Кавалер ордена Улыбки

К ТАЙНАМ АППАРАТА ИЛИЗАРОВА

«…Тимур собрал в Самарканд лекарей со всего света, но так и умер хромым…» — гласит легенда.

Весной 1941 года ученые вскрыли усыпальницу Тамерлана в Самарканде. Останки великого повелителя средневековья лежали в простом деревянном гробу из арчи. Всем бросилось в глаза, что одна нога Тамерлана была короче другой. Так подтвердились многочисленные исторические свидетельства о хромоте грозного завоевателя. Недаром современники называли его «железным хромцом». Несметными богатствами владел Тамерлан, разгромил Золотую Орду, в страхе и ужасе держал покоренные народы, и только не было у него силы избавиться от хромоты.

Когда узбекский журналист рассказал эту историю Гавриилу Абрамовичу, тот улыбнулся.

— Знаете, а мой аппарат вылечил бы его.

Для аппарата Илизарова такая операция, как удлинить ногу, — самая простая. Да не просто удлинить, а сделать по заказу пациента, увеличить до нормальной длины, чтобы мог человек ходить, как все здоровые люди. Своеобразный рекорд поставлен в курганской клинике: на 52 сантиметра удлинили ногу девочке из Таллина.

Предел ли это?

Нет, считает доктор Илизаров и его коллеги. Можно и 60 сантиметров, можно и больше, одним словом, сколько вам надо. Сколько надо…

До недавнего времени хирургия оказывалась бессильной перед укорочением в 14 сантиметров. Традиционными общепринятыми методами лечения ликвидировать такое большое укорочение не удавалось.

История медицины знает не много примеров, когда всего лишь одно научное открытие сделало бы революционный переворот в устоявшихся воззрениях и считавшихся классическими методах лечения, привело к созданию нового научно-практического направления, как это произошло в ортопедии и травматологии, благодаря методу чрескостного компрессионно-дистракционного остеосинтеза, предложенному курганским доктором.

Девочку из Таллина зовут Галей Смирновой. О своей горестной и в конце концов счастливой судьбе она рассказала в письме в газету «Правда».

И последняя страничка из письма Гали.

Согласимся с профессором в одном: действительно, в такое трудно поверить. Но уже десятки тысяч людей, больных, страдающих, отчаявшихся, вновь обрели счастье бытия и радость жизни.

Илизаровский метод (назовем так с полным на то основанием систему аппаратов Гавриила Абрамовича Илизарова и разработанные им и его коллегами методики лечения переломов костей, их последствий и ортопедической патологии) широко раздвинул границы хирургической практики.

Каковы сегодня «специальности» аппарата Илизарова, что он может?

Излечивать тяжелейшее заболевание, врожденные или приобретенные в результате болезни ложные суставы, постоянный спутник которых — инвалидность.

Утолщать кость и моделировать ее форму.

Без трансплантации (пересадки) возмещать недостающие части или большие дефекты костей и мягких тканей, в том числе сосудов и нервов.

Регулировать рост людей — увеличивать или, наоборот, замедлять его.

«Выращивать» из культи голени не только недостающую ее часть, но также и стопу. При различных дефектах кисти и пальцев — формировать и восстанавливать их. В перспективе, как полагает Г. А. Илизаров, можно рассчитывать на создание функционирующей кисти. Не протез, искусно маскирующий человеческую трагедию, а живая настоящая действующая рука! Фантастика, сказка? А почему бы и нет?

Вспомним детство и бабушкину сказку длинным зимним вечером.

«И полетел ворон за тридевять земель в тридесятое государство и принес с собой два пузырька: в одном — живая вода, в другом — мертвая. Серый волк спрыснул Ивана-царевича мертвою водою — тело его срослося, спрыснул живою водою — Иван-царевич встал и промолвил: «Ах, куды как я долго спал!»

