Кибернетика, ноосфера и проблемы мира

ВОЕННОЕ РАЗРУШЕНИЕ БИОСФЕРЫ _{Н. Н. СМИРНОВ}

Из всех видов воздействия человека на окружающую среду войны всегда были самым мощным разрушительным фактором. В особой степени это относится к современным военным средствам. Если в прошлом войны обладали сильным концентрированным, но локальным эффектом, то глобальная ракетно-ядерная катастрофа угрожает существованию не только человека, но и всей биосферы — этой уникальной сверхсложной системы — в целом. Поэтому народы должны знать правду о том, к каким губительным для человечества последствиям привела бы ядерная война, а ученые всего мира обязаны наглядно показать человечеству все аспекты гонки современных видов вооружения и результаты их применения.

История развития человечества свидетельствует о следующих фактах. С 1496 г. до н. э. по 1861 г. люди воевали 3130 лет и только 227 лет жили в мире. В период 1900–1938 гг. произошло 24 войны, а в 1946–1979 гг. — 130 войн. Во время наполеоновских войн погибло 3,7 млн. человек, в первой мировой войне — 10 млн., во второй (включая гражданское население) — 55 млн., а за все войны XX в. — 100 млн. человек. Во время первой мировой войны в армиях состояло 73,5 млн. человек, второй мировой — 110 млн. К началу восьмидесятых годов в армиях мира числилось 26 млн. человек, а в военном производстве было занято около 100 млн.

Надо сказать, что со временем увеличивалось не только количество войн, но и размер территории, на которой они разворачивались. В Европе первая мировая война разразилась на площади 200 тыс. км², вторая — охватила около 3,3 млн. км². Япония во второй мировой войне оккупировала 7 млн. км² с населением 500 млн. человек. Колониальные вооруженные захваты прошлого занимали целые материки. В период 1870–1900 гг. Великобритания захватила 12,2 млн. км²с населением 88 млн. человек.

Помимо зон непосредственных разрушений, обширные площади занимаются военными укреплениями, что сопровождается большими разрушениями биоценозов. Так, под Курском в 1943 г. в полосе Центрального фронта было отрыто свыше 5 тыс. км траншей и ходов сообщения, глубина обороны составляла около 300 км, было размещено 400 тыс. мин и фугасов[35]. Войны как факторы разрушения дают нам массу примеров негативного воздействия на биосферу в целом и на ее отдельные компоненты.

Военное уничтожение леса представляет собой разрушение одного из главных компонентов и регуляторов биосферы. Во время войны во Вьетнаме в период 1961–1973 гг. США применили гербициды и уничтожили 12 % леса Южного Вьетнама, а по некоторым вьетнамским оценкам, порядка 44 %[36].

Растительность погибает не только в результате военных действий, но и при хищнической эксплуатации этих ресурсов в захваченных странах. Кроме того, во время войн голодающее население вынуждено собирать дикорастущие съедобные и лекарственные растения, уничтожать диких животных. Война активно влияет и на ход исторического преобразования биоценозов. С древних времен войны сопровождались преобразованием местной флоры за счет разноса семян с фуражом и на транспортных средствах, за счет уничтожения или переноса культурных видов.

При поражении растительности разрушаются основная биопродукционная система биосферы и среда обитания животных. Войны приводят к уничтожению агроценозов, коренной перестройке растениеводства и животноводства. В частности, был причинен громадный ущерб второй мировой войной. На оккупированной территории СССР, где в мирное время производили 39 % зерна от общего производства страны и 84 % сахара[37], резко упало производство сельскохозяйственной продукции. Это привело к перераспределению посевных площадей за счет их увеличения в восточных районах.

Перемещение центров культивирования растений, в свою очередь, вызывает новую фитопатологическую ситуацию. Так, во время Великой Отечественной войны сахарную свеклу начали возделывать на больших площадях в азиатских республиках, и в этих необычных условиях растения интенсивно поражались мучнистой росой[38].

Военные действия нарушают также естественное строение поверхностного слоя почвы. Масштабы такого преобразования могут быть очень велики. За счет постройки военных сооружений в течение двух мировых войн перемещены кубические километры грунта. Оборонительные сооружения, воронки от бомб и снарядов остаются на длительное время. В результате ухудшаются продуктивные качества почв, выносятся на поверхность непродуктивные слои, усиливается эрозия почв.

В грунте остается множество неразорвавшихся снарядов, бомб и мин, что приводит к гибели людей и животных и в мирное время, надолго делает опасной работу в таких зонах.

Из применяемых бомб, снарядов и мин около 5 — 10 % по разным причинам не взрывается. Если принять во внимание, что например, в последней войне во Вьетнаме США применили 230 млн. артиллерийских снарядов, 20 млн. бомб, а также миллионы ракет и гранат, то количество неразорвавшихся припасов должно составить десятки миллионов[39]. Действительно, после второй мировой войны обезврежено в Польше 88,5 млн. единиц взрывчатых боеприпасов, в Финляндии — 1,2 млн., в Западном Берлине — 1,2 млн., в СССР — многие десятки миллионов. В Северной Африке было поставлено до 19 млн. мин, из них около 5 млн. в Ливии. Много неразорвавшихся снарядов остается в зонах учебных стрельб. Столь многочисленный агент принадлежит к числу существенных разрушительных экологических факторов.

