Каштол: Прозрение

Глава 42 Собственная школа магии и первые магические разработки

Каштол подсунул магам значки заклинаний из одной RPG игры и не стал отключаться от дрона, продолжая наблюдение за опытом, тем самым, влияя на него самим фактом своего наблюдения.

И результат оказался именно таким, на который надеялся, но не верил до конца, Каштол — пока он наблюдал за опытом, в трети случаев наблюдались очень слабые, но все-таки проявления тех заклинаний, которые он ожидал.

После такого, Каштол задумался, а когда поведал о результатах Рашасу, задумался и он. После долгого обсуждения, они пришли к таким выводам:

Вера, или воля мага влияет на то, что он делает, напрямую. Если маг не верит в то, что заклинание сработает, оно действительно может не сработать и что бы оно таки сработало, нужно значительно больше маны. То же распространяется и на не мага, который активирует незнакомый ритуал, что уже заполнен магией, но в меньшей степени.Руна/образ/ритуал, или иное воздействие, которое уже было успешным, которое кто-то применил ранее и даже, если его действие отличалась от задумки автора, может повторить свой эффект вновь проще, чем первый раз. Оно будто «запоминает», как должно работать, по мнению магов, что активировали его ранее, и действует потом, вне зависимости от того, кто его активирует, воспроизводя тот же эффект.Ритуалы Рашаса зачастую работают эффективнее и надежнее, а еще, не подвержены так сильно влиянию наблюдателей, или самого мага, который их создал, хотя влияние все-таки есть.

Каштол предположил, что, возможно, это связанно с тем же эффектом, который закрепляет эффект рун после их первого применения.

Возможно, Рашас и его предшественники так часто применяли подобные ритуалы, что их эффект закрепился гораздо больше, чем у новых для мира рун Алориана.

Так же, Рашас и Каштол пришли к выводу, что, скорее всего, эта вся информация хранится в самом мире и разуме окружающих, а не в символе, хотя, это нужно еще подтвердить, ведь когда Каштол убедил себя, путем временного изменения данных в памяти, в том, что совершенно случайный символ — тоже должен что-то делать, ведь он был в игре, эффект так же был, но был он на 20% слабее, чем от тех, который действительно где-то встречались.

Все эти наблюдения были крайне интересными и открывающими множество возможностей, но уже сейчас можно воспользоваться некоторыми открытыми закономерностями, а потратив какое-то время, можно, например, создать такой магический инструмент, который будет способен на то, что сделать иным способом нельзя, или очень сложно.

Каштол и Рашас решили пока не информировать Роша и Алориана об открытии, а то, в чем они сами учувствовали, честно обозначили, как проверку гипотез и испытание работы заклинаний разных миров.

Гарсфелы не врут, сделать такое в условиях, когда собеседник естественно, как мимику, читает твои мысли, просто невозможно, если ты не посвятил свою жизнь исключительно контролю своего разума.

Потому Рашас не солгал ни словом, просто не озвучил выводы, к которым они пришли после опытов, дав только выкладки по эффективности и работоспособности чар.

Позже он, конечно, все расскажет, но пока внятная магическая система не разработана, эти знания могут лишь навредить, буде переданы в шаловливые лапки этих неугомонных магов.

В последнем Рашас убедился уже несколько раз. Отошедший от слабости Алориан носился по деревне вместе с Рошем, нашедшем в человеке если не друга, то уж точно, близкого по образу мысли приятеля.

Иногда к их забавам присоединялись другие дети и гарсфелы постарше, но чаще, эти двое все-таки предпочитали проводить время вдвоем.

И за это время четыре раза пришлось предотвращать последствия их действий, или заранее предугадывать что-то нежелательное и не давать этому случится.

Конечно, маги совершенно разных школ начали обмениваться знаниями и пробовать все подряд на… Всем подряд.

Закономерно, что такой подход приводил к разным, и не всегда безобидным последствиям.

К небольшим пожарам уже все привыкли, Рашас еще после того случая с духом, добавил к защите деревни заклинание, которое не давало огню сильно распространиться.

В случае, когда огонь становился сильно больше, чем костер, чары, привязанные к центральному дереву деревни, начинали сопротивляться огню, удерживая очаг в определенных рамках, а после того, как Рашас более-менее понял происходящие в дереве Роша процессы, он улучшил защиту и показал Рошу, как ей управлять.

