Килроун

Глава 9

Дениз Пэддок выступила из темноты дверного проема и встала рядом с ним.

— Барни… с ним все будет в порядке?

— Конечно.

— Но он уже несколько месяцев не выезжал в дозор, к тому же много пил.

— Он хороший солдат, Дениз, и смелый человек. Может, как раз сейчас ему нужна такая встряска.

Произнося эти слова, Барни хотел, чтобы они звучали как можно искреннее. На самом же деле он считал, что Фрэнк Белл Пэддок совершил ужасную ошибку. Его дальняя вылазка ничего не даст. Он соединится с Меллеттом, и они вместе вернутся в форт… но к чему?

Дениз молчала, а ему припомнилось прошлое. Как давно, подумал он, была та ночь, когда они впервые танцевали вместе!

— Я хочу, чтобы сейчас была весна, — вдруг сказала она. — Почему-то страшусь зимы.

— Ты не исключение. Здесь самое холодное место в стране. — Он говорил и одновременно прислушивался, но мягкое шуршание дождя заглушало все звуки. Однако Килроун чувствовал… знал, что они рядом.

Через сколько дней вернутся Меллетт и Пэддок? — размышлял он. Через три? А может, четыре?

— А помнишь Бретань весной? — спросила Дениз. — Там лучше, чем в Париже.

— Это было чистое, невинное время, — ответил Барни. — Я имею в виду весну. Когда пришла осень, все изменилось.

— Ты когда-нибудь задавался вопросом: а что могло бы быть? — спросила она и посмотрела на него с любопытством.

— Конечно… но никто не может предугадать, когда наступает поворотный момент. Предположим, вместо поездки в Комбург тем вечером я бы решил — а я был на грани этого — ехать дальше? Но какой смысл вспоминать об этом. Если изменить какую-то деталь, меняется все. В Комбурге я встретил тебя. Мы оказались там совершенно случайно. С этого, можно сказать, все и началось. А потом мы встретились вновь… Это было за три недели до того, как я должен был возвращаться в Париж.

— А после, когда мы встретились вновь, я уже вышла замуж за Фрэнка Белла Пэддока.

— И вы были счастливы.

Да, Фрэнк Белл Пэддок знал об их отношениях, но он не знал другого: для Дениз Фрэнк Пэддок был единственным мужчиной, с которым она могла быть счастлива. Конечно, подумал Килроун, она не обрела бы счастья со мной. И он, и Дениз знали об этом, и не сожалел о разрыве. Но беда в том, что Фрэнк никогда не верил этому.

— Он уехал из-за нас, — с горечью в голосе заметил Килроун.

— Нет-нет! — решительно возразила Дениз. — Я люблю Фрэнка, но он стал таким, какой сейчас, только по своей вине. Его будущее — в его руках. Он все должен решить сам.

Разумно, но правильно ли? Все это было давно и далеко отсюда… совсем в другом мире.

— А что ты собираешься делать, Барни?

Он пожал плечами:

— Если выберусь из переделки? Не знаю. Наверно, обоснуюсь где-нибудь на Западе. Я врос в эту землю, и мне кажется, я не найду покоя где-то еще.

Дениз вернулась в дом, и Килроун опять остался один в темноте. Надо бы отдохнуть немного, пока все не началось, но, кажется, уже поздно. Им овладело беспокойство. Он понимал, что их шансы невелики. Ему уже приходилось держать подобную оборону и раньше, но в тех случаях позиция была лучше, чем теперь. И ему так не хватало людей…

Он присел на корточки у стены, где на него не капал дождь. С каждой минутой время нападения приближалось, а подмога находилась далеко, за много миль отсюда. И хуже всего то, что лейтенант Риболт с деньгами и малочисленной охраной уже выехал из форта Халлек.

Денег он вез достаточно много. Маловероятно, что это останется незамеченным индейцами или людьми из Хог-Тауна. Такая сумма да в такое время — большой соблазн. Но помочь тут нечем.

Дверь склада бесшумно открылась и закрылась. Темная фигура двинулась к нему. Он узнал Маккрекена.

— Килроун? — Маккрекен подошел ближе. — Я решил, что это вы. Сколько еще времени у нас в запасе, как думаете?

