Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления!

Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения. Спасибо.


Кэтрин Эндрюс

«Капли дождя»

Братья Хейл — 1


Оригинальноеназвание: Kathryn Andrews «Drops of Rain»

(Hale Brothers #1), 2014

Кэтрин Эндрюс «Капли дождя» (Братья Хейл #1), 2019

Переводчик: Екатерина Качур

Редактор: Мята

Оформление: Иванна Иванова

Обложка: Врединка Тм

Перевод группы: http://vk.com/fashionable_library


Любое копирование и распространение ЗАПРЕЩЕНО!

Пожалуйста, уважайте чужой труд!



Аннотация.


Элли Рейн

Иногда я думаю про себя: «Как я сюда попала?» Затем меня пронзает болью, и я вспоминаю... я здесь, потому что она умерла. Сейчас я живу в новом городе, перешла в новую школу и должна начать новую жизнь. Вот только теперь я больше не знаю, кто я. Танцы – это всё, что у меня осталось, и с каждым днём я чувствую себя всё более одинокой. Саундтреком моей жизни становится тишина. Она говорила, чтобы я нашла хоть какую-то радость и свет, но я не знаю как. Всё больше мне кажется, что я окружена тьмой... пока не встречаю его.


Дрю Хейл

У меня есть только одна цель: через 298 дней я собираюсь уехать из этого небольшого пляжного городка и никогда сюда не возвращаться. Люди всегда внимательно и слишком близко рассматривают меня, а я устал носить маску. Я хочу быть свободным. Плавание – мой билет отсюда, и я напоминаю себе об этом каждый день, придерживаясь своего расписания, и я ни при каких обстоятельствах не позволю ничему отвлечь меня. Я вовсе не идеален, как им кажется, – большинство дней я тону в чувстве вины. И у меня не было уверенности, что когда-нибудь я смогу избавиться от чувства стыда и собственной никчёмности и просто не быть нежеланным... пока я не встречаю её.


Оглавление

Аннотация.

Пролог.

Глава 1.

Глава 2.

Глава 3.

Глава 4.

Глава 5.

Глава 6.

Глава 7.

Глава 8.

Глава 9.

Глава 10.

Глава 11.

Глава 12.

Глава 13.

Глава 14.

Глава 15.

Глава 16.

Глава 17.

Глава 18.

Глава 19.

Глава 20.

Глава 21.

Глава 22.

Эпилог.



Пролог.


ДВА СЛОВА.

Это всё, что я получаю. Вот и всё, что сказано.

Я знала, что этот момент настанет, но, на самом деле, не ожидала того, что произойдёт. Ну, может быть, я бы сделала больше. Тишина настолько громкая, что я реально могу слышать, как воздух звенит в моих барабанных перепонках. Я хочу закрыть уши руками, чтобы как-то остановить это.

Два слова... семь букв, которые навсегда меняют мою жизнь.

Я думала, что буду чувствовать себя иначе. Не знаю, почему. Была уверена, что грядёт расставание, но в этот момент, я совсем не чувствую изменений. Этот момент похож на тот, что был час назад, и подозреваю, что ещё через час этот момент будет выглядеть так же. Или, может быть, не будет.

Думаю, возможно, я замёрзну к этому времени. Мой отец сидит рядом со мной на соседнем высоком стуле. Краем глаза замечаю, как он наклоняется, упёршись локтями на колени, и его голова опускается вниз. Слышен мягкий звук фортепиано. Он приходит откуда-то из-под земли. Они играют для неё. Моя мать всегда любила фортепиано. Солнечный свет заливаем комнату лучами через окно. Частички пыли витают в воздухе.

Руки опускаются вниз, и мои пальцы впиваются в ткань кресла, взад и вперёд, взад и вперёд. Ткань ощущается почти как бархат, такая же мягкая. Я официально ненавижу бархат.

Продолжаю наблюдать за вихрем пыли, и где-то на заднем фоне раздаются голоса, шёпот, но я не знаю, о чём они говорят. Звон в моих ушах учащается, и я слышу стук. Мой пульс, моё сердцебиение, сосредотачиваюсь на стуке и пыли.

Кто-то дотрагивается до моего плеча и вырывает меня из застывшего состояния. Я оборачиваюсь, смотрю вверх и вижу отца. Я не могу не заметить тёмные круги под его глазами. Похоже, в последнее время это у него из-за возраста. Как я могла не замечать этого раньше? Он не должен выглядеть так. Ему только тридцать девять.

Затем понимаю, что момент изменился. Всё изменилось. Моё сердцебиение грохочет от ушей к груди, и когда смотрю вокруг, оно начинает колотиться быстрее и сильнее. Отпечаток стрекозы на моей коже обжигает. Пустота сжигает моё сердце. Комната становится тёмной. Пыль исчезает, и мои глаза начинают слезиться. Музыка не играет, и её здесь больше нет.

Два коротких слова.

«Она ушла».



Глава 1.

Элли


Двадцать семь дней.

Вот сколько времени прошло с тех пор, как я разговаривала с ней, обнимала, улыбалась, видела её. Она, практически, занимает все мои мысли, как будто она всё ещё здесь, но её нет.

Стою на пляже, и смотрю на горизонт, огни радиомаяков из нескольких кораблей светят мне в спину. Вдыхаю прохладную свежесть утреннего воздуха и напоминаю себе ещё раз, я не на каникулах, и она ушла.

После её похорон отец решил, что вместо того, чтобы пытаться двигаться дальше, что было бы лучше для него и меня, мы перестанем жить прежней жизнью.

— Давай начнём сначала, — сказал он. Спустя три недели, продал наш дом в Денвере, нашёл новый на пляже во Флориде, и, нанял грузчиков, которые пришли и упаковали все наши вещи. Он перевёл офисы для работы и зарегистрировал меня в новой школе для моего последнего класса. Я даже не успела что-либо сказать по этому поводу.

Именно так, вся моя жизнь изменилась. Не понимаю, почему никогда не видела этого события. А должна бы. Однажды, кто-то, кого вы любите, умирает, и реальность такова, что через это придется пройти снова.

Официально я живу в своём новом доме, в новом городе, в новом штате около трёх дней.

Я разглядываю сверху донизу пляж острова Анна Мария. Тут всего несколько человек, пара бегунов и несколько пожилых женщин в поисках ракушек, которые попивают свой кофе. Уверена, утро будет здесь моим любимым временем суток.

Мама всегда любила пляж. Я помню, как часто за этот год она говорила о том, что когда мой отец выйдет на пенсию, она хочет жить на пляже. Вопрос: почему не мы? Если у нас есть возможность, чтобы сделать это сейчас, почему тогда не мы? Это также заставляет меня задаться вопросом, почему мы не ходили на пляж чаще. Мы брали отпуск как минимум два раза в год, но всегда проводили его в таких местах, как Нью-Йорк, Сиэтл или Новый Орлеан. Папа любил города, и он считал, что важно, чтобы я была подвержена культуре, но как насчёт того, чего хотела мама? Может быть, мы находимся здесь, потому что таким способом он хочет дать ей то, чего она всегда хотела.

Я протягиваю руку и потираю очаровательную стрекозу, которая висит на серебряной цепочке.

За последнюю неделю, жизнь моей мамы была похожа на дрейф — то в сознании, то нет. Она постепенно стала меньше реагировать на наши прикосновения и голоса. За три дня до её смерти, она тихо сказала, что любит меня и попросила моего отца двигаться вперёд и отдать мне мой подарок. К тому времени, как он вернулся, она спала, только это был последний раз. Она никогда не проснулась снова.

Талисман и цепочка были помещены в чёрную бархатную коробочку, и она была обёрнута в серебряную упаковочную бумагу и перевязана голубой лентой. Очаровательная стрекоза, не очень большая, может быть, размером около дюйма, но что поразительно в ней находятся королевские синие кристаллы Swarovski, которые составляют её тело и хвост. Оно нежное, элегантное и я люблю его.

К подарку прилагалось письмо...


«Моя дорогая доченька, Элли.

Я люблю тебя. Хочу, чтобы ты знала, что ты была лучиком света в моей жизни и ты дала мне больше ценных воспоминаний, чем положено любому человеку. Это — моё пожелание тебе. Надеюсь, твоя жизнь будет наполнена танцами, приключениями и любовью.

Стрекозы, как известно, живут своей жизнью в полной мере. Всякий раз, когда ты будешь видеть одну из них, я хочу, чтобы ты слышала, как я говорю «пора идти». Ты всегда так серьёзна и сосредоточена. Иногда необходимо немного радости. Облегчи свою жизнь и сделай её ярче. Найди немного счастья, потому что ты, моя дорогая девочка, заслуживаешь того, чтобы жить каждый день и улыбаться не только своими глазами, но и сердцем тоже.

Думай обо мне, как думаешь о ветре… Ты не можешь видеть его, но можешь чувствовать. Я всегда буду с тобой.

Люблю тебя.

Мама».


В первые недели после её смерти, я провела много исследований по стрекозам. Я не задавала вопросы и не искала смысл жизни, но искала символику. Это последнее, что она дала мне, и по этой причине мне нужно было знать всё, зачем и почему.

Я прочитала, что стрекоза развивается и растёт в воде, передвигаясь по воздуху, и она должна проявить мудрость, когда дело доходит до трансформации и адаптивности в жизни. Могу только надеяться, что мне тоже будет дарована эта мудрость. Чувствую, будто развиваюсь в обратном направлении, из воздуха Денвера — в воду Флориды.

Пляж кажется совершенно другим этим утром, в отличие от вчера. Стараюсь отметить изменения, но всё, что могу придумать это то, что сегодня всё более…более терпимо, более привлекательно и более увлекательно.

Роняю свой iPod на полотенце, складывая края, чтобы спрятать его, и бегу в сторону окраины острова. Как бы я не любила музыку, в это утро мне просто нужно спокойствие океана, когда он омывает берег, и тихие звуки чаек, когда они пролетают над головой.

Моё сердце грохочет в груди, и я не могу отличить боль из-за мамы и боль от нагрузки. Я заставляю себя бежать быстрее, стараясь не сбиться с линии песка, после отлива. Мне даже наплевать на небольшой спуск вниз по пляжу. Это только подгоняет меня бежать ещё быстрее.

К тому времени, как заканчиваю с пробежкой, собираюсь с мыслями, чтобы подготовиться к школе, но вода выглядит так привлекательно. Снимаю кроссовки и носки, раздеваюсь до спортивного лифчика и трусов и вхожу в воду. Это круто, освежает и успокаивает мою перегревшуюся на солнце кожу. Оборачиваюсь лицом к пляжу и падаю на спину. Мои уши оказываются под водой, приглушая все звуки, оставляя за собой только тишину и покой, и это всё, что мне нужно этим утром.

Плаваю на спине, уставившись в небо, и мне хочется смеяться, потому что это выглядит настолько сюрреалистично. Пять дней назад, я сидела на палубе, уставившись на скалистые горы. Четыре дня назад, была где-то посреди южных штатов. И сегодня, я здесь, среди жителей Флориды, плаваю в Мексиканском заливе. Как ни странно, я чувствую себя здесь как дома. Может быть, это просто признание, или, может быть, я начала понимать, как на самом деле адаптируется моя жизнь.

Вдруг, что-то врезается в меня и тянет вниз. Вода накрывает с головой.

Я дальше, чем думала, и мои пальцы не достают дна. Судорожно наношу удар ногой, чтобы освободить себя, и давлю на то, что ударило меня в живот. Это рука, и мой страх переходит в панику. В моём сознание мысленно возникают вспышки.

Рука движется, и я карабкаюсь, чтобы оказаться на поверхности воды, и вдохнуть ртом воздух.

Я не очень хороший пловец. Размахивая руками, пытаюсь удержаться на плаву, и, взмахнув рукой, попадаю в лицо, отчего человек стонет. Это парень, и я поворачиваюсь в сторону звука. Он опускает свои очки, и я вижу его обозлённый взгляд, прежде чем он отталкивает меня.

— Смотри, что ты наделала! Разве ты не видела, что я плаваю здесь? — сердито спрашивает он. Я наглоталась воды и начинаю кашлять. Мои волосы падают мне на лицо и плавают вокруг меня, из-за чего мне трудно отдышаться.

— Мне жаль, — продолжаю задыхаться и снова иду под воду. Его руки находят мою талию. Цепляюсь за его плечи, и он тянет меня на поверхность. Мои волосы теперь приглажены. — Я не хотела тебе мешать. Не знала, что уплыла так далеко. Прости.

Он смотрит на меня прищуренными глазами, и я замираю. Он прекрасен.

Его тёплые руки обёрнуты вокруг моей голой талии, и меня потрясает тот факт, насколько я близка к нему. Я не была так близка ни к кому в течение недели, и даже тогда это были жалкие объятия людей, которые не имели ко мне никакого отношения. Сказать, что этот парень и я вторглись в личное пространство друг друга — преуменьшение, но, по некоторым причинам, я не могу заставить себя двигаться. Похоже, он тоже не может.

Я должна сказать что-то или сделать, но не могу. Он лишил меня дара речи.

Вода капает с моих ресниц, вниз по моему лицу и на мои губы. Его глаза сканируют каждый сантиметр, каждую деталь. Он наблюдает за тем, как капли воды падают на мои губы.

Смесь эмоций отражается на его лице. Морщинки разглаживаются на его лбу, и на смену гневу приходит смятение. Медленно, его брови поднимаются, а глаза неотрывно следят за мной. Всё, что о чём он думает, отражается на его лице.

— Не волнуйся. Хотя, должен признать, что немного удивлён увидеть тебя здесь. — Уголки его губ складываются в ухмылку и его глаза теперь сверкают.

— Почему?

— Потому, что в последнее время я наблюдаю за акулами. — Он говорит об этом так, как будто это ещё одна повседневная вещь и нет ничего, из-за чего стоило бы волноваться.

— Акулы! — Мои глаза расширяются, руки тянутся к его рукам, слегка царапая их ногтями. В углах его глаз собираются морщинки, и он начинает хихикать, прикусывая нижнюю губу.

— Прости, не смог устоять. — Теперь он улыбается мне. Эффект заставляет моё сердце так сильно стучать в груди, что она начинает болеть.

Откуда бы не взялся этот парень, он отличается от всех, кого я когда-либо видела. Внутри чувствую себя потрясённой и заворожённой. Его кожа гладкая и загорелая. Его плечи и нос обсыпаны веснушками. Я хочу провести по ним кончиками пальцев и поиграть, соединяя точки. Его челюсть квадратная и покрыта однодневной щетиной. Есть след вокруг левого глаза от очков, что делает его ещё более ошеломляющим, чем он уже есть. Мне нравится, что у него тоже карие глаза — только его выделяются вкраплениями золота.

— Так нет никаких акул?

