось бороться со странным желанием – наклониться к Телору и прижаться грудью к его спине.

Старания Телора и Кэрис подальше отодвинуться друг от друга не ускользнули от Дери, выражение лица которого стало суровым. Это он заменил веревки кожаными петельками, потому что хотел дать понять Телору – общество Кэрис становится для них явлением постоянным, но Телор никак не отреагировал на результат труда карлика. Наверное, и Телор, и Кэрис слишком серьезно отнеслись к его предупреждениям, но, к несчастью, это только заставило их больше думать друг о друге. И если теперь убрать петельки и вновь заменить их веревками, то сделаешь только хуже.

Они проехали оба двора и уже выезжали на дорогу, когда Дери, наконец, заговорил. Он молчал до сих пор, потому что надеялся – неловкость, возникшая между молодыми людьми, устранится как-нибудь сама собой, рассчитывая, что Телор начнет, как обычно, повторять про себя поэмы и песни и забудет на время о своей спутнице. Но поскольку оба продолжали держаться очень скованно, Дери не выдержал и спросил:

– Как продвигались твои дела в замке?

Телор с готовностью повернулся к карлику, казалось, он был рад переключить свои мысли на что-нибудь другое.

– Довольно хорошо, – ответил он, улыбаясь. – Меня пригласили петь на двух рыцарских турнирах и одной свадьбе. Кроме того, дюжина владельцев поместий, но перспектива попасть в некоторые из них не радует меня, поскольку они расположены на юге. Я не мог сказать, что не хочу ехать к ним из-за разгорающихся военных событий. Хорошо, что мы решили отправиться в Оксфорд. Я дал понять, что должен присутствовать там на весьма торжественном событии. И лорд Уильям попросил меня присутствовать в Шрусбери на празднике.

Дери тихо присвистнул.

– Вознаграждение должно быть весьма неплохим, я в этом уверен, но при виде этого человека в моих жилах стынет кровь.

– Со мной та же история, – признался Телор, – хотя к нам это не имеет никакого отношения. Пока я пою и мы не суем нос не в свое дело, он будет интересоваться только музыкой и поэзией – в этом-то он знает толк.

Засмеявшись и излишне сильно содрогнувшись, Дери сказал:

– Ты можешь, конечно, находиться под его покровительством, если тебе так нравится, я же предпочел бы вообще не попадаться ему на глаза. Я видел, что сегодня утром, как только рассвело, он направился в сторону Саутборо Чипинг, и был несказанно рад, что ты не решил ехать под его защитой и покровительством.

– Я не знал, что он поедет в этом направлении, – ответил Телор, улыбаясь. – Он ничего об этом не сказал, а мне, я думаю, было бы глупо задавать подобные вопросы, – сказав это, Телор взглянул на небо. – Мне кажется, я знаю более короткую дорогу через лес, которая выведет нас к старой дороге, и мы сумеем добраться до Мальмсбери до наступления темноты.

Дери покачал головой.

– О нет! Все твои короткие пути проходят слишком близко от замка этого лорда. А его лесничие сначала стреляют, а уже потом задают вопросы или ты забыл этот короткий путь? Мы остались в живых только потому, что один из лесничих узнал тебя. Давай лучше держаться этой дороги. Так мы будем в безопасности и от диких зверей, которые вряд ли почувствуют нас за несколько миль, и к тому же я сомневаюсь, что разбойники осмелятся так близко подойти к замку Коумб.

Телор усмехнулся.

– Не такая уж нам угрожала опасность, и ты, Дери, прекрасно это знаешь. Просто ты не любишь ездить через лес, потому что там твои камешки окажутся бессильными.

– А мне кажется, избивать людей дубинкой – это жестоко, – произнес Дери с напускным высокомерием.

– Значит, ты считаешь, бить их головой об стену – более учтиво? – спросила Кэрис с таким неподдельным изумлением, что мужчины не смогли удержаться от смеха.

– Бывают случаи, – сказал Дери сквозь смех, – когда из практических соображений мы вынуждены пренебрегать и учтивостью, и вежливостью. А впрочем, ты не имеешь права меня критиковать. Думаю, что выдавливать людям глаза во время ссоры тоже не совсем уместно.

– Я поняла, вы шутите, – сказала Кэрис, но в голосе ее звучала неуверенность. – Ты же знаешь, Дери, я подумала, что этот человек хочет наброситься на тебя сзади, и я должна была его остановить, но... но разве я сделала что-то не так?

– Дело не в том, – заговорил Телор, прервав Деpи, который уже собирался отпустить в ответ какую-нибудь шуточку. – Просто леди вообще не должны драться.

