Каникулы бога Рандома 2

Глава 3

В себя приходить было гораздо сложнее, чем после самогона Кузьмича и доярок. Сначала я понял, что, в принципе, существую, а уже потом и не сразу, что — мыслю.

От прямых лучей местного солнца меня, конечно, укрыли, но всё равно было слишком светло и глаза резало нещадно.

Открыв глаза, я увидел над собой морду Дезика, на этот раз в единственном экземпляре. И это сразу вызвало у меня улыбку умиления.

— Дорогой мой, — сказал я и понял, что пьянка не осталась без последствий. Да, я не ослеп от самогона Оралиуса. Но зато оглох, так как не слышал ни единого звука. Хотя внутренний слух улавливал произносимые мною слова. Слышал их и Цербер. — Солнышко, родненький, прекрасный Дезик, — он закатил глаза и помотал головой. — Принеси, пожалуйста, рассольчику. И ещё, кажется, я оглох.

Тот приблизил лапу к моему уху и после некоторых манипуляций, я стал слышать.

— Беруши, — сказал он, показывая мне затычку, — потому что…

Хотя он мог ничего не объяснять, я и так слышал хор многих тысяч глоток орков, скорбящих по своему правителю.

— Громорыг Грозный Рык, пусть дорога твоя будет легка и красива, пусть будет усеяна молодыми орчанками и черепами врагов. Пусть твой дух упокоится в раю воинов, — и вот всё подобное этому, но с тысячей разных вариаций.

Но мне было не до этого, я скорчился от громких звуков, и Дезик затолкал берушу обратно мне в ухо. Сразу стало легче.

— Хороший мой, — снова проговорил я, — рассольчику бы.

— Как орков пугать, так значит, псина домашняя, — недовольно заметил на это Цербер. — А как, рассольчику принести, так солнышко, родненький, хороший мой? Ну-ну.

— Ну надо было мне на орка надавить, — я даже руками развести не мог, потому что боль пронзала тело при каждом движении. А с Дезиком мы разговаривали телепатически, как оказалось. Именно поэтому слова стали больше похожи на лёгкие облачка. — Кстати, что с ним? Умер? Разбился, или от выпитого?

— Сейчас, — ответил волкодав и исчез, а появился уже через несколько минут с бутылью рассола. Я жадно приник к горлышку, а он тем временем принялся меня просвещать. — Да не умер он пока. Но все эти граждане почему-то уверены, что обязательно кони двинет. Могу точно сказать, что ему гораздо хуже, чем тебе. Кстати, сейчас Жданов тебя частично приведёт в чувство.

Я не был уверен, что меня вообще можно привести в чувство, потому что я находился где-то за гранью добра и зла, жизни и смерти. Полагаю, что для Экзекутора я придумал новый вид пытки. Такое точно никто не мог выдержать долго.

— Чего тут было-то? — спросил я после того, как Дезик снова исчез, а затем появился. — Я победил?

— Теперь уже точно — да, — ответил мне Цербер, оглядывая меня полностью. — Ты упал последним, поэтому Гагарин хотел тебя сразу забрать и отвезти Жданову. Но тут выяснилось неожиданное. Оказывается, для того, чтобы выиграть, надо ещё и выжить.

— Вот гады, — заметил я, сам не понимая, шучу я, или нет. — Это не было оговорено с самого начала. А вносить столь значительные поправки в условия поединка это нехорошо.

— Как бы там ни было они запретили подходить к вам с Громорыгом кому бы то ни было, и помогать. Ближе к утру ты порозовел, а вот о вожде орков такого сказать было нельзя. И где-то уже примерно с час они провожают его фанатскими кричалками. В отличие от тебя беруш у него нет, поэтому он морщится от каждого комариного писка, не говоря уж об этом. И всё вместе причиняет ему просто нестерпимую боль.

— А чего он не прикажет им заткнуться? — поинтересовался я, приподнимаясь на локтях. Не знаю, что уж было в рассоле, может быть, и магия, но мне очень сильно полегчало. — Чтобы тишина была мёртвая?

— Да он, кажется, тоже уверен, что скоро помрёт, — ответил мне Дезик, а затем посмотрел куда-то в сторону. — Впрочем, можешь спросить у него сам.

Я с трудом повернул голову и увидел, как мне что-то говорит орк, слабо шевеля губами при этом. Я вынул берушу из того уха, что было ближе к нему.

— Что это ты употребляешь, воин? — проговорил он и тут же скривился.

Нет, говорить он пока ещё был не способен, поэтому дальше жестами показал, чтобы я дал ему попробовать сей живительный отвар.

