Кандидат в женихи

Глава четвертая

Когда Бирк очнулся, то увидел, что он лежит на постели Лэйси. В глотке саднило, будто по ней прошлись наждаком, а голова болела так, словно он пробивал ею стену. Два дня после того памятного вечера в баре он старался держаться подальше от Лэйси, зализывал душевные раны и при этом ухитрился подцепить грипп. Кое-как он добрался до Элсбет и Алека, однако тот, угостив его чаем с лимоном, твердо заявил:

– Мы с твоей сестрой женаты всего две недели, так что ты не сможешь остаться у нас, как бы плохо тебе ни было. Я позвоню Дункану.

Через полчаса приехал Дункан, прихватив с собой Кэлума, после чего начался семейный совет. Оказалось, что никто из Толчифов не хочет брать на себя заботу о Бирке, опасаясь, что тот перезаразит всю семью.

– Обо мне позаботится Лэйси, – прохрипел Бирк, после чего Дункан, Кэлум и Алек заулыбались. Затем, посовещавшись, они привезли его к дому Лэйси и внесли внутрь. – Помоги мне, Лэйси, – с трудом прошептал он, не обращая внимания на трех родственников, гоготавших где-то сзади. – Твои ребята сделали мой дом непригодным для жизни.

– О, Бирк! – только и воскликнула она, проводя своей прохладной маленькой ручкой по его пылавшим щекам. Однако сразу же пришла в себя и гневно запротестовала, особенно когда трое Толчифов положили Бирка на ее постель.

Всю ночь она поила его соком, давала таблетки, втирала в грудь эвкалиптово-ментоловый бальзам, прикладывала лед к его пылавшему лбу, мерила температуру – короче, вела себя как заботливая сиделка.

Когда он очнулся рано утром и зажмурился от яркого света, Лэйси мгновенно наклонилась к нему.

– Мне не слишком-то все это нравится, Бирк, – проворчала она, обтирая холодной влажной салфеткой его потное лицо, – ты всю ночь не давал мне спать. Для таких дел тебе нужна жена. А я слишком хороша для тебя, заруби это себе на носу.

Он ухитрился поймать ее руку и заставил присесть рядом с собой.

– Как жаль, что я болен и не могу тебя поцеловать. Ты знаешь, я заразился, поцеловав маленькую девочку – Мэри Лу, которая упала с велосипеда и сильно ушиблась у меня на глазах. У нее был грипп, и через сутки я уже и сам ослаб, как ребенок…

– Ты хоть помнишь, что тебя принесли Толчифы, причем ты трепыхался у них на руках, как пойманный кит? – Бирк молча помотал головой, и тогда она начала рассказывать: – Алек заявил, что Сибилла на седьмом месяце беременности, Меган едва оправилась от ветрянки, да и остальные очень боятся заразиться от тебя гриппом… Поэтому они принесли тебя сюда. А помнишь, как ты просил: «Помоги мне, Лэйси»? – Она поднялась, кровать качнулась, и в голове Бирка вновь зазвенели колокола, а перед глазами поплыли красные круги. – Я собираюсь на работу, – продолжила она, – но через пару часов вернусь. Все, что от тебя требуется, – это как можно больше спать, чтобы сбить температуру. Если ты будешь хорошо лечиться, то избежишь осложнений. А теперь приподнимись.

Обессиленный Бирк одними глазами умолял оставить его в покое, но безжалостная Лэйси тормошила его до тех пор, пока он не приподнялся и не сел, опираясь спиной о подушку.

Впрочем, во всей этой возне был даже элемент эротики – один раз он буквально уткнулся носом в ее груди, в то время как ее волосы ароматным дождем пролились на его голову.

– Глотай, – потребовала она, протягивая ему две таблетки. Бирк сделал над собой колоссальное усилие и с трудом проглотил их, что вызвало сильную боль в его воспаленном горле. – Запей. – И Лэйси поднесла к его губам стакан с апельсиновым соком.

Он сделал несколько жадных глотков, придерживая ее руку за запястье.