Он качает головой.

— Думаешь, это было смешно?

Он кивает.

Между нами повисает минута молчания, и он следит за моей реакцией. Он снова начинает покусывать свою нижнюю губу, стараясь не улыбаться мне, но это не срабатывает. Его улыбка заразительна и медленно уголки моих губ начинают подрагивать.

— Ладно, забавный парень. Ты сделал меня.

Выражение его лица сменяется с веселья на задумчивость.

— Да, сделал. — У него глубокий голос, насыщенный и немного проскальзывает южный акцент. Мне нравится его звучание, и в животе начинают порхать бабочки. Хорошие, те, которые возникли от возбуждения, а также плохие, которые заставляют нервничать. Он заставляет меня нервничать, и моё сердцебиение посылает импульсы по всему телу.

— Знаешь, в среднем насчитывается около шестнадцати нападений акул в год в Соединенных Штатах, в результате чего случается только одна смерть каждые два года. — Зачем я это сказала? Тьфу...

— И что? — Эта ухмылка возвращается. Знаю, что должна перестать сейчас говорить, но мои нервы на пределе, и это подобно казни на электрическом стуле, и вся рациональность покидает меня.

— А то, что на самом деле, если тебе и стоит беспокоиться о чём-то, так это об ударах молнии. Более тридцати восьми человек в год умирают в прибрежных штатах.

Он хихикает.

— А зачем тебе это знать?

Это очень хороший вопрос. Зачем мне знать об этом?

— Не уверена... должно быть, где-то прочитала. Почему ты так на меня смотришь?

Его выражение лица отражает нежность и почти узнавание.

— Нет причин, ты просто мне кое-кого напоминаешь. Ты не отсюда, да?

— Нет, но как я поняла, ты отсюда.

Веснушки на его щеках двигаются, когда он улыбается.

— Да, я отсюда... Так что ты здесь делаешь?

— Я бегала и вода выглядела так соблазнительно, поэтому решила поплавать.

— Хм, — его брови нахмурены, и взгляд в очередной раз опускается от моих глаз к губам. Мои делают то же самое. Его губы, хоть и сжаты в линию, идеальны. Они ровные, полные, и такого правильного оттенка розового. Я не могу не задаться вопросом, о чём он думает.

— Ты часто здесь плаваешь? — Пожалуйста, продолжай говорить со мной. Я не хочу, чтобы это мгновение заканчивалось.

— Каждый день, — отвечает он.

Я определённо добавлю пробежку каждое утро в моё расписание. Не могу придумать лучшего способа начать день, чем видеть этого парня.

— Вау... ты впечатлена, не так ли?

— Можно и так сказать. — На его лице мелькает тень, но сразу исчезает. Я на мгновение теряюсь в его глазах, и не могу придумать ничего, что можно было бы сказать.

Мы просто разглядываем друг друга какое-то время.

Его руки слегка сжимают мою талию, и он немного подтягивает меня к себе. Я ахаю, и он успокаивается. Его ресницы настолько длинные, густые и тёмные, что они создают иллюзию, словно он пользуется подводкой для глаз. Мои глаза расширяются, и чувствую, как мои щёки наливаются румянцем. Я не должна быть здесь с ним. Я не знаю его, но отчаянно хочу быть к нему ближе.

Ни один из нас не двигается.

Приближается небольшая волна, и пока я недоумеваю от происходящего, разряд проходит по мне, в то время как она подталкивает меня к нему. Мои пальцы скользят вверх по его мускулистым рукам и плечам. Его руки отпускают мою талию, и затем плотно оборачиваются вокруг меня. Он немного опускается в воду. Мне больше не приходится смотреть на него снизу вверх. Мы сейчас находимся лицом к лицу, лишь слегка отдалились.

Вода нагрелась между нами. Не могу вспомнить, была ли она уже такой тёплой или она такая сейчас от наших тел.

Волны продолжают покачивать нас, и каждый раз моё тело врезается в его. Это посылает искры через мои нервные окончания, заставляя мой разум кричать: «что ты делаешь», но моё тело в данный момент шепчет: «живи».

Одна его рука оставляет мою талию и перемещается вверх по моей спине, по шее, в мои волосы. Небольшой звук отвлекает меня и его брови взлетают. Он очень внимательно следит за моей реакцией.

Неосознанно, мои ноги поднимаются и оборачиваются вокруг него. Его рот дёргается, как будто он собирается улыбнуться, но он не делает этого.

— Прости, — говорю, когда пытаюсь отпустить его. Ощущение кожа к коже шокирует меня. Я никогда не была так близко к парню, и уязвимость распространяется внутри меня.

— Не уходи. — Его голос охрип, и он краснеет, держась за меня и всё ещё не отпуская.

Этот парень заставляет меня нервничать, в хорошем смысле слова, и он даже ничего не делает. Я та, кто не отпускает его.

— Привет, — шепчу, и он улыбается, а я чувствую себя самым счастливым человеком в мире.

— Привет, — его глаза сияют, и рука ложится на мой затылок. Другая покидает мою талию, перемещается вверх и вниз по моему бедру. Никто никогда не прикасался ко мне так. Удерживая меня, он притягивает ближе. Даже в воде, его пальцы обжигают меня.

Тепло его дыхания скользит по моей щеке, и я внезапно осознаю, что его рот всего в нескольких дюймах от моего. Я могу сидеть здесь и слушать дыхание этого красивого парня весь день напролёт.

Его глаза фокусируются на моих губах, и мой язык облизывает нижнюю губу, тем самым увлажняя её. Он стонет, и его грудь вибрирует напротив моей. Его глаза возвращаются ко мне. Их цвет сейчас более глубокий, как тёмный шоколад, и оттого, как он смотрит на меня, желание бежит по моему телу. Это странное чувство, но мне нравится.

— Это безумие, если я сильно хочу поцеловать тебя прямо сейчас? — Его голос опускается до шёпота.

— Но ты не знаешь меня. — Между нами возникает минута молчания. Поднимая руку, он убирает мои волосы за ухо. Затем опускает её на моё плечо, скользит вниз по моей руке, и находит свой путь к месту на спине между лопаток. Мою кожу покалывает.

— Ты прекрасна.

Я не знаю, что сказать, поэтому просто принимаю комплимент и теряюсь в этом моменте.

Есть что-то невероятно сексуальное в поцелуе с кем-то красивым и совершенно незнакомым. Поцелуй, который должен быть запрещён и сохраниться для того, кто будет на самом деле привязан ко мне, но я просто ничего не могу с собой поделать. Мои эмоции отражаются на лице. Я хочу поцеловать его, как никогда не хотела кого-либо прежде.

Он видит желание в моих глазах. И находит ответ.

Его лицо приближается, и его щека скользит по моей. Щетина на подбородке немного покалывает, но прикосновение ощущается так хорошо. Хотя вода и тёплая, он дрожит. Его губы задерживаются ниже моего уха и лёгкими, словно перышко, поцелуями опускаются по моей челюсти. Мои ноги обёрнуты вокруг него, и мои пальцы запутываются в его волосах на затылке.

Я быстро избавляюсь от чувства, будто тону в воде, потому чтоьтону в нём. Ни один парень не проявлял таких эмоций, и у меня это вызывает ощущения, которые проходят сквозь меня. Не хочу брать паузу.

Его рот задерживается напротив моего, и между нами проскакивают искры. Мой живот и каждый мускул под ним напряжён в ожидании этого поцелуя.

Этого первого поцелуя.

Мои пальцы на ногах сжимаются, грудь прижата к его, и я не дышу.

Время останавливается.

Я больше не чувствую солнца, которое палит и согревает мою кожу. Больше не слышу волн, разбивающихся о берег. Я больше не вижу ничего, вообще ничего, только его. Шторм и ветер повсюду, вокруг нас. Мы могли бы быть последними двумя людьми на острове, и я бы даже не знала этого.

Его губы опускаются ниже к моим, и он не двигается. Мои глаза закрыты, и я испускаю небольшой вздох, ощущая его. Его губы шевелятся и осторожно касаются моей нижней губы, немного оттягивая её. Его губы именно такие, как я и думала — полные и идеальные.

Чайка летит прямо над нами и издаёт крик. Он настолько громкий и пронзительный, что заставляет вздрогнуть нас обоих, и он тянет меня назад. Его глаза возвращаются к моим, и та близость, что была между нами, скрывается за стеной, словно прячется обратно.

Момент упущен, и боль пронзает моё сердце. Его лицо каменеет, и он смотрит на меня в замешательстве и немного в ярости. Я смотрю на него, так как моё сердце просто разбито.

Он издаёт глубокий вздох, отталкивает меня от себя, удерживая за талию, и поглядывает в сторону берега. Между нами повисает молчание. Его настроение полностью изменилось и сделало поворот на сто восемьдесят градусов.

Он не позволяет мне уйти, хватает за руку и начинает вести нас на берег. Он тянет меня вслед за собой. Мы не произносим ни единого слова, но я чувствую, будто даже в этой тишине межу нами происходит разговор.

— Подожди!

Он отпускает мою руку. Я касаюсь дна, и прохладный песок хлюпает под моими ногами.

— Кто ты?

Он осторожно поворачивается обратно ко мне. Моё сердце тонет. На его лице отражается грусть, и я не понимаю этого.

— Никто. Я просто никто, — говорит он мне, пока выходит из воды на берег. Я не могу отвести взгляд от того, как он пересекает тропинку, которая ведёт к моему дому. Он ни разу не посмотрел на меня.

Что. Только что. Произошло?

Если бы кто-то сказал мне, что этим утром моя жизнь изменится навсегда, благодаря встрече с незнакомцем, я бы подумала, что они безумцы. Но именно так всё и произошло. Я всё ещё 2

Полагаю, в конечном итоге, ему не понравилось видеть то, где мы были, и кем он был после случившегося. При сложившихся обстоятельствах, я вряд ли буду носить какие-либо платья, потому что чувствую себя униженной. Из-за дискомфорта и нервов мои руки начинают дрожать.

Не хочу, чтобы он подумал, что я преследую его, поэтому вместо того, чтобы отправиться обратно домой, сажусь на своё полотенце и наблюдаю за водой.

Знаю то, что этот парень — самый красивый человек, которого я когда-либо встречала. Несмотря на полную неуверенность, чувствую, что если бы мне сейчас дали ещё один шанс, я бы воспользовалась им снова и снова. Так хорошо, когда чувствуешь хоть что-то, кроме одиночества и горя.

Кто он? Что произойдёт, когда я в следующий раз увижу его?

Меня поглощает реальность, и я подтягиваю колени к груди. О чём я думаю? Этот парень не захочет видеть меня снова. Его действия только что доказали, что он не в моей лиге. Мои глаза слезятся. Я, должно быть, выглядела как маленькая девочка по сравнению с ним, но это не так. Я перестала быть маленькой девочкой давным-давно.

Моё сердце замирает, когда думаю о ней, и есть одно, что я знаю наверняка.

Знаю, что никогда не увижу её снова, и от этого моё сердце начинает болеть ещё больше.

Протягиваю руку и поглаживаю красивую стрекозу. Всего час назад, я думала, что развиваюсь и приспосабливаюсь. Сейчас... Я в этом не уверена. Я скучаю по своему дому. Скучаю по своей жизни.

Скучаю по маме.


Дрю


В прошлые выходные, Бо первый заметил наших новых соседей через дорогу. Грузовик приехал, наверное, в пятницу, когда мы с ним направлялись назад на теннисный матч, потому что, фактически, никогда никого не видели, кто бы разгружался. Только сейчас замечаю белый RangeRover и чёрный BMW на дороге, с номерными знаками Колорадо. На заднем стекле BMW наклеена наклейка с танцовщицей. Должно быть, это авто девушки. Эта сторона острова действительно популярна на соседей, особенно с видом на набережную. Они станут постоянными жильцами, или же будут использовать дом как недвижимость для аренды?

Прежде чем его продали, владельцы использовали его в качестве дома отдыха, и периодически сдавали его для некоторых своих друзей. Около двух лет Бо и я прекрасно проводили время, деля воспоминания с дочкой хозяйки и её друзьями. Хорошие были времена.

Пятьдесят лет назад, у моего дедушки, по маминой линии, была земледельческая развивающаяся компания. После того, как мама вышла замуж за моего отца, он, в конце концов, взял дело в свои руки. Когда мой дедушка скончался, отец изменил название, чтобы не зависеть от него и добавил ещё часть недвижимости. Папины агенты по недвижимости продали дом, и я поначалу удивился, почему папа не упомянул о том, кто новые соседи, особенно с тех пор, как начал подозревать, что там живёт девушка примерно нашего возраста, но потом понял, что он никогда не стал бы упоминать её, потому что в его сознании она — просто безумие.

Бо, Мэтт и я не понаслышке знаем, как он относится к отвлекающим факторам. Он достаточно просверлил это в нас за эти годы, особенно в Бо и Мэтте. Совершенство — это то, чего он ожидает. Идеальный уровень, идеальные спортсмены, идеальная семья, идеальное общество... но внутри этих стен мы все знаем правду.

— Что с тобой не так? — спрашивает меня Бо, после того, как мы забрасываем Мэтта в начальную школу.

— Что ты имеешь в виду? — смотрю на него.

— Не знаю. Ты просто выглядишь так, словно у тебя что-то на уме и чтобы это ни было, это не делает тебя счастливым. Ты расстроен из-за чего-то. — Бо всегда был способен читать меня, словно открытую книгу. Но, что я могу сказать ему? О, я просто встретил самую красивую девушка во всем мире, но спугнул её, потому что испугался, что кто-то увидит нас, и воспримет всё так, будто она для меня ошибка, и я даже не спросил её имени. Нет, некоторые вещи лучше оставить недосказанными.

В любом случае, это уже неважно. Не похоже, что я когда-нибудь увижу её снова. В любой из дней, здесь всегда больше туристов, чем местных жителей.

Мои губы всё ещё горят от прикосновения её губ. Я всё ещё чувствую её руки в моих волосах и ощущение желания, несмотря на то, что она ничего не знала обо мне. По моим щекам разливается румянец и сердце начинает болеть. Я буду переживать тот момент с прекрасной таинственной девушкой снова и снова в своей голове.

— Может быть... ничего, и не стоит говорить о том, что не даёт мне покоя. Я вижу, что ты наблюдаешь за мной. — Он наклоняет голову набок. Смотрит на меня, и я вздыхаю.

Мы подъезжаем к стоянке средней школы, и Бо бормочет проклятия себе под нос.

— Дерьмо. Это что, шутка? Кто, чёрт возьми, имеет такую наглость? — Он злится, что кто-то припарковался на моём месте, но меня это не волнует.

— Расслабься, Бо. Это не проблема.