Кэрис была несказанно удивлена тем, что Телор хочет видеть леди и в ней. И девушка вдруг подумала о том, какой стала бы ее жизнь, согласись она, чтобы из нее сделали все, что собирались.

– Тогда я никогда не стану леди, – заметила она, упрямо сжимая губы. – Я не думаю, что ради того, чтобы так называться, я позволю себя насиловать, бить или даже убивать.

– Можешь не сомневаться, – резко возразил Телор. – Мы с Дери сумеем защитить тебя.

– Значит, я должна спокойно стоять и смотреть, как тот человек набрасывается на Дери? – спросила Кэрис с величайшим изумлением.

– Я был к этому готов, – заметил Дери.

– Но у меня не было времени думать, готов ты к этому или нет, – возразила Кэрис. – А что, если бы ты совсем не ожидал нападения или же тот, третий, не оказался таким трусом?

– Это именно тот случай, когда из практических соображений стоит на время забыть, что ты леди, – согласился Дери, которого снова начал разбирать смех. – Я ничего не имею против твоей помощи, просто, мне кажется, собираясь выдавить бедняге глаза, ты слегка перегнула палку.

– Но что еще мне оставалось делать? – вскричала Кэрис с присущей ей непосредственностью. – Я недостаточно сильна, чтобы одной справиться со взрослым мужчиной, а схватить палку и ударить его у меня просто-напросто не было времени. Значит, я должна была пырнуть его ножом?

– Боюсь, что вы ведете бессмысленный спор, – заговорил Телор. – Я прослежу за тем, чтобы ты больше не оставалась одна, других же случаев, когда тебе понадобилось бы участвовать в драке, я просто не вижу.

Кэрис больше ничего не сказала, потому что услышала в голосе Телора раздражение, но она удивилась и заволновалась. Девушка была хорошо знакома с жизнью бродячих артистов, она знала, что рано или поздно они все равно столкнутся с кем-нибудь, обязательно будет драка или скандал, поэтому ей хотелось прояснить свою роль во всем этом, чтобы потом не навлечь гнев своих новых товарищей.

Раньше ее всегда только хвалили, если она, как могла, помогала остальным членам труппы, вот почему Морган научил ее драться с ножом в руках и метать его. И, кроме того, будет выглядеть довольно странным, если она, одетая мальчиком, останется спокойно стоять в стороне, в то время как Телору и Дери придется драться.

Кэрис просто не приходило в голову, что Телору и Дери еще не доводилось попадать в истории, которые случались с большинством артистов, они даже не подозревали, какие шумные, пьяные скандалы учиняются в пивных и настоящие сражения за лучшие места на ярмарках. Телор и Дери вспоминали лишь те неприятные случаи, когда в городах они становились жертвами воров, а на дорогах – разбойников. Не повезло им и еще дважды: когда на них напали оруженосцы, сбежавшие из замка и выследившие, как Телора там очень щедро одарили. И поскольку Кэрис знала, что ей цены не было в драках, особенно во время пьяных скандалов, так как она никогда не напивалась, поэтому ее так и ошеломила категоричность Телора.

И вдруг ее осенило: конечно, ведь Телор не знает, что она выпивает пива лишь ровно столько, чтобы запить обед. И он ничего не понимает в танцах на канате. Если такие акробаты, как Дери, и могли еще выступать слегка под хмельком (некоторые шуты именно так и делали, чтобы их выступление казалось более смешным), то канатоходцам и жонглерам требовалось очень четкое восприятие и координация движений. Правда, пили и некоторые жонглеры, но, если жонглеру случалось и промахиваться, роняя шарик, его оплошность вызывала лишь смех зрителей. И единственным наказанием было то, что зрители могли не заплатить бедолаге за выступление. Если же оступилась канатоходка, это могло кончиться смертью или такими ушибами и переломами, что она осталась бы калекой и лишилась возможности зарабатывать себе на хлеб.

В течение нескольких минут Кэрис ломала голову над тем, когда и как ей лучше всего возобновить разговор о драках. Ей казалось, она должна сделать упор именно на то, как полезно всегда иметь под рукой трезвого человека во время пьяных разбирательств и подкрепить это тем фактом, что, раз она одета мальчиком, никому и в голову не придет, что в драке участвует женщина. Но Кэрис не могла придумать, как потактичнее начать этот разговор и вдруг услышала, как Дери предположил, что верхом на Дорализе ей ехать будет гораздо удобнее.