Теперь любой огонь в пределах деревни можно было потушить чуть ли не взглядом. На самом деле это работало сложнее, но выглядело со стороны именно так, чем Рош иногда пользовался и демонстрировал в компании сверстников, получая от них восхищенные взгляды.

А работала защита следующим образом — основные, рассеянные чары фиксировали открытый огонь. Если этот огонь был больше, чем крупный костер, начинали, либо самостоятельно, либо, при помощи мага, ограничивать область распространения огня, а далее, вытягивали из пламени энергию и отправляли полученную энергию в дерево Роша, по новому каналу, который получилось протянуть и подключить к защитному куполу. Энергия переправлялось в дерево с вечногрящей кроной, где энергия успешно перерабатывалась.

Оказалось, Рош имел широкие полномочия в управлении своим деревом. Алориан когда увидел такое, долго удивлялся, а потом сказал, что это похоже на связь, которая устанавливается у фамильяра и хозяина. Отличия, конечно, были, но принцип тот же — Рош передал кусочек своей ауры, можно сказать, часть души при экстренном создании такого огромного накопителя, а дерево и дух итак пропитали все вокруг своими энергиями, которые Рош втягивал, пополняя резерв во время работы.

А то, что Рош передавал при создании накопителя, по сути, волевым зачарованием, позволило сформироваться устойчивой связи.

Ни дерево, ни дух не сопротивлялись процессу. Дух, скорее всего, в силу того, что был очень измотан и вряд ли вообще понимал, что происходит, а дерево… Ну, дереву вряд ли было дело до таких мелочей.

Со слов Алориана выходило, что Рош может делать со своим «фамильяром» многое и тот это позволит, пока не будет нанесен значительный вред, но и даже в этом случае, не обязательно, что последует реакция. Духа все устраивает, дерево, наверно, тоже, а сами менять они точно ничего не будут.

Заинтересовавшись этим вопросом, маги подробнее исследовали то, что обнаружил Каштол — корневые системы деревьев леса соединялись, образуя как общую энергосистему, так и обмениваясь соками. Алориан о подобном в своем мире не слышал и не знал, что такое возможно, но предположил, что здешний энергетический фон, делает такие вещи возможными.

Когда его попросили пояснить, что он имеет ввиду, Алориан понял, что такой фон только для него является чем-то необычным, а для жителей этого мира, он — естественная среда обитания, которую даже не замечаешь, тогда Алориан рассказал, что его удивило.

Со слов Алориана выходит, что магический фон в мире значительно превосходит тот, что был в его родном мире, но что более необычно — в этом мире всё было пропитано жизнью — одним из спектров энергии.

По сути та же мана, но с более четкими свойствами, он сравнил это со спектрами света, предварительно продемонстрировав Рошу два заклинания — создание направленного луча света и некое силовое поле, которое формировало в воздухе призму и разбивало этот свет на спектры.

Алориан с гордостью рассказал, что это заклинание он разработал сам, но потом, немного смутившись, поправился — он взял готовое заклинание слабейшего энергетического щита, немного модифицировал его свойства так, что бы оно начало преломлять свет, а потом создал из получившегося щита призму. Потом еще несколько раз внес поправки и уже полученное заклинание закрепил в глиф.

Слова Роша дали понять, что и о глифах он не имеет понятия. Рашас, как оказалось, тоже. Алориан вкратце пояснил, что это такое — глифы были, можно сказать, трюком для средних по силе магов.

Уже не новичков, но и не опытных мастеров. Глифы позволяли магу привязать к себе какое-то заклинание, которое маг очень хорошо знает и понимает во всех нюансах.

Лучше всего этот трюк работал с теми заклинаниями, которые маг разрабатывал сам, а работало это, со слов Алориана, так — маг в очередной раз создает/читает/кастует выбранное заклинание, а одновременно с ним — какой-то выбранный символ. Желательно уникальный, или ассоциирующийся для этого мага с его заклинанием.

Путем множества повторений, заклинание и глиф, создаваемый одновременно с чарами, закреплялись для мага в разуме, как нечто неразрывно связанное. Можно даже просто создавать заклинание, глядя на рисунок выбранного глифа и рано, или поздно получалось так, что, вызвав глиф, появлялось и прикрепленное к нему заклинание.