– Жажда? – понимающе спросила она и сама же ответила: – Ну, разумеется, при такой-то температуре. Вот, навязали тебя на мою голову! Не вздумай умереть, а то мне еще придется прятать твое тело в свежем бетонном растворе, чтобы избежать объяснений с полицией. Сейчас ты далеко не так горяч, как тогда, в баре, – продолжала говорить она. – Надеюсь, что твой грипп продлится недолго, и ты не станешь симулировать, чтобы подольше находиться в моем доме. Так, – она оглянулась по сторонам, – вот тебе пульт дистанционного управления, если захочешь посмотреть телевизор; а это – несколько журналов по строительству и компьютерам… телефон я поднесу поближе. Надеюсь, если вздумаешь позвонить, 1 то не станешь хвастаться своему абоненту, что находишься в моей постели? Принимай таблетки, пей сок и как можно больше воды и не вздумай приглашать девиц из своего многочисленного гарема в мой дом! – Лэйси снова обтерла его лицо влажной салфеткой. – Я вернусь домой еще до полудня. Постарайся к тому времени быть повеселее. – Она щелкнула его по носу и усмехнулась. – Весь город судачит о том, как ты вытаскивал меня из бара Мэдди. Говорят, что ты действовал, как все Толчифы, когда они видят женщину, которая им нравится. Но ведь мы с тобой знаем, что ты просто не выдержал, не так ли? Я видела тебя в деле, старый развратник, когда ты резвился с Эммой Ловенски на берегу реки. С ней ты откровенно сачковал, но со мной у тебя этот номер не пройдет.

Говоря это, она уже натягивала свитер поверх майки, расхаживая по комнате и разыскивая шляпу и перчатки. Когда Лэйси, наконец, ушла и в его воспаленном мозгу отзвенела последняя из ее намеренно издевательских фраз, Бирк мысленно поклялся себе, что она еще заплатит ему за это унижение. Скучать ему не пришлось – собака, и кошки немедленно запрыгнули на постель. Остаток утра он занимался тем, что пытался их согнать и при этом сам не свалиться на пол. Утомившись от" всей этой возни, он зарычал на ротвейлера и, окончательно обессилев, неожиданно заснул. Последняя его мысль была о том, что он все-таки добился своего и живет теперь там, где и хотел жить.

Лэйси ворвалась в дом ровно в полдень, как раз в тот момент, когда Бирк, уже проснувшись, смотрел по телевизору какую-то «мыльную оперу».

– Элсбет сварила тебе суп, – заявила она, переливая его в тарелку из большого термоса. Затем она поднесла тарелку Бирку и прикрыла его грудь кухонным полотенцем. – А ты стал еще более волосатым, чем когда тебе было двадцать лет.

– Убирайся, – просипел он.

– Кстати, пока ты с Эммой развлекался, Синди, Марго, и я вас снимали…

Бирк помотал головой, не желая открывать рот для ложки супа, поднесенной к его губам. Тогда Лэйси взяла край полотенца, зажала ему нос и держала так до тех пор, пока он не открыл рот. Воспользовавшись этим, она ловко влила суп.

– Один из приятелей Марго одолжил ей кинокамеру последней модели, – продолжала она. – Марго хотела продать тебе этот фильм, но у нас не было денег, чтобы проявить пленку, которая, между прочим, до сих пор находится у меня.

– Пощади, Лэйси! – взмолился он, проглотив вторую ложку наваристого куриного бульона с лапшой. – Неужели в тебе нет ни капли жалости? У меня и так раскалывается голова.

Бирк закрыл глаза, мечтая о скорейшем выздоровлении. Как только встанет на ноги, он найдет способ отплатить Лэйси.

– Ты прав. К тебе у меня нет ни капли жалости. Ешь. – Она пристально посмотрела на него и повысила голос: – Разве я не называла тебя «ходячим – спермобанком»? Да, конечно, я понимаю, что ты отрабатывал свою репутацию плейбоя не ради себя, а ради своих замечательных генов.

Сосредоточившись на процессе кормления, Лэйси непроизвольно приоткрыла рот, упершись кончиком своего язвительного язычка в верхнюю губу. Наблюдая за этим, Бирк поневоле залюбовался. Пятно засохшей извести пристало к одному из черных локонов, на носу – пятнышки голубой краски, за левое ухо заложен карандаш – да, Лэйси была бесподобна! Интересно, носит ли она сережки? Чтобы проверить это, он потянулся и слегка ухватил ее за нежно-бархатистую мочку уха, но Лэйси тут же отпрянула назад.

– Не трогай.

Тогда он приподнял голову и лизнул ее руку, державшую ложку.