Океан — один из главных регуляторов биосферы, источник биологических ресурсов. Но временами он тоже обращается в театр военных действий.

Согласно зарубежным источникам, в течение второй мировой войны было потоплено 4720 транспортных судов, 1162 подводных лодки (без учета судов СССР). В этот период из затопленных танкеров разлилось в море 5,5 млн. т нефти. Во время второй мировой войны значительная часть глубинных бомб была сброшена на китов, которых принимали за подводные лодки. Надо иметь в виду, что средняя глубинная бомба убивает всех животных в радиусе 300 м.

Итак, война практически нарушает все биоценозы, наносит большой ущерб растительному и животному миру, выводя из равновесия общую систему биосферы. Военное уничтожение растений и животных, многие из которых живут на ограниченных участках, приводит к утрате генофонда. Войны нарушают систему мер в области охраны природы и ограничения развития вредных организмов. Разрушаются заповедники или прекращается их деятельность.

Военные действия разрушают внутренние водоемы, изменяют водный режим местности, создают новые водоемы. Во время Великой Отечественной войны в окопах, воронках, подвалах разрушенных зданий возникло множество небольших водоемов, вследствие чего участились случаи малярии[40]. В Южном Вьетнаме осталось около 10 млн. воронок от бомб и снарядов, большинство из них заполнились грунтовыми водами.

Военное разрушение биоценозов, перемещение людей, нарушение дезинсекционной и дератизационной (борьба с грызунами) деятельности приводят к эпидемиям. Так, в русской армии в период 1914–1917 гг. тифом заболели 21093 человека.

Помимо огромного негативного опыта всех прошедших войн, необходимо помнить о большом отрицательном воздействии на биосферу гонки вооружений. С 1945 по 1978 г. произведено 1165 ядерных взрывов, в том числе в пустынях и на ряде островов, экосистемы которых крайне уязвимы для посторонних воздействий.

Срок межконтинентальных переносов радиоактивных загрязнений морскими течениями не превышает трех месяцев. Загрязнения моря от испытаний ядерного оружия и промышленности распространяются на межконтинентальные расстояния и на глубину нескольких километров. Морские организмы накапливают радиоактивные загрязнения и способствуют их дальнейшему переносу.

В результате военного производства в мирное время в составе сточных вод выбрасывается целый ряд вредных веществ, таких, как тринитротолуол (тротил), нитроглицерин, нитроцеллюлоза, нитрогуанидин, тетрил, циклометилентетранитрамин.

При испытаниях ядерного оружия значительно поражаются растительность и животный мир. Зоны размещения военных частей и оружия в мирное время нарушают экосистемы на обширных площадях.

Разрушительная мощь оружия и запасы вооружений стремительно возрастают. США применили во второй мировой войне (в тротиловом эквиваленте) 7,7 млн. т взрывчатых материалов, в течение войны в Корее — 2,6 млн. т, в войне во Вьетнаме (в период 1965–1973 гг.) — 14,3 млн. т[41].

В последнее время все виды оружия приобрели характер оружия массового уничтожения, угрожающего разрушением системы, поддерживающей жизнь на Земле. Особое место среди современных вооружений занимает ядерное оружие (разрушительная мощь которого достигла громадного уровня), делающее неизбежно катастрофическими последствия его применения. Тем не менее развитые страны накопили громадные количества ядерного оружия и провели многочисленные испытания ядерных устройств.

Полагают, что общая мощность ядерных арсеналов мира составляет около 12 000 Мт[42]. Это соответствует 1 млн. бомб типа примененной США в Хиросиме в 1945 г. Сверх того имеется около 30 тыс. единиц тактического ядерного оружия меньшей мощности. В случае ядерного конфликта на большой площади будут немедленно уничтожены люди, природные комплексы и агроценозы, произойдут крупные неблагоприятные климатические изменения. Оставшиеся в живых люди окажутся без условий существования и медицинской помощи.

Помимо риска ядерного конфликта, в процессе гонки вооружений периодически происходят катастрофы с ядерным оружием. Синтезированы и накоплены боевые отравляющие вещества, крайне губительные для всего живого. Опасность осложняется малой известностью их воздействия на диких животных и растения.

