Каттер

Глава 15

Мы с Доджером ехали домой после очередного приема врача, когда я попросила его свернуть к магазину йогуртов. Я была готова убить за шоколадный йогурт с мармеладными мишками. Конечно, он был вынужден сделать это, хотя и знал, что скорее всего, я наемся после пары ложечек. Прошла неделя после инцидента с Даной, но он все ещё подлизывался ко мне. На самом деле, в этом не было необходимости, но кто я такая, чтобы запрещать ему это делать, ведь это наполняло его таким счастьем. Он мог бы целовать мою задницу до конца своей жизни, и меня бы абсолютно все устраивало.

В прошлый понедельник, после того как Дана, видимо, окончательно съехала с катушек, мы сходили в суд, чтобы получить судебный запрет. Когда мы пришли туда, то выяснили у судьи, что, действительно, против неё уже выдавался другой запретительный ордер. Нам обещали выдать ордер до конца недели, после чего она должна будет обходить нас за сто шагов. Она также не сможет посещать места нашей работы. Если она так сделает, то её арестуют на месте. Отчасти я хотела, чтобы она нарушила какое-нибудь из предписаний суда, и я смогла бы тогда сделать этот звонок. Но больше всего, я хотела столкнуться с ней где-нибудь для того, чтобы отплатить ей сполна за то, через что она заставила меня пройти.

Стресс той недели обрушился на меня. Я подала официальное уведомление на работе, что готова уйти в декретный отпуск. Я не хотела ничего делать, кроме как спать, гулять по окрестностям рядом с домом, чтобы начались роды, и сидеть на диване, смотря телевизор. Доджер звонил и интересовался моим состоянием дюжину раз за день, если его не было рядом. Сегодня во время приёма доктор Кэрри наконец-то проверил мою шейку матки. Она раскрылась на один сантиметр, но живот всё ещё находился высоко. И мы не нашли ничего лучше, чем объяснить Доджеру на наглядном примере, что происходит с моим телом. У доктора Кэрри был макет шейки матки, и он показал Доджеру, как она открывается, да так подробно и в деталях, что моё тело само подготовилось к родам. Выражение лица моего мужчины говорило о том, что его мозг разнесло в клочки от новой информации.

— Вот, детка, — он запрыгнул в автомобиль со стаканчиком, наполненным моим любимым мороженым.

— Спасибо, — я взяла ложку и запихнула ее в рот. Боже, как хорошо.

— Хочешь чем-нибудь заняться?

— Не-а, я, очень устала: думаю отправиться домой, звучит, как очень хорошая идея. Мне надо подремать после поедания этого восхитительного шарика совершенства.

Он засмеялся:

— Хорошо, детка.

Когда мы добрались домой, то оба уселись на диван и включили фильм. На этот раз я позволила Доджеру выбирать, после того как он пропускал свою очередь три раза. Он открыл фильмы Marvel, от которых я не фыркала. Я имею в виду, да ладно, Хью Джекман в обтягивающих штанах и кожаном пальто? Здесь не на что было жаловаться. Когда фильм закончился, Доджер переключил на шоу Мори Повича, что заставило меня рассмеяться и бросить в него подушкой.

— Я собираюсь пойти покосить лужайку. Тебе нужно принести что-нибудь?

Я посмотрела на свой стакан с водой, который всё ещё был полон, и покачала головой. Он кивнул и пошёл в гараж. Проверяя свой сотовый, я увидела пропущенный звонок от Донны. Я перезвонила ей, и она ответила сразу же после первого гудка.

— Ты уже стала мамой? — это было её приветствие.

Боже мой, почему люди произносили эту херню? Я имею ввиду, они думали, что я буду скрывать от них начало родов, не говоря уже про появление малыша? Некоторые вещи, например, такие как эти, заставляли меня лезть на стенку. Моя самая излюбленная фраза: «Боже, ты сейчас выглядишь так, как будто разродишься в любой момент». Чаще всего мне хотелось ответить фразой: «Также, как и вы». Но уверена, это было бы очень грубо, поэтому я, мысленно закатив глаза, пропела. — Пока нет. Но сегодня мы были на приёме у доктора. Всё очень хорошо. Раскрытие всего только сантиметр.

— Почему тогда мой сын не отвел тебя на прогулку по району, которая поможет ускорить процесс?

— Мы ходили гулять сегодня утром, но, возможно, я встану и сделаю ещё кружок.

— Как ты вообще себя чувствуешь?

