Киллер — кровавый туман мира

Глава 10

Разговор с Громыко закончен, я положила трубку телефона и на минуту задумалась. В голове пролетели варианты последующих событий, вызывал опасения лишь один, но вряд ли министр на такое отважится. Человек он чересчур осторожный, любит перестраховываться, обещания дает крайне неохотно. На западе его не зря прозвали «Мистер Нет», слишком часто он использовал право вето в Совете Безопасности ООН.

— Этого, — кивнула на стоящего в ауте дипломата (надеюсь уже бывшего), — доставьте в МИД, лично Андрею Андреевичу Громыко.

Патруль дежуривший в аэропорту взял под козырек.(ещё бы он не взял, рядом со мной стояли два генерала), потянули на выход скандалиста.

— Я это так не оставлю! — громко взвизгнул гад.

— Действуйте жестко, от этого дебошира можно ожидать чего угодно, — обратилась к старшему патруля.

Сержант на секунду завис, потом улыбнувшись кивнул. Дипломату вывернули за спину руки и надели наручники, затем загнув буквой зю повели на выход.

— Нда, сразу видно, моя школа! — удовлетворенно хмыкнул Марчин.

Свешников спорить не стал, как и Анастасия, которая взглядом пообещала устроить мне грандиозную головомойку. Впрочем это будет только через полмесяца, так что забудется, да и простит меня сестрица за это время.

— Нам пора выдвигатся, из-за этого хулигана немного задержались, времени в обрез, — скомандовала Кате и двум нашим переводчицам.

Чиновницы из министерств тоже заспешили, подхватили свои необъятные баулы (летят всего на сутки, а набрали вещей как на месяц). Ещё меня бесила их наглость: самолет прислали за мной, а они уже на него раскатали губу. Не удивлюсь если эти прилипалы первые на него полезут, займут все хозяйские места, оставив мне с Катей сиденья бортпроводниц. Этот «Dassault-Breguet Mystère 20» рассчитан на восемь пассажиров, всяким лишним там делать нечего! Скупость министерств на валюту просто зашкаливала, этих дурынд я должна везти на своем самолете бесплатно, да ещё наверное отдав им лучшие места. Черт с комитетскими, они всё таки числятся нашей охраной, но при чем здесь чиновницы иностранных дел и министерства культуры? Раз вам надо, значит покупайте билеты на рейс, а не сваливайте проблемы на мои хрупкие нежные плечи.

Вот гадство, опять задумалась и улетела, а все эти чертовы прилипалы. Быстро ещё раз прощаемся со всеми своими, времени в обрез, отлет ровно в семь, ни минутой позже. Не знаю с чем это связано, может со свободной полосой для взлета, может с окном в расписании, а может и с таможней.

Долго идти, а тем более ехать не пришлось, наш красавец стоял недалеко от здания аэропорта. Стюардесса (ничего себе, там даже есть стюардесса) ждала у трапа.

— Спасибо что проводили, до скорого, — попрощалась с чиновницам.

Видели бы вы их лица, жалко микро камеру не включила, которую решила взять с собой на всякий случай. Церемонию вручения Нобелевской премии обязательно будут снимать новостные каналы, только я решила подстраховаться и снять своё, «именное» видео.

— Но мы думали что летим вместе с вами, — испуганно проблеяла первая мидовка.

— У нас и билетов нет, — чуть не заревела культурница.

— А я здесь причем? Это ваши проблемы. Катя идем, мы и так задержались, — взяла подругу за руку.

Наши комитетские секретарши-переводчицы моментально пристроились рядом, наверное испугались что и их оставлю за бортом.

— Возьмите нас пожалуйста с собой, иначе нас уволят, а может даже посадят в тюрьму, — со слезами на глазах попросила вторая мидовка.

— Оль, ну что тебе стоит, — дернула меня за руку Катерина.

— Черт с ними, пусть летят, надеюсь я об этом не пожалею, — через силу выдавила я.

Жалеть пришлось сразу, эти дурынды промчались как стадо диких коров, повторно отдавив мою многострадальную ногу. Подруга тоже шипя ругнулась и прыгала на одной лапке, сия участь не минула и её.

— Не делай добра, не будет и зла! — глубокомысленно произнесла я, подняв для большего эффекта палец.