Во Вьетнаме США израсходовано с целью враждебного воздействия на среду 57 млн. кг (44 млн. л) агента оранжевого, в котором было 22 млн. кг 2,4-Д и 24 млн. кг 2,4-Т; 23 млн. кг агента белого (20 млн. л) с содержанием 5 млн. кг 2,4-Д и 1 млн. кг пиклорама; 11 млн. кг агента синего (8 млн. л) с содержанием 3 млн. кг какодиловой кислоты, а также до 500 кг диоксина в виде примеси[43], т. е. примерно 91 млн. кг гербицидов, содержащих почти 55 млн. кг активных соединений. Кроме того, было применено около 9 млн. кг отравляющего вещества раздражающего действия CS. Названные количества получены из официальных источников США, не поддаются независимой верификации и некоторые полагают, что эти данные занижены. Такое воздействие уничтожило большие площади леса и связанную с ним фауну. Гербициды оказались токсичны и тератогенны (т. е. были причиной возникновения уродств) и для человека и для животных, включая птиц и рыб. Известно, что многие пестициды канцерогенны и мутагенны. Определенные гербициды представляют опасность для отдельных культурных растений, так 2,4-Д поражает хлопчатник.

Как показали пятилетние исследования, экспериментальная обработка местности препаратом 2,4-Д в концентрации на порядок ниже, чем примененная во Вьетнаме, оказывала отрицательное воздействие почти на всех водных беспозвоночных животных — на ветвистоусых, жаброногих, веслоногих раков, коловраток[44].

Наиболее сильные боевые отравляющие вещества типа VX быстро угнетают ацетилхолинэстеразу — фермент, ответственный за передачу нервных импульсов. Военное применение таких веществ вызовет немедленную гибель всех животных. При испытаниях обнаружилось, что растения, поглощая ядохимикаты, не погибают немедленно, а становятся ядовитыми для животных, например овец. Общее загрязнение среды привело к изменениям канцерогенного и тератогенного характера, которые широко представлены в разнообразных группах растений и животных во всех жизненных средах[45].

В условиях повышенной радиации вследствии ядерных взрывов нарушаются механизмы наследственности и возрастает тератогенез. После ядерного взрыва в районе островов Туамоту на расстоянии 120 км от эпицентра все потомство ракообразного плеурограмма стало уродливым, на расстоянии 370 км — 50 %, а на расстоянии 2 тыс. км — 20 % от общей численности[46].

Накопление боевых отравляющих веществ с чрезвычайно высокой биоцидной активностью влечет риск биологической катастрофы не только при их потенциальном применении, но и при испытаниях или утечках при хранении. Утечки отравляющих веществ происходят даже в специально оборудованных хранилищах. В 12 арсеналах США с 1967 по апрель 1980 г. произошло более тысячи утечек отравляющих веществ. Природная среда загрязняется также за счет утечек ядерных отбросов, что особенно опасно, так как ядерное заражение влечет за собой ряд нежелательных мутаций, вмешательство в генетическую программу.

Современное хозяйство сопровождается накоплением запасов химических веществ, топлива, источников энергии, созданием водохранилищ. Применение даже обычного оружия может вызывать обширные пожары, распространение опасных веществ и т. п. сопровождаться колоссальным разрушением природы, что рассматривается как вторичное экологическое оружие.

Вооруженные конфликты препятствуют международной борьбе с видами, массовое размножение которых наносит ущерб сельскому хозяйству, с патогенными организмами, их переносчиками. Сомалийско-эфиопский конфликт в районе пустыни Огаден воспрепятствовал международным мерам против саранчи, скопившейся там в 1978 г. в исключительно большом количестве. В 1980 г. громадный очаг размножения саранчи возник в окрестностях озера Чад, но бороться было невозможно из-за военного конфликта в этой зоне.

Разрушительный потенциал различных видов оружия массового уничтожения указывает на необходимость мирного пути развития как единственно разумного. Академия наук СССР в разнообразных формах принимает участие в обсуждении проблем защиты мира. Выявление риска разрушения биосферы при различных видах военного воздействия должно составить предмет дальнейших научных исследований и международного сотрудничества биологов и ученых-специалистов самого разного профиля, чтобы решать эту глобальную проблему как системную.

«ЛОКАЛЬНЫЕ» ВОЙНЫ И «ОБЫЧНОЕ» ОРУЖИЕ В КОНТЕКСТЕ ЭКОЛОГИЧЕСКИХ ПРОБЛЕМ _{В. А. ШТЕЙНБЕРГ}

При рассмотрении экологических проблем, когда их связывают с постоянной угрозой применения атомных и водородных бомб, делаются совершенно правильные выводы об исключительной опасности для существования человечества и всего живого на Земле в случае, если это роковое оружие будет пущено в ход. И как-то в тени остается вопрос о «локальных», «малых» войнах с применением «обычного» оружия. Между тем только после второй мировой войны произошло более 100 локальных войн (из числа относительно крупных), в которых применялось «обычное» оружие и которые унесли жизни миллионов людей. «Мелких» войн за то же время было еще больше. Какой ущерб понесла природная среда от всех этих войн, подсчитать, видимо, невозможно вообще.