— Это твоё место, Дрю. Это своего рода пощёчина и полное пренебрежение к иерархии. Этот новичок должен быть проинформирован. — Бо всегда показывает свои эмоции. Во многом, думаю, это хорошо для него, потому что он должен быть в состоянии выпустить это, но в другие времена, я думаю, что он действительно должен обуздать их. Из-за этого он уязвимым. Если бы я мог научить его чему-либо, это было бы то, как показывать безразличие.

Я отъезжаю назад и соседнее место. Вижу BMW с номерами Колорадо прежде, чем вижу девушку. Тогда Бо кричит на неё.

— Эй! Ты стала на наше место! — Он упорно стоит возле джипа и смотрит на неё, как будто она идиотка. Она поворачивается к нам лицом, и адреналин зашкаливает у меня в груди. Я протягиваю руку и потираю окно. Это она.

Я только предположил, что она отдыхает и не проживает здесь постоянно. Мы знаем всех, кто живет здесь. По крайней мере, я думал, что знаем.

Смущение берёт верх. Я хотел эту девушку, упустил момент, а потом просто оттолкнул её, даже не заботясь о том, как она будет чувствовать себя. Теперь, я буду видеть её каждый день. Я козёл.

Эта девушка крошечная и красивая, но по-другому. Её темно-каштановые волосы неаккуратно собраны на макушке. На ней крошечные белые шорты, светло-желтая рубашка с закатанными рукавами и серые ЧакТейлорс. ЧакТейлорс!

Большинство парней, скорее всего, скажут, что она выглядит «мило» в такой одежде, но для меня она определённо выглядит горячей. Не поймите меня неправильно, девушки обутые в красивую пару туфель на высоких каблуках — это одно, но с восьми до трех, во время школьных занятий, эти маленькие зашнурованные ботинки значат для меня намного больше.

Эта мысль заставляет меня посмотреть на её ноги. Мой взгляд задерживается, и с моих губ срывается стон, когда в памяти всплывает воспоминание, как они были обёрнуты вокруг меня. В моей груди снова боль.

Она оглядывается вокруг, а потом на Бо. На долю секунды она кажется ошеломлённой, и тогда она смотрит на него.

— Здесь разве занято? — так интересно наблюдать за этой её стороной. Она излучает уверенность, силу, устойчивость, что является её преимуществом. Она полностью отличается от той девушки в воде. Девушка в воде была милой, открытой, податливой и доверчивой.

— Нет, но каждый знает, что здесь паркуемся мы! — Они продолжают пялиться друг на друга, и Бо ухмыляется ей. Бо — симпатичный парень. Он всегда был таким. Всегда, когда бы и куда бы мы не пошли, девушки словно притягивались к нему. Меня такое раздражает, но он любит внимание.

Он усмехается рядом со мной, думая, что уже покорил и эту девушку тоже. Обычно этого достаточно, одна улыбка и они как масло в руках. Но не с этой девушкой, хотя... Её взгляд застывает, как будто она решает, что он не стоит её времени. После моего резкого и грубого ухода этим утром, она может просто отвернуться от всех парней.

Подтягивая свой рюкзак повыше, она пожимает плечами, и уходит, надевая наушники. В ней много огня, и я улыбаюсь ей в спину, когда она скользит между Кэссиди и девушками. Я понимаю, что не удивлён.

— Что только что произошло? — спрашивает Бо. Мы оба по-прежнему смотрим, как она уходит.

— Ага, думаю, ты всё правильно понял. — Какая-то часть меня радуется от того, что она даже не моргнула дважды, глядя на него. Но опять же, она даже не взглянула в мою сторону. Он смотрит и ловит меня на том, что я улыбаюсь ей. Но меня это даже не беспокоит.

— Бо, кто это был? — кричит Кэссиди, убедившись, что её слышат все. Фу, она такой сноб.

Кэссиди, Лиза и их друзья приближаются к джипу. Голос Кэссиди для меня звучит так, словно ножом проводят по стеклу. Раньше думал, что она милая девушка. Чувак, я был неправ насчёт этого. Теперь уверен, что это была просто роль, и я сделал ужасную ошибку, когда закрутил с ней однажды, в начале лета, на вечеринке. Я выпил слишком много алкоголя, и во мне бурлил гнев, от которого необходимо было избавиться. С тех пор, я не могу избавиться от неё. По большей части, она держится от меня подальше. Она знает, что между нами абсолютно ничего нет, и никогда не будет, но всё равно использует это так называемое внимание, которое я уделил ей, чтобы показать, как мотивировать себя — за неимением лучшего слова, — чтобы получить статус Королевы Улья. Ребята, кажется, действительно наслаждаются её компанией, и в некотором смысле, Кэссиди всегда делала то, чего другие девочки, вроде как стеснялись. Я благодарен за это. У меня нет времени общаться с девушкой, даже если захочу. Это мой последний год, и у меня собственный отсчёт времени до тех пор, пока я не уберусь отсюда.

— Не знаю. Думаю, она новенькая. Я её даже не знаю, — отвечает ей Бо. Кэссиди оглядывается через плечо ещё раз и прищуривается, глядя на новенькую.

Бо выскакивает из джипа, и направляется к Лизе, затем обнимает её за плечи. Она смотрит на него и хихикает. Она, можно сказать, его единственная в этом месяце. Грант и Райан, наши старые друзья, подтягиваются к нам. Две других девушки пропускают их вперёд, чтобы они могли подойти.

— Хорошо, вы разве не сказали ей передвинуться? — я смотрю на Кэссиди, но никак не могу не сравнивать её с новенькой. Кэссиди является типичной куклой Барби — она высокая блондинка и у неё отличное тело, за которое девчонки старшей школы готовы убить. Она всегда носит модную одежду и обувь, и это не та девушка, которая вальяжно расхаживает по подиуму. Она действительно милая девушка, но только до того момента, пока не откроет свой рот. Серьёзно, каждый день эта девушка действует мне на нервы всё больше и больше.

— Пусть идёт, Кэссиди. Я имею в виду, кого это волнует. Это просто стоянка. — Все семеро застывают и пялятся на меня, когда я выбираюсь из джипа. На самом-то деле, это просто глупо. Я оставляю их так и стоять здесь и направляюсь в сторону школы.

Ноги Бо ударяются об асфальт, пока он бежит за мной, стараясь догнать. Он останавливается рядом со мной.

— Что это было? — Люди смотрят на нас, когда мы входим через переднюю дверь. Некоторые вещи никогда не меняются. Пока мы идём по коридору мимо шкафчиков, ни один человек не останавливается у нас на пути. Девчонки в коридоре хихикают, некоторые здороваются, а парни кидают «как дела?» в нашу сторону.

— Эта девушкавсё время сводит меня с ума своим отношением. — Я смотрю на Бо, он улыбается и смотрит на девушку, которая стоит напротив нас. Она выглядит знакомой, но я перестал обращать на них внимание несколько лет назад.

— Знаешь, она думает, что ты и она будете против всего мира в этом году. — Он не направляет своё внимание на меня, но прячет свои руки в передние карманы, и прислоняется спиной к шкафчикам рядом с моим. Бо мастерски строит из себя «мальчика по соседству», что демонстрирует его доступность для каждой девушки, с которой он никогда не встречался.

— С чего бы ей так думать? — Я быстро вспоминаю последние пару вечеринок, которые мы посещали, в том числе прошлой ночью в моём доме, но я даже ни разу не посмотрел на неё.

Отец подумал, что неплохо проявить немного гостеприимства для своих деловых партнёров, пригласив их детей в наш дом в последнюю ночь лета на вечеринку. Ребята действительно служат орудием. Он сделает всё, что ему нужно, в попытке выглядеть хорошо. Подлизаться, чтобы мои друзья и другие дети побежали домой, и рассказали об этом своим родителям, как замечательно у меня дома. Только то, что я просто думаю о нём, злит меня.

— Ты не говорил ей иначе. — Я замираю, а потом хватаю его за руку. Он вопросительно смотрит на меня.

— Ты шутишь, да? Я ничего не сказал ей, потому что не разговаривал с ней... вообще. Месяцами! — Он выдёргивает свою руку из моей руки. Я сжимал слишком сильно.

— Ладно, тогда подними голову, потому что она распространяет слухи. — Кровь начинает быстрее бурлить по моему телу от нахлынувшего гнева.

— Конечно, она распространяет. Кто тебе сказал это? Лиза? Тебе нужно держаться подальше от этой девчонки. Она не принесёт ничего, кроме неприятностей. Кто будет следующим? Я раздавлю её. — Часть меня не хочет ждать. Хочу припереть её к ближайшему шкафчику и оторваться на ней. Никто не предъявляет мне претензии, никто не говорит обо мне, и никто не будет диктовать, как мне жить. Мне приходится иметь дело с этим дерьмом дома.

— Да. Лиза что-то говорила мне, и ты прав, я собираюсь с ней расстаться. Было весело, пока это продолжалось, но видимо, мне нужно распространять любовь! В следующую субботу, в доме Гранта.

— Ты идиот. — Качаю головой. — Никакой следующей субботы у Гранта. У меня нет времени на это. — Я захлопываю дверь своего шкафчика и наклоняю голову в его сторону. Сочетание моего отца и Кэссиди — слишком для меня. Я не выдержу, если эти двое объединятся против меня. Отталкиваюсь и иду по коридору.

— Чувак? — Останавливаюсь и поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Бо. Он может увидеть гораздо больше из того, что со мной происходит, чем просто этот бардак с Кэссиди. Ничто из этого не является его виной, и я делаю глубокий вздох. Наши взгляды сцеплены друг с другом, пока я не дохожу до двери кабинета в мой класс. Люди виляют вокруг нас, пытаясь не вставать на моём пути.

— Ты знаешь, как я отношусь к теме цыпочек. Почему, ты думаешь, я всегда выбираю местных? Они здесь не для того, чтобы надоедать мне изо дня в день. У меня и без этого хватает достаточно проблем. Я должен знать, но не знаю, о чём думать. Большая, огромная ошибка... — Между нами повисает тишина, потому что он знает, о чём я говорю. Но вот в чём вопрос: говорю ли я только о Кэссиди?

— Как скажешь, приятель. Мне нужно заглянуть в мой шкафчик. Увидимся с тобой на обеде. — Мы бьёмся плечами так, как сделали, когда были маленькими детьми и притворялись ниндзя, и Бо уходит.

Я знаю, что Бо реально хочет, чтобы этот год был лучшим, и хоть мне и грустно, что это наш последний год вместе, но я должен оставаться сосредоточенным. Имею в виду, меня ничто не должно отвлекать.

С пятнадцатого июня я начал свой отсчёт моих «последних-первых дней» здесь. Сегодня это мой последний-первый день школе. Меньше, чем через 298 дней, я наконец-то уеду отсюда. Если бы не Мэтт, то сомневаюсь, что когда-нибудь вернусь... кто знает, может, и вовсе не вернусь.

Занимаю место у окна, надеясь, что люди не будут пытаться со мной заговорить. К этому моменту они должны уже лучше меня знать. Звенит звонок.

Гляжу в окно и закрываю глаза. В темноте вижу приглаженные тёмные волосы, большие красивые карие глаза и безупречную кожу цвета слоновой кости. Она великолепна. Мой желудок сжимается от воспоминаний, а затем грусти. Меня переполняют эмоции, потому что это единственное, что она будет помнить.

Утренние объявления приходят и уходят, типичное утро, и потом появляется она. Конечно, появляется. Разве я не наказан достаточно?

Учитель указывает в моём направлении и, опустив голову, она садится за предпоследнюю парту в классе, прямо передо мной и даже не знает этого.

Маленькие коричневые волосы выпадают из пучка на её голове, и скользят вокруг её шеи. Не могу не вспомнить, как её кожа ощущалась под моими пальцами.

Она издаёт вздох, и я удивляюсь, почему.

Уйдя от неё сегодня утром, я скучал по ней. Я даже не знал её, но было в ней что-то, что заставляло меня хотеть её. Чем дольше она смотрела на меня, тем заметнее утихал шторм, бушующий в её глазах. У меня возникло всепоглощающее чувство, что я хочу, чтобы она была счастлива, но я не хотел делать кого-то счастливым. Я хотел быть забытым.

Она опускается вниз, чтобы достать тетрадь и ручку. Я улавливаю запах ванили и цитруса и издаю внутренний стон. Как я собираюсь делать это каждый день, зная, не только где она живёт и какие занятия посещает, но и как она обвивалась вокруг меня? Если бы чайка подождала ещё пару секунд, тогда я бы знал, какая она на вкус.



Глава 2.

Элли


Периферийным зрением вижу, что люди на меня смотрят, когда я поднимаюсь по ступенькам моей новой школы. В надежде остаться незамеченной, я даже припарковала машину в дальнем конце стоянки, подальше от закрытых клубов и групп. У меня абсолютно отсутствует интерес исполнять роль Рена МакКормака, который стремился посточнно находиться в центре, привлекая внимание окружающих людей. Это слишком для моего плана. Спустя какие-то пять минут, меня уже раздражает эта толпа.

Школа намного красивее, чем я себе представляла изначально. Здание большое, из белого гипса, вместо традиционного кирпича, а крыша цвета ржавчины сделана из глиняной плитки вместо черепицы. Что, безусловно, является плодами Средиземноморского пляжа. Это тропический благоустроенный участок, и хотя здание выглядит новым и чистым, оно маленькое, и я сразу понимаю, что у меня нет никакой возможности слиться со здешними учениками. Шагаю под Бугенвиллеей в полном цвету с тёмно-розовыми цветами, раскинувшейся аркй над входом. Мне это нравится.

Проходя через передние двери, в моих наушниках играет «Closer» в исполнении Tegan и Sara, и в некотором смысле, это меня успокаивает. Отличный такт, и сейчас мне нужно что-то, что заставит меня чувствовать себя счастливой. Я ненавижу каждую секунду этого.

Захожу через главные двери и прямо с правой стороны — администрация. Звенит звонок, и когда открываю дверь, меня встречает запах тропических ароматов, что очень подходит, учитывая нахождение. Запах придаёт комнате уют. За стойкой регистрации сидит Лейла. Я познакомилась с ней на выходных в прибрежном кафе. Её тетя владеет тем местом, и она работает там по совместительству.

— О, ты, наконец-то, здесь! Я так рада видеть тебя сегодня. — Она улыбается мне, и улыбка касается её ярко-голубых глаз. — Все говорят о том, как ты припарковалась на месте Дрю. — Она подпрыгивает в своём кресле и светло-клубничная шевелюра покачивается от движения.

— Подумала, что место не занято. Не видела никаких указателей, поэтому просто припарковалась. — Почему мне постоянно приходится оправдываться, где я припарковала свою машину? Если бы знала, что произойдёт такое, то ходила бы в школу пешком или парковалась на проезжей части.