– О, я согласна! – закричала девушка. Размышляя над тем, какую роль должна играть в непредвиденных обстоятельствах, она совсем забыла о том, что сидит так близко от Телора, но когда принялась решать, как бы поосторожнее вновь начать этот разговор и не навлечь на себя гнев, в голову ей пришла мысль испробовать на нем свое обаяние. Но Кэрис тут же отказалась от этой затеи, она показалась ей еще более рискованной, чем участие в драке без разрешения, но тем не менее ее так и подмывало дотронуться до Телора, провести рукой по его спине, уткнуться ему в затылок и ехать, держась руками за него, а не за петельки на седле. От этого мысли девушки то и дело путались. Поэтому-то она и обрадовалась, услышав, как легко могла разрешиться ее проблема, и совсем забыла, что собиралась вновь завести разговор о драках.

– Ты не будешь бояться ехать верхом одна? – спросил Дери.

– Спина у Дорализа уже, чем у Тейтиура, – ответила Кэрис. – Думаю, что без труда удержусь на ней. У меня ведь очень сильные ноги.

– А это совсем не обязательно, – сказал Дери. – Завтра мы будем в Марстоне. И я думаю, что смогу там одолжить для тебя какое-нибудь старое седло.

Он покосился на Телора, но менестрель кивнул и сказал с улыбкой:

– Только прежде удостоверься, что просишь именно у того человека, который имеет полное право одолжить тебе седло. Я знаю, как тебя обожают конюхи. Но мне бы не хотелось, чтобы один из них отдал тебе то, что еще пригодится в Марстоне. И потом, как нам быть с вещами? Я не хочу сказать, что Кэрис уж очень тяжелая, но она не сможет ехать верхом на муле, если на нем будут висеть еще и эти огромные корзины.

Телор говорил легко и непринужденно, но на самом деле, когда до него дошел смысл предложения Дери, он не знал, чего ему хотелось больше: расцеловать карлика или убить его. Телор понял – Дери не хотел, чтобы Кэрис в Оксфорде ушла от них в другую труппу. Он догадался об этом по петелькам, появившимся на его седле, и по тому, как карлик предложил Кэрис пересесть на Дорализа. Дери жалел девушку и хотел, чтобы она осталась с ними. Для Телора же в равной степени были невыносимы и мысли о расставании с Кэрис, и то, что девушка сидела так близко от него, и эта близость невероятно его возбуждала.

Дери считал, что Кэрис лучше пересесть на мула, это казалось логичным и Телору, так как принесло бы ему хоть какое-то облегчение. Но Телор столкнулся с проблемой, о которой не хотел думать, но которую нужно было решить. Во время празднеств в замке ему совсем не трудно было уверить себя, что все непременно станет на свои места... пока он снова не увидел Кэрис в конюшне. От Телора не укрылось короткое, испуганное оцепенение девушки, заметившей откровенное выражение на лице; почувствовал он, как стремительно Кэрис отпрянула назад, когда Тейтиур взял с места слишком резко, и ее невольно бросило на Телора, не мог он не ощущать слишком прямую осанку девушки, хотя она и сидела позади него.

Телор знал, что, если бы он прочитал во взгляде девушки ужас, его желание угасло бы. Кэрис довольно привлекательна, но все же не настолько хороша собой, чтобы испытывать желание после того, как она выразила бы свое отвращение. Но, к несчастью, небольшой страх, который все-таки был в ее поведении, вызывал вовсе не Телор. Кэрис боялась страсти, которую почувствовала к менестрелю.

Осознание этого еще сильнее распалило желание Телора, который устал быть жертвой чьей-то страсти. Он сам хотел завоевать расположение Кэрис, и это возбудило его еще больше. Но желание боролось в нем с совестью. Телор понимал, что, если Кэрис не в восторге от случайных, ни к чему не обязывающих связей, он не посмеет убедить ее уступить ему. Ведь потом он, скорее всего, постарается отделаться от деревенских девушек и от благородных леди, которых то и дело тянуло на что-нибудь новенькое. Несмотря на возбуждение, которое и раздражало его, и позволяло сладко замирать, Телор твердо знал: удовлетворив свою страсть к Кэрис, он не захочет связывать себя с девушкой навсегда. Определенно, он еще не готов связать себя с какой-нибудь женщиной и начать вести оседлый образ жизни.

Конечно, невозможно, чтобы Кэрис была девственницей, поэтому никакого особого вреда он ей не причинит... Но даже думая так, Телор ни на минуту не забывал о предостережении Дери, которое подтвердилось. Телор сам убедился, что Кэрис борется со своей страстью, если же он как-то повлияет на исход этой борьбы и потом оттолкнет от себя девушку, удовлетворив свое желание, он сделает ей этим очень больно, не говоря уже о том, что и для ее тела это может иметь определенные последствия.