— Час… может, два. — Килроун на минуту задумался, оценивая ситуацию. — Надо попросить Вебстера, чтобы он приготовил что-нибудь перекусить — кофе и легкий завтрак, но при этом двое должны быть всегда в карауле. Все, что вам дадут поесть, берите с собой на пост.

— Я как раз хотел спросить об этом. — Маккрекен опустился на корточки рядом с Килроуном. — Думаете, у нас есть шанс?

— У нас есть хороший шанс, — ответил Килроун, стараясь придать своему голосу уверенность, которой не чувствовал. — Вспомните, как несколько лет назад вели себя эти парни у Адоуб-Уоллс — двадцать восемь охотников на бизонов не пропустили семьсот индейцев, а некоторые говорят, что их было полторы тысячи.

Маккрекен поднялся:

— Честно говоря, я бы не хотел повторить их подвиг. У меня семья в Штатах, но мне приходилось рисковать, и не раз. А вот как они? — И он махнул рукой в сторону штаба.

— Не торопитесь, рассчитывайте каждый выстрел — это все, что мы можем сделать.

Когда Маккрекен ушел, Килроун поднялся и направился в госпиталь. Там, удобно расположившись, он обсудил все с Райерсоном, заметив, что со склада сюда принесли несколько комплектов боеприпасов и продукты. Все было готово. Только завершив обход, он вернулся в штаб и, раскинув на полу одеяло, растянулся на нем. И в ту же секунду уснул.

Майор Фрэнк Белл Пэддок разбил лагерь около Твин-Баттс у истоков Топпин-Крик. Отсюда он смотрел на расстилавшиеся к северу земли, где за лесами и холмами находилась цель их похода. Им предстоял еще один тяжелый переход. Но они не могли себе позволить оставаться в лагере целую ночь. Четыре часа отдыха, подумал он, достаточно, за это время лошади отдохнут. Затем подъем, легкий завтрак и опять в седло.

Хэнк Лабан сидел на корточках у костра несколько поодаль от остальных. Обеими руками он держал кружку и с наслаждением пил маленькими глоточками горячий черный кофе. Он был кофеман и всегда дорожил такими минутами у костра, жаль, что они случались довольно редко. Лишенный иллюзий Хэнк с иронией воспринимал жизненные реалии. На тех, кто смотрел на мир через пелену своих собственных желаний, страхов или амбиций, он взирал с улыбкой и даже некоторой завистью.

Не было у него иллюзий и в отношении индейцев. Он хорошо знал их и по-своему даже любил. Какое-то время жил с ними и находил в их быте и отношениях много хорошего. Но он также верил в то, что краснокожего, как и его бледнолицего брата, можно завлечь разговорами. А кто-то явно подстрекал индейцев к беспорядкам. Это мог быть Буффало Хорн. Он разрывался между стремлением повести своих воинов на честную битву за Камас Прерии, где они с незапамятных времен добывали из земли корни квамассии, и своим личным стремлением победить Вождя Джозефа. Но Буффало Хорн был уже полуприрученным индейцем, а вот Таинственный Пес — совсем иное дело. Его еще мало кто знал.

Подобно Джеронимо, он не стал вождем, а оставался простым воином, к которому тянулась неостепенившаяся тщеславная молодежь, одержимая стремлением к славе и победам. Жестокий, хитрый и коварный, как волк, Пес был опасен, как гремучая змея.

Хэнк Лабан предпочел бы оказаться в эскадроне Меллетта, настоящего солдата, а не простачка. Умный и прямой, капитан уж если бил, то бил сильно, без дураков. Пэддок тоже неплохой вояка, только когда трезвый. Сейчас он был трезв. Но Пэддок ехал не просто на войну с индейцами, он ехал добывать себе репутацию. Стреляный воробей Лабан легко его раскусил.

Молодого Приора вели те же цели, только там, где Пэддок испытывал отчаяние и уже исчерпал свои возможности, Приор крушил все преграды, лишь бы победить кого-нибудь, все равно кого. Он мечтал о славе или о том, что он считал славой, и жаждал продвижения по службе. В глубине души ему даже хотелось получить рану в каком-нибудь сражении в романтическом месте. Его раздражали все — и Меллетт, и Пэддок, и Уэбб. «Вперед! В атаку! И сровняйте индейцев с землей!» — он обожал этот приказ и ужасно сожалел, что здесь, в прериях Запада, не пользуются саблями.