У этого приема было несколько значительных минусов, которые не позволили глифам широко распространиться. Самым большим из них было то, что — у разных магов для разных заклинаний, использовались разные глифы.

Это почти всегда было что-то индивидуальное и работающее только в руках создателя. Привязка к глифу требовало много времени.

Для каждого по-разному, но обычно, это занимает несколько месяцев, не говоря уже о том, что до этого нужно было как можно подробнее изучить целевое заклинание, вплоть до мельчайших деталей и этапов его сотварения.

Для мага — обывателя проще купить амулет с так нужным ему заклинанием, а не заворачиваться с чем-то таким долгим и не гарантирующим результат.

Новичок таким заниматься бы не стал, ведь ему полезнее изучить основы и различные чары, а опытный маг скорее вызовет требуемые чары чуть ли не силой мысли, не заворачиваясь посредниками в лице глифов, а что-то сложное для таких могущественных магов привязать к глифу так же сложно, хоть и возможно, и изредка это даже делали, но это скорее редкие исключения.

Проблема тут та же — нужно как можно лучше знать выбранное заклинание, а если оно сложное — возрастает и сложность его столь подробного изучения.

Для закрепления в глиф заклинание все так же нужно сотворять многократно, а сложные и затратные чары не получится кастовать часами, не говоря уже о том, что такие чары часто имеют очень сильные последствия для окружения, или самого мага.

Алориан продолжал увлеченно рассказывать о деталях, но Каштол уже понял основное — в мире Алориана, кажется, тоже знали о том, что они с Рашасом обнаружили, но там это либо работало несколько иначе, либо укоренившаяся магическая традиция мешала полноценно использовать гибкость магии, а может, все проще — и студентам так же, как Рошу сейчас, было просто не время узнавать такие вещи, во избежание опытов с непрогнозируемыми последствиями.

Глифы, возможно — были просто уступкой, которую позволяли использовать всем, или они были просто тренировкой разума. А более могучие маги, похоже уже умели сами, напрямую своей волей воспроизводить эффект заклинаний, если Каштол понял слова Алориана верно.

Это интересно, но проверить пока не выйдет. Может быть, стоит позже заглянуть в мир Алориана, но пока делать это может быть опасно.

Люди здесь, похоже не сильно отличаются от тех, что были на Земле и далеко не факт, что те не найдут причину, почему им очень, просто позарез нужно вторгнутся в другой мир и истребить местных жителей, или привить тем свои ценности, потому Каштол решил пока свести контакты с другими мирами к минимуму и предостерегать от подобного подопечных.

В процессе наблюдения за Рошем и Алорианом, Каштол увидел множество магических действий и, получая ощущения Роша, пытался что-то воспроизвести.

Успехи у него уже намечались и теперь они стали заметнее — Каштол мог своей волей улучшать свойства своих узлов, передавать между ними информацию в обход технических линий и делать прочие вещи, которые, тем не менее, распространились они только на, если так можно сказать, свое собственное тело.

За прошедшее время, как Каштол и ожидал, аккумуляторы — катализаторы начали менять приборы станции и воля Каштола теперь распространялась и на них, все это после изменения начинало ощущаться частью Каштола и на эти части, но только на них, распространились новообретенные способности ИИ.

Вывести энергию за пределы своего распределенного тела хоть, и получалось, но как только это происходило, энергия просто развеивалась в пространстве, Каштол сразу терял над ней контроль, когда как Рош мог управлять энергией не только в пределах своей ауры, но и на некотором удалении от нее. Каштол понимал, что что-то делает не так, но не мог однозначно определить, что.

Единственной зацепкой для Каштола было то, что связь с Рошем и деревом все-таки меняла его, точнее, то конкретное место, где была условная точка подключения.

Условная потому, что ее можно было переносить. Подключение вообще, будто не имело физической природы и под волей Каштола легко переносилось то на станцию, то на дрона за сотни, а иногда, и тысячи километров.

Фиксировались лишь некоторые потери и искажения, но явно не такие большие, как ожидалось. Каштол предположил, что связь проходит в каком-то ином пространстве, пространственном плане, или чем-то ином, но не в физическом мире.

Каштол фиксировал изменения в своих устройствах и энергетике, особенно заметными они были, когда Рош, или его дерево передавали энергию по связи.

В местах, куда попадала эта энергия, изменения шли более активно, но их природа пока ускользала от Каштола, но вреда, похоже, не было, а польза иногда была.

