Капкан на демона

3 Прудников и стриптиз-клуб

После второго убийства стало очевидно: это орудует маньяк. И у него свой почерк — жертв он наряжает в кукольные одежды… В департаменте уголовного розыска срочно создали группу, состоящую из оперативников, следователей и экспертов. Руководить оперативниками назначили майора Прудникова, чему он был вовсе не рад. Однако начальнику виднее, тем более с генералом и не поспоришь.

— Дело может привести к крупному международному скандалу, — хмуро сказал он вызванному майору.

Валентин Прудников смотрел чуть мимо лица начальника, изображая готовность. Но он не понимал, какой такой международный скандал может возникнуть из-за этого дела.

— Вы должны работать круглосуточно! — отрубил генерал. — И маньяка этого задержать. Отвечаешь.

Наверное, на лице майора, а теперь старшего группы, возникло сомнение. И начальник департамента уголовного розыска добавил:

— Я на тебя надеюсь, майор.

Прудников отлично понял, что это значит. Так он ребятам и сказал:

— Кажется, меня скоро уволят. Сделают крайним по делу Кукольника.

Давний сослуживец Прудникова хмыкнул:

— Как ты его назвал? Кукольник? А что, годится.

Валентин вздохнул:

— Спасибо, Гриня, на добром слове, но от этого не легче.

— Ты погоди париться, может, возьмем этого ненормального.

— Как его возьмешь? Чтобы его взять, нужно думать, как он, предвидеть его поступки. Тут консультант нужен, психиатр, чтобы попытался понять извращенную психику и нам ее нарисовал.

Остальные члены группы молчали.

— Есть у меня один знакомый спец, медик Оксана Коляда, — неторопливо произнес Гриня. — Сама рвется в бой. Подключим?

Прудников пожал плечами.

— Подумаем, — ответил он. — Хотя без психиатра нам вообще ничего не светит. И все-таки давайте — что у нас в наличии?

В наличии было немного. Экспертиза установила, что обеим жертвам, и Клоуну, и Золушке, перед смертью вкалывали препарат, останавливавший все жизненно важные процессы организма, то есть парализатор. Это уже садизм какой-то! И Прудников, и прочие оперативники повидали в своей работе достаточно крови, грязи и мерзостей. Но от информации о парализующем препарате и у них мурашки по коже побежали. Зачем убивать с такой изощренной жестокостью, непонятно.

К тому же еще одна загадка: удалось выяснить, что преступник свои жертвы сперва одевал в кукольный наряд, затем они принимали нужную убийце позу. И уже потом он им вкалывал парализатор в сонную артерию. Но хотя механизм преступления прояснился, было неясно: кто эти жертвы? О пропаже этих людей никто не заявлял. Почему именно их выбрал маньяк-убийца?

И самый неприятный вопрос, который вслух не произносил никто в следственной группе: когда и где найдут новую жертву? То, что найдут, сомнений у правоохранителей не вызывало, как и то, что в СМИ и у начальства начнется новая волна истерики. Но как добраться до маньяка, как его остановить? На этот вопрос пока ответа не было. Маньяки, они ведь непредсказуемы, как стихия. Он и сам может не понимать, почему поступает так или иначе. Не случайно майор Прудников заметил, что необходим психиатр.

Правда, была у него одна зацепка, о которой он до поры до времени не спешил докладывать начальству. Валентин много раз видел рекламу стриптиз-клуба «Куколки», известного в определенных кругах тем, что некоторые стриптизерши выступали в кукольных нарядах — они имитировали куклу Барби. Ничего, в общем, необычного, глаз привыкает к таким вывескам, о них не думаешь. Но только сейчас майор спохватился: тут есть какая-то связь! Должна быть! Кукольник убивает не просто так, а наряжает жертв куклами, гримирует их под кукол. А тут — пожалуйста, сомнительное заведение с таким же названием и стилем. Это не случайно, вот о чем думал оперативник.

Пока его подчиненные бегали, звонили, наводили справки и расспрашивали всех мало-мальски причастных к делу, Прудников занялся клубом. Вот что он выяснил: туда набирали исключительно бывших танцовщиц или балерин, и уровень их подготовки был намного выше, чем в обычном стрип-клубе. Клуб «Куколки» располагался в самом престижном районе города. Баннеры с его рекламой висели над проезжей частью нескольких центральных улиц. Словом, это была перспективная версия!