Хэнк Лабан продолжал потягивать кофе. Теперь он думал о своей лошади, надеясь, что быстроногое животное, если дела станут плохи, спокойно вынесет его из беды. Его раздражало столкновение амбиций. Иное дело солдаты, выполняющие свою нелегкую воинскую работу, твердые, надежные люди, которые сражаются ради победы и не теряют здравого смысла, не делают резких бросков, без всякой пустой бравады решают любые задачи.

За время жизни на границе Хэнку Лабану удалось сберечь свой скальп и сохранить все волосы на голове, потому что он боролся, когда мог, и удирал, когда уже больше бороться не мог, или замирал где-то, если его вычислили. Он придерживался той философии, что нельзя делать сразу несколько дел.

То, что они удалялись от форта, вокруг которого скопилось полно индейцев, расстраивало его. Он так и не привык к виду скальпированных трупов мужчин, и тем более женщин и детей. Теперь Хэнк мог поклясться, что по возвращении в форт им предстанет именно такая картина. Его возмущала цель их похода, потому что он понимал: встреча эскадрона с индейцами произойдет, когда никто не будет ожидать этого.

Эскадрон приближался к каньону Оухи — огромному шраму на лике земли с крутыми и сильно изрезанными склонами. В доисторические времена землетрясения и вулканы хорошо поработали на этой территории — там вздыбились горы, тут образовались глубокие трещины. Сильно пересеченная местность создавала наилучшие условия для засад. Попадая в район каньона Оухи, никто не чувствовал себя в безопасности. Хэнк Лабан вышел из сражения у Норт-Форк без потерь и сейчас ему тоже не хотелось ничего терять, и меньше всего свой скальп.

Взявшись за работу в форте, он как бы согласился и на возможный риск, связанный с ней, и спокойно сопровождал как разумных, рассудительных людей, так и искателей славы, и парней себе на уме, — все воспринималось как есть.

Пэддок вернулся к костру и сел на камень. От долгой поездки в седле он испытывал ломоту во всем теле. Взглянув на Лабана, спросил:

— Думаешь, мы охотимся за призраками?

— Да.

— И мы не встретим индейцев?

— Нет, индейцев вы встретите, причем тогда, когда меньше всего ожидаете. Только Пса не найдете. Мне кажется, как раз сейчас он поджигает форт.

— Глупости! — резко оборвал его Приор. — Индейцы не решатся напасть на военный форт.

Хэнк Лабан и не собирался возражать. Он никогда не испытывал желания вступать в дискуссию с Иденом Приором, чем просто бесил лейтенанта. Идена раздражало не только отношение к нему Лабана, но и своя собственная беспомощность, неумение произвести должное впечатление на следопыта. Приора возмущала небрежность, с какой одевался и держался Лабан, но еще больше ему не нравилось то, с каким уважением прислушивались к его мнению бывалые солдаты.

Некоторое время Пэддок в молчании курил, а потом предложил:

— Лабан, а почему бы тебе не набросать для меня маршрут? Мне не случалось раньше бывать в этих местах.

Лабан подался вперед, вытащил с края костра веточку и начал чертить ею по земле.

— Мы находимся вот здесь. Каньон Литтл-Оухи пересечем в этой точке. — И он провел пересекающиеся линии на песке. — Затем направимся к Поул-Крик. Тут проходит индейская тропа. Пойдем по ней до слияния каньонов Оухи и Литтл-Оухи. А вот здесь, майор, — он внимательно посмотрел на Пэддока, — можем поиметь много неприятностей. Индейская тропа идет под скалой, и парням придется пробираться по ней пешком и вести за собой лошадей. Я говорю «тропа», но на самом деле там гладкие глыбы да скальные обломки, и если уступы, нависающие над ними, обрушатся, то часть тропы может оказаться непроходимой. Я имею в виду, если эта тропа все еще существует, то мы пройдем по ней. Но всякий раз, когда мне приходится ею пользоваться, я ожидаю, что ее завалило. Места там труднопроходимые, встречается много выветренных скал, очень легко угодить в западню, — продолжал он. — Когда мы пойдем по тропе, что само по себе очень трудно, хорошо, если несколько человек пойдут по краю каньона, а еще несколько — прикроют нас снизу. Если индейцы нападут в этом месте, то они перебьют нас.