Погруженный с головой в свои нелегкие размышления, Телор рассеянно согласился с планами Дери о том, что стоит заново распределить груз. Через несколько минут они повернули на север и поехали по дороге, которая пересекалась со старой дорогой, ведущей в Мальмсбери. Телор снова вернулся к своим мыслям и вынужден был, к сожалению, признать, что у него есть только один выход: или он оставляет Кэрис в покое, или же будет поддерживать с ней связь, пока ей это не надоест. Но в этот момент внимание менестреля привлек неожиданный взрыв смеха, раздавшийся со стороны его спутников. Дери смотрел на девушку, и Телор понял, что никогда еще не видел у карлика такого счастливого выражения лица.

Волна ревности стремительно захлестнула Телора, он снова и снова задавал себе вопрос – почему Дери так хочет, чтобы Кэрис осталась с ними, но внезапная ярость менестреля так же быстро угасла, как и зажглась. Телор знал – Дери очень жалел Кэрис и считал, что судьба обошлась с ней жестоко. Теперь же, слушая, как Дери рассказывает девушке о своих выступлениях, а она с удовольствием слушает его и вносит свои предложения, Телор понял: за время пребывания в замке Коумб эти двое стали настоящими друзьями. За этим стояла еще одна проблема. Даже если он откажет себе в удовольствии сблизиться с Кэрис, будет ли справедливо избавиться от единственного человека, который стал карлику родным? Кэрис суждено остаться с ними, чтобы быть другом Дери, почему же тогда он, Телор, должен отказывать себе в удовольствии познакомиться поближе с ее телом?

– В Мальмсберском аббатстве есть неплохой странноприимный дом. Думаю, лучше всего остановиться там, – сказал Телор.

Голос Телора прозвучал ровно, он не выдал ничем его состояния, но, вопреки угрызениям совести и порывам благоразумия, Телор знал наверняка, что страсть его одержит верх, если ему придется делить с Кэрис жилье.

Они добрались до более оживленной дороги, которая вела на северо-восток, к аббатству, и тогда в голову Телора пришла эта мысль: остановиться на отдых в аббатстве. В нем мужчины и женщины строго изолировались друг от друга. И когда с ним рядом не будет Кэрис, когда он не будет слышать ее звонкий голос и радостный, мягкий смех, может быть, тогда он будет в состоянии думать головой, а не руководствоваться чем-то еще.

Повернувшись, Дери взглянул на Телора без особого удивления. Он уже привык к тому, что его спутник неожиданно выходил из состояния полнейшей рассеянности и делал замечания, абсолютно не имеющие ничего общего с тем, о чем шел разговор.

– Разумно ли это? – спросил карлик. – С Кэрис, одетой мальчиком...

– Ничего страшного, – возразил Телор. – Ей придется просто опять надеть мою тунику и одернуть ее получше, чтобы она была как можно длиннее. Получится довольно приличное платье для твоей «сестры», которую мы сопровождаем...

– К моей тетушке в Оксфорд, – добавил Дери мрачным голосом. Но потом добавил уже более непринужденно: – Но она больше похожа на твою сестру, чем на мою. Почему ты хочешь породнить Кэрис со мной?

– Мне лучше быть твоей сестрой, Дери, – вмешалась Кэрис. – Потому что туника Телора выглядит на мне, как платье сестры слуги, а не сестры господина.

– Да, – тотчас же согласился Телор, благодарный Кэрис за стремительность ее мысли. – У нас слишком мало вещей, чтобы утверждать, будто Кэрис выходит замуж. Но мы можем сказать, что твоя тетушка нашла для нее место служанки.

Конечно же, Телор имел в виду вовсе не грубую ткань туники и не ее неопределенный серо-коричневый цвет, когда предложил Кэрис выдавать себя за сестру Дери. Он не сделал ее своей сестрой, потому что даже столь невыразительный намек на их родственные отношения заставляли Телора содрогнуться.

– Очень хорошо, – смирился Дери. – Мы всегда сможем сказать, что у нашего отца было две жены; одна из них моя мать, другая – мать Кэрис.

– Нет, – запротестовала девушка. – Я хочу быть твоей полнокровной сестрой. У меня никогда не было никаких родственников, и если сейчас я нашла одного из них, я не хочу, чтобы он приходился мне родственником только наполовину.

Телор с беспокойством взглянул на Дери. Он с ужасом подумал о том, что за своим стремлением отдалиться от Кэрис совсем забыл, как болезненны для карлика воспоминания, связанные с потерей семьи. Но Дери не вернулся к своей личной боли. Может быть, в глазах его и мелькнула печаль, но он по-прежнему улыбался Кэрис.