Джентльмен-клуб «Куколки», как и все прочие подобные заведения, приглашал мужчин провести яркий и незабываемый вечер среди самых обворожительных танцовщиц. Правда, в отличие от заштатных стрип-клубов, «Куколки» предлагали любителям шоу, помимо Барби — копии известных программ кабаре «Крейзи Хорс» и «Мулен Руж». Это для тех, кто не видел оригинал. Но не станет же водитель фирмы или менеджер продаж чего-либо специально лететь в Париж, дабы увидеть настоящее эротическое представление! Он на слово поверит тому, что именно так раздеваются в столице Франции.

В суровой мужской жизни весьма приятен иногда гламурный интерьер, тихая обстановка… К тому же, кроме стриптиза, было немало других интересных предложений. Подуставший от однообразия семейной жизни мужчина может заказать легкий эротический массаж, танец на коленях или же заказать танец девушек для себя одного. В рамках кулинарно-эротических фантазий гурман может отведать суши, поднесенные не на блюде, а на теле юной или вполне зрелой стриптизерши. Наконец, посетитель может заказать полюбившийся номер шоу-программы или танец под свою любимую музыку, сам станцевать на подиуме у шеста. Короче — «шика-блеска дай!».

Валентин Прудников вспомнил сослуживца, тоже майора милиции, который своей подруге на Восьмое марта подарил поход в стриптиз-клуб. И подумал: какой же он молодец! Насколько это свежо, в отличие от стандартного набора: кино-театр-ресторан-букет-духи-конфеты. Правда, его жене Славе такой подарок вряд ли понравился бы, она воспитана иначе… Жены обычно уверены, что во всех стрип-клубах работают шлюхи с больших транспортных развязок города, готовые для клиента на все за определенную плату.

Своими подозрениями насчет клуба «Куколки» Валентин не спешил поделиться с коллегами. Если он ошибается, этого никто не узнает и подначивать не станут. А если прав — то слава победителя и все, что причитается, достанутся лично ему. Майор давно утратил романтические иллюзии, зато взамен приобрел цинизм и смекалку. Валентин служил в армии во внутренних войсках, а отслужив, пошел в школу милиции. Почему нет? Здоровья и силы много, нахальства достаточно. Ни искусство, ни наука, ни бизнес его не интересовали — там нужен или талант, или большие стартовые деньги. Работая в отделении «на земле», как выражаются менты, то есть не в кабинетах, он сразу увидел: той милиции, какую он себе представлял по фильмам и книгам, нет. Может, никогда и не было и это очередной миф советской идеологической системы? Зато есть организация, обладающая силой и властью.

Логично поэтому, что такая организация оказывает услуги тем, кто готов за них заплатить. Вот и Валентин обычно старался работать с бизнесменами, причем никакого давления: хотите задаром — будет долго, хотите быстро — платите за скорость. Здесь он всегда стремился сделать свою работу так, чтобы одна из сторон конфликта была ему благодарна. Не он первый придумал такую систему, когда классический постулат «Ищи, кому выгодно» превращается в формулу «Сделай так, чтоб выгодно было тебе!».

Часто у него все получалось, реже случались неувязки. Но такие случайности служили бесценным жизненным опытом, и он со временем научился извлекать уроки из своих проколов.

Теперь же ему досталось дело, где выгоды никакой, а в случае неудачи его отстранят. Может, его удачливость встала начальству поперек горла и его нарочно сделали козлом отпущения? Ведь шансы схватить маньяка ничтожны. Но Валентин решил не сдаваться и стал разрабатывать сразу несколько версий, связанных со стриптиз-клубом. Что, если убивает бывший любовник стриптизерши? Либо родственник — например, стыдящийся дочери отец. Вполне возможное дело. А может, отвергнутый клиент?

Упрямый майор продолжал негласное наблюдение за персоналом и клиентами «Куколок». Была у Валентина Викторовича Прудникова привычка не останавливаться на полпути. Он внимательно присматривался и к самому заведению, и к стриптизершам, одетым в костюмы разных театральных персонажей, — он узнал лишь Красную Шапочку и Белоснежку, остальных не мог определить. Вот уже несколько вечеров он смотрел представление, мотая на ус все увиденное: реакцию посетителей, обслуживание технического персонала. Ну и качество исполнения стриптиза, конечно. Как же на такое не посмотреть!

Персонал с мента денег за вход не требовал, ясное дело. Валентин понимал, что своим присутствием нервирует хозяина клуба и тот скоро сам должен выйти на разговор. По опыту он знал, что не следует первым бежать к директору заведения. Зря, что ли, за ним, представителем правоохранительных органов, наблюдают камеры слежения? Пусть себе наблюдают.