Я с сожалением посмотрел на остатки рассола, но понял, что Громорыгу сейчас гораздо хуже, чем мне, поэтому отдал ему бутыль. Он сделал несколько глотков и буквально преобразился. Расцвёл, начал улыбаться, и поднялся на подушках почти сидя.

Навес, под которым мы лежали защищал нас от солнца, но не от шума. Поэтому вождю орков пришлось перекрикивать толпу, орущую снизу.

— Это просто нектар, достойный уст богов! Скажи, откуда у тебя такая великолепная рецептура, поднимающая на ноги не хуже волшебного пинка? — он явно был доволен, хотя до сих пор и страдал. Всё-таки для него рассола было маловато. — И если можно, поделись, как это делать!

— То есть про самогон вы в курсе, а про рассол — нет? — спросил я, понимая, что некоторые слова ещё отдаются в голове, словно молотом бьют по колоколу. — Расскажу, конечно, — а затем я обернулся к Дезику. — Принеси ещё, пожалуйста, рассола.

Тот что-то обронил по поводу того, что в гонцы к алкоголикам не нанимался, но всё-таки исчез.

— Забавный пёс, — проговорил Громорыг. — Мне бы такого.

— Не думаю, что получится, — ответил я, пытаясь разговаривать нормально, но не получалось из-за шума орды. — А чего это твои разбушевались? Не скажешь им, чтобы заткнулись?

— Некоторые хоронят меня от досады, что я проиграл, — ответил он, широко улыбаясь. — Другие и правда считают, что моя тропа подошла к концу. Ну а третьи просто орут за компанию. Пока я считаюсь проигравшим, они меня всё равно не послушают. А чтобы снова стать полноценным вождём мне нужно будет победить представителя каждого из двадцати родов, из которых состоит орда.

Слишком длинная речь для этой зелёной горы мышц вымотала орка. Он откинулся на подушках и тяжело вздохнул.

— Неприятно, — согласился я и, слегка подумав, предположил: — Тогда получается, они должны слушаться меня? Я же победитель.

— Ты — победитель, — согласился Грозный Рык и рыгнул так, что я понял, откуда взялось его первое имя. — Орчанка по праву принадлежит тебе, и мир твой мы захватывать не будем, что подтвердим сегодня в полдень у Кровавого Алтаря. А вот слушаться они тебя всё равно не будут. Во-первых, ты — чужак. Во-вторых, тебе все бросят вызов, и так легко, как со мной, ты уже не отделаешься.

Он захохотал, но тут же схватился за голову, которую, судя по всему, пронзила острая боль.

В этот момент явился Дезик с новой бутылью рассола. А вслед за ним под навес вошёл Жданов с саквояжем в руке. Хотя я был уверен, что моему знакомому врачу подручные средства не потребуются.

Он принялся лечить меня от похмелья, а Громорыг присосался к новой бутыли с рассолом. Он громко чавкал и восторгался божественной амброзией, наполнявшей его рот.

— А можно мне ещё того пойла, которое меня практически убило? — спросил он, когда похмельное средство закончилось.

— А зачем? — поинтересовался я, не совсем понимая логику орка. — Ты же до сих пор от него страдаешь. Или с врагами собираешься бороться?

— Не, — Громорыг отставил бутылку и посмотрел на меня в упор. — Мы уважаем оружие, которое наносит нам значительный урон. Уважаем врагов, которые могут победить нас, и перенимаем их опыт. Так же и тут. Я увидел, что есть что-то гораздо сильнее нашего пойла, вот и хочу вызнать рецепт.

— Хорошо, — ответил я, косясь на беруши. — Постараюсь достать для тебя рецепт. Только прикажи своим заткнуться, а то у меня голова скоро лопнет.

— Да без проблем, — хохотнул тот и рявкнул так громко, что у меня совсем заложило уши. И в этот раз я действительно рисковал потерять слух. Зато всё вокруг нас замерло, а Грозный Рык удовлетворённо улёгся на подушках. — Надо же, слушаются, — заметил он. — Знают, что меня им не победить. Слабаки.

— Как ты выжил-то? — спросил меня Жданов, когда в меру своих сил привёл меня в порядок. — Обычно после такого не выживают.

— А после доярок и жены кузнеца я был лучше? — ухмыльнулся я, уже подозревая, какой будет ответ.

— Ну, знаешь ли, — он поднёс мне ещё рассола, предусмотрительно захваченного Дезиком, а затем дал закусить солёной помидоркой. — В тот раз тебя после алкоголя на дам тянуло, а в этот раз на тот свет. Гагарин сказал, что его вертолёт по сравнению с теми, что были у вас с Громорыгом, просто крылатка от клёна на ветру.