С другой стороны, мерки, прилагаемые сегодня к ранее принятым понятиям «локальной», «малой» войны, «обычного» оружия и к их оценкам как «меньшего зла», оказываются непригодными, дезориентируя тем самым общественное мнение. Во-первых, «обычное» оружие совершенствуется на основе достижений науки и техники в век научно-технической революции, иначе говоря, все более и более становится оружием массового уничтожения. Это прежде всего оружие неизбирательного действия: «боеприпасы высокой точности поражения», «бомбы избыточного давления», крылатые ракеты, нейтронные бомбы, выдаваемые их апологетами исключительно за «чистое» оружие, а на самом деле представляющие грозную опасность. Во-вторых, в настоящее время частью военной тактики и даже стратегии, в том числе и в «локальных» войнах, выступает задача нанесения ущерба природной среде, здоровью людей в масштабе страны, вовлеченной в войну, уничтожения гражданского населения.

Человечеству пока не удается предотвратить «малые», «локальные» войны и применение «обычного» оружия. Последнее обстоятельство усиливает социальную напряженность, обостряет экологическую ситуацию, подтачивает возможности решения экологической проблемы. Остановимся на этом подробнее.

«Малые» и «локальные» войны, как и «обычное» оружие, настолько изменились, а последствия их приобрели такой характер, что они уже не остаются неким местным явлением, но воздействуют на функционирование общества в целом. В каждой войне погибали люди. Теперь же массовая их гибель совершается в ходе и в результате не одних лишь «больших», а и «малых» войн из-за применения, кроме всего прочего, военных средств, разрушающих саму среду обитания человека.

Агрессию США в Индокитае политики Запада называли «локальной» войной. Однако американские ученые, написавшие книгу «Экоцид в Индокитае» с подзаголовком «Экологическая война», указывали: «Разрушение Юго-Восточной Азии, осуществляемое сегодня американцами, представляет собою новую беспрецедентную стратегию, направленную не просто на уничтожение врага, его территории, урожая или культуры, а на разрушение всей экосистемы… Во Вьетнаме можно установить появление новой военной тактики в «ограниченной войне», которая направлена не только на уничтожение неприятеля, но и использует научные достижения в области химикалий, призванных разрушить экологическую систему…»[47].

Современные средства воздушной бомбардировки, достижение высокой ее интенсивности вызывает тяжелейшие повреждения почвенного покрова, приводит культивируемые поля в полную негодность. В конце шестидесятых годов, когда американцы применяли во Вьетнаме так называемые ковровые бомбардировки, там, согласно подсчетам академика М. С. Гилярова[48], произошло гибельное перемещение почвы и подпочвы общим объемом 3 млрд. м³. Были разрушены города, вообще места обитания людей.

Применялись и такие новые виды оружия, как специальный гербицид, содержащий исключительно опасное синтезированное химическое соединение диоксин. От него пострадали в Индокитае многие тысячи людей, которые либо умерли, либо получили неизлечимые болезни.

А. Вестинг, профессор ботаники Уимдхемского колледжа в Путин (штат Вермонт, США), отмечая, что американские войска «вылили» на растительность Индокитая, в основном на территорию Вьетнама, 55 млн. кг (в пересчете на активное начало) различных гербицидов, пишет, что в итоге «на огромных площадях произошла гибель растительности, животного мира, развились процессы выщелачивания почвы и вымывания из нее питательных веществ, а отсюда — ее обеднение и дестабилизация экосистемы». Профессор не учитывает здесь огромного вреда, нанесенного еще и здоровью населения, которое оказалось под «гербицидными атаками». По примерным данным, непосредственно воздействие американского химического оружия испытали тогда 1293000 человек, у которых появились тяжелые хронические заболевания (нервно-паралитические, желудочно-кишечные, глазные и др.). Многие люди погибли. Женщины, подвергшиеся воздействию американских отравляющих веществ, рождают детей-уродов. Под угрозу поставлено будущее тысяч и тысяч семей[49]. Тропические леса как экологическая система вообще обладают ограниченными ресурсами самовосстановления, а комплекс воздействий гербицидами, дефолиантами, выжиганием (тоже широко применялось США в войне против Вьетнама) создал крайне тяжелую экологическую ситуацию. Обратимся опять к профессору А. Вестингу: «Влажные тропические леса не могут противостоять человеку, вооруженному современной техникой, химией и, наконец, боевыми средствами[50]. Тщательные многолетние исследования на месте убеждают, что античеловеческие «эксперименты» США оказали пагубное влияние на экологическую обстановку всей Юго-Восточной Азии, а по мнению специалистов, в этом регионе и без того опасное нарушение экологического баланса оказывается быстро нарастающим процессом во второй половине XX в.[51].