Он сидел, смотрел на танцы, с удовольствием разглядывал женские ножки и обнаженные груди и ждал. Хозяин «Куколок», как ему было известно, Филипп Крученых — молодой бизнесмен, ему тридцать семь, хотя выглядит едва на двадцатник. Внешность типичного студента: с вечным рюкзачком за плечами, подъезжает к своему стриптиз-клубу на велосипеде, а не на крутой тачке. Наверное, любит производить ложное впечатление, притворяться не тем, кто он есть. По характеру — авантюрист, если бы мог, то ввязывался бы во все аферы, какими густо наполнена жизнь. Вот и стриптиз-клуб ему достался в результате очередной аферы, когда пришлось продать довольно успешную газету, которая приносила хороший доход, но срочно понадобились деньги — вернуть долг серьезным людям. На сдачу ему отдали хиреющий стриптиз-клуб в центре города.

Все это майор знал из агентурных разработок, из досье и собственных наблюдений. Став владельцем стрип-клуба, Фил взялся за дело с умом. Он начал приглашать певцов и певиц шансона, которые сделали его заведение популярным. А затем, когда появились постоянные посетители, он придумал свою собственную фишку. Крученых, увлекавшийся психологией, решил, что персонажи из детских сказок в исполнении опытных стрип-герл должны действовать на клиентов, как «виагра». Этот ход оказался действительно эффективным, хотя и не новым. «Куколки» теперь приносили вполне ощутимые деньги.

Наконец, Филипп вышел к майору. Надо поговорить, узнать, чего хочет мент, дать понять, что ничего противозаконного в его «Куколках» не происходит. Для начала они выпили. Потом еще раз. Валентин молчал, понимая, что хозяин нервничает. А когда почувствовал, что клиент созрел, сказал:

— Фил, вот объясни мне, битому менту. Неужели нельзя было приподняться на чем-то более приличном, чем голые бабы?

— Давайте без проповедей, о’кей? Что такое стриптиз? Это театральное выступление, гимнастический танец…

— Ты еще скажи — балет.

— А что? Это искусство. Красота человеческого тела! Не вижу в этом ничего такого. Кто-то любит смотреть на дорогие иномарки, кто-то — на картины в музее, а кто-то — на обнаженных артисток в клубе. Вот вы, я заметил, тоже ими любуетесь.

— Ага! А в перерывах артистки твои бегают в туалет, «носик припудрить»! — произнес Валентин, понимая, что и в «Куколках», как в любом другом ночном клубе, без кокса не обходится.

— Майор! — подскочил Крученых. — В моем заведении нет наркотиков! Мы все за этим строго следим!

По его реакции было понятно, что удар попал в болевую точку. Наркотики есть, были и будут. Но Прудников не затем сюда пришел, его головная боль — серийные убийства. Вот что ему нужно от этого Филипка. Однако надо его еще подразнить, подогреть.

— Голые артисты — это же пошлость, и не нужно прикрываться высоким искусством.

— В древности танцы в обнаженном виде, — начал читать лекцию хозяин, — и наблюдение за ними были неотъемлемой частью многих высокодуховных ритуалов. Так люди лучше и полнее переживали единение с богами и силами природы. Поэтому созерцание стриптиза не наносит вреда психике, а оказывает помощь в ее освобождении и развитии. Вот так. Разве можно назвать искусство пошлостью?

«Это вы, ментяры, все опошляете», — было написано на моложавом лице Крученых.

— Только не надо мне петь о высоком! Либо мы говорим по делу, либо я приглашаю тебя в отдел по расследованию убийств. Там не та атмосфера, чтоб говорить о голых девках как о высоком искусстве.

— По какому такому делу? У меня с вами пока никаких дел нет.

— Я тебе сейчас объясню, по какому.

И Прудников не спеша, с подробностями рассказал Филиппу об убийствах. Слушая рассказ, тот мрачнел.

— Мы тут ни при чем. У нас искусство, а не…

— Так, тему искусства закрыли, отвечаем на мои вопросы. Мне нужен список постоянных клиентов, особенно тех, кто реально слюни пускает.

Хозяин пожал плечами.

— Мы никаких списков не составляем, зачем они нам?

— То есть не дашь?

— Я могу дать только то, что у меня есть. Хорошей выпивки, например. Хотите еще?

Прудников встал.

— Я еще приду, — многозначительно бросил он.

И направился к выходу.

На самом деле Прудников мог еще дожимать Крученых, но почувствовал, что сильно проголодался, и направился в первое попавшееся кафе. Оно находилось на расстоянии взгляда от «Куколок» и называлось «Бабушкино варенье». Майор разместился за угловым столиком, на кожаном диване, у окна, где стояли вазоны с орхидеями. Цветы были очень красивы. «Почти как стриптизерши, только иначе», — подумал он.

