Киллер — мир под ногами

Глава 7

Фил Спектор раздраженно бросил трубку телефона, назойливые журналюги как-то умудрились найти его новый номер, уже четвертый за этот месяц. Если раньше львиную долю известности забирали исполнители, то сейчас всё было в точности наоборот. Репортеры не могли найти Ледяного Ангела, поэтому отдуваться приходилось ему одному. Не то что Харви это не нравилось, каждый продюсер мечтает стать известным, только чересчур большое внимание начинает здорово напрягать.

Неделю назад разразился очередной. скандал, в телевизионном эфире прогнали клип Ангела и Роя Орбисона, где они вместе спели Красотку. Песня получилась до того двусмысленная, что во многих изданиях появились статьи и обзоры посвященные этому событию. В некоторых особо «желтых» газетах утверждалось что Ангел любительница женщин, «Pretty Woman» служило ярким доказательством этих подозрений. Черт бы с ним, скандал с сексуальной ориентацией только удвоил продажи альбомов. выводя их на первое место, дело было в другом — репортеры докопались до лица Ангела, его опять не было в кадре. То есть было, только как и в «War» не всё, а только нижняя часть. Сегодня запускается клип Ангела с Джо Дассеном «Dance Me to the End of Love», который произведет фурор в музыкальном мире. Подозрения о нетрадиционной сексуальной ориентации Ice Angel рассыплются как карточный домик, не все конечно, но большая часть точно. Это отличная новость, только журналюги снова зацепятся за лицо, в клипе его под вауалью не видно. Придется снова оправдываться и что-то придумывать, впрочем внимание прессы стало для Фила как наркотик, без него никуда.

Условия работы тоже сказочные: хороший гонорар, отличный контракт, а самое главное — внимательное отношение к его просьбам и предложениям. Стоит только пожелать и любое издание выпустит отличную статью о «Ice Angel». Уже сейчас они могут выступить на любой площадке мира: американском «Carnegie Hall», английском «Albert Hall» и австрийском «Musikverein». Даже в «La Scala» их примут с распростертыми объятиями, перенесут идущую там оперу на другое время.

Набранные в группу девушки и парни сутками не вылезали из студии, оттачивали свое мастерство до автоматизма. Ольга кандидатуры одобрила, сейчас дело оставалось за ними. Ребята за такой шанс ухватились обеими руками, репетировали по двенадцать — четырнадцать часов в сутки, боялись разочаровать таинственную «Ice Angel». Каждую свободную минуту терзали своего продюсера: кто она? как выглядит? где живет? и какой у неё характер? Сам Спектр мало что знал о своей подопечной, поэтому толком объяснить ничего не мог. Музыканты поняли только одно — Ангел жесткая и решительная, за ней стоят такие люди, что даже страшно представить. После общения с Филом иллюзий не осталось — шоу бизнес жесток, ошибок он не прощает, слишком большие деньги в нем крутятся.

Стою и смотрю на этого долговязого мудилу, приперся с утра: ни здрасте, ни пожалуйста, одно только должна.

— Тебе чего укурок? Квартиру с палатой перепутал? — спросила его.

Вы бы видели его перекошенную рожу когда до него дошло — это я так обращаюсь к нему.

— Да ты знаешь кто я? — взвизгнул он.

Слушать дальше истеричные завывания не стала, резко схватила долговязого за нос и сильно сжала. Через несколько секунд он стоял передо мной на коленях, его нос стал похож на клоунский, такой же большой и красный. Руку брезгливо вытерла о заграничный пиджак визитера, там осталось большое жирное пятно.

— Ты чем рожу мажешь, тональным кремом? Наверное голубой? — спросила долговязова.

— Что вы, это французская мазь от прыщей, — замотал он головой.

— Что за субъект? Почему он стоит на коленях? — спросила подошедшая Анастасия, Зося с интересом выглядывала у неё из-за спины.

— Да гомик какой-то напомаженный, предлагает прокатится с ветерком. Выглядит этот тип подозрительно, так что ехать с ним я опасаюсь, — пожаловалась сестре.

Та моментально встала в стойку защитницы, потребовала у подозрительного визитера документы.