– Будешь так делать – вылью суп тебе на голову, – невозмутимо пообещала Лэйси. – Сначала я думала проявить эту пленку, там запечатлено, как ты тискаешь и вылизываешь Эмму. Но, пожалуй, я лучше скажу Саре Джейн, что ты хочешь ее видеть. Думаю, она не будет возражать даже против гриппа, если заразится им от тебя.

– Трусиха, – прошептал Бирк. – Да не заражу я тебя!

– Вот этого я как раз не боюсь, у меня против тебя иммунитет. – И Лэйси, словно бы в доказательство своих слов, лизнула свою руку в том месте, где ее только что лизал Бирк.

– Когда я выздоровлю, мы еще об этом поговорим, – пообещал он. – Кроме того, тогда и посмотрим, кто кого заставит попотеть, не так ли?

– Поимев дело со мной, мужчины уже не в силах разговаривать, – презрительно заявила Лэйси. – Я способна испепелить их одним поцелуем… Хоть ты и пытаешься храбриться, но выглядишь жалким, как раздавленная лягушка. На-ка лучше прими таблетку.

По ее дрожащей руке Бирк понял, что она взбудоражена этим разговором. Значит, он все-таки сумел пробудить в ней женщину! Сколько бы любовников у нее ни было – об этом ему даже думать не хотелось, – он будет у нее последним!

Вскоре после того, как она снова ушла на работу, зазвонил телефон. Гизмо залаял, кошки засуетились, Бирк потянулся было к трубке, но тут сработал автоответчик, и он услышал хриплый голос Ио Маккэндлис. При этом на заднем фоне явственно слышался чей-то заспанный мужской голос.

– Лэйси, последний раз ты прислала так мало денег, что мне не хватило даже на пиво. А ведь мне еще нужна одежда и косметика! Вышли чек по тому же адресу.

Бирк медленно сполз с кровати, завернулся в одеяло и кое-как добрался до автоответчика. Он стер сообщение Ио, а затем, едва не наступая по дороге на мурлыкавших кошек, вернулся в постель.

Лэйси подперла голову рукой. Она сидела за столом, вяло ковыряя ложкой в тарелке с остывшей кашей. Куриный суп Элсбет она берегла для Бирка, поскольку сама умела готовить только консервированные супы. Как бы она сейчас хотела, чтобы он находился подальше от нее!

Подняв голову, она взглянула на Бирка, спавшего на ее постели и прижимавшего к себе одеяло с таким видом, словно это была женщина. Вот уже вторую ночь он метался в бреду, не давая ей спать.

Поднявшись со стула, Лэйси подошла к нему, вглядываясь в его осунувшееся мужественное лицо, на котором странно выделялись длинные черные ресницы. На смуглом виске тяжело пульсировала вздувшаяся жилка.

Какое-то время она задумчиво гладила одну из его прядей, а затем осторожно разжала пальцы. Это был Бирк, друг ее детства, показавший ей, что мужчина может быть деликатным и нежным. Наверное, не следовало рассказывать ему о возвращении матери, поскольку он сразу же почувствовал себя обязанным ее защищать. Почему она позволила Бирку вторгнуться в ее жизнь? Ведь ей не раз случалось выставлять мужчин за дверь, охлаждая их пыл одним резким словом.

Если она выйдет за Бирка замуж, то может сделать его несчастным. В этом отношении он совершенно прав. Сколько лет она потратила на борьбу с ним, осложняя этим жизнь и себе, и ему! Но что делать, если ее так сильно возбуждал вид разъяренного, грозного Бирка, когда казалось, что он буквально дымится, как пистолет после выстрела…

Лэйси протянула руку, чтобы отвести волосы с его лба, и в этот момент Бирк открыл глаза и спокойно взглянул на нее. Она затаила дыхание, зажмурилась, а когда осмелилась снова открыть глаза, Бирк опять спал, дыша глубоко и спокойно.