Кто из нас в детстве не верил в то, что существует вода живая и мертвая на самом деле? Но немногим посчастливилось пронести эту веру до зрелых лет и осуществить мечту людей, в сказке воплощенную, — добыть чудо — воду живительной силы. Один из них — доктор Илизаров.

Его «живая вода» — неизвестные раньше скрытые огромные возможности костной и окружающих ее мягких тканей, которые при определенных механических и биологических условиях могут расти и принимать заданную, смоделированную заранее форму. Впервые в мировой практике у врача-ортопеда появилась возможность управлять восстановительными и формообразовательными процессами при различных повреждениях и заболеваниях опорно-двигательного аппарата.

Однажды во дворе клиники среди играющих детей я увидела двух карликов. Они были тоже дети, наверное, девяти-десяти лет. Но как резко отличались от нормально развитых, хотя и больных, хотя и на костылях своих сверстников! Непропорциональное сложение тела зрительно увеличивало размеры головы, очень короткие и кривые ручки и ножки казались кукольными. Дети играли, смеялись, веселые чертики прыгали на их озорных мордашках. И только страдальчески застывшими оставались сурово-взрослые лица карликов, улыбки не озаряли их, а судорожно расчеркивали горькими острыми гримасами.

— Ахондропластики, — тихо сказал стоявший рядом молодой врач. — Неизлечимо.

— Неизлечимо и взялись? Что здесь можно сделать?! — невольно вырвалось у меня. И тут же оборвалось, застряло на выдохе следующее, готовое слететь с губ слово: мать карлика, красивая статная дама, смотрела на меня с немым укором. Мне стало невыносимо стыдно, словно задела ненароком чужую кровоточащую рану и не содрогнулась от боли.

— Contra spem spero, — сказала дама неожиданно мягким грустным голосом, и я подняла голову и посмотрела в глаза ее открыто и восхищенно, повторив вслед за ней латинское изречение: «Без надежды надеюсь…» Человек, пока жив, надеется. И пока надеется — жив.

Прошло с той встречи два года. В ординаторскую детского отделения, где под конец рабочего дня собрались врачи, вошел мальчик.

— Мне можно конфетку, Раиса Ивановна? Смотрите, какая хорошая у меня рука! — мальчик энергично вытянул левую руку в аппарате вперед, затем в сторону и смотрел на врача в ожидании похвалы.

Раиса Ивановна Сакс, синеглазая, с добрым красивым лицом, оторвалась от листов чьей-то пухлой истории болезни.

— Молодец! За такие успехи можно конфетку, — и она засмеялась, ласковым незаметным движением руки провела по голове прильнувшего к ней мальчика, потрогала раздавшиеся плечики: — Не больно? Хорошо, очень хорошо подтягивается и левое плечо, — задержалась на стержнях аппарата, проверила, хорошо ли натянуты спицы, прошившие плечевую кость. Удовлетворенно кивнула мне: «Узнаете?!»

В подросшем улыбчивом мальчугане я с трудом узнала страдальца-карлика. Он не только заметно вырос — с одного метра до метра тридцати пяти сантиметров, — неузнаваемым стало его лицо, с которого исчезла печать боли, страдания, физической неполноценности. Руки, прежде короткие и как бы приросшие вместе с недоразвитыми узкими плечиками к грудной клетке, сейчас были нормальной, соответствующей его возрасту и пропорциям тела длины. Оставалось чуть подрастить левое плечо, правое-то уже вырастили на семь сантиметров всего за два месяца 10 дней.

Это уже не первый, выросший с помощью аппарата Илизарова карлик. Недалеко время, когда страдающие тяжелым недугом люди будут «заказывать» свой рост — средний, выше среднего, высокий — кто какой пожелает. Немаловажно при этом то, что сроки и этапы лечения непродолжительны, исключен и период инвалидности.