Могут сказать, что применение химических веществ не относится к обычному оружию. Но дело в том, что «локальные» войны создают лазейки для использования агрессорами химического оружия, для применения тех форм ведения войны, которые поставлены вне закона ООН и Женевским протоколом 1925 г. о запрещении на войне удушливых, ядовитых и других подобных газов и бактериологических средств. Агрессоры делают все, чтобы сохранить эти лазейки. Много лет США упорно саботируют переговоры в Женеве о заключении международной конвенции, целиком и полностью запрещающей химическое оружие. Ничего не дало и длительное судебное разбирательство в американском суде дела компании «Дау кемикл» (производителя диоксина), хотя было широко признано, что подобные компании «в известном смысле столь же ответственны за военные преступления (совершившиеся на землях Индокитая. — В.Ш.), как и армия США»[52]. Газетам, освещавшим этот судебный процесс, пришлось в итоге прийти к заключению: «Если бы не те огромные прибыли, которые ежегодно пожинает компания «Дау кемикл» при продаже 2,4, л-Т, никакой дискуссии не могло бы и быть. Этот химикат просто бы запретили… Деньги, которые поддерживают производство диоксина, намного превосходят ресурсы тех, кто выступает за его запрет»[53].

«Локальная» война в Индокитае — пример военных действий в жарких и тропических районах Земли. Его легко дополнить фактами применения «обычного» оружия в «малых» войнах в других аналогичных районах: Никарагуа, Сальвадоре, в некоторых странах Африки. А ведь жаркие и тропические районы занимают примерно треть суши земного шара, здесь проживает около 39 % населения Земли. В тропиках находится значительное число стран, наименее развитых в экономическом отношении. Такие районы вообще оказались очень чувствительными к воздействию человека на природную среду. «За 50 млн. лет влажные тропические леса имели возможность расти, развиваться и эволюционировать в благоприятных и довольно неизменных условиях, — отмечает А. Вестинг. — В результате этого возникла исключительно сложная и эффективная, хотя и непрочная экосистема»[54]. Она становится еще более неустойчивой из-за антропогенных воздействий. И, конечно, особенно опасно уничтожение тропических лесов по военным соображениям.

Тяжелые последствия для природной среды и человека, вызываемые «локальными», «малыми» войнами с применением «обычного» оружия, все чаще распространяются и на другие районы Земли, например пустынные. Это может показаться на первый взгляд не столь опасным, как в рассмотренном выше случае. Практика, однако, свидетельствует об обратном.

Антропогенное воздействие на пустыни без соблюдения необходимых предосторожностей уже привело к тому, что площадь пустынь увеличивается с каждым годом. Растет сила разрушительных пыльных бурь, особенно из-за стихийно развивающейся интенсификации сельскохозяйственного производства. А известно, что экосистема пустыни может быть разрушена крайне легко, в то время как процесс ее восстановления протекает очень медленно.

Следует подчеркнуть, что растительный и животный мир пустыни, будучи скудным и слабо сопротивляющимся внешним воздействиям, вместе с тем уникален. И пусть в пустынных регионах проживает население сравнительно небольшой численности (несколько более 100 млн. человек), но в них размещается 22 страны. Да и экосистема этих регионов имеет большое значение для всей экосистемы Земли. Пустынные территории, занимающие почти 18 % всей площади суши, богаты различными ископаемыми, в частности нефтью, и потому имеют большое значение для экономики многих стран мира. Борьба же за эти источники сырья между главными капиталистическими странами приводит к новому усилению социальной напряженности, не раз становясь причиной военных действий. В итоге войны Израиля против арабов и ЮАР против соседних государств — эти «маленькие» войны, «маленькие» агрессии — наносят непоправимый ущерб природной среде пустынных районов. Опыт «малой», но жестокой войны между Ираком и Ираном дополняет общую картину ухудшения экологической обстановки.

«Локальные» и «малые» войны, применение «обычного» оружия ведут к росту международной напряженности, к совершенствованию имеющихся и созданию новых видов и систем оружия, как правило, нацеленных на массовое уничтожение людей и нанесение максимального вреда природной среде.

Нынешние «обычные», «локальные» войны все более чреваты возможностью глобального применения ядерного оружия. Советские специалисты констатируют: «Совершенствование обычного оружия в конечном итоге ведет к стиранию граней между обычной и ядерными войнами. Бомба «избыточного давления» имеет, как сообщает западная пресса, радиус поражения, сравнимый с радиусом поражения ядерного оружия малой мощности»[55]. К этому можно добавить слова американского ученого Барри Вейсберга: «Там (во Вьетнаме. — В.Ш.) нет ни грибовидного облака, ни зловония газовых камер. Хотя оружие, применяемое во Вьетнаме, в известном смысле и кажется более «ограниченным», в своем эффекте оно отнюдь не менее ужасно, чем бомбы, сброшенные на Хиросиму»[56].

Милитаристские силы своими конкретными действиями усугубляют положение. Выдвигаются военные доктрины одна опаснее другой, не считающиеся не только с необходимостью решения ряда глобальных проблем, в том числе и экологической (в чем США нуждаются не меньше, чем другие страны), но и ставящие под угрозу, по сути, само существование человечества. Согласно подобного рода доктринам, даже атомное оружие может-де стать «обычным» оружием, пригодным для «локальных» войн и «выборочных» целей.