Вопреки моим опасениям полет прошел довольно быстро. Наверное всему виной бокал шампанского, после которого я мгновенно уснула. Кресла стояли комфортабельные и удобные, поэтому грех ими было не воспользоваться. Катерина последовала моему примеру, она тоже сегодня не выспалась.

Два часа промелькнули как одна минута, мы садились в аэропорту Арланда. От него до столицы чуть больше сорока километров, так что через час будем на месте.

Таможенный контроль прошли быстро, к нам никто не цеплялся, в мой багаж даже не заглянули. Насчет драгоценностей тоже не возникло никаких проблем, понятно что Нобелевский лауреат должен выглядеть прилично, его фотографии разойдутся по всему миру. У нас почему-то всё не так, если послушать мидовских советчиков, то я должна принимать эту поистине мировую награду в простом ситцевом платьице, в туфельках на босу ногу. Про украшения можно сразу забыть, разве что разрешат маленькие серебряные сережки.

Стокгольмский «Grand Hotel» мне понравился, особенно большой люкс для Нобелевских лауреатов. Катерина получила ключи от соседнего номера, а вот всех остальных расположили на другом, менее престижном этаже. Чинуш вообще можно было отправить в каморку под лестницей, но здесь к сожалению такой не оказалось.

Свой костюм и рубашку отдала привести в порядок, в чемодане они изрядно помялись. Сейчас самое время озаботиться всем остальным, я же из-за своей гордости ничего не взяла. У меня нет босоножек, нет приличного нижнего белья и нет колготок. Ничего нет! Думаю подруга с радостью составит мне компанию, стоит только ей намекнуть о торговом центре, как она помчится впереди меня. Каждая девушка хочет быть красивой, это заложено природой — нужно очаровать и заманить самца. Мне в отличие от Катюши фиолетово, никого влюблять в себя не собираюсь, сознание знаете ли не то. Впрочем врать не буду, появилось желание хорошо выглядеть, чтобы парни стояли высунув язык и пуская слюни. Дело здесь не в привыкании к женскому состоянию, так сказать обабливанию, а скорее наоборот: раз я не могу быть самим собой, то вот вам, подавитесь!

Выйти из отеля одним не получилось, уж не знаю как, но наши комитетские переводчицы это прочухали (наверное поглядывали, а может прислугу попросили), пришлось брать их с собой. На всё про всё мне выдали пять тысяч долларов, у подруги столько же, так что монеты на кармане имеются. В это время десять тысяч большие деньги, я бы даже сказала огромные, купить можно практически всё, даже автомобиль. На «Rolls-Royce» конечно не хватит, но вот например «Ford Mustang» стоил всего две тысячи триста долларов. У нас «Москвич 403» продавался за три шестьсот, а тут иномарка чуть не в два раза дешевле!

Выделили нам сопровождающего, не знаю от фонда или мэрии, но человек оказался крайне полезным. Нас моментально проводил в один небольшой, но очень приличный бутик. Почему приличный, так цены там очень высокие, впрочем качество на высшем уровне.

— Здесь одевается монаршая семья и остальные из высшего общества, — по секрету шепнул нам провожатый.

Господа и дамы знают толк в хороших шмотках, им народный ширпотреб не нужен. Каждый шов, каждая деталь выверена до миллиметра, нитки нигде не торчат. Это же нижнее, оно не натрет, потому что материал самого высшего качества. Красители используются только природные, чтобы не было аллергии на химию. Помню как-то купила себе в будущем трусики (тогда с Ланкой поругалась), так через час чуть в обморок не грохнулась, вся промежность была от краски коричневая, словно до туалета недотерпела.

Сейчас закупилась по полной, оставила на кассе целых восемь тысяч. Спросите откуда деньги, так чековая книжка тогда на что?! Мне передали её в самолёте, чтобы проблем с мелочами не возникало. Лимит в пять миллионов, так что на булавки и заколки думаю хватит. Когда выписывала чек, Катя понятливо хмыкнула, а наши комитетчицы сделали вид что ничего не видели, им же тоже кое что обломилось из гардероба. Покупки обещали через час доставить в отель, и мы со спокойной совестью отправились на экскурсию, заодно где нибудь перекусим.

