Кандидат в женихи

Глава первая

– Лэйси Маккэндлис окончательно разбила мою жизнь, – пробормотал Бирк, выливая еще один черпак воды на раскаленные валуны в бане.

Вода зашипела и мгновенно превратилась в пар, который собрался в центре и через отверстие в потолке начал выползать нагружу. Эту баню в виде индейского вигвама Бирк построил несколько лет назад. Как жаль, что вместе с этим паром он не может отогнать от себя воспоминания о поцелуях Лэйси! Капли пота покрывали обнаженное тело Бирка. Закинув руки за голову, он лег на деревянную скамью и устремил взгляд в потолок.

Стоял октябрь – месяц, особый для всех Толчифов, поскольку как раз в октябре много лет назад были убиты их родители. Воспоминания о той ночи – тяжелый груз для Бирка: ведь это именно он попросил мать съездить в магазин за проклятой пиццей! Ему так хотелось угостить Лэйси Маккэндлис – худую, кожа да кости, голубоглазую девочку.

Ветер бушевал на горе Толчифов, представлявшей скопище острых утесов и великолепных лугов. Эта гора напоминала Бирку родину его прапрапрабабки Уны – Шотландию. Шелест листьев за стенами бани действовал на него успокаивающе, и это было прекрасно. Ведь он явился сюда именно затем, чтобы очиститься душой и телом и обдумать, как обычно, жизнь. Сейчас для него самое главное – забыть вкус соблазнительных губ Лэйси. Увы, это никак не удавалось!

Когда он хорошенько пропотеет, то выскочит из бани и с диким криком бросится в холодные воды озера. Затем вернется на берег и, мгновенно замерзнув на пронизывающем осеннем ветру, помчится обратно в баню, чтобы хорошенько отхлестать себя березовым веником. Возможно, благодаря столь сильным ощущениям мягкие губы Лэйси наконец-то забудутся. Избавившись от этого навязчивого воспоминания, он оденется, сядет на своего верного Аппалуса и поскачет вниз.

В свои тридцать пять лет Бирк очень любил целовать женщин – но только не Лэйси Маккэндлис. Каждый раз, когда он приближался к ней – а она была членом семьи Толчиф, почти его сестрой, – он ощущал смутное душевное беспокойство. Последний раз это произошло пять дней назад на свадьбе Элсбет.

Сегодня он чувствовал себя осиротевшим.

Их старый дом, овеянный легендами о похищении его прапрапрабабки вождем племени сиу, опустел. Дункан, женившись на Сибилле, воплотил в жизнь легенду о колыбели, Кэлум женился на Талии Петровой, и легенда о кольце с гранатом стала правдой. Наконец, Алек, брат Талии, женился на Элсбет и завернул ее в старинную шаль Уны. Благодаря этому еще одна легенда – о Свадебной Луне – воплотилась в действительность. Теперь настала очередь Бирка: он должен найти кресло-качалку, которую семейство Уны привезло в Новый Свет, и тем самым воплотить в жизнь еще одно предсказание.

Однако он давно отказался от этой мысли, поскольку следы кресла-качалки были утрачены более полутора веков назад и, скорее всего, оно уже давно сгорело в чьей-то печке.

Свадьба Элсбет и Алека Петрова уже подходила к концу, когда Лэйси вдруг прижалась к Бирку, как делала это, когда еще была ребенком и нуждалась в утешении. И тогда он обнял Лэйси так, словно не мог жить без нее, прижался губами к ее губам и раздвинул их языком…

– О черт! – выругался Бирк, стискивая зубы. – Все Толчифы повлюблялись как мухи… Сначала Дункан, затем Кэлум и теперь, наконец, Элсбет. Ничего удивительного, что я так расчувствовался.

Он бросил щепоть шалфея на раскаленные камни, и эта ритуальная индейская трава окутала его ароматным дымом.

Лэйси так много для него значила! Когда там, на свадьбе, она склонила голову на его плечо, он изо всех сил старался, чтобы ей было как можно удобнее. Она слегка всхлипнула, и он обнял ее еще бережнее. Сначала Бирк поцеловал ее в лоб – она была на целый фут ниже его и на восемьдесят фунтов легче, – затем в щеку. Он делал так еще в детстве, до тех пор, пока ей не исполнилось семнадцать лет и она не стала воспринимать его поцелуи совсем иначе…

Бирк поцеловал кончик ее носа, отстранил локон черных, пахнущих цветами волос – Лэйси любила носить венки… Наклонив голову еще ниже, он уловил легкий вздох, вырвавшийся из ее полуоткрытых губ.

После этого он уже не мог сдержать себя – его так манили эти сладкие и ароматные губы! Они были мягкими и горячими, и он впился в них, чувствуя головокружение, как во время сильного шторма. Поскольку они оба, чтобы доставить удовольствие Элсбет, надели шотландские юбки в складку, ткань не могла скрыть его адское желание немедленно уложить Лэйси на землю… или перекинуть ее через круп своего жеребца и умчать в горы.