Как мне нужно ответить на этот вопрос: честно или вежливо?

— Я в порядке. Чувствую небольшие боли в районе бедер и не могу долго спать по ночам, но этого следовало ожидать.

— Да, это нормально.

— А у вас всё хорошо? — спросила я, пытаясь сменить тему.

— Ох, конечно. Пол приставал ко мне, чтобы я позвонила тебе и выяснила как дела, так что я всё выяснила и успокою старого простофилю.

Конечно же… Пол хотел узнать.

— Хорошо, можете передать ему, что я в порядке.

— Ты знаешь, я разговаривала с леди из церкви в прошлое воскресенье, и они сказали, что по прогнозу сегодня вечером будет сильная гроза. Возможно, и малыш появится на свет сегодня. Знаешь, как говорят о младенцах, рожденных в шторм? — она разразилась почти писклявым смехом, от которого мне захотелось повесить трубку.

— Хм, знаю. Есть ли доля правды во всём этом, или это просто россказни пожилых леди?

— Конечно же, это правда. Меняется атмосферное давление и всё такое. Это может спровоцировать роды у женщины. Но обычно такого не происходит, если женщина еще реально не готова к родам, — я осмотрела дом, чтобы найти что-нибудь, с помощью чего я бы могла создать помехи. Мне нужно было положить трубку под любым предлогом, чтобы немножко вздремнуть.

— Ох, ясно. Ладно, тебе так или иначе никогда не угадать, — ее протяжный южный говор был очень сильным. — Сегодня вечером, может быть, ночью.

— Возможно.

— Ладно, милая, отпускаю тебя. Но ты дашь мне знать, когда вы вдвоём направитесь с больницу, чтобы я смогла поддержать тебя.

— Обязательно.

— Ладно, пока-пока.

— До свидания.

Я повесила трубку и опустила телефон, мне казалось, что прошел уже целый день. Я слышала звук работающей косилки на лужайке, пока разговаривала по телефону с Донной. С тех пор как примерно месяц назад установилась более холодная погода, у Доджера появился шанс несколько раз выполнять работу во дворе. Он проведёт два или три часа снаружи, совершенствуя газон, чтобы быть уверенным, что у дома хороший вид с крыльца и прилегающих территорий. Мне нравилось, что он гордился нашим домом.

Зевая, я решила, что определенно настало время для отдыха. Кондиционер работал, и в доме было весьма прохладно. Я схватила плед со спинки дивана и прикрыла им ноги. Шоу Мори шумел на заднем фоне, так что я закрыла глаза и постаралась удобно устроиться. Не знаю, как долго я спала, но сон был беспокойным: ноги во сне подергивались, как у собаки, и я скинула с себя одеяло, вода в стакане закончилась, и меня начали мучить боли в спине. Да что же это, бл*дь, такое?

Именно в этот момент, когда я перевернулась, сынок зашевелился и ударил в мой мочевой пузырь. Я ненавидела, когда он так делал. Это заставляло меня чувствовать, что пора писать. Встав, я поковыляла в туалет. Я была на полпути, когда вниз по ногам хлынул поток.

Эм… я что, только что описалась?

Я посмотрела вниз, на пол, он был мокрым вокруг моих голых ног. Никогда в моей взрослой жизни я не писалась, но думаю, пришло время для моего первого раза. Я хотела убрать это, прежде чем Доджер вернётся домой. Мне не хотелось объяснять, что, скорее всего, это новый признак развития беременности. Парень, вероятно, заставит меня спать на пеленке. Схватив несколько полотенец из шкафа в прихожей, я бросила их на пол, и использовала ногу, чтобы вытереть беспорядок. Не было ни единого шанса, что я наклонюсь и разогнусь обратно.

По пути в спальню я заметила, что поток жидкости по моей ноге не прекратился. Хм, ладно, это уже интереснее. А может, у меня отходят воды? Я стояла посередине комнаты, наполовину голая, пока обдумывала эту мысль. Я сняла штаны, чтобы попытаться разглядеть, продолжает ли вытекать жидкость. Прошло еще несколько минут, и каждый раз, стоило мне пошевелиться, из меня вытекало ещё больше воды. И тут я поняла, что не было никакого запаха мочи.

— Ох, твою мать, думаю пришло время, — сказала я.

Сохраняй спокойствие, Мейси. Мысленно я продолжала подбадривать себя. Нет ничего хорошего в панике. Начались небольшие схватки, когда я попыталась самостоятельно одеться и воспользоваться кое-какими женскими штучками, чтобы добраться до больницы и не оставить в машине мокрые следы. Я должна сказать Доджеру. О Боже… это будет интересно.