— Ах, они не обозначены. Дрю и Бо вроде как заклеймили дальний угол и начали парковаться там три года назад, когда Дрю только начал водить машину. Ты привлекла внимание этим утром, потому что припарковалась на месте Дрю, он на месте Гранта, а Грант на месте Райана, и понеслось. — Её волнение — явный перебор, и я не могу ничем помочь, поэтому приподнимаю брови.

— Ты же понимаешь, насколько глупо это звучит... это же просто стоянка.

Она хихикает и поправляет свои волосы.

— Да, но это первый день школьных сплетен. Я уже приготовила твой график занятий, и собираюсь провести для тебя краткий обзор и показать твой шкафчик до того, как ты попадёшь в класс. Думаю, можно сказать, что я твой официальный представитель1. — Она выходит из-за стойки, когда звонок звенит во второй раз. Двери классов по коридору начинают закрываться, и я выпускаю вздох облегчения. Лейла может показать мне всё вокруг без любопытных глаз.

Расположение школы довольно простое, и мой шкафчик находится справа, прямо в середине коридора для старшеклассников. Показав мне, где находится библиотека, спортивный зал и буфет, Лейла, в конечном итоге, закругляется возле моего первого класса, но вместо того, чтобы попрощаться, она останавливается и смотрит на меня.

— Так, что тебе сказал Дрю? — её улыбка исчезает, и она смотрит на меня вопросительно.

— Какой еще Дрю? — Я прослушала часть разговора, да?

— Ну, знаешь, Дрю, на чьём месте ты припарковалась этим утром. — Её взгляд изменился и сейчас выражает «Да ладно, ты знаешь, о ком я говорю». Кажется, она дико одержима этим парнем, Дрю. Это уже второй раз за последние десять минут, когда она вспоминает о нём.

— О, я не думаю, что он говорил мне что-то. Парень на пассажирском сиденье был тем, кто встал и наорал на меня. — Она кивает, как бы соглашаясь со мной.

— Это был Бо, и в этом есть смысл. Дрю никогда никому ничего не говорит. Он просто «сидит и наблюдает», в то время как Бо страдает классическим синдромом среднего ребёнка. Он всегда требует внимания и ему нравится, когда его слышат. Но, знаешь, это работает, и люди всегда пытаются привлечь их внимание. — Этот парень, Дрю, словно такой же, как и я... сидит и наблюдает. Помимо танцев, я всегда хочу раствориться в толпе и не выделяться.

— Это слишком много для этих двоих. Здесь таких должно быть больше —настолько же хороших и популярных, называй как хочешь. — Мысленно возвращаюсь в свою предыдущую школу, и там была тонна популярных парней, по крайней мере, слоняющихся рядом — предостаточно.

— Ты не понимаешь. Эти парни не просто популярны — они суперпопулярны. Каждый парень хочет тусоваться с ними, а каждая девушка хочет быть их, если знаешь, что я имею в виду. — Её глаза светятся мечтательным взглядом, но я замечаю грусть, и это смущает меня. У неё должно быть что-то было с одним из этих парней.

— Но почему? — просто нет никакого смысла в том, почему эти двое парней обладают такой властью или влиянием на здешних учеников.

Лейла смотрит в замешательстве, словно это что-то очевидное, но я так ничего и не понимаю.

— Для начала, они оба красавчики. Даже если их взгляды говорят об обратном, они всегда выглядят так, словно только сошли с плакатов Аберкромби. Ах, дай-ка посмотреть... они к тому же ещё богатые и знаменитые. — Знаменитые? Она только что привлекла моё внимание. Я никогда не встречала знаменитостей.

— А почему они знамениты?

— Ты серьёзно никогда не слышала имён Дрю Хейл или Бо Хейл раньше? — Что-то в этих именах отдаёт перезвоном колокольчиков, но я не могу вспомнить.

— Не думаю. — Её лицо выражает шок, и я почти чувствую себя глупой, словно должна знать их.

— Хорошо, Дрю плавает, а Бо играет в теннис. Они побеждают везде и у них огромная конкуренция. Ходят слухи, что Олимпийские тренеры рассматривают кандидатуру Дрю. Оба брата фигурировали в прошлом году в журналах «Teen People» и «Kidsin Sports», и в выпуске на ESPN. — По её выражению лица, могу сказать, что ей нравится рассказывать мне это.

— Вау, думаю, я впечатлена. — Не знаю, что ответить. Эти двое — местные знаменитости. Неудивительно, почему она спрашивает о них. Здесь, они наверняка в кругу сплетен и последних новостей.

— Думаешь? Ты мне льстишь. Как я уже говорила раньше, каждый парень хочет находиться рядом с ними, как и каждая девушка. — Услышав, как она говорит об этом, мне почти жаль этих ребят. Кажется, людей больше заботит то, кто они. Опять же, они наверняка любят всеобщее внимание — хоть называй школу именем одного из них.

— Ну, могу сказать, что не хочу быть с ними. Это явно не моё. — Она улыбается мне, когда я тянусь к дверной ручке моего первого класса. Её самодовольное выражение лица говорит само за себя — она мне не верит. Ну да ладно... время покажет.

— Старшеклассники обедают первыми, так что можешь есть либо здесь, либо покидать кампус на час. Надеюсь, увидимся позже. — Её улыбка растягивается почти до ушей.

— Ладно, звучит здорово. — Она разворачивается и уходит прочь.

Когда вхожу в класс, утренние объявления как раз только закончились. Рука моей учительницы колеблется и указывает на свободную парту в конце ряда возле окна. Пытаюсь не смотреть на других учеников, и комната начинает расплываться перед моими глазами, когда иду к своему месту. Конечно, оно в передней части класса. Восемнадцать пар глаз прикованы ко мне. Кровь приливает к моим щекам — что, никогда не видели, как человек потеет, да?

Одной рукой тянусь за блокнотом и ручкой. А другой нежно поглаживаю очаровательную стрекозу большим и указательным пальцами. Учительница начинает своё вступление, и я смотрю на часы, мысленно готовясь к тику.


Дрю


У меня два урока с новенькой, но она, должно быть, об этом не знает. Она даже ни разу не посмотрела на меня. Я потрясён, когда вижу, что её шкафчик находится всего в трёх шагах от моего. Почему вообще обращаю своё внимание на эту девушку, понятия не имею.

К счастью, в этом году Кэссиди нет ни в одном из моих классов. Честно говоря, она не такая уж и умная, и старается не так уж и хорошо, но, по большей части, я очень рад, что мне не надо беспокоиться из-за её обычного флиртующего поведения.

Но удача явно отворачивается от меня во время обеда. Бо и я занимаем столик во внутреннем дворе, и она со своими друзьями, вальсируя, вторгается в наше пространство. Кэссиди садится справа от меня и, как обычно, пытается всех очаровать. Она обнимает одной рукой меня за плечи и придвигается ближе, не разрывая объятий. Я почти уверен, что люди наблюдают за ней. Это всё для галочки, и вовсе не от чистого сердца. Эта девушка очень расчётлива.

— Эй, как прошёл твой день? — спрашивает она.

Я резко встаю, сбрасывая её руки, прервавая дискуссию, и говорю ей отвалить. Она издаёт лёгкий вздох и отодвигается назад.

Смотрю на Бо, ожидая какой-либо реакции после увиденной сцены, но он просто качает головой. Разворачиваюсь и ухожу, не сказав никому ни слова. Никто мне ничего не скажет. Эта девушка сплошные нервы.

Решаю забежать в кафе «У моря» за сэндвичем. Это позволяет мне уехать из школы и скрыться подальше от любопытных глаз. Подтягиваю подзарядку, вставляю в прикуриватель и открываю Spotify в последнем альбоме Arctic Monkeys.

Несмотря на то, что я припарковался в тени, в августе во Флориде чертовски жарко, и пот начинает стекать по спине.

Чем больше думаю о Кэссиди, тем большезадумываюсь о том, что мотивирует её безумное поведение. Она никогда не пыталась проделывать такое со мной в прошлом году. Даже летом, после вечеринки, она держалась на расстоянии. Всё равно. Она должна держаться подальше от меня.

Направляюсь в сторону пляжа и вздыхаю от облегчения, когда замечаю, что там нет очереди, чтобы заказать еду. В августе было много туристов, и здесь было немного тесновато для обеда.

— Ну, привет, дорогой. Как дела? — говорит тётя Элла из-за прилавка. Так мы её называем, тётя Элла. Технически, она тётя Лейлы и Чейза, но она следует по другому пути.

Тётя Элла и её муж владеют кафе «У моря». Они оба живут на острове всю свою жизнь, поэтому большинство из нас росли вместе с ними. Тётя Элла высокая, стройная и изящная. Она дарит улыбку каждому, любит обнимашки, и не думаю, что когда-нибудь слышал из её уст что-то плохое о ком-либо. Если бы у меня была тётя, я бы хотел, чтобы она была такой, как тётушка Элла.

— Я добрый и голодный. — Она знает, что у меня обед, поэтому принимает мой заказ как можно скорее.

— Тебе как обычно? — Мысль об её Кубинских сэндвичах заставляет меня пускать слюни.

— Должен ли я заказать что-то ещё? — говорю, улыбаясь ей, пока достаю бумажник.

— Нет. Садись там, буду минут через пять. — Она улыбается мне, и я чувствую, как укол ревности проходит сквозь меня. Тётя Элла и её муж такие искренние и добрые. Её сын, Бен, который учится сейчас в колледже, даже не представляет, как ему повезло.

Поворачиваюсь в сторону диванов, и кровь застывает в моих жилах. Она сидит прямо там, и я просто смотрю на неё.

Что мне делать? Подойти и заговорить с ней или сделать вид, что я её не заметил? Я просто должен держаться подальше от неё.

Издаю вздох, ибо знаю, что должен взять себя в руки и поговорить с ней лицом к лицу. Это должно когда-нибудь случиться.

— Привет, — говорю ей. Она смотрит на меня, и её глаза расширяются. Она кажется такой крошечной, свернувшись калачиком на диване и подогнув ноги под себя. Облокотившись на подлокотник, используя его как опору для книги, она ест сэндвич, Кубинский сэндвич. Я чувствую боль в груди.

— Привет, — тихо говорит она, и её глаза пристально следят за мной. Между нами возникает минута молчания, и я протягиваю руку, потирая шею. Она так прекрасна. Один только взгляд на неё причиняет мне боль.

— Что ж, я рад, что снова столкнулся с тобой, потому что хочу извиниться перед тобой за это утро.

Её щеки и уши краснеют, и она опускает взгляд вниз, глядя на свои колени.

— Нет, нет, нет, это не то, что ты думаешь. Я не жалею об этом.

Она снова смотрит на меня, и я дарю ей маленькую улыбку.

— Мне жаль, что оставил тебя. Я был груб и у меня были на то причины, но это никак не связано с тобой. Я сожалею, прими мои извинения. — Её лицо не выражает эмоций, но она изучает меня. Думаю о том, как это прозвучало для неёе. В принципе, я сделал это, а не она. И чувствую себя идиотом.

— Ладно. — Она улыбается и моё сердце тает. Просто из-за того, что она понимает и прощает меня. Я не заслуживаю её улыбки. Она должна дарить её кому-то достойному, но, определённо не мне. — Хочешь присесть? — спрашивает у меня ещё тише.

— Эм, конечно. — Знаю, что не должен сидеть рядом с ней. Между нами никогда ничего не произойдёт, даже если она захочет этого, но если я могу украсть несколько моментов с ней здесь и там, то воспользуюсь этим.

— Так ты живёшь здесь? — она осматривает кафе. Должно быть, убеждается, что со мной здесь никого нет.

— Да, всего в двух кварталах отсюда. — Указываю на северную часть острова. Это такой банальный вопрос, и хотя я уже знаю, где живёт она, не могу перестать улыбаться ей.

— Я тоже. — Она улыбается. Мои глаза опускаются к её губам. Они покусаны и идеальны. — Ну, это объясняет, почему я столкнулась с тобой. Сожалею об этом, кстати. Надеюсь, что не ранила тебя. — Одна из её рук перемещается с колен и теперь поглаживает что-то очаровательное на серебряной цепочке. Я заставляю её нервничать?

— Не нужно извиняться. Я был невнимателен и это моя вина. Неа, никаких травм. — Её глаза такие большие и красивые. Они имеют коричневый оттенок, но немного светлее, словно молочный шоколад. Она увлекает меня, и даже не догадывается об этом. Тьфу, мне надо держаться от неё подальше.

— Ну, поскольку я знаю, что ты плаваешь каждое утро, в следующий раз постараюсь не встать у тебя на пути.

Мне хочется сказать «прошу, не надо», но знаю, что не могу. Мысль о том, что я буду видеть её каждое утро... заставляет мой живот сжаться, и не в хорошем смысле.

Плавание по утрам — это единственное время суток, когда я чувствую, что могу быть самим собой. Девяносто пять процентов в день я должен носить маску, чтобы скрыть правду. На самом деле, никто и не захочет знать правду. Правда ужасна и с каждым днём я чувствую себя только хуже. Но находясь глубоко под водой, мне не нужно притворяться. Я могу открыть свою душу и раненное сердце, не опасаясь быть увиденным.

Чувствую себя виноватым из-за того, что не хочу видеть её там. Она не сделала ничего плохого.

— Не переживай. — Улыбаюсь ей, и она снова краснеет. Цвет её лица придаёт ей ещё более захватывающий облик, чем тот, о котором я думал.

— Дорогой, заказ готов, — зовёт меня тётя Элла. Встаю и потираю руки, даже не заметив, как они вспотели.

Недолго думая, начинаю наклоняться, и почти кладу руку поверх её руки. Она замечает это движение, и я, как придурок, убираю её обратно.

Что я делаю? Почему меня так тянет к этой девушке? Я веду себя как совершенно другой человек. Я не общаюсь с девушками и не прикасаюсь к ним — это признанный факт. Так почему я не могу справиться с собой, когда она рядом?

Прядь её волос падает ей на щеку, и моё внимание мгновенно концентрируется на этом. Должен ли? Или не должен? Что за чёрт... Протягиваю руку и заправляю её за ухо. Она моргает, но не вздрагивает.

Каждая часть меня ощущает вибрацию. Прошло только пять часов, и я уже нуждаюсь в ней, хочу её. Я её даже не знаю.

Делаю шаг назад, встаю в полный рост, и смотрю, как она разглядывает меня. Если она дотронется до меня, какого это будет?

— Увидимся?— спрашивает она. Надежда в её голосе заставляет моё сердце биться сильнее.

— Возможно, — пожимаю плечами и смотрю на неё в последний раз. Тётя Элла улыбается мне, и я забираю сэндвич, направляясь к двери. Чувствую, как глаза новенькой следят за мной, и это во многих отношениях губит меня.