Даже если исключить факт пополнения резерва Каштола, иногда такие точечные вливания еще незначительно улучшали эффективность узлов.

А Каштол и так занимался их постоянной оптимизацией, так что это было приятной малостью, которая ИИ нравилась. Как может не нравится нечто, что повышает эффективность, или само оптимизирует системы?

Также, приходящая извне энергия, как оказалось, лучше подвергается манипуляциям, чем «родная» энергия Каштола, она также хуже развеивалась за пределом «тел» Каштола, что дарило надежу на то, что когда изменения завершатся, возможно, контроль магии у Каштола возрастет.

Он уже заметил, что те узлы, что интенсивнее всего подвергались изменению, сами становились источником, или преобразователем «более качественной энергии».

Помимо опытов со своей энергией, Каштол разрабатывал простую и понятную школу магии вместе с Рашасом.

Они решили пока не выдумывать слишком много и взяли за основу обе известные школы с некоторой доработкой и упрощением, не идущим на вред глубине знания носителя школы. Та школа, что получилось в варианте Каштола, при кажущийся простоте, даже скорее расширяла минимальные требования к магу, который взялся бы за ее изучение.

Суть разработанной системы проста — Каштол нарисовал примитивные и интуитивные, по мнению Рашаса, рисунки.

Каждый рисунок был максимально возможно простым символом, но самим своим видом должен был намекать на свое свойство.

Некоторые замечания Рашаса были непонятны, почему одна форма интуитивно означает какой-то феномен, а другая — нет, но к согласию прийти таки получилось.

В итоге вышло нечто вроде алфавита, алфавита фундаментальных эффектов, и должно это все было работать это так — например, есть символ, суть которого заключается в изменении температуры чего-либо.

В самом символе оставалось место для уточняющих черт — в какую сторону изменение — охлаждение, или нагрев — на что воздействие — на область вокруг символа, перед ним, или, на объект, на котором начертан символ.

Опытным путем было установлено, что Рашас может создавать примитивные чары при помощи этого алфавита даже проще, чем раньше, используя свою школу, а для чего-то более сложного, нужно было увязывать вместе блоки.

Что-то в духе — сфера из нагревающих блоков, обращенных внутрь, блоки — насосы, что втягивают воздух внутрь сферы и не дают ему выйти, несколько блоков движения, которые задают импульс самому заклинанию, блок-переключатель, что настроен на включение при задевании физического объекта и блок- накопитель.

Вот и вышло первое, простое и рабочее заклинание. Рашас его придумал, когда ознакомился с популярными наборами заклинаний из игр, которые хранились в архивах Каштола.

Это заклинание было простейшим аналогом огненного шара и работало следующим образом — воздух стягивается внутрь сферы заклинания и уже не выпускается обратно, внутри создается избыточное давление, одновременно с этим, воздух разогревается до заданной температуры, а блоки движения задают импульс заклинанию по прямой.

Сфера раскаленного воздуха, удерживаемого под огромным давлением летит вперед, прожигая некоторые объекты, но когда что-то не успевает прожечь, то задевает это нечто болком-переключателем и вся мана из внутреннего накопителя устремляется в нагревательные элементы, которые в одном импульсе разогревают сжатый воздух еще сильнее, одновременно с этим, в остальных частях заклинания иссякает мана и заклинание разрушается, а перегретая плазма под большим давлением выплескивается во все стороны.

Это похоже на взрыв по эффекту, хотя технически им не является, но сила впечатляет. Рашас впечатлился. Не меньше впечатлился и Каштол, и они еще раз убедились, что правильно сделали, не рассказав все молодым магам, лучше сделать это позже, когда те разовьют контроль в более сложных магических школах и обретут немного жизненного опыта.

После первого испытания, Рашас еще несколько раз дорабатывал заклинания и создавал новые. Его очень захватила легкость, с которой можно было подчинить себе силы, к которым раньше нельзя было даже подступиться.

Каштол все-таки, по своей сути, был программой и ничего удивительного, что он внес в свое творение то, что считал разумным и оптимальным.

Можно сказать, что это базовые блоки фундаментальных воздействий были командами, а сама магическая школа — графическим языком программирования. Каштол и раньше отмечал некоторую схожесть магии с программированием, но более высокого уровня, чем высокоуровневые языки программирования — программированием реальности, вот он и увеличил эту схожесть, собственноручно создав магический язык программирования реальности.