Не выдерживают критики также теории о возможности «локализации» применения атомного оружия, о «локализации» «малых» войн. Подобные теории попросту фантастичны. Издание, вышедшее в центре оборонной информации США, прямо отмечает, что «не существует определенного способа для «контролирования» ядерной войны»[57]. Контроля за ходом войны, за применением определенного оружия не было ни в Корее, ни во Вьетнаме. Оказалось невозможным локализовать даже действие диоксина. Им были заражены — как правило, с летальным исходом — десятки тысяч американских солдат, воевавших в Индокитае. Мало того, корпорации, производящие диоксин, нанесли вред населению близлежащих к заводам территорий: это вещество появилось в молоке кормящих американских матерей. Другой пример: «маленькая» и «краткая» война Израиля 1967 г. развернулась, по сути, в нескончаемую, тотальную войну израильских агрессоров против арабского мира, в которой принимают непосредственное участие США в качестве «стратегического партнера» Тель-Авива.

Такова логика «малых», «ограниченных» войн, применения «обычного» оружия. Они разрушают стабильность отношений между государствами, мешают решению экономических проблем, существенно ухудшают экологическую обстановку и создают опасность появления ситуации, когда экологические и другие глобальные проблемы некому будет решать … И выживание человека, и сохранение «человеческой природы», и вообще среды обитания людей требуют не только решительного запрещения производства и использования ядерной энергии в военных целях, но и немедленного разоружения, отказа от экологических, химических и тому подобных методов ведения войны, ликвидации «локальных» войн и так называемого обычного оружия. Прогресс общества, развитие человеческой культуры, сохранение здоровья людей, экологического баланса — все это находится в прямом противоречии с войнами, с их «обычными» и «новейшими» средствами.

МЕЖДУНАРОДНЫЕ КОНФЛИКТЫ В УСЛОВИЯХ СТАНОВЛЕНИЯ НООСФЕРЫ _{Л. Н. ВДОВИЧЕНКО}

Прослеживая эволюцию человеческого общества, нельзя не отметить, что для каждой общественно-экономической формации характерны свои международные конфликты. Размышление над работами В. И. Вернадского и других авторов, развивающих идеи перехода биосферы в ноосферу, позволяет сформулировать ряд теоретических вопросов.

Устраняются ли международные конфликты из жизни человеческого общества в условиях становления ноосферы? В чем специфика современных международных конфликтов и их отличие от тех, которые были в те времена, когда деятельность человека не принимала глобальных масштабов? Как влияют современные международные конфликты на ноосферу? Как может сказаться ядерная война на становлении ноосферы? Каковы последствия современной гонки вооружений? Каковым мог бы быть механизм предотвращения или локализации и последующего урегулирования международных конфликтов в условиях перехода биосферы в ноосферу? Как связать идею ноосферы с проблемой предотвращения войн? Этот далеко не полный перечень вопросов показывает, как велики значимость и необходимость развития исследований в данном направлении.

Конечно, претендовать даже на обзор таких проблем в одной статье — задача немыслимая. Поэтому рассмотрим основной из указанных вопросов: приводит ли процесс становления ноосферы к устранению международных конфликтов?

Научная постановка проблемы требует выяснения ее сути, которую в данном случае нельзя понять без ответа на следующий вопрос: устраняются ли в этой ситуации международные конфликты или они продолжают существовать? Ведь известно, что причины могут носить необходимый (закономерный) и случайный характер.

Международный конфликт — процесс, в котором диалектически переплетаются, проявляясь в конкретных событиях, различного рода необходимости и случайности. Причем «одно и то же событие выступает как необходимое в одном отношении и как случайное в другом…»[58].

Диалектико-материалистическое понимание сущности войн — основа для анализа конкретного международного конфликта. Если суть любой войны в том, чтобы продолжить политику другими средствами, нежели при состоянии мира, то конкретные конфликты имеют различное политическое содержание. «С марксистской точки зрения, — отмечал В. И. Ленин, — необходимо в каждом отдельном случае, для каждой войны особо определить ее политическое содержание»[59]. Именно политическое содержание конкретного международного конфликта (прежде всего интересы правящих кругов стран-участниц конфликта, выраженные в их стратегии) становится базисом его возникновения.

Это позволяет конкретную конфликтную ситуацию рассматривать как разнопорядковую, или разноуровневую. Взаимодействие уровней определяет характерную для данного случая панораму событий. Например, можно выделить три уровня проявления необходимости возникновения конкретного международного конфликта, каждая из которых играет свою специфическую роль. Первый уровень проявления необходимости наиболее общего порядка связан с законами общественного развития. Речь идет о необходимости, вытекающей из внутренней сущности антагонистического общества, когда война служит средством разрешения наиболее острых противоречий.

В нашу эпоху это находит свое претворение в непрекращающихся попытках империализма разрешить с позиции силы историческое противоборство между двумя противоположными социальными системами. В противовес этому социализм отстаивает решение исторического спора мирным путем, путем соревнования и примера. В условиях ядерного стратегического паритета такой путь является единственно возможным и приемлемым для человечества.