– Я всегда ненавидела тебя, – прошептала она, – такого самодовольного и сильного ублюдка, вообразившего себя покорителем женщин…

– Ты выйдешь за меня замуж, – не открывая глаз, вдруг глухо произнес он, и Лэйси вздрогнула, не в силах скрыть нервную дрожь. – Думай только об этом. Из-за тебя мне разонравились послушные и мягкосердечные женщины. Я знаю, что у тебя вполне хватит изобретательности на то, чтобы превратить мою жизнь в кромешный ад…

Она испуганно отпрянула и взбежала по лестнице. Ей на глаза попалось старое кресло-качалка, отсвечивавшее в лунном свете лакированным деревом, и Лэйси подошла поближе. Она вдруг почувствовала себя женщиной из другой эпохи, которая сидела в этом кресле, нежно укачивая своего новорожденного младенца. Ей уже двадцать девять лет, а она до сих пор не знает, что чувствует кормящая мать, держащая на руках сонного малыша. Задумавшись, Лэйси опустилась в кресло. На что может быть похоже это чувство? Она машинально подняла куклу, сидевшую на полу рядом с креслом, – это была старая кукла Фионы, – положила ее себе на колени и, слегка раскачиваясь, стала мурлыкать под нос ту самую колыбельную песню, которую ей пела Паулина Толчиф. Лунный свет заливал дом, вокруг царили тишина и покой, и Лэйси умиротворенно прикрыла глаза.

Внезапно тени зашевелились, она испуганно вскинула голову и увидела Бирка, завернутого в полотенце, который сидел на козлах и смотрел на нее. Он холодно улыбался, скрестив руки на груди.

– Ты уже кончила шуметь, дорогая?

Дорогая. Это слово почему-то так поразило ее, что она застыла на месте. Хотя чему тут удивляться: зная репутацию Бирка, можно было не сомневаться, что он обращался так к каждой из своих женщин.

– Я всю жизнь мечтала стать барабанщиком, – нелепо солгала она, чувствуя учащенное сердцебиение. Каким же сексуальным он выглядит в этом полотенце! Длинный шрам, начинавшийся от плеча и заканчивавшийся в районе живота, пересекает его выпуклую грудь. Лэйси помнила о происхождении этого шрама.

Однажды она неудачно пыталась заарканить молодого быка, тот бросился на нее, и только благодаря Бирку ей удалось спастись. В результате она была в таком шоке, что ему долго пришлось целовать ее, укачивать и рассказывать смешные истории про эльфов.

Бирк слез с козел и подошел к ее креслу. Лэйси затаила дыхание.

– Необычный дизайн, не правда ли? – заметил он. – Легкое, старинное, ручной работы…

Ей нужно отвлечь внимание Бирка от этого злополучного кресла, которое она когда-то давно купила у одного старика: он заявил, что эти деньги пойдут на его надгробие. Бирк не должен знать, что она много лет скрывает от него это кресло, мечтая о старой легенде!..

Бирк задумчиво провел пальцами по лакированной деревянной резьбе, украшавшей верхнюю часть спинки. Он умел и любил возиться со старой мебелью, приводя ее в божеский вид.

– Ты еще не согласился на мое предложение, – поспешно заявила Лэйси, опасаясь, что это кресло напомнит ему легендарное кресло Уны.

Бирк нахмурился, продолжая изучать кресло.

– Да? – рассеянно переспросил он. – О чем это ты?

– О нашем браке по расчету на то время, пока я не смогу разобраться со своей матерью, – нетерпеливо напомнила она. – Я сама сделаю для этого все, что нужно. – Лэйси волновалась, и рука, которой она убрала волосы со лба, заметно дрожала. – Сейчас я устала и плохо соображаю. Короче, я не маленькая девочка и не хочу, чтобы ты вмешивался в мои отношения с матерью. Я и сама знаю, что нужно делать, хотя неплохо бы иметь и тебя поблизости в качестве сторожевой собаки, если только ты не обидишься на подобное сравнение. Но тебе следует знать, что я очень неохотно иду на все это. Надеюсь, мы обойдемся без лишних эмоций…

Каким же надежным и уверенным он ей кажется! Прошлое разверзлось под ее ногами, словно болотная трясина, и единственным ее оплотом остался именно Бирк.

А он положил руку на спинку кресла, развернул его к окну и склонился над Лэйси, пристально рассматривая в лунном свете ее бледное лицо.

– Нам придется провести ночь в свадебном вигваме, – заявил он. – Это обычай всех Толчифов, и я не хочу его нарушать. Кстати, почему бы тебе не уступить мне свое место, а самой не сесть ко мне на колени? Так мы скорее обо всем договоримся… Между прочим, ты должна обещать, что проведешь со мной всю свадебную ночь, иначе мне будет стыдно смотреть в глаза своим братьям и сестрам. Лэйси посадила куклу на пол.