Собралась я быстро, решила поскорее разобраться с этим Министерством Культуры, утренний гонец был родом оттуда. Поехала на своем джипе, в его Москвич не полезла. Настя только поцокала языком на моё новое средство передвижения, порадоваться за меня вчера было некогда, тряпки свои примеряли и парфюм друг у дружки нюхали. С духами и туалетной водой я конкретно влетела, нужно было брать всем одинаковый. Целый час они обсуждали и расхваливали свой парфюм, хотели поменяться, но договорится так и не смогли, каждая осталась при своём. Про мой «Land Rover» упомянули вскользь, как будто у меня инвалидка «СМЗ» или мопед «Верховина» какой-то, даже стало немного обидно. Ещё недавно девчонки о Запорожце могли только мечтать, а сейчас иномарки для них обыденность. Стучать кулаком и качать права не стала, мне и так всё нравится. Сейчас меня все любят, опекают и заботятся, а покажу я характер, что дальше будет?

Знаете как тяжело быть одному, которого никто не ждет и никому ты не нужен? В прошлой жизни хлебнул этого сполна, сейчас появился второй шанс и я его ни за что не упущу. Слезами можно добиться гораздо больше чем криком и кулаками, при этом не испортив наших теплых отношений.

В министерстве дрищ преобразился, стал ещё выше и как-то солиднее, наверное родные стены помогают.

Пропуск был заказан, так что вошла в этот храм культуры довольно быстро. Долговязый проводил до приемной, там просидела минут десять, затем меня попросили в главное святилище здания.

Кабинет Фурцевой был довольно большим, богато, но совершенно без вкуса обставлен различной антикварной мебелью. Сама «Ткачиха» восседала на огромном кожаном кресле, разумеется заграничном. Про неё в свое время много читала, хорошего к сожалению мало: любительница мужиков и водки, дорогих вещей и шмоток. Что не понимала — сразу запрещала, боялась старости и одиночества.

— Вот ты у нас оказывается какая красавица! Настоящая молодая Советская писательница! — похлопала меня по плечу.

Я стояла и молчала, такое панибратское отношение мне совсем не нравилось. Тетка криво улыбнувшись продолжила, — За заслуги перед нашей партией и народом было решено наградить тебя орденом «Великой Октябрьской революции» и присвоить звание лауреата «Ленинской премии»! — сунула мне в руки пару красных папок, на которых лежали две небольшие коробочки.

Не так я себе это представляла, получение любой государственной наград это память на всю жизнь, а тут сунули как кость собаке. Даже принимая в октябрята звездочку вручают торжественно, такое мероприятие никогда не забывается.

— Молодец девочка, старайся! — она протянула к моему лицу руку.

— Я уже не девочка, как впрочем и ты! — ударила её по вытянутой клешне, — Мне до тебя патаскуха как до Пекина раком! — плюнула ей под ноги.

Та испуганно отшатнулась, не ожидала от меня такого. Я в это время тряслась от злость, не такое награждение себе представляла. Совсем совесть Ткачиха потеряла, могла бы для такого торжественного момента актовый зал открыть, и десятка два халдеев пригнать. Здесь по кабинетам сидит не одна сотня, от них бы не убыло.

— Да как ты смеешь! — закричала она.

— Смею! Ты наверное совсем страх потеряла? Сейчас кое что напомню: твой иностранный любовник собирается выпустить книгу — «Куда я имел Советского министра». Меня в Лондоне спрашивали — печатать или нет этот будущий бестселлер, я обещала подумать, — ответила ей.

Та стояла как парализованная, рот судорожно дергался, но слов было не разобрать. Хмыкнув я прошла дальше и уселась в её кресло, оно оказалось очень удобным. Выполнено из настоящей натуральной кожи, анатомическая высокая спинка, имеется регулировка высоты и положения! Парочку подобных обязательно закажу себе на дачу.

— Сейчас я тебе расскажу о том, что произойдет после выхода того шедевра. Вначале партконтроль, а там… — замолчала я.

— Пельше, — прошептала она.

— Да, Арвид Янович. Затем распоряжение в ПГУ КГБ, отдел РТ. Если ты не знала, то это подразделение занимается различными операциями на территории нашей страны. Оттуда отправят двух исполнителей, один будет тебя держать, а второй делать инъекцию или душить подушкой. Хотя постой, ты же вены себе вскрывала, хотела Хруща разжалобить, а он только посмеялся — климакс товарищи. Так что вероятней всего сработают под суицид, вскроют их тебе повторно, но уже без подруги и врачей. Дочь с внучкой тоже в покое не оставят, свидетели никому не нужны, даже такие, поэтому зачистка пойдет по полной, — я усмехаясь посмотрела на неё.