Конечно, в языке были все свойственные языкам программирования преимущества. Когда Каштол объяснил Рашасу принцип работы нового блока, тот был в восторге.

А Каштол не сделал ничего, по его мнению, удивительного — просто придумал блок, который занимался обработкой данных, вычислениями, хранением данных, или их изменением.

Каштол не стал разделять его не несколько разных блоков, а свел все это в единый «логический блок».

По-сути, получился процессор, который мог, например пропускать заданный поток маны, самостоятельно проводя измерения. Это позволило престать рассчитывать пропускную способность каналов в заклинаниях до сотых долей, ведь теперь не ширина канала определяла, сколько маны по ним пройдет, а таки логические блоки.

Рашас пока не до конца понял суть того, что рассказывал Каштол, но смог реализовать некоторые базовые логические операции — например — в его творении, в логическом блоке есть два входа и один выход. Если на оба входа приходит мана, то на выходе она тоже есть. Если условие не соблюдается, избыточная мана, по другому каналу уходит куда-то в другое место, например, возвращается обратно в накопитель.

Каштол не торопился, он понимал, что жителю мира, где нет никаких технических устройств, непросто понять принципы вычислительной техники, но видел, что имея лишь основы, Рашас уже создавал более умные заклинания, чем в первые попытки, а еще Каштол попросил об одной услуге — нанести на его дрон несколько символов и подключить те через логический блок к ауре дрона, ведь сам это он проделать не мог. Просто нарисовать — можно, но не нанести полностью магический символ.

Опыт прошел успешно. Первым делом, Каштол попросил так подключить к нему блок-накопитель. Выглядело это, как рисунок кружочка внутри которого были изображены вход и выход для маны и этот кружочек был изображен на корпусе дрона.

И вход, и выход накопителя заходили в такой же схематически изображенный ромб с несколькими выходами и выходами, остальные каналы от ромба подключались к ауре Каштола.

Главными в этом были не сами рисунки, а воля мага, вложенная в смысл, стоящий за рисунками. Каштол пока так не мог делать вне своего тела.

А смысл у рисунков был простой — это был накопитель, подключенный через логический блок, работающий, как ограничитель. У Рашаса такая схема работала и Каштол тоже решил попробовать. А если что-то пойдет не так, то такая простая схема не должна ничего повредить.

Эксперимент начался. Рашас начертил рисунки, наполнил их своей маной и волей, тем самым превращая простые рисунки в нечто работающее, и создал канал от обозначенных выходов и входов логического блока каналы к ауре Каштола.

Внутри своей ауры, Каштол худо-бедно научился пользоваться маной и создавать простейшие фигуры — линии. Этими линиями он и подключился к доступным каналам.

Сразу после этого, он осознал, что доступно новое устройство. Все было так же, как с деревом, но теперь он осознавал, что за устройство, но сам факт, что ощущения были такими же, говорило о том, что этим устройством можно очень гибко управлять.

Каштол решил пока не экспериментировать больше запланированного и очень осторожно, по капле направил свою ману по каналу, через ограничивающий блок.

Все сработало именно так, как ожидалось — мана послушно потекла, выравниваясь ромбом, и заполняла, обозначенный кружочком, накопитель. Каштол попробовал потянуть ману обратно и выяснил две вещи.

Первая — Созданный логический блок делает то, что от него ожидает Каштол, но явного указания добавлять такие функции Рашас не получал.

Управляющий блок пропускал ману только в одну сторону по выбранному для этого каналу. То есть, входной канал — только на вход, выходной — на выход, а тестовый, что был без обозначения — пропускал магию туда-обратно.

Второе — управлять маной внутри ауры и свой электроники проще, чем в таких схемах, но как только объем маны Каштола в схеме переходит какой-то рубеж, управлять ей становится значительно проще.

Схема делала то, что от нее ожидалось — получала энергию, хранила ее и выдавала фиксированным потоком.

Далее, Каштол попробовал немного изменить условия — через необозначенный канал, назначение которого Каштол, объяснил Рашасу, когда тот рисовал схему, но прекрасно представлял сам, отправил ману, постаравшись передать вместе с ней запрос «уменьшить входной лимит маны на 40%».