Улица просматривалась с этого места вдаль, открывая широкое пространство, стекающее к вокзалу. По улице шла молодая женщина в легкой норковой шубке палевого оттенка и коричневых замшевых сапожках на каблучке. Голову прекрасной незнакомки украшала небольшая шляпка цвета кофе с молоком, и, если бы ее увидел знаменитый модельер Джорджио Армани, он бы непременно сказал: «Быть идеальной — это не значит бросаться в глаза. Быть идеальной — значит врезаться в память».

Майор Прудников вздрогнул, потом поднялся и встал у двери кафе так, чтобы незнакомка его заметила. Не узнать его она не могла.

— Какие люди! — улыбнулась женщина. — Здравствуйте, Валентин.

— Здравствуйте, Вера Алексеевна. Приглашаю вас на чашечку кофе. Зайдете?

— Чтобы я отказалась от кофе? Да ни за что!

Они уселись за столик.

— Это чертовски здорово, что я вас встретил, — признался Прудников, невольно улыбаясь до ушей.

— Спасибо на добром слове. Вижу, вы рады.

— Ох, Вера Алексеевна! Мне вас сам Бог послал! — радостно сказал майор.

— Я не поняла, вы чертовски мне рады или меня вам Бог послал? Вы как-то определитесь. — Уголки ее губ иронично приподнялись, а в глазах прыгали веселые искорки.

Прудников заказал ей кофе, а сам тем временем вспоминал. Вера Алексеевна Лученко, два образования: психиатр (мединститут) и клинический психолог (университет). С детства мечтала стать врачом, им и стала. Харизматична, умна, образованна. Работает психотерапевтом. Майор вспомнил когда-то прочитанное: «Психотерапевт — всего лишь проводник в лабиринтах душ. Может показать место, где зарыт клад. Правда, добывать его придется самим. У некоторых получается…» Слегка банально, но правда всегда банальна. Что там дальше про Лученко? Ее любимый вопрос: «Почему?» Больше всего на свете любит разгадывать сложные жизненные шарады, расшифровывать судьбы и поступки людей, в чем преуспела. Часто для лучшего понимания своих пациентов придумывает разные методики. Например, она придумала методику для развития творческих возможностей личности, которая оказалась не менее эффективной и в лечении душевных заболеваний. Автор нового направления в арт-психотерапии…

— Вера Алексеевна! Расскажите, как ваша работа? Что сейчас у вас в психотерапии происходит новенького? — спросил Прудников.

— Издалека начинаете, — усмехнулась Вера. — И вот что, дорогой капитан…

— Уже майор.

— Да? Как хорошо, что вы уже майор! Тогда тем более. Давайте перейдем на «ты», раз уж вы все равно майор.

Она откровенно смеялась.

— Согласен, переходим на «ты», — кивнул Валентин.

Они чокнулись кофейными чашками.

— А целоваться не будем, — сказала Вера. — Так вот, Валя, наши с тобой профессии похожи. И новенького в них ничего нет, новенькое всегда одно и то же: человек, его душа. Но есть и разница. Психотерапевт не рассматривает человека как преступника или жертву. Наши пациенты порой бывают в одном лице и теми и другими. И психиатр — он ведь не прокурор и не судья, он лечит, а не наказывает.

— Но ведь психиатр может быть следователем, — подхватил Прудников. — Ты согласна, что он чаще всего выступает в роли следователя? Стараясь разобраться в самом человеке и в обстоятельствах его жизни. И вы тоже ведь имеете дело с ложью.

— Верно… Доктор Хаус из сериала говорит: все люди лгут.

— И это абсолютный факт. — Валентин кивнул. — Поэтому у нас очень схожие профессии. Нам в стоге лжи или заблуждений нужно найти одну крохотную иголочку реального факта. А уж тогда можно в чем-то разобраться. Но если стог состоит не из сена, где спряталась игла? Если перед тобой стог, сплошь состоящий из игл, бесконечное количество фактов? И дело совсем не двигается, как тогда быть? — Валентин вдруг опомнился и протянул Вере меню. — Как невежливо с моей стороны. Пригласил даму в кафе и морю ее голодом! Разве можно ограничиться одной чашкой кофе?

— Значит, нужен тот, кто может из отдельно стоящих фактов вывести стройную систему мотиваций… О! Оливье с норвежским лососем, хочу.

— Ты по-прежнему любишь рыбу, — улыбнулся Валентин. — А помнишь, как мы с тобой работали по убийствам в рыбном холдинге?

— Как же, помню.

Подошел официант. Вера сказала ему:

— Оливье с норвежским лососем и еще крем-суп из картофеля с пряными сухариками. А потом еще кофе.

— Кофе эспрессо и самый вкусный десерт. — Прудников решил продемонстрировать свою профессиональную память.