Не знаю что привлекает туристов в такие города, может старинная архитектура, но мне лично эта псевдо древность никогда не нравилось. Улицы кривые и узкие, здания даже после ремонта выглядят обшарпанными, а про мостовую я вообще молчу. Сдуру отдела босоножки на высокой шпильке, чтобы значит к завтрашнему дню привыкнуть, теперь из-за этого немилосердно страдаю. Кое-где лежит брусчатка, а по ней ходить на таких высоченных каблуках та ещё пытка. Везде глубокие лужи (дождь как назло прошел совсем недавно), асфальт тоже весь какой-то кривой, того и гляди расшибешся.

Зашли в знаменитое бистро «Нобель», это там где лауреаты стулья подписывают. Когда узнали кто я, накормили до отвала, за это пришлось черкнуть на сидении, так сказать для истории. По довольной роже нашего провожатого поняла, это гад здесь в доле, получает немалый процент с каждого стула. Хрен с ним, не убивать же его за это, к тому же всё было очень вкусно. Нашим «переводчицам» будет что вспомнить и рассказать внукам: с самой знаменитой Нобелевской лауреаткой ели за одним столом. Почему спросите знаменитой? Так я пока единственная, которая будет награждена не в декабре как все, а в августе! Не знаю чего это стоило моим апостолам, но они нашли чем надавить на Нобелевский комитет и короля шведов. Монаршие особы обидчивы и злопамятны, так что нужно держать ухо востро, возможны различные провокации.

Вернулись в отель поздно вечером, я прокляла это гребаный Стокгольм, ноги болели немилосердно. Если к утру не успокояться, то пропали всё пропадом, пойду в шлепках!

С утра, после завтрака, заявился какой-то тощий хмырь, он видите ли будет мне объяснять насчет церемонии. По его словам она будет немного изменена: приглашенных гостей в этот раз не так много, да и банкет всего на двести пятьдесят человек.

— Вы должны понимать, его величество крайне недоволен изменением регламента. Если бы вас награждали как и всех в декабре, не было бы всего этого беспорядка. Всё готовилось в жуткой спешке, так делать нельзя! — осуждающе закончил шведский дрищ.

— Порядок существует чтобы его нарушать! Я не желаю быть одной из многих, если могу стать первой, той самой, ради которой сломали вашу хваленую, чопорную систему! Ну а то что будет мало гостей, так это не моя вина, а ваша, — сказала и отвернулась, больше мне говорить с ним было не о чем.

Не считайте меня наивной девочкой, я догадывалась о таком холодном приеме. Вся эта Швеция держится только на Нобелевской премии, иначе бы никто и не вспомнил о ней. Туристы как зомби ходят по Стокгольму, хлопают глазами от разных Нобелевских вывесок, восторгаются этими подписанными стульями.

— Оль, ты чего такая серьезная, случилось что? — спросила вошедшая ко мне Катерина.

Сегодня она была чудо как хороша, купленное в «королевском» бутике вечернее платье смотрелось очень сексуально. Открытые босоножки подчеркивали красоту ног, делали их ваше, стройнее, а тело более фигуристей. Дорогое белье тоже сыграло немаловажную роль, грудь Катюши поднялась, стала визуально больше. От вида такой красотки у меня сжалось сердце, так захотелось её нагнуть и…. А вот дальше облом, нечем мне было «оприходовать», одна щель между ног.

— Да так, ерунда, не бери в голову. Помоги лучше одеться, а то вдруг помну чего нибудь, — кивнула на свой отлаженный костюм.

Не буду рассказывать как собиралась, скажу одно: было не так стыдно как раньше. Наверное начинаю понемногу привыкать, анатомия и физиология тела берёт своё, от этого к сожалению никуда не денешься. Невозможно долго шарить у себя в трусах, проходит время и ты постепенно свыкаешься с мыслью — нет там ничего!