Кушать в джипе, на школьной парковке — мой выбор, и я выбираю именно этот способ вместо того, чтобы ехать домой. Мои мысли только о ней, и мне необходимо очистить сознание. Мне нужно оставаться сосредоточенным.

Открываю бардачок и хватаю конверт, который получил на прошлой неделе. Достав письмо, перечитываю его снова, и в моей крови кипит злоба.


«Мистер Дрю Хейл,

От имени спортивной кафедрыУниверситета Западной Флориды, мы хотели бы поблагодарить вас и вашу семью за значительные пожертвования в центр водных видов спорта. Мы с нетерпением ждём, что вы присоединитесь к нашей команде по плаванию в следующем году, и надеемся, что Вы свяжетесь с нами в ближайшее время».


Хочу смять это письмо и сжечь его. Вместо этого, использую это как мотивацию, чтобы двигаться дальше и не нарушить свои планы как выбраться отсюда. Находясь в этом аду, нет никакого шанса, что я когда-нибудь пойду в этого колледж. Это то, как мой отец пытается принудить следовать по его пути. Он оплачивает обучение, поэтому сам выбирает в какой колледж мне пойти. Я так не думаю. Он такой высокомерный мудак.

Тренер Блэк сказал мне, что получил несколько запросов от других тренеров по всей стране, и я попросил его, чтобы он держал это при себе. Мне кажется, он знает, каков мой отец за закрытыми дверями. Он дал мне пару неплохих советов, когда я упомянул, что собираюсь на почту, чтобы открыть абонентский ящик, и держать свои интересы к колледжу отдельно от ежедневной почты. Как только у меня появился адрес, он дал список людей, которых, по его мнению, считает достойными, и я тут же подал заявку. Мне нужно поехать в почтовое отделение сегодня после школы и позаботиться об этом.

Если всё пойдет как надо, я окажусь в Университете Северной Калифорнии. Хочу быть так далеко, насколько это возможно. Знаю, что должен думать о Мэтте и маме, но у Бо только один год в запасе, и мне надо начать думать о себе. Чем старше я становлюсь, тем яснее вижу, что мой отец пытается сделать с нами, и единственный человек, который может изменить цикл — это я сам. Я хочу быть свободным.

Наклоняюсь и кладу конверт обратно в бардачок рядом с моей последней стопкой заявок для поступления в колледж. Хочу отправить их с нового абонентского ящика, и в ближайшее время получить ответ. Захлопываю бардачок на замок, и она снова привлекает моё внимание. Приоткрыв дверь, она выставляет одну ногу перед тем, как заглушить машину. «Paradise» в исполнении Coldplay буквально взрывает динамики. Ей нравится группа Coldplay. Я улыбаюсь про себя.

Вижу, как она срывает солнцезащитные очки и швыряет их на пассажирское сиденье. Вылезает из машины и оттягивает свои шорты вниз, так как они приподнялись, бросает свой рюкзак и уходит. Эта девушка кажется настоящей, и думаю, именно поэтому меня тянет к ней. Ещё она кажется немного грустной, и это следует за ней повсюду, отчего у меня появляется чувство, что я знаю её.

Тьфу! Почему я вообще думаю об этом?

Выбираюсь из джипа, качаю головой, пытаясь привести свои мысли в порядок, и хлопаю дверью.



Глава 3.

Элли


Тридцать четыре дня.

Прошло уже больше месяца и сегодня намного тяжелее, чем в предыдущие дни.

Я начинаю свой день, как и любой другой, глядя на её фото на моей книжной полке. Эта фотография не только моя любимая, но и одна из её любимых. Шеннон, моя лучшая подруга, вернулась в Колорадо, и пришла на ужин с этой сумасшедшей новой фантазией о камере; в конце концов, она её купила, и сделала, наверное, не менее тысячи фоток. Она сказала, что хочет работать над искренними снимками.

Мама стояла на кухне, помешивая в кастрюле соус для спагетти, когда вдруг несколько капель попали на её рубашку, и мы все лопнули от смеха. Вы можете увидеть на этом фото, как она счастлива и здорова. Небольшая удовлетворенность заполняет моё сердце, потому что я до сих пор помню, как звучал её смех. Когда я закрываю глаза, то вспоминаю эту ночь с полной ясностью. Сегодня, я помню больше хороших моментов, чем за последние пару лет. Думаю, именно поэтому так тяжело. Я скучаю по этим моментам больше всего на свете.

Жорж Дюамель сказал: «Временами вы никогда не знаете, насколько ценными являются моменты, пока они не станут воспоминаниями». Он был так прав.

Папа всегда уходит. Я здесь чуть больше недели и видела его всего дважды: в ночь, когда я приехала, и несколько часов в субботу. Офисы его компании находятся в Сарасоте, что в сорока пяти минутах езды к югу, вот, где он проводит своё время. Он говорит, что работает над большим проектом, и для этого необходимо находится там намного чаще, и он тратит много времени на выходных, поэтому остановился в одной из оборудованных квартир компании. Я не знаю, правда ли это или очередная отговорка. Опять же, не знаю, почему я думала, что здесь, во Флориде, всё будет по-другому. Он никогда не находился со мной дома. Глубина моего одиночества постепенно становится ещё глубже.

С тех пор, как маме диагностировали рак груди, папа нуждался в пространстве. Он начал работать больше и отдаляться от меня. Он замкнулся в себе. Но когда он был дома, то следовал за мамой повсюду, и чувствовал себя беспомощным, потому что не знал, что можно сделать для неё. Я плохо себя чувствовала из-за него, но и мне и самой было плохо. Почему ему никогда не приходило в голову, что и я тоже в нём нуждаюсь?

Они с мамой были так молоды, когда поженились. Они дружили ещё со школы, и так волновались, начиная совместную жизнь. Я родилась лишь год спустя, и после этого мама больше не смогла иметь детей. Знаю, что они всегда хотели больше, и, думаю, даже рассматривали усыновление, но когда ей исполнилось тридцать, ей диагностировали рак молочной железы первой степени.

Она прошла через многое за месяцы лечения, и даже операции. Я не сильно в этом разбиралась, но будучи ребёнком, узнала обо всём довольно быстро. Восемнадцать месяцев спустя, нам сказали, что наступила стадия ремиссии, и мы втроём вздохнули с облегчением. Тогда мы ещё не знали, что он вернётся и начнёт бушевать, как стадо быков, спустя семь лет.

Часть меня, с которой я постоянно веду борьбу — это гнев. В течение многих месяцев я была так зла на неё. Она должна была пройти дополнительные осмотры. У неё должна была быть возможность заметить все признаки; в конце концов, однажды она уже прошла через это. Она должна была быть сильнее, чтобы лучше с этим бороться. Знаю, что это не её вина, что она оставила меня, но иногда я чувствую, что это так.

Я иду сегодня в школу, желая, чтобы меня оставили в покое. Я уже знаю, как тяжело сегодня будет в плане эмоций. Мне просто нужно, чтобы всё закончилось.

Даже не задумываясь, я паркуюсь на том же месте, как и в первый день в школе. Вставляя наушники, делаю звук громче, слушая «ХО» Beyoncé, и вылезаю из машины.

Из ниоткуда появляется чья-то рука и хватает меня за руку, дёргая назад.

Что за...

— Эй, новенькая! Ты не слушала меня, когда я сказал, что это наше место парковки? — Вау. Когда этот парень подходит ко мне совсем вплотную, я ощущаю немного благоговения. Лейла была права, когда говорила, что он красивый. Понимаю, почему девушки бросаются на него. Тем неменее, над его манерами надо серьёзно поработать. Он реально злится из-за того, где я припарковалась, и, что он должен отъехать на другое место. Когда его взгляд становится темнее, я не могу справиться с собственной реакцией на него, и моя кровь бежит по венам быстрее.

Четыре девушки, которых я видела прошлым утром, стоят позади меня и у меня появляется ощущение, будто я попала в ловушку. Руками подтягиваю лямки рюкзака.

— Эй, придурок! Разве ты не видишь, что меня это просто не волнует? — Я не знаю, как долго мы будем пялиться друг на друга. Может, это продлится пару секунд или минут, но нет другого способа, кроме как отступить, чего я делать не собираюсь.

— Новенькая... Тебе разве не знакомо «правило большего пальца»? Знаешь, оно восходит к старому английскому закону, который гласит, что муж имеет право бить жену, если палка, применяемая для вразумления, не толще его большого пальца?

Что? Он шутник, да? Кто придумывает такие вещи и на самом деле говорит это вслух?

— Ты мне угрожаешь? — огрызаюсь я в ответ.

— Нет, просто констатирую факт... — Один из его друзей ухмыляется. Он тоже надо мной смеётся, но смотрит на кого-то в джипе и качает головой, словно этот парень передо мной — идиот, кем и является на самом деле. Из-за бликов на лобовом стекле, я не вижу, на кого он смотрит. Что ж, я тоже могу играть в эту игру.

Мой голос становится более низким и монотонным.

— Ну, тогда ты должен помнить об этом... мускатный орех чрезвычайно ядовит, если вводится внутривенно.

Его друг сгибается от смеха позади него. После минуты молчания, между нами, он, наконец, оглядывает меня с головы до ног, а затем взрывается. Он начинает смеяться. Я закатываю глаза и разворачиваюсь, чтобы уйти.

Если этот парень думает, что может запугать меня, то он глубоко ошибается. Я могу высказываться лучше, чем кто-либо из этих ребят, возможно, намного лучше. И я, конечно, не отступлю.

Девчонки до сих пор стоят там, и выражения их лиц представляют собой нечто среднее между шоком и гневом. Смотрю на двоих передо мной, но ни одна из них ничего не говорит. Сегодня они снова все одеты в платья, которые как мне кажется, не сильно отличаются от других в предыдущий день. У каждой из них потрясающая обувь и ювелирные изделия, толстый слой косметики, большие дизайнерские солнцезащитные очки, а их волосы идеальны. Глядя на них, я почти чувствую себя ничтожеством. Почти. Начнём с того, что мой рост 158 см, но рядом с ними на каблуках, я чувствую себя ребёнком. Они выглядят так, словно должны ходить по подиуму, а не в школу.

Первоначальное «вау» от их появления проходит. Если они продолжат выглядеть так каждый день, я смогу увидеть, как это потеряет свою эффектность. Если бы я была здешним парнем, я бы увидела не столько красоту, сколько привлечение внимания.

— Пошевеливайся, — говорю я, не обращаясь ни к кому конкретно, но в тоже время к каждой из них.

— Ты переставишь свою тачку, — один шаг в мою сторону. Помимо одежды, эта девушка выглядит потрясающе. У неё длинные ноги, отличная фигура и идеальные светлые волосы. Она должно быть мечта всех парней. Неудивительно, что она дружит с этими ребятами. Красивые люди склонны держаться вместе.

— Серьёзно? — но в то же время, насколько глупа эта девушка? Её глаза немного расширяются, а потом в них мелькают искры. Это как если бы я просто бросила вызов, который она принимает.

Она стоит, не двигаясь с места, и ухмыляется, скрестив руки на груди. Ничто в ней не кричит «я собираюсь надрать тебе задницу», так почему она ведёт себя так, словно она большая девочка по сравнению со мной. Эти девушки больше похожи на тип девушек «Я собираюсь быть вашим худшим кошмаром».

— Это выглядит довольно жалко, — продолжая идти вперёд, я задеваю её плечом и проскальзываю между Блонди и её подружкой. Она спотыкается на своих высоких каблуках, и одна из её подруг протягивает руку, помогая ей. Бо снова смеётся, и я так рада, что снова смогла развлечь его.

Где есть гнев, там есть и слёзы. Убегая от них, я протягиваю руку, чтобы погладить стрекозу и попытаться восстановить контроль над своими эмоциями. Ну, что я сделала этим людям, что из-за этого так плохо?

Все мои занятия пролетают так быстро, что я не сразу понимаю, что сегодняшний день растворился в тумане. Я полностью погружена в своё собственное горе. Иду по намеченному пути и ни с кем не разговариваю. И даже не смотрю на кого-либо, если в этом нет необходимости.

Я не хочу жить этой жизнью без неё. Мне так нужно, чтобы она обняла меня, любила меня и говорила со мной. У меня нет никого, кто бы так сделал, и я теперь чувствую себя такой одинокой.

Я иду в Пещеру в 5:15, полностью пропускаю разминку и сразу перехожу к танцам.

Несколько дней назад я нашла эту универсальную комнату, когда вышла из раздевалки. Я была так взволнована, поэтому сразу же постучалась в дверь тренера.

— Входите.

Я толкнула дверь и проскользнула внутрь. Кабинет выглядел вполне типично для кабинета тренера, там был спортивный инвентарь, лежащий повсюду, а стены были украшены трофеями и мемориальными досками. Я не смогла сдержать улыбку, когда мужчина посмотрел на меня.

— Ну, хорошо, не могу сказать, что встречаю здесь много блуждающих девушек. Чем могу помочь? — Я села в кресло, напротив его стола.

— Мне интересно, есть ли у меня возможность использовать соседнюю комнату после школы. — Он вопросительно взглянул на меня и откинулся на спинку кресла. Она скрипнула под тяжестью его веса.

— Для чего?

— Ах, для танцев, сэр.

— Танцовщица значит. Ты новенькая? — Он положил локти на подлокотники и сложил пальцы вместе.

— Да, сэр. — Наступила небольшая пауза в разговоре. Я чувствовала, как он пытается оценить меня взглядом с ног до головы.

— Как тебя зовут? — Внезапно, я действительно занервничала. Волнение, которое я испытывала, когда вошла сюда, исчезло. Что, если он не разрешит мне использвать эту комнату? Тогда мне нужно будет найти студию, которую сдают в аренду на время, или, возможно, обустроиться в гараже. Мысль о нахождении в режиме «без кондиционера» в гараже, во Флориде, была вовсе непривлекательной.

— Элисон Рейн, но все зовут меня Элли. — Мои руки начали потеть, и я машинально протянула руку, чтобы погладить стрекозу.

— Приятно встретиться с тобой, Элли. Я тренер Блэк. Знаешь, у нас есть танцевальный коллектив в школе, и я могу поговорить с тренером по поводу тебя, если ты заинтересована в том, чтобы присоединиться.

— Спасибо, но нет. Это немного другой вид танцев. — Его брови взлетели вверх, и я почувствовала, как мои щёки заливает румянец. Я поняла, что время пришло.

— О каком виде танцев ты говоришь? — Половина его рта скривилась в ухмылке. Я видела, что он находил мою реакцию забавной.

— У меня прослушивание в Джульярде весной, и мне нужно место, чтобы работать над хореографией.

Его улыбка растянулась от уха до уха.