– Нет, – сказал Дери. – Если бы ты была моей полнокровной сестрой, я бы никогда не позволил тебе идти в услужение вдали от дома. Я сумел бы удачно выдать тебя замуж. Естественно, я ревновал отца к его второй жене и ненавидел тебя за то, что ты родилась физически полноценной. Я – твой злобный сводный брат и мечтаю только об одном – как бы поскорее от тебя избавиться.

– Но нас тотчас же уличат во лжи, – не сдавалась Кэрис, смеясь. – Ведь никто не поверит, что ты жесток по отношению ко мне.

– Боюсь, что это так, – заметил Телор, который понял, как хотелось Дери считать Кэрис своей сестрой. – Но, я думаю, у Кэрис внешность не особо-то и пугливая.

– Мы всегда можем найти дикий лук и натереть ей глаза, – предложил Дери.

– Но я вовсе не хочу ходить с красными глазами и красным носом, – жалобно сказала Кэрис. – Мне кажется, моя история намного лучше. Давайте скажем, что наша тетушка нашла для меня неплохое местечко и обещала подыскать мне выгодного мужа, чем... чем есть в нашей деревне, потому что Оксфорд – больше и богаче нашей деревни, а ты как раз собирался отправиться туда со своим хозяином.

– Конечно, – согласился Дери. – И злодеем будет Телор. Я вынужден его слушаться, а он не будет мне давать возможности заниматься личными делами.

– Э, нет, подождите, – запротестовал Телор. – Я вовсе не хочу, чтобы здесь думали обо мне, как об отъявленном негодяе.

Таким образом историю пришлось перерабатывать снова и снова, пока, наконец, она не стала походить на самую настоящую эпическую поэму. Дери и Телор понимали – никто в монастыре не будет детально расспрашивать их о степени родства, и Кэрис, которая вначале была серьезной, вскоре поняла, что мужчины ведут этот разговор и невольно заставляют ее принимать в нем участие уже только ради шутки. Тогда девушка тоже дала волю своим чувствам, и время полетело быстрее, задорный радостный смех скрашивал долгие томительные часы.

К счастью, беззаботное настроение не притупило их бдительности, которая была теперь особенно необходима, поскольку они выехали на широкую дорогу. Оказавшись за пределами владений де Данстенвилла, Дери объявил Кэрис, что теперь им следует быть очень внимательными, прислушиваться к малейшему подозрительному звуку и почаще оглядываться назад, обращая внимание даже на самый, казалось бы, незначительный дымок. Телор заметил, что дорога, проходящая через земли аббатства, может оказаться наиболее опасной, если только монахи не наняли охрану. Владельцы близлежащих поместий охраняли эту дорогу и очищали окрестные леса от всякого сброда. Они делали это не только для своего собственного блага, но и в помощь монахам, которые благословляли их и служили в их честь молебны. Но в нынешние смутные времена многие лорды предпочитали оставлять своих стражников дома, чтобы те охраняли их собственность, а не бегали по дорогам и отлавливали бродяг и разбойников.

Уже дважды Дери делал знак остановиться, держа наготове свою пращу с камешками, по сравнению с которой длинная окованная железом дубинка Телора, которую тот держал в правой руке, выглядела настоящим копьем, но оба раза тревога оказывалась ложной: Дери просто показалось, что в кустах что-то шевелится. Кэрис спросила, не лучше ли будет ехать по более спокойной дороге, но ей ответили, что вряд ли сейчас где-нибудь безопаснее. Так или иначе, а стук копыт все равно услышат, а значит, заметят и их. Если же они будут ехать, разговаривая и смеясь, заверил девушку Телор, они тем самым, возможно, смогут перехитрить нападающих, которые, решив, что мужчины целиком поглощены своими веселыми разговорами, будут менее осторожны и выдадут себя.

В конце концов все их предостережения оказались излишними. Вскоре путешественники остановились у ручья, чтобы попить самим и напоить лошадей, здесь же Кэрис переодела тунику Телора и села на лошадь боком. Спустя некоторое время они благополучно добрались до аббатства, где ремесленника, резчика по дереву Телора из Бристоля, изготовляющего музыкальные инструменты, его слугу и сестру слуги приняли без лишних вопросов и с таким комфортом разместили на ночлег, как вряд ли бы устроили менестреля и других бродячих артистов. На следующее утро путешественники собрались уезжать.