Черт, какие обжигающие воспоминания! Бирк вытер пот со лба. В тот момент он настолько увлекся Лэйси, что забыл об окружающих. А ведь все население городка Амен-Флэтс, не говоря уж о его семье, наблюдало за тем, как он жадно целует девушку, зажав ее волосы в кулак. Плеснув водой на угли, Бирк уныло покачал головой. Его руки все еще помнили тяжелые, теплые, шелковистые пряди ее волос, которые так красиво играли на ветру.

Как же ему хотелось зарыться в них губами или задрапировать ими ее маленькие, божественные груди… О Боже!

– Сейчас октябрь. Я – Толчиф, – заговорил он сам с собой, чтобы успокоиться. – Да при таких обстоятельствах ни один мужчина в мире не смог бы удержаться.

Ему нравились женщины средней комплекции, способные здраво рассуждать и обладающие мягким, покладистым характером. Но Лэйси, которой уже исполнилось двадцать девять лет, была совсем не такая. У нее был сильный характер, и еще неизвестно, кто бы из них кого переделал! После происшествия на свадьбе она стала героиней его ночных кошмаров…

Бирк задумчиво изучал очаг и вдыхал ароматы трав, периодически подбрасывая их на раскаленные камни. Эти травы собрала для него Элсбет, которой были прекрасно известны его чувства к Лэйси. Давно выйдя из детского возраста, та стала для Бирка самой желанной женщиной в мире. А ведь это именно он, относясь к ней на протяжении девятнадцати лет почти как к сестре, учил ее, как строить кукольные домики, водить машину, принимать надменный вид…

Но он никогда не учил ее целоваться, оставив это занятие для самоубийц. С семнадцати до двадцати одного года она ухитрилась заслужить прозвище «породистая Лэйси», сводя с ума всех мужчин в округе своими короткими юбками или обтягивающими джинсами. Она неизменно изводила своих поклонников постоянными капризами, а затем бросала. Бирку не хотелось даже думать о том, чем еще, кроме своих капризов, она могла их «изводить». Лэйси была центром всеобщего внимания, и мужчины были просто счастливы ей угождать. При этом никто из Толчифов не мог ее остановить. Она немного успокоилась лишь после того, как Бирку чудом удалось спасти ее от изнасилования. Он понимал, что она прекрасно сознает, в какие опасные игры играет, и тем не менее…

Почему от поцелуев Лэйси он возносится на небеса?

Последние три года ее начало что-то беспокоить. Никто еще даже не догадывался о свадьбе Элсбет, однако Бирк уже заметил, что Лэйси стала сильно нервничать. До тех пор пока ей не исполнилось семнадцать, он мог с уверенностью утверждать, что знает ее лучше, чем кого бы то ни было. Но как бы он ни беспокоился о ней сейчас, она не перестанет задирать перед ним нос.

Он целовал ее, ощущая вкус ее губ! А ведь в ней сконцентрировались те качества, которые Бирк терпеть не мог в женщинах. Лэйси была грубой, циничной, задиристой, очень упрямой, да еще отмеченной шрамами. Она не хотела иметь детей, заниматься домашним хозяйством или связывать себя с кем-нибудь. Единственное, чего она никогда не упускала, так это возможности помучить его.

Раздраженный тем, что не может заставить себя не думать о Лэйси, Бирк в очередной раз положил на угли пучок душистых трав, затем встал, отодвинул заслонку, сделав пошире отверстие над очагом, и снова опустился на деревянную скамью.

Во время свадьбы Элсбет он сам запустил пальцы в черные вьющиеся волосы Лэйси и приподнял ее, чтобы поцеловать. Да, вкус ее губ был вкусом его мечты!

Но после этого произошло неожиданное: ее кулак со страшной силой врезался в его челюсть, она мастерски подставила ему подножку и вот, на глазах у обитателей Амен-Флэтса, уже привыкших к проделкам семейства Толчиф, он неуклюже растянулся на земле.

– При этом моя проклятая юбка позорно задралась, – продолжал вспоминать вслух Бирк. А Лэйси метнула в его сторону разъяренно-торжествующий взгляд и удалилась, причем ее собственная юбка и плед гордо развевались на ветру. Вскочив на мотоцикл и запустив мотор, она умчалась прочь, оставив его мучиться от боли и унижения.

Бирк глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться. Он был специалистом по планировке зданий и интерьерам. Несмотря на холостяцкий образ жизни, он привык планировать все на свете, и лишь тот поцелуй ему запланировать не удалось. Вздохнув еще раз, Бирк постарался подавить в себе страстное желание немедленно отправиться на поиски Лэйси, чтобы вновь осыпать ее поцелуями. На этот раз он будет вести себя нежно и деликатно… После всего он и близко не подпустит к себе ни одну невесту, спасибо Лэйси!

