Карл Великий: реалии и мифы

А. А. Сванидзе Карл Великий в европейской истории: вместо введения

В декабре 2000 г. исполнилось 1200 лет с того момента, когда король франков Карл, уже при жизни названный Великим, был увенчан императорской короной. Наряду со многими европейскими национальными школами российские историки также отметили это событие впервые. В мае 2000 г. Центр истории западноевропейского Средневековья и Раннего Нового времени Института всеобщей истории РАН провел «круглый стол» совместно с другими учеными из Москвы и других городов. Настоящий тематический сборник инициирован материалами и итогами этого содержательного форума.

Идея юбилейного форума и соответствующего научного издания диктовалась рядом соображений. Прежде всего, это попытка, идущая в русле современных тенденций исторического знания, — попытка вглядеться в общее через особенное, конкретное и единичное, в данном случае, через образ, деяния и наследие выдающейся личности. Одновременно это стремление найти новые грани и перспективы в оценке роли исторической личности, ее времени и ее наследия. Наконец, как известно, при наличии обширных трудов о Карле Великом, созданных западными коллегами, в том числе к юбилею его триумфа, отечественная историография, за исключением интересных разработок А. П. Левандовского, специальными исследованиями о нем не располагает. Здесь образовался пробел, досадный не только с точки зрения чисто научной, но и в силу несомненного интереса, который проявляет к личностям такого масштаба читающая публика вообще.

А речь идет о человеке, действительно выдающемся и ярком. Его характер, деятельность и самое время жизни сфокусировали в себе основные итоги складывания того содержательного зерна, тех форм общественного строя, которые, по всеобщему убеждению мировой медиевистики, стали своего рода образцовой моделью средневекового европейского общества.

Правитель франков Карл, еще при жизни прозванный Великим, был государем более сорока лет (768–814). Пригожий лицом, статный, с крупным и мощным телосложением, он дожил до 70 лет, что было редкостью в ту эпоху коротких жизней: не случайно биограф Карла Эйнхард отмечает этот факт как доказательство сверхчеловеческих свойств могучего франка. Карл равно владел мечом и дипломатическим искусством, был умелым администратором, настойчивым и суровым государственным устроителем, последовательным покровителем христианской церкви. Он умел побеждать врагов, усмирять непокорных и убеждать сомневающихся. Его методы укрощения и «интеграции» покоренных племен были разнообразными, они сочетали жестокость и изворотливую хитрость. Карл владел языками соседей, знал латынь и греческий (хотя, согласно легенде, не умел писать). Он широко покровительствовал развитию при своем дворе образованности, поэзии, риторики, книжного дела, изобразительных и других искусств. Все это — несомненные свидетельства того, что Карл был человеком весьма незаурядным.

Не удивительно, что его деяния и его образ сыграли значительную роль в европейской истории не только VIII–IX вв., но и последующих столетий.

Карл Великий был до фанатизма увлечен идеей возрождения Римской империи, образ которой времен ее величия потрясал все его существо. Путем длительных, охвативших всю его жизнь и успешных завоевательных походов, а также суровых политико-административных мер он создает новую огромную империю, на сей раз средневековую, которая раскинулась от Барселоны до Эльбы и Венского леса и от границ Ютландии до Средней Италии. Эта многоязычная, многоплеменная и социально пестрая империя явилась как бы наследницей Западной Римской империи в собственно Европе, в противовес наследнице Восточной Римской империи — евразийской Византии. Сам Карл стал в декабре 800 г. первым в последующей истории Западной Европы императором; получив корону в Риме, из рук папы, он создал, таким образом, прецедент и процедуру законного венчания на императорский престол. А его собственное имя, в латинской транскрипции «Carolus», стало, как известно, титулом, обозначающим сильного государя (подобно тому, как в Древнем Риме приобрели общее значение имена Цезарь и Август).