— Ого! — я с уважением посмотрел на орка. — Слышал, наши вертолёты лучшие на целых два мира!

— Громорыг всё делает качественно, — ответил тот, кивая моим словам. — Даже, если это его убивает.

— Самое главное, что все живы и здоровы, — заметил на это Жданов и начал собираться. — Здоровы, конечно, чисто условно. Но если больше не будете так пить в ближайшие дни, то восстановление организма весьма возможно.

— Так мы, конечно, пить не будем, — согласился с ним Грозный Рык, затем о чём-то подумал и добавил: — В полдень мы идём к Кровавому Алтарю, заключать союз. Затем скрепим его. А потом будет пир уже на всю орду, где будем это праздновать. Поэтому пить мы будем гораздо больше! Помоги нам Бухарыч!

«Ах, вот оно что, — подумал я, усмехаясь, — и этот мир под себя загрёб старый алкоголик».

Жданов стукнул себя по лбу ладонью, что-то хотел ответить орку, но затем просто махнул рукой, решив, что и без его умных мыслей обойдутся.

А я кое-что вспомнил.

Сегодня был третий день, отпущенный деду Озерову Смертью. Так что сегодня вечером он уснёт, и больше уже не проснётся. Не смогу я в такой момент сидеть тут и пьянствовать с зелёными чудовищами.

— Громорыг, — проговорил я вождю орков, пытаясь встать на ноги, что получалось не очень хорошо из-за головокружения. — Подписание союза — это то, ради чего я нахожусь тут, с вами. А вот вечерний пир, к сожалению, вынужден буду пропустить.

— Только в том случае, если у тебя на то есть уважительная причина, — добродушно, но строго проговорил Грозный Рык. — Если же просто боишься снова пить, тебя могут и на смех поднять.

— Нет-нет, — ответил я, стараясь удержать равновесие. — Дело в том, что сегодня ночью в свой последний путь уходит великий воин. И я должен быть рядом с ним, чтобы проводить его.

— Достойное желание, — проговорил Громорыг и пристально посмотрел мне в глаза. — Но чем так велик твой воин?

— О, — сказал я, широко улыбаясь. — Это он сдерживал твой авангард, сбил наездника и искромсал струями воды ящера.

— Да! — согласился орк и закивал. — Это действительно великий воин! Жаль, что он уходит. И как, скажи мне, вы знаете точные даты, когда уйдёте?

— Не всегда, — ответил я, тяжко вздыхая. — Но в данном случае всё так.

Тут к нам подошёл Гагарин, которому уже успел что-то рассказать, добравшийся до вертолёта Жданов.

— Какие дела? — спросил он по-военному кратко. — Какие планы?

— В обед подписываем мирное соглашение, — с некоторой гордостью в голосе ответил я, — а затем у товарищей орков запланирована грандиозная пьянка. Поэтому на завтрашнее утро надо доставить сюда достаточное количество рассола.

— Это ещё зачем? — поднял бровь Гагарин, выражая полное непонимание ситуации.

— Для укрепление дипломатических связей, — ответил я, широко улыбаясь. — Исключительно за этим.

Для подписания договора пришлось спуститься с плато к подножию скал. Дорога была несложная, да и близкая. Потратили мы на неё не более получаса, и то только потому, что шли пешком, и нам пришлось огибать упавшую давным-давно скалу.

И вот внизу, в расщелине, откуда тропа уходила на луг и дальше — к морю, находился вход в небольшую пещеру, в которой стоял Кровавый Алтарь.

Был это невероятно древний камень абсолютно чёрного цвета. Я бы сказал, что это метеорит, в незапамятные времена залетевший в этот мир. Вот только в нём чётко прослеживалась магия. Сильная, чуждая, подавляющая. Я бы предположил, что камешек залетел вообще не из нашей ветки миров и сильно заинтересовал бы Дзена.

Сам камень громоздился на ритуальной повозке, всё свободное пространство которой было заполнено черепами. Орков, людей, демонов, других существ, которые в теории могли обладать разумом. Черепа эти служили и подушкой для камня, и подставкой, и даже украшением. Так как некоторые из них буквально вплавились в чёрную материю.

Не знаю уж, как такое было возможно, но выглядело довольно жутко.

Но я сделал вид, что абсолютно не замечаю этого. Мол, Кровавый Алтарь, и ладно. Мне вполне подходит для заключения союза.