Сегодня Колька Белкин был самым счастливым в Москве парнем, он в первый раз целовался, не в щечку как раньше, а по настоящему, по взрослому. В Нину влюбился с первого взгляда, да как такую девчонку можно не любить: симпатичная, такая же невысокая как и он, очень рассудительная и жутко хозяйственная. Девушка на его чувства ответила взаимностью, с первого же дня взяла над ним шефство. На банкете постоянно торчала рядом, приносила пирожные и сок, с другими кавалерами долго не общалась, после каждого танца сразу к нему. В тот вечер Колька выпил только один бокал шампанского, работа есть работа, а вот Воробьева попробовала дефицитный Мартини и дорогой виски. По её словам это гораздо приятнее крепленого вина и водки, которую он к своему стыду ещё ни разу не употреблял. Денег тогда он заработал прилично (Оля их брать отказалась), его матери за такую сумму пришлось бы трудиться не один месяц. Раньше у него была заветная мечта: купить мопед Рига-5 или Карпаты-2, но после того как Ольга прокатила его на своём скоростном байке, захотелось настоящий мотоцикл. «Восход» или «Минск» он даже не рассматривал, только импортный, только «Яву»! Нет, если честно, то хотелось как у Софии, большой, черный и мощный. Он видел какие слюни пускают пацаны глядя на этот двухколесный красавец, как мечтают прокатится на нём. В аэропорту он набрался смелости и попросил Олю привезти ему настоящий байк. Пусть не такой дорогой как у неё, пусть намного проще, но настоящий!

В Доме моды Белкин уже через неделю стал своим, вначале его немного стеснялись, все-таки женский коллектив, но потом махнули рукой, он же не брутальный мачо. За это время Колька насмотрелся там такого, что расскажи знакомым пацанам, они бы от зависти обдрачились.

На записях он тоже неплохо заработал, на некоторые была настоящая очередь. «Ice Angel» уходила всегда влет, потому что писалась с оригинала. Пластинок этой жутко популярной исполнительницы в стране не продавалось, «Березка» ещё не закупила, а фирма «Мелодия» раскачается на винил не раньше года. Дипломаты, моряки и прочие интуристы конечно привозили, но просили с трудового народа такую заоблачную сумму, что многие услышав ценник предпочитали слушать Зыкину и Кобзона.

«Не девочка» продавалась чуть ли не подпольно, потому что ходили слухи о её полном запрете (которые Белкин сам активно распространял). Почему-то никому не приходило в голову: какие могут быть гонения, если эту же «Дрянь» крутили почти на всех танцплощадках.

Халява с катушками и кассетами продлилась не так долго, как хотелось, пришел участковый и попросил прекратить (хотя бы временно), заниматься спекуляцией популярных записей.

— На тебя Николай уже подано пять заявлений, ты извини, но больше мы прикрывать не можем, — вздохнув поведал милиционер.

Пришлось пока с этим делом завязать, да и времени на это уже не оставалось. Вера Петровна основательно взялась за его обучение, стала по полной программе знакомить с историей моды и костюма. Затем начались практические занятия по кройке и шитью. Дальше Николай изучал особенности работы с различными видами тканей, кожи и меха. Только после этого он решился приступить к созданию одежды — от иллюстрации до готового изделия. Хорошо что Николай умел хорошо, можно даже сказать отлично рисовать, это ему здорово пригодилось.

— Вот посмотрите тетя Вера, здесь мы максимально поднимаем лиф, а от него сразу опускаем юбку, — показывал он своей наставнице черно-белый набросок.

В голове было несколько новых моделей, фото которых показала ему Ольга. Некоторые он решил оставить как есть, а вот некоторые немного переделать.

— Довольно интересное решение. Давай Коленька готовь цветной рисунок и чертеж, попробуем воплотить твою задумку в жизнь, — улыбнулась Свешникова.

Шик, блеск и пустота! Вот что хотелось сказать об этой церемонии. Король, вручающий мне золотую медаль, диплом и чек на двести восемьдесят две тысячи крон, даже не пытался скрыть своего недовольства. Присутствовало такое ощущение, что старого маразматика сейчас хватит удар, надеюсь на фото всё будет прилично.

От себя сказала полагающиеся пару слов, типа безмерно счастлива и огромное спасибо. Вчера мидовские прилипалы пытались сунуть какую-то бумажку, но я так зло на них посмотрела, что желание настаивать на подготовленной речи пропало.

Дальше небольшое общение с журналистами, ожидаемые вопросы и ответы, ничего существенно нового. Знакомых в зале было мало, например нашего посла я совсем не знаю, он не соизволил вчера меня посетить. Ладно он, так ни одна крыса из нашего представительства не пожаловала, наверное были все жутко занятые. Ничего, они ещё не знают с кем связались, по возвращении на родину пойдут работать дворниками и уборщицами. Такое решение послужит хорошим примером, остальные прибегут на полусогнутых, а некоторые так и вовсе приползут на коленях.