Лечат в институте не только карликов. Был случай, когда за помощью обратился… гигант. Двадцатилетний юноша страдал от непомерного роста, с которым не справился его организм, оказавшись не способным обеспечить быстрорастущие кости необходимыми элементами для крепости, от чего они утончались, становились хрупкими и ломкими. Чтобы приостановить рост, на метафизарные хрящевые пластинки стали воздействовать дозирующими компрессирующими нагрузками. Болезнь отступила. Рост прекратился, улучшился обмен веществ в организме, кости утолщились и окрепли.

В том и другом случае, с карликом и гигантом, применялся один и тот же метод чрескостного компрессионно-дистракционного остеосинтеза. Карлику помогли дистракционные свойства аппарата — способность равномерно, постепенно растягивать костную ткань, клетки которой заполнялись быстро рождающимися костными балочками. Гиганту, напротив, пришли на помощь компрессионные, то есть сжимающие свойства аппарата.

…Когда улыбающаяся миловидная женщина легко взбежала по ступенькам на сцену конференц-зала и так же легко, словно танцуя, прошлась по ней, сидевшие в зале врачи и ученые — гости со всей страны — приготовились услышать что-нибудь из известных, уже отработанных методик сращивания и удлинения костей. Доктор Илизаров смотрел на пациентку, улыбался в усы и молчал, с особым вниманием наблюдая за ее походкой. И в том, как он смотрел, можно было без труда понять гордость мастера своей работой, любование настоящего художника творением ума, души и рук своих.

Зал понял, уловил необыкновенное состояние и ждал. Женщина поняла это тоже, остановилась у края сцены, оглянулась на Гавриила Абрамовича, ожидая, что он заговорит, расскажет, почему она так легко и радостно ходила сейчас по сцене. Но доктор думал о чем-то и, казалось, не замечал устремленных на него взглядов.

Женщина вдруг решительно шагнула к микрофону и представилась:

— Зинаида Семеновна Жигалова из Дмитровграда Московской области. Со мной случилась большая беда. Работала на стройке. На ноги упала бетонная плита, обе стопы раздавила. Одну в больнице отняли сразу, другую ампутировать я не согласилась.

— Позвольте, но у вас же обе стопы?!

— Обе! — воскликнула женщина и засмеялась. — Обе! И, представьте себе, что я танцую все танцы — и вальс, и современные, работаю в Доме культуры.

Сидевшие в первых рядах бросились к сцене. Те, кому не было видно, встали со своих мест и тоже пробивались поближе, переспрашивали друг у друга.

— Протез?

— Нет, настоящая стопа. Кажется, чуть короче обычной.

— Обувь ортопедическая?

— Обыкновенные туфли на каблуке!

Известна история, рассказанная греческим историком Геродотом, о воине, отрубившем себе прикованную стопу и бежавшем таким образом из плена, а затем до конца жизни ходившем с деревянной ногой. При раскопках близ итальянского города Капуи археологи нашли бронзовую ногу римского легионера, заменившую, вероятно, утраченную им в сражениях.

Вот в какую глубь веков уходит стремление врачевателей создать искусственные руки и ноги. Уже в средние века протезы делали подвижными, соединяя отдельные их части различными сложными шарнирными устройствами и рычагами. Но даже самый искусный аппарат оставался мертвым, лишенным мышц и нервов — собственного источника движения.

В настоящее время ученые создали искусственные мышцы — миниатюрные электромоторчики, управляющие протезами; широко используют биотоки мышц частей тела, к которым прикрепляются искусственные конечности. Но искусственное есть искусственное, а живое — живое.

Редкий мастер по изготовлению протезов делал Зинаиде Семеновне Жигаловой стопу-туфельку из лучших сортов кожи и дерева с хитроумными ремешками-пристежками. Плакала Зинаида Семеновна над той туфелькой, пока пристегивала, а еще больше — когда училась с ее помощью ходить.

Все прочитала в газетах и журналах про доктора Илизарова и, хотя схожую со своей историю не вычитала, все-таки собралась и поехала в Курган: а вдруг?!