Двигаясь словно пингвин на пробежке, я добралась до входной двери, где услышала работающую косилку. Доджер ходил по лужайке с обнаженным торсом, в солнцезащитных очках и в наушниках. Он немного пританцовывал с каждым шагом, как будто двигался под музыку. Я бы так и стояла, восхищаясь им, но сейчас было не самое лучшее время. Почему я казалась такой спокойной?

Когда Доджер заметил меня, он отпустил ручки косилки и заглушил её.

— Эй, красотка, тебе что-то нужно?

— Думаю, да.

Он, должно быть, подумал, что я подразниваю его или практикуюсь в остроумии, поскольку он облизнул свой палец и провёл им вниз по его потному грязному прессу. Я, действительно, пыталась улыбнуться, так чтобы не оскорбить его эго или заставить его подумать, что что-то не так, но у меня начался спазм в животе, от которого перехватило дыхание. Вот блин, как же больно.

— Мейс? — забеспокоился Доджер, направляясь ко мне.

Я выдохнула.

— Эм, думаю, у меня отошли воды.

Его глаза стали огромными.

— Дерьмо, ты уверена?

— Ладно, или так, или я описалась на кухне, — я попыталась улыбнуться.

Доджер стал натягивать на себя футболку, будто забыл, как это делается. Он заворчал, когда его голова запуталась где-то внутри.

— Окей, детка, не паникуй. Мы только должны взять твою сумку, подушку и отправиться… твою же мать, где дырка? — закричал он.

Кто-то паниковал. Когда он, наконец, оделся, то выглядел очень запыхавшимся.

— Ты порядке? — спросила я, глядя на него, как будто он был идиотом.

— Ага! Пошли, — он схватил меня за руку, и направился в дом.

Я хотела сказать ему, чтобы он не торопился. Я знала, что роды могут длиться часами, в особенности первые. Мыслительный процесс моего мозга был прерван: Доджер вытащил чемодан из шкафа в прихожей и начал швырять в него всё, что попадалось под руки. Я увидела носки из корзины для стирки, которую я ещё не разложила, мое нижнее белье, и я уверена, что только что видела галстук. Какого хера? Наклонив голову, я попыталась понять, планировал ли парень остаться со мной на ночь в больнице или же он собирался организовать ночь «Волшебного Майка» в местном стрипклубе[11].

— Доджер, ты пихаешь в сумку все подряд.

— А? — он высунул голову из ванной. — Нам может понадобиться запасная одежда.

— Ты планируешь сходить в церковь, пока мы будем там? — я приподняла на пальце шёлковый галстук.

— Нет с чего ты решила? — затем он увидел, что висит в моей руке. — Какого хрена, как он здесь оказался?

В этот раз я сумела ему улыбнуться.

— Малыш, — я положила свои руки на его плечи. — Дыши. Нам не надо сразу же гнать в больницу, окей? Иногда роды длятся двадцать четыре часа. Я лучше немного побуду дома, чем пролежу с капельницей на неудобной кровати. И кстати… вспомни, моя сумка упакована. Красная спортивная сумка в шкафу.

— Но разве доктор не должен проверить тебя? — на его лице было запечатлено дикое беспокойство.

— Несомненно, когда я приеду в больницу. Помнишь, я — медсестра. Я знаю за чем мне нужно следить.

— Верно, — он все еще не казался убежденным. — Я могу что-нибудь сделать или принести тебе?

— Думаю, что хочу тарелку хлопьев и возможно бекона, — я начала двигаться в сторону кухни.

Он попытался протиснуться мимо меня.

— Понял, Мейс. Только ты можешь думать о еде в такой момент.

— Заткнись. Бекон и «Lucky Charms» хороши в любое время.

Он приготовил мне то, что я просила, и поставил еду на стол. Пока он делал всё это, у меня снова начались схватки. Пока что они были терпимыми. Я нормально справлялась с болью, но знала, что станет только хуже, когда подойду к грани своего терпения, то есть, когда мне действительно надо будет правильно дышать во время схваток или, когда они будут идти через каждые две-три минуты, я скажу, что нам пора ехать.

Съев примерно половину бутерброда с беконом, я всего несколько раз зачерпнула хлопья. Доджер сидел напротив меня, его пальцы были сцеплены под подбородком, а нога подпрыгивала под столом.

— Что я говорила? — спросила я его, слизывая каплю майонеза с пальца.

