Каштановый человечек

16

Длинное прямоугольное здание с примыкающей часовней расположено на весьма оживленной улице, связывающей Нёрребро и Эстербро. Жизнь кипит прямо у входа. Проезжают автомобили, торопятся куда-то прохожие, а со спортивных площадок и полос для скейтбордистов находящегося в двух шагах Фэлледпаркена доносятся веселые голоса. Но в самом длинном здании с четырьмя совершенно стерильными прозекторскими и холодильными камерами в подвале невозможно удержаться от мыслей о смерти и мимолетности всего сущего. И оттого место это представляется каким-то инфернальным. Тули́н неоднократно бывала раньше в Институте судебной экспертизы, и всякий раз, лишь входя в него, она уже ждет не дождется, когда снова выйдет на улицу через вращающиеся двери в конце длиннющего коридора. Найя только что закончила осмотр трупа Лауры Кьер и теперь пытается дозвониться до Генца. Автоответчик криминалиста вновь и вновь предлагает ей оставить сообщение после сигнала. Тули́н прерывает вызов и снова набирает его номер. По Генцу вообще-то вполне можно сверять часы, и Тули́н ранее никогда не приходилось видеть, чтобы он не появился в условленный срок. И никогда ранее не случалось, чтобы он не ответил на ее звонок. Генц обещал передать ей распечатки электронной корреспонденции Лауры Кьер, а также информацию об эсэмэсках и телефонных разговорах до пятнадцати часов, но сейчас уже за половину четвертого, а от него ни слуху ни духу.

Осмотр тела не дал повода выдвинуть перспективные для следствия новые версии. Гость из Европола, или откуда он там еще взялся, вовремя, разумеется, не появился, и Тули́н не стала ждать ни секунды и сразу попросила судмедэксперта приступить к делу. Бренные останки Лауры Кьер располагались на прозекторском столе. Эксперт долго рассматривал свои замечания на экране компьютера и все бубнил, что сегодня у них сумасшедший день по причине многочисленных ДТП из-за обрушившегося на город ливня. Но потом все-таки соблаговолил начать свои объяснения. Судя по содержимому желудка, ужин потерпевшей состоял из тыквенного супа, салата из брокколи с курицей и последовавшей затем чашкой чая; впрочем, не исключено, что чай был выпит до еды. Тули́н попросила его перейти к той части заключения, данные которой могло бы так или иначе использовать следствие. Эксперт всегда реагировал довольно резко на такого рода просьбы: «Тули́н, это все равно что попросить Пера Киркебю[6] объяснить смысл своего произведения», – однако она настояла на своем. День пока что не принес ответов, на которые рассчитывала Найя, и пока судебный медик зачитывал свои записи, стук дождя по крыше здания создавал у нее ощущение, будто она находится в гробу.

– На теле масса кровоподтеков и рваных ран. Жертве было нанесено до пятидесяти-шестидесяти ударов каким-то орудием из стали или алюминия. Что это за орудие, я сказать не могу, но, судя по характеру ранений, оно снабжено на конце шаром размером с кулак, а шар, в свою очередь, тесно усеян небольшими двух-трехмиллиметровыми иглами.

– Что-то вроде булавы?

– В принципе да, но это не булава. Я думаю, это может быть какой-то садовый инструмент, но конкретнее ничего не скажу. Ленты на запястьях свидетельствуют, что жертва была лишена возможности сопротивляться. Помимо этого, она неоднократно падала, что повлекло за собой дополнительные повреждения.

Многое было известно Тули́н из утреннего разговора с Генцем, и потому ее более всего интересовало, не найдены ли следы причастности к преступлению Ханса Хенрика Хауге.

– И да и нет, – последовал раздраженный ответ эксперта. – По результатам предварительного исследования, на ее трусах и женской сорочке и теле обнаружены его волоски и ДНК, но не в большем количестве, чем можно было ожидать, если верно, что они спали в их двуспальной кровати.

– Изнасилование?

Однако медик отверг эту возможность и тем самым вообще сексуальный мотив: «Если только не предположить, что в основе извращенного возмездия лежало удовлетворение сексуального влечения».

Тули́н попросила эксперта развить это замечание, и тот указал, что Лаура Кьер подверглась пыткам.

– Истязая жертву, преступник, разумеется, видел, какие муки она претерпевает. Если б он просто хотел убить ее, то вполне мог бы сделать это гораздо быстрее. Она, по-видимому, несколько раз теряла сознание за время экзекуции, а по моей оценке, он истязал ее в течение минут двадцати, пока не нанес удар в глаз, собственно говоря, и повлекший наступление смерти.

Изучение раны на правой руке, образовавшейся при отсечении кисти, также не привело к выявлению новых следов. Подводя итоги, судебный медик сообщил, что такого рода ампутации встречаются в рокерской среде, хотя у них, как правило, отчленяют несколько пальцев в качестве уплаты долга, причем для этих целей обычно используются ножницы для резки мяса и костей, пила для их распиловки, самурайский меч или что-то похожее. То есть инструменты, в данном случае точно не применявшиеся.