– Хорошо. Но и ты, разумеется, должен пообещать мне, что на какое-то время воздержишься от связей на стороне и не будешь вмешиваться в мои отношения с матерью. Ты должен согласиться, что я гораздо успешнее добиваюсь своих целей, чем ты. Короче, тебе придется временно отказаться от посещения своего гарема.

– Не возражаю, – заявил он, оглядывая ее с головы до пят. – Кстати, неплохо бы купить тебе что-нибудь шелковое и кружевное. Твое нижнее белье прочное и теплое, но не слишком сексуальное.

– Об этом потом, ведь ты еще не сказал «да». – Лэйси потянулась и сладко зевнула. Уловив на лице Бирка то выражение, на которое рассчитывала, она продолжила: – А ведь ты меня очень хочешь, дорогой. Это может быть даже интересно. Кстати, я не поленилась и записала все женские имена, которые ты произносил в бреду. Возможно, в будущем я смогу тебя этим шантажировать. Например, найму самолет, который напишет в небе: «Бирк любит Стеллу, Нэнси, Джоан и…»

– Ревнуешь? – поинтересовался Бирк, поглаживая ее ладонью по щеке.

– Разумеется, нет, – солгала Лэйси, целуя его ладонь.

– Я хочу жениться на тебе. Однако существуют определенные традиции, которые следует соблюдать: церемония пройдет на той горе, где Уна пасла своих овец и где похоронены мои родители.

– Прекрасная мысль, – шепотом согласилась дрожащая Лэйси.

– Итак, мы здесь, – промурлыкала Лэйси, когда Бирк внес ее на руках в свадебный вигвам. Стояла третья неделя октября. Ветер раскачивал верхушки сосен на горе Толчифов, срывал листья с осин и покрывал рябью холодные воды озера.

Бирк поставил Лэйси на ноги, отступил назад и посмотрел на нее сверху вниз. Под этим пристальным взглядом она судорожно сглотнула. На ней было замшевое индейское платье, расшитое бисером и отделанное бахромой, и мокасины. Платье было далеко не новым – до Лэйси его надевали и другие новобрачные. Бирк погладил ее по щеке и сказал:

– Ты просто совершенство.

– Оставь эти дежурные комплименты. Почему ты даже сейчас не можешь от них удержаться? – спросила она, и внезапно слезы брызнули из ее глаз.

– Потому, что это чистая, правда, – твердо заявил он тем же тоном, каким незадолго до этого давал брачный обет. Несмотря на то, что все друзья и родственники семейства Толчиф находились неподалеку, Лэйси охватил страх. А ведь до этого она смогла спокойно пережить и брачные приготовления, и свадебное торжество, проходившее под специально натянутым тентом, и даже нежный поцелуй Бирка, которым он скрепил свою клятву.

Но ему не следовало целовать ее так, словно бы он брал ее в жены до конца своих дней, не следовало давать торжественные обещания и даже произносить это слово – «навеки»! Сейчас он возвышался над ней, как башня, глядя на нее сияющими серыми глазами, – ее новый муж, ее старый друг, ее мучитель.

Бирк вытер мокрые щеки Лэйси большим пальцем, а затем поднес его ко рту и лизнул. Развязав разноцветную тесьму, которой были связаны ее волосы, – при этом на землю упала украшавшая роза, – он медленно распустил их, внимательно изучая выражение ее лица.

– Вы прекрасны, миссис Толчиф, – благоговейно прошептал он, пугая ее еще сильнее.

– О черт! – пробормотала она, не в силах удержать рвущийся наружу поток слез.

– Судя по всему, без эмоций все-таки не обошлось, – чуть подтрунивая над ней, произнес он.

– Да, есть немного. Кстати, сколько дней сможет простоять этот вигвам?

– Дня два простоит. Подожди, я разожгу огонь и проведаю своего Аппалуса.

Лэйси растерянно оглянулась, не зная, как себя вести. По стенкам вигвама были развешаны пучки трав и кухонные принадлежности, а на полу лежал большой спальный мешок. Она захватила с собой джинсы, свитер и теплое белье – ничего эротического из одежды у нее не было…

– Ты не собираешься помочь мне с лошадью? – весело поинтересовался Бирк.