Хоть ночь и разделила Телора и Кэрис, это не принесло ему успокоения. Он так ничего и не смог решить, в голове его крутились одни и те же мысли, и единственное, о чем он подумал впервые, – почему он решил, что обязательно когда-нибудь устанет от Кэрис. Ведь от Дери он никогда не уставал. Но именно эта мысль и привела Телора к неприятному осознанию того, что давно уже таилось в глубине души, – когда-нибудь ему придется вернуться в Бристоль, осесть там... и жениться в соответствии с требованиями, которые диктовало положение его семьи. И какие бы чувства не испытывал он к Кэрис, она, определенно, не подходит ему в качестве жены. Даже если он только намекнет на такую возможность, его отец непременно закатит грандиозный скандал.

Когда на следующее утро они принялись седлать лошадей, Телор был вынужден признать, что его физическое влечение к Кэрис ничуть не угасло. Помогая девушке взобраться на Тейтиура, он старался не смотреть ей в глаза, но все равно чувствовал, как по его рукам распространяется тепло и волной окутывает поясницу. Телор молчал, погруженный в свои размышления, и Дери, приложив палец к губам, сделал Кэрис знак разговаривать потише. Карлик собирался спросить Телора, не мешает ли ему повторять песни и баллады их болтовня с девушкой, но совсем забыл об этом и решил, что этот вопрос может задать, когда менестрель сам отвлечется от своего занятия или же когда они доберутся до такого места, где Кэрис сможет переодеться.

Отъехав несколько миль от аббатства, Кэрис, переодевшись, снова превратилась в мальчика. Телор с облегчением убедился, что Дери принимает его молчание за обычное повторение репертуара, и поспешил уверить, что их разговоры ему ничуть не мешают, в действительности же надеясь, что это, и в самом деле, отвлечет его, как накануне. Под их разговоры и шутки в голове Телора возникли две стихотворные строчки: «Смех моей леди, чистый и звонкий, как ручеек», и он, действительно, перестал их слышать. Кэрис и Дери замолчали, все же не решаясь ему мешать. Когда же они снова заговорили, Телор раздраженно махнул рукой, чтобы Дери замолчал, пока он придумает, наконец, как выразить в словах всю красоту и сияние волос Кэрис, освещенных лучами заходящего солнца, и мягкое, теплое золото ее глаз.

Телор вздрогнул от неожиданности, когда Кэрис больно сжала его руку и тихо сказала на ухо:

– Мне показалось, что позади я видела дымок, теперь же он пропал.

– Пропал?

Телор резко повернулся к девушке, Кэрис наклонилась вперед и на какой-то миг их губы оказались на ничтожно малом расстоянии. Сердца их бешено колотились, они оцепенели и бесконечно долгим взглядом смотрели друг другу в глаза, но чувство страха в Кэрис пересилило страсть, и она немножко отодвинулась от Телора. Это движение заставило опомниться и менестреля, и он сказал:

– Проверь тюки на муле, Дери.

Тот остановил пони, что-то громко ворча о надежности кожаных ремней, которыми были привязаны тюки, но даже не взглянул на них, а использовал эту заминку, чтобы подогнать Шуэфута поближе к Тейтиуру. Когда Дери приблизился к ним, Кэрис увидела, что он уже держит наготове пращу.

– Дымок пропал, – тихо повторила Кэрис, указывая рукой назад, туда, где небольшая тропинка вела к угольной яме.

– Когда мы проезжали мимо, там вился дымок, теперь же его нет.

Девушка говорила, но никто из мужчин не смотрел в ее сторону. Дери изучал часть дороги, оставшуюся позади, Телор смотрел вперед. Он вытащил свою дубинку и положил ее на колено.

– Еще одна ложная тревога? – так же тихо, как Кэрис, спросил Дери, но глаза его горели, он напряженно улыбался.

Телор пожал плечами. На его лице не отразилось и подобия мрачной усмешки Дери. Конечно, и он дрался, когда возникала необходимость, но не понимал тех, достаточно многих мужчин, которые находили в этом удовольствие.

– Поедем вперед, – сказал Телор, – с той же скоростью, с какой ехали раньше. Но перед поворотом подстегни Шуэфута и заставь его скакать как можно быстрее. Если нас, действительно, поджидают, то, скорее всего, там.

Дери кивнул, все еще усмехаясь, и поехал вперед, увлекая за собой Дорализа. Проводив взглядом карлика, Телор пришпорил Тейтиура и сказал:

– Кэрис, держись крепче. Мы будем неожиданно резко менять скорость. И, если повезет, это окажется лишь очередной ложной тревогой, или же мы все равно прорвемся. Если нет, ради Бога, постарайся не попасть под мою дубинку. И почаще оглядывайся назад.