— Джульярд, говоришь. Ну, это просто фантастика. Не думаю, что у нас здесь когда-либо был выпускник, который потом учился бы в Джульярде. Ребята по борцовской практике занимаются там до 4:30, но к 5:00 они всегда убираются оттуда. Я не против дать тебе ключ для занятий по вечерам, но пойми, что ключ будет только у меня и у тебя, так что если что-то случится, то виновата будешь ты.

Облегчение прошло сквозь меня, и я сделала глубокий вздох.

— Я действительно ценю это, сэр. Вы не представляете, как сильно. Я позабочусь о комнате и поскольку я немного замкнутый человек, поэтому, пожалуйста, не могли бы вы не говорить людям, что я буду там.

— Не волнуйся, малышка. — Он открыл верхний ящик своего стола и вытащил ключ, у которого была такая же гравировка, как на Пещере.

Я улыбнулась, потому что это название прекрасно подходило этой комнате. Там нет окон, впускающих естественный свет, только одна дверь, ведущая в коридор.

— Этот ключ от задней двери комнаты, которая ведет наружу. Таким образом, тебе не придётся ходить по школе после окончания занятий, и ты не попадёшь под датчики безопасности. Так как ты будешь здесь после школьных занятий, то не забудь закрыть её за собой, когда войдёшь. Лучше перестраховаться, чем потом сожалеть, но ты понимаешь, что я имею в виду. Дай мне знать, если тебе что-нибудь понадобится. — Он тепло улыбнулся мне. Это было намного проще, чем я думала.


Моя мама любила балет больше всего, поэтому сегодня я выгляжу именно так: тугой пучок, чёрное трико, розовые колготки, короткая свободная чёрная юбка и розовые пуанты.

Я включаю музыку чуть громче обычного, потому что мне нужно почувствовать, как эхо вибрации пройдёт по комнате и сквозь меня. Мне нужно чувствовать хоть что-то, кроме этой всепоглощающей потери. Танцуя, я чувствую себя намного ближе к ней. Может быть, это ещё одна причина, по которой я провожу здесь столько часов в последнее время.

В конце концов, я приняла тот факт, что теперь это мой дом и моя школа, но всё это — всего лишь физические аспекты, которые являются частью моей жизни. Что о моей реальной жизни? А что насчёт меня?

Живя здесь, в этом странном месте, ходя в чужую школу, я не чувствую себя. Кто я теперь? Меня напрягает, что я должна делать и кем должна быть. Я должна бы чувствовать себя на своём месте, но это не так. Она должна быть здесь, чтобы помочь мне.

Если бы я была всё ещё в Денвере, то чувствовала, что нахожусь там, где и должна быть. Моя мама помогла мне составить план. Мы уже знали, что я буду делать дальше, и кто мне для этого нужен. Здесь же никого нет. Я неконтролирую своё обучение, и у меня есть одна знакомая, которую я едва ли могу назвать подругой. Другие девушки и парни в этой школе мне не нравятся, и отец ни разу не спросил меня о том, как я поживаю.

В уголках глаз начинает покалывать, и я закрываю их, когда появляются слёзы.

Слёзы.

В какой-то момент можно подумать, что они перестанут появляться, верно? Но нет, каждый день они всё ещё берут надо мной вверх. Мне нужно благодарить слёзы, потому что если бы у меня их не было, не уверена, каким бы человеком я была.

Моё сердце наполняется ими, а боль в моей груди становится всё глубже и глубже, пока не остаётся места, и они просачиваются наружу. Моё сердце переполнено этой всепоглощающей грустью, и всё повторяется снова и снова.

Я постоянно ощущаю, как давит вес этого горя, поэтому подсознательно вытягиваю руки и обнимаю себя. Это давит так сильно, что я не могу дышать. Всё это время, я больше всего на свете хочу, чтобы она была здесь и обнимала меня. Я скучаю по её рукам, скучаю по её теплу, скучаю по её состраданию, и скучаю по её любви.

Закрыв глаза, я позволяю музыке увлечь меня за собой.

Перед глазами мелькают видения о моей матери, что больше похоже на любительский фильм. Вижу, как мы вдвоём в торговом центре делаем педикюр. Помогаю ей на кухне, чтобы приготовить что-нибудь — я люблю её стряпню. Смеюсь, когда мы втроём — моя семья, то есть мама, папа и я — открываем подарки около новогодней ёлки. И вижу, как она стоит в аудитории на одном из моих выступлений, и хлопает как сумасшедшая, потому что гордится мной.

Я так благодарна за все прекрасные воспоминания о ней, и мне так грустно из-за того, что у меня больше никогда не будет новых. Она никогда не увидит моё прослушивание в Нью-Йорке, не сможет помочь мне выбрать свадебное платье, и она никогда не будет держать моих детей. Она была бы замечательной бабушкой.

Не открывая глаз, я безупречно передвигаюсь по полу: растягиваюсь, падаю, тянусь и изгибаюсь. Знаю, что это, вероятно, ломает эпические стандарты, но меня это не волнует, и я так благодарна, что здесь нет никого, кто мог бы засвидетельствовать это. Но опять же, если бы здесь кто-то был, то я не была бы так одинока.

Одиночка. Вот, кто я теперь.


Дрю


Не знаю, почему я снова иду к Пещере. Мне нужно держаться от неё подальше, но я знаю, что она будет там. Она находится там почти каждый вечер на этой неделе, и подозреваю, что была и на прошлой неделе тоже. Я поворачиваю за угол и с удивлением слышу бит «ТКО» сквозь стены. Заглядываю в окно, и мне не остаётся ничего, кроме как наблюдать за ней. На ней спортивный бюстгальтер, самые короткие чёрные шорты, из всех, что я когда-либо видел, и её волосы распущены. Когда мы впервые встретились, они, будучи мокрыми, спадали по спине. Это первый раз, когда я вижу их сухими и распущенными, и она похожа на совершенно другую девушку. Она подобна экзотическому цветку со спадающими вокруг лица волосами, струящимися вниз по спине, во время немного дикого танца. Очень сексуально. Сегодня она работает не покладая рук, и каждый дюйм её тела покрыт потом. Она так прекрасна.

Вчера, когда играла «Say Something» Great Big World, я был настолько заворожён её танцами, техникой и грациозностью, что не смог оторвать глаз от того, как она двигается. Примерно через десять секунд, я понял эту девушку — она здесь каждый вечер и приходит не просто потанцевать. Её учили, и она практикует или репетирует, или что там ещё делают танцоры.

Она была одета как типичная балерина — пачка, колготки и пуанты. Её ноги выглядели потрясающе и очень длинными для такой маленькой девушки. Когда я, наконец, взглянул на её лицо, то меня потрясла увиденная боль и грусть. Она была полностью поглощена музыкой, глаза были закрыты, а по щекам стекали слёзы. Она понятия не имела, что за ней наблюдают, и я чувствовал себя ужасно из-за вторжения в её личное пространство. Моя грудь снова заболела, и я потёр место возле сердца. Что со мной происходит? Мне следовало бы уйти, но я просто не мог. Музыка, наконец, остановилась. Она сидела в определённой позе на полу, и тишина взяла верх.

Я смотрел, как она плакала, свернувшись в клубок на полу. Сквозь меня пронеслась тревога. Каждая частичка меня кричала, чтобы я пошёл туда и успокоил её, но вместо того, я развернулся и ушёл прочь. Мне было ненавистно уходить, в то время как не хотелось ничего больше, кроме как открыть дверь и повести себя с ней как пещерный человек. Я хотел потребовать, чтобы она сказала, что я неправ. Хотел уничтожить или исправить всё то, что делало её такой. Я хотел защитить её.

Что поражает меня в этих чувствах так это то, что я никогда не стремился защищать девушек. Из-за того, что я пытался защитить моих братьев и мою мать, я никогда не хотел делать это для кого-либо ещё. Я просто не собирался идти дальше по этому пути. Все эти чувства пугают меня, поэтому это можно добавить в список причин, почему мне следует держаться от неё подальше. Я также знаю, что она смутится, если увидит, как я наблюдаю за ней, и я не хочу этого.

Я пытаюсь вспомнить, когда в последний раз плакал, а потом меня озаряет. Мне было лет пятнадцать, а Бо — четырнадцать. По какой-то причине, Бо был в плохом настроении в тот день. Он был зол на весь мир, и никто не вставал у него на пути, за исключением моего отца. Бо был в своей комнате, носился по кругу и разбрасывал вещи, когда отец открыл дверь и начал его бить. Бо был очень зол, поэтому начал отбиваться. Я хотел спросить у него, почему он был так зол. Думаю, это был последний раз, когда он сопротивлялся.

В какой-то момент, отец подобрал теннисные ракетки Бо, и решил кинуть ему их в руку. Ещё с порога я услышал треск. Бо начал кричать и упал на пол. Мэтт и я, мы оба стояли там и плакали, когда отец увидел меня.

— Какого чёрта ты плачешь? Клянусь, все вы бесполезны и не лучше, чем трио девчонок. Бухуху! Вы считаете это достойным — плакать? Да?! В следующий раз вы дважды подумаете, прежде чем начнёте плакать... — Он развернулся и ударил Бо по руке снова. Бо вырубился от боли, а я выбежал из дома и побежал вниз к воде.

Сняв обувь, я нырнул в воду прямо в одежде. Под водой, никто не мог видеть моего опустошения или мои слёзы. Мне нужно было поплавать, чтобы успокоить разбитое сердце и взять под контроль свою вину. Из-за меня это случилось с моим братом. Мэтту было всего семь. Плачут семилетние, но не мальчики, которым пятнадцать.

В результате, мама отвезла его в травмпункт. Его плечевая кость была сломана пополам. Я уверен, что после первого удара был обычный перелом, и знаю, что из-за моих слёз, он сломал ему руку пополам. Мне пришлось жить с этим знанием. Я сделал это с ним, и в тот день я поклялся больше никогда не плакать.

Последние несколько дней мои мысли возвращаются к Элли, и в этом есть смысл. Ей не обязательно кричать «Эй, меня что-то беспокоит». Я видел это в её глазах в воде, и вижу это в языке её тела, когда она думает, что никто не смотрит. Логическим объяснением является то, что это как-то связано с тем, почему она переехала сюда. Я не удивлюсь, если она сказала Лейле, так как она, кажется, единственный человек здесь, с которым Элли разговаривает.

Я видел, как несколько парней подходили к ней в коридоре, на что она проявляла полное отсутствие интереса, буквально крича об этом. На прошлой неделе в раздевалке было много разговоров о ней; по крайне мере, на этой неделе их не так много. Думаю, большинство ребят принимают её за новую блестящую игрушку, только она не хочет играть и сразу даёт об этом знать.

После той последней встречи с Бо, она продолжает парковаться на моём месте каждый день. Я не против. Оказывается, мне нравится знать, где она находится, и в некотором смысле, это заставляет меня чувствовать, что она моя. Знаю, что не должен так думать, но именно так я делаю.

Бо по-прежнему продолжает ежедневно запугивать её, но она полностью игнорирует его или бросает в него одним из бесполезных фактов. Не буду врать, мне нравится, что она игнорирует его. Девочки, кажется, споткнуться сами, чтобы добраться до него, но не она. Он думает, что она играет жестко, но он не прав. Она хочет, чтобы люди оставили её в покое, как я и делаю.

— Святое дерьмо, чувак! Она девушка из бара! — Бо пришёл за мной. Я даже не заметил, что он стоит тут и тоже на неё смотрит. Интересно, как долго он здесь? Во мне вспыхивает гнев. Я не хочу, чтобы он наблюдал за ней.

— Нет, мужик. Она выше этого. — Она гораздо выше.

— Что ты имеешь в виду? — Его взгляд перемещается с неё на меня. Почему я вообще открыл рот и начал говорить о ней? Бо всегда имел удивительную способность понимать без слов о чём я думаю и что чувствую, и большую часть времени лучше бы он этого не делал.

Я поворачиваюсь к нему лицом, натягиваю на голову толстовку и останавливаюсь. Не то чтобы это действительно имеет особое значение, но если она увидела, что я наблюдаю, то мне бы не хотелось, чтобы она узнала меня.

— Я видел её пару раз на этой неделе. Она танцует много разных танцев.

— Где ты видел её? — Он хмурит брови, перемещая свой вес. И теперь смотрит прямо на меня.

— Повсюду, — он поднимает брови, продолжая изучать меня.

— Я никогда не видел её. — Он пытается бросить мне вызов, но я больше не собираюсь говорить ему что-то ещё.

— Забей. — Его взгляд теплеет, и он смотрит на меня так, словно его посвятили в самую большую тайну.

— Она ведь не первокурсница, да?

— Не-а, — Бо хлопает меня по плечу и теперь улыбается от уха до уха. Тьфу.

Я делаю шаг в сторону в тот самый момент, когда она продолжает тренировку, и Бо оглядывается посмотреть на неё, но тут же разводит руки, будто его поймали на краже чего-то. Я больше не могу стоять здесь и смотреть, как он наблюдает за ней. Это меня не касается. Настал момент уйти. Я не должен даже думать об этом. Я не должен думать о ней... У меня нет на это времени.

— Мне нужно забрать Мэтта. Увидимся дома.



Глава 4.

Дрю


Прошла неделя с тех пор, как я разговаривал с ней, но я вижу её каждый день. Даже когда мы не в школе, окно в её комнату расположено прямо через дорогу от моего, и я наблюдаю за ней по несколько часов. Я стал как Подгдядывающий Том, или даже сталкер, называйте, как хотите, но мне плевать. Они всегда говорят: «ты хочешь то, чего у тебя нет...» и я хочу её.

— Ну, как прошёл сегодняшний заплыв?

Я слышу её голос, как только выхожу из воды, и он обволакивает мою душу. Как я мог не увидеть её? Она наблюдает за тем, как я провожу рукой по своим волосам и по лицу, стряхивая часть воды.

— Хорошо. Как прошла твоя пробежка? — Сегодня на ней надет только крошечный спортивный бюстгальтер и шорты для бега. Она упирает руки в бока и смотрит на землю, всё ещё тяжело дыша. Её лицо, шея и грудь разрумянились от тренировки, и она выглядит так хорошо.

— Хорошо. Я просто не понимаю, откуда идёт весь этот дым. Там где-то, должно быть, очень сильный пожар. — На утреннем небе ни облачка, но низко над островом нависла пелена дыма, и, кажется, она даже не поднимается. Она трёт глаза. Должно быть, из-за дыма.

— Да, думаю, на Северной стороне загорелся дом. Не знаю, что это за место такое, но, кажется, каждые пару месяцев там вспыхивает пожар. Ты убедишься в этом. Прям как по часам. Следующий, вероятно, будет где-то в новом году. — Я запускаю руки в волосы, и она снова наблюдает за этим движением.