— Что?

— Дыши.

— Я дышу, Мейси.

Я улыбнулась.

— Я люблю тебя, но ложь тебе не идёт.

— Женщина, ты доведёшь меня до нервного срыва. Я буду дышать, когда моё тело позволит.

Я вздохнула.

— Ладно, бери мои сумки. Мы можем отправляться, чтобы меня проверили.

Он отодвинул стул, так быстро, что тот заскрежетал по деревянному полу. С той же скоростью, что он ушел, он вернулся обратно со спортивной сумкой, переброшенной через плечо, подушкой, пакетом с пеленками на другом плече, и со своим наполовину застёгнутым чемоданом.

— Готов.

Господь всемогущий, дай мне сил не убить этого мужчину, которого я люблю так сильно, и не дай мне добраться до его симпатичного личика в самый разгар моей боли. Аминь.

Я беззвучно произнесла молитву. Отрывая себя от стула, я остановилась ненадолго, так как началась ещё одна схватка. Я дышала через нос, а выдыхала через рот. Я знала все эти песни и пляски. Я говорила об этом женщинам каждый день, когда работала. Перед тем как я вышла из дома, и Доджер запер за мной дверь, у меня появилось отчетливое желание выругаться. Ведь одно дело говорить о том, как правильно дышать, и совершенно другое — пытаться это сделать.

По пути к больнице, мои схватки стали интенсивней и длинней. Я чувствовала исходящие от Доджера флюиды «я же тебе говорил», но он держал свой рот закрытым. Что было лучше для него же. Он спросил, не буду ли я против, если он позвонит своей маме, и я кивнула. Ее энтузиазм так и полился из телефона. Доджер попросил свою маму воздержаться от приезда пару часов, хотя бы для того чтобы мы смогли устроиться. Она согласилась. Я попросила его позвонить Киган, поскольку поняла, что хочу её там видеть. Оказалось, что она на смене, и я почувствовала невероятное облегчение. Я хочу, чтобы она была моей акушеркой. Прежде чем мы доехали до больницы, Додж позвонил еще моим родителям, они согласились приехать тогда, когда будет нужно. Мой бедный папа, скорее всего сходил с ума от беспокойства.

Доджер припарковался и помог мне вылезти. Я велела ему оставить всё, кроме подушки — он сможет принести остальное позже. Мы зашли внутрь, оформили бумаги и направились в родильное отделение. Встретившиеся по пути знакомые улыбались мне, желая удачи. Я не могла поверить, что время настало. Я думала, что у меня в запасе ещё пара недель. Очевидно, у маленького парня были другие планы.

Как только мы поднялись наверх, Карен, одна из дежурных медсестер, проводила меня в мою палату, где Киган уже подготавливала оборудование. Она подняла взгляд и улыбнулась мне, слезы лились из ее глаз, пока она обнимала меня.

— Ты в порядке? — спросила она.

— Становится слегка некомфортно, — призналась я. — Ты уверена, что для тебя нормально быть моей акушеркой?

— Я бы не хотела никакой другой роли для себя кроме этой, — она просмотрела на Доджера, чьи глаза осматривали всю палату. — Ты в порядке, папаша?

— Хм? О да, я прекрасно, — ответил он.

Мы подарили друг другу знающий взгляд.

— Он паникует, — сказала я ей.

— Я не паникую.

— Доджер, ты хорош во многих вещах, но ложь — не одна из них.

— Всё в порядке, она в надёжных руках. И я, и доктор Кэрри объясним тебе всё, что будет происходить, — попыталась успокоить его Киган. — Ладно, давай подготовим тебя.

Она вручила мне халат и проводила в ванную, чтобы переодеться. Нахмурившись я вышла оттуда.

— Кто-нибудь просто обязан придумать что-то более красивое, чем это, — я взялась за угол ткани и потянула вниз. — Я похожа на кита, прячущегося под простынёй.

Доджер засмеялся.

— Нет, ты заставляешь эту простынь выглядеть просто невероятно.

— Что я говорила о лжи? — проворчала я.

Киган помогла мне залезть на кушетку и откинуться назад, так чтобы ремни от аппарата КТГ и Допплера находились в точности там, где и должны были быть.

Она объясняла Доджеру, что делает, когда выдавливала гель на мой живот в двух местах.

— Вот эта малютка покажет нам, силу схваток у Мейси: так мы сможем решить, понадобятся ли нам какие-нибудь лекарства, чтобы помочь ей пройти через них. А это, — она указала на Допплер, — Позволит нам слушать сердцебиение младенца во время родов.