Официант предложил:

— Яблочный пирог с заварным кремом, домашнее овсяное печенье, сырники с изюмом и сметаной, тосты с нашим вареньем…

— Овсяное печенье ненавижу, — отказалась Лученко, — мне его бывшая свекровь постоянно навязывала. А что есть из классики?

— «Наполеон» с карамельным соусом, — отрапортовал официант.

— Несите, но только после супа и одновременно с кофе! — Майор снова проявил свое умение запоминать вещи, касающиеся Лученко. — И еще я помню, — он обаятельно улыбнулся собеседнице, — разговоры о делах только после еды, в крайнем случае, под кофе!

Вера улыбнулась. Был чудесный солнечный день, погода нашептывала весну, и встреча с Прудниковым не была случайной, как она поняла. Все не случайно в этом мире…

За едой говорили о пустяках. Валентин пытался блистать остроумием и всячески развлекать свою гостью.

— Представляешь, Вера, я недавно видел в Интернете такое объявление, чуть с ума не сошел от смеха. Цитирую:

— Специфический у тебя юмор, — поморщилась Вера.

— Клянусь годовой милицейской зарплатой! Оказывается, есть такой спектакль. Но, видать, основная публика его уже посмотрела, а теперь нужно гнать вторую волну зрителей. Чего только пиарщики не придумают.

— Н-да…

Кофе был подан одновременно с «наполеоном», карамельный соус источал тончайший аромат, и по Вериному кивку Прудников приступил к рассказу о деле Кукольника, которым он занимался в последнее время. Он не только подробно изложил всю событийную часть дела, но в порыве откровенности поделился своей — пока единственной — версией о стрип-клубе «Куколки».

Лученко слушала, не перебивая, не задавая никаких уточняющих вопросов. Наступила пауза, во время которой Вера задумчиво теребила льняную салфетку, а Валентин Викторович молча ждал, что скажет его собеседница. Он с тоской посмотрел на аквариум, стоящий у противоположной стены кафе, и подумал: «Если б здесь жила золотая рыбка, я б загадал одно желание: только бы Лученко согласилась помочь мне!»

— Не золотую рыбку нужно просить об исполнении желаний, а меня, — усмехнулась Вера, представляя себе его реакцию.

— Черт побери! Я и забыл, с кем имею дело! Ты же мысли читаешь, — воскликнул майор, стукнув себя кулаком по коленке.

«Я просто наблюдательная. Быть физиономистом тоже входит в джентльменский набор психотерапевта», — подумала Лученко.

Но сказала совсем другое:

— С некоторых пор я не занимаюсь помощью в распутывании преступлений.

— Почему?

— Надоело… Нет, не так. Просто никакой пользы это никому не приносит.

Валентин вскинулся.

— Как так не приносит? Помочь задержать преступника — это абсолютно реальная польза. И вообще, я тебя приглашаю официально, как эксперта по маньяку. Никакой самодеятельности.

— Да? Я подумаю. Твоя визитка у меня где-то была. Номер не поменялся? Значит, позвоню и скажу, что решила.

Дома Прудников, не в силах ничем заняться, молча сидел перед телевизором, но не включал. Его жена, миловидная молодая женщина Слава, спросила:

— Неприятности?

— Нет… Все в порядке. Встретился с нашей старой знакомой, Лученко.

— Верой Алексеевной? — радостно откликнулась жена.

— Да.

— И что?

— Надеюсь, она мне посодействует в одном деле.

— Хорошо бы. Помнишь то рыбное дело? Ведь она тогда не только милиции помогла, но и в нашей с тобой личной жизни…

— В личной жизни мы все решили сами, — заупрямился Валентин.

Ему неприятно было вспоминать, что кто-то посторонний смог повлиять на его жизнь. Чтобы разрядить неловкую паузу, он сказал:

— Я бы от супчика не отказался! Сделаешь?

Слава вышла на кухню. Пока чистила и нарезала овощи, вспоминала, как познакомилась с доктором Верой. Лученко тогда пришла в парикмахерскую — постричься. Присела к Славе в кресло, и девушка постаралась как следует. У нее был талант — она почувствовала, как следует обработать прическу этой женщины. В итоге получилось симпатичное создание, чьи свободные разноцветные пряди, от коньячного до темно-вишневого тона, разметались по темечку. А на самой макушке торчал кокетливый темно-каштановый хохолок. На первый взгляд ей было не больше двадцати пяти. На лбу, над бровями и вокруг лица волосы были совсем огненные, а вокруг высокой шеи закручивались кольцами длинные, отливающие здоровым шоколадным блеском локоны.

— Что вы со мной сделали? — изумилась Вера Алексеевна Лученко, бывший солидный медицинский работник, а ныне — юная гурия.