— Вау. Почему так часто? — Она наклоняется и снимает с себя обувь и носки. Её ногти накрашены розовым, и она погружает их в песок.

— Понятия не имею. Одни говорят, что это поджог. Другие, что на острове идёт охота. Скорее всего, это просто безответственные туристы.

— Это печально. — Она стягивает резинку с волос и проводит рукой сквозь них, распутывая некоторые узелки. У меня в животе всё сжимается. Я хочу, чтобы вместо её пальцев это делали мои.

— Да. Ты собираешься плавать? — Я указываю в сторону воды. После наблюдений за ней, я знаю, что после каждого пробежки она плавает на спине.

Она с улыбкой смотрит на меня.

— Мне нравится плавать. Хочешь присоединиться ко мне?

Что? Я не ожидал, что она пригласит меня провести с собой больше времени. Чувствует ли она то же притяжение, что и я?

— Вообще-то мне нужно домой. Мне нужно кое-где быть.

Её плечи немного отпускаются... как и всё в моём животе.

— Ох, ладно. — Она смотрит в сторону воды. Разочарование мелькает на её красивом лице. — Может, тогда в другой раз?

Сейчас у меня такое ощущение, словно мне вонзили нож в сердце. Я отворачиваюсь от неё, смотрю на свой дом и закрываю глаза. Маска спадает, и я чувствую, что если она посмотрит на меня, то увидит меня насквозь. Поэтому напоминаю себе, почему я не могу быть с ней, и почему делаю выбор, чтобы уйти.

— Элли, помнишь, в кафе, я сказал, что был груб с тобой по причинам, которые никак не могу объяснить, но это не имеет ничего общего с тобой? Это и есть одна из таких ситуаций. Прости. — Знаю, что её глаза пристально изучают меня, но я всё ещё не могу повернуться и посмотреть на неё.

— В тот день, в воде, почему ты вообще со мной заговорил?

Что? Я думал, что пройдут миллионы лет прежде, чем она задаст мне этот вопрос. Как я должен ответить на него? Сказать правду или же придумать что-нибудь? В её голосе слышится неуверенность, и сейчас я ненавижу себя.

— Честно говоря... потому что я думал, что ты туристка. Я не ожидал увидеть тебя снова. — Правда ранит. Мне больно, и знаю, что делаю больно ей.

— Оу. — Дует ветер, и краем глаза я вижу, как она убирает волосы со своего лица и заправляет их за уши. — Ну, по крайней мере, я спросила и теперь знаю ответ. — Её голос тихий и разочарование сквозит в словах.

Она заслуживает внимания, а не моего холодного к ней обращения. Я оглядываюсь, и наши взгляды встречаются. Она такая красивая. Грусть, с которой она свирепо смотрит на меня, заставляет меня чувствовать себя худшим человеком в мире.

Я не уверен, что она видит во мне, но через мгновение её глаза сужаются и она пожимает плечами.

Она стаскивает с себя шорты, и я изо всех сил зажмуриваюсь, едва сдерживая в душе стон.

— Увидимся, — она уходит от меня и скрывается в воде. Я обидел её, и чувствую себя таким мудаком.

Вода в уличном душе тёплая, пока я стою под ним и моюсь. Часть моей повседневной рутины — просто плавать, и обычно мне это нравится, но не сегодня. Реально, я знаю, что это не её вина. На самом деле, всё из-за моего отца, и я ничего не могу с ним поделать, но могу, когда дело касается этой девушки. Она заслуживает лучшего. Я никогда не буду тем, кем она хочет видеть меня, — возможно, это даже больнее всего.

Поднимаясь наверх по ступенькам к задней палубе, я останавливаюсь и смотрю на неё. Даже отсюда, её кожа цвета слоновой кости выглядит гладкой. Она с головы до ног в хорошей форме, и нет ни одного грамма жира. Увидев её танцы и пробежки по пляжу, легко понять, почему она в такой прекрасной форме. Я не могу представить более совершенную девушку, чем она. То, что она хорошо атлетически сложена, не делает ничего, кроме как подливает масла к моему нежелательному интересу к ней. Постойте, о чём я только что думал? Тьфу. Я не должен думать об этой девушке вообще.

— Кто это? — спрашивает Мэтт, когда подходит ко мне, его бинокль висит на шее.

— Это новенькая, она недавно переехала сюда и живёт через дорогу от нас. — Он поднимает бинокль и смотрит на неё, пока она выбирается из воды.

— Она красивая.

— Да.

— Ты должен сделать её своей подружкой. — Ах, если бы я мог.

Я улыбаюсь ему. Он всё ещё так молод и наивен.

— Серьёзно? Ты можешь представить, какое может случиться дерьмо, если отец узнает, что у меня появилась девушка?

Он хмурится, глядя на меня. Теперь он понимает.

— Давай, малыш, мы должны доставить тебя в школу.

Я кладу руку ему на плечо, обнимая.

Проходя через раздвижные стеклянные двери на кухню, мы видим, там маму, делающую кофе. Я набираю в лёгкие побольше воздуха. Я люблю свою мать, но где она, там и отец. Почти каждое утро мне везёт, и я выхожу из дома незамеченным никем из них. Но, видимо, не сегодня.

— Доброе утро, дорогие, — она смотрит на нас и улыбается. Моя мама очень красивая женщина. Жаль, что она замужем за моим отцом.

— Привет, мам. — Я наклоняюсь и целую её в щеку. Насколько мне известно, такая малость делает её счастливой. По большей части, в этом доме отсутствует любой вид привязанности. Дело не в том, хотим мы или не хотим выражать какие-либо эмоции, просто за эти годы мы научились как можно меньше взаимодействовать друг с другом.

— Хочешь кофе? — Не могу сказать, серьёзно она говорит это или нет. Обычно, она пытается вытащить меня из любой ситуации, когда я на прямой линии огня, поэтому я решаюсь сказать «да», надеясь, что проведу с ней несколько минут. Она указывает на тарелку с хлопьями на столе для Мэтта. Он спокойно садится и начинает есть.

— Конечно. — Когда вижу, что она переводит взгляд на дверь, я понимаю, что она не была серьёзной. Она спросила больше из вежливости, чем из желания провести со мной несколько минут. Этот взгляд означает, что он спускается. Я должен был сказать «нет».

— Как дела в школе? Волнуешься, ведь это твой выпускной год? — Я занимаю место за барной стойкой, и она передаёт мне кружку.

— Всё в порядке. На самом деле этот год не отличается от предыдущих. Но да, я немного взволнован. — Я поднимаю взгляд, встречаясь с её. На её лице появляется грусть, но она знает, что мне нужно выбраться отсюда.

— О, я чувствую запах кофе… — на кухню заходит Бо. Он треплет Мэтта по волосам, и меня начинает беспокоить предстоящая этим утром сцена. Мы, четверо, в одном месте и в одно время. И в этот момент, следом за ним заходит отец.

— Ну, отлично, это же тройка самых жалких подобий сыновей. — Я ненавижу, что он говорит так на глазах у Мэтта. Он заслуживает лучшей жизни.

Я смотрю на мать и пытаюсь изображать безразличие. Не давая ему ту реакцию, которую он хочет. Я научился так делать на протяжении многих лет. Бо, с другой стороны, выплёскивает свой кофе, подкармливая зверя.

— Что? Не можешь удержать свой кофе? Также как не можешь удержать теннисную ракетку? — Бо проиграл свой финальный матч в прошлую пятницу, и я почти уверен, что он сделал это нарочно. Я очень пристально наблюдал за ним все эти годы, и чувствую, что он собирается сделать ещё до того, как он делает это, и уверен, что отсутствие ходов было рассчитано.

— Меня не удивляет то, что ты проиграл турнир. В тебе нет необходимых качеств, чтобы стать победителем. Я потратил годы времени и денег на тебя, но ты просто жалок. Так держать, сынок. Следи за потерями и смотри, что с тобой происходит. — Мой отец рычит на Бо, со всей своей к нему неприязнью, и моё сердце разрывается от боли за него. Из нас троих, Бо всегда искал одобрения и любви. Я сдался давным-давно, а бедный Мэтт и вовсе никогда не пробовал.

— И ты... — Его глаза перемещаются в мою сторону. — Ты не лучше. Ты можешь выиграть свой заплыв, но все мы знаем правду — на самом деле, ты не настолько хорош. Просто все остальные хуже. Поэтому, ты вряд ли сделаешь что-нибудь путное на университетском уровне или выше. Опять же, трата денег и времени.

На этой ноте, я ставлю чашку кофе и направляюсь к выходу. Всё это я слышал раньше.

— Куда, по-твоему, ты собираешься? Я с тобой разговариваю! — кричит он позади меня.

— Да, но я уже наслушался.

Звук удара, раздающийся позади меня, вибрирует по всей комнате, и Бо издаёт мучительный стон. Я оборачиваюсь и вижу, как из его рта льётся кофе. У него слезятся глаза, и он старается, чтобы его не стошнило. Мудак ударил его в живот. Мэтт вжал голову в плечи. Он присел за столом, и я вижу написанный на его лице страх. Он думает, что он следующий.

— Думаешь, что можешь относиться ко мне с таким неуважением в моём же доме? Только потому, что ты раздеваешься, чтобы плавать, не означает, что я не поставлю и тебя на место тоже. Или, может быть, будет лучше, если я покажу, что собираюсь сделать с вами и с ним? — Он указывает на Мэтта, и краем глаза я вижу, как лицо моей матери передёргивается от испуга. Двое из нас продолжают пялиться друг на друга, сражаясь в собственной борьбе. В гостиной так тихо, что я даже слышу тиканье часов. В конце концов, он хватает маму за руку и выводит её. Больше никаких слов.

Мэтт убегает из кухни, и я подхожу к Бо. Кладу руку ему на плечо, но он лишь пожимает плечами и направляется обратно в свою комнату. Он злится и ему больно. Мой желудок сжимается. Обычно, после одной из таких встреч, я оказываюсь в своей ванной, где меня тошнит. Это моя вина. Всегда.

Многие годы, я был тем, кто принимал удары, пощечины и издевательства. Но когда я начал заниматься плаванием и отделился, он стал больше беспокоиться о своей репутации, чем о моём благополучии. Он перенаправил физическое насилие на Бо. Он почти никогда не снимает футболку, но когда снимает, то ссылается, что это синяки от попадания теннисных мячей. Кулак или мяч — они примерно одинакового размера.

Спустя двадцать минут, мы выходим из дома, забирая Мэтта, и едем в школу. Ни один из нас не говорит друг другу и слова. Нет ничего, что можно было бы сказать. Это моя вина, что он бьёт Бо. Это продолжается многие годы. И мне придётся жить с чувством вины, что я подвёл его, как старший брат. Он заслуживает кого-то намного лучше меня.

Этот день просто отстой.


Элли


Увидев Бо, стоящего у двери Пещеры, и наблюдающего за мной тем вечером, я почувствовала странную смесь безразличия. Он разговаривал с кем-то. Я не уверена с кем, и меня, на самом деле, это не волнует. Что мне было интересно, это почему его собеседник не наблюдал за мной.

Когда я впервые увидела его, то подумала, что он прекрасен, впрочем, так и есть, но за последние две недели я видела его, по меньшей мере, дюжину раз, и ни разу не почувствовала нервозность или порхающих в животе бабоче. Лейла упомянула, что каждая девушка хочет его и его брата (хотя я до сих пор не встречала его брата!), но могу без сомнения сказать, что я не хочу его.

Протиснувшись через дверь в кафе, я сразу же встречаю улыбающуюся мне Лейлу.

— Элли! Ура! Мой вечер только что стал намного лучше! — Я не могу не посмеяться над ней.

В кафе настолько уютно и тепло, что у меня возникает ощущение, словно я приходила сюда много-много лет. Воздух пропитан ароматом кофе и пахнет так вкусно. Я решаю, что во время учёбы, это место может стать моим любимым.

— Ты наверняка счастлива, когда все твои друзья приходят сюда? — говорю я, по-прежнему не переставая ей улыбаться.

— Нет, просто ты девушка! И как видишь, здесь скучно, может, мы сможем позаниматься вместе? — У нас нет общих занятий, но я не прочь проводить время в её компании.

— В самом деле? Ладно. — Я осматриваюсь вокруг, в поисках какого-нибудь скрытого места, где мы сможем вместе посидеть, — не-а, все столы открыты и затем я вижу его. Он сидит в моём кресле, в том самом, которое я всегда использую, когда заскакиваю сюда — большое, кожаное кресло. И я не уверена, что чувствую по этому поводу.

— Ага, лучшая работа в мире. Помни, моя тётя Элла владеет этим местом, к тому же, в любом случае, мы закрываемся через час-полтора. Хочешь латте? — Я не отвечаю ей, и она прослеживает мой взгляд, направленный на него. Он смотрит на меня, а я на него. Виновато улыбнувшись мне, он встаёт и собирает свои вещи.

Направляясь в сторону входной двери, он должен пройти мимо нас, и с каждым шагом моё сердце становится на несколько фунтов тяжелее. Он слегка касается меня кистью и мурашки бегут вниз по руке. Моё тело буквально вибрирует от такого близкого к нему нахождения. Он немного останавливается и смотрит на меня сквозь свои густые, тёмные ресницы. Его глаза напротив моих, и эта связь, что исходит от него, прожигает меня. Он так близко ко мне, что исходящее от него тепло греет мою кожу. В идеальном мире, я бы смогла опереться на него, но вместо этого я наблюдаю, как он уходит. Он ушёл из-за меня? Я оглядываюсь назад, глядя на Лейлу. Она смотрит на меня.

— Конечно. Латте звучит неплохо. Спасибо.

На её губах медленно расползается сочувствующая улыбка, а затем она подталкивает меня в спину. Почему она так смотрит на меня?

Я направляюсь в зону для поситителей и кидаю свою сумку, усаживаясь в кресло, которое он только что покинул. Оно всё ещё тёплое и чувствуется слабый, нежный аромат чистого тела. Конечно же, это глупо, но зная, что он сидит в этом кресле, когда приходит сюда, я хочу раствориться в нём. Вздыхая, я достаю «Макбет», наше задание по английской литературе и подбираю под себя ноги.

Мне нужно открыть книгу, но вместо этого я выглядываю в окно, где видно, как садится солнце. Бо стоит снаружи, разговаривая с ним и кем-то ещё.

Моё сердце замирает при виде него. Его волосы слегка торчат в разные стороны, как будто он запускал в нихруку. Он одет в чёрную, с длинными рукавами футболку и серые спортивные шорты. Все трое начинают смеяться, и мне хочется услышать его смех. Он выглядит счастливым, и это не то, как он выглядел, когда увидел меня.