Он кивнул, смотря с повышенным вниманием. Находясь по другую сторону родов, я практически ощущала себя новичком. Это всё было довольно пугающе, когда происходило с тобой. Но, если я пройду через всё это, то, скорее всего, это поможет мне быть немного более чуткой с моими пациентками, когда они будут приходить сюда со взглядом, полным ужаса.

Я сидела на кушетке, откинувшись назад, пока Киган двигалась вокруг, вбивая информацию обо мне в компьютер, которая будет доступна на сестринском посту снаружи, чтобы они смогли следить за нами оттуда без необходимости находиться всё время в палате. Когда Киган схватила тележку, я поняла, что настало время для капельницы. Она хорошо их ставила. Мы тренировались друг на друге, когда учились. Я закрыла глаза и отвернулась, чтобы не видеть, как игла входит в мою вену. Я не боялась игл, но и не чувствовала себя хорошо рядом с ними.

— Окей, я пойду позвоню доктору Кэрри, чтобы дать ему последнюю информацию, а там — посмотрим, что он скажет. Тебе нужно, что-нибудь?

Я покачала головой, отказываясь. Она посмотрела на Доджера, молча сидящего на стуле.

— Я в порядке, — ответил он.

Когда она вышла, он встал и подошел ко мне. Схватив меня за руку, он поднёс её ко рту и поцеловал ладонь. Он посмотрел на мониторы и увидел, что у меня начинается схватка.

— Больно?

Я задышала.

— Немного. Но я всё ещё могу разговаривать, так что всё не так уж и плохо. Хотя, вероятно, скоро мне поставят эпидуральную анестезию. Я предпочла бы ничего не чувствовать, если не смогу справляться с этим.

Любимый звук, по которому я буду скучать, нарастал на заднем фоне, пока мы с ним разговаривали. Знакомое буханье сердцебиения моего малыша заверило меня, что он в порядке и терпимо относится к предродовым схваткам. Прежде чем Киган вернулась, у меня прошло ещё несколько схваток.

— Доктор Кэрри хочет, чтобы я проверила тебя и посмотрела насколько ты раскрыта. Ты не против, или тебе будет удобнее, чтобы это сделала Карен?

— Киган, когда я начну тужиться, ничто из этого не будет иметь значения. Ты раньше видела меня голой, так что давай.

Она уложила меня на спину и подогнула мои ноги, раздвигая их сильнее, чем я сама бы это сделала. Она разговаривала с Доджером.

— Доктор Керри объяснил тебе весь процесс раскрытия? — когда он кивнул, она продолжила. — Хорошо. Сколько было сегодня утром, когда вы приходили?

— Один сантиметр, — ответил за меня Доджер.

— Теперь уже три, и головка опустилась.

— Ты можешь почувствовать его голову? — спросил он полностью пораженный.

— Мхм, — она улыбнулась ему.

— Твою мать.

Я рассмеялась и покачала головой. Киган только что закончила осмотр и села.

— Думаю, когда начну тужиться, ему понадобится стул.

Киган засмеялась.

— Не дразни бедного парня. Для того, кто не знает, чего ожидать, он делает всё правильно.

— Я — грёбаный чемпион.

Мы покачали головами.

— Эй, ты можешь попросить доктора Росс спуститься и поставить эпидуралку, если доктор Кэрри не против?

— Уже готова к этому?

Я изогнула брови.

— Женщина, всё становится слегка некомфортным. По меньшей мере, я хочу почувствовать себя лучше.

Она кивнула.

— Хорошо. Сейчас вернусь.

Когда она вышла, Доджер пододвинул свой стул ближе ко мне и сел. Мы продолжали молчать и слушать сердцебиение нашего сына. Я сжимала его руку во время следующей схватки. Эта была особенно сильной, нежели остальные. Меня скрутило, и я мёртвой хваткой вцепилась в Доджера.

— Боже, как больно.

— На что это похоже? — с любопытством спросил он.

Как я могу объяснить это?

— Хм, ладно. Вообрази кого-нибудь берущего твои яйца и закручивающего их, как на качелях — шина на верёвке. Затем делает петлю из них, как будто связывает в узел и сильно тянет. А после этого, жестко оттягивает член, — он посмотрел на меня как будто я обезумела. — По-моему это наиболее близкое описание к тому, что происходит.

— Иисус, Мейс.

Я пожала плечами.