Лэйси шумно выдохнула, смахнула слезы и вслед за Бирком вышла наружу, где уже стояла глубокая ночь. Озеро Толчифов было покрыто белыми барашками, деревья таинственно шелестели своими кронами, а воздух был чистым, свежим и холодным. Бирк держал ее за руку и, обнимая за талию, прижимал к себе.

– Ты не будешь слишком усердствовать этой ночью, не так ли? – проговорил он. – И не станешь доводить меня до звона в ушах?

Лэйси улыбнулась, мысленно обещая себе, что именно так и сделает. Затем она медленно повернулась к Бирку; он был одет в традиционные индейские штаны и куртку из оленьей кожи, не говоря о мокасинах, – настоящий абориген, дикий и сильный.

Она начала перебирать бахрому его куртки, постепенно продвигаясь все выше и выше, до тех пор, пока не коснулась указательным пальцем его губ. Ею овладело желание распалить его так сильно, как не удавалось еще ни одной женщине. Ради этого она даже готова была отбросить прежнюю мысль о том, как его унизить.

– Ну и как ты себя чувствуешь? – лукаво поинтересовалась Лэйси. Медленно облизнув губы, она положила руки на плечи мужа, встала на цыпочки и поцеловала его в холодные губы.

– Аппалус ждет, – сверкнул глазами Бирк. – Мой жеребец не привык ходить разукрашенным цветами и травами.

– Ну, на этом настояли все твои родственники. Кстати, мистер Толчиф, имейте в виду, что я предпочитаю ездить на собственной лошади, а не сидеть в одном седле с тобой. Никто не просил тебя заворачивать меня в одеяло, сажать на Аппалуса и мчать сюда, когда вечеринка еще не закончилась. – И она игриво толкнула его в грудь, а когда он отвел ее руки, разозлилась. – Ты бессердечный человек, Бирк, – заявила Лэйси, следуя за ним к лошади. – Твоя семья так старалась для того, чтобы…

Бирк быстро разбросал цветы, которыми был украшен Аппалус, после чего загнал его в укрытие и привязал к столбу. Лэйси подобрала цветы, набрав целый букет.

– Ты так беспокоишься о своем жеребце…

– Да, беспокоюсь, – отрезал он.

– Я вижу, ты заранее нарезал веток, чтобы соорудить для него навес. Но я же знаю, что ты занимаешься подобными делами, когда расстроен. В свое время ты предпочитал рубить дрова, чтобы успокоиться… Что с тобой происходит, Бирк?

Он оглянулся на нее, продолжая сооружать навес.

– Надеюсь, ты не собираешься доставать меня всю ночь? А ведь за целый день ты и слова не вымолвила! Зато была бледна и тряслась, как в лихорадке, словно тебя ожидала не брачная ночь, а смертная казнь! И вот теперь, когда я сам хочу успокоиться и побыть один, ты начинаешь меня донимать дурацкими разговорами…

– Да, и буду донимать! – пообещала Лэйси, следуя за ним к вигваму и продолжая собирать цветы.

Все то время, пока Бирк готовил ужин из свежей форели и картофеля, она не давала ему ни минуты покоя, мучая ехидными вопросами и придумывая все новые способы, как вывести его из себя. При свете костра он больше всего походил на одного из своих далеких индейских предков. На его щеке был шрам – память о первой в жизни попытке побриться. Сейчас этот шрам побелел от гнева. Заметив это, Лэйси торжествующе улыбнулась. Тем не менее, Бирк сдерживался и даже протянул ей тарелку с самым невозмутимым выражением лица.

– Знаешь, Бирк, ты типичный Толчиф, – заявила она. – Свою гордость носишь, как шериф – свой значок. Во что бы то ни стало, стремишься выполнить то, что пообещал. Но и я привыкла выполнять обещанное. Так вот, сегодня, если только ты не вздумаешь использовать всю свою первобытную силу, я доведу тебя до истощения. Что ты фыркаешь? Это все, что ты мне можешь ответить?

– Пойду-ка я лучше прогуляюсь, – заявил он, отодвигая тарелку.

– Прекрасно. В таком случае я ложусь спать, – Лэйси послала ему воздушный поцелуй, делая вид, что не обращает внимания на хмурое выражение его лица. Затем она расстегнула пояс и стянула с себя индейское платье, оставшись в своем обычном белье. Сев на пол, она принялась развязывать мокасины. Бирк с интересом следил за ней и даже перестал хмуриться.