Та молча стояла, не в силах что либо сказать. Перспектива описанная мной была настолько правдоподобна, что не поверить в неё было просто невозможно. Я назвала несколько неоспоримых фактов, типа Хруща и его высказывания, остальное придумала.

Дальше сработала примитивная психология: раз это правда, то и остальное тоже. Про дочь и внучку чуть сложнее: никто не хочет своим близким несчастья, отгоняет эти мысли прочь, а тут я кованым сапогом и по её ране. У Фурцевой нет никого кроме единственной дочурки и внучки, этот все её близкие. Муженек «Ткачиху» презирает и не скрывая изменяет с более молодыми проблядушками. На сколько я помню, этот супруженосец недолго горевал после смерти женушки, не прошло и полгода как он снова женился.

— Что вы от меня хотите? — услышала искаженный судорогой голос.

— Жить хочешь? — дождавшись её кивка продолжила, — Я посмотрю что можно сделать, но сама понимаешь это не просто.

Не спеша встала и направилась к выходу, папки с орденами конечно не забыла. У двери остановилась и повернулась к стоящей столбом «Ткачихе».

— Чуть не забыла. Иди сюда, целуй руку, — протянула к ней ладонь.

Та неверяще посмотрела, затем медленно подошла ко мне.

— На коленях! Иначе… — замолчала я.

Та осторожно опустилась на пол и поцеловала руку.

— Давно бы так, — похлопала её по щеке и развернувшись вышла.

Жалко ли мне её было? Нисколечки. Это я заработала всё своим трудом, договаривалась, убивала и лечила. А эта получила всё через постель, жила как царица в семикомнатной квартире, свою дачу строила из материалов выделенных на ремонт театра. Про остальные плюшки говорить не хочется, она имела всё, даже пластическую операцию себе сделала.

Я тоже живу не в коммуналке, хотя там до сих пор прописана, дачу строю с размахом, денег не жалею, но в отличие от неё, партбилета не имею и про коммунизм не заговариваю, из комсомола вышла.

Целый час убила в этом долбаном министерстве, дел и без него невпроворот. Сейчас заскочу за удостоверением, а потом домой переодеться и на Кутузовский.

Не поверите, моё первое милицейское удостоверение вручали не за закрытыми дверями в отделе кадров, а торжественно в актовом зале. Было очень приятно, такого доброго отношения не ожидала. Пришлось задержаться на час, пить чай с конфетами и пряниками. Про фотографию на документе зря переживала, в НТО выбрали самую лучшую, даже одели в форму. Надо будет за это ребятам тортик занести или пару бутылок коньяка, фотография получилась супер.

Только в полдень я была дома, быстро переоделась и на улицу. Сегодня погода не летняя, моросит противный дождик, небо затянуто свинцовыми тучами. Впрочем это мне на руку, людей поменьше и следов на асфальте не оставлю. Поверх подарка Кречетовых накидываю серый плащ, в карман аналог моей рации с спецблоком. Сейчас у меня новейшая модель, размером не больше смартфона. Отец умудрился достать это чудо всего за сотню тысяч, сработали его старые связи. С главным подарком его не сравнить, тот вообще бомба. Я даже во сне не мечтала о таком, это просто чудо. Приятно вспомнить как мне его подарили….

Месяц назад….

Ближе к вечеру съездили с Ланой в гараж, пока она разворачивала своего четырехколесного монстра, я открыла калитку ворот и быстро перешла в свой мир. Подхватила приготовленную сумку и упакованные в бумагу картины, затем вернулась обратно. Могла и не спешить, Котенок только ещё подъезжала. Сложили вещи на заднее сидение и отправились домой.

— Оль, а что там? Знаю что подарки, но всё же, — не выдержала Лана.

Отец прилетает через пару часов, трудно что ли подождать. Всё то ей надо знать, всюду сунуть свой очаровательный носик.

— Хорошо, там для тебя… свадебное платье, — ошарашила подругу.

Та чуть не врезалась в отбойник, сзади кто-то засигналил.

— Гадство! Какое ещё платье? Тебе Ольга лечится надо. Надо же такое придумать, — бессвязно бормотала она.