— Что? Это не похоже на отдых на пляже в Мексике с бокалом Маргариты.

Открылась дверь, и вошла Донна. Она уже была вся в слезах. Мне стало интересно, заплакала ли она еще до того, как приехала в больницу.

— Привет, милая, — она поспешила ко мне.

— Привет, мам, спасибо, что подождала пару часов, — поприветствовал её Доджер, но она не обратила на него внимания.

— Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо насколько это возможно.

— Тебе что-нибудь нужно? Еда из кафе? Кофе? Кубики льда? Вода?

— Мама, она в порядке, — улыбнулся он ей.

Я усмехнулась, но усмешку смыло, когда началась следующая схватка. Доджер приблизился с боку и схватил меня за руку в знак поддержки. Эта была еще более болезненная. Когда я отходила от неё, вошёл доктор Росс — анестезиолог, чтобы вколоть мне эпидуралку. Следом за ним шла Киган.

— Ну привет, Мейси. Я слышал, ты сегодня рожаешь, — попытался пошутить он.

— Вы все верно услышали.

— Я собираюсь отойти на нескольких минут, чтобы сделать пару звонков, — сказала Донна, обеспечивая нам уединение.

— Итак, ты готова к легкой анестезии?

— Я была готова, еще вылезая из машины. Фактически, вам следовало встретить меня еще в приёмной, — пошутила я. Он засмеялся.

Киган во всем ему помогала. Доктор Росс сказал Доджеру, что он должен присесть, поскольку он видел слишком много отцов, считающих, что они справятся с видом иглы, входящей глубоко в позвоночник. Когда он уколол меня, я почувствовала удар тока, проходящий прямо вниз по ногам, о котором он всегда предупреждал наших пациентов. Я попыталась не дергаться. Лицо Доджера стало белее белого. Я уверена, что сейчас он был благодарен за стул. Когда всё закончилось, они помогли мне лечь обратно на кровать, и Киган приподняла вверх мои ноги. Я начала чувствовать оцепенение от верха моего живота и ниже. Я чувствовала начало, каждой схватки, а затем всё проходило, как будто ничего и не было. Потребовалось примерно двадцать минут, чтобы эффект закрепился, а затем я уже ничего не чувствовала. Это были небеса. Чистые небеса.

Прошло несколько часов, и я дремала, пока люди заходили и выходили из моей палаты: проверяя капельницу, навещая Доджера и узнавая, продолжает ли укол свое действие. Когда пришел доктор Кэрри, прошло примерно шесть часов, с того момента как мы приехали сюда.

— Похоже сегодня день новорождённого, — счастливо произнёс он.

— Мхм, — зевнула я.

— Вижу, что обезболивающее хорошо работает. Ты чувствуешь что-нибудь?

— Не-а. Вы можете воткнуть в меня вилку, и я ничего не почувствую.

Он засмеялся.

— Хорошо. Давай взглянем, как там обстоят дела. — Он сделал тоже самое, что и Киган. Осмотр был быстрым, и безболезненным. — Итак, ты почти готова. Девять сантиметров, головка младенца совсем рядом.

— Что вы имеете в виду, говоря «рядом»? — спросил Доджер.

— Это означает, что как только мы опустим ниже кушетку и подготовим всё для появления на свет ребёнка, Мейси, может начинать тужиться.

— Мне нужно присесть. — Доджер упал на стул.

— Ему могут понадобиться кубики льда, когда всё закончится, — подразнила его я.

Вообще, я была чертовски напугана. Я делала всё возможное, чтобы не показывать это всем вокруг, но я была до смерти испугана всем, что сейчас происходило. Вся моя жизнь менялась, и я не знала, что думать об этом. Все ощущалось, будто я находилась вне своего тела, будучи зрителем. Конечно я не ничего чувствовала, но тужиться до тех пор, пока малыш не появится, было единственной наиболее ужасающей вещью, которую я когда-либо испытывала. То огромное количество родов, что я видела или тренировки, не смогли подготовить меня к этому. Я собиралась встретиться с моим сыном. Пока Киган и доктор Кэрри делали всё то, что обычно делала бы я, если бы была в халате, я лежала и наблюдала, пытаясь управлять своим дыханием из-за волнения. Карен присоединилась к нам, зашла Донна, чтобы поцеловать нас Доджером и пожелать нам удачи. Приехали мои родители, чтобы поддержать нас, но они сидели в комнате ожидания. Я была уверена, что и Камден был где-то здесь, но предпочитал держаться подальше от палаты.