Этим утром, когда он сказал, что думал, будто я была туристкой и поэтому никогда не увидит меня снова, я почувствовала, будто меня ударили под дых. Крошечная часть меня знала, что он чувствует эту связь между нами. В противном случае, этот момент никогда бы не произошёл. Вот, что так меня расстроило. Я надеялась, что мы сможем быть друзьями. Знаю, глупо даже думать о нём, но я не могу справиться с тем, что чувствую к нему, хотя даже не знаю его имени.

Минуточку! Ранее, этим утром на пляже он назвал моё имя. Он назвал меня Элли. Откуда он знает моё имя? Я никогда не говорила ему.

Входная дверь кафе открывается и тут же раздаётся их смех. Он бросает на меня через окно ещё один взгляд, прежде чем уйти. Он подобен стреле, которая ранит меня прямо в сердце. Почему он смотрит на меня, если даже не хочет быть друзьями?

Бо и другой парень проходят через дверь. Лейла приносит наше латте и садится рядом со мной, открывая свою книгу с расчётами. Она встаёт, чтобы поприветствовать их, и быстро садится обратно, хмурясь.

— Посмотрите-ка, кто это у нас тут! Это же новенькая! — Бо подходит, плюхается на диван, закидывая руку на спинку, и ставит одну ногу для опоры на другое колено. Он выглядит совершенно расслабленным, как будто находится дома. С отсутствующим выражением лица, он спрашивает меня: — Часто сюда приходишь?

— Ты серьёзно сейчас спрашиваешь меня об этом?

Он ухмыляется, а я смотрю, как его взгляд задерживается на мне, так как я всё ещё сижу, свернувшись калачиком в кресле. На его лбу появляются небольшие морщинки, и хотя мне наплевать, но я не могу понять, — нравится ему то, что он видит или же я совершенно для него непривлекательна.

После моей сегодняшней репетиции, я собрала волосы в неуклюжий пучок на макушке, натянула футболку с широким горлом, которая спадает на одно плечо, тренировочные брюки и шлепанцы. Я, наверняка, одета так, что вряд ли могу хоть на кого-то произвести впечатление, но в тоже время выгляжу не так плохо. Что ж, во всяком случае, этот парень мне ничего не сделает. Я смотрю на него, а затем снова на Лейлу, которая разговаривает с его другом за стойкой.

— Итак, ты разговаривала с Дрю в последнее время? — Его голос привлекает моё внимание и, когда я смотрю на него, замечаю, что он начал постукивать ногой, словно нервничает.

— С твоим братом? — Я не могу уловить ход его мыслей или же понять, о чём он спрашивает меня.

— Ты много знаешь о Дрю? — Иногда он может быть умным, когда захочет, но сейчас не тот случай.

— Нет, и я не знаю твоего брата, вообще-то. Никогда не встречалась с ним. Ни разу его не видела. Я не смогу даже отличить его от толпы... А что? — Я удивлена, когда на его лице возникает замешательство. Он перестаёт постукивать ногой.

Бо, действительно, сложный человек, и мне трудно его понять. В одно мгновенье мне кажется, что он проверяет меня, а в следующее, — смотрит на меня так, словно пытается раскусить. В этом определённо нет никакого смысла.

По большей части, я хорошо разбираюсь в людях. Мне не нужно, да и, собственно говоря, я не хочу быть в центре внимания, поэтому, провожу много времени, наблюдая за людьми и пытаясь разгадать их. Из того, что я видела, Бо любит внимание, но в то же время он часто конфликтует с людьми. Это похоже на то, что он пытается поставить себя против всех остальных, чтобы увидеть, правильно ли он делает и говорит.

Но в нём есть лёгкая неуверенность, которую он пытается выдать за дерзость. Не могу даже представить, почему он выбрал именно такой способ. Мне кажется, это слишком даже для него самого.

— Думаю, это неважно.

Лейла и второй парень приближаются к нам. Он кладёт руку ей на поясницу и, краем глаза я вижу, как взгляд Бо останавливается на его руке, и он вздрагивает. Интересно.

— Эй, Элли, ты знакома с Грантом? — Лейла представляет нас, и я рада, потому что понятия не имею, кто он. Я много раз видела его за последние две недели, но ни у одного из ребят в компании Бо не было шанса представиться.

— Грант, приятно познакомиться с тобой.

Он улыбается мне вполне дружелюбно. Я улыбаюсь в ответ. Может быть, он не настолько красив, как Бо, но он, наверняка, пользуется популярностью на пляже. У него длинные светлые волосы, выгоревшие на солнце, тело более мускулистое, чем у Бо, и в целом он мне напоминает хоккеиста, хотя сомневаюсь, что у них здесь есть этот вид спорта.

— Мне тоже, Элли.

— Тебя зовут Элли? — мы втроём поворачиваемся и смотрим на Бо. Ни один из нас ничего не говорит. — Прости, просто я никогда не думал узнать твоё имя и называл тебя «новенькая».

— Ты идиот, и да, мои друзья зовут меня Элли. — Я протягиваю ему руку для рукопожатия и весьма профессиональным тоном говорю: — Привет. Меня зовут Эллисон Рейн. Приятно с тобой познакомиться. — Грант прыскает от смеха позади меня, и я поворачиваюсь к нему. — Так что, Грант, часто сюда приходишь? — Я стараюсь говорить это с каменным лицом, но в итоге смеюсь вместе с ним.

— Серьёзно, новенькая. Ты пытаешься дразнить медведя?

Я поворачиваюсь обратно к Бо. И хотя выражение его лица остаётся бесстрастным, его глаза улыбаются мне, и это заставляет меня смеяться ещё громче. Это ощущается так хорошо, хоть и даётся с трудом — ведь это было так давно. Грант переводит взгляд с него на меня. Оба, он и Лейла, пытаются понять нас двоих. Мой взгляд фокусируется на Бо, и он улыбается мне. Это момент искренний, и я знаю, что однажды, так или иначе, мы будем друзьями.

— Северный олень любит есть бананы, — говорит он.

Я хохочу снова.

— Жираф может обходиться без воды дольше, чем верблюд.

Его улыбка становится шире.

— Так, Элли, Грант устраивает вечеринку в субботу вечером. Ты и Лейла должны прийти. — Бо смотрит на Лейлу, а затем на Гранта, которые, по-прежнему, смотрят на нас.

Лейла буквально визжит.

— Ой, было бы круто. Я люблю вечеринки. Элли, мы можем встретиться здесь и пойти вместе.

Все трое уставились на меня. Они ждут моего ответа.

— Конечно, почему бы и нет.

Лейла снова визжит позади, и рядом раздаётся звонок с кухни. Она оборачивается, забирая у ребят подносы с едой.

После официального приглашения, ребята занимают соседний столик. Лейла рассказывает, что они приходят как минимум два раза в неделю на ужин. Я пытаюсь заставить себя читать, но, в конечном итоге, вместо этого слушаю и оглядываюсь на этих двоих. Грант смотрит, как Бо постоянно поглядывает на меня, я смотрю, как Лейла украдкой поглядывает на Бо, а Бо сдерживает свои мысли, бросая на нас взгляды.

— Тебе нравится эта девушка или как? — слышу, как Грант спрашивает у Бо.

Опустив голову вниз, вижу, как Бо опускает взгляд в свою тарелку. Мне жаль, что я не слышу каких-нибудь шагов, но место пустует и, за исключением мягкой фоновой музыки, здесь, к сожалению, очень тихо.

— Нет, мужик, это не так, — говорит Бо, пока вертит между пальцами вилку, и я вижу, как его ноги начинают снова подрагивать.

— Похоже, это за-за того, что ты совсем другой рядом с ней. — Он?

— Да ну, она другая, и ты видишь почему. — Что это должно значить?

— Что это значит? — Спасибо тебе, Грант, за то, что ты так многословен в отличие от меня.

— Не волнуйся об этом. Просто поверь мне, я знаю, что она недоступна... для всех.

Грант выпрямляется в кресле и затем смотрит на меня. Я поднимаю голову, встречая его взгляд. Его брови нахмурены, и мы оба в замешательстве. Он проводит ладонью по челюсти, а затем смотрит на Бо.

— Как скажешь, чувак.

— Вот именно, — нога Бо перестаёт стучать.

Не уверена, что чувствую, после его слов, что я недоступна. Часть меня зла, и не понимает, почему милый парень не хочет встречаться со мной. Что такого плохого я сделала этим людям, из-за чего они занесли меня в чёрный список спустя две недели? И затем другая часть меня радуется. У меня нет времени встречаться с кем-то, и если это означает, что парни оставят меня в покое, я только «за».



Глава 5.

Элли


Мы останавливаемся у дома, где проходит вечеринка и у меня отвисает челюсть — он огромный. Здесь автомобили и гольф-кары, припаркованные сверху донизу по пристани и по всей круговой дороге. Лейла говорит, что это принадлежит отцу Гранта; он приезжает к отцу каждые выходные, только его никогда не бывает дома.

Дом расположен на побережье и имеет одно из самых больших патио, которые я когда-либо видела. Прямо по центру располагается джакузи с подогревом в виде вулкана. Внутри него горячая ванна и водная горка. Слева от бассейна есть небольшая площадка для гольфа, а справа тики-бар. Это патио предназначено для отдыха, и от него ведёт прямая дорога до дамбы. В прошлом, это был длинный причал. Не менее двух десятков лодок привязаны к пирсу и друг к другу. Люди прыгают с лодки на лодку, и выглядит это для них вполне нормально, но я никогда не видела ничего подобного.

Грант — лучший друг Бо. Он юниор, как и Бо, и также играет в теннисной команде. Лейла говорит, что все они дружат много лет. Я не могу не думать каково это — иметь лучших друзей. От этой мысли я начинаю скучать по Шеннон. В последнее время я избегаю её звонков. Не знаю почему. Я просто не готова к разговору о моей жизни здесь.

Музыка гремит из динамиков, которые расположены вокруг патио, и все, кажется, замечательно проводят время. Здесь, должно быть около сотни человек, которые бродят вокруг, смеются, пьют и танцуют.

Лейла берёт меня за руку и тянет за собой по направлению к большой лачуге тики-бара. Мы занимаем два свободных стула, которые находятся ближе к концу. Парень за барной стойкой подходит к нам и улыбается.

— Привет, Лейла, — в каком-то роде, он довольно милый. Я видела его однажды в коридоре с Бо, и он наверняка один из его друзей. Особенно, если он за барной стойкой и подаёт напитки на вечеринке Гранта.

— Привет, Райан. Отличная сегодня ночка, — она посылает ему одну из своих убийственных улыбок и у него от уха до уха растягивается улыбка. Я не могу не задаться вопросом, почему у Лейлы нет парня. Все эти ребята, особенно друзья Бо, плюс другие вне школы, похоже вне себя, когда она рядом. Она такая красивая, и действительно одна из самых хороших людей, которых я когда-либо встречала.

— Да, думаю, Грант немного задержался на материке. Что ты хочешь из выпивки? — Его глаза сверкают при виде меня, и я вижу в них отражение бликов. Он знает, кто я, но у меня нет такого чувства, что он проверяет меня, больше похоже на то, что ему любопытно. Он берёт открывалку для бутылки и начинает раскручивать её на пальце.

— Райан, знакомься, это Элли. Элли, это Райан.

Я дарю ему небольшую улыбку, и он подмигивает мне. На моём лице растягивается довольная ухмылка. Он симпатичный и очень доступный. Он не такой высокий, как Грант или Бо, но думаю, что его это не волнует. Я уверена, что у него нет проблем с девушками. Он относится к тому типу парней, которым нравится прожигать жизнь на вечеринках. Неудивительно, что Грант поставил его в бар.

— Мы возьмём какой-нибудь напиток ночи, — говорит Лейла.

— Сейчас будет! — Он разворачивается на каблуках и поворачивает голову в другой конец бара, где стоят большие бутылки Gatorade2, которые можно найти на футбольном матче. Он берёт два чистых пластиковых стаканчика и две соломинки, закидывает в них лёд и заполняет их.

Лейла поворачивается ко мне.

— На каждой вечеринке есть напиток ночи. Они всегда очень вкусные, но бери его только от меня... и не пей больше двух. — Её лицо становится мрачным, и я смеюсь над её выражением лица.

— Попалась, — я не большой любитель выпить, никогда не была и не планирую начинать сейчас.

— Вот вам, дамы. Этот напиток называется «Летний финал», и в качестве оплаты я предпочитаю поцелуи. — Райан играет бровями и наклоняется через стойку.

— В твоих мечтах, Райан, — Лейла смеётся над ним. Эти двое явно знакомы долгое время. Он переводит взгляд в мою сторону и посылает мне улыбку, от которой у любой девчонки слетели бы трусики.

— Не смотри на меня... Я не целую людей, которых не знаю. — Хорошо, по большей части так и есть. Его глаза сверкают, словно я только что бросила ему вызов.

— Хорошо, возможно, пришло время узнать друг друга получше, — он снова играет бровями.

— Ты такой очаровашка! — Он мне нравится. У меня такого ощущение, что независимо от того, где вы находитесь и что делаете, там, где есть Райан, всегда можно весело провести время. Я думаю о Бо, Гранте и Райане, и понимаю, почему эти трое друзья. Они прекрасно дополняют друг друга.

Я делаю глоток напитка и сразу понимаю, о чём говорила Лейла. Это хорошо.

— Что это? — Мне нужно знать, насколько сильным они являются на самом деле.

— Ах, вот если я скажу, мне придётся тебя убить... шучу. Думаю, что правильным термином для этого является Malibu Baybreeze. Это кокосовый ром, дополняет его обычный ром, ананасовый и клюквенный сок. Тебе нравится?

— Эммм, очень, — я снова ему улыбаюсь.

— Кто её пригласил?

Я разворачиваюсь на стуле, чтобы посмотреть, что случилось, и всё, что я вижу — это Кэссиди со своими друзьями. И в этот момент я понимаю, что они говорят обо мне. Моя ночь из очень перспективной, что подразумевало под собой хорошее проведение времени, превращается в ужасную. Серьёзно, что с этими девушками не так, что они все никак не оставят меня в покое? Разве не достаточно того, что мне приходится мириться со всем этим дерьмом в школе? Но вне школы с меня хватит.

— Я сделал это, так что завязывай, Кэссиди, — откуда-то появляется Бо, и останавливается рядом со мной около бара. Он обнимает меня за плечи одной рукой, и я цепенею. Лиза в одно мгновенье выглядит так, будто хочет вырвать мне глотку.

— Зачем ты это сделал? Ей здесь не место, — медленно говорит она монотонным голосом, при этом, не спуская глаз с Бо. На щеках Кэссиди появляется румянец. Она в ярости от его ответа или растеряна, потому что он нагрубил ей? Известно, что она делает всё, чтобы нравиться братьям Хейл и пытается быть частью их компании. Должно быть, это и есть «популярность».

Загрузка...