— Ты же носишь платья, я помню светло-голубое, очень коротенькое, — напомнила ей.

Зря я это сделала, мы снова чуть не врезались в отбойник, сзади снова засигналили.

— Это было всего единственный раз! Хотела тебя очаровать, — начала она оправдываться.

— Тебе это удалось! Я постоянно вспоминаю твои прекрасные ножки, — улыбнулась ей.

Та с силой ударила по рулю, было видно как она раздражена.

— Значит нет больше необходимости его надевать, а ножки у меня и сейчас открытые, — кивнула на свои шорты.

— Конечно, но мне так понравилась лезть к тебе под юбочку, попа такая упругая и гладкая, всё как я люблю, — продолжала её троллить.

— Блин! Что же делать? — она взглянула на меня и увидела мою улыбку.

— Ну Оля, ну Солнышко, ты меня подловила. Так изысканно надо мной издеваться….

Чтобы успокоить Котенка воспользовалась старым проверенным способом — поцелуй! Как мы не врезались в этот раз не знаю, засигналили уже со всех сторон.

Дома оставили сумку и картины, поехали в аэропорт встречать отца. В этот раз не шалили, слушали музыку и многообещающе посматривали друг на дружку. Нам не повезло, мы попали в пробку, какой-то лихач врезался в автобус. Из-за этого гонщика опоздали, отец давно нас дожидался на парковке. Начали оправдываться, а он нас сгреб в кучу и прижал к своей груди. Такое у меня было в первый раз, Настя не считается, здесь совсем другое. Не знаю почему, но стало как-то спокойно, как будто находишься в домике. Странно, я легко могу перебить кучу народа, у меня организм на треть состоит из нанитов, а всё равно хочется защиты и тепла. Что-то в последнее время я совсем размякла, наверное та страшная авария всему виной.

Дома принесла в кабинет сумку и под заинтересованные взгляды начала доставать подарки. Первым появился серебряный орел работы Фаберже.

— Папе Кречету — гордую птицу, чтобы так же высоко летал и защищал своё гнездо, — с этими словами вручила отцу статуэтку.

Тот долго её рассматривал, клеймо знаменитого ювелира произвело должное впечатление. Орла поставил в центр своего письменного стола, чтобы всегда был перед глазами. Меня обнял и поцеловал в макушку.

Следующим я достала старинный кинжал, отдала Лане. Та неверяще смотрела на него, затем медленно из ножен выдвинула клинок.

— Это кама, кинжал горцев, работа атагинских мастеров. На первый взгляд начало восемнадцатого века, был изготовлен для какого нибудь князя или знатного воина. Ножны инкрустированы золотом и серебром, на ручке два больших рубина. Стоит он… да какая разница, — и Лана повисла у меня на шее.

Остальное просто высыпала на стол: куча золотых изделий, монет и часов. Отдельно положила императорский футляр с яйцом Фаберже и несколько драгоценных камней. Кречетовы моментально всё рассортировали, называя примерную цену и покупателя.

— Императорское яйцо предложу Кузьмичевскому, он давно мечтает о царских сокровищах. Я буду не я, если не стрясу с него миллион фунтов, — хлопнул по столу отец.

Затем распечатали картины Натальи Гончаровой и Николая Фешина, по мне так мазня какая-то, но Лана думала совсем по другому.

— Сейчас русская живопись в цене, да вообще любая. Картины беру на себя, как папа сказал — я буду не я, если не получу полтора миллиона за каждую. Подлинники сейчас достать трудно, практически невозможно, уже два аукциона Сотбис были отменены, одни голимые подделки, — потерла предвкушающе руки Ланка.

К слову сказать она не ошиблась, продала за четыре триста. Яйцо чуть не ушло за полтора миллиона, но отец решил не спешить, выждать и накрутить цену. Вещи с историей всегда а цене, тем более такого известного мастера.

— А сейчас Оля готовься, будешь принимать наши презенты, я быстро, — она выскочила из кабинета.

Вернулась с небольшим кейсом и оружейным кофром. Первым из чемоданчика достала черный комбинезон, попросила надеть. Я его натянула прямо на шорты с футболкой, заправила волосы в капюшон, опустила на лицо маску. Подошла к зеркалу и…., исчезла, были видны только голубые глаза, остального как не бывало. Испугавшись потрогала ноги и грудь, всё было на месте.