Результатом стало то, что управляющий блок действительно стал пропускать в накопитель на 40% меньше маны, а излишек просто возвращал обратно в ауру Каштола. Убедившись в своих мыслях, Каштол попросил Рашаса нанести еще несколько схем на дрон и, открыв корпус, так же попросил нанести рисунки на некоторые электронные компоненты, прямо поверх микросхем, процессоров и других указанных элементов, попросив только, по возможности, не повреждать компоненты.

И снова успех. В этот раз Каштол подошел к экспериментам глобальнее — нанес блоки изменения температуры на компоненты, которые нагреваются, блоки-накопители на конденсаторы, логические блоки — на транзисторы и прочее.

И самое важное, на что Каштол возлагал наибольшее надежды — блок репликации.

По задумке, этот блок должен проецировать в заданное место переданный от управляющего модуля, другой блок. То есть, с помощью этой схемы, Каштол надеялся научиться самостоятельно, создавать другие схемы и наносить их на что-то без помощи других магов.

Примечание автора: Эта схема примерно передает то, как выглядит заклинание огненного шара, выполненное при помощи блоков, что придумал Каштол. Ниже будет более подробный разбор, если вдруг это кому-нибудь интересно. Предупреждение: я слишком углубился в детали. Душно.

1 — Переключатель. При физическом контакте с чем-то, замыкает цепь.

2 — Батарея. Накопитель маны. Имеет один выход. Это означает, что она заряжается при создании, а дальше может лишь отдавать магию, перезарядить нельзя. Если добавить вход — можно будет заряжать.

3 — Выход маны. Место выхода схемы.

4 — Блок, что будет генерировать тепло при получении магии.

5 — Сокращение схемы, красная линия означает повторение элементов, которые она пересекает на всем протяжении линии. Если несколько красных линий пересекают одни и те же элементы и находятся рядом, это означает увлечение количества элементов в том месте, кратно количеству линий.

6- Движитель(двигатель). Преобразует ману в толчок объекта или схемы заклинания в направлении, противоположном стрелочке. Если схема была сотворена в одном месте, а потом переместилась, то (с некоторыми исключениями) она двигается вместе с объектом, на котором была создана (в том числе воздух).

7- Контрольный блок. Здесь нужен для распределения маны между компонентами схемы, может изменять свое поведение, в зависимости от изначально заданных условий и изменения в подаче/приеме сигнала. В данном случае, контрольный блок имеет один вход маны (только питание) и 2 задействованных выхода.

Имеет настройки — ограниченный примем маны из батареи, достаточный для поддержания температуры в районе 1000–5000 гр. по Ц. и движения сжатого, захваченного воздуха с ускорением ~10 м/с (~60–100 м/с макс), с изначальным скачком потребления маны для почти моментального разгона до ~6–15 м/с и сверхбыстрого разогрева захваченного воздуха до ~1000–2000 гр.по Ц. — в зависимости от внешних условий и объема/качества магии. (Цифры не указаны в самом заклинании, такие показатели получаются под влиянием внешней среды и при использовании маны Рашаса. Возможно, если давление, влажность, скорость ветра, насыщенность фона и прочие показатели среды изменятся, изменятся и показатели заклинания. Так же, возможно, если запитать его от огненного духа напрямую, результат будет еще лучше.)

8- Вход маны. Вход сигнала в схему.

9- Проводник.

10 — Насос. Перекачивает материал среды, от широкой части, к узкой. В данном случае, втягивает воздух внутрь заклинания и не выпускает его наружу.

Действие — некая область воздуха захватывается и повышает внутри себя давление, а потом, сгусток воздуха резко срывается с места, очень быстро нагреваясь. При встрече с любым физическим объектом, кроме воздуха и тонких, легко прожигаемых или легкоплавких объектов (типа травы, или тонкой шкуры — стенки шатра), остаток маны, почти мгновенно превращается в тепло, еще больше повышая давление внутри области. Дальше либо давление достигает такой величины, что разрушает заклинание, либо магия в накопителе кончается и оно развеивается, высвобождая воздух, разогретый до состояния плазмы, что создает ударную волну от расширения воздуха с очень высокой температурой.

Примерная дальность эффективного применения при использовании такого объема маны, какой смог закачать в заклинание за секунду Рашас ~ 90 метров.

Примерно через 6 секунд существования и ~ через 200 м, заклинание развеется само по себе, вызвав не слишком сильный поток горячего воздуха во все стороны.