— Тогда зачем нам вообще идти по этой тропе? — вмешался Приор.

— После того как мы пересечем плато между реками, нам еще предстоит переправиться через Миддл-Форк, а оттуда десять — двенадцать миль до того места, где находится Меллетт.

— Я спросил, почему бы нам не пойти в обход. — В голосе Приора звучала холодная злоба.

Пэддок резко поднял голову:

— Лейтенант Приор, мистер Лабан объясняет маршрут мне, и я попрошу вас не прерывать его.

Приор хотел было что-то сказать, но вместо этого резко встал и отвернулся. Капрал Стив Блейн, который вообще-то недолюбливал Приора, в данную минуту посочувствовал ему.

— В обход идти далеко, — сказал он, ни к кому не обращаясь, — лишних пятьдесят миль.

— А я тебя не спрашиваю! — резко бросил Приор и тут же пожалел о своих словах. Широко шагая, он скрылся в темноте, чувствуя себя школьником, которого наказали.

«О Господи, — думал он, — если бы этого Лабана дали мне под командование всего на одну неделю! Всего на одну неделю!»

Хэнк Лабан был вольнонаемным гражданским человеком и мог оставить службу в любой момент. Приору уже дали понять еще до похода, что при малейшей провокации следопыт может расстаться с ними. Еще полковник Уэбб пытался втолковать Приору, что замену такому человеку трудно найти.

Позднее, когда Лабан, подхватив свои одеяла, исчез в темноте, Фрэнк Пэддок вызвал Приора.

— Иден, что вы цепляетесь к Лабану? — начал он. — Здесь не так много троп, а он знает их все, что дано очень немногим. Он нам очень нужен.

Закончив разговор, Пэддок тоже растянулся на своих одеялах. Он смертельно устал и, казалось, у него болел каждый мускул. Но теперь, когда они ушли слишком далеко, чтобы возвращаться, его стали одолевать сомнения. Принимая решение, он был уверен в своей правоте и сейчас пытался убедить себя, что поступил правильно. А что, если он ошибся, и на форт, который остался фактически без прикрытия, совершено нападение?

Он вдруг сел, и на какое-то мгновение его охватила жуткая паника. Фрэнк чувствовал, что он на грани того, чтобы отдать приказ о возвращении в форт. Но ему все же удалось побороть свой страх и заставить себя лечь.

Может, он сглупил, что отправился в этот поход? Почему же он все-таки решился на это? Действительно ли только для того, чтобы захватить Таинственного Пса и одержать решающую победу? Или ему важно окончательно прояснить ситуацию с Дениз? Если Дениз и Килроун воспользуются его отсутствием и уедут вместе… А если нет?

Он беспрестанно ворочался и никак не мог расслабиться, то и дело просыпаясь от призрачных страхов и сомнений. В конце концов, он решил, что поступил правильно. Они не нападут на форт. Основные силы индейцев здесь, поджидают эскадрон «М» и Меллетта.

Наконец ему удалось заснуть. Отсветы костра играли на камнях и лицах спящих людей.

А далеко отсюда к югу Барни Килроун проснулся как от толчка. Кабинет командира форта, где он сейчас находился, освещался слабым отсветом от горящей плиты. В углу, на соломенном тюфяке расположились Дениз Пэддок и Бетти Консидайн. Стелла Риболт спала около внутренней перегородки, а Хопкинс с женой неподалеку от нее.

Несколько минут Килроун лежал не двигаясь, пытаясь понять, что разбудило его.

Затем звук повторился.

Кто-то на улице копал, делал подкоп под стеной, под полом, на котором они лежали.

Звук был едва различимый. Но он не мог ошибиться и уже отчетливо слышал шуршание, создаваемое движением, шорох земли, падающей в узком пространстве. Кто-то пытался сделать подкоп под задней стеной штаба.

Подкоп… Подорвать!

Взрывчатка…

Быстро и бесшумно он вскочил на ноги.