Нельзя при этом не учитывать и антогонизмы между государствами, принадлежащими к противоположным социальным системам, между империализмом и национально-освободительным движением, а также межимпериалистических.

«За последнее время утвердилось мнение — и для этого имелись весьма существенные основания, — что угроза большой войны связана прежде всего с противоборством государств, принадлежащих к противоположным общественным системам. В этом противоборстве — будь оно мирным или, вопреки четкой линии государств социалистического содружества на упрочение разрядки, связанным с конфронтационным противостоянием — отражается главное противоречие нашей эпохи — противоречие между капитализмом и социализмом. Однако жизнь подкидывала и продолжает подкидывать обстоятельства, в которых межимпериалистические противоречия, конфликты между капиталистическими государствами оказываются для их участников более острыми, нежели расхождения со странами социализма»[60]. В условиях действия закона неравномерности экономического и политического развития капиталистических стран международные конфликты играют роль своеобразного «инструмента» в борьбе империалистических государств за обеспечение более высокой нормы прибыли национального и транснационального капитала. С этой целью, собственно, осуществляется захват или хотя бы контроль территорий, где находятся основные источники сырья и рынки сбыта.

В названных факторах проявляется наиболее общая экономическая и политическая необходимость вступления в конфликт, присущая капиталистическим государствам, что создает постоянную возможность возникновения войн: «Война — не случайность, не «грех», как думают христианские попы…, а неизбежная ступень капитализма, столь же законная форма капиталистической жизни, как и мир»[61].

Вместе с тем по мере создания и применения все более опасных видов оружия возрастает необходимость остановить «сползание» международных отношений к грани, за которой будет утрачена возможность контроля за развитием сложившейся ситуации. Понимание подобной необходимости объединяет мощные антивоенные движения народных масс, развертывающиеся в настоящее время в странах капитализма.

Вторым уровнем проявления необходимости в возникновении международных конфликтов выступает конкретная историческая обстановка, порождающая возможность военного разрешения противоречий. Эволюцию каждой исторической ситуации определяют закономерности менее общего характера, отражающие в большей степени особенности возникновения данного конфликта. Речь идет об обстановке в странах — потенциальных участниках возникающего конфликта, а также об обстановке в международной среде, так или иначе вовлеченной в него.

На втором уровне детерминации необходимость конфликтной ситуации выявляется, если рассматривать войну как определенное состояние общества, а не только как вооруженную борьбу двух и более государств. Еще М. В. Фрунзе отмечал: «Современные войны ведутся не только армией, а всей страной в целом»[62]. Указанная тенденция усилилась за последние полвека.

При вступлении страны в международный конфликт война часто становится состоянием всего общества. Она включает в себя не только действия вооруженных сил, но и экономическую, общеполитическую, идеологическую и дипломатическую борьбу. Характерный пример тому — англо-аргентинский вооруженный конфликт в начале восьмидесятых годов из-за Мальвинских (Фолклендских) островов. Ему предшествовало резкое повышение политической и дипломатической активности Англии и Аргентины, проявившееся на различных уровнях: в ООН и других международных организациях, в двусторонних отношениях между собой и с другими государствами. Политическая и дипломатическая активность сопровождалась усилением экономической борьбы между потенциальными участниками конфликта и их союзниками, что нашло отражение в конкретных санкциях Великобритании и членов ЕЭС против Аргентины. Одновременно с внешними действиями английское и аргентинское правительства предпринимали внутри своих стран меры мобилизационного плана, свидетельствующие о подготовке вооруженного конфликта.

По мере усложнения социально-экономической и политической структуры общества его перестройка на военный лад становится как более сложной, так и более заметной при анализе ситуации. Исследуя в целом общество в странах — потенциальных участниках конкретного международного конфликта, выявляя изменения, которые могут превратить данные государства из потенциальных в реальных участников конфликта, прослеживая закономерности этих изменений, можно заранее определить наиболее вероятное начало столкновения.

В XX в. крупным международным конфликтам еще в мирное время обычно предшествует внутренняя трансформация материальной и духовной жизни общества в странах — потенциальных участниках войны. Это подтверждают, например, исследования особенностей развития Германии накануне второй мировой войны, а также США перед войной в Корее. Как говорят специалисты, «обязательной предпосылкой для успешного ведения войны является мощная военная экономика. Война в наш век охватывает весь народ и всю экономику страны. Она стала тотальной <…>. Поэтому теперь военная экономика не может измеряться масштабами мирного времени. Она имеет свои собственные законы»[63].

Переориентация обществ на войну сопровождается общим перераспределением всех ресурсов (материальных, людских, информационных) преимущественно на военные цели. Так, в Германии с 1934 по 1939 гг. военные затраты в общих бюджетных расходах составили 59,1 %[64].