Человек имеет право разволноваться, когда его родная сестра выходит замуж. Он уже держал на руках детей своих братьев – Мегана, сына Дункана, и Киру, дочь Кэлума.

На свадьбе Элсбет Бирк встретился с Челси Лэнг, которая поразила его известием о том, что Лэйси, по ее собственному признанию, спала с ним! Челси была девушкой, ни в чем себя не ограничивающей, впрочем, как и Бирк: встречаясь с ней, он продолжал общаться с женщинами легкого поведения. Однако после этого известия их чуть было не состоявшаяся помолвка расстроилась, и в настоящее время его шансы жениха были равны нулю. Поцелуй Лэйси оказался как нельзя более кстати…

– Сейчас октябрь, а я – Толчиф, который очень чувствителен к свадьбам и детям, – закашлявшись от дыма, напомнил он себе.

Дым был темный, густой, глаза слезились, и Бирк решил, что положил в огонь слишком много дров, которые просто не успевают сгорать. Странно, но ведь он полностью открыл задвижку! Поднявшись с лавки, Бирк взял полотенце. Озеро уже давно готово было принять его в свои ледяные объятия. Отбросив сук, подпиравший дверь, он выбрался наружу.

Холодный горный ветер мгновенно обдул его разгоряченное тело. А, так вот в чем дело! Отверстие в потолке было завалено сосновыми ветками, лошадь и одежда исчезли. Зато вокруг бани отчетливо были видны следы маленьких ног Лэйси. Опытный охотник, Бирк быстро нашел то место, где она прислонила к дереву свой мотоцикл. Из одежды она оставила ему только ковбойские сапоги и один носок. Прекрасно! Значит, ему предстоит незабываемая семимильная прогулка нагишом через густой лес и весь городок. Бирк сердито разрезал носок ножом, соорудив из него набедренную повязку. Осмотревшись вокруг, он обнаружил несколько бумажных пакетов из тех, которыми пользуются в бакалейных лавках. Связав их бечевкой, он кое-как облачился в эти пакеты, став похожим на пугало. Зато ему не было холодно – неукротимый нрав не позволял замерзнуть.

Итак, Лэйси Маккэндлис выследила его – а ведь этому он сам ее научил!

– Она мне еще за это заплатит, – угрожающе пробормотал Бирк и углубился в лес.

Лэйси обняла себя за плечи и принялась расхаживать по дому, который постоянно пыталась облагородить. Когда-то здесь располагался бордель, называвшийся «Гнездышко Лили». Именно поэтому дом находился на приличном расстоянии от Амен-Флэтса. Сейчас была ночь, и если выйти на широкое крыльцо, можно увидеть огни городка. Лэйси годами откладывала деньги, чтобы купить этот дом, стоявший на холме и возвышавшийся над Амен-Флэтсом. Там, внизу, жили Кэлум и Талия со своей новорожденной малышкой Кирой, которой едва исполнилось две недели, а также Дункан и Сибилла, беременная вторым ребенком. Элсбет тоже беременна – для опытного глаза Лэйси в этом не было никакого секрета.

Радуясь постоянному прибавлению в роду Толчифов, сама Лэйси не хотела иметь детей, ей нравилось по-прежнему оставаться абсолютно свободной. В своей жизни она достаточно часто попадала в разного рода переделки, и теперь ей хотелось спокойствия и комфорта. С помощью Кэлума – самого делового из рода Толчифов – Лэйси продала старый дом Маккэндлисов и сделала последний взнос за «Гнездышко Лили». За те семь лет, что она жила здесь, ей удалось основательно переделать здание и обновить интерьер. Ремонт дома чем-то напоминал ей прощание с прежней жизнью, когда безжалостно выбрасываются старые воспоминания, чтобы заменить их новыми надеждами.

Ей нравилось слушать стук собственных каблуков по новому паркету, она любила рассматривать свой дом снаружи и изнутри. А какой у нее чудесный чертежный стол, оборудованный прекрасной лампой! На стене в рамке висела копия ее первого чека, который она заработала за проект автофургона для некоей Лизы Джеймс.

Ох, как же давно это было! Теперь все ящики ее стола были забиты планами, контрактами и платежными ведомостями. Начав с нуля, сейчас она возглавляла команду из четырех человек. Последним по времени был заказ на перестройку церкви. Благодаря помощи Кэлума Толчифа вся ее бухгалтерия находилась в полном порядке.