— Не нравится? — расстроилась Слава, окинув свое произведение критическим взглядом.

— Как же такое может не нравиться… Сколько мне лет?

— Вам? — Девушка задумалась на секунду. — Не больше двадцати шести, может, двадцать семь. А что?

— Господи! Никто не скажет, что такое возможно без пластической хирургии, — все еще не веря своему превращению, проговорила Вера. — Предупреждать надо!

У мастерицы зазвонил мобильный, она нажала кнопку громкой связи и положила телефон на столик, чтобы освободить руки.

— Слава, это я, — прозвучал мужской голос.

— Валик, ты? Наконец-то, — сказала Слава, продолжая еще что-то подправлять в Вериной прическе. — Я уж думала, ты никогда не освободишься!

— Ну ладно, прости.

— Нет, не прощу, если ты сегодня же не поведешь меня в какое-нибудь уютное местечко!

— Пошли в китайский ресторан.

— В китайский не хочу, там все плавает в непонятном соусе. Ты что, хочешь, чтоб я стала жирной коровой?

— Тогда во французский давай. Согласна?

— Один момент…

Девушка задумалась, рассматривая Верину прическу и заботливо выкладывая отдельные пряди. Наконец она сочла произведение завершенным и закрепила его лаком. Сняла с клиентки нейлоновую накидку и сказала:

— В общем, так, Прудников! Я согласна на уютный французский ресторан со свечами. Смена у меня заканчивается в восемь вечера. Встречай меня у выхода из салона не позднее десяти минут девятого. Пока. Вы довольны? — обратилась она к своей клиентке, закончив разговор.

— Полностью, — поднявшись из глубин кресла и с удовольствием рассматривая новую себя, ответила Вера.

Ей захотелось как-то отблагодарить девушку помимо оплаты и чаевых. Она посмотрела на ее руки и сказала:

— Слава! Если хотите, я вам кое-что расскажу по рукам.

— Вы гадалка?

— Разве я похожа на цыганку?

— Экстрасенс? — не унималась мастерица.

— Я доктор, психотерапевт. И мне хочется вас отблагодарить по-своему.

— Так это ж страшно интересно. Я готова! Какую руку вам давать? Правую, левую?

— Обе. Что ж, начнем. — Вера чуть склонила голову набок, будто прислушиваясь. — Вы переученная левша, но одинаково хорошо владеете обеими руками. Вы — амбидекстер. Это редкое качество. Леонардо да Винчи был амбидекстером. Еще вам нравятся мужчины мужественных профессий: кадровые военные, или работающие в милиции, или во всяких таких органах, типа безопасности. Моряки отпадают, вы не любите оставаться подолгу одна…

— Боже мой! Все правильно, но откуда?! Это что, по рукам видно?

— Видно. Ваша мама сердечница. Поэтому вам нужно уже сейчас задуматься о предрасположенности к сердечно-сосудистым заболеваниям, поменьше курить, скорректировать питание. Обязательно много плавать. Вы ведь любите воду?

— Обожаю!

— Вот и хорошо. Скоро начнется пляжный сезон, плавайте в Днепре или озерах. Для вас это очень важно. И вот что. Не нужно ругать себя за то, что из вас не получилась скрипачка. Не всем же становится Спиваковыми. Вы в своем деле — как он в музыке.

— Мамочки мои! — села на стул Слава. — Да что ж это за чудо такое?! Признайтесь, вы откуда-то знаете нас, нашу семью, да?

— Нет. Вашей семьи я не знаю, и никаких фокусов тут нет.

— Но так не бывает. Вот я смотрю на свои руки, но не вижу ничего необычного. Руки как руки, а пальцы как пальцы. Как же вы можете вот так, первый раз в жизни, просто глядя на мои руки, все про меня знать?

— Если я пущусь в длинные научные объяснения, вы, Слава, тем более ничего не поймете.

— А еще? — попросила Слава.

— А я уже почти все сказала. На закуску: вам не нужно бояться артрита, этой болезни суставов, от которой люди вашей профессии часто страдают. Но после того, как вам стукнет тридцать пять, покажитесь эндокринологу. Так, на всякий случай. Все.

— Как все? А про личную жизнь? — Как всех девушек, вопросы здоровья Славу интересовали намного меньше, чем личная жизнь.

— Ну вот. Все-таки хотите, чтоб я поработала гадалкой… Хорошо. Учитывая ваш цирюльный талант, скажу. У вас сейчас какой-то серьезный роман. Это уже не руки мне сказали, а ваш телефонный разговор. Ваш друг оттягивает вопрос с женитьбой, чтоб лучше стоять на ногах, заработать денег, получить очередное звание. Он сейчас кто?