– А как насчет садовых ножниц или секатора?

– Нет, могу с уверенностью сказать, что речь идет о пиле. Возможно, погружной или дисковой, по всей вероятности, аккумуляторной, если вспомнить, что дело происходило на детской площадке и преступник действовал одной рукой. Кстати, могу предположить, что полотно было с алмазным напылением или чем-то подобным.

– С алмазным напылением?

– Существуют различные пилы; все зависит от того, для каких целей она тебе нужна. Алмазное полотно наиболее прочное; используется, как правило, для распиловки керамики, бетона или кирпичей, и купить его можно в любом магазине стройматериалов. А судя по срезу, преступник отчленил кисть быстро. С другой стороны, это явно было полотно с крупными зубьями, и поэтому срез более грубый и неровный, чем если б он пользовался полотном с мелкими зубьями. Но так или иначе, ампутация, естественно, серьезно ослабила жертву.

Замечание судмедэксперта о том, что Лаура Кьер была еще жива во время ампутации, так подействовало на Найю, что она пропустила пару следующих предложений мимо ушей, и ей пришлось попросить медика повторить их. Судя по характеру прочих ран, Лаура Кьер затем, будучи в полубессознательном состоянии, попыталась убежать от преступника, но силы постепенно оставляли ее по причине потери крови, и наконец она настолько обессилела, что злодею не составило труда догнать и перенести жертву на место казни перед детской площадкой. Тули́н на мгновение представила себе, как женщина, преследуемая преступником, бежит в кромешной тьме, и ей вспомнилось, как носилась по двору обезглавленная курица там, на ферме у родителей подруги, где она еще девочкой гостила как-то летом. Прогнав от себя это воспоминание, Найя задала эксперту вопросы о повреждении ногтей, губ и кожи жертвы, но, помимо уже перечисленных, следов прямого контакта с преступником на теле обнаружено не было. Судебный медик, правда, заметил, что в этом в какой-то степени мог быть виноват дождь.

Подходя к выходу на улицу, Тули́н в третий раз выслушала генцевский автоответчик, но теперь все же отправила ему краткое, жесткое сообщение, предлагая перезвонить ей как можно скорее. На улице все еще шел ливень, Найя надела пальто и решила, что ждать звонка ей сподручней всего в управлении.

Тем временем поступили подтверждения слов Ханса Хенрика Хауге, который действительно отбыл с выставки-ярмарки вчера вечером примерно в двадцать один тридцать, после того как они с заместителем начальника и еще двумя коллегами из Ютландии выпили по бокалу вина во время беседы о новом сетевом экране. В остальном, однако, алиби Хауге вызывало сомнения. Да, верно, он зарегистрировался в мотеле, но никто не мог подтвердить, что его черный пикап «Мазда-6» простоял на парковке всю ночь. Он вполне мог – по крайней мере, теоретически – успеть доехать до дома в Хусуме и вернуться обратно. Тем не менее это имевшее под собой основание подозрение являлось недостаточным, чтобы подвергнуть его более подробному допросу, а его автомобиль – более тщательному осмотру. И поэтому Тули́н так были нужны Генц и результаты его изысканий именно сейчас.

– Извини, пришлось потратить больше времени. – Перед ней внезапно возник Хесс, войдя через вращающиеся двери и оставляя на полу маленькие лужицы. Он встряхнул насквозь промокшую куртку и продолжил: – Пришлось ждать управдома. Всё о’кей?

– Да, всё замечательно.

Не оборачиваясь, Найя выходит на улицу. Дождь по-прежнему льет как из ведра, и чтобы не промокнуть совсем, она быстрыми шагами перемещается в сторону машины, слыша за спиной голос Хесса:

– Не знаю, что тебе удалось нарыть, но я мог бы поговорить с коллегами жертвы или же…

– Все уже сделано, так что забудь об этом.

Тули́н открывает машину брелком сигнализации, но Хесс преграждает ей путь. Поеживаясь от дождя, он смотрит ей прямо в глаза:

– По-моему, ты не поняла, что я сказал. Извини за опоздание, но…

– Я все поняла. Ты облажался в Гааге, и кто-то посоветовал тебе засветиться в управлении, пока тебе не дадут зеленый свет и ты сможешь вернуться обратно. Но тебя здесь ничто не обязывает, так что можешь себе прохлаждаться и делать минимум миниморум.

Хесс не двигается с места. Просто стоит и смотрит на нее взглядом, к которому она никак не может привыкнуть.

– У тебя ведь не самое сложное задание было сегодня?

– Я могу облегчить тебе жизнь. Сконцентрируйся на Гааге и квартире, а я ничего не скажу Нюландеру. О’кей?

– Тули́н!

Найя замечает у входа в институт судмедэксперта под зонтиком.

– Генц говорит, что не может тебе дозвониться, и просит срочно приехать к нему в экспертно-криминалистический.

– Зачем? Он же может просто позвонить!

– Он хочет что-то показать. Говорит, тебе надо увидеть это своими глазами, иначе ты ему не поверишь.