Внезапно Лэйси поняла, что сжимает руки в кулаки, и почувствовала мозоли, которыми были покрыты ее ладони. Она сама справится со всеми своими проблемами, как уже неоднократно делала прежде. Она привыкла отвечать сама за себя и не нуждается ни в чьей заботе. Ей уже давно не десять лет и она не маленькая испуганная девочка, покинутая своей матерью и дрожащая от страха в пустом доме! А мать, кстати, уже три года находилась на ее содержании!

Растения, которые она принесла со свадьбы Элсбет, украсили стены гостиной. Это были дикорастущие цветы с горы Толчифов, травы из сада Элсбет, а также орхидеи от отца Алека.

Бирк целовал ее как настоящую женщину! Лэйси подбросила поленьев в камин, сложенный из необработанных камней занимавший центральное место в гостиной, потолок которой поддерживался огромными дубовыми балками. После того как Бирк жадно расцеловал ее на глазах всего города, он вполне заслужил прогулку нагишом по лесу – это охладит его пыл и пойдет ему на пользу. В его жилах текла кровь дикарей, умевших выживать в условиях дикой природы. Когда ему исполнился двадцать один год, он выиграл соревнование на выносливость, проводившееся в зимнем лесу.

Целую неделю она выслеживала его и наконец, смогла застать в самый подходящий для возмездия момент.

Вспомнив о том, с какой наглостью, задыхаясь от страсти и, тем не менее, сохраняя самоуверенный вид, он целовал ее на свадьбе Элсбет, Лэйси машинально вытерла губы тыльной стороной ладони. Казалось, она знала Бирка как облупленного, и все же он сумел ее удивить и вывести из себя этим поцелуем. Лэйси не хотелось даже думать о том, как сильно она сама этого желала. Ему вообще не следовало обнимать ее, не говоря уже о том, чтобы приподнимать чуть ли не за уши и целовать! Мало этого: поскольку он был одет в шотландскую юбку, его страсть буквально выпирала наружу!

Она не собиралась играть с Бирком, хотя и не без ревности наблюдала его заигрывания с другими женщинами. Тогда, на свадьбе, он получил сполна. И теперь – тоже! Дорис Мюллер уже давно положила на него глаз. Что ему стоит сесть на лошадь и домчаться до нее, тем более что она живет всего в трех милях от его знаменитой бани? Любовные утехи Бирка в этой бане давно стали легендой Амен-Флэтса. А милей дальше от Дорис обитает Фрэнни Симмонс, всегда готовая утолить его страсть. Лэйси жила одна и не намеревалась позволять, кому бы то ни было вторгаться в ее жизнь – достаточно с нее двух кошек и собаки.

Ее мать хочет вернуться в начале следующего месяца, однако даже в этом случае Лэйси не будет просить Бирка о помощи.

Она зажмурилась, постаравшись отогнать давние, терзающие душу воспоминания. О, этот пьяный и хриплый голос матери: «Убирайся в сортир и сиди там!» Открыв глаза, Лэйси огляделась – все вокруг было по-прежнему.

Плюхнувшись на табуретку, она расшнуровала ботинки и сбросила их на пол. Стянув через голову свитер и сняв джинсы, Лэйси направилась в кухонный угол, где надела теплое нижнее белье и толстые шерстяные носки.

Все ее маленькое домашнее «стадо» – две беспризорные кошки и собака – следовало за ней по пятам. Черный лабрадор-ротвейлер по кличке Гизмо тыкался носом в ее ноги, требуя, чтобы его скорее накормили. Но Лэйси наклонилась и погладила Синтию – рыжую кошку, которую в свое время нашла на пороге своего дома, и Денниса – черного безухого и бесхвостого кота.

– Вы моя семья, правда, же? – прошептала она и тихонько всхлипнула, снова поддавшись горьким воспоминаниям, – Здесь вы в безопасности и всегда будете сыты.

За мгновение до того, как входная дверь распахнулась, Гизмо принялся лаять. На пороге стоял Бирк – в ковбойских сапогах и каком-то странном розовом одеянии: длинном шелковом халате, расшитом цветами. Яростный порыв ветра, ворвавшийся в комнату вслед за ним, взметнул его длинные и блестящие черные волосы и принес с собой несколько опавших листьев. Суровый взгляд серо-стальных глаз был устремлен прямо на Лэйси, и она сразу почувствовала себя так, как, наверное, чувствует себя, жертва под взглядом хищника. Бирк с такой силой захлопнул за собой дверь, что задрожали оконные стекла, после чего направился к Лэйси, мгновенно вскочившей на ноги. При ходьбе он издавал странное шуршание – под его розовым халатом виднелись коричневые бумажные пакеты. Лэйси не знала, смеяться или плакать. Ощущение уюта и комфорта моментально разлетелось вдребезги, как стеклянная стена, в которую угодил камень.

– Настало время основательно тебя выпороть! – заявил Бирк, сверкая яростным взором, засучивая широкие рукава халата и развязывая кушак, которым был подпоясан. При ходьбе длинный халат развевался вокруг его тела, но он не обращал на это внимания. – В такой холод одного носка маловато, Лэйси.