Кэрис то и дело бросала быстрые взгляды через плечо, обернуться же полностью назад и хорошенько присмотреться она не решалась, поскольку опасалась, что Тейтиур вот-вот неожиданно рванет вперед и она не удержится на лошади. Кэрис было страшно, и это чувство удивляло ее. Девушке пришлось пережить множество кровавых драк, но она не могла припомнить, чтобы когда-нибудь так боялась. Кэрис думала только об одном: как хочется обхватить Телора руками и спрятаться за его широкую, сильную спину, но она сознавала, какая это бредовая идея.

Перед поворотом Дери оглянулся, а затем пришпорил Шуэфута, да еще стегнул его по крупу пращой. Телор приподнял дубинку и довольно сильно ударил Дорализа, заставляя мула перейти на стремительный галоп, в то же время он пришпорил и Тейтиура. Дери скрылся за поворотом, но неожиданно раздавшиеся торжествующие крики и дикий рев, быстро сменившиеся нечеловеческим воплем, исполненным боли, только подтвердили тот факт, что на этот раз тревога оказалась отнюдь не ложной. Когда Тейтиур свернул на повороте, Кэрис увидела, что несколько человек лежат на дороге, в то время как из близлежащих кустов выскакивают еще мужчины, размахивая дубинками и дико крича.

Девушка видела, как несколько человек упали под копыта Тейтиура, который скакал так быстро, что Кэрис казалось, будто они летят. Но впереди было еще больше разбойников, они выскочили из кустов и бросились на дорогу, пытаясь остановить пони. Телор закричал и снова пришпорил коня, он поднял свою дубинку из полированного дерева, окованную железом. Из-за спины Телора Кэрис была видна лишь рука Дери, которая то и дело поднималась, делала вращательное движение, замирала на мгновение и опускалась за очередным камешком, потом поднималась снова и все это так быстро, что у девушки зарябило в глазах. И прежде чем из-за поднятой руки Телора Кэрис стала не видна дорога, она успела рассмотреть, что три человека, подскочившие к Шуэфуту, завопили истошными голосами и рухнули на землю. Еще один дико закричал и закрыл лицо руками после того, как Дери взмахнул своей пращой. Шуэфут оставил разбойников позади, не отставал от него и мул.

В этот момент кто-то схватил Кэрис за ногу, и она закричала. Девушка с такой силой сжимала петлю на седле Тейтиура, что казалось, приросла к ней, поэтому она и не могла вытащить нож. В то же мгновение Телор, не оборачиваясь, взмахнул своей дубинкой назад и опустил ее на голову мужчины, схватившего Кэрис. Страшное оружие менестреля расплющило эту голову, как перезревший плод, глаза несчастного выскочили из глазниц, оставив после себя лишь окровавленную зияющую пустоту. От увиденного кошмара девушка чуть не задохнулась, и крик ее резко оборвался после того, как Телор прошелся дубинкой вправо, отпали еще трое. Дубинка вернулась вперед, оставив после себя двух разбойников, орущих от боли, и одного, замолчавшего навсегда. Через мгновение послышался шум слева, и Телор широко взмахнул дубинкой влево.

Кэрис очнулась от оцепенения и страха. Увидев впереди между ними и Дери еще много разбойников и заметив, что Тейтиур замедляет ход, девушка крепко обхватила ногами бока коня, слегка откинулась назад и, изо всех сил ударив животное, крикнула: – Давай! Вперед!

Мимо левого колена Кэрис мелькнуло что-то неясное. Инстинктивно она отшвырнула это левой ногой и поняла, что попала по лицу разбойника, почувствовав под ступней нос и зубы человека. Но радоваться ей было некогда. От удара она чуть не свалилась с Тейтиура, ее спасли лишь надежные кожаные петли, сделанные Дери, и Кэрис еще сильнее вцепилась в них.

Она уже больше не боялась и свесилась с лошади, почти касаясь земли и держа нож наготове. Одному нападавшему удалось увернуться от дубинки Телора, которая теперь двигалась все медленнее и медленнее. Подняв свою дубинку, разбойник замахнулся на Телора, но тотчас выронил оружие, схватившись за шею под ухом, где из раны от ножа Кэрис хлынула кровь. Девушка слышала, как взмахнув дубинкой еще раз, Телор тяжело вздохнул, и в ход снова пошел ее нож. Кэрис не видела, кого она поражает и куда, но в следующее мгновение перед ней замаячило лицо одного из разбойников, пытавшегося схватить поводья Тейтиура. Промахнувшись, он попробовал было стащить с лошади Кэрис, но девушка точным и аккуратным движением воткнула нож в глаз нападавшего, сделав это с такой ловкостью, будто он, не двигаясь, стоял перед ней.

