Катя

Глава 14

Я вернулась домой. Мама сидела на кухне и кормила ужином своего Леонида. Вот нормальный же мужик, чего с ней связался? Ему тридцать пять, мог бы жениться, завести детей. Вместо этого он у моей мамы с руки кушает, как преданная собачонка. Я не мечтаю о мужчине абьюзере, но и вот такая «тряпочка» мне не нужна.

Мы здороваемся. Мама приветливо улыбается.

— Как провела время, дочка? Как Юрка? — спрашивает она и даже не язвит.

Да ладно, что это с ней?

— Мам, Юра встречается с моей подругой. У меня нет парня. Понимаешь, красавчиков так много, что трудно выбрать. А ещё многие пытаются встречаться ради денег.

Открываю холодильник и беру коробку с соком. Я ни разу не соврала. Было пару раз, когда клеились и ко мне. Сначала парни смотрели пренебрежительно, а когда узнавали, из какой я семьи, сразу: Катя, солнышко, давай дружить. Хорошо, только ты отдельно от меня, а я от тебя.

— Ну и правильно. Нам нищеброды в семью не нужны. Какой с них толк? Ни денег, ни влиятельного папы за спиной. Нам нужен жених из нашего круга, чтобы был профит от такого брака, — одобрительно говорит мама.

Я даже соком поперхнулась от её слов. Эх, если бы она знала, какой слух обо мне может расползтись завтра. Мне почему-то даже смешно становится, как представлю её лицо при этом. Начинаю смеяться и ухожу к себе.

В последние несколько лет мы с матерью будто в кошки-мышки играем, кто кого побольнее укусит. При этом я знаю, когда нужно перетерпеть и промолчать, а когда можно и огрызнуться. Чаще приходится прогибаться, потому что понимаю — в противном случае будет хуже. Ничего, у меня для мамы в скором времени большой сюрприз, дайте только наследство получить.

На следующий день я плетусь в институт. Захожу в аудиторию и слышу шепотки за спиной. Все здороваются со мной, но с ехидной улыбочкой. Сажусь на своё место, приветствуя друзей. Юра шепчет на ухо, что происходит. Оказывается, то, что выкрикивал Адельберг у столовой, стало достоянием всего института. Как я предполагала, даже ленивый обсуждает, что я сплю с Демидовым и трясу с него бабло. Как говорит Ира, всё подаётся не в лучшем свете. Я теперь в глазах студентов подстилка, готовая лечь под каждого, кто свой член и деньги покажет.

Кое-как отсидела пару и понеслась в туалет. Закрываюсь в кабинке, хочется реветь в голос от несправедливости. Слышатся шаги, а потом незнакомые голоса.

— Да я отвечаю, подруга, мне Костик сказал, что Соколова приставала к Адельбергу. Ну, тот красавчик-аспирант. Оказалось, эта шалава давала Демидову себя трахать, чуть ли не на улице. Костик говорит: Соколовой член покажешь — она тут же на колени встаёт и сосать начинает. Фотки со старой вечеринки видела? Где ей парни свои отростки по очереди в рот суют. Извращенка, как ни говори.

— Фу, Оль, я бы так не смогла. Я себя не на помойке нашла, чтобы с каждым, кто предложит в постели кувыркаться, — брезгливым тоном говорит другая девушка.

Я дожидаюсь, пока девки уйдут, а потом несусь к раковине. Плещу холодную воду на лицо, смывая потоки слёз. Это полный трешак. Как теперь на занятия ходить? Я понимаю, кто распустил лживые слухи обо мне. Если не смогли избить, то решили действовать так: руки не замараешь, а ударишь побольнее. Плетусь на улицу, мне кажется, что я задыхаюсь, хочется глотнуть прохладного воздуха. Рядом, будто из ниоткуда, появляется Кирилл, мы выходим на улицу.

— Ну что, добился своего⁈ Теперь все считают, что я твоя подстилка и едва не на улице сосу у тебя! — ору я.

— Хочешь, я разобью им рожу, Катя⁈ — начинает кипятиться Демидов.

— Кому разобьёшь, всему институту⁈

Я не знаю, что делать, как быть дальше. Сейчас на занятия идти не хочется, домой ехать тоже не вариант. Ёжась, захожу обратно, выбежала без куртки, а на улице уже холодно. Что теперь делать, отчислятся из института? Наследство ещё не получено, да и мать убьёт.

— Кир, я ухожу. Один раз прогуляю лекции, ничего страшного, — говорю я, продвигаясь к гардеробу.

— Можно мне с тобой, Кать. Ну, пожалуйста. Если я останусь, то точно дружков моего брата покалечу, — просит меня Демидов.

Я вижу, как горят гневом его глаза, как сжимаются кулаки до побелевших пальцев. И тут неожиданно входит один из друзей Адельберга. Вот если не везёт, так уж во всём.

Кир кидается к парню, хватает за грудки и приподнимает.

— Я тебя сейчас покалечу! Бровки домиком! Носик лесенкой, зубы кровавой чудесенкой! Челюсть, сука, в мясо покрошу, чтобы всю оставшуюся жизнь рот разевать не смог! — орёт Кирилл.