Внутри этой обширной империи — Франкского государства — в течение почти полстолетия правления Карла Великого завершился качественный переворот, который заключался в процессе генезиса феодальных отношений. Образуется крупная феодальная вотчина, основанная на труде и обязательствах различных категорий зависимого крестьянства. В результате военной реформы закрепляется отделение от крестьянства воинской функции и появление соответствующей новой социальной страты — рыцарства, со своим этосом. Путем вассальной иерархии — специфически средневековой системы господства и подчинения, пронизавшей все общество сверху донизу, — сложившееся основное социальное деление на сеньоров и зависимых крестьян обретает общественную остойность. Деление на графства, порядок назначения графов и королевских инспекторов, контроль над местным самоуправлением фиксируют новый административный распорядок, а иммунитетная система обеспечивает равновесие между сильной центральной властью и питающей ее аристократией. Связь короля и элиты через его личных вассалов (так наз. «верных») осуществляется также благодаря регулярным совещаниям, в которых можно усмотреть одновременно зародыш Государственного совета и односословного собрания, много позднее трансформировавшегося в верхнюю палату сословно-представительных учреждений.

Карл Великий установил союз с католической церковью и умело использовал его в интересах усиления королевской власти и социально-политической организации своей империи в целом. В его правление и при его поддержке образуется Патримоний Св. Петра — основа будущего Папского государства.

Он покровительствовал торговле и активно использовал ее финансовые возможности на пользу королевской казны, для чего, в частности, организовал сеть таможенных постов.

Выше уже говорилось о пристрастиях Карла в области культуры. Известно, что он сосредоточил при своем дворе выдающихся по образованию и талантам людей, приглашая их также из других земель. А внимание этого избранного кружка, как и самого короля, к античному наследию позволило будущим историкам назвать тот взлет придворной культуры «Каролингским Возрождением». Безусловно, в этом феномене можно видеть важный, содержательный и успешный этап осмысленного духовного синтеза великого наследия античной культуры — и культурных новаций христианского Средневековья, уже проявлявших свое величие.

Империя Карла Великого, как это нередко бывало в истории, распалась вскоре после ухода из жизни ее основателя. Но ее итогом явилась не только самая совершенная, своего рода идеальная, «франкская» модель западного феодально-средневекового общества. В результате раздела империи в начале X в. между потомками Карла Великого сложились основы будущих Франции (Западно-Франкское государство), германских государств (Восточно-Франкское государство), зародыш будущей Италии. Он оставляет в наследие потомкам имперскую идею и модель универсального государства, которая затем многократно, на разные сроки и в разных формах реализовывалась в средневековой Европе. Примеры тому — Великоморавия IX — начала X в., империя Оттонов в X в., англо-скандинавская империя Кнута Великого в начале XI в. и, наконец, Священная римская империя германской нации. Позднее, в XIV–XV вв., универсалистские тенденции снова стали важной линией политического развития Западной Европы: Кальмарская уния трех скандинавских государств, Кастильско-Арагонская династическая уния, попытки создания англо-французского государства, приведшие к Столетней войне…

Даже этот, поневоле краткий и самый общий перечень важных общественных процессов, которыми было ознаменовано правление Карла Великого, и в которых он сам принимал деятельное участие, в полной мере показывают выдающееся место личности, деятельности и наследия этого государя не только в рамках эпохи Средневековья, но и во всей европейской истории. Его внушительный, победоносный образ, имперские и рыцарские модели, немало обязанные ему своим появлением, вошли в легенды, народные представления, произведения литературы и общественной мысли, породили различные мифологемы, идеологические и ментальные формулы, сохранявшие свое влияние и в Раннее Новое время.

Очевидно, что материалы настоящего издания (как и прошедшего «круглого стола») не могут отразить все грани времени, фигуры, наследия Карла Великого и все мифы, порожденные его именем. Мы склонны считать это начинание своего рода исследовательским вызовом, рассчитанным на интерес и новые поиски коллег-медиевистов.