Когда доктор Илизаров осмотрел ее изуродованные ноги, он произнес всего одну традиционную свою фразу: «Здесь можно что-то сделать, надо подумать».

Мне не довелось присутствовать при этом. Но несколькими годами раньше мы сидели с Гавриилом Абрамовичем в его рабочем кабинете. Был тот летний предвечерний час, когда опускающееся к горизонту солнце пронизывает нежаркими лучами все вокруг, оставляя на земле длинные причудливые тени. За окном все казалось живым и теплым: деревья, скамейка, машина с красным крестом, неясные очертания строящегося-комплекса института.

— Видите молодого человека, повисшего на костылях? — спросил он меня. — Рядом мать, молодая и совсем седая. Она привезла его к нам как на последний остров спасения. У сына ампутированы обе ноги. Кожа оказалась неспособной выдерживать протезы. От соприкосновения с ними она истончается и лопается, и снова начинается гангрена. От безвыходности ему предложили ампутировать еще выше и передвигаться с помощью тележки. Представляете: отсекать человека по частям?!

— А что можете сделать вы?

— Что-нибудь придумаем, пока надо спасать, что возможно. А в будущем… В будущем будем делать настоящие живые ноги. Сейчас мы где-то уже близки к цели. Знаете, — продолжал Гавриил Абрамович, — есть такая детская игра. — Он вдруг смутился и пояснил: — Подсмотрел случайно у нас в детском отделении. Веселая игра. Один спрячет книжку, а другие искать начинают. Тот, который спрячет, подбадривает приятелей, как бы дает направление поиска: «Холодно, холодно… Тепло, тепло… Горячо, горячо!» Вот и мы сейчас примерно в «районе тепла». Еще не «горячо», но уже и не «холодно». Поиски ведем не вслепую. Современные методы исследования, новейшая электронная аппаратура и приборы, высокая квалификация научных сотрудников — все это позволяет надеяться на успех.

Говорил он буднично и просто. Об исследовании активности процесса восстановления поврежденных органов, темпов костеобразования и состояния кровообращения при этом, способности утраченных тканей возрождаться.

Может быть, уже тогда он видел этот день, этот миг…

— Вместо стопы у меня был протез. А сейчас я танцую вальс! — повторила Зинаида Семеновна.

И не единственная она вновь обрела радость ощущать под живой ногой землю, траву. Вспоминаю молоденькую улыбчивую учительницу из Калининской области.

— Вера, — назвалась она, а отчество сказать по молодости своей девятнадцатилетней постеснялась.

Стопа Веры была в аппарате, «росла» понемногу и уже почти сравнялась со здоровой ногой.

— Вот так-то гонять на мотоцикле, — не сердито ворчит доктор Илизаров, долго и придирчиво рассматривая рентгенограмму и стопу. Вера улыбается, ямочки на румяных щеках ее прыгают.

— Не буду больше, Гавриил Абрамович, — клянется она как провинившаяся ученица. А настроение такое, что сейчас бы снова на мотоцикл, хоть и нога в аппарате. Так бы и полетела от радости, что снова у нее нога такая, какой, кажется, и была.

— Нет, нет, не совсем такая, как нам нужно. Толстовата, пожалуй, — доктор недоволен. — С этой стороны надо убрать. Где выкройка? — Лечащий врач держит наготове вырезанную из плотной бумаги выкройку смоделированной стопы.

Несколько месяцев назад, когда девушка приехала в Курган, стопа существовала лишь на бумаге, в схеме аппарата, предназначенного для того, чтобы «тянуть» из края большеберцовой кости сначала пяточную кость, а затем и всю стопу, «выращивая» одновременно с костной тканью мышечную, кожу, сосуды, нервы…

— Хотите, скажу, о чем вы сейчас думаете? — спросил Гавриил Абрамович, когда дверь кабинета закрылась за Верой. И, не ожидая ответа, сказал: — О голове профессора Доуэля, не так ли?