Кроме меня и Громорыга в пещеру вошли двадцать орков. По их недовольным физиономиям я понял, что это никто иной, как главы родов, составляющих орду. Именно они были больше всего недовольны проигрышем своего вождя. И особенно, что придётся обойтись теперь без богатой добычи, которую обещал внезапно появившийся разлом.

Также внутрь пригласили Гагарина и двух сопровождающих.

Он огляделся по сторонам и, как я понял, остался недоволен. Это можно было понять: путей отступления отсюда не было. Лишь один вход, плотно забитый зелёными телами.

Молодая орчанка, которая прислуживала вчера Громорыгу, поднесла ему поднос, на котором лежал ритуальный нож с белым клинком.

— Клык Улуда, — похвастался передо мной зачем-то орк. — Очень редкая тварь, попавшая в наш мир через похожий разлом и убитая одним их первых вождей орков! Редчайший артефакт! Такой же редкий, как мир между людьми и орками!

Он оскалился. Ага, значит, я только что стал свидетелем шутки от орка. Чудесно!

— Расскажешь, как проходит ритуал? — поинтересовался я, так как вообще уважал всякие подобные проявления. Больше, конечно, мне нравились ритуалы поклонения богам, особенно мне, но и обычное дремучее мракобесие меня тоже интересовало. — А то вдруг что-то несовместимое с жизнью. Вроде того, что ножу надо пожертвовать чьё-то сердце…

— Нет-нет, ничего подобного, — заверил меня Громорыг и взял в руку нож. — Мы просто режем себе ладони, затем скрепляем наш мир крепким рукопожатием так, чтобы несколько капель смешавшейся крови упали на Кровавый Алтарь. Во время чего клянёмся в вечном мире между твоей родиной и ордой орков.

— И всё это без справки о вирусах, как я понимаю, — со скепсисом в голосе проговорил Гагарин.

— Да какие справки у орков? — я блеснул глазами в его направлении. — Считай, что на машине времени прокатился.

— Если ты заболеешь какой-нибудь местной заразой…

— То максимум позеленею, — перебил его я, а затем сделал умоляющий жест. — Пожалуйста, не мешай мне. Последний штрих остался.

— Ладно-ладно, — ответил тот и продолжил наблюдать.

Орк взял нож и легко рассёк им свою ладонь, после чего передал остриё мне.

«Прости Игорь, — сказал я, отключил некоторые нервные окончания тела и провёл лезвием по ладони. И вроде бы едва прикоснулся, а рана оказалась глубокой. — Дважды прости!»

Но тот лишь как-то вяло пошевелился, но ничего не ответил.

Мы пожали друг другу руки с Громким Рыком. И я почувствовал, как под нашими ладонями набухает капля смешавшейся уже в рукопожатии крови. Мы перенесли руки так, чтобы они оказались над камнем.

Тяжёлая красная капля упала на чёрную гладкую поверхность и моментально впиталась. Как и следующая, и та, что упала третьей.

— Клянусь в том, что моя орда никогда не нападёт на Российскую империю! — громко провозгласил Громорыг. — Клянусь в вечном мире!

— Клянусь в том, что Российская империя никогда не нападёт на орду орков под предводительством Громорыга, — мне почему-то понадобилось сказать именно так. А затем я повторил всё то же самое, что и предводитель орков, только со стороны империи.

— Да будет так! — сказал на это Грозный Рык, и главы родов зарычали, выражая поддержку его решению, хотели они того, или нет.

— Ура! — вдруг закричал Гагарин, и его поддержали сопровождающие.

Я решил, что это было весьма гармонично.

В следующий же момент раздался сухой гром, и из потолка пещеры ударила молния прямо в камень. Из-за этого он тут же засиял изнутри багрово-красным цветом.

Орк разжал свою ладонь, и я последовал его примеру.

— И что это значит? — спросил я, глядя, как полыхает неведомая мне энергия внутри камня.

— Это означает, что высшие силы приняли нашу клятву, и теперь между нашими государствами будет вечный мир! — ответил мне орк широко улыбаясь. — Ну и ещё это лишнее подтверждение того, что ты имеешь право говорить от имени своей страны.

Боковым зрением я увидел, как дёрнулся Гагарин, а затем глубоко задумался.

— А если бы не принял? — спросил я, начиная подозревать нехорошее.

— Тогда Кровавый Алтарь остался бы чёрным, — пожав плечами, просто ответил орк. — Это означало бы, что ты не имеешь права говорить от имени своей страны. И тогда твой череп пополнил бы эту коллекцию, — и он указал рукой на множество черепов, которые казались частью Кровавого Алтаря.

Я сглотнул и вымученно улыбнулся. Предупреждать же надо!