— Капитан, — с замиранием сердца ответила Слава.

— Значит, хочет стать майором. Не мешайте ему. Не торопите, не показывайте, как вам сильно хочется за него замуж. Если сдержитесь и перестанете без конца его дергать, он сделает вам предложение сам, причем в ближайшее время. Спасибо за прическу!

— Как вас зовут? — Славе не хотелось терять удивительную докторшу.

— Меня зовут Вера Алексеевна. Вот, возьмите мою карточку. Я очень рада нашему знакомству, вы чудный мастер.

— Вы тоже мастер. Еще какой! — прошептала парикмахерша вслед уходящей клиентке.

Вскоре все произошло именно так, как предрекала Вера. Капитан Прудников встревожился: что это его Славочка перестала напоминать о женитьбе? Предположение, что он в одночасье может потерять свою Славочку, выбивало почву из-под ног. Глупость какая! Капитану не в чем было себя упрекнуть. Ну, почти не в чем. Он был щедр, водил Славу по ресторанам, покупать старался недешевые подарки, всегда с интересом слушал ее щебетанье про парикмахерские дела. Практически не изменял. Так, по случаю… Но она никогда не смогла бы догадаться — значит, не считается. Ну и кому ты нужен, Прудников, если Слава тебя бросит? Где ты еще такую отыщешь?

Спрашивается, почему ты так долго тянул с женитьбой? Тебе почти тридцатник. У тебя есть небольшая однокомнатная квартирка, иномарка. Живешь не на милицейскую копеечную зарплату, а на то, что удается заработать, разруливая разные бизнесовые ситуации. Значит, Славку и прокормишь, и оденешь. Тогда чего же ты ждешь, кретин? Чтобы она выскочила за любого случайного хмыря, который сделает ей предложение раньше тебя?! Ей уже двадцать четыре, для женщины это критический возраст. Боится, что пересидит в девках. И детей хочет. У Славы были абсолютно патриархальные взгляды на замужество. И ей казалось, что подружки, которые выходили замуж в тридцать, а рожали в тридцать пять, поступали неправильно.

Фирменная голубая рубашка прилипла к спине. Прудников нервничал. Дооттягивал женитьбу, кретин! Капитан набрал знакомый номер и услышал в трубке нежный девичий голосок: «Алло!»

— Это я, — мрачно сообщил Прудников.

— Валюша! Привет! А я как раз думала: что-то мой любимый не звонит? Какая у нас сегодня программа? — радостно защебетала девушка.

— Программа тебе понравится. — У Валентина отлегло от сердца. Похоже, его поезд еще не ушел. — Ты после работы… это… давай домой. Я тоже приеду.

— Чего я дома не видела? — закапризничали в трубке.

— Слава! Я сказал «домой» — значит, домой. Без разговоров! — нарочито приказным тоном объявил жених.

— Что случилось, Валик?

— Ничего особенного. Буду делать предложение. Тебе. Просить у родителей твою руку и сердце.

— Ой, как ты меня напугал! — облегченно вздохнула Слава.

— А что, я такой страшный? — внутренне холодея, спросил влюбленный капитан. — Или ты передумала за меня выходить?

— Не дождетесь! — захихикала Слава. И добавила что-то совершенно непонятное: — Спасибочки, Вера Алексевна, все в точности как вы говорили.

— Ты о чем, Славка? — удивился Прудников.

— Да так, ни о чем.

Вот как получилось, что Лученко помогла созданию семьи Прудниковых. Но ее глава не хотел этого признавать. И все же сейчас он, сидя в комнате, тоже невольно предался воспоминаниям. Их знакомство с Лученко обычным никак нельзя было назвать. Они встретились несколько лет назад, когда Валентин занимался убийствами в одном холдинге, а Вера проводила в коллективе тренинги. Она оказалась намного моложе, чем он себе представлял. Вся такая стильная, приятно пахнущая, модно подстриженная (Славка все-таки молодец!), одета очень элегантно, что-то серебристо-серое и туфельки на шпильке, сумка и шарфик вишневые. Н-да! Не простая вы девушка, доктор Вера Алексеевна. Что ж мне с вами делать?

— Напрасно вы, Валентин Викторович, ломаете себе голову! Ничего со мной делать не нужно, — сказала Лученко.

— Читаете мысли? — Капитан криво осклабился. — Скажите лучше, почему вы выбрали именно это «тихое» местечко для нашей встречи, бар «У Густава». Тут же всегда полно народу!