Старого коронованного козла надо кончать, от него могут появиться проблемы. Насколько я помню, проживет этот маразматик ещё года три, что для меня абсолютно неприемлемо. У этих монарших особ есть своя, личная связь, они же практически все родственники. Интересная знаете ли складывается ситуация: для простых смертных близкородственные браки запрещены (они же якобы вредные и в генетическом плане опасные), а вот между собой титулованные небожители трахаются без всякого зазрения совести, им наверное мутации не страшны. Даже этот король, он был женат на своей кузине, а после её скоропостижной смерти, взял в жены племянницу супруги.

Концертный зал Стокгольма, где проходила церемония вручения Нобелевки, был забит полностью, у меня сразу возникает вопрос: почему обед всего на двести пятьдесят персон? Не иначе король подсуетился, решил на мне немного сэкономить.

В зале заметила двух своих апостолов, во главе с Гетти (мы вроде договаривались с ним встретится в Швейцарии, с остальными в Лондоне). Скорее всего что-то произошло, раз они без предупреждения сюда прилетели.

В Голубой зал ратуши Стокгольма (хорошо не перенесли банкет в какой нибудь задрипанный ресторан, от скупердяя в короне можно ожидать чего угодно), спускаюсь под руку с монархом. Этот волнительный момент осложняется еще и тем, что при спуске необходимо смотреть не себе под ноги, а вперед, на выгравированную за каким-то чертом звезду. В 2012 году был прискорбный случай: лауреат по экономике Элвин Рот споткнулся и только чудом не улетел вниз.

Чертовы шпильки! Хотела же надеть удобные шлепки, а теперь эта пытка лестницей. Хорошо я в брючном костюме (тоже видите ли не по протоколу), иначе точно запуталась в платье. Мини здесь под запретом, а у вечернего такой шлейф, что летела бы кубарем вниз, сверкая своими белыми труселями.

Пронесло, добралась к столу без происшествий, хотя вы не представляете чего мне это стоило. Все мои шестнадцать мест были заняты (именно столько может лично пригласить лауреат). Ладно Катя, комитетские «переводчицы» и прилетевшими с нами чиновницы, так все остальные заняли местные посольские. Как представляться, так обойдешься, а как за стол, так где моя большая ложка! Совсем обнаглели эти мидовские, совести нету ни на грош.

Первый тост по обычаю за короля Швеции Гюнтера VI Адольфа, его я благополучно пропустила. Пить за этого старого козла не стала, вот ещё, было бы за кого. Второй провозгласили за Альфреда Нобеля, тут уже никаких препонов не было, выпила пол бокала.

— Уважаемая госпожа Лёд, я заметил что вы не стали пить за его величество, — спросил меня господин сидящий напротив.

Вот же гад глазастый, всё подметил. Нужно что-то быстро придумать, иначе не избежать дипломатического скандала.

— Видите ли дело в чём, Пётр Первый, которого у нас в стране очень уважают, издал в своё время указ: запретить пить с королем свеев, он тогда под Полтавой здорово на него обиделся, тот сбежал не попрощавшись, — выдала я первое что пришло в голову.

— Да, но прошло уже столько времени, — продолжал докапываться настырный господин.

— И что с того, официально его никто не отменял. Вот вы можете вспомнить, чтобы Сталин или Леонид Ильич Брежнев… вот то-то и оно! — глубокомысленно произнесла я.

— Тогда что вы скажите о вашем после? — хмыкнул приставучий господин.

— Это ставленники волюнтариста Хруща. Давайте на сегодня оставим политику, я всего лишь простая писательница, — очаровательно улыбнулась любознательному соседу.

Катерина, сидевшая рядом, активно грела уши, хотя по английски ничего не понимала. В школе у нее был немецкий, в институте латынь, так что пришлось переводить сказанное.

— Извините леди, мы конечно ценим ваш патриотизм, но как говорится — Errare humanum est (человеку свойственно ошибаться), — услышала от серьезного молодого человека.

— Etiam sanato vulnere, cicatríix manet (и даже когда рана зажила, шрам остается) — тут же вернула я.

Даже не спрашивайте откуда знаю латынь, само как-то пришло в голову. Язык мертвых для мертвецов, а я и есть тот самый покойник.

— Non progredi est regredi (не идти вперед — значит идти назад), — всё никак не сдавался настырный парень.

— Veritas temporis filia est (истина — дочь времени), — сказала и очень выразительно на него посмотрела.