Она вытерла ладонями щеки. Нет, она не позволит ему увидеть ее плачущей!

– Ты сам во всем виноват, Бирк! Нечего было целовать меня на глазах у всего города. Ты разбил мою жизнь… А теперь убирайся из моего дома!

Бирк наклонился, чтобы заглянуть ей в глаза. Как же Лэйси ненавидела себя за то, что не смогла удержаться: одна слезинка медленно проползла по щеке и соскользнула вниз. Заметив это, Бирк перестал хмуриться, бережно взял ее за руку и притянул к себе.

– Ты плачешь, – пробормотал он, касаясь большим пальцем ее мокрой щеки.

Лэйси быстро взглянула на него – ей не нужна его жалость! Ей вообще никто не нужен, она вполне может сама о себе позаботиться!

– Уходи! Ты даже не представляешь, что Гизмо может сделать с твоим халатом. А он сильный пес, ты знаешь. – Она многозначительно посмотрела на собаку, однако ротвейлер был так увлечен содержимым своей миски, что даже не поднял головы.

– Я вынужден был позаимствовать этот халат у Мэмми Уотерс, стянув с веревки для белья, – зловеще заявил Бирк.

– Лучше обратился бы к Фрэнни или Дорис, тем более что они живут неподалеку, от твоей знаменитой бани. Да они обе просто с ума сойдут, когда узнают, что ты бродил голым по окрестностям. И вообще, почему ты не пошел к Дункану, ведь ранчо находится ближе, чем Амен-Флэтс! Ты не имел права целовать меня так… да еще на глазах у всего города! – сумбурно выпалила Лэйси, закипая гневом, который испепелял ее душу, не затрагивая при этом самых болезненных воспоминаний.

– В чем дело, Лэйси? – спокойно поинтересовался Бирк.

Она толкнула его в широкую, мускулистую грудь – от этого зашуршали бумажные пакеты – и гневно сверкнула глазами. Ей не нравилось, что он стоит так близко от нее, да еще рассматривает ее таким бесцеремонным взглядом.

– Ты уже давно не целовал моих исцарапанных колен, Бирк.

– Почему ты злишься на меня? – поинтересовался он, легко отбрасывая прядь волос с ее лба и поглаживая затылок, как делал это в детстве.

Но Лэйси уже вышла из детского возраста, и подобные прикосновения ей совсем не нравились!

– Вон! – потребовала она, гордо вскидывая подбородок и отстраняясь.

Бирк скрестил руки на груди и несколько мгновений изучал напряженное выражение ее лица.

– Ты страдаешь, Лэйси. Не хочешь рассказать мне, почему?

И вновь ее покоробил слишком бесцеремонный тон.

– Те времена давно прошли, Бирк. Кроме того, ты все равно ничего не сможешь сделать.

– Не смогу? – удивился он, хмуря черные брови. – Но почему? Дай мне хотя бы возможность попробовать.

Детские воспоминания подсказывали ей согласиться. Как было бы хорошо вновь оказаться в его объятиях и предоставить ему возможность утешить ее так, как он один только и умел делать! Но нет, теперь она была самостоятельная женщина и не хотела, чтобы он подходил к ней слишком близко. Женское начало вынуждало смотреть на Бирка не как на надежного защитника, а как на длинного, нелепо одетого и дурно воспитанного ковбоя. Возможно, именно это и побудило ее однажды сказать Челси Лэнг, что она с ним спала…

Лэйси машинально погладила свои бедра, а затем обхватила себя руками и неуверенно переступила с ноги на ногу. Нет, она больше не ребенок, а Бирк – не ее воспитатель или опекун. Он сам все испортил тем дурацким поцелуем! Да, скоро приезжает ее мать и ей нужно быть к этому готовой, но после случая на свадьбе она лишилась того чувства уверенности и комфорта, которое прежде испытывала в присутствии Бирка. В своем дурацком наряде – и как он только посмел явиться к ней в таком виде! – он совсем не производил впечатления надежного защитника.

Какой же она была дурой, что тогда, на свадьбе, сама вдруг прильнула к нему, повинуясь какому-то безотчетному порыву! В его присутствии ей надо постоянно помнить о том, что она уже взрослая женщина, а не маленькая девочка, которая нуждается в защите и утешении.

– Уходи отсюда! – потребовала она, скрываясь за занавеской, отгораживавшей ванную от остального помещения.

– Ты не спрячешься от меня в этом импровизированном сортире, – грубо заявил он, кладя руки на занавеску. – И не умчишься на своем «Харлей-Дэвидсоне» в одном белье и носках.