— Потому что разговор у нас будет серьезный, и мне не хотелось бы, чтобы кто-нибудь нас подслушивал. А здесь стоит такой рев… Даже при большом желании ничего не услышишь, если не сидеть рядом. Поэтому садитесь сюда. — Она похлопала ладонью по стулу рядом с собой.

Валентин пересел.

— Я по вашим глазам вижу: не верите, что какой-то доктор с помощью каких-то способностей может вычислить преступников. Я так и предполагала.

Прудников неопределенно пожал плечами. Пусть сама выкручивается.

— И для упрощения нашей с вами задачи, — продолжила его собеседница, — я попросила вас принести карточки. Вы уже наверняка догадались: дескать, докторша неспроста велела привезти фотки бандитов. Небось, собирается демонстрировать свои фокусы. Так вот, пусть ее задачка будет посложнее, решили вы… Доставайте. Я сейчас вам кое-что покажу, и вам станет намного проще со мной.

Он действительно так и думал, слово в слово. Начинаются фокусы? Кровь прилила к щекам Прудникова, он покашлял и достал семь приготовленных фотографий, разложил их перед психотерапевтом. Из этих семи две он взял в отделе кадров.

— Эти двое — ваши коллеги по работе, — сказала Вера, сразу отложив фотографии сотрудников милиции. Глядя на окаменевшее лицо Прудникова, она улыбнулась уголками рта. На ее щеках появились симпатичные ямочки. — А остальные… — Она смотрела на каждый снимок не дольше пяти секунд. — Вот и вот — убийцы. Этот и эта — воры. А этого уже нет на свете, он умер. Правильно?

На фото были двое убийц, два вора и один преступник, убитый при задержании. Прудников уставился на докторшу. В его глазах было удивление ребенка, сидящего в цирке на представлении Кио. Только что в клетку к тигру вошла девушка — и тут же она спускается из-под купола на арену.

— Как вы это делаете? — Ничего более умного он не смог спросить.

— Дорогой Валентин Викторович!

— Можно просто Валентин.

— В таком случае зовите меня просто Вера. Боюсь, не смогу объяснить, как я это делаю. Почему — тоже не сумею. Ответ вам от меня будет один: чувствую. Лучше всего вам не искать сейчас ответов на такие вопросы. Как, почему, зачем, откуда, разве так бывает? Забудем о детском любопытстве. Гораздо важнее — что с этим делать. И как нам с вами использовать мою интуицию.

— Так это называется «интуиция»…

— Все-таки обязательно требуется как-то обозвать непонятное!.. Да, интуиция. То есть безотчетная работа подсознания, являющаяся сознанию в виде готового результата. Проще говоря, способность предугадывать события и людей. Ну что, полегчало?

Валентин рассмеялся.

— Ага. Ничего себе интуиция! Да с такой интуицией вам… вы… Вас не приглашали работать в органы?

— А я и так в органах работаю. В очень внутреннем органе. Душа называется…

Следующим вечером Валентин снова зашел в клуб «Куколки», дразнить хозяина. Уж чего-чего, а упрямства у него хватит. Но и слишком долго ждать, пока Крученых дозреет до сотрудничества, неохота. Как его перехитрить? Хм… А что, если не хитрить?

— Филипп, на меня давит начальство. Я должен раскрыть это дело, и мне нужен список твоих постоянных клиентов. Чтобы их исключить или, наоборот, взять на заметку.

— Но они уважаемые люди…

— Да плевать я хотел на твоих уважаемых! Короче, так. Не дашь список — завтра же жди гостей из отдела по борьбе с наркотиками.

— Зачем же вы так? Это грубо, — огорчился хозяин.

— С тобой иначе нельзя.

— Анатоль! Занеси мне распечатку списка клиентов категории А, — распорядился по громкой связи Крученых.

— Что это за категория такая? — сощурил глаза опер.

— Наиболее активные наши посетители. Те, кто ходит регулярно, в определенные дни. Смотрит конкретных девушек.

— То есть фанаты этого дела! — хмыкнул Прудников.

— Между прочим, к вашему сведению, в две тысячи пятом году суд города Осло признал стриптиз разновидностью искусства не хуже оперы или балета. И уравнял стрип-клубы с театрами в правах на налоговые льготы.

— Опять старая песня…

— Да! Вы же уверены, что это пошло. А еще в начале двадцатого века знаменитая Айседора Дункан, гражданская жена Сергея Есенина, часто танцевала полуобнаженной, с открытой грудью и в прозрачной юбке!

— Хорошо, это прекрасное, гениальное искусство, только списки дай.

В этот момент принесли распечатанный список. Клиентов оказалось сорок семь. Прудников тяжело вздохнул.

— Ох! Нелегкая эта работа — из болота тащить бегемота! — съязвил Крученых.