— Ладно, Мейси, если ты сможешь закинуть ноги в стремена, попробуй тужиться, чтобы мы смогли увидеть, как у тебя дела и надо ли сделать еще укол.

— Ага, хм, мы как никогда открыты для всех предложений. — Я попыталась рассмеяться как будто пошутила, но на самом деле это было так. Они развели стремена так широко, будто я собиралась сбежать.

Доджер стоял справа, его рука бессмысленно потирала моё колено, а Киган была с другой стороны, готовая мне помочь. Доктор Кэрри посмотрел мне в глаза и приказал тужиться. Я глубоко вздохнула, напряглась и начала тужиться изо всех сил.

— Стоп, хорошо. Больше не тужимся. Ты молодец, Мейси. Я вижу макушку малыша, он волосатый.

— У него есть волосы? — спросил Доджер.

— Ага. Тёмные волосы, — ответил доктор.

Доджер был шокирован. Губа Киган задрожала, но она старалась держать себя в руках. Я хотела бы что-то почувствовать, но не могла. Я старалась сконцентрироваться на том, что требовалось от меня.

— Думаю, нужно ещё пару раз потужиться, и он появиться.

— Вау, хорошо, — выдохнула я.

Киган и доктор следили за схватками по монитору и ждали, когда у меня начнётся следующая. Увидев, что одна на подходе, они сказали мне сделать глубокий вздох и тужиться так сильно насколько я могу. Мои глаза были плотно закрыты. Когда я услышала, что у Доджера перехватило дыхание, я поняла, что голова малыша вышла наружу.

— Ещё один маленький толчок, Мейси. Маленький, маленький, маленький… — повторяла Киган.

И всё закончилось. Сама я немного что чувствовала во время всего процесса. Я не могла ощущать боль из-за рождения моего сына. Я не могла ощутить жжение, которое чувствуют женщины, когда голова ребёнка пытается выйти. Однако, я почувствовала, когда малыш вышел из меня, и всё моё тело стало легким и свободным. Мои глаза распахнулись и посмотрели прямо на него. Доктор Кэрри очищал его носик, и вытирал животик тканью. Я взглянула на Доджера, слёзы текли из уголков его ярких голубых глаз. Я думала, что видела любовь в них, когда он смотрел на меня, но это было до того, как он посмотрел на своего сына в первый раз. Он полностью попал. Со всеми потрохами Доджера сделал этот маленький человечек. Он ещё даже не закричал, но уже с легкостью окрутил его.

Я снова взглянула на своего сына, как только его положили на мою грудь. Я не знаю, чего ожидала, но его маленькое тело было тяжелым и тёплым. Булькающие звуки вылетели из его горла, когда он пытался сделать свой первый вздох. От восхищения я не осознавала, что доктор ещё делал со мной «там», пока я со страхом и удивлением глазела на своего сына. Он был здесь.

— Ох, чёрт возьми, он идеален, Мейси, — прорыдала Киган.

— Хорошая работа, детка. — Доджер поцеловал меня в лоб и подарил нежный поцелуй младенцу.

Я растаяла. Каждый момент моей жизни вел к этому. Каждая слеза, страдание, унция любви — всё вело меня к этому. Как будто катушка киноленты проигрывалась в моей голове. Падения и расцарапанные ноги, поедания именинного пирога, ссоры с моими родителями из-за того, что я задержалась на прогулке, моя первая поездка за рулём автомобиля, вечеринки в старшей школе, мой первый алкогольный напиток, Доджер… всё вело меня сюда. Мой сын вскрикнул. У него были сильные здоровые лёгкие. Я неуверенно подняла руку и положила её ему на затылок.

— Привет, Фостер. Я так рада, что ты здесь. — тихо заговорила я с ним.

Свет был слишком ярким для его глазок. Он попытался открыть их. Моргнув пару раз, он высунул свой язык наружу, и зачмокал им. Как только он смог держать глаза открытыми, он посмотрел на меня. Я знаю, что он видел еще очень расплывчато, но он смотрел прямо на меня. Между нами возникла невидимая связь.

— Я уже так сильно люблю тебя.

— Можно я сфотографирую вас всех вместе? — спросила Киган.

— Да, конечно. — Доджер передал ей свой телефон и наклонился к нам.

— Я люблю вас обоих, — прошептал он, так чтобы только я могла услышать.

Я закрыла глаза и улыбнулась, уткнувшись лбом в его щёку. Киган воспользовалась моментом и сделала снимок, навсегда запечатлев это счастливое событие.