– Да кто ты такой, чтобы мне выговаривать? – возмутилась она, подныривая под его руки. Поймав его изучающий взгляд, остановившийся на ее упругих сосках, четко вырисовывавшихся под шерстяной тканью сорочки, она невольно напряглась, ожидая, что последует дальше.

– Да, ты можешь позволить себе обходиться без бюстгальтера, – ухмыльнулся он.

– Я не желаю слушать советы от человека, одетого в один носок! – мгновенно парировала она. Подхватив большой пакет с собачьим кормом, Лэйси взбежала по ступенькам недостроенной лестницы, но тут рука Бирка схватила ее за лодыжку. Она дернула ногой, но он не отпустил.

– Все в порядке, детка, ты сама на это напросилась.

Тогда она повернулась и прыгнула на него. Лэйси надеялась, что Бирк растеряется, отпустит ее и тогда она успеет выскочить за дверь. Но он лишь слегка пошатнулся и, крепко держа ее на весу, спросил:

– Ну, теперь ты, наконец, объяснишь, что все это значит?

Она начала брыкаться, и тогда он перенес ее на кушетку. Усевшись, Бирк зажал ее ноги своими коленями, придерживая за талию.

– Помнишь, я так же держал тебя, когда ты разозлилась, увидев меня целующимся с Энжи в конюшне? Правда, тогда тебе было только одиннадцать, но ты не слишком по взрослела за это время. Я ведь могу просидеть так всю ночь.

– Да уж, конечно, ты больше и сильнее. И я прекрасно помню, как ты возился в соломе с Энжи. Это просто чудо, что ты не спалил конюшню своими огненными поцелуями. – Лэйси гневно взглянула на Бирка и залилась слезами. – Неужели ты не можешь найти себе кого-нибудь еще, кроме меня?

Ей не нравились его нарочитое спокойствие и холодный взгляд. Когда у Толчифов такие глаза, их уже ничто не может остановить. У Паулины Толчиф был именно такой взгляд, когда она завела ее мать в комнату и отругала так, что даже спустя несколько часов после этого разговора у Ио Маккэндлис все еще тряслись руки.

Впрочем, ему скоро все это надоест, и он ее отпустит. Кто же в Амен-Флэтсе не знает, что Бирк предпочитает высоких блондинок с пышными формами!

– Ну вот, замолчала – и прекрасно. Тебе всегда нравилось дуться.

– Ничего подобного, – мгновенно откликнулась она и тут же плотно сжала губы: он не стоит того, чтобы с ним разговаривать. С какой это стати он вообразил, что все о ней знает?

– Нет, нравилось.

Почувствовав насмешку, Лэйси повернулась к нему. В конце концов, она руководит командой из четырех человек, так неужели не сможет справиться с каким-то Бирком?

– Тебе не следовало лезть ко мне целоваться на свадьбе Элсбет! – отважно заявила она.

– Только о свадьбах не надо, о'кей? Элсбет моя первая сестра, которая вышла замуж. А все эти легенды о приданом Фергюсов воплотились в жизнь: Дункан – и колыбель, Кэлум – и кольцо с гранатом, наконец, Элсбет – и шаль Уны… Я был в расстроенных чувствах, а ты воспользовалась этим.

– Не пори чепухи! – фыркнула Лэйси. – Ты же известный на весь город ловелас! Или я последний бастион, который сумел устоять перед великим покорителем женских сердец? Да и вообще, что произошло? Челси Лэнг тебя бросила?

– Она тут ни при чем.

– Она тебя бросила! Менее чем за шесть лет великого соблазнителя бросает уже вторая невеста. А вот интересно – почему? – Лэйси не хотелось признаваться в ревности, которую она испытывала, когда видела, как Бирк флиртует с другими женщинами. Он влюблялся и развлекался, а она даже не могла залепить ему пощечину, когда он вешал лапшу на уши своей очередной пассии. – Кстати, твоя одежда находится в седельной сумке твоей лошади, которая направилась в конюшню Дункана, на ранчо. Я написала ему записку с просьбой ни о чем не беспокоиться. В отличие от тебя Дункан и Кэлум – прекрасные ребята. – Лэйси позволила себе ухмыльнуться. Это все, что она могла сделать, пока Бирк зажимал ее ноги.

Но зачем он поглаживает большими пальцами ее талию? И почему у нее учащается пульс от этих прикосновений? Когда-то, когда они еще были детьми, Бирк нашел и вытащил ее из-под дома Толчифов, где она пряталась, размышляя о своей матери. С тех пор он изменился – и остался тем же самым. От его черных лоснящихся волос пахнет шалфеем, на лбу и возле глаз пролегли морщинки, и это были единственные белые полоски на его загорелой коже. Мышцы лица были твердыми и сильными, особенно – безжалостные челюсти хищника. Да, он очень похож на своего отца, Мэтью Толчифа, – самого доброго человека, которого Лэйси когда-либо встречала в своей жизни.