– Не впечатляет, – пробормотал он, – теплое белье в брачную ночь… Большинство женщин предпочли бы что-нибудь более эротичное, чтобы заинтриговать своего мужа. Впрочем, зачем меня интриговать, ведь я же только осеменитель, не так ли? – с этими словами Бирк резко повернулся и покинул вигвам.

Дрожа от холода, Лэйси нырнула в спальный мешок, думая о том, как вести себя с Бирком, если он решит лечь рядом. А что, если нанести ему удар в самое чувствительное место?

Когда она проснулась от свиста ветра, теплое тело Бирка уже было рядом. Закинув руки за голову, он внимательно изучал отверстие для дыма в верхней части вигвама. Почувствовав, что она проснулась, муж оглянулся на нее так резко и стремительно, как это делают охотники, когда чувствуют, что к ним кто-то подкрадывается. Они встретились глазами, и его взгляд, словно он пытался запомнить ее лицо навеки, испугал ее не на шутку. А ведь Лэйси прекрасно знала, что Бирк всегда был гарантом ее безопасности!

– Ты занял слишком много места, – заявила она.

Бирк что-то проворчал и повернулся к ней спиной. Лэйси нахмурилась: как он смеет ее игнорировать? Она прижалась к нему и нежно поцеловала его в основание шеи. Бирк вздрогнул и мгновенно повернулся к ней.

– Что ты делаешь?

Ей так нравилась его ярость! Лэйси начала игриво перебирать пальцами волоски на его груди.

– Разве ты можешь лежать спокойно, когда я здесь, рядом с тобой? – поинтересовалась она.

Бирк, словно каменный, лежал совершенно неподвижно, пока она ласкала его грудь, лицо и плечи, а затем закинула обнаженную ногу на его бедро.

– Бирк, мы оба голые…

– А ты этим шокирована? – усмехнулся он с таким выражением, что ей захотелось вцепиться в него ногтями. Сама она уже была возбуждена до крайности…

– Тебя не возбуждает моя грудь?

– Я уже говорил, что ты – совершенство.

– Ну, это вполне в твоем стиле – говорить о том, чего не знаешь. Я хочу, чтобы ты меня обнял и рассказал, что я для тебя значу.

– Лэйси!

Она порывисто села, надеясь, что вид ее обнаженной груди наконец-то заставит его проявить активность. Дав ему вволю налюбоваться ею, она снова легла рядом и застегнула мешок почти до подбородка.

– Что ты пытаешься этим доказать? – разъяренно поинтересовался он, и это ее обрадовало – ведь именно его ярости она и добивалась.

– Странно, что никто не удивился, когда мы объявили о том, что решили пожениться. Все словно бы ждали, что мы именно так и поступим. Но до чего скверно все, получается: скоро приедет моя мать, а я даже не могу возбудить тебя до такой степени, чтобы ты наконец-то сделал то, что кажется самым естественным в подобной ситуации… – Лэйси вновь села, но на этот раз прикрыла обнаженную грудь руками. – Я не боюсь своей матери, но… – она вдруг вспомнила те редкие мгновения, когда Ио проявляла к ней нечто похожее на материнскую нежность, – но я совершенно запуталась. С одной стороны, я ее люблю, с другой – боюсь.

Бирк погладил ее по волосам, как делал это еще тогда, когда она была маленькой девочкой.

– Все образуется, Лэйси.

– Издеваешься? – вскинулась она, уже жалея о своем признании.

– Я просто уверен в твоей способности находить выход из любой ситуации.

– Ну, конечно… Тогда кто бы мне объяснил, зачем я как идиотка согласилась выйти за тебя замуж!..

В его глазах блеснула столь острая обида, что Лэйси осеклась. Все Толчифы отличались очень серьезным отношением к браку, поэтому ей не следовало затрагивать эту тему. Кроме того, она прекрасно сознавала, как много значит и для Бирка, и для всех остальных Толчифов. А ведь он действовал именно так, как, по его представлениям, и обязан был действовать настоящий мужчина! Разволновавшись, она наклонилась и быстро поцеловала его в губы, а затем уселась на него верхом.

– Лежи и не мешай мне терроризировать тебя!

Вытянувшись на нем во весь рост, она обхватила руками его лицо и стала покрывать не слишком умелыми поцелуями.