Значит, накануне войны, как в стране — потенциальном участнике, так и за ее пределами, ведется военная, экономическая, политическая, дипломатическая и идеологическая подготовка. Степень в эскалации подготовки может служить показателем готовности государств вступить в международный конфликт. И хотя данный подход к определению периода возникновения международного конфликта основан на марксистско-ленинском понимании обусловленности состояний любого процесса и необходимости, сменяющих друг друга состояний (в данном случае состояний мира и войны), он отнюдь не исключает влияния случайностей на сам ход вооруженного столкновения.

Учета законов общественного развития и конкретной исторической обстановки недостаточно, ибо она по-разному отображается в сознании людей. Необходимо учитывать интересы и стратегии различных классов, партий, политических сил и личностей, влияющих на вступление страны в международный конфликт, т. е. ввести еще один уровень детерминации конфликта.

Это и есть третий уровень, выделяемый в международных конфликтах. Но чаще всего он приводится в качестве доказательства случайного, субъективного их характера в каждом конкретном случае. Причем часто ссылаются на личностные особенности государственных и общественных деятелей, влияющих на процесс принятия решения о вступлении в войну. Конечно, процесс осознания исторической обстановки в стране и за рубежом у разных социальных групп и личностей может приводить к различным, подчас противоположным выводам. Одни стороны рассматривают международный конфликт как единственное устраивающее их средство для реализации своих интересов, и тогда война представляется как неизбежность. В отличие от милитаристски настроенных кругов другие политические силы и личности в результате осознания исторической обстановки могут найти иные, невоенные средства разрешения противоречий или же, оценивая соотношение сил внутри страны и на мировой арене, прийти к выводу о неготовности страны к конфликту или о неприемлемых потерях для данного государства в случае участия в войне.

Если противоречия, которые могут послужить источником конкретного международного конфликта, созрели настолько, что их разрешение стало жизненной необходимостью, решение о вступлении в войну зависит от соотношения сил между политическими силами и от конкретного хода их борьбы.

На примере англо-аргентинского конфликта наглядно прослеживается взаимодействие трех указанных уровней детерминации войны: общих законов существования империализма, порождающего принципиальную возможность международных конфликтов; конкретной исторической обстановки в Великобритании, Аргентине и международной среде; деятельности политических сил и отдельных личностей в процессе принятия конкретных политических решений об участии в международном конфликте. По мнению ряда специалистов, англо-аргентинский конфликт, какие бы формы он ни принял в дальнейшем, наглядно подтверждает один из важных моментов в марксистско-ленинском понимании процесса международного развития: войны внутри мировой капиталистической системы — это реальная возможность, связанная с нарастанием неизбывных межимпериалистических противоречий. Этот конфликт показывает, что именно агрессивная внешняя политика империализма, олицетворяемая в наши дни деятельностью НАТО, выступает подлинной угрозой миру во всем мире. Ныне такая угроза, связанная с опасностью развязывания ядерной войны, которая причинила бы непоправимый ущерб общечеловеческой цивилизации, обрела весьма реальное содержание.

Таким образом, анализ причин современных международных конфликтов даже в первом приближении показывает, что они не устраняются из жизни человечества в период перехода биосферы в ноосферу. Этот переход сопровождается, к сожалению, не только огромными позитивными преобразованиями природы и общества, но и беспрецедентными по своим масштабам потерями в результате международных конфликтов и гонки вооружений. На новую, как теперь принято называть, глобальную роль войн в современном мире обратил внимание В. И. Вернадский. Когда он писал о второй мировой войне, то подчеркивал следующее: «В истории человечества и в биосфере вообще война такой мощности, длительности и силы — небывалое явление. К тому же ей предшествовала тесно с ней связанная причинно, но значительно менее мощная первая мировая война с 1914 по 1918 г.»[65].

Причины конфликтов, сохраняются на всех трех выделенных уровнях детерминации. В этой связи перед человечеством стоят две задачи. Первая — задача-максимум — устранить причины, порождающие войны. Вторая — задача-минимум — снизить по возможности потери от международных конфликтов, которые становятся наиболее опасными в условиях возможности глобальной войны, которая отразится на биосфере как системе в целом, повлечет деструкцию экологической структуры, представляющей собой сложнейшее образование кибернетического типа. Эти задачи, естественно, логически вытекают из главных положений марксистской концепции войны и мира, которая постоянно развивается и совершенствуется с учетом новейших явлений в развитии военного искусства и военной техники[66].

Безусловно, думая о решении задачи-максимум, начинать надо с практических шагов в решении задачи-минимум. В проблеме смягчения — а в идеале устранения — международных конфликтов в условиях становления ноосферы необходим системный подход. Снижения потерь от международных конфликтов можно достичь различными средствами: принятием договорно-правовых обязательств государств не применять друг против друга ни ядерные, ни обычные вооружения; сокращением военных потенциалов в целом и ограничением роста наиболее опасных видов оружия; созданием надежных гарантий предотвращения случайного возникновения конфликта; укреплением доверия между государствами и народами в целом.