Испытывая напряжение и беспокойство, Лэйси следила за тем, как Бирк изучает ее дом – медленно, по-хозяйски, – а ведь она не собиралась его ни с кем делить! Потомок индейцев-охотников, Бирк был самым молодым из братьев и поэтому представлял для нее наибольшую опасность.

Да, опасность, поскольку теперь она прекрасно сознавала, что не может оставаться равнодушной к его мужскому обаянию, что он способен всколыхнуть ее эмоции…

А Бирк заметил кукольный домик, который они когда-то смастерили; в те времена Лэйси мечтала о том, что когда-нибудь они будут жить вместе. Этот домик был обклеен обоями с кухни Толчифов, и в нем находился коврик, сотканный на первом ткацком станке Элсбет… Бирк оторвал взгляд от домика и удивленно посмотрел на Лэйси. – Ты его сохранила? Однако Лэйси вовсе не хотелось, чтобы к ней лезли в душу, особенно теперь, когда может явиться ее мать и вмиг разрушить тот комфортный и уютный мирок, который она для себя создала. А Бирк продолжал осматривать спартанскую обстановку ее дома – старая железная кровать, аккуратный платяной шкаф, миски для кошек, – задержав взгляд на фотографии семейства Толчиф, висевшей на стене в рамке. Эту фотографию подарила Лэйси его мать Паулина. Заметил он и шотландскую юбку, в которой Лэйси была на свадьбе.

– Как видишь, у меня нет стен, – нетерпеливо пошевелилась Лэйси, и в это время Деннис – отважный уличный боец – прыгнул к ней на колени и замурлыкал. Уставившись своими желтыми глазами на Бирка, кот прижался к животу Лэйси и замер. Тем временем Гизмо, весивший свыше тридцати килограммов, запрыгнул на кушетку позади Бирка и с интересом принялся изучать ситуацию. Затем пес взял в зубы плед, которым была застелена кушетка, и тихо зарычал. Лэйси закрыла глаза: ну вот, сейчас Бирк узнает и этот плед!

– Да ведь это тот самый плед, который моя мать соткала для тебя, не так ли? – поинтересовался он, осторожно вытягивая его из пасти ротвейлера. – Когда у тебя было плохое настроение, ты носила его на плечах даже в жару… В чем дело, Лэйси?

Он выпустил ее запястья, и она тут же закрыла лицо, пытаясь удержать рвавшиеся наружу рыдания. Но Бирк заставил ее отнять руки от лица и обнять его за шею. Затем, чуть привстав, он вытянул из-под них плед и накрыл ее плечи.

– Держи и перестань плакать.

От его мягкого, заботливого голоса она заплакала еще сильнее. С тех пор как ей исполнилось семнадцать, она еще ни разу не плакала так горько и безутешно. Лэйси колотила кулаками по широким плечам Бирка и рыдала, во весь голос, а он укачивал ее и всячески пытался успокоить.

– Она возвращается! – Только выкрикнув эту фразу, Лэйси обнаружила, что прижимается лицом к груди Бирка.

Подняв ее лицо за подбородок, он вытер ей слезы краешком одеяла.

– Кто возвращается, Лэйси?

– Мать. – От одного этого слова она начала дрожать как в ознобе. И вовсе не потому, что боялась каких-то действий со стороны Ио Маккэндлис, просто старые воспоминания были слишком болезненны.

– Но ведь ты говорила, что она умерла! Кажется, речь шла о какой-то аварии… Неужели все опять начнется по новой?

– Тебе обязательно надо все знать? Ну как же, ты любишь во все вмешиваться, все вынюхивать! И ведь находятся же дурехи и простофили, которые считают тебя очаровательным человеком! Эх, если бы они знали тебя так же хорошо, как знаю я… Ты ни за что не остановишься, пока окончательно не удовлетворишь свое неуемное любопытство!

– Да, теперь я и сам вижу, что все начнется по новой. Так вот почему у тебя круги под глазами и почему ты меня…

– Я ударила тебя потому, что ты поцеловал меня как женщину, которой домогаешься. А сама мысль об этом мне отвратительна.

Бирк не выглядел слишком смущенным.

– Твоя мать возвращается, – снова заговорил он, – вскоре все увидят ее живой и невредимой и вспомнят прошлое. Она уехала, когда тебе было двадцать, и якобы погибла во время аварии автобуса, который слетел с дороги.

– Не совсем так, – пробормотала Лэйси, вытирая глаза. – Она уехала, когда мне было шестнадцать. Впрочем, она и до этого могла неделями пропадать неизвестно где. Я бы не хотела, чтобы кто-нибудь узнал о том, что… – Хмурый взгляд Бирка испугал ее, и она замолчала.

– Так, значит, ты осталась в родительском доме одна, подделала все нужные подписи и стала сиротой. Но почему ты с нами не посоветовалась?