— Это новейшая разработка в сфере камуфляжа. Про технологии не скажу, потому как сам не знаю, всё понимаешь секретно. Это не просто маскировочный костюм, но и надежная защита. Держит калаш на пяти метрах, синяки и переломы будут, но это уже не так критично как открытая рана. Пользуйся дочка, мы всегда готовы тебе помочь.

Вот это подарок, о таком даже не мечтала. Сейчас я как инопланетный хищник, помните тот старый фильм с Шварценеггером. Меня в таком камуфляже никто не заметит, проникнуть можно практически везде. Возможности применения просто зашкаливают, осталось только научится им пользоваться.

Благодарить не стала, просто прижала своих родных к себе. Немного постояли обнявшись, мы же семья.

— Оль, а это мой тебе персональный подарок, — она протянула оружейный кофр.

Расстегнула молнию и вытащила камуфлированный ВАЛ.

— Это глубоко модернизированное оружие, все движущиеся детали выполнены из титана, остальное специальный пластик. Краска не стирается, она просто въелась создав защитное покрытие, вода и грязь не будут на нем держаться. Дуло короче, а звук выстрела за счет новых композитных материалов стал тише. Установлен новейший оптический прицел Leupold DSA, который имеет функции прибора ночного видения, а также тепловизора, — гордо закончила она.

— Котенок, я тебя люблю, — обняла довольную Ланку.

«Вал» в прошлом это полное палево, пользоваться им нельзя. Спецпатроны у него другие, такие в то время ещё никто не выпускал. Обижать Котенка не стану, оружие и вправду классное, заберу его с собой. Жизнь сложная штука, случится может всякое, разборки в этом мире тоже не исключаются.

Волга с Гущиным ждала меня на месте вчерашнего Москвича. Уселась на переднее пассажирское, извинилась за опоздание. Договаривалась на десять утра, а сейчас уже полдень.

— Непредвиденные обстоятельства, будь они трижды неладны, — тихонько ругнулась.

Степан понимающе кивнул: случится может всякое, редко когда всё идёт по плану.

— Сейчас на Кутузовский, там покажу где остановится. Будешь ездить по кругу, к месту высадки подъезжаешь каждые тридцать минут. Контрольное время полтора часа — отдала распоряжение Гущину.

Вот и знаменитый дом партийной элиты, постовые прохаживаются перед центральным фасадом, у дверей напротив лифта дежурят безопасники. В нужный подъезд ведут два входа, первый с улицы, второй со двора. Заманчиво в них войти, но лучше поступить как всё отважные герои — идти в обход. Зачистить охрану для меня не проблема, но может получится накладка — успеют нажать тревожную кнопку.

Домик этот не простой, построен по специальному проекту во времена Сталина. Ходят слухи что в нём имеется целых три подземных этажа и секретный вход в метро, но скорее всего это сказки, такое грандиозное строительство не спрячешь.

Пробираться через подвал глупо, схемы расположения проходов и помещений мне неизвестны, поэтому поступлю проще — пройду через соседний подъезд. Как я говорила ранее — дом этот непростой, есть внутренние проходы по всему строению, у ВИП квартир по три выхода, а у Андропова даже бойницы для снайперов предусмотрены.

Прошла в большой двор, который сегодня безлюдный из-за дождя и холодной погоды, в кустах спрятала плащ и растворилась в воздухе. В режиме невидимости прошмыгнула к соседнему подъезду, там поднялась на третий этаж и перешла к черному входу. Узкая лестница, на небольшой площадке та самая заветная дверь внутридомового прохода. Замок открыла довольно легко, автоматическая отмычка справилась с ним за пять секунд, дальше сам коридор с зеленой ковровой дорожкой. Следующая дверь была посерьезней, не в плане замка, а из-за сигнализации на ней. Для будущего конечно примитив, мой новый девайс с ней справился за минуту. Не знаю как он действует, может линию перегружает или в самом пульте чего закорачивает, только результат налицо, сигнализация отключена и я стою на площадке пятого подъезда. Здесь живет Брежнев, Суслов, Андропов и Карпов. Не знаю каким образом писатель-фронтовик умудрился получить квартиру в этом доме, скорее всего из-за сентиментальности генерального. На своем приборе нажимаю кнопку, тот моментально набирает номер телефона Андропова, на его «слушаю» включается запись. Всё, дело сделано, осталось только вырубить гаджетом лифт и ждать клиента. Я как настоящая невидимка устроилась в углу, минут через пять послышался звук шагов, сверху кто-то быстро спускался.