— Хорошо, теперь мы должны взвесить младенца. Какие предположения? — объявила Карен.

Она забрала его и положила на грелку. Затем она его обмыла, еще раз осмотрела и взвесила.

— Думаю все десять, — произнесла я.

Доджер засмеялся.

— Ну конечно. Я предполагаю восемь.

Подошла Киган и взглянула на него.

— А я думаю, что восемь с половиной.

— Доктор Кэрри?

Он всё ещё что-то делал со мной, но поднял взгляд.

— Мм, давайте семь.

Карен произнесла:

— Он весит восемь фунтов.

Доджер улыбнулся.

— Я угадал.

— И так как вы его назовете? — спросила Киган.

Доджер и я давно решили, даже прежде чем выяснили пол, что имя мы сохраним в секрете. Было не слишком трудно придерживаться этого, пока мы не договорились об имени примерно месяц назад.

— Его имя — Фостер Эван Брукс, — гордо заявил Доджер.

— Абсолютно идеальное, — воскликнула она.

Доктор Кэрри закончил, поздравляя нас обоих. Я чувствовала усталость, но знала, что еще придут родственники, чтобы встретиться с малышом. Первым человеком была — Донна. Я не ожидала кого-то другого.

— О Боже, вы только посмотрите на него! — закричала она.

Сзади неё стоял Пол, и широко улыбался.

— Эй, вы двое, красивый мальчик!

— Спасибо, пап.

Камден вошёл следом за отцом, стараясь разглядеть своего племянника из-за плеча Донны.

— Эй, мне кажется у него мой нос.

— Пффф, мечтай, — сказал Доджер. — Этот пацан слишком симпатичный, чтобы у него было что-нибудь от тебя.

Камден ударил кулаком по руке Доджера.

— Правда. Но, если кто-нибудь из наших детей будет похож на Киган, я буду говорить, что нам повезло.

Киган засияла, а я подмигнула ей. Ребёнок может появиться в её будущем намного быстрее, чем она думала.

— Я умираю, как хочу узнать… как вы его назвали?

Доджер сказал им, и Донна завизжала от счастья.

— Женщина, успокойся, пока держишь ребёнка на руках. Он бесценный груз. Вообще-то, почему бы ему не встретиться со своим дедом, и я расскажу несколько интересных вещей о женщинах, — проворковал Пол Фостеру.

Донна отвернулась, чтобы не дать ему забрать младенца, но уступила.

Моя мама и папа выглядели полностью изумлёнными. Я была вне себя от радости видеть только улыбки на их лицах. Подошла моя мама и поцеловала меня в щёку, нежно прошептав, что гордится мной. Это был ещё один момент для меня, который стоило задокументировать и запомнить до конца моей жизни.

Каждый член семьи подержал на руках нашего сына и сказал ему, насколько уже влюблен в него. Улыбка все не могла сойти с моего лица. Доджер же с гордостью держал его на руках, и все выглядели абсолютно счастливыми. Прошло время и меня перевели в послеоперационную палату, где я должна была провести оставшееся время в больнице. У меня была новая медсестра, и она объяснила мне всё, чего следует ожидать.

Когда стемнело, все стали разъезжаться, чтобы дать мне отдохнуть, а Доджеру — подержать сына, столько сколько он пожелает. Когда все ушли, вздохнув, я посмотрела на Доджера. Он сидел на стуле около моей кровати, и смотрел на своего сына. Тот слушал, как он с ним нежно говорит, прикасаясь своей маленькой ручкой к кончикам его пальцев. Я делала всё, что могла, чтобы запомнить это. Я не хотела фотографировать, я хотела прочувствовать это. Я хотела запомнить его лицо, его изогнутую улыбку, полную чувств. Будто ею Доджер безмолвно говорил миллион вещей.

Вот что называлось быть семьей. Мы выросли, переехали, и завели свою собственную семью. К тому же, нас стало больше. Ничто не могло быть более идеальным.

— Эй, — тихо сказала я.

— Хм? — спросил Доджер, едва оторвавшись взглядом от Фостера.

— Я люблю тебя.

Он радостно засиял мне в ответ.

— Я тоже люблю тебя, Мейси.

Тем не менее, со всем этим совершенством мне все-равно требовался отдых. Я была истощена. Я закрыла глаза, вид Доджера, влюбленного в нашего сына заверил меня, что мы оба были так счастливы и здоровы, насколько могли бы быть, и это было тем о чём я только могла мечтать.