– Да потому, что тогда вам всем было не до меня – вы трудились в поте лица, чтобы заработать себе на хлеб. Неужели ты сам забыл о том, как вместе с Кэлумом и Дунканом участвовал в каждом родео, где предлагали хоть какой-нибудь денежный приз? Вы учились, занимались ранчо и хватались за любую возможность заработать. Элсбет губила здоровье за своим ткацким станком, а у Фионы не хватало времени даже на то, чтобы заботиться о своей внешности. Зачем бы я стала добавлять вам проблем? В конце концов, не все у меня было так плохо. Да, я жила без матери, зато у меня была крыша над головой. А поскольку вы втроем рубили для меня дрова, зимой мне всегда было тепло. Кроме того, благодаря школьным завтракам и утренней работе у Мэдди я не голодала. Кое-что я прихватывала домой, и, мне кажется, он это видел. Однажды его приятели решили застать меня одну…

– Что ты имеешь в виду? – побледнел Бирк. – Они к тебе приставали?

Лэйси плотно сжала губы и замолчала. Она больше не собиралась ничего ему рассказывать. А Бирк снова оглядел ее одежду, висевшую возле постели, старую, обшарпанную мебель и валявшуюся на полу электропилу, с помощью которой Лэйси пыталась делать ремонт.

– Странно, почему ты не настояла на новом контракте – я имею в виду школьную пристройку? За последние три года ты занималась лишь мелкими и малооплачиваемыми контрактами, хотя тебе следовало брать крупные…

– Конечно, кому же не нужны деньги? – зевнула Лэйси, утомленная этим долгим разговором. Она по-прежнему сидела на коленях у Бирка, лаская Денниса.

– Тебе нужна новая пила, зимняя шуба и рабочий комбинезон. – Бирк встал и легко поднял ее на руки. При этом Лэйси продолжала одной рукой обнимать его за плечи. Ей по-прежнему хотелось прогнать Бирка, хотя она сознавала: при ее нынешнем состоянии он действует на нее успокаивающе. Да и вообще, сейчас она слишком устала, чтобы спорить или о чем-то беспокоиться – даже о приезде своей матери. Она позволила Бирку уложить ее на кровать и накрыть одеялом, после чего сразу же погрузилась в глубокий сон, которого была лишена последние недели.

Дождавшись, когда она уснет, Бирк просмотрел ее банковские счета и чеки, после чего убрал их обратно в ящик стола. Да, он недаром гордился своим умением приводить факты в систему и делать из них надлежащие выводы. А главное – он всегда умел добиваться того, чего хотел. Рабочие перчатки Лэйси лежали возле ее шляпы, причем и то и другое показалось ему таким маленьким и беззащитным… Три года она посылала деньги своей матери, и эти суммы постоянно росли.

Бирк подложил дров в огонь, посмотрел на Лэйси, которая свернулась клубочком на своей металлической койке, и задумчиво погладил себя по щекам, успевшим зарасти щетиной. Сегодня Лэйси попыталась поставить его в дурацкое положение, украв всю его одежду и лошадь. Он изрядно замерз, пока добрался до ее дома, однако теперь всю злость на нее как рукой сняло.

Бирк поднялся, перешагнул через кота, потрепал по шее Гизмо, который спал на старом коврике, и выключил элегантный светильник, оставшийся еще со времен борделя, – правда, Лэйси переделала его из керосинового в электрический. Теперь комната освещалась только неярким светом камина. Рассматривая электропроводку, Бирк понял, что Лэйси все делала сама. И при этом, наверное, задергивала шторы, чтобы оградить себя от посторонних глаз.

Накрытая до подбородка одеялом, она показалась ему беспомощной девочкой. Он взял с полки одеяло для себя, снял свой дурацкий халат и повесил его на крючок. Затем лег рядом с Лэйси, закутался в одеяло и подложил руки под голову.

Оглянувшись на девушку, Бирк насторожился – ему показалось, что на ее щеке блестит слеза. Медленно и осторожно он повернулся на бок, а затем, как только почувствовал, что она начала дрожать, обнял ее обеими руками. Уткнувшись лицом в ее ароматные волосы, он начал вспоминать о том, как держал ее на коленях и укачивал. Он еще не знает, как и от чего, но обязательно защитит Лэйси!

Гизмо вскочил на постель, сел и зевнул. За ротвейлером последовали кошки, тоже пытавшиеся найти себе уютное местечко. Бирк почувствовал, как пес приткнулся к его спине, еще плотнее прижав его к Лэйси. Она вздохнула, обняла ближайшую кошку и прижалась своими горячими ягодицами к обнаженным бедрам Бирка. Он тяжело вздохнул, Гизмо заворчал, кошки замурлыкали – короче, всем стало хорошо и уютно.