В кабинете раздался звонок телефона, бывший глава безопасности отложил свежий выпуск «Авроры» и поднял трубку. Вертушку с гербом убрали на днях, но номер спец коммутатора оставили.

— Слушаю, — немного напряженно проговорил Андропов.

— Здравствуйте Юрий Владимирович, Пельше беспокоит, — раздалось из трубки.

Дождался! Верные соратники и те кто в силу определенных причин остались лояльны подсуетились, началась подковерная игра за его возвращение в ряды политбюро ЦК КПСС. Раз позвонил сам серый кардинал, значит дело сдвинулось с мертвой точки.

— Добрый день Арвид Янович, — поздоровался бывший глава.

— Мы с товарищами собираемся на комиссию партконтроля через час, есть мнение восстановить вас Юрий Владимирович в ЦК. Ждем у себя через час, пожалуйста не опаздывайте, — в трубке раздались гудки.

Звонок от Пельше был неожиданным, наверное на него крупно надавили раз сам лично позвонил. Серый кардинал был хитер и осторожен, всё делал чужими руками, чего не коснись — не причастен. Сейчас от него многое зависело, поэтому Андропов быстро собрался и со своим охранником Игорем вышел из квартиры.

Лифт почему-то не работал, такое на его памяти было впервые, придется дать втык «хозотделу». Начали спускаться, навстречу поднималась молодая девушка одетая в черный спортивный костюм. Лицо показалось смутно знакомым, но вот где он её видел никак не мог вспомнить. Блондинка ослепительно улыбнулась, охранник идущий впереди поинтересовался к кому она направляется. Дальше резкий удар и Игорь согнулся пополам, она моментально обхватила рукой его шею и чуть дернула. Послышался отвратительный хруст сломанных позвонков и охранник упал к её ногам.

Это же Ольга Лёд, та самая гениальная молодая писательница. Скорее всего это прикрытие, узнать бы только чьё?

— Я чувствовал что с тобой что-то не так. Кто же ты на самом деле? — спросил её.

Она снова улыбнулась, затем сильнейший удар в грудь. Боли не было, мертвое тело лишено чувств, только угасающее сознание не хотело с этим смирится. Последнее что застыло перед глазами — это её ангельская улыбка.

Место акции выбрала на четвертом этаже, там где квартира Брежнева. Услышала быстрые шаги, по-видимому спускался первый охранник, он же водитель. Ему сзади свернула шею, он так и не понял что произошло, я же невидима. Быстро оттащила тело за дверь перехода, сама снова затаилась в углу. Наверху хлопнула дверь, через пару минут послышались шаги двух человек. Скинула капюшон и отключила маскировку, решила перед смертью посмотреть «Ювелиру» в глаза.

Первым шёл высокий охранник, не накаченный, но видно что жилистый. По своему опыту знаю что такие очень живучие, убирать их надо в первую очередь. Улыбнулась своей очаровательной улыбкой, он что-то даже спросил, только я уже не слушала. Молниеносный удар и он задохнувшись сгибается передо мной, левой рукой обхватываю шею и резко вверх. Шейные позвонки громко щелкнули, медленно отпустила мертвое тело.

— Я чувствовал что с тобой что-то не так. Кто же ты на самом деле? — спросил он.

Отвечать не стала, это только в дешевых фильмах злодей откровенничает перед своей жертвой. Снова улыбнулась и нанесла удар в сердце.

Трупы оттащила к первому убитому, заперла дверь и восстановила отключенную сигнализацию. Несколько часов форы у меня есть, а там уже будет поздно.

На улице снова моросил дождь, накинула в кустах спрятанный плащ и глянула на часы. Акция заняла не более двадцати пяти минут, так что к машине Гущина выхожу вовремя.

Степан ни о чем не спрашивал, быстро доставил к дому. Уже собираясь выйти из авто вспомнила об одном незавершенном деле.

— Вчера у меня был молодой медвежатник, — вопросительно посмотрела на Гущина, тот молча кивнул, — Он больше не нужен.