Кронпринц (а это был именно он) стушевался, не привык ещё ко всей этой великосветской мишуре. Парню всего двадцать четыре года, учился в школе-интернате, затем два с половиной года военной службы в армии и флоте. После неё занимался по специальной образовательной программе в Упсальском университете, а это поверьте ещё та каторга. Его отец королем так и не стал, погиб в авиационной катастрофе, поэтому комплекс «вечного принца» наверняка имеется.

Фу, наконец-то этот помпезный ужин закончился, надоел этот долбаный этикет (одних только вилок лежало три штуки, поди догадайся какую брать). Про блюда плохого не скажу, всё по высшему королевскому разряду: маринованная рыба с икрой, цветной капустой и майонезом. Жареная куропатка с лисичками, пюре с грушами в винном соусе. На десерт конечно мороженое (это здесь такая традиция), апельсиновое с фисташками.

Ровно в двадцать два пятнадцать король дал знак к окончанию ужина (он длился целых три часа, все ноги затекли, попа от непривычки болела). Сейчас по протоколу начнутся танцы, из Голубого зала все перешли в Золотой, более подходящий для бала. Танцевать ни с кем не собираюсь, разве что с Катериной, но такое не поймут, поэтому лучше выйду на балкон, немного подышу свежим воздухом. Подруга уже с кем-то кружилась, оставляю её на совести наших комитетчиц, сейчас просто хочется побыть одной. В голове целый рой мыслей, проблемы сыплются как из рога изобилия: во первых посольские, с ними нужно что-то решать, эти крысы обязательно настрочат в министерство. Придется сегодня снова побеспокоить Андрея Андреевича, пожаловаться министру на этих обнаглевших «волюнтаристов». Следующая неприятность — это шведский король, он должен навсегда успокоиться, вернее упокоиться. Акцию придется проводить без подготовки, это для меня очень плохо, но времени к сожалению нет. Завтра нас потаскают по музеям, опять же местный банк нужно посетить, получить по чеку причитающееся деньги. Сейчас Нобелевка не такая весомая как в будущем, миллион не получить, да какой миллион, всего лишь несколько десятков тысяч долларов!

— Ольга Викторовна, позвольте вас от души поздравить, — услышала знакомый голос.

— Джон, вы пожалуй единственный, кого я рада здесь видеть. Спасибо за ваших людей, — кивнула на стоящих рядом здоровяков.

Не знаю как (узнала чуть позже), но Гетти умудрился их протащить в числе приглашенных. Сейчас они стояли недалеко от нас, не подпуская всяких разных, желающих пообщаться. Нашего посла тоже завернули, его недовольная рожа до сих пор стоит перед глазами. Были ещё студенты, выигравшие счастливый билет на это мероприятие. Вот они совершенно без комплексов, если бы не охрана, точно бы кого нибудь отправила в больницу.

— Появились новости, которые могут вас заинтересовать, — прошептал Джон.

— Встретимся у меня через два часа в номере, а пока постарайтесь раздобыть информацию о королевском дворце: планировка помещений, численность и расположение охраны, сигнализация, прислуга. В общем всё что сможете раздобыть, — так же шепотом ответила ему.

— Ясно. Оружие? — спросил Гетти.

Интересный вопрос, тут нужно хорошо подумать. С одной стороны вроде бы и надо, а с другой… Всё зависит от множества различных факторов: количества охраны, вооружения и места расположения.

— Пистолет с глушителем. Сейчас нам не нужна мистика и прочая чертовщина, пусть все думают о террористах, — после секундного размышления сказала я.

Джон молча кивнул, после чего взяла его под руку и мы вышли на балкон. На улице было совсем темно, тусклые фонари пытались развеять тьму, но у них это плохо получалось. Звезд совсем не видно, бледный свет луны еле-еле пробивался сквозь тяжелые тучи, начал накрапывать мелкий дождик.

— Это просто праздник какой-то! — вспомнила я бессмертную фразу Карабаса-Барабаса.

Внутри нарастала жажда убийства, тело начинало потряхивать от предвкушения крови и смерти. Сколько я уже без секса, две недели! Настало время немного оттянуться, поймать пару-тройку… ну вы меня поняли.

— До скорого Джон, — я пожала ему руку.

Сейчас главное найти Катю, пожаловаться на усталость и вместе отправится в отель. Одну, пусть даже с комитетчицами не оставлю, так спокойнее, а то вдруг мало ли чего.