Сила, с которой Кэрис оттолкнула от себя ногой тело разбойника, помогла ей не только вырвать из раны нож, но и позволила выпрямиться в седле. Но, выпрямившись, она успела заметить, как в руке одного из разбойников блеснуло лезвие ножа, а дубинка Телора двигалась медленно, ужасно медленно. Кэрис закричала, когда это страшное лезвие вошло в бок Телора, и только после этого дубинка менестреля опустилась на голову разбойника. Девушка изо всех сил била по крупу Тейтиура рукояткой ножа и пинала его ногами, пока конь, наконец, снова не рванул вперед.

Кэрис думала, что они уже прорвались через этот ад, но вдруг опять кто-то вцепился в нее, пытаясь стащить с Тейтиура, и в дюйме от себя она увидела грязное, бородатое лицо, исторгавшее такое зловоние, которое могло исходить только от самой грязной бродячей собаки. Нападающий одной ногой стоял на ноге Телора в стремени, руками же вцепился в Телора и Кэрис. Телор уже сползал с седла, когда отчаяние заставило Кэрис найти в себе силы и вырвать свою руку у разбойника. Она взмахнула ножом и почувствовала, как острое лезвие вошло в бок нападающего; тот дико взревел от боли и попытался ударить девушку, но она вонзила нож еще глубже, и разбойник упал на землю, держась за бок.

Тейтиур неожиданно рванул в сторону и чуть не сбросил с себя Кэрис, но девушка с силой, на которую человек способен лишь в отчаянии, мертвой хваткой вцепилась одной рукой в кожаную петлю седла, и вскоре они перегнали Дорализа, а потом и Дери, который то и дело оборачивался назад, метал камни из пращи и безжалостно бил ногами Шуэфута.

Кэрис не могла обернуться, чтобы посмотреть, отбил ли Дери у разбойников охоту преследовать их. Телор выпрямился в седле и пристроил дубинку на колено, но постепенно начал сутулиться, безвольно раскачиваясь из стороны в сторону. Заметив это, Кэрис начала пронзительно кричать.

– Держись крепче! Телор, держись крепче! – Она и сама не очень надежно держалась, хотя и сжимала коленями вздымающиеся бока Тейтиура. Кэрис пыталась поддержать Телора, но одной рукой она держалась сама, другой сжимала нож, и на такой скорости она боялась ранить человека, которого пыталась спасти. Вложить нож в ножны Кэрис тоже не могла, а чтобы просто бросить его – это даже не приходило ей в голову, она скорее бы лишилась своей руки.

К счастью, крик Кэрис расшевелил Телора и заставил вспомнить об угрожающей им опасности. На какое-то время Телор вновь овладел собой, убрал дубинку и выпрямился в седле, Кэрис же успела воткнуть нож в заднюю луку седла и свободной рукой крепко обхватить грудь менестреля. Еще несколько минут девушка тяжело и прерывисто дышала, ее всю трясло. Она все еще слышала дикие вопли и чувствовала, что ее начинает обволакивать какой-то туман. Но Кэрис знала, что ей необходимо собраться с силами, ведь, если она сдастся, Телор упадет и потащит ее за собой.

Этот страх подстегнул ее, она нашла в себе силы повернуть голову назад, чтобы посмотреть на Дери. Карлик, то и дело подгоняя Шуэфута, скакал позади. Разбойников не было видно. Плача, но больше не боясь потерять сознание, Кэрис изо всех сил вцепилась в седло и Телора, совсем не чувствуя рук. Она часто оглядывалась. Расстояние между ними и Дери сначала было значительным, потому что Тейтиур скакал все так же быстро, но постепенно стало сокращаться. Дери безжалостно бил Шуэфута и пращой, и ногами, довольно часто замахивался он и на мула, заставляя животных не сбавлять скорость, в то время как Кэрис уже не подстегивала Тейтиура, но не потому, что понимала, что не должна обгонять Дери, а потому что руки были заняты и она не могла ударить по крупу коня. Кэрис не решалась ударить его ногой, ведь для этого ей пришлось бы расслабить ноги, которыми она обхватила бока лошади.

Тейтиур замедлял ход, карлик догонял их. Кэрис слышала, что он что-то кричит, но не обращала на это внимание, пока, наконец, до нее не дошел смысл слов Дери.

– Остановись! – кричал он.

Не могу, – рыдая, ответила девушка. – Не могу. Я не могу дотянуться до поводьев.