— Я сейчас охрану и полицию вызову! — испуганно кричит пожилая гардеробщица.

Впиваюсь пальцами в плечо Кирилла. Он говорил, что от природы вспыльчив и давит в себе вспышки гнева, если начнёт драться, Костя может уехать на автомобиле с надписью «реанимация».

— Кир, не надо, пожалуйста. Мы уже уходим, не стоит руки марать ради меня, — умоляю я друга.

Костя брыкается, пытается неловко драться. Пару раз ударяет Кира по лицу.

— Ради тебя я ему яйца сейчас отобью, — рычит Демидов.

Кир заносит ногу и ударяет коленом прямо в цель, через секунду разжимает руки. Костя падает к его ногам, сворачивается в клубок и скулит.

Прибегает охранник, начинает пыжиться, обходя вокруг нас и что-то гневно говоря. Я не слушаю, мне одновременно смешно и грустно. Кир высокий и спортивный, охранник маленький и толстый, как колобок.

— Дядь Жень, хоть вы-то не лезьте. Он за дело огрёб, — говорит Кирилл. — Ничего с ним не будет, полежит пять минут и встанет. Мы уже уходим.

Нашего охранника все за глаза так и называют — колобок. А при встрече уважительно величают дядя Женя. Охранник отступает, даёт нам забрать куртки. Евгений понимает, что против Демидова даже дубинка не поможет.

Всё принимает ещё более скверный оборот. Уже сегодня весь институт будет гудеть новостью, что Демидов из-за меня подрался. Во мне борются два чувства, я рада, что меня хоть кто-то защищает, но в то же время зачем меня ещё больше подставлять. Мне нужно доучиться до конца марта, а там получу наследство и хоть академ бери, хоть в другой институт переводись.

Мы выходим на улицу. Кир решительным шагом идёт к стоянке и наглым образом залезает в мой автомобиль, когда слышит звук отключения сигнализации.

— Ну и наглость, — кривлюсь я, потому что он сел за руль.

— Садись. Покажу одно место. Никого ещё туда не приводил. Давай, Катя, не стой. Если вызовут сейчас ментов, мы полдня в обезьяннике проторчим, — резко говорит Кир.

Он прав, нужно поскорее убраться отсюда. Да и я сама хочу свалить подальше от института. Забираюсь в салон, пристёгиваюсь. Может, я и дура, но сейчас пусть везёт куда хочет.

Мы въезжаем в один из престижных спальных районов рядом с центром города. Кирилл останавливается возле небольшого продуктового магазина.

— Я мигом, только торт куплю. Никуда не уезжай, — тараторит он.

— Лучше эклеры. Я их больше люблю, — отвечаю я.

Кирилл уходит и быстро возвращается с пакетом в руках. Он кидает продукты на заднее сиденье, и мы едем дальше.

— Куда ты меня везёшь? — спрашиваю я только сейчас.

— К себе. Я не говорил никому, папа подарил мне на день рождения квартиру. Хочу переехать и жить самостоятельно.

— Кир, давай, лучше ты меня домой отвезёшь, — отчего-то испуганно мямлю я.

Голос предательски дрожит. Страшно ли мне ехать к нему на квартиру? Да, как и любой девушке. Хотя казалось бы, что такого. Мы уже спали вместе в одной постели. Сейчас Кир во взвинченном состоянии, и я боюсь его такого до дрожи в коленках.

— Кать, ничего не будет. Я обещал, что без твоего согласия даже пальцем не трону. Я такой страшный, что ты продолжаешь меня бояться? — раздражённо говорит Демидов.

— Нет, просто… — начинаю я и запинаюсь, потом задаю вопрос невпопад. — Ты мне эклеры купил?

— Да, — улыбается Кир, заезжая в ворота кирпичного дома.

Это новостройка в пятнадцать этажей и три подъезда. Во дворе парковка с камерами и шикарная детская площадка. Дом окружён резным забором. Обычно в таких элитных многоэтажках бедняки не живут, только какие-нибудь менеджеры высшего звена, начальники и предприниматели, лишь они могут позволить себе оплачивать услуги охраны при въезде.

Кир паркует машину. Мы забираем пакет и идём в средний подъезд.

— Хату отец купил ещё на начальном этапе строительства. Многие так сделали, поэтому здесь двухуровневых квартир полно. Я живу на четвёртом и пятом этажах, — говорит Демидов.

Мы заходим в шикарный лифт с зеркальными стенами, и меня клонирует во всех этих зеркалах вместе с Кириллом. Ёжусь, будто мне холодно, замечаю наливающийся синяк на скуле парня.

— У тебя синяк под глазом.

Кир смотрит на себя в зеркало и усмехается:

— Красавчик чё. Это не синяк, это — досадное недоразумение. Я бы мог его и пожалеть. Зря Костя мне по морде съездил. Мне нельзя злиться, иначе всё, алес, а он меня своими комариными укусами пипец, как раздраконил.

Лифт останавливается. Двери отъезжают с мелодичным дзинь. Я нехотя вываливаюсь из кабинки вслед за Кириллом. Не